Оставаясь профессионалом

Лиз сидела со своим другом Джастином в звуковой кабинке конференц-зала Грейт-Холл, которая была предназначена для обозрения выступления Максвелла. Это было большое помещение, вмещающее пятьсот человек, с выделяющейся сценой и трибуной оратора. Грейт-Холл был самой горячей точкой на территории студенческого городка, с постоянным притоком студенческих групп для театральных постановок, танцевальных номеров, певческих шоу и тому подобное.

Сегодня конференц-зал был весь украшен красно-бело-голубыми символами предвыборной кампании, и на каждом стуле лежал флайер с круглым логотипом в центре, которого жирным шрифтом было написано: «Голосуйте за Максвелла». «Голосуйте за» было написано, в виде американского флага с красными звездами и полосками на синем фоне, а «Максвелла» — белым крупным шрифтом, без украшений. Глобус, показывающий Северную Америку, возвышался в центре, подтверждая мнение Лиз, что Брэйди хотел получить власть. Сам логотип был символом власти, и сейчас он красовался везде, почти по всему студенческому городку.

Ученики и преподаватели наполняли помещение, и убирая листовки со стульев, занимали свои мета. Несмотря на то, что было лето, но видно, благодаря статьям Лиз и работе, которую она проделала до этого, конференц-зал довольно таки неплохо наполнялся. Она не могла ответить себе на вопрос, почему приложила столько усилий для этого мероприятия, но она хотела, чтобы оно было успешным.

Часть ее, оправдываясь, говорила, что это было исключительно для газеты и ее карьеры. Если бы больше людей пришло на это событие, и проявили свою заинтересованность, то ее колонка могла бы улучшиться, и она, возможно, смогла бы даже писать статьи, которые будут появляться на первой полосе газеты, намного чаще. Хотя бы на какое-то время затмевать другие статьи, описывающие пьяные дебоши на Франклин-Стрит.

Но остальная часть ее точно знала, что все это она сделала для Брэйди. Он пошатнул ее мнение. Это было плохо для журналистики, поскольку ей не следовало привязываться к людям, о которых она пишет.

Объективно. Нейтрально. Беспристрастно. Эти слова приходили ей на ум, когда она думала о журналистике. Профессор Майрес хотела, чтобы она стремилась именно к этому. Теперь все, о чем она думала в самый разгар написания статьи, был Брэйди.

Брйэди. Брэйди. Брэйди.

Несомненно, он собирался подняться на сцену и рассказать о политике в области образования. Именно такая аудитория подходила для такого рода обсуждений. Если бы она была на его месте, то говорила бы именно об этом. Мысли в ее голове заставляли ее кровь закипать, и она не могла назвать главную из них, по которой происходило это сейчас.

Начала ли она беситься, из-за того, что он на самом деле собирается попробовать обсудить политику образования с морем студентов, которая, по ее мнению, в отношении их была полной дерьмом? Или она начала распаляться, потому что это будет первый раз, когда она увидит его красивое лицо, после того, как покинула его гостиничный номер почти две недели назад?

— Итак, ты хочешь, чтобы я записал все? – спросила Джастин, направляя камеру прямиком на трибуну.

— Да. Это было бы здорово. У нас нет хорошей команды в газете, и я хотела бы убедиться, что ты сделаешь все профессионально, потому что я не совсем владею съемкой на видео, — сказала она ему.

— Нет проблем. Я буду управлять звуком, а эта вещь будет работать сама по себе, благодаря моему новому штативу, — сказал он, постукивая пальцем по камере.

— Спасибо, Джастин, — ответила Лиз с широкой улыбкой. — Я действительно ценю это.

— Ты собираешься остаться в кабинке? — спросил Джастин.

— Нет, — сказала Лиз, покачав головой. — Я попробую протиснуться вперед, поближе к сцене. Я зарезервировала место в первом ряду, но не знаю, буду ли в состоянии усидеть на месте.

— Первое шумное сборище, которое полностью организовано тобой, да? — он возился со звуковым оборудованием.

— Да. И первая кампания, такого масштаба, появившаяся на территории студенческого городка в этом сезоне, — ответила она ему.

Она прошлась руками по юбке с завышенной талией, которая подходила под голубую блузку с V-образным вырезом, соответствовала цветам Северной Каролины, свободная и струящаяся, с небольшими золотыми пуговками спереди. Ее ноги в чулках телесного цвета и замшевых шпильках завершали наряд. Она очень тщательно все подбирала и чувствовала себя немного глупо. Обычно она всегда одевается красиво, но это было что-то... что-то, связанное с Брэйди.

— Все будет в порядке. Я уже занимался подобной фигней. И его команда похоже пытается взять многое на себя. Тебе, вероятно, не придется многим заниматься сейчас, — сказал ей Джастин.

— Правда, — она старалась не думать обо всем этом, стоя перед ним, но ее нервы взяли верх. — Эй, ты будешь в состоянии склеить позднее все это? Я хочу разметить на сайте как можно скорее, ну, насколько это возможно.

— Исключено. Не сегодня ночью.

— Да ладно, перестань, что ты делаешь? — спросила она, когда он наклонился к ее бедру.

Джастин пожал плечами, не комментируя.

— Дела.

— Ты хочешь, чтобы я тебе заплатила, что ли? — заворчала она.

У газеты были денежные средства, но она не могла распоряжаться ими. Как правило, она должна была бы получить разрешение на расходы от Хайдена, но его здесь не было...

— Я мог бы найти немного свободного времени, — признался он.

— Ладно, — сказала Лиз, поворачиваясь, чтобы уйти. — Все так сложно.

— Увидимся еще, Лиз, — сказал он, посмеиваясь.

— Пока, Джастин.

Тупая аудио-видео потребность.

Лиз вышла из звуковой кабинки, злясь на Джастина. Она познакомилась с ним при поступлении в класс журналистики, на первом курсе. Он не проявлял никакого интереса к написанию статей, и это было настолько очевидным. Профессор не поддалась его дерьму и заставила выполнить все задания по письменным работам. Хотя она и дала ему некоторый дополнительный бонус за его отличные ролики.

Лиз тесно подружилась с Джастином с самого начала обучения. Он также получал стипендию, проживал в ее общежитии, и, казалось, всегда будет рядом. Он отказался работать в газете или университетском новостном канале, хотя было очевидно, что они могли использовать его навыки. Он выбрал работу фрилансера. Они вместе иногда тусовались с общими друзьями, и он мог быть забавным, когда хотел.

Ее каблуки постукивали по жесткому деревянному полу, пока она шла по комнате, узнавая некоторые знакомые лица в толпе, но их было не очень много. Группа девушек помахал ей, когда она проходила мимо. Она неуверенно улыбнулась и махнула в ответ, до сих пор не привыкнув к тому, что ее узнают. Она целеустремленно прошествовала вперед помещения и заняла место в первом ряду.

Лиз чувствовала себя, немного голой без своего диктофона, но он ей не пригодится, так как Джастин вел видеосъемку. Она достала небольшой официальный блокнот из сумочки и перевернула на страницу предстоящего мероприятия, на котором она написала несколько вопросов, попавших в этот список. Некоторые из них были от выступления в Роли, а некоторые из них были новыми. Хизер Феррингтон сказала, что она не должна задавать никаких вопросов до окончания мероприятия, и Лиз хотела быть готовой к этому.

Живот крутило так же, когда она вспоминала о том интервью с Брэйди после его выступления. Могла ли она в непосредственной близости от него, услышать ответы снова?

Лиз выбросила из головы мысли, от которых она скрывалась последние две недели. В конце концов, она была профессионалом... несмотря на ее действия. Если ее редактор хотел получить от нее интервью, то значит, она могла это сделать. И не имело значения, был ли это Брэйди Максвелл или сам президент Соединенных Штатов. Это ее работа, и она собиралась отнестись к ней очень серьезно. Она не могла позволить своему сексуальному влечению к мужчине испортить свою карьеру.

Шум в зале стал утихать, как только Хизер Феррингтон вышла на сцену. Она была все такой же, как Лиз запомнила ее: невероятно роскошной, с длинными светлыми волосами, высокой, худощавого телосложения, в новом сером костюме. Она могла бы стать моделью, и Лиз задавалась вопросом, что заставило ее вместо этого стать пресс-секретарем. Интересно, она просто увидела, что Брэйди нацелился куда-то вверх, и мгновенно присоединилась к нему? Или она сделала нечто большее, чтобы добраться до этой должности?

Мысли о том, спит Брейди со своим привлекательным пресс-секретарем или нет, так ни к чему ее и не привели. Они только вызвали ревность.

— Здравствуй, Чапел-Хилл! Огромное спасибо за то, что пришли сегодня! — воодушевленно произнесла Хизер.

Сейчас она поприветствовала зал совершенно по-другому, нежели раньше. С прессой она кусалась и была несгибаемой, по телефону — снисходительной и терпимой; теперь же она была супер-веселая.

Не стоит недооценивать ее.

— Меня зовут Хизер Феррингтон и я - пресс-секретарь сенатора Максвелла. Сенатор Максвелл немного взволнован сегодня, потому что вернулся в свою альма-матер. Всего несколько лет назад он сидел здесь в этих аудиториях и посещал те же мероприятия, что и вы. Он играл в баскетбол за вашу любимую команду, и каждую минуту, проведенную здесь, вспоминает с любовью, бережно храня все свои воспоминания родного города, и ценит, что вы пригласили его прийти и выступить сегодня.

«Ха! Пригласили!» — Лиз рассмеялась про себя. Не Хэзер ли позвонила неделю назад, и пояснила, что они планируют Чапел-Хилл в качестве дополнительной остановки для сенатора? Ложь всегда будет бесконечной?

— Прежде чем выступит сенатор, я рада представить вашу коллегу студентку Лесли Честер, президента «Инициативы в области политики СЕЙЧАС» и соучредитель студенческого общества от Северной Каролины «Прогрессивные действия», — сказала Хизер с улыбкой и начала аплодировать.

Лиз сидела в своем кресле. Она не знала, что они запланировали выступление предварительного спикера.

Логично, что они выбрали именно Лесли. Лесли была ужасной, если дело касалось вещей, в которые она верила, она вынуждала газету неустанно выделять ей дополнительные места для фотографий, статей и объявлений. Это была постоянная борьба. Лиз не была уверена, нравилась ли она хоть кому-то на самом деле, но девушка точно знала, что делает.

Лесли Честер вышла на сцену в своих скромных двухдюймовых каблуках, встала довольно-таки близко к краю, у нее были пепельно-русые волосы и щеки, как у бурундука. Лиз подозревала, как в прочем и все вокруг, что в один прекрасный день она сделает ставку на политику, наверное, поэтому она была одета в черный брючный костюм.

Лесли шагнула к микрофону и прочистила горло.

— Дамы и господа, мои сокурсники, благодарю вас за посещение этого знаменательного события на территории университета. Так как это одно из самых первых выступление сенатора Максвелла в туре предвыборной кампании, я лично считаю большой честью представлять его сегодня.

Лесли продолжала перечислять достижения Брейди и рассказывать о его карьере в политике. Это, без сомнения, была хорошо подготовленная и отрепетированная речь, которую видно, команда сенатора составила сама. Лиз уже знала все эти основные моменты его деятельности, потому что сама проводила тщательное исследование, но она все равно уделяла пристальное внимание ее выступлению. Она не знала в чем еще они могут преподнести сюрприз, поэтому боялась что-либо пропустить.

— Чапел-Хилл, давайте поприветствует нашего собственного выпускника, сенатора Брэйди Максвелла III.

Толпа захлопала в ладоши, поднимаясь. Лиз встала со всеми, ее руки двигались механически, пока ее глаза были прикованы ко входу.

Он был там, ступая одной ногой на сцену, потом другой. Лиз сглотнула. Она рассматривала его фотографию в течение двух недель, и могла бы поклясться, что запомнила каждый дюйм его лица. Но теперь, с ним, появившимся на сцене, шедшем к трибуне и махающем толпе, она осознала, что ее память никогда не сможет отразить его подлинного.

На нем был новый черный костюм, с темно-синей рубашкой с пуговицами на воротнике и красный галстук в полоску. Политические цвета — красно-бело-синие, казались, его «партией большинства», и она невольно вспомнила, когда видела его без этих цветов... в другой одежде. Она с трудом заставила себя вернуться к происходящему.

Его волосы были прекрасно уложены, а улыбка была просто ошеломляющей. Она фактически чувствовала его глубокие карие глаза, сканирующие толпу. Или, может быть, она хотела так думать. Они не имели никаких контактов с той ночи, помимо подачки, которую она получила от его пресс-секретаря. Однако осадок остался.

Затем его глаза нашли ее, сидящую сбоку в первом ряду. На долю секунды они приковали ее к себе, и этого было достаточно, чтобы ее тело стало покалывать от теплоты его взгляда. Его улыбка стала шире, когда он вернулся к зрителям. Лиз отдала бы все что угодно, чтобы узнать, о чем он сейчас думает.

— Благодарю тебя, Лесли, — сказал он, пожимая ей руку.

— Благодарю вас, сэр, — сказала она, смотря на него с выражением благоговейного трепета и шока, и Лиз точно знала, что никогда не видела такое выражение лица у Лесли.

«Боже, этот парень может очаровать любого!» — подумала она.

Лесли быстро покинула сцену, в то время, как Брэйди поудобнее встал перед трибуной. Затем внезапно, словно в нем повернулся переключатель, он стал собранным, находясь полностью в своей предвыборной кампании. Смотря его выступления онлайн по интернету, Лиз не замечала этого, но, когда он стоял так близко от нее, она увидела разницу. Вероятно, никто другой не смог бы, так быстро перевоплотиться, но он явно был лицом своей кампании, без всякого сомнения, напоминая актера, вошедшего в роль.

— Здравствуй, Чапел-Хилл! — сказал он в микрофон. — Так приятно вернуться в родной город. Как поживаете?

Его встретили общие аплодисменты. Студенты были счастливы не заниматься в течение дня, предаваясь летним каникулам. Большинство из них были заинтересованы в его речи, но Лиз также была уверена, что они скорее бы провалялись у бассейна, загорая. Она ненавидела такое времяпрепровождение, в отличие от ее одноклассников, но, в конце концов, это был ее опыт и ее право выбора. И она хотела изменить его, развивая и поощряя своих сокурсников принять участие. И это было хорошим началом.

— Это приятно слышать. Я только что поел в «Топе», — сказал он, говоря о местном ресторане и баре на вершине холма.

Брэйди выдержал паузу, пока одобрительные восклицания пробежали по толпе.

— Я клянусь, что еда становится все лучше и лучше раз от раза, как я туда попадаю. Я даже не могу перечислить всех вещей, которых мне не хватает без Чапел-Хилл – «посиделки на пруду», дни лени в студгородке, вести мяч среди моих друзей в РамнХеад.

Лиз оглянулась, студентов согласно кивали, они все любили эти же вещи. Он обращается к их совместному опыту. Умный ход.

— Мои четыре года в УСК (сокр. Университет Северной Каролины – Чапел-Хилл) были лучшими в моей жизни, и я уверен, что большинство из вас чувствуют то же самое. Вы живете и дышите университетом, а также студенческими сообществами, пока находитесь здесь, и хочу вас заверить, что можно больше сделать для университета, насколько это возможно, но вы не всегда будет находиться здесь. Крис, мой лучший друг, привел меня сюда, в Чапел-Хилл. Мы были, конечно, добропорядочными джентльменами в рамках вуза.

Толпа захихикала. Лиз знала, не хуже других, что любой баскетболист в УСК рассматривался в виде божества, и как правило, их поведение было далеко от добропорядочных джентльменов. Неужели Брэйди был одним из тех парней? С его внешностью и обаянием, Лиз не была уверена, что ему необходима была популярность. Опять же, популярность ему не нужна и сейчас, но он был достаточно умен, чтобы пользоваться ею в своих интересах.

— Крис окончил УСК вместе со мной, и вместо того, чтобы остаться здесь, он устроился на работу в Нью-Йорке. Вероятно, многие из вас сделают то же самое. Вы получите самое лучшее образование, возможно, одного из самых лучших вузов страны, и тогда уедете отсюда, — сказал он откровенно.

Лиз стало любопытно, куда он ведет, но у нее были свои догадки.

— Вы пронесете груз знаний, полученных в университете, на ваших плечах в свою дальнейшую жизнь. Теперь, я знаю, что большинство из вас думают, как здорово иметь в своем резюме первой строкой – ведущий университет страны. Давайте, признай это. Я знаю, что вы так думаете.

Аудитория засмеялась, некоторые ткнули друг друга под локоть, перешептываясь.

— Сейчас идут манипуляции по поводу студенческого кредита на образование из-за роста занятости малоимущих и экономических трудностей, уменьшено финансирование на преддипломную практику, стажировку и реальный опыт, который имеют решающее значение для успеха за пределами этих четырех стен. Каждый чувствует тяжесть существующих проблем? — Аудитория полностью замерла. — Из-за этого я здесь сегодня, и собираюсь это изменить, когда буду избран, чтобы компенсировать все эти сложности, с которыми студенты сталкиваются в период пред-и пост-образования.

БАМ! Лиз чувствовала себя так, словно прыгала вверх и вниз на батуте. Она была полностью в этой теме с самого начала и прекрасно понимала, что он будет говорить об образовании на этом мероприятии. Именно эта тема вызывала наибольший резонанс, и это было ошибкой, потому что он, вероятно, никогда не будет вникать в основы политики образования. Несмотря на то, что его отец был богатеньким парнем и известным членом бюджетного комитета сената США. Исключение был его сын — политика образования не его конек.

Теперь все, что она могла сделать, это ожидать, когда он совершит промах, потому что она изучила все, что он предлагал в этой области, изнутри и снаружи. Плюс, у нее было огромное преимущество, потому что она точно знала, где его рассуждения были ошибочными.

Лиз тщательно вслушивалась в его речь, ожидая малейшее несоответствие. Она поняла, что он не будет говорить, как он помог сбалансировать бюджет за счет сокращения финансирования университета, но она внимательно слушала, чтобы убедиться в этом. Большинство из того, что он говорил, было обычной символической демонстрацией и отношение его позиции к политике, за это его никогда не поджарят на медленном огне. То, что она слышала в его политике, было самым важным.

В конце своей речи, Брэйди затронул именно то, ради чего ей пришлось столько ждать.

— Некоторые люди агитируют за так называемый залог Северной Каролины, который обеспечивает бесплатное образование в колледже, после выпуска высшей школы с определенным проходным средним баллом. Звучит здорово, правда? Но где взять деньги для поддержки новых студентов? Как это повлияет на рост Университета Северной Каролины в системе образования? Будет ли это негативно сказываться на количестве студентов, прибывающих в университет? Или ранние попытки стабилизации экономики, направленные на обеспечение стабилизации нового притока студентов, и откуда берутся эти разнарядки? Это лишь немногие вопросы, касательно залога, и я веду борьбу, чтобы получить ответы на них. Мне нужны эти ответы, чтобы я смог лучше помочь вам в будущем и гарантировать нашей образованной молодежи, таким же, как вы и я получить помощь в трудоустройстве после окончания высшего заведения.

Лиз не могла дождаться, чтобы выманить его за кулисы для интервью. У нее были ответы на некоторые из этих вопросов, и гораздо больше вопросов, которые бы она хотела задать ему.

Брэйди перешел на другую тему, а затем закончил свое выступление. Все про все заняло меньше часа, но зато какого часа. У Лиз появилось больше вопросов, нацарапанных в ее блокноте, чем, когда она вошла в это помещение, ей это казалось успехом.

И хотя его приятное лицо вводило в смятение, она гордилась, что смогла продолжить свою работу в качестве репортера. Возможно, это удалось из-за того, что они оба не могли моментально исчезнуть за закрытыми дверями, хотя это казалось привлекательным вариантом.

Брэйди предложил остаться после выступления и поговорить с любым студентов или преподавателей, которые хотели бы с ним пообщаться. Лиз ничего не хотела больше, как помчаться туда и поговорить с ним, но она знала, что не может себе это позволить. Закрыв свой блокнот, она положила его назад в сумку и направилась к звуковой кабинке. Вокруг Брэйди собралась толпа обожающих его поклонников, которые, по крайней, мере могли простоять с ним еще около часа. Лиз, конечно, не собиралась ждать в этой очереди. Она подождет, пока они закончат, затем подойдет к нему для интервью... простого интервью.

— Как прошло? — спросила Лиз Джастина, когда вошла.

Она прислонилась к столу, пытаясь увидеть, как получился ролик.

— Идеальная съемка, — сказал он, пожимая плечами, как будто его работа, когда-то была чем-то меньшим.

— Отлично. Я знаю, что твоя работа — это фантастика. Я действительно очень ценю то, что ты сделал.

— Без проблем.

Лиз вырвала листок из своего блокнота и протянула ему.

— Не возражаешь, если я попрошу отобрать для меня все эти эпизоды из видео?

Джастин посмотрел на бумагу.

— Ты сделала все это, пока слушала речь?

— Да. Есть люди, которые могут делать несколько дел одновременно, — она мягко засмеялась. — Я знаю, что это много, но ролик будет отлично смотреться на сайте.

— Да, я должен быть в состоянии его смонтировать. Я тоже могу делать несколько дел одновременно, — он подмигнул ей, в своей привычной манере, а затем начал добавлять свои собственные заметки на ее листочек. — Когда ты хочешь это получить?

— Сегодня было бы превосходно,— она скрестила пальцы, надеясь, что он не запросит больше и просто будет рассматривать ролик как личное одолжение.

Он кивнул.

— Хорошо, Лиз. Только для тебя.

Лиз улыбнулась.

— Спасибо. Не могу дождаться, чтобы посмотреть, как все получится, — она повернулась, чтобы уйти, собираясь дождаться, когда рассосётся стая поклонниц.

— Эй, Лиз? – окликнул Джастин, когда она была уже в дверях. — Что ты делаешь в эти выходные?

— Работаю.

— Я и кое-кто из парней устраиваем вечеринку доме братства, если тебе это интересно, — сказал он, лениво пожимая плечами.

Лиз никогда не ожидала, что он будет принадлежать к студенческому братству. Он до сих пор продолжал ее удивлять, Джастин просто не относился к ее типу.

— Я дам тебе знать, — сказала она.

Шансы, что она поедет на студенческую вечеринку Джастина были равны нулю. Он уже приглашал ее столько раз, что не сосчитать, но она согласилась только один раз. Тогда Виктория пошла с ней, и они зависали там до полуночи. На этот раз Виктории рядом не было, а сама она такую вечеринку не переживет.

Спускаясь назад в конференц-зал, Лиз оглянулась вокруг. Группа из команды сенатора уже во всю убирала помещение. Листовки, которые не пригодились, были собраны и уложены стопочкой. Кто-то демонтировал звуковые устройства, которые были специально поставлены для выступления.

Хизер Феррингтон стояла в стороне, разговаривая с неуклюжим мужчиной, которого Лиз узнала, и была удивлена, увидев его здесь. Он был тем ослом, который дразнил ее в клубе в ту ночь после пресс-конференции. Казалось, все это было так давно. Какого черта он вообще тут делает? Он что как-то участвует в предвыборной кампании?

Отодвинув эти мысли в сторону, она нашла взглядом Брэйди в толпе, которая уже уменьшилась на половину. Они либо отказались от встречи с ним, или он общался с ними намного быстрее, чем она ожидала. Он был прекрасным политиком — рукопожатия, фотография на память, ответы на вопросы.

Лиз разговаривала с девушкой, которую она знала по занятиям, ей понравилась речь, и она решила голосовать за него. Лиз поинтересовалась, могла ли она процитировать ее в статье. Девушка хихикнула и согласилась. Еще один студент подтвердил ей, как он сильно полюбил Брэйди. Третья однокурсница сказала, что, хотя Брэйди был красив, она не настолько ему доверяет, и хотела бы познакомиться с другими кандидатами по больше. У Чувствуя, что эти ребята выразили мнение большинства оставшихся студентов, Лиз решила сослаться в статье именно на эти три источника.

Она направилась туда, где Брэйди был окружен оставшимися студентами. Лесли была среди них, глядя на него с благоговейным выражением детского восторга, пока он рассказывал какую-то историю. Лиз задалась вопросом, была ли Лесли влюблена в него до безумия, как и все остальные, или она пытается протолкнуться на стажировку в его кампанию. Если... когда он победит, то в ее резюме такая «первая графа» работы будет смотреться просто превосходно.

— Ах, мисс Доугерти,— произнес Брэйди, глядя прямо на нее, — именно вас то я и искал.

У Лиз хватило самообладания, чтобы не удивиться на виду у всех, когда он прервал сам себя, обратившись к ней.

— Сенатор Максвелл, всегда рада, — сказала она, думая о других удовольствиях, которым они предавались.

— Вы здесь для интервью, я полагаю? — спросил он с улыбкой.

— Конечно. Вы готовы? — она едва удерживалась, чтобы не стрельнуть в сторону Лесли взглядом, выражающим насмешку.

— Если вы меня извините, дамы, — сказал Брэйди, нежно обращаясь к окружившей толпе.

— Сенатор Максвелл,— врезалась Лесли, прежде чем он смог уйти, — вы думаете у вас будет время поговорить после... интервью? — спросила она, испепеляя Лиз взглядом.

— В другой раз, пожалуй. Мисс Доугерти заранее обговаривала занять мое оставшееся время в Чапел-Хилл, — сказал он, заканчивая дискуссию. — Сюда, пожалуйста, мисс Доуэгерти.

Лиз последовала за ним по лестнице обратно на сцену, и дальше к боковой двери, которая вывела их в заднюю часть сцены. Она была поражена, насколько пусто там было, там вообще никого не было. Она догадалась, что все студенты хотели вернуться к бассейну как можно скорее, услышав, как дверь защелкнулась позади нее, она медленно повернулась, обнаружив себя в полном одиночестве с Брэйди.

Воздух между ними потрескивал от напряжения.

Две недели.

Две недели прошло с момента, когда ее руки зарывались в его волосы. Две недели прошло с тех пор, как она обхватывала ногами его талию. Две недели прошло, как она стонала под ним в гостиничном номере.

Она скучала по нему, и это было прямо-таки больно. Как она не заметила это, когда он был на сцене? Целый час она пристально наблюдала за его прекрасным лицом, ее разум с трудом воспринимал то, что он говорил. И теперь, стоя так близко друг от друга, единственное, что ей хотелось, это протянуть руку и прикоснуться к нему, убедившись, что он реален, и что все произошло на самом деле.

— Почему ты не разыскала меня раньше? — спросил он, делая шаг в ее сторону.

— Не знала, что тебя нужно спасать, — сказала она.

— Ну, тебе это удалось превосходно.

— Вообще я собиралась встретиться с тобой для интервью, — сказала ему Лиз.

Воздух, казалось, стал тоньше, по мере того, как он приближался к ней. Как это вдруг так стало тепло?

— Тогда ты читаешь мои мысли, — сказал он с улыбкой, которая была настолько заразительной, что она не смогла не ответить тем же. — Какие вопросы ты хотела со мной обсудить?

Он был всего в нескольких дюймах от нее, и она с трудом вспоминала все тщательно приготовленные вопросы, которые собиралась задать, вылетевшие полностью из головы, потому что единственное, о чем она могла думать, только о его губах, накрывающие ее.

— Проглотила язык? — произнес он, пока его рука двигалась вверх по ее юбке к талии.

У нее сбилось дыхание, и она напряглась, чтобы держать глаза открытыми. Она не могла позволить ему полностью отвлечь ее. У нее были вопросы, и ей необходимо их задать.

— Ты против Залога штата по многим причинам.

— У меня есть проблемы с некоторой спецификой законодательства, — сказал он, обходя ее заявление с легкостью политика.

— Ты блокируешь законы от продвижения вперед в законодательство штата.

— В этом был вопрос? — спросил он.

Она сглотнула, и попыталась удержать свои мысли в нужном русле. Его большой палец кружил на ее бедре, ничем ей не помогая. «Будь профессионалом!», прокричала она сама себе.

— Почему ты думаешь, что твоих вопросов, которые касаются Залога Северной Каролины, достаточно для того, чтобы остановить образовательную политику Северной Каролины? И что народ Северной Каролины, и конкретно этот округ, может ожидать от тебя в дальнейшем, в выполнении наших интересов на Капитолийском холме (Чапел-Хилл), когда здесь ты ничего не решаешь и не делаешь? — спросила она, пристально глядя на него полностью профессионально, насколько была способна.

Лиз увидела, как его маска, которую он одевал на лицо представляя свою компания, медленно пропала, и его глаза ожесточились. Она удивила его опять.

— До тех пор, пока законодательная власть общепризнанна, я буду выполнять ее законы и, уверен, они действительно принесут пользу Северной Каролине, — сказал он, делая паузу для драматического эффекта, явно желая, чтобы она услышала его слова, — а не будут мешать медленному росту в пределах нашего штата, я буду продолжать бороться за более выгодные условия. Я буду делать тоже самое и на Холме. — Он приподнял бровь, ожидая ответа, его лицо не выражало ничего. Она задавалась вопросом, насколько раздраженным он был внутри под этим без эмоциональным собранным фасадом.

Черт побери. Он был хорош.

Он на самом деле толком ничего не сказал.

— Но почему ты не хочешь, чтобы больше студентов посещало колледж?

— Конечно, я поддерживаю посещение колледжа.

— У тебя был баскетбольный гранд? — она уже знала ответ.

— Да.

— Могли бы твои родители оплатили колледж, если бы у тебя не было стипендии?

Его руки сжимали ее бедра.

— Я вижу, куда вы клоните, мисс Доугерти.

— Это всего лишь простой вопрос, сенатор, — сказала она.

— Да, мои родители смогли бы оплатить мою учебу.

— Знаете ли вы, что многие другие студенты не имеют этой привилегии? Пожалуйста, объясните мне, сенатор, почему другие студенты не заслуживают посещать колледж, когда вы смогли это сделать? — спросила она напрямик.

— Я считаю, что каждый студент имеет право на образование, — сказал он сурово.

Его карие глаза, казалось, прожигали в ней дыру. — Однако, я думаю, что Залог Северной Каролины на образование не удовлетворяет ряд других требований, например, затрат на университетскую систему и будущие преимущества на рабочих местах. Эти проблемы необходимо решить в первую очередь.

— Я могу процитировать это? — спросила она, облизывая губы, когда его рука двинулась вверх по ее спине.

— Без сомнения, мисс Доугерти, — ответил он, притягивая ее к себе.

Она видела, как меняется выражение его лица, когда он смотрел на нее сверху вниз. Что заставляло его оставаться на взводе, и как ей удалось справляться так легко? Она проделала все это за несколько секунд, и обе стороны его были невероятно привлекательными.

— Лиз, — прошептал он, наклонившись ближе. — Мы закончили обсуждать политику? Ты знаешь, как сильно я люблю нравоучения.

— Я бы сказала, что да, — ответила она, поднимая руки вверх по его груди к шее.

Поцелуй его губ вызвал фейерверк у нее в животе. Она прижималась все ближе к нему, чувствуя его крайнее возбуждение. Он ответил с такой страстью, прижимая ее спиной к стене и целуя, как будто прошло несколько лет, а не две недели. Его руки двигались вверх и вниз по ее телу, заставляя ее вспомнить все места, до которых он дотрагивался.

Она не могла насытиться им, не могла дышать и не могла думать ни о чем. Был только Брэйди. Она ощущала себя потерянной в его мире, утонувшей в нем, задыхающейся в нем. В этот момент не было ничего, что могло бы ощущаться более реально и соблазнено.

Было похоже, словно она никогда так не целовалась, потому ее память полностью ничего не помнила, похожего на это. Его потребность просачивалась через каждую хватку ее тела, с каждым едва различимым вздохом, слетающим с его губ, и с каждым танцем его языка вокруг ее. Они уже целовались раньше, но в этот раз сказывалась их разлука.

Она думала, что и раньше это было очень страстно, но сейчас она практически покрылась испариной от огня, пронесшегося по ее кожи. Он провел руками вниз по ее телу и между бедрами, посылая мурашки по ее рукам. Он нажал пальцами на ее самое чувствительное место сквозь юбку-карандаш, и она застонала в его губы.

— Брейди, — всхлипнула она, ее мысли устремились назад в гостиничный номер.

— Боже, как я хочу тебя, — признался он, целуются с ней снова.

Она осознавала, что он ласкал своими пальцами, и хотела его как обычно чертовски сильно. Как он способен так очаровывать? Она просто хотела вернуться домой и разрешить ему прийти к ней. Ее не волновало, что она обещала себе, что этого больше не повторится. Она не была удовлетворенной, не была насытившейся.

Она хотела Брэйди Максвелла.

— Пойдем ко мне? — спросила она смело.

— У меня ужин, на котором я должен присутствовать, — сказал он, как будто это была самая трудная вещь, которую он когда-либо совершал.

— Приходи после. В любое время, — она почти умоляла.

— Я хочу, но я не могу, — сказал он, качая головой.

Он притянул ее к себе крепко обнимая. Она держала его, чувствуя, что их время вместе есть только сейчас. Она почувствовала внезапную потерю.

— Встреться со мной завтра?

Лиз кивнула. Она готова была встретиться с ним когда угодно.

Он наклонился и поцеловал ее в губы еще раз, затяжным прощальным поцелуем, обещая продолжение.

Глава 11

Равенство

Лиз зевнула, войдя в закусочную, где она согласилась встретиться с Брейди. Это было маленькое темное помещение, мимо которого она проходила уже сотню раз. Лиз слышала, что здесь подают превосходный завтрак, но ей ни разу не удалось проснуться вовремя, чтобы успеть забежать сюда перед парами. А просыпаться рано в ее планы не входит. Ее сон важнее.

Лиз надеялась, что выглядит хорошо. Она явно не жаворонок, а ее пары в прошлом семестре начинались только в полдень. Каблукам она предпочла коричнево-золотые сандалии. На ней были короткие белые шорты с манжетами и длинная полупрозрачная изумрудного цвета блуза. По крайней мере, у нее хватило времени на то, чтобы сделать укладку. Ее волосы спадали на плечи красивыми локонами.

Спрятав свои Рэй-Бены (Ray-Ban - солнцезащитные очки) в сумочку, Лиз пошла к задней части ресторана. Если Брейди еще нет, то она бы предпочла занять столик подальше и ждать его там пока он не придет. Так она бы его точно не пропустила и смогла бы видеть всех, кто заходит в ресторан.

Лиз прошла мимо небольшой барной стойки напротив, где, задумавшись над своими газетами, сидело пару мужчин постарше, с чашкой кофе в руках. Задняя комната была относительно пустой, только вначале зала сидела, держась за руки, одна пожилая пара. Брейди уже был на месте. Он сидел за столиком с чашкой кофе перед ним.

«Доброе утро!» – сказал он, весело улыбаясь.

Когда она посмотрела на него, у нее перехватило дыхание. Он был безумно красив. Было сложно сдержать себя и не перепрыгнуть через этот столик, чтобы наброситься на него. На Брейди была голубая рубашка с отложным воротником, темные джинсы и черная куртка от ArcTeryx (ArcTeryx - канадская компания, ведущий мировой производитель одежды). Для Лиз было сюрпризом видеть его не в привычном для него наряде. Она не была уверена, причиной этому стало то, что их встреча была неофициальной или его нежелание привлекать к себе внимание. В любом случае было приятно увидеть его без костюма. Лиз покраснела, вспомнив, что был еще один случай, когда она его видела без костюма.

— Привет! — прошептала она.

Она заняла место напротив него.

— Хорошо выглядишь, — сказал он, поглощая ее взглядом.

— Спасибо, — поблагодарила она, будучи совершенно с ним не согласна.

Насколько у них было жарко за кулисами вчера, настолько она не имела понятия, чего именно он хочет от нее сегодня. Почему они встретились здесь, в общественном месте? Он не хочет спешить? Вчера так не казалось. Он проявлял инициативу и подталкивал ее к большему. А с ее стороны было предложение переместиться в более уединенное место.

И что это за ужин, о котором он упоминал? С кем? Лиз не знала, но она понимала, что он мог ужинать с кем угодно: как с девушкой (хотя ей не удалось найти информацию, если у него она), так и с кем-то из его помощников в предвыборной кампании, например, со спонсорами, или с кем-либо еще.

— Ты голодна? — спросил он с улыбкой.

На самом деле, ей не особо хотелось есть. У нее было слишком много вопросов к нему, на которые хотелось бы получить ответ. Журналист внутри нее был почти готов взорваться.

— У них здесь прекрасные вафли. Ты любишь вафли? — спросил он.

— Да, — ответила Лиз.

Значит, он собирается быть нормальным.

— Кофе?

— Конечно! Еще рано, — сказала она, подавляя зевок.

Подошла официантка и приняла у них заказ. Казалось, она была знакома с Брейди. По-видимому, она работала здесь, когда он еще учился в университете, и посещал церковь с родителями. Это не должно было удивлять Лиз, но, тем не менее, она удивилась. Иногда она забывала, что его все знали здесь.

— Я предполагаю, что если кто-нибудь спросит, я должен сказать, что мы заканчивали наше интервью, — предложил он.

Лиз кивнула, доставая свой диктофон и устанавливая его на столе.

— Хорошо.

— А ты пришла подготовленной.

— Всегда. Я должна начать запись? — спросила она, приподняв бровь.

Брейди пожал плечами.

— Нет, если ты хочешь его сохранить.

Лиз развеселил такой комментарий. Ей нравилось его чувство юмора…даже если он, на самом деле, не шутил. Она не сомневалась в том, что если будет такая необходимость, он запросто отберет у нее диктофон, но сейчас он просто подымал ей настроение. Пелена секретности окутала кабинку, а он пытался приоткрыть этот занавес.

— Думаю, я просто оставлю его тут. Можешь проверить, — сказала она, держа руки вверх, чтобы ему было видно, что она не прикасается к диктофону.

Брейди ухмыльнулся, а Лиз стало интересно, что за коварные мысли у него в голове.

Несколькими минутами позже официантка принесла их еду. Он был прав: вафли были действительно превосходными. Хотя, по ее мнению, нужно очень постараться, чтобы вафли получились невкусными.

По мере того, как они ели, все больше людей заполняло ресторан. Напротив сидела парочка из универа. Несколько человек с затуманенным взглядом наслаждались своим кофе. Компания завсегдатаев улыбались официантке, которая подошла к ним и без умолку с ними о чем-то болтала, когда те уселись за столик. Чем больше людей заходило в ресторан, том больше Лиз становилась угрюмой. Что касается Брейди, то он просто был счастлив позавтракать с ней…как бы странно это не звучало.

— Знаешь, что мне нравиться в таких заведениях? — спросил Брейди, выйдя из задумчивости.

Лиз покачала головой. Она знала, почему ей нравятся такие заведения, но она была уверена, что у него другие на то причины. Она никогда не знала, что он скажет.

— Это равенство, — просто отметил он.

Она понятия не имела, о чем он говорит.

— Любой мог бы сидеть за этим столиком: сенатор, бизнесмен, девушка из женского клуба, бездельник. Мы бы все были в одной лодке, — отвлеченно произнес он.

— Я никогда не задумывалась об этом с такой стороны.

— Ты никогда не сидела за одним столиком со мной.

Его очаровательная неувядающая улыбка полностью перехватила ее дыхание.

Серьезно, откуда он такой взялся? Такое впечатление, что он точно знал, что именно сказать, чтобы обезоружить ее. Она точно не могла сказать, почему так происходило: то ли из-за того, что он чертовски хорош в своей работе, то ли потому, что он мастер соблазнения, Казанова двадцать первого века. Как бы то ни было, ей не хотелось, чтобы это прекратилось.

— Я бы и не догадалась, что ты являешься тем, кто хочет себя приравнять к кому-то другому, — наконец-то ответила она.

— В политике – никогда. В отношениях – равных мне нет. Завтракая с красивой женщиной? Я готов стать равным с любым ради такого удовольствия.

Сердце Лиз стало еще биться сильнее. Он умел красиво говорить…и она это прекрасно знала.

— И так, почему же ты меня пригласил сюда? — она знала, что в зале много людей и надеялась, что никто не подслушивает.

— Хочу опять тебя увидеть, — просто ответил он.

Лиз пыталась рассмотреть в его темных глазах какой-либо намек на юмор или злой умысел.

— «Опять» это сейчас или потом? — спросила она.

— Сейчас и потом, и еще много-много раз после.

Лиз сглотнула. Она не знала, чего она ожидала, но точно не этого. В этом нет никакого смысла. Почему он позволил ей уйти из клуба в ту первую ночь? Почему он позволил ей уйти из их номера в отеле? Почему он ни разу сам не позвал ее обратно, прислал за ней своего пресс-секретаря, а потом не закончил начатого? Не похоже, что он действительно хотел видеться с ней чаще.

Ей нужны ответы.

— Если ты хотел меня снова увидеть, то почему не позвонил мне? — с вызовом спросила она.

У нее не хватило терпения позволить ему дать ответ.

— Зачем ты вообще вчера начал все это? Ты же знал, что у тебя назначен ужин.

— Действительно. Я знал.

— Сейчас ты приходишь сюда, заявляя, что хочешь видеть меня снова, но при этом не прилагаешь никаких усилий, — сказала Лиз. — Почему ты вообще начал меня вчера целовать? Твои поступки кажутся противоречивыми.

— Просто я хотел поцеловать тебя, также как хочу и сейчас, — ответил он ей.

Лиз покраснела. Он сказал, что хочет ее не на один раз, при этом оставил ее зависать с кем-то другим, чтобы заполнить эти две недели, тем самым, позволяя ей думать, что у них была случайная связь.

— Твои действия не соответствуют человеку, который заявляет, что он знает, чего хочет, — она видела, как он напрягся.

— Хочешь правду? — спросил он, ровным тоном.

— Нет, соври мне, — закатывая глаза, ответила она.

Он прищурился, и она поняла, что перегнула палку.

— Правда в том, что я хотел проверить тебя.

— Проверить? — ее голос почти сорвался на писк.

— Я не знал наверняка, насколько серьезны твои намерения, — ответил он.

— Как мило с твоей стороны сообщить мне, — сухо сказала она.

Она не знала, как разговор зашел в эту сторону. Брейди Максвелл, сенатор, проверял ее на то, насколько серьезны ее намерения. Какой в этом смысл?

— Люди, женщины, в частности, сходятся с политиками по корыстным причинам, — прямо заявил он. — Я хотел узнать, относишься ли ты к такому типу женщин.

— И ты решил, что нет?

— С таким пылом, с каким ты поцеловала меня вчера… Никто не может так притвориться.

Она не притворялась, но в его намерениях она не была так уверена.

— Это все? Только поцелуй?

— Ты можешь нарыть анкетные данные и прошлое человека, но это ничего не даст.

Ах да, конечно. Анкетные данные.

— Серьезно?

— Я должен был убедиться, — ровным тоном ответ он.

— Абсолютно нормально.

Она хотела, чтобы это вызвало у нее раздражение, но, как оказалось, она справилась с этим не так плохо как ожидала. Если он и правда проверил ее прошлое, значит, он действительно хотел еще раз с ней увидеться.

— Так что ты думаешь? — наконец-то поинтересовался он.

— Ну, — сказала она неуверенно, — я не знаю.

— Ты не хочешь видеть меня?

Видимо, эта мысль его позабавила. Он знал, что она хотела с ним видеться.

— Хочу, — ответила она.

Она не могла врать об этом.

— Но я не знаю, зачем ты привел меня сюда сказать об этом в семь утра. Почему ты просто не пришел ко мне вчера?

— Потому, что я не могу видеться с тобой тогда, когда ты этого хочешь, — ответил ей Брейди, отодвигая от себя кофе и встречаясь с ней взглядом.

Ее глаза сузились.

— Но можешь, когда этого хочешь ты?

— Да.

Он даже не пытался скрыть это за красивыми словами.

— Почему? Я не понимаю.

— Я хочу видеться с тобой, но в том положении, в котором я нахожусь…мы находимся, это не возможно, — ответил он.

— Почему? Из-за должности?

Она знала, это прозвучало скептически, но в этом есть смысл. Он бы не захотел ничем рисковать…особенно не ради женщины, не смотря на его красивые слова.

— Ты – журналист, в университете, — напомнил он ей.

— И я написала ту статью, — добавила она, заполняя пробелы.

— Да, — подтвердил Брейди. — Хотя я не против того, что ты указала на мои ошибки, кампания и мои оппоненты будут расценивать это, как мой отказ от баллотирования.

— Тогда почему ты здесь? — спросила она, ее гнев снова дал о себе знать.

— Потому, что я все еще хочу тебя. Недели спустя, я все еще хочу тебя. И ты тоже хочешь меня.

У Лиз все сжалось в животе, и весь ее гнев рассеялся. Он хотел ее. Она знала, но услышать об этом было так опьяняюще. Она не хотела от него отказываться. Она даже не могла сконцентрироваться на чем-то другом. После того, как он ушел, она чувствовала себя так, как будто у нее стало пусто в груди. Она не знала, было ли это из-за секса, потому что он был превосходным, или просто из-за самого Брейди. Как сильно она бы хотела, чтобы это было второе, и эта мысль страшно ее пугала.

— И так, ты хочешь меня, но не можешь видеться со мной?

— Я не могу видеться с тобой во время твоего семестра, — уточнил он.

— Что это значит? — спросила Лиз, повысив голос.

Он тут же затихла, и осмотрелась по сторонам. Никто даже не взглянул на нее. Повезло.

— Слушай, я хочу продолжить то, что мы делаем, но по-тихому. Я не хочу рисковать своей карьерой…или твоей, — добавил он.

Лиз сделала глубокий вдох и выдох, наконец-то осознав, о чем он говорил.

— Ты хочешь подружку для перепиха? — прямо спросила она, насколько это было возможно.

Если он собирался быть предельно открытым, то она хотела говорить простым языком. Она хотела знать, что он ей предлагает…во что она ввязывается.

Он вздохнул, как будто она была неверно истолковала его слова. Но Лиз была уверена, что поняла все правильно. Он хотел спать с ней без каких-либо обязательств, и был слишком занят для чего-то большего.

Она раньше слышала о таких ситуациях. Она никогда не знала, как это происходит…как у них все начиналось – по-видимому, в семь часов утра за кофе в сомнительной закусочной в центре Чапел Хилл.

— Это не то, что я имел в виду, — сказал он.

— Нет? Но звучит так. Тогда, что? — спросила она, ее гнев уменьшался.

Она даже не знала, откуда он взялся, ведь она не была против того, чтобы с ним спать или держать это в секрете. Какой-то внутренний спусковой крючок выстрелил у нее в голове, и она слушала.

— Ты будешь спать с кем-то еще? Собираешься ли ты встречаться с кем-то, кто лучше тебе подходит по статусу? Должна ли я кого-то найти, тем временем, с кем смогу встречаться?

— Лиз, — отрезал он, не давая ей закончить, что бы она не собиралась сказать. — Я здесь не для того, чтобы спорить. Я здесь не для того, чтобы обсуждать условия. Я хочу тебя, и я хочу тебя в любое время, когда могу взять тебя. Так случилось, что у меня очень ограниченные сроки. Если ты не заинтересована, что ж, тогда удачи в газете.

Он достал бумажник, кинул две двадцатки на стол, и встал.

— Стой, — сказала Лиз, хватая его за руку, — я не говорила, что меня это не интересует.

Ее щеки горели от признания, но она была точно уверена, что не собирается позволить ему вот так вот уйти из закусочной.

Его карие глаза смотрели прямо сквозь нее, так, будто он оценивал, насколько честным было ее заявление.

— Хорошо, — обратно садясь, сказал он.

— Э-э, — начала она, покусывая свою нижнюю губу, — мне никогда не делали предложение…не говоря уже о закусочной с утра.

— Как бы мне не было приятно это слышать…все же, мне с трудом в это верится. Разве никто не пытался заполучить тебя? — с любопытством спросил он.

— Это другое, — сказала она, пытаясь подобрать правильные слова, — У меня были раньше парни, но я встречалась с ними в нормальных местах, например, в школе или на работе, что-то типа этого. Но, обычно, люди не интересовались мной, пока не узнавали меня поближе. Эмм…говорят, я отпугиваю людей, — она пожала плечами.

— Правда? — спросил он, посмотрев на нее сверху вниз. — Думаю, я знаю почему.

Она не знала как. Она не могла выяснить, почему все так думали о ней.

— Ты хорошо образованная женщина, учишься в одном из лучших университетов, с ошеломляющей уверенностью, — сказал он, заполняя пробелы.

Лиз посмотрела вниз, смутившись комплименту.

— Ну, я однажды поставила на колени самого сенатора, — сказала она, пытаясь снять напряжение.

Он нежно усмехнулся.

— Надеюсь, еще не один раз, — ответил он.

Лиз уставилась на салфетку, лежавшую на столе. Она не знала что сказать. Он сделал предложение, которое, честно говоря, звучало очень привлекательно. Не то, чтобы они могли когда-нибудь выйти на публику и обнародовать их отношения. И он не предлагал с ним встречаться. Он просто хотел ее, и он хотел ее всегда, когда будет такая возможность.

Это были его слова… Обсуждать условия он отказался.

— Ты слишком много думаешь по этому поводу, — сказал он, покачав головой.

— Я не могу об этом подумать?

— Чем дольше ты думаешь об этом, тем больше шансов, что ты примешь решение, с которым я не смогу согласиться, — ответил Брейди.

— Так ты говоришь, если я обдумываю это…то я пойму насколько плоха идея связаться с тобой? — спросила она, приподнимая бровь.

— Типа того.

— Тогда, это неправда. Я уже это поняла.

— Это не очень хорошая идея.

Он понизил голос и наклонился к ней.

— А я не говорю, что это хорошая идея. Но это единственный вариант.

— Это так? — прошептала она, услышав напряженность в его голосе.

— Скажи мне, что ты не думала обо мне с тех пор, как мы расстались, — он ждал.

Она не отвечала. Как ей ответить?

— Скажи мне, что ты не думала обо мне, прижатым к твоему телу, о моих губах, целующих каждый дюйм твоей кожи, обо мне, входящего в тебя в темном гостиничном номере. Если ты сможешь мне это сказать, тогда я отпущу тебя. Без вопросов, — сказал он, снова садясь на свое место и скрестив руки. — Потому, что я не прекращал думать ни об одной из этих вещей, и румянец на твоем лице говорит мне, что ты тоже.

От этих слов запылало не только ее лицо. Она скрестила, а потом выпрямила ноги обратно, пытаясь не отводить взгляда, но он напомнил ей обо всех тех вещах, которые она хотела, чтобы он проделал с ней снова. Было еще слишком рано, чтобы ее тело уже так реагировало.

— И так? — поторопил он.

— Я не прекращала думать об этом…о тебе. — призналась она.

— Так я и думал.

«Наглый сукин сын!» подумала она.

— Но это не значит, что я готова заняться этим с тобой. Чтобы это ни было, — сказала она, поднимая руки вверх.

Брейди вздохнул.

— Это будет почти все, что ты захочешь. Это не для публики. Этого не будет в новостях. Это не то, что могло бы использовать против меня кампания. Это просто мужчина и женщина, которые берут все, что им захочется в мир, где они не могут быть вместе. Я многого тебе не обещаю, но я просто прошу быть осторожными. Все остальное зависит от тебя.

— «Осторожность», — она произнесла слово так, будто это была змея, готовая нанести удар. Осторожность не допускалась в журналистике.

— Я буду честен с тобой. Я могу ранить тебя. Ты должна знать это. Я выбираю кампанию. Я выбираю Конгресс, потому что это то, чего я хочу и во что я верю. Ничто и никто не станет на моем пути к Палате представителей.

«Как романтично», проворчала она в своей голове.

— Я также не собираюсь притворяться. Я дам тебе то, что могу дать, и я заранее тебя предупреждаю, я могу причинить тебе боль. Но стоит рискнуть. Черт побери, я обещаю, что оно того стоит.

Он сделал паузу, ожидая, что она что-нибудь скажет. Лиз хотела сказать ему «Да, Господи, да, тысячу раз да!», но столько всего из этого пугало ее. Он столько ей предлагал, но ограничивал еще больше. А если у нее возникнут чувства? Какого черта! Они уже возникли! Она не могла получить от него большего, чем он предлагал, но если она ему откажет, то вообще останется ни с чем. Ей мало одной ночи в темном гостиничном номере. И никогда не будет достаточно.

Сидя здесь, в переломный момент, она вспомнила, что чувствовала, когда покидала вечеринку в Шарлотт. Это было импульсивно и совершенно безумно по сравнению с ее нормальным поведением, но тогда, как и сейчас, она понимала, что если откажется, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Лиз не хотелось сожалеть о Брейди Максвелле.

— Хорошо, — пробормотала она, переплетая пальцы.

— Хорошо?

— Я согласна на все, чем бы там не занимались.

Лиз не могла дышать, настолько улыбка Брейди была привлекательной.

— Чем именно мы займемся? — запинаясь, спросила Лиз.

— У тебя еще есть та визитка, которую я тебе дал?

Она кивнула, беря сумку и вытащив из нее кошелек. Он указал на разные номера.

— Вот этот – мой личный номер. Лучше, если ты не будешь пытаться по нему звонить. Я его не проверяю и часто не раздаю, потому, что подозреваю, что его могут прослушивать.

Мои родители и университетские друзья все еще звонят по нему, но больше никто.

Лиз не могла представить такую жизнь. А другие номера зачем?

— Это номер моей кампании. Он для информации, связанной с политической кампанией. Я всегда на связи по этому номеру. Не думаю, что она прослушивается противниками, но посмотрим, что будет дальше. Ты можешь звонить сюда в течение дня. Будет выглядеть странно, если мы будем связываться по нему в другое время. На этот номер отвечает мой секретарь. Сейчас это Нэнси, но они меняются. Легче всего связаться со мной через нее.

У Лиз гудела голова от всей этой информации. Три разных номера для трех разных вещей, и все, чтобы связаться с одним человеком.

— И что, я просто звоню и прошу позвать тебя?

— Да. Она попросит представиться, и ты назовешь свое вымышленное имя, — проинструктировал он.

— Ты действительно все продумал, да? — глядя на него, заинтригованно спросила Лиз.

— Такова моя работа, чтобы все продумывать, — ответил он.

— Если бы это было так, то ты бы не оставил закон об образовании, — возразила она.

Брейди безучастно уставился на нее, так, будто он вновь в своей маске политика. Когда она успела научиться читать выражения его лица?

— Ты закончила?

Лиз пожала плечами.

— Не используй это выражение лица со мной.

— Какое? — хмуря брови, спросил он.

— То, которое ты используешь для предвыборной кампании. Серьезное, без каких-либо эмоций. Я знаю, под этим ты что-то скрываешь, — ответила она.

— Ты бы не хотела знать все, о чем я думаю.

— Позволю себе не согласиться, — сказала ему Лиз.

— Ну, вернемся к этому позже, — покачав головой, сказал Брейди. — А сейчас, давай вернемся к тому, на чем мы закончили, а именно – звонок моему секретарю, чтобы связаться со мной.

— Как ты поймешь, что это я, если я представлюсь не своим именем?

— Ну, выбери одно сейчас, и я буду его знать.

Лиз пожала плечами.

— Я не знаю, что выбрать. Кем ты хочешь, чтобы я была – Сэнди Кармайкл или что-то типа этого? — усмехнувшись, спросила она.

— Подходит, — одобрил Брейди. — Пусть будет Сэнди Кармайкл.

Лиз закатила глаза.

— Серьезно?

— Ты сама выбрала.

— Хорошо, — сказала Лиз.

В конце концов, это всего лишь псевдоним. Не имеет значения.

— Это главное, — сказал он, посмотрев на часы. — Есть еще кое-что, но мы поговорим об этом позже. Думаю, мне пора.

— Хорошо, — сказала Лиз, и они оба встали из-за стола. — Должна ли я связаться с тобой или ты позвонишь мне?

Брейди улыбнулся.

— Уже не терпится увидеть меня снова.

— Как будто тебе не хочется того же, — прошептала она.

— В точку! — выпалил он. — До встречи, мисс Кармайкл.

Она взглянула на него, ненавидя это глупое имя, которое она сама же и выбрала. Все, чего ей хотелось, так это убрать ухмылку с его лица. Ну, или поцеловать. Хорошо, на самом деле, ей хотелось сделать не только это.

Они отошли подальше от столика. Он улыбался ей, но явно пытался скрыть свое удовольствие от ее компании. А Лиз была уверена, что она не скрывала этого так же как он.

Она остановила его у двери.

— Пока, сенатор Максвелл! — сладко произнесла она, глядя на него невинным взглядом.

Лиз повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за рукав. Она с любопытством оглянулась на него.

— Я уверен, что не должен тебе об этом напоминать, но, — сказал он, в тот момент, когда колокольчик звякнул над головой, — это все только между нами.

Глава 12

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: