ПРЕДАНИЕ ОБ АТЛАНТИДЕ

Люди всегда мечтали о земле прекрасной и изобильной, где правят мир и справедливость. Не сумев найти ее в реальности, они нередко искали утешения в создании вымышленных эдемов, утопий и золотых веков. Прежде они помещали эти идеальные государства в отдаленном прошлом или в не открытых пока частях света. Однако теперь, когда неисследованных мест на Земле осталось немного и все они мало привлекательны, а история далекого прошлого достаточно хорошо изучена, люди предпочитают размещать свои утопии в необозримом будущем или даже на других планетах.

Многие фантазии подобного рода были подробно описаны. Чтобы подогреть интерес к своим историям, авторы иногда делают вид, что их выдумки на самом деле чистая правда. Такой прием, к сожалению, убеждает некоторых читателей (которым слишком сложно отделить факты от вымысла) в том, что так оно и есть. Например, известный идеалист XVI в. Томас Мор, опубликовав свою знаменитую «Утопию» – роман о воображаемом острове, где люди ведут жизнь простую и добродетельную, – как человек честный, был приведен в замешательство, получив письмо от одного из своих набожных современников, эрудированного Будэ, который настаивал на том, что нужно немедленно послать миссионеров для обращения утопийцев в христианство! После выхода новелл о Граустарке почитатели забросали Г.Б. Маккатчеона письмами с просьбой объяснить, как добраться до Граустарка, или с возражениями против утверждения автора о вымышленности Балканского королевства. Очевидно, никто из писавших не удосужился взглянуть на карту.

Рис. 1. Карта мира в пермский период, составлена американским геологом Шухертом. Районы, отмеченные точками, соответствуют внутренним морям

Из всех этих создателей придуманных миров самое заметное и долгосрочное влияние оказал греческий философ Аристокл, сын Аристона, более известный под псевдонимом Платон, придумавший Атлантиду и описавший ее историю. Хотя его труд об Атлантиде не наделал шума во времена своего создания, в последующие века он стал настолько популярным, что и по сей день слово «Атлантида» рисует картину прекрасного мира с высокой и яркой культурой (теперь, увы, навеки ушедшей) перед взором тысяч людей, никогда даже не слышавших о Платоне.

Почти две тысячи книг и статей написано об Атлантиде и других гипотетических континентах, разнящихся по духу от строгой науки до буйного полета фантазии. Исследователи проехали тысячи миль в поисках следов культуры Атлантиды, описанной Платоном, а геологи посвятили тысячи часов изучению земной коры, чтобы понять, действительно ли континенты поднимаются и опускаются, и если так, то когда и почему. Многие простые люди, для которых не так уж и важно, правда ли, что «странный град, одиноко лежащий в глубинах на западе мглистом», когда-то ушел под «зеленые светящиеся темные воды моря, кишащего змиями», стали интересоваться Атлантидой.

Совсем недавно группа английских журналистов назвала возвращение Атлантиды четвертой по значимости темой для публикации, которая на пять пунктов обошла второе пришествие Христа. Астрономы подарили имя «Атлантида» (помимо многих других из античной мифологии) участку планеты Марс. Океанографический институт Вудс-Холл назвал Атлантидой небольшое судно для исследований. Также это название имеют некоторые периодические издания, одна театральная труппа, гостиница в Милане и несколько коммерческих предприятий (книжный магазин, инженерная фирма и ресторан) в Лондоне. Наконец, в 1951 г. в пародийном шоу Мински в чикагском театре «Риалто» был номер водного стриптиза «Атлантида, морская нимфа». Очевидно, что тема Атлантиды завладела умами, совершенно несообразно ее значимости, хотя я не стал бы утверждать, что она совсем уж банальна, поскольку вопрос об Атлантиде является частью глобальной загадки о происхождении человека и цивилизации.

Возможно, полнейшая бесполезность атлантинизма составляет долю его привлекательности. Это способ бегства от жизни, позволяющий людям играючи обращаться с эпохами и континентами, словно с детскими кубиками.

Поскольку одни слышали что-то невнятное о теориях потерянных континентов, а другие интересуются ими, не углубляясь в исторический и научный аспекты данного вопроса, я попытаюсь рассказать о том, что такое Атлантида и ее двойники, вроде My и Лемурии. Как возникла история об Атлантиде? Является ли это предание отражением фактов, полным вымыслом или выдумкой, основанной на фактах? Что заключено в различных теориях о пропавших континентах? Существовали ли когда-либо Атлантида и Лемурия? Если нет, что же в самой идее о потерянных континентах продолжает занимать пытливые умы? Я не могу гарантировать, что дам окончательные ответы на все эти вопросы, но, возможно, это получится у вас.

Для начала разберем историю Атлантиды в ее первой известной нам редакции. Примерно в 355 г. до н. э. Платон написал два Сократовых диалога «Тимей» и «Критий», где изложил базис истории об Атлантиде. На тот момент Платону было за семьдесят, за свою жизнь он пережил многое, в том числе рабство, освобождение, безуспешные попытки применить свои теории об управлении в суде тирана Сиракузского. Много десятилетий он читал лекции в Афинах и за это время написал ряд диалогов: небольших пьес, представляющих его учителя Сократа и сидящих вокруг него друзей за обсуждением таких вопросов, как политика, нравы и семантика.

Хотя в большинстве диалогов в основном говорит Сократ, мы не знаем наверняка, какие из сформулированных идей в действительности принадлежали Сократу, а какие Платону. Несмотря на то что сегодня многие из убеждений Платона кажутся нам несуразными – он насмехался над экспериментальной наукой, прославлял мужской гомосексуализм и защищал тип управления, который мы назвали бы «фашистским» или «технократическим», – он был первопроходцем в некоторых областях человеческой мысли. Более того, Платон писал с таким поэтическим шармом и живостью, что в дальнейшем многие мыслители склонны были преувеличивать его вклад в рост человеческого интеллекта.

За несколько лет до этого он создал свой самый известный диалог «Республика», в котором дал рекомендации по построению идеального государства. Впоследствии он воспринимал «Тимея» как продолжение «Республики», поскольку те же действующие лица собираются в доме двоюродного дедушки или дальнего родственника Крития на следующий день после обсуждения «Республики».

Датируется это 421 г. до н. э., когда в реальности Сократу не исполнилось еще и пятидесяти, а сам Платон был маленьким ребенком. Действие происходит в начале июня, в праздник Малой Панафинеи, сразу после праздника Бендидеи. Действующие лица: Сократ, Критий, Тимей и Гемократ. Критий, родственник Платона, был, с одной стороны, талантливым историком и поэтом, а с другой – нечистоплотным политиком, лидером «Тридцати тиранов», которые установили режим террора в Афинах после того, как это государство проиграло Спарте в Пелопоннесской войне. Тимей (не путать с его тезкой-историком, жившим позднее) – астроном из города Локри, а Гемократ – сиракузский генерал в изгнании.

«Тимей» задумывался как начало трилогии, в первой части которой Тимей читает лекции о создании мира и природе человека в соответствии с пифагорийской теорией, во второй – Критий рассказывает предание о войне между Атлантидой и Афинами, и в третьей Гемократ должен был продолжить эту тему, возможно говоря о военной стороне Афино-Атлантической войны после того, как Критий исчерпает теологический и политический аспекты. Вполне вероятно, что Платон, ярый милитарист, придерживался подобных взглядов. Тем не менее трилогия так и не была завершена. Через некоторое время (может быть, спустя несколько лет) после написания «Тимея» Платон приступил к черновику «Крития», но бросил весь труд, не закончив даже второй части, а вместо него создал свой последний диалог «Законы».

«Тимей» начинается с того, что Сократ и Тимей вспоминают рассуждения Сократа накануне, то есть содержание диалога «Республика». Гемократ говорит, что Тимей, Критий и он сам готовы выступить с речами о человеке и Вселенной, в особенности Критий, который уже «упоминал историю, идущую от древнего предания».

Поддавшись расспросам, Критий повествует о том, как полтораста лет назад полумифический афинский политик Солон услышал эту историю в Египте, куда отбыл, став непопулярным из-за проведенной им реформы афинской конституции. Возвратившись в Афины, он поведал ее своему брату Дропидию, прадедушке Крития, который, в свою очередь, передал ее своим потомкам. Солон собирался написать эпическую поэму на ее основе, но, занимаясь политикой, так и не нашел времени, чтобы закончить свой труд.

Во время поездки в Египет Солон остановился в Саисе, столице доброжелательного царя Яхмоса. (Здесь возникает некоторое противоречие. Солон, предположительно, путешествовал между 593 и 583 гг. до н. э., а Яхмос II правил с 570 по 526 г. Впрочем, теперь это уже не важно.) Там Солон вступил в дискуссию о древней истории с группой жрецов богини Нейт, или Исиды, которую греки сопоставляли со своей мудрой и воинственной богиней Афиной. Солон попытался произвести на них впечатление, рассказав о некоторых греческих традициях, например о Девкалионе и Пирре и их потопе, но самый старый жрец (по сведениям Плутарха, его звали Сонхис) рассмеялся. Он сказал, что греки – сущие дети. У них нет древней истории, поскольку все их летописи были уничтожены пожарами и потопами, которые разоряли мир, обойдя лишь Египет, который, неподвластный таким бедам, сохранил летописи со времен Сотворения мира.

Далее жрец рассказал Солону о том, что 9 тысяч лет назад (то есть примерно в 9600 г. до н. э.) Афина основала великую Афинскую империю, чудесным образом построенную на фундаменте, в общих чертах обрисованном Платоном в «Республике». Государством управлял коммунистический военный центр. И все были храбры, прекрасны и добродетельны.

Существовала также могущественная империя Атлантида, располагавшаяся на острове к западу от Геркулесовых столпов (Гибралтарского пролива), по размерам превосходящем Северную Африку и Малую Азию, вместе взятые, и окруженном мелкими островами. В те времена, переправляясь с острова на остров этого крупного архипелага, можно было добраться до большого континента за Атлантидой, который обступал океан, окружающий населенные земли.

Рис. 2. Карта Атлантиды из «Подземного мира» Афанасия Кирхера (1694). Обратите внимание на то, что, в отличие от современных карт, север внизу, а юг наверху.

Атланты, которым было мало управлять только своими островами и частями внешнего «истинного» континента, пытались завоевать все Средиземноморье. Они расширили свои владения до Египта и Таскании, а затем были повержены храбрыми афинянами, которые выступили против атлантов и не отступили, даже когда союзники бросили их. Но случилось страшное землетрясение, и наводнение поглотило Афины, уничтожив афинскую армию, а Атлантида ушла в пучину в Атлантическом океане. С тех пор воды к западу от Гибралтара стали непригодными для судоходства из-за отмелей, возникших во время затопления Атлантиды.

Далее Критий говорит о том, что лежал без сна всю ночь, пытаясь вспомнить подробности этой истории, поскольку она могла бы послужить иллюстрацией теорий, накануне выдвинутых для обсуждения Сократом. «Город и его горожан, которых ты описывал нам вчера так, словно это было в сказке, теперь же перенесем мы в царство фактов. Ибо допустим мы, что город тот есть твой древний город, и заявим, что горожане, о которых ты рассуждал, на самом деле суть настоящие пращуры наши, о которых рассказывал жрец».

Сократ очень оживлен, тем более что это повествование «не вымышленная басня, а реальная история». Тем не менее Критий желает, чтобы Тимей произнес свою речь первым. Поэтому Тимей берет слово в разговоре и посвящает остаток своего длинного монолога пифагорийским научным теориям: движению планет Солнечной системы, форме атомов, составляющих мировые стихии, возникновению человечества и жизнедеятельности человеческого тела и души.

В следующем диалоге – «Критий» – Критий продолжает повествование. Когда боги разделили мир, Афина и Гефест получили город Афины и основали Афинское государство по соответствующим принципам Платона. Его рабочие и крестьяне были невероятно трудолюбивы, его защитники фантастически благородны, а сама Греция в те времена – больше и изобильнее. Еще одна неувязка у Платона в «Тимее» состоит в том, что Афины (а косвенно и Атлантида) были основаны за 9 тысяч лет до Солона, а в «Критий» говорится, что через «многие поколения» после этого основания Атлантида утонула – также за 9 тысяч лет до Солона.

Как бы там ни было, Посейдон, главный бог моря, а также землетрясений и искусства верховой езды, получил Атлантиду в свое безраздельное пользование. На тот момент население Атлантиды составляла пара, убежавшая с земли, Эвинор и Левкиппа, и их дочь Клейто. Когда родители умерли, Посейдон (не смущенный тем фактом, что уже был женат на Амфитрите, одной из дочерей другого морского бога, Океана) обзавелся домом с Клейто на холме Атлантиды. Чтобы защитить свою любимую, он окружил холм концентрическими кольцами из бьющих из дна потоков. (Греки имели преувеличенное представление о подземных водах и верили, например, в то, что река Алфея в западной Греции, прообраз священной реки Альф Кольриджа, уходит под Адриатику и снова появляется на поверхности в виде реки Аретуза на Сицилии.)

Посейдон, весьма плодовитый мужчина, как и все боги, стал отцом десяти сыновей – пяти пар близнецов, – которых ему родила Клейто. Когда они выросли, он разделил Атлантиду и прилегающие острова между ними, чтобы они правили этими частями, создав альянс царей. Старший из первой пары близнецов Атлант (в честь которого и названа Атлантида) был назначен главным над остальными царями. Брат Атланта Гадир (или, если перевести его имя на греческий, Евмел, «богатый овцами» или «богатый плодами») получил в качестве своей доли район Гадира (позднее Кадикс) в Испании. Платон говорит, что Солон перевел исходные атлантические имена на греческий, чтобы слушателям было легче их воспринимать. Видимо, кто-то из них был слабым лингвистом, поскольку «Гадира» происходит от финикийского слова «изгородь».

Цари были плодовиты, их край богат растительностью, минералами и слонами, поэтому Атлантида со временем стала могущественной державой. Цари и их потомки построили город Атлантиду на южном берегу континента. Город имел круглую форму с диаметром около 15 миль, в центре его находился древний холм Клейто. Вокруг того холма еще сохранились кольца земляных валов и водяных рвов (два вала и три рва), образовывавших круговое укрепление три мили в диаметре. Цари возвели мосты между валами и тоннели между рвами, по которым могли пройти корабли. Городской док находился на внешнем берегу самого большого рва. Канал невероятных размеров пересекал город, соединяя морскую гавань с юга и широкую орошаемую прямоугольную равнину, размером 230 на 340 миль, окруженную высокими горами, с севера. Эта равнина была разделена на квадратные участки, отданные крестьянам-старостам, которые в ответ должны были снабжать людьми армию Атлантиды – легкую и тяжелую пехоту, кавалерию и колесницы (за тысячи лет до того, как были изобретены кавалерия и колесницы).

На центральном острове цари воздвигли царский дворец, а над священным местом, где Посейдон жил с Клей-то, – храм, окруженный золотой стеной. На земляных валах возникли парки, храмы, казармы, ипподромы и другие объекты общественного пользования. Все строения были богато украшены золотом, серебром, медью, оловом, костью и загадочным металлом орихалком, который «сиял, точно пламя».

Обратите внимание на то, что Платон ничего не говорит о взрывчатых веществах, прожекторах или самолетах, которые приписываются Атлантиде некоторыми современными атлантолюбами. Единственный упомянутый им корабль – трирема (или триер, вид судна, которое якобы изобрел Амейнокл из Коринфа в 700 г. до н. э.). И помимо орихалка он не описывает ничего, что было бы неизвестно в его время. Орихалк (дословно «горная медь») не смогли идентифицировать однозначно. Античные авторы, такие как Гесиод, изредка упоминают о нем таким образом, что становится понятно: это слово употребляли для описания необычайно качественной бронзы или меди.

Цари встречались попеременно раз в пять или шесть лет, чтобы посовещаться о государственных делах. Они собирались в священных чертогах Посейдона, ловили арканом быка, приносили его в жертву с пышным ритуалом и устраивали застолье. После чего заворачивались в темно-синие мантии, уносили угли священного костра и, усевшись в круг, проводили остаток ночи за принятием решений. На следующее утро их решения записывались на дощечках из золота, чтобы они сохранились для потомков.

Многие века атланты были добродетельными, как позднее афиняне. Но с течением времени, по мере того как божественная кровь Посейдона, унаследованная ими, все больше разбавлялась, начался нравственный упадок. Зевс, царь богов, видя их порочность и завистливость, решил покарать их, чтобы они исправились в будущем. (Однако метод его кажется странным. Утопить страну, чтобы улучшить людей.) Тогда он созвал богов к себе в центр Вселенной, чтобы обсудить это дело, «…и, собрав их, сказал так…».

Здесь диалог обрывается на полуслове. Нам никогда не узнать подробностей Афино-Атлантической войны.

Итак, что мы имеем? Миф, который Платон сочинил, чтобы проиллюстрировать свои философские воззрения? Правдивое сказание о затоплении древнего континента, переданное через египетских жрецов и Солона, как было описано выше? Или реальное предание, за века приукрашенное египтянами, Со лоном, Дропидием или Платоном?

Возможных вариантов много. Может быть, эту историю рассказали Солону, как говорилось ранее, но правды она в себе не содержала вовсе, а была придумана лукавыми жрецами для увеселения заезжих гостей. Некоторые авторы утверждают: может статься, Платон, как и Солон, посетил Египет и пообщался там с несколькими жрецами, в том числе с неким Патенейтом из Саиса, поскольку Платон считался путешественником, хотя в его записях не нашлось свидетельств о такой поездке. К тому же в те времена, когда появилось это утверждение, поездки в Египет было принято приписывать всем греческим философам, независимо от того, были они там или нет. Если Платон действительно посетил его, то вполне вероятно, что он мог услышать эту историю, а начав записывать, дополнил рассказом Солона и жреца Нейт, чтобы придать повествованию легкий аромат древности.

Рис. 3. Город Атлантида, по описанию в «Критий» Платона

Стоит отметить тем не менее, что до Платона ни один автор не обмолвился ни о каком утонувшем острове в Атлантическом океане. И, помимо слова Платона, нет никаких доказательств того, что незаконченное произведение Солона существовало в действительности. Также нет ничего в достаточно скудных обрывках доплатоновской греческой литературы, в сохранившихся до наших дней летописях Египта, Финикии, Вавилона и Шумера, которые писались за много веков до появления греческой цивилизации.

Разумеется, это не доказывает того, что подобного описания не существовало вовсе. До нас дошел лишь небольшой фрагмент древнегреческой литературы из-за небрежного обращения и безжалостности времени, из-за нетерпимости первых христиан, например папы Григория I, который уничтожал языческие книги в больших количествах, чтобы они не отвлекали верующих от стремления попасть на небо. Когда книги писались от руки на неудобных и легко рвущихся свитках из хрупкого папируса, лишь особая забота или везение позволяли им пережить несколько столетий. Утрата важных греческих текстов до некоторой степени восполнена привычкой греков цитировать друг друга с указанием источника. Но все равно сотни книг, которые могли бы рассказать нам то, что мы хотим знать, потеряны навеки.

Некоторые детали из истории Платона действительно встречались в доплатоновские времена. Например, сам Атлант являлся одним из древнейших персонажей греческой мифологии. Он был сыном титана Япета (одного из змееногих гигантов, напавших на богов на Олимпе) и братом Прометея и Эпиметея. Гомер отзывается о нем как о «кознодее Атланте, которому ведомы бездны моря всего и который надзор за столбами имеет: между землею и небом стоят они, их раздвигая». То есть поэт говорит о том, что Атлант имеет столбы – echei, что по-гречески может означать «владеет», «надзирает над» или «подпирает». Авторы более поздних периодов принимали последнее значение и делали описание более точным. Так, у поэта Гесиода Атлант держит небо головой и руками. Греческие драматурги добавили к этому то, что Атлант был наказан Зевсом за участие в восстании титанов и приговорен к такому изнурительному труду на западе:

Держит Атлант, принужденный к тому неизбежностью мощной,

На голове и руках неустанных широкое небо

Там, где граница земли, где певицы живут Геспериды.

Ибо такую судьбу ниспослал ему Зевс-промыслитель.

Позднее античные авторы усовершенствовали миф, сделав Атланта царем-ученым, создавшим астрономию, а некоторые христианские теологи сопоставляют его с библейским Енохом, сыном Каина.

От Плейоны, еще одной дочери Океана, у Атланта было семь дочерей Атлантид. (В единственном числе «Атлантида» означает «дочь Атланта».) Все они – Алкеона, Меропа, Келено, Электра, Стеропа, Тайгета и Майя были вознесены на небо и стали звездами. У другого бога моря, Посейдона, был сын Ликос от Келено, этого сына он поселил на острове Блаженных где-то на западе. Таким образом, в античном варианте жизнеописания Атланта Посейдон был его зятем, хотя, являясь бессмертным, мог, без сомнения, оказаться одновременно и его отцом (как у Платона).

В любом случае бессмысленно ожидать логичности от любого собрания древних мифов. Они всегда невероятно противоречивы, хотя с ростом цивилизации благоразумные исследователи пытались усовершенствовать их. Более того, по аналогии с романом Посейдона и Клейто, на острове Родос, который считался восставшим из вод, Посейдон «очарован был Галлией, сестрой Телхинес, и с нею возлегши, стал он отцом шестерых сыновей и одной дочери, названной Родос, от которой остров название свое получил».

Впоследствии Геракл, совершая свои подвиги, заставил Атланта принести золотые яблоки Гесперид (также с запада) в обмен на освобождение его от тяжкой ноши. Вернувшись с яблоками, Атлант не пожелал дальше исполнять свое наказание, но Геракл перехитрил его, попросив поддержать небо, пока он вытрет пот со лба, и убежал с плодами. В конце концов Персей превратил несчастного гиганта в камень, показав ему голову горгоны Медузы. Так появилась гора Атлас.

Из этого не следует, что все детали в мифе об Атланте появились в одно время. На самом деле есть основания предполагать, что сам сюжет об Атланте, держащем столбы, подпирающие небо, – своего рода божественном начальнике строительства и землеустройства – существовал в Греции за многие века до того, как у греков появилось представление о географии западного Средиземноморья. А на западе его отождествили с реальной горой, вероятно, гораздо позднее.

Противоборство Посейдона и Афины, которое у Платона принимает форму Атланто-Афинской войны, также имеет древние корни. В стандартном собрании греческих мифов и Афина, и Посейдон претендовали на Афины. Морской бог подкрепил свою претензию, ударив трезубцем по Акрополю. Из места удара (как у библейского Моисея) полилась вода. А Афина заставила вырасти оливковое дерево и была признана победительницей. Такое состязание богов было обычным сюжетом греческого искусства. Можно сказать, что Платон подарил Посейдону Атлантиду в качестве утешительного приза.

Помимо мифологических предшественников истории Платона, различные античные авторы, начиная с Геродота, описывают первобытные племена на северо-западе Африки, которых называют атлантами, атарантами или атлантиоями, все названия имеют общий корень с Атлантом.

Однако, поскольку они рассказывают нам о том, что у этих атлантов не было имен, они никогда не видели снов, а среди их соседей были люди со змеями вместо ног (как у титанов) и люди без голов с лицом на груди, возникает ощущение, что авторы описывали не собственные впечатления. Диодор Сицилийский излагает длинный рассказ о североафриканских амазонках (он проводит четкое различие между ними и азиатскими амазонками Гомера), живших на острове Геспера в болоте Тритона, и их царице Мирине, завоевавшей соседей-атлантиоев и их врагов гор-гон. По свидетельству этого плодовитого, но бездоказательного историка, атлантиои утверждали, будто Атлант, сын старшего бога Урана, дал свое имя и горе Атлас, и самому их племени. Позднее, добавляли они, Геракл истребил и горгон, и африканских амазонок, а болото Тритона исчезло из-за землетрясения.

Более того, античные авторы нередко упоминают острова в Атлантическом океане и континенты за его пределами. Начало этому поветрию положил Гомер, рассказав о разбросанных островах, таких как Эйя и Огигия, расположенных где-то в морях к западу от Греции, что совершенно противоречит географии этого региона. Авторы более поздних периодов писали об Атлантических островах, некоторые из которых весьма причудливы, населены народами с лошадиными копытами на ногах, называемыми сатирами, или людьми с такими большими ушами, которыми можно пользоваться вместо одежды. Прочие подобные упоминания относятся к реальным островам: Канарским, Мадейре и, возможно, Азорским, в целом называемым островами Удачи. Они были известны карфагенянам, но со временем о них забыли, и открыли их снова генуэзские исследователи в XIII и XIV вв.

Они также полагали, как и Платон, что океан, окружающий известный мир Европы, Азии и Африки, в свою очередь, опоясан огромным континентом. Историк Теопомп, более молодой современник Платона, приводит беседу царя Мидаса Фригийского (тот самый, который прикосновением превращал все в золото) и сатира Силена. Сатир описывает внешний континент и говорит, что его населяют люди, рост которых вдвое больше и жизнь вдвое длиннее, чем у тех, что живут в известном мире. Одна часть этой земли, называемая Аностос («откуда не возвращаются»), окутана красной дымкой, и текут в ней две реки: река Удовольствия и река Горя. Однажды воинственное племя этих великанов пересекло океан, чтобы завоевать цивилизованный мир, но, добравшись до земли гиперборейцев и поняв, что у последних нечем поживиться, решили, что бессмысленно идти дальше, и вернулись домой с досадой.

По схожей иранской легенде, Заратустра является потомком таких завоевателей с внешнего континента. Возможно, оба предания являются сильно исправленными поздними вариантами более древней легенды о переселениях, на настоящий момент утраченной в своей изначальной форме.

Наконец, греки имели общее представление о появлении участков земли из моря и их возвращении в него.

Мифы рассказывают об острове Родос, поднявшемся из вод морских. В поездке по Египту Геродот заметил ископаемые раковины моллюсков на холмах и в первых в мире записях о географических наблюдениях сделал правильное заключение о том, что эта область когда-то была покрыта водой. Более того, бытовало широко распространенное мнение о том, что Сицилию оторвало от Италии землетрясением и Гибралтарский пролив возник из-за аналогичного природного катаклизма.

Также греки трепетно хранили легенды о потопах. Например, такую, в которой спастись удается только одной супружеской паре – Девкалиону и Пирре. Предупрежденные Зевсом, они уплывают в коробке. Этот миф, так же как и миф о Ное, может происходить от древней шумерской легенды, которая, в свою очередь, скорее всего, основывается на реальных наводнениях, которые когда-то обрушились на долину Евфрата.

Очевидно, что во времена Платона любой сообразительный человек, пожелай он написать художественное произведение, вроде истории Атлантиды, мог найти богатейший материал для своей задумки. Ярые поклонники Атлантиды считают само собой разумеющимся, что эти намеки и слухи о неизвестных странах и народах, а также погружения под воду относятся к реально существовавшей Атлантиде, а все различия в изложении происходили вследствие искажения истинного исторического повествования, которое встречается в диалогах Платона. Скептики, напротив, возражают им, утверждая, что искажение – это всего лишь другой способ рассказа: Платон заимствовал идеи из ряда географических, исторических и мифологических источников и скомпоновал их, чтобы создать свой литературный шедевр.

Мы вернемся к этому вопросу позднее. А пока я просто хотел бы подчеркнуть: несмотря на то что многочисленные упоминания атлантов, Атлантических островов и погружений земли под воду подсказали подробности Платону и, возможно, имеют какое-то отношение к его труду, ни в одном из них не говорится на простом доступном языке о том, что на острове, называвшемся Атлантида, когда-то находилось цивилизованное государство, а впоследствии он скрылся в водах Атлантического океана.

Более того, точно известно, что мифы об Атланте и сказания об африканских атлантах и западных островах существовали задолго до того, как Платон написал об Атлантиде.

После Платона, однако, ряд авторов пытались толковать историю об Атлантиде. Хотя ни в каких дошедших до нас работах, написанных в течение 300 лет после Платона, не упоминается Атлантида, мы узнаем о том, что думали его непосредственные последователи об этом предании, из работ таких писателей, как Страбон. Поначалу большинство из них либо осмотрительно хранили молчание, либо считали аксиомой, что Атлантида – всего лишь выдумка, аллегория, с помощью которой Платон хотел изложить свои общественные взгляды. Последний вариант вполне согласуется с характером Платона, насколько он нам известен.

Сначала первый ученик Платона Аристотель Стагирит превратился в заносчивого, многоречивого энциклопедиста, который спорил с учителем. Он основал собственную школу (Академию) и написал, хотя и без присущего Платону обаяния, но с гораздо более широким использованием фактов, ряд объемных, сухих по стилю трактатов о человеке и Вселенной. В них он отразил почти все научные знания своего времени, а в некоторых областях, особенно в биологии и логике, значительно продвинул человеческое знание вперед. Аристотель не виноват в том, что в течение полутора тысяч лет после его смерти большинство философов предпочитали цитировать его как непререкаемый авторитет и использовали его новаторские работы как трамплин для новых открытий.

Нам известно лишь одно высказывание Аристотеля об атлантическом сказании его бывшего учителя. Оно цитировалось в утраченной книге Страбона. Аристотель в нем иронически замечает: как Гомер для украшения сюжета вынужден был сперва привести многочисленные корабли с греками к берегу Трои, а затем уничтожить их, так и в случае с Атлантидой «тот, кто ее выдумал, тот и отправил ее на морское дно».

Чуть больше двух веков спустя философ-стоик Посейдоний, друг и наставник Цицерона, был уязвлен такой резкостью. Он, соответственно, написал, что в свете известного о воздействии землетрясений и эрозии ему кажется более разумным сказать следующее: «Не исключено, что эта история об острове Атлантида вовсе не вымысел», что для него было весьма сдержанно. Страбон, хотя и считавший Посейдония в прочих вопросах доверчивым и чрезмерно восторженным человеком, данное высказывание поддержал.

Однако позднее, в I в. н. э., Гай Плиний Второй, Плиний Старший, заметил, что Атлантида утонула, «если верить Платону». Его современник Плутарх рассказывал о попытке Солона создать эпическую поэму, описывающую «историю или предание об острове Атлантида», которую так и не успел завершить, и о том, как Платон потом пробовал улучшить результаты Солона, но большого успеха не добился. Относясь скептически к правдоподобности этого предания, Плутарх тем не менее выражает одобрение его литературным достоинствам: «…и сожаление читателя о незаконченной части становится сильнее от того, что удовольствие от законченной получает он неимоверное».

До этого момента все толкователи рассматривали данную историю с холодной и критичной созерцательностью. Во времена заката Римской империи стандарты разборчивости, которые и так были всегда невысокими, стали еще ниже. В результате такие люди, как неоплатоник Прокл, восприняли это сказание всерьез. Неоплатоники, последователи Плотиния и Порфирия, создали одно из многих полуволшебных, полуфилософских обществ, появившихся в прекрасной эллинистической Александрии, расцветших в Римской империи, все больше склонявшихся в сторону магии и, в конце концов, совсем исчезнувших (или поглощенных) с утверждением христианства. Осторожная дифференциация не входила в число их достоинств.

Прокл утверждал, что Крантор, последователь Платона, считал данную историю подлинной и заявлял, что доказал это с помощью свидетельств египетских жрецов, которые показывали странникам колонны, на которых было высечено это предание. Впрочем, поскольку странники не умели читать иероглифы, им приходилось верить своим экскурсоводам на слово в том, что касается содержания надписей. Более того, продолжает Прокл, географ Маркелл (I в. до н. э.) в своем труде «Эфиопия» поведал об островах в Атлантическом океане, трех больших и семи малых, население которых хранит традиции Атлантиды и ее империи. Прочие, такие как неоплатоник Порфирий и отец церкви Ориген, расценивали повествование Платона как аллегорию, которой приписывали символический смысл. Например, Атлантическая война символизировала столкновения между духами, населяющими Вселенную. Неоплатоник Ямвлих и сам Прокл, изрядно напрягшись, убедили себя в том, что история эта «правдивая» одновременно и буквально, и метафорически. Античная Александрия была очагом стремления к аллегории. Александрийский философ Филон Иудей[1], веривший в Атлантиду, и первые отцы церкви с ликованием приписали символический смысл своим священным манускриптам и даже, что совсем уж нелепо, заявили, что каждый абзац имеет и буквальное, и аллегорическое значение.

Прокл поступил точно так же с «Комментариями к «Тимею» Платона. Получилось нечто ужасное: бескрайний поток бессмысленных мистических «толкований». Среди множества бессвязных глупостей по поводу значимости каких-то платков (с вышитыми картинами, изображающими богов, борющихся с гигантами, и афинян, повергающих варваров), которые использовались в религиозных празднованиях в Афинах, Прокл между делом замечает, что Критий сплел миф, достойный праздника Малой Панафинеи, в то же время, когда создавался «Тимей», как говорит Платон.

Позднее некий ученый муж, писавший комментарии к «Республике» Платона, неправильно понял этот отрывок и решил, что на праздник Малой Панафинеи существовал обычай вышивать на платках картинки на тему войны Афин и Атлантиды. Таким образом, схолиаст[2]способствовал возникновению неподтвержденного мнения о том, что эта история была известна задолго до Платона, чем еще больше усложнил и без того туманный вопрос. Тем не менее не будем обвинять бедного схолиаста, учитывая, что Прокл был, пожалуй, самым невразумительным из философов, когда-либо прикасавшихся пером к папирусу.

Преимущественно отцы церкви, которые составляли комментарии к истории об Атлантиде, продемонстрировали не более критический подход, чем неоплатоники, и приняли ее за чистую монету. Затем с расцветом христианства и закатом Римской империи интерес в интеллектуальной сфере переместился с предметов мира зримого на предметы мира незримого. Интерес к отдаленным событиям земной истории, включая Атлантиду, угас, несмотря на то что несколько столетий «Тимей», переведенный на латынь Халцидием, оставался единственной работой Платона, с которой был знаком Запад.

Последний комментарий об Атлантиде, перед тем как долгий мрак эпохи веры опустился на западный мир, принадлежит Косьме Индикоплевсту (Индикоплевст – «путешественник в Индию»), египетскому монаху, жившему в VI в. В молодости Косьма был странствующим купцом, но с годами стал набожным и взялся опровергнуть языческое представление о географии в трактате «Христианская топография». В этот «памятник нечаянного смеха» он включил сказание об Атлантиде в рьяной попытке доказать, что Земля не круглая, как утверждали греки, а плоская.

Косьма придерживался мнения, что Вселенная имеет форму ящика (как полагали древние египтяне), а все сущее находится внутри его. Таким образом, рака, сделанная по указанию Моисея, является моделью Вселенной. Наша Земля была островом на полу этого контейнера, ее окружал океан, который, в свою очередь, был опоясан прямоугольной полоской земли, и здесь стены ящика сходились с его полом. Рай (в более поздние времена обязательно изображавшийся на средневековых картах) располагался в восточной части этой внешней земли, и там жили люди до потопа. Что же касается Атлантиды, Косьма заверяет, что она – просто искаженный вариант истории библейского потопа, которую Тимей позаимствовал у халдеев и переработал для своих нужд.

После Косьмы Атлантида словно бы утонула еще раз. За исключением кратких упоминаний в средневековой энциклопедии «De Imagine Mundi», составленной Гонорием Отанским (примерно 1100 г.), больше ничего о ней не было слышно многие века. Однако ее культ не умер, а только уснул. Разорвав интеллектуальные путы церкви и раздвинув географические границы своего небольшого полуострова, европейцы снова прониклись интересом к дальним странам и отдаленным временам. Атлантида опять захватила умы людей.

Глава 2

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: