ПРИМЕЧАНИЕ: Все герои, задействованные в сценах сексуального содержания, вымышленны и достигли возраста 18 лет. 8 страница

– Аврор Долиш! Какая встреча! – Гарри помахал рукой, привлекая к себе внимание.

– Мистер Поттер, рад видеть вас в добром здравии, – Долиш расплылся в угодливой улыбке и придвинулся ближе к кровати Гарри.

– Взаимно, мистер Долиш. Так получилось, что за последний год я столько слышал о вас, – улыбка на лице Поттера больше походила на оскал, что заставило старшего аврора насторожиться.

– Надеюсь, только хорошее? – он оглянулся на шум и увидел, как двое его подчиненных заламывают руки Люциусу Малфою. – О, я вижу, тут просто тайное гнездо Пожирателей смерти.

– Не сомневайтесь, мистер Долиш. Ближний Круг Волдеморта и сам Тёмный Лорд были весьма высокого мнения о вас, а в особенности о той информации, которой вы снабжали их последние несколько лет.

Долиш сделал шаг назад, как будто слова Гарри толкнули его. Он обвёл глазами Больничное крыло, натыкаясь на настороженные взгляды сослуживцев.

– Вы бредите, мистер Поттер! Это ложь! Ни один из Пожирателей смерти не выходил со мной на контакт. А если бы вышел, я бы немедленно сообщил об этом министру!

– А это мы сейчас проверим, – аврор, который держал Малфоя, толкнул его в спину, чтобы он сделал несколько шагов и подошел ближе к старшему аврору. – Ну, ты, мразь, говори, знаешь ли ты человека, который стоит перед тобой.

Малфой молчал, глядя сквозь Долиша.

– Ну, я думаю, ясно, что этот убийца меня не знает, – старший аврор оглянулся на остальных своих бойцов, которые окружили его плотным кольцом.

– Думаю, это означает лишь, что мистер Малфой не раскроет рта без своего адвоката, – усмехнулся Гарри. Люциус перевёл на него взгляд и чуть опустил веки. – А ещё это означает, что не менее полусотни человек видели, что он не имел палочки и сдался аврорам добровольно. Так что убить его при попытке к бегству вы не сможете.

Долиш развернулся, взметнув полы алой мантии, и стремительно вышел из Больничного крыла. Следом за ним под прицелом волшебных палочек вывели Малфоя, а потом ушли и остальные авроры. Последний, совсем молодой парень, который, наверняка, окончил Хогвартс не более трёх лет назад, отсалютовал Поттеру палочкой.

Гарри сел на кровати, взъерошил и без того спутанные волосы и произнёс, ни к кому не обращаясь:

– Представляете, война-то закончилась…

И все, кто мог двигаться самостоятельно, окружили юношу, хлопая его по плечам и пожимая руку.

Мадам Помфри посмотрела на это безобразие, а потом решительно разогнала пациентов по кроватям. Она уничтожила пропитанные кровью вещи Снейпа и постельное бельё на кровати, где лежал он, а потом Гарри. Раз мальчик считает, что авроры не должны найти директора, то пусть так и будет.

***

Снейп проснулся от скрипа двери. Скрипа? В директорских покоях двери не скрипят – эльфы тщательно следят за ними. Значит, он не у себя. Маг постарался дышать ровно, как спящий, и очень медленно приоткрыл глаза. В полумраке большой комнаты ощущалось присутствие двоих: один человек был где-то совсем рядом, а другой подальше, там, откуда раздался скрип.

– Гермиона, привет. Ну, как он?

– Здравствуй, Гарри. Без изменений. Пульс уже нормальный, и рана пока не кровит. Я даю кроветворное и укрепляющее, один раз, по совету мистера Малфоя, дала «сон без сновидений». Он должен проспать ещё часа четыре.

– Малфоя? С каких это пор ты ему доверяешь?

– Это он сказал мне про Визжащую хижину. Он хотел, чтобы я позаботилась о Се… профессоре Снейпе. Только до этих пор я ему и доверяю.

– Хорошо. Только твоя забота какая-то слишком… заботливая.

– Что ты имеешь в виду, Гарри?

– Да ничего особенного. Только то, что ты почти не отходишь от него с самой Визжащей хижины. Такое чувство, Гермиона, что ты влюбилась в Снейпа.

– Неправда! Я всего лишь благодарна ему: он спас мне жизнь. Помочь оправиться от раны – это самое малое, что я могу для него сделать.

– Вот именно, Гермиона. Благодарность. Всего лишь благодарность. Глупо строить на этом планы на будущее. Он никогда тебя не полюбит, сама знаешь.

– Конечно, знаю. А с чего ты взял, что я строю какие-то планы? Мне только надо, чтобы профессор выздоровел. А если бы удалось снять с него все обвинения – было бы вообще здорово.

– Тогда почему ты отталкиваешь Рона? Он же понял свою ошибку, и он любит тебя.

– Любит? Наверное. Но я его не люблю. Я вдруг поняла, что всё, что я к нему испытывала, было дружбой, перемешанной с чувством собственности и желанием быть не хуже других девушек, у которых есть парни, поцелуи, секс.

– Но со Снейпом-то у тебя точно этого не будет.

– Гарри, хватит. Я ничего не жду от профессора Снейпа. Я только отдаю ему долг.

– А может, дашь Рону ещё шанс?

– Может. Лет через десять. Когда совсем ошалею от одиночества, и мне будет всё равно, сколько раз меня предадут.

Тяжёлый вздох сменился недолгим молчанием. Через минуту Поттер заговорил снова:

– Так и не простила.

– Знаешь, Гарри, я в отличие от тебя тепличная девочка. Я выросла в твёрдом убеждении, что есть люди хорошие и есть плохие. И хорошие всегда остаются хорошими, а с плохими просто не нужно связываться. Есть мои родители, на которых я всегда могу положиться, есть ты и Рон. И если ты доверяешь Дамблдору, значит, он хороший человек, и я тоже могу доверять. А Дамблдор доверяет профессору Снейпу, и я автоматически начинаю доверять ему. А потом раз – Снейп убил Дамблдора. Мой мир дал трещину. Я была в смятении, я начала ненавидеть профессора. Но я помнила, что он столько раз имел возможность убить тебя, и не сделал этого. В тот вечер, после смерти Дамблдора, когда ты побежал за ним, ведь профессору было достаточно оглушить тебя, а потом доставить к своему, как я тогда думала, господину, и всё – война была бы окончена. Наступил бы террор Волдеморта. Никто больше не знал о хоркруксах, никто не стал бы уничтожать их. Бессмертный тиран правил бы вечно. Знаешь, Гарри, я много думала. Не только о Снейпе, но и о тебе. О том, почему ты никогда ему не верил.

Снейп невольно затаил дыхание, но Поттер и Грейнджер, увлечённые разговором, не услышали.

– Зря, как выяснилось.

– Нет, Гарри. Всё дело в том, что ты вообще никому не веришь. Ты вырос в убеждении, что больнее всего бьют те, кто ближе. Как твои родственники. Ты позволил Дамблдору управлять своей жизнью, но никогда не верил ему безоговорочно. Ты всегда допускал, что он может обманывать тебя, но заранее прощал ему, потому что принял его правила игры. Поэтому ты никогда не верил Се… профессору Снейпу, ведь твой опыт говорил, что ему верить нельзя. Просто этот опыт был ещё маловат, да и информацией ты владел далеко не всей. Всё равно, что бы там ни пытался внушить Дамблдор, ты больше доверял себе, чем ему. И ты никогда до конца не верил нам с Роном. Поэтому ты так не хотел брать нас с собой. Ты боялся, что мы окажемся слабее тебя и подставимся под удар. Ты не ждёшь от людей верности и не обманываешься. Потому ты так легко простил Рона, когда он покинул нас, а потом вернулся и попросил прощения. Ты заранее его простил, ты знал, что такова его натура – он в любой момент может сломаться и предать.

– Гермиона, но ведь в отношении Снейпа я ошибся.

– Да нет, Гарри. Именно ты и оказался прав. При той информации, что была у тебя. Потом ты узнал больше и пересмотрел своё отношение к профессору. Вот и я пытаюсь заново составить картину мира, чтобы больше не попадаться на крючок слепого доверия. Меня впервые предали в восемнадцать лет, и мне до сих пор больно. Но это пройдёт. Когда я научусь смотреть на мир так, как ты. Я очень стараюсь, правда. И чем меньше я буду общаться с теми, кому доверяла раньше, тем легче мне будет.

– Я тоже вхожу в их число?

– Нет. Ты – нет. Но не проси, чтобы я вернулась в Хогвартс. Я пока не могу.

– А как же диплом?

– А почему именно Хогвартс? Я хоть завтра могу сдать экзамены в любой другой магической школе, ведь программу седьмого курса я вызубрила ещё в прошлом году.

– Значит, решила уехать. Тогда хоть не пропадай совсем-то. Сов присылай, выдру свою.

– А у меня теперь не выдра.

– А кто?

Серебристое сияние проникло сквозь полуопущенные ресницы.

– С ума сойти, – неприкрытое восхищение в голосе Поттера? Это при том, что у него самый мощный патронус из известных в магическом мире?

– Не обманывай себя, подруга. Патронус меняется, когда человек всерьёз любит.

– Это ничего не меняет, Гарри. Я не буду никому навязываться. Любовь – далеко не самое главное в жизни. К тому же, все и так уверены, что я книжный червь и синий чулок, и любовь мне неведома. Я просто буду жить дальше. Без глупых метаний, без боли и обид. Так, наверное, легче.

Сияние сместилось куда-то за голову, потом появилось с другой стороны.

– Ты не права, но тебя, наверно, не убедишь, – голос Поттера звучал задумчиво и печально. Он помолчал, а потом продолжил ещё тише: – Говорят, что он приносит смерть. А на самом деле он спасает. И видеть его истинный облик могут лишь те, кто видел смерть воочию. Ты знаешь, его считают уродливыми, а я думаю, он по-своему красив.

– Я тоже.

– Гермиона, ты о ком сейчас подумала?

– О фестрале, конечно. А ты разве не о нём говорил?

– Да я-то о нём…

Легкая возня, смешки. Сияние гаснет.

– Бедная ты моя.

– Не жалей меня, Гарри. Я ведь ни о чём не жалею. Пусть всё идёт, как идёт. Как выяснилось, это самый оптимальный вариант развития событий. Когда Северус уйдёт, у меня останется память о нём. И если он будет счастлив, мне больше ничего не будет нужно. Зато я точно буду знать, что настоящая любовь существует. Я видела её. И я сама любила.

У Снейпа перехватило дыхание. Так ему ещё ни разу в любви не признавались. Если честно, ему вообще никогда не признавались в любви. Даже если это «синдром принцессы», а не истинное чувство, как думает девочка.

– Ты говоришь о себе в прошедшем времени. А будущее? Гермиона, ты же всегда обгоняла время, ты в сентябре уже начинала готовиться к экзаменам. Неужели ты для себя не запланировала ничего?

– Конечно, запланировала. Вылечить профессора. Вернуть память родителям. Попытаться искупить вину перед ними.

– Вину?

– Да. Ведь я предала их. Я распорядилась их жизнью, сознанием, без их ведома. Ты думаешь, они простят меня?

– А у тебя был выбор?

– Был. Я могла попытаться им всё объяснить. Может, это заняло бы не один месяц, может, они бы выбрали смерть, а не потерю памяти. Я не дала им выбора. Как ты можешь после этого доверять мне, ведь однажды я могу поступить так же с тобой? Как я могу судить Рона суровее, чем себя?

– Прости, подруга, но у тебя какая-то каша в голове. Может, тебе какие-нибудь книжки по психологии принести? Фрейда, например.

– Не думаю, что Фрейд мне поможет, – лёгкий смешок. – Ты придумал, как достать противоядие у Сметвика?

– А чего тут думать? Разрежу руку, да и пойду просить. В конце концов, меня же тоже кусала Нагини.

– Это было полгода назад. Её яд давно выведен из твоего организма. Сметвик же сначала возьмёт твою кровь на анализ и только потом выдаст противоядие, если сочтёт нужным.

– А может, как-то удастся выдать кровь Снейпа за мою?

Глупые детишки. Зачем искать за тридевять земель то, что можно сварить за два часа здесь же, надо только достать несколько простых и доступных ингредиентов?

Снейп вздохнул и открыл глаза.

– Здравствуйте, сэр.

– Добрый день.

Два приветствия сливаются в одно. В полумраке, который почти не разгоняет всего одна горящая свеча, их лица едва видны. Снейп попытался ответить, но горло сдавило болью. Грейнджер тут же оказалась рядом, подала кубок. Маг приподнялся на локте и выпил воду. Судя по вкусу, в неё было добавлено общеукрепляющее.

– Где? – горло по-прежнему болит, но говорить уже можно. Снейп снова откинулся на подушке – сил сесть ещё не было.

– Где вы находитесь? В доме Блэков на площади Гриммо. Давайте, я начну рассказывать, а вы потом уточните, что вам будет не ясно, – девчонка смотрит на него во все глаза.

Как же сделать так, чтобы она отстала от него со своей нелепой влюблённостью? Если бы он действительно был симпатичен умной привлекательной девушке, ему бы это, наверное, понравилось. Может, он бы даже ответил на её чувства, кто знает? Вот только любовью, после того, что он с ней сотворил, это не могло быть никак. Одно из двух. Или это выверт жестоко травмированного сознания, или, что вернее всего, банальная и унижающая их обоих жалость. В любом случае девчонку надо как-то излечить от так называемого «чувства». Впрочем, зачем гадать – просто начать выздоравливать, и скоро её «любовь» развеется, как дым под ветром его обычной манеры общения.

– Гарри избавился от хоркрукса, Невилл убил Нагини. Потом Гарри победил Волдеморта, вы не поверите, «экспеллиармусом».

Зельевар перевёл взгляд на мальчишку. Тот молча приподнял чёлку. Шрам был еле заметен. Снейп задрал рукав нелепой хогвартской больничной рубашки – метка приняла вид старой неряшливой татуировки. Даже когда Тёмный Лорд исчез шестнадцать лет назад, в ней чувствовалась жизнь, какая-то дремлющая угроза. Сейчас она была мертва окончательно и бесповоротно, как и её создатель. Малейшее движение бросило в пот. Девчонка, не прекращая рассказывать, кто из учеников какие подвиги совершил, промокнула ему лоб привычным движением. Он дёрнул рукой, чтобы помешать ей, но не успел, а Грейнджер, похоже, и не заметила его протеста.

– Нам надо как-то выведать у целителя Сметвика рецепт противоядия к яду Нагини, но так, чтобы никто не догадался, что это для вас.

– Не надо…

– Что? Почему не надо? Конечно, можно дождаться, пока яд выведется сам, но это будет очень долго, и у вас в любой момент может открыться кровотечение, – девчонка тараторила, не переставая.

– Рецепт в Хогвартсе.

Ну, наконец, заткнулась.

– Два года назад целитель Сметвик именно к вам обратился за помощью, да? И вы сварили то противоядие. Я прав, сэр? – надо же, а Поттер умеет нормально разговаривать не только со своими друзьями.

Пришлось кивнуть, хотя бинты страшно мешали, да и любое движение головой отдавалось болью. Но говорить тоже было больно.

– Пергамент… Перо…

Девчонка сообразила быстро – уже протягивает пергамент, прикреплённый к подобию планшета, и перо с чернилами. Он написал, где в его кабинете искать старую тетрадь с заметками о противоядии, и Поттер ушёл.

Снейп устал и не заметил, как задремал. Проснулся он оттого, что его осторожно тронули за плечо.

– Профессор, проснитесь. Вы должны выпить вот это. И повязку надо сменить. У вас опять открылась рана.

– Поттер…

– Вернётся не раньше, чем через час, – тонкие руки осторожно разрезали бинт, в нос ударил железистый запах свежей крови и болотная вонь настойки бадьяна. Мокрые салфетки приятно охладили шею и немного уменьшили боль.

– Волнара сонэтум, – палочка едва касается его шеи, и боль заметно уменьшается, хотя не пропадает совсем.

Надо же, девчонка поднаторела в лечебных заклинаниях. Шипение бадьяна на свежих рубцах, одуряющая вонь и не менее ошеломительное жжение. Да, именно так настойка и действует. Зато, если бы не яд, она вылечила бы такую обширную рану за несколько часов. Грейнджер быстро и умело наложила свежую повязку, опустила изголовье кровати, поднятое волшебством, и Северус провалился в блаженное забытьё.

В нём к Снейпу опять пришла высокая статная волшебница с тяжёлым водопадом медных волос. Она стояла перед книжной полкой и легонько касалась пальцами корешков старинных книг. Снейп хотел окликнуть её, чтобы она обернулась и улыбнулась ему, как раньше, в детстве, когда озорные пикси прыгали в её зелёных глазах, а ровные белые зубы на мгновение показывались между мягких алых губ. Он ни разу не прикоснулся к этим губам, но верил, что они мягкие и на вкус как земляника. Но почему-то он знал, что ей нельзя оборачиваться. Что если она сейчас обернётся, случится что-то непоправимое. Откуда-то сбоку в помещение вошёл высокий черноволосый мужчина в очках. Джеймс Поттер. Он-то что делает во сне Северуса Снейпа?

– Ты готова, солнышко?

– Да, родной, – Лили обернулась, но луч солнца попал в глаза Снейпа, и ему, как ни хотелось бы поглядеть в любимое лицо, пришлось невольно зажмуриться.

– Тогда пойдём.

– Пойдём.

Снейп открыл глаза, но комната с книгами была уже пуста. Осознание потери заставило его сердце болезненно сжаться, и он проснулся.

Лили никогда не любила и не могла полюбить его. Ослепительная красавица, умница, лидер, что она могла найти в некрасивом угловатом мальчишке, зажатом и озлобленном зануде, над которым потешались все, кому не лень? Это было невозможно. Конечно, она с лёгкостью избавилась от опостылевшей детской дружбы, как только он дал ей повод. Это было естественно.

Она выбрала себе в спутники жизни такого же яркого и красивого юношу и постепенно переделывала его под себя. На седьмом курсе Джеймс Поттер уже ничем не напоминал того самовлюблённого балбеса, каким был ещё года два назад. Интересно, а он, Северус, позволил бы ломать себя в угоду любимой женщине? Позволил бы, наверное, но это был бы уже не тот Северус Снейп, который с бережно забинтованным горлом валялся в тёмной спальне Вальбурги Блэк. И далеко не факт, что тот, другой Снейп понравился бы этому, теперешнему.

Волшебник покрепче зажмурил глаза и попытался вызвать в памяти лицо Лили. И понял, что не может этого сделать. Весь последний год он держал при себе её фотографию, на которой она, смеясь, наблюдала за полётом сына. И сейчас, пытаясь вызвать в памяти живое лицо, он видел только маленький снимок. Да, у неё были зелёные глаза, точно такого же оттенка, что у Поттера- младшего. Но ресницы были другие, не такие чёрные и пушистые. А какие? Рыжие? Кажется, нет. Длинные? Наверное, это ведь красиво, а она была красавицей. Он не помнил её ресниц. Не помнил формы подбородка, ведь на снимке она прикрывала рот и подбородок рукой. А какие у неё были губы, помимо того, что он придумал, будто они мягкие и земляничные?

Снейп резко распахнул глаза и уставился в теряющийся в полумраке потолок. Он понял, что весь последний, страшный год он не помнил Лили. Любил, тосковал, испытывал вину перед ней, но не помнил. Этот снимок, который он разглядывал каждый день, оставаясь наедине со своей совестью, заменил ему воспоминании о реально жившей, смеявшейся, любившей другого женщине. Можно, конечно, попросить у Поттера другую фотографию, можно достать думосброс и по мере надобности нырять в выцветшие, подёрнутые дымкой воспоминания, глядеть на любимое лицо, стоя за спиной себя прошлого, но это всё будет фальшивкой. И как теперь жить, если то, ради чего он ещё дышал, растворилось в дебрях измученной памяти?

Ради чего жить, если долг перед её сыном он выполнил – сберёг до последней битвы и отправил на смерть? Хорош долг, нечего сказать. Но так уж получилось. Существо, убившее её, похоронено окончательно и бесповоротно, и остатки его гнилой душонки навечно заперты в персональном аду, во что бы тот маньяк ни верил.

И что, все долги розданы? Ах, нет. Он ведь задолжал этой странной девушке, мисс Грейнджер. И плату она потребовала тяжёлую, неподъемную для Снейпа – счастье. Что такое счастье, если он ни разу за свою жизнь не испытывал его? Ну, может быть, в детстве, далёком настолько, что даже отголосков воспоминаний о нём не осталось. Как выполнить клятву? А это была клятва, дери её кентавром.

Угораздило же неугомонную девчонку потребовать от него жить именно тогда, когда он понял: вот оно. Пришёл его последний день. Сегодня Тёмный Лорд возьмёт плату за смерть Дамблдора. И захотелось ещё хоть раз встретить рассвет над горами, посмотреть, как гигантский кальмар прокладывает дорожку по середине Чёрного озера. Как бьют копытами единороги на опушке Запретного леса, как вздыхает Дракучая Ива. Вдохнуть запах старого пергамента, услышать тихий шелест шершавых древних страниц под осторожными пальцами, почувствовать, как замирает сердце, предвкушая погружение в очередную тайну. Увидеть, как вспыхивает огонь под котлом, как неуловимо меняет цвет правильно приготовленное зелье, неумолимо подтверждая, что он и в этот раз всё сделал безукоризненно. Прикоснуться к нежному атласу девичьей кожи. Тогда, поглаживая кончиками пальцев спину юной волшебницы, вдыхая почти неуловимый аромат солнца и реки, которым пахли её волосы, он впервые за последний год ощутил себя живым. Не просто человеком, но мужчиной. И никакой «африканской страсти» не понадобилось.

И эта нелепая жажда жизни, сожаление о её скором и нелепом окончании вырвали из его сердца обещание жить долго и счастливо. А всё, что сказано искренне и от всего сердца, запечатлевается где-то в недоступных слоях пронизывающей мир магии и требует исполнения. Так, может, стоит пожить просто так, без цели? Вдруг это и есть счастье? Не любовь же, в самом деле, если Лили и Джеймсу она принесла смерть, а ему вечную муку.

Просто понаблюдать за этими нелепыми гриффиндорцами, которые так бестолково, но старательно возятся вокруг него. Это, оказывается, приятно, когда о тебе искренне заботятся. Они такие забавные – невероятная Грейнджер со своей неправильной влюблённостью, тихий и повзрослевший Поттер-младший. Если не открывать глаз, то совсем и не похоже, что он сын своего отца. Голос у Гарри гораздо ниже. А какой был голос у Лили? Не вспомнить. Только если слить ещё некоторые воспоминания в думосброс и нырнуть туда. А стоит ли это делать? Прошлое заволакивает дымка, мозг, измученный недостатком кислорода и избытком седативных веществ, требует покоя, и Снейп погружается в сон. И там ему из солнечного луча улыбается смешная кареглазая девчонка с золотистыми кудрями, которая вскоре без следа растворяется в целительной тьме, даруемой зельем Сна без сновидений.

***

Гарри Поттер покинул кабинет директора Хогвартса, прижимая к груди старую потрёпанную тетрадь в чёрном переплёте. В конце этой тетради, на последних пяти страницах, относящихся к декабрю девяносто пятого года, были исследования яда фамилиара Тёмного Лорда. Снейп быстро нашёл противоядие. Непонятно только, почему он не припас его для себя. Впрочем, почему непонятно? Любой бы предпочёл смерть от яда или потери крови поцелую дементора.

МакГонагалл ни за что не хотела допускать его к вещам бывшего директора. Хорошо ещё, что она не выкинула их или не отправила в Министерство Магии. Впрочем, видимо, у неё просто не было пока времени заниматься чужими вещами – Хогвартс лежал в руинах, и Министерство не изъявило ни малейшего желания помочь единственной магической школе страны хотя бы сиклем. Гарри пришлось пустить в ход всё своё обаяние, чтобы заставить бывшего декана подпустить его к директорскому столу, а потом ещё и некоторые навыки, приобретённые в скитаниях, чтобы безопасно открыть нужный ящик и взять оттуда тетрадь. Дамблдор одобрительно блестел очками-половинками с портрета.

Юноша уже взялся за медную ручку в виде головы вепря, собираясь открыть восстановленные на скорую руку двери холла, когда перед ним материализовалась серебристо-полосатая полупрозрачная кошка.

– Гарри, вернись, пожалуйста, в мой кабинет, тебя хочет видеть Аберфорт Дамблдор, – кошка нервно дёрнула хвостом и растаяла в воздухе.

Гарри перевёл дух. Слава Мерлину, МакГонагалл ещё не обнаружила кражу. Он поглубже затолкал тетрадь под куртку и пошёл обратно в кабинет директора. Профессор МакГонагалл стояла у стола, опираясь на трость. Портрет Дамблдора блистал отсутствием самого седовласого мага, зато напротив него у тёмного окна стоял Дамблдор-младший с насупленными бровями и воинственно выставленной бородой.

– Гарри, мистер Дамблдор утверждает, что у него есть вещь, принадлежащая тебе, – директриса поджала губы. Эти двое работали вместе с самого утра после битвы и с того же времени непрерывно ссорились.

Юноша вопросительно поглядел на Дамблдора-младшего.

– Зеркало, Поттер. То самое зеркало, которое мой брат позаимствовал из дома твоего крёстного и которое потом отдал мне. Вот только тебе он, видимо, об этом сообщить забыл.

– Да, наверное, так и было, – теперь Гарри понял, как он смог попросить о помощи, сидя в подвале Малфой-мэнора.

– У меня нет времени целыми днями пялиться в проклятую стекляшку, высматривая, не стряслось ли чего с нашим Чудо-Мальчиком. Так что забирай его.

Аберфорт сунул в руку Гарри маленькое круглое зеркальце и развернулся к двери, но директор МакГонагалл остановила его.

– Дамблдор, стойте. Не думаю, что артефакт из дома, полного тёмной магии, безопасно отдавать в руки ученика.

– Не волнуйтесь, профессор, – Гарри достал из мешочка на шее осколок своего зеркала. – Это всего лишь парные предметы для связи. Сириус дал мне одно из этих зеркал, чтобы я мог поговорить с ним во время учебного года, а я забыл про него. Если бы я не был таким дураком…

– Что было – не изменить, Гарри. Но я вижу, ты разбил своё зеркало?

– Да. Но оно всё равно работает, – юноша бережно сложил в мешочек из ослиной кожи оба зеркала – целое и разбитое.

– Что ж, не смею вас задерживать, Гарри, мистер Дамблдор.

Поттер пошёл провожать трактирщика до ворот Хогвартса. Они шли по мягкой траве, мерцающей в лунном свете.

– Ты второе зеркало отдай ему, – внезапно прервал молчание старик.

– Ему? Кому ему? – Гарри, мысли которого витали сейчас далеко, не сразу понял, о чём говорит Дамблдор.

– Тому, про кого ты Волдеморту целую поэму прочитал во время Последней битвы. Тому, кто всегда был верен моему брату.

– А почему вы решили, что он жив и я что-то про него знаю?

– Потому, что я знаю этого человека и думаю, что узнал тебя. Ты умеешь держать язык за зубами и своих не предаёшь. Да и тела не нашли. Он очень умный и изобретательный маг, он тебе больше пригодится, чем я, если что.

– Мистер Дамблдор, но что может случиться со мной теперь, когда война закончилась?

– Тогда, может, ты ему пригодишься.

– Мистер Дамблдор, давайте сделаем по-другому.

Гарри достал из мешочка целое зеркало и аккуратно разделил круглое стекло на два полукруга. Оправа растянулась и закрыла срез.

– Вот, возьмите одно себе. И не надо поминутно в него смотреть. Просто, если вдруг захотите поболтать о чём-нибудь, дайте мне знать, ладно?

Дамблдор хмыкнул, взял зеркальный полумесяц узловатыми пальцами и засунул куда-то в недра своей засаленной мантии.

Высокий старик уверенно зашагал по дорожке в Хогсмид, а Гарри ещё долго смотрел ему вслед, а потом аппарировал на площадь Гриммо.

– Гермиона, вот, возьми. Это зеркало связи. Поставь его куда-нибудь, где оно будет постоянно на виду. Если тебе нужно будет срочно со мной связаться, ты прикоснись к нему палочкой и произнеси моё имя. А пока твой пациент спит, давай попробуем разобрать его каракули. Варить-то всё равно нам.

Глава 8. Драко

Суды над пленёнными Пожирателями смерти были скорыми и закрытыми. Магическая общественность Великобритании праздновала и печалилась, оплакивала потери и восстанавливала руины. Никто не задумывался о судьбах людей, оказавшихся в подвалах Министерства Магии. Никто, кроме троих победителей и одного выздоравливающего раненого.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: