Глава 16. Каникулы вне замка.

Добби принес сандвич, на который Гермиона наложила заклинание стазиса и унесла с собой в комнаты Снейпа. Теперь она могла перекусить за проверкой эссе и, таким образом, ни с кем не общаться. Может быть, это и было неверно, однако Гермиона была так подавлена, что решила сделать что-нибудь, что могло бы хоть чуть-чуть поднять ей настроение.

Ближе к вечеру, когда все свитки студентов были проверены, Гермиона отважилась отправиться в лабораторию. Девушка внимательно наблюдала за ранними стадиями приготовления зелья от головной боли и усердно гнала от себя мысли о профессоре, который научил ее зельеварению, или о другом профессоре, которая научила ее связывать чары.

Гермиона так сосредоточилась на том, чтобы ни в коем случае не думать о них, что чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда в лабораторию зашла профессор чар.

— Привет, — нерешительно сказала Пенелопа, стараясь не смотреть на подругу.

— Ужасно рискуешь сейчас, да? — спросила Гермиона. Ее голос дрожал от раздражения, но она призвала на помощь чувство собственного достоинства и использовала в качестве самозащиты. — От большого страшного профессора нас отделяет всего-то одна маленькая комнатка.

— Вообще-то я пришла извиниться, но если ты и правда предпочитаешь разорвать нашу дружбу из-за волшебника, которого мы обе считаем мерзавцем, — что ж, твоя воля.

Гермиона вздохнула и села. Гнев ее улетучился.

— Сама не знаю, почему так взбеленилась вчера, — ответила она, отбрасывая со лба волосы. — Большинство людей с тобой согласятся.

— Нет, ты была права. С моей стороны это так мелко: желать Снейпу всяческих мучений потому, что он был мелочен со мной. Послушай, давай условимся никогда о нем не говорить?

— Идет, — согласилась Гермиона, чувствуя, что уже давно живет от сделки к сделке. — Ты из тех редких друзей, которых не хочется терять — раз уж ты рискнула прийти сюда.

— Я больше нигде не могла тебя найти, — ответила Пенелопа, разведя в растерянности руки. — Я ищу тебя со вчерашнего дня, но ты не спускалась в Большой зал, и тебя не было в твоих комнатах.

— Я ела на кухнях. И мне нравится проверять работы студентов… в других частях замка. Для… разнообразия.

— При условии, что проверка закончена в срок, — сказал бархатный голос, — мне все равно, где вы их проверяете. Хоть в Тимбукту.

Снейп стоял у двери, что вела в чулан с ингредиентами для зелий, а из чулана — в класс. Гермиона, отвечая на молчаливый взгляд Пенелопы — просьбу о помощи, — бодро сказала:

— Здравствуйте, профессор. Пенелопа помогла мне с одной заковыристой связкой заклинаний. Теперь гораздо лучше работает.

— Ну, хорошо, — сказала Пенелопа, отступая. — Хорошо. Рада помочь. Нуу… Я лучше пойду… на обед, — она запнулась, тут же поняв, что обед не накроют еще, по меньшей мере, полчаса, но быстро продолжила: — До свидания, Гермиона… Профессор Снейп.

— Всего доброго, профессор Клируотер, — ответил Снейп почти вежливо, склоняя голову перед темноволосой ведьмой, застав ту врасплох. Однако Пенелопа быстро справилась с собой и без дальнейших слов вылетела из лаборатории.

Гермиону слова Снейпа не столько застигли врасплох, сколько ужаснули.

«Он любит меня! Вот дерьмо!»

— Какого черта ты это сделал? — спросила она, вскочив со стула и против воли срываясь на визг.

Он нахмурился и скрестил на груди руки.

— Что, прости?

— Зачем ты ведешь себя прилично? Перестань!

— Мисс Грейнджер, вы совершенно…

— Я месяцами просила тебя обращаться с ней хоть с капелькой уважения, а сейчас ты наконец решил внять просьбам? Почему? Почему? Почему?

— Успокойся, — рявкнул он, оттесняя девушку назад к стулу. — Я всегда считал, что ты вздорная девица, но эта сцена просто возмутительна.

«Ох».

«Да пустяки, чего уж там…»

— Я не могу вести себя нормально в сложившихся обстоятельствах. Эта ситуация настолько оскорбительна, что я вынуждена предугадывать твои поступки, — пробормотала она. Адреналин моментально выветрился, и девушка почувствовала, что ей становится не по себе. — Тебе никогда не разглядеть меня настоящую, мои мысли и чувства за теми оборонительными сооружениями, которые мне пришлось возвести. Впрочем, для тебя это и к лучшему: тебе же нужно только мое тело.

Снейп моргнул.

— К лучшему, конечно, — сказал он.

Лицо его осталось непроницаемым.

* * *

Гермиона съела полную тарелку колкэннона в относительно спокойном расположении духа, поклявшись себе не делать никаких выводов, и остаток ужина провела, беседуя с Пенелопой о чарах и трансфигурации. К тому времени, как Гермиона встала из-за стола, чтобы идти в подземелья, Снейп покинул Большой зал, и девушка была удивлена, не обнаружив его в комнатах. По четвергам не было собраний, а приступать к патрулированию коридоров ему нужно было гораздо позже. По его расписанию Гермиона могла бы заводить часы. Думать об этом было забавно. А еще забавнее думать о том, как на это отреагировал бы Гарри: когда они еще учились, Снейп, казалось, был повсюду.

«Вероятно, он наблюдает за взысканием и забыл мне об этом сказать», — подумала Гермиона и призвала последний выпуск еженедельника по зельям.

Тремя часами позже Снейп ворвался в комнату, поднял Гермиону с удобного места перед камином и без слов уволок в спальню для выполнения обязательств по договору.

— Где ты был? — спросила Гермиона после.

— Не твоего ума дело, — последовал ответ, обильно сдобренный ядом.

* * *

Снейп отсутствовал и следующим вечером, почти до десяти. А явившись в вихре мантии, снова уложил Гермиону в постель.

В субботу он, как всегда, материализовался в лаборатории, чтобы наблюдать за приготовлением зелий. Однако он пресек все попытки Гермионы завязать разговор и исчез в неизвестном направлении, как только девушка собралась уже прибраться. Тем вечером Снейп появился в одиннадцать, заклинанием избавился от одежды, натянул ночную сорочку и потушил свет прежде, чем Гермиона успела сказать хоть слово.

На следующей неделе он вел себя так же. И через неделю. И через две недели.

— Ты избегаешь меня, — сказала Гермиона однажды, отчаянно желая, чтобы ее слова не звучали так, будто она сильно задета.

«Ты же не хочешь, чтобы он любил тебя, ты, слюнтяйка».

— Ты меня утомляешь, — парировал Снейп, скатываясь с Гермионы.

— Отлично, — ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на него за такое поведение. В конце концов, так даже лучше по сравнению с тем, что было раньше. — Тогда ты не будешь возражать, если каникулы я проведу не в Хогвартсе.

— У тебя три дня.

— И четыре ночи, таким образом, остаются вам, профессор. Как исключительно великодушно.

— Не нравится, как видно? — спросил Снейп с сарказмом. — Как тут стыдливо не плеваться вам!

«Черт побери. А я-то думала, «Фаустом» он сыт по горло».

* * *

В декабре Гермиона поняла, что перемена в поведении Снейпа заставляла ее чувствовать себя проституткой. Это было неприятное открытие. «А как ты себя раньше чувствовала, идиотка? — со злостью спрашивала себя Гермиона. — Это было насилием тогда, это насилие и сейчас, только обставлено все несколько иначе».

Вот только… Разумеется, после полутора лет подобных отношений ей бы возненавидеть его еще больше. Снейп вызывал целую гамму эмоций: отчаяние, смущение, гнев (сочувствие, любопытство, нежность, о Господи). Но сил ненавидеть Снейпа у Гермионы больше не было. А может быть, она просто не хотела ненавидеть его.

«Дура».

Ну, может быть. Но в какой-то мере Гермиона действительно смирилась с тем, что он и не думал, что насилует ее — нет, Снейп и в самом деле полагал, что, поставив подпись под договором, Гермиона согласилась на подобные отношения.

— Мисс Грейнджер, мы заключили сделку, — сказал он однажды, незадолго до этих дней молчания. — Так почему вы думаете, что справедливо отговорить меня взять то, что вы обещали дать мне, в то время как вы сами ожидаете, что я по-прежнему буду исполнять то, что обещал вам?

Разумеется, его слова спровоцировали ссору, но теперь, когда у Гермионы было предостаточно времени размышлять без каких бы то ни было помех, ей вдруг пришло в голову, что именно по этой причине она не тряслась от отвращения, когда Снейп вдруг оказывался рядом, и ее не тошнило от его прикосновений. Если бы он знал, что совершает насилие, и все равно продолжал бы, ситуация развивалась бы иначе, не так ли? Если бы он получал удовольствие от страха и боли, разве не пришлось бы Гермионе почувствовать и то, и другое?

Девушка со вздохом потерла переносицу. Она знала, что не давала согласия. «И дело не в том, что я пытаюсь выставить себя жертвой. Снейп мог бы легко предложить мне четкий выбор, но он этого не сделал. Его мысли по этому поводу не должны приниматься в расчет».

«И как бы он это ни называл, все по-прежнему сводится к силе».

Гермиона гадала, имеет ли сила отношение к тому, что теперь она почти не видела Снейпа.

* * *

За неделю до Рождества Гермиона разложила подарки, заказанные совиной почтой, на роскошном ковре Снейпа и часть вечера провела за заворачиванием. Снова в одиночестве — теперь это было обычным явлением. Раньше Гермиона думала, что придется посылать их совой, но теперь предвкушала момент, когда подарит их лично: заскочит к Гарри, потом в Нору, и наконец домой.

Подарков было немного, и это наводило тоску. Свертки даже не придется уменьшать, чтобы взять с собой. Гермиона знала, что близких не меряют линейкой, но все-таки подарки напомнили девушке о том, что кого-то в этом мире больше нет. Бабушки и дедушки уже умерли: Грейнджеры поздно решили обзавестись потомством. Дядюшек и тетушек тоже не было. Из друзей — только Гарри и Рон, хотя Гермиона была в хороших отношениях со всеми Уизли (кроме Придурка Перси). Может быть, ей стоило купить что-нибудь и для Пенелопы?

«Ну, времени осталось не так много…»

Отправившись к себе в комнаты через камин, Гермиона нашла кипу каталогов для заказа совиной почтой и вернулась в тепло гостиной Снейпа, чтобы просмотреть их. Книги по чарам Пенелопе, наверное, понравились бы, но казались уж слишком простым решением. Подарить что-нибудь зачарованное? Это может быть воспринято как оскорбление. Что-то из одежды? Возможно, но небезопасно, учитывая то, что Гермиона и понятия не имела о том, что сейчас в моде.

Под глянцевым каталогом товаров от мадам Малкин лежал довольно тонкий справочник «Звуки музыки», который Гермиона уже хотела бросить в стопку непригодившихся каталогов. Но один из заголовков на обложке заставил девушку остановиться.

— «Чертовы сестрички» поют по-маггловски?

Детали были на одиннадцатой странице: «Наши отважные создательницы хитов берутся за то, чего еще не касалась рука волшебника! Вслушайтесь в эти странные мелодии магглов, переделанные так, как только маги-музыканты могут! От «Биг Бэнд» («Гней и его гномы») до «Биттлз». Стоит услышать, чтобы убедиться!»

«Без сомнения».

«Это, пожалуй, ближе всего к настоящей музыке из того, что Пенелопа только могла услышать, — предположила девушка. — А если это и ужасно, то, скорее всего, ужасно забавно», — ухмыльнулась Гермиона, принимаясь заполнять форму заказа.

Запечатав форму, Гермиона встала, собираясь пойти в совятню, и замерла, увидев одну из роб Снейпа, переброшенную через стул у его рабочего стола. Где он был? Почти за месяц такого обращения Гермиона так и не смогла этого узнать, как не смогла узнать и того, чем он занимался в те часы, которые проводил вне своих комнат и класса. Она искала его — конечно, искала, она ведь была любопытной всезнайкой, — но Снейпа не было ни в классе, ни в лаборатории, ни в гостиной Слизерина (не то, чтобы она действительно думала найти его именно там, однако первокурсника все же спросила). В Хогвартсе полно мест, где можно спрятаться, если захотеть, но причины прятаться для Снейпа Гермиона не видела. Хотя бы потому, что он в любой момент мог вышвырнуть ее из своих комнат, если бы ему захотелось побыть в одиночестве.

«Может быть, он покидает замок, чтобы встретиться с какой-нибудь знойной ведьмочкой, которая не прочь провести с ним время».

Гермиона фыркнула. Если так, то почему он возвращается и с такой лихорадочной решимостью укладывает ее в постель?

Чем бы он там ни занимался, Гермиона хотела бы, чтобы он прекратил. В последние несколько дней он возвращался с яростным, почти отчаянным видом, и это внушало Гермионе беспокойство. А если уж совсем начистоту — она скучала по его компании. Не по нему самому. Но по разговорам, по его присутствию, если только он не упражнялся в остроумии.

Теперь же, когда вместе они проводили совсем мало времени, он говорил едва ли пару слов. Но хотя бы не цитировал «Фауста». «Ему действительно стоит почитать что-то еще», — нахмурившись, подумала Гермиона.

«Можно купить ему что-нибудь».

Она посмотрела на стопку каталогов — из середины выглядывал кончик маггловских «Диковин и разных разностей».

«Ну в самом деле, я же не собираюсь покупать ему подарок к Рождеству!»

Десять минут спустя, когда Гермиона пролистала каталог почти до половины, она увидела сборник избранных произведений Шекспира в твердой обложке, и с мыслью, что Шекспир в данном случае все же предпочтительнее «Фауста», заполнила форму и вложила в конверт четыре галлеона.

«Это не подарок, — защищаясь, подумала девушка, наблюдая за двумя совами: одна из них полетела в Косой переулок, а вторая — в хорошо спрятанный офис где-то в Лондоне. — Это ему хороший пендель под зад».

* * *

Так или иначе, Гермиона перестала волноваться о том, что дата истечения договора не указана точно, когда, к ее удовлетворению, Снейп доказал, что вовсе не любит ее. Однако девушке вдруг пришло в голову, что можно воспользоваться неприятием Снейпа ее компании и наконец перестать думать об этом совсем.

«Он вовсе не собирается держать меня при себе больше трех лет, — сказала она себе, когда Снейп перебрался на свою сторону кровати, повернувшись к Гермионе спиной. — И не надо бояться, что ты подашь ему хорошую идею. Ну же, Грейнджер!»

— Когда истекает договор? — спросила Гермиона тоном, который, она надеялась, был вполне беззаботным.

— Что? — не оборачиваясь, раздраженно спросил Снейп.

— Когда точно заканчивается мое ученичество?

Секунду он молчал.

— Десятого июня две тысячи шестого года.

— Мне бы хотелось, чтобы это было зафиксировано письменно.

На этот раз он все-таки повернулся.

— Какое прискорбное отсутствие доверия.

— Ты сам научил меня не доверять тебе.

— Да, — ответил Снейп. — Именно так.

Он призвал сперва перо, а затем договор — последний вылетел из гардероба, — и внизу пергамента нацарапал слова: «Дополнение: настоящий договор действителен до истечения трех лет».

— Нет, я хочу, чтобы была указана дата, — твердо сказала Гермиона, поджав губы.

Снейп подрисовал точке хвостик и продолжил: «до 10 июня 2006 года».

— Что-нибудь еще? — спросил он с фальшивой любезностью, когда они оба поставили свои подписи под новой строкой.

Зардевшись от успеха, Гермиона произнесла:

— Да. Меньше секса.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

* * *

В канун Рождества, проснувшись так рано, что Снейп еще не успел исчезнуть из комнат, Гермиона тихо наблюдала за тем, как он одевается, вручную застегивая огромное количество нелепых пуговиц на сюртуке почти в полной темноте.

— Если бы ты зажег пару свечей, было бы проще, — прокомментировала она.

Застигнутый врасплох, Снейп резко обернулся.

— Спи.

— Я уезжаю сегодня, — сказала она, не обратив внимания на его язвительный приказ.

— Вернешься в понедельник.

— Я знаю, — Гермиона помолчала, прежде чем с явным раздражением добавить: — Будет еще одно следящее заклинание? Чтобы ты был точно уверен, что твоя своенравная наложница не избежит когтей своего господина?

— Нет, — коротко ответил он и набросил робу.

— Я не знаю, что происходит, — сказала Гермиона, выбираясь из постели, — но мне бы хотелось, чтобы ты мне рассказал. Раньше ты мне больше нравился.

«О, Боже!»

«Ну… Это ведь правда».

Не поднимая головы, Снейп глянул сначала на Гермиону, а потом на пряжку, которую как раз застегивал.

— Счастливого Рождества, профессор, — добавила девушка и быстро, очень быстро обняла его.

Снейп был совершенно неподвижен. Когда Гермиона отстранилась, он пронзил ее взглядом, но так ничего и не сказал.

— Ну ладно, — вздохнула Гермиона. — Тогда до понедельника, — и отступила в ванную.

* * *

Через два часа, припрятав подарок для Пенелопы у нее в кабинете, а «пендель» для Снейпа — у него, Гермиона быстро шла к воротам Хогвартса, чтобы дисаппарировать. Шел снег, для Шотландии немного рано, но в самый раз для территории замка, на которую наложил чары прежний директор, любитель снежного Рождества.

Коттедж Гарри оказался предсказуемо пустым, поэтому Гермиона тут же отправилась в Нору, где и нашла его, а так же почти всех Уизли и дюжину гостей. Все увлеченно играли в квиддич. Гермиона поставила сумку на землю — в Оттери Сент Кэтчпоул снега еще не было — и помахала им.

— Все, стоп игре! — закричала Джинни, завидев подругу. — Гермиона здесь. Эй, ты! — добавила рыжая, когда Джордж воспользовался тем, что Джинни отвлеклась, и запустил в сестру бладжером.

— Пойдем в дом! — проорал Фред и подхватил Гермиону на свою метлу.

— Поставь меня на землю немедленно! — завопила Гермиона, схватившись за метлу и неодобрительно глянув на Фреда через плечо. — Я серьезно! Я сожгу твой подарок — аааааа!

Последний возглас был вызван тем, что Фред сделал «бочку». Но все-таки ему достало ума надежно удержать Гермиону от падения, обхватив ее за талию.

— Как дела со Снейпом? — спросил он с намеком.

— Изумительно. У нас с ним умопомрачительный секс четыре раза в неделю.

— Молодцом! — ответил рыжий со смехом, когда они приземлились. — Я всегда знал, что где-то внутри у тебя запрятано отличное чувство юмора.

— Мерлин тебя забери, Фред, она ненавидит сюрпризы, — сказал Рон, мягко толкая брата в плечо, пока Гарри помогал Гермионе спуститься с метлы. — Кто за сидром?

Среди игроков, которых Гермиона не узнала раньше, оказалась не только шестилетняя дочка Билла, Прюит, но много других: Ханна Эббот (подружка Рона), Луна Лавгуд (подружка Гарри) Ле Джордан (приятель Джинни), Анджелина Джонсон (подружка Фреда) и девушка из Германии, которую Джордж представил как свою невесту.

«Все по парам, — подумала Гермиона со вздохом, — кроме меня».

Выпив сидра и быстро обменявшись подарками, Гермиона присоединилась к их позднему завтраку и вертела в руках вилку, наблюдая за тем, как остальные с аппетитом уплетают еду. Рон перестал жевать, чтобы прошептать что-то на ухо Ханне, и та захихикала. Ли, видимо, ущипнул Джинни: та взвизгнула, поджала губы и глянула на Ли с неодобрением. Анджелина зачаровала еду, и та летела прямо Фреду в рот — Фреду это показалось ужасно забавным.

Гермиона упрекнула себя за то, что завидует. Было чудом, что вся семья Уизли с трудом, но спаслась от Волдеморта почти без потерь, если только не считать того, что Чарли потерял руку, а Фред, наоборот, приобрел щегольский шрам через правую щеку. Все они заслуживали своего счастья.

Гермиона на секунду задумалась, выразил бы недовольство Снейп, если бы она сошлась с кем-нибудь. «Насчет исключительных прав в договоре нет ни слова…»

«…но ведь и я не встретила никого, кто бы мне понравился».

Наверное, Рон был ей ближе всех, но давным-давно Гермиона поняла, что им лучше остаться друзьями: их различия послужат скорее поводом для раздражения.

Столько молодых людей, с которыми она встречалась, раздражали ее, и Гермиона подозревала, что это чувство взаимно.

«Просто прекрасно».

— Ну, мне пора, — сказала Гермиона, поднимаясь.

— Как? Уже? — спросил Гарри с полным ртом.

— Меня ждут родители, — ответила она, попытавшись улыбнуться.

Улыбка превратилась в широкую ухмылку, когда Гарри и Рон поднялись со своих мест и дружно обняли подругу.

— Счастливого Рождества, — сказали они, и Гермиона подумала, что, возможно, так и будет.

____________

Примечание:

Колкэннон (callcannon) — ирландское национальное блюдо из тушеного картофеля и капусты, часто ассоциируется с Хэллоуином. (Но нет причины для того, чтобы эльфы не подавали его в середине ноября.)

16.11.2009

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: