Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Инкарнация в России. 3 страница




Вот то, что ясновидческое сознание в последней трети XIX столетия и до самого нашего времени могло лицезреть как основу нашей нынешней эволюции. Все больше и больше развертывалась в духовном мире, и астральном мире битва, развертывалась духовно, между Россией и Францией, — разумеется, в том, что духовно лежит в их основе, — и бит-ва эта становилась все сильнее и сильнее. Собственно, битва в духовном мире означает взаимодействие в физическом мире, но это уже — образ битвы, взаимного противодействия, а тот, кто взирает в духовный мир, имел перед собой с последней трети XIX столетия и до нашего времени все большую и большую интенсификацию духовной битвы между Западом и Востоком, битву в небе, — ее уже можно так называть, — над Средней Европой, битву, которая состоит в том, что на Востоке под водительством Михаила собиралось все большее воинство, чтобы победить все то, что на Западе, — все больше и больше врастающем в материализм Западе, — могло бы воспрепятствовать явлению Христа.

Да, мои дорогие друзья, там, где культура стоит высоко, где существует такая вполне выраженная, достигшая вершины культура, как во Франции, душа воспринимает определенные имагинации. После смерти эти имагинации остаются, но они препятствуют появлению чего-либо совсем нового, что должно прийти через Христа. Поэтому в духовном мире должно быть преодолено прежде всего то, что переходит в души из вполне зрелой культуры. Михаил не может набирать свои воинства из состава вполне зрелой культуры, — они приспособлены к определенной имагинации; имагинации должны быть прежде растворены. Отсюда, — грандиозная картина за сценой духовного мира, картина битвы Востока с Западом, воинства Михаила со ставшими самостоятельными душами Запада.

Но посмотрите, внешнее физическое выражение духовной битвы — физический союз. То, что соединяется на физическом плане, выражает то, что оно находится в борьбе на духовном плане. На физическом плане союзниками становятся, когда приходится сражаться на духовном плане. Из этого вы еще раз можете увидеть, насколько серьезно мы должны принимать слова о Майе и Истине. Часто произносят слова «Майя» и «Истина», но они остаются теорией, ибо тот, кто взирает в духовный мир и там видит, что лежит в основе физического мира, того охватывает чувство величайшего потрясения, если он серьезно проникает от Майи к Истине и позади того, что живет в Майе, находит Истину. Порой Истина должна выражаться иными словами, нежели это бывает на физическом плане.

То, что означает союз на физическом плане, на духовном плане нередко означает войну. Тут, конечно, не надо создавать ложных конструкций, подыскивая к тому, что находят на физическом плане, его противоположность в духе, ибо так обстоит дело не со всеми вещами. Вещи надо искать в их действительности в духе. В некоторых случаях вполне бывает и так, что происходящее на физическом плане является прямым отражением того, что происходит в духовном мире. В других же случаях существует колоссальная противоположность, как здесь между Востоком и Западом, где в Майе имеют союз на физическом плане, а в духовном мире — бесконечно превосходящую его по значению борьбу. Ибо посредством этой борьбы постепенно должно быть достигнуто то, что из эфирного мира выступит настоящий образ, образ Существа, которое в наше время, в ходе XX столетия должно подойти к человечеству, образ Христа.

 

Из лекции 18 мая 1915 г. в Линце. G А 159/160 — Русский наслаждается чувством своей национальности. О битве в духовном мире.

...Если посмотреть на восток, то даже на ближайшем к нам Востоке мы увидим люциферические силы. А на Западе мы видим аримани-ческие силы. Право, у нас при духовнонаучном рассмотрении должно быть свойство не смотреть на вещи с симпатией и антипатией, а также и народы и народные души не рассматривать с симпатией и антипатией, а видеть такими, каковы они в их своеобразии. То, что называют национальной особенностью человека, живущего в своем народном элементе, зависит прежде всего от того, что действует в физическом и эфирном теле. Когда мы от засыпания до пробуждения живем нашим духовно-душевным как астральное тело и Я, то мы живем за пределами обычного национального элемента. Только от пробуждения до засыпания, когда мы погружены в тело, мы живем в национальном. Отсюда и национальное — это нечто такое, что человек мало-помалу преодолевает во время своего пребывания в Камалоке. Человек устремляется к общечеловеческому, преодолевая в Камалоке национальное, чтобы затем большую часть времени между смертью и новым рождением жить в общечеловеческом. К тем качествам, которые оставляют в Камалоке, относится и то, что делает нас человеком особой национальности.

В этом отношении отдельные национальности весьма отличаются друг от друга. Сравним, например, француза и русского. Француз обладает той особенностью, что то, что во время его жизни между рождением и смертью народная душа вносит в его физическое и эфирное тело, он совсем по-особому фиксирует, совсем особенно живет в этом. Это выражается в том, что француз, — не в качестве отдельного человека, а как француз, — имеет некоторое представление о том, что такое француз; что он прежде всего оговаривает, что такое, собственно, француз. Однако те мысли, которые француз создает о своей национальности, которые вообще человек романской культуры создает о своей национальности, способствуют тому, что и эфирном теле резко запечатлевается представление, какое француз имеет о национальности. Когда он проходит через врата смерти и уже несколько дней спустя эфирное тело отделяется, тогда это эфирное тело является плотно замкнутым обликом, который остается долго существовать в эфирном мире. Эфирное тело может долго не растворяться, потому что в нем крепко запечатлены представления о его национальности; эти представления скрепляют эфирное тело. поэтому, переводя взгляд на запад, мы видим поле смерти, полное четко прочеканенными эфирными телами.

Если же мы присмотримся к Востоку, к русскому человеку, то своеобразие этих русских людей будет состоять в том, что когда души проходят через врата смерти, они несут при себе такое эфирное тело, которое растворяется относительно быстро. В этом разница между Западом и Востоком. Эфирные тела, которые у западноевропейцев отделяются после смерти, обладают той особенностью, что хотят удержаться в застывшем состоянии. То, что француз называет «gloire», прочно запечатлевается в его эфирном теле как национальная «gloire», так что он после смерти приговорен долго-долго направлять свой взгляд на это эфирное тело, созерцать самого себя после смерти. Русский человек после смерти, напротив, мало взирает на себя. Из-за всего этого западноевропеец подвержен ариманическому влиянию, а это оматериализовывание эфирного тела подлежит опять-таки ариманическому принципу. Растекание эфирного тела, скорое растворение эфирного тела сопровождается чувством наслаждения, и в этом как раз своеобразие, в инстинктивном чувстве наслаждения национальным. Как это выражается на Востоке? — Средняя Европа не понимает этого, сколько ни вчувствывается. Если понаблюдать Достоевского или Толстого или других, кто задавал тон, кто постоянно говорит о «русском человеке», то это есть чувство наслаждения национальным, которое не может определить (definieren) себя. Даже у Соловьева мы еще находим, что в его философии живет нечто удушливое, чего среднеевропейский человек не может соединить с ясностью и чистотой, которых он ищет.

То, что в Европе действует как духовная сила, связано со всем этим. В Средней Европе наличествует иное, среднее состояние, а именно, нечто, о чем можно было бы говорить дальше, нежели во вчерашней открытой лекции. Я сказал там: в Средней Европе существует нечто, имеющее природу внутреннего стремления. Именно так писал Гете в сороковых годах своей жизни своего «Фауста», — всегда стремясь, всегда стремясь! Но это стремление внутренней природы. Так было в Средней Европе, где выступили мистики, хотевшие не просто познавать божественно-духовное, но переживать его собственной душой. Если взять Соловьева, то видно, что он исходит прежде всего из того, что когда-то в историческом прошлом Христос умер ради человечества. Это совершенно верно, но у Соловьева дело заключается в душе, которая видит духовную жизнь наподобие облака вне себя, душе, которая видит, что все как бы уже свершилось, тогда как среднеевропейская жизнь требует, чтобы каждый человек все снова имел в себе переживания Христа. Самому Соловьеву Мейстер Экхарт возразил бы примерно следующее. Если Соловьев все снова подчеркивает, что Христос прошел через смерть, чтобы человек мог стать человеком, то Мейстер Экхарт сказал бы: вы смотрите на Христа, как на что-то внешнее; дело не в том, чтобы постоянно направлять взгляд только на исторические события, мы должны переживать самого Христа внутри себя, мы должны внутри себя открыть что-то такое, что проходит через такие же состояния, как и Христос, по крайней мере духовно, так, чтобы духовно, спири-туально пережитое Христом снова переживалось.

Странным и фантастичным, конечно, покажется современным людям, если сказать: все развитие, даже дух языка, действовали в Средней Европе так, что в ее языке была запечатлена эта взаимосвязь Я с принципом Христа: I-CH=Jesus Christus. I-CH соединилось так, что стало Я(1сЬ). Произнося Я, в Средней Европе произносят имя Христа. Столь близким к Христу, столь сердечно связанным с ним хотят чувствовать Я. Об этой интимной жизни, которая должна присутствовать во всех духовных областях в Средней Европе, не ведают ни на Западе, ни на Востоке. Поэтому и должно в XX столетии произойти нечто та кое, чтобы принцип Христа соответствующим образом мог постепенно простереться по всему европейскому континенту. Я не раз в различных циклах лекций подчеркивал, что то духовное существо, которое мы называем Архангелом Михаилом, в ноябре 1879 года достигло особой ступени развития. Михаил стал, так сказать, ведущим Духом Этот ведущий Дух теперь подготовляет события, на которые в моей первой драме-мистерии было указано как на явление по всей Земле эфирного Христа, событие, которое должно наступить в XX столетии. Тогда наступит то, что сначала отдельные души, а потом все больше и больше душ будут знать: Христос действительно здесь, Христос странствует по Земле, но в эфирном облике, а не в физическом. — Это должно быть подготовлено. Если бы в течение XX столетия у некоторых душ, — а это произойдет, — ясновидчески открылись духовные очи на то, что живет в эфирном мире, им помешали бы те эфирные тела, которые распространяются из Западной Европы. Духовный взор падал бы сначала на них, и люди не могли бы правильно видеть облик Христа. Потому Михаил должен вести в Европе борьбу. Он должен что-то вносить для того, чтобы эти застывшие западноевропейские эфирные тела растворялись в эфирном мире. Для этого он должен брать те эфирные тела, которые растворяются охотно, эфирные тела с Востока, и с их помощью сражаться с Западом. Этим вызвано то, что с 1879 года в астральном мире подготавливалась мощная битва между русскими и западноевропейскими эфирными телами, и битва эта сотрясает весь астральный мир. Настоящий ожесточенный бой, ведомый Михаилом, идет в астральном мире между Россией и Францией. Вот то, что лежит в астральном мире в основе борьбы, неистовствующей здесь в Европе. И как не раз мы бывали потрясены тем, что чему-то происходящему здесь, в физическом мире бывало противопоставлено нечто в духовном мире, так происходит и здесь. Заключенный под соблазном Аримана франко-русский союз, который покоится преимущественно на ариманическом элементе, а именно — на двадцати миллиардах, предоставленных Францией России, — является физическим выражением той битвы, которая неистовствует между французскими и русскими душами, битвы, в которую включена Средняя Европа со всем ее стремлением к встрече с Христом в самом внутреннем элементе души. И Европа подпала той карме, что как раз в Средней Европе должно трагическим образом переживаться то, в чем должны разбираться Восток с Западом и Запад с Востоком. Вещи, которые немецкий элемент с французским внешне должны согласовывать между собой, надо понимать только так, что немецкое находится посередине между Востоком и Западом и играет для обеих сторон роль наковальни. Ибо то, что сталкивается в Германии с обеих сторон, на самом деле представляет собой переговоры обеих сторон. Такова духовная истина, и она совершенно иная, нежели то, что внешне происходит в физическом мире. Подумайте только, сколь отличается духовная истина от того, что внешне разыгрывается в физическом мире! Все это для современного человека звучит, конечно, странно, но такова истина. Эта истина должна потрясающе действовать на нас.

Но и еще одна вещь необычайно значительна. Правда, это противоречит всему, что нам может показать история, поскольку Англия, которая всегда объединялась с Турцией против России, теперь вдруг должна вместе с Россией сражаться против Турции. Это противоречие можно понять, только сделав следующее оккультное наблюдение. В то время как здесь, внизу, на физическом плане Англия, объединившись с Россией, ведет борьбу с Турцией, оккультному наблюдению предстает следующее. Наблюдая оккультно эту борьбу и глядя как бы снизу вверх (von unten herauf) на физический план, а затем на астральный план, обнаруживаешь следующее. На севере Россия предстает в союзе с Англией, а на юго-востоке Турция предстает в союзе с Англией. Это проистекает из того, что союз между Англией и Россией имеет значение только на физическом плане, но не имеет никакого отражения в духовном мире, так как покоится целиком на материальных интересах. Англию в союзе с Россией на севере видно снизу (von unten) только на физическом плане. На юго-востоке сквозь физический план видно, как на астральном плане англичане, объединенные в душевном отношении с турками, борются против России. Таким образом, на физическом плане Англия борется, с одной стороны, вместе с Россией, а с другой стороны, [на астральном плане] Россия побеждается Англией. Так должны мы рассматривать вещи, которые действительно происходят внешне, поскольку появляются в качестве внешней истории. Ибо то, что кроется за ними, — это нечто совершенно иное.

Придет время, когда о нынешних событиях люди будут говорить совершенно иначе, нежели в настоящее время.

 

 

IV.

Народ Христа.

Из лекции 2 ноября 1918 г. в Дорнахе. GA 185 — Три модификации Импульса Христа в Европе.

...Для того, чтобы рассматривать то, что нам теперь надлежит рассмотреть, я должен обратить ваше внимание прежде всего на то, что я показал вам два потока внутри развития человечества. Я не знаю, все ли из тех, кто здесь сидит, столь точно вслушивались в мои формулировки в ходе этих рассмотрений, чтобы уже заметить то, что я сегодня хочу особенно выделить, чтобы в последующих рассмотрениях не возникало недоразумений.

В отношении эволюции, развития послеатлантического человечества я подчеркнул прежде всего одно. Я обратил внимание на то, что человечество послеатлантического периода становится, если так можно сказать, все моложе и моложе. Это значит, что в первой эпохе этого послеатлантического периода, в так называемой древнеиндийской эпохе, люди в телесном отношении оставались способными к развитию до пятидесятилетнего возраста, что, следовательно, они проходили стадии развития вплоть до пятидесятых годов жизни; затем, в древнеперсидской эпохе, — до менее преклонного возраста, и египетско-халдейской эпохе — опять-таки до менее преклонного возраста. Затем, в греко-латинской эпохе человечество подошло к эпохе, когда оно было способно к развитию в возрасте от 28 до 35 лет. И теперь мы находимся в той эпохе, когда человечество остается способным к развитию до 27-28 лет; именно теперь, — что я часто подчеркивал, — мы находимся в эпохе, когда люди благодаря тому, что им дает мир, остаются способными к развитию только до 27 года их жизни. То, что может давать им возможность дальнейшего развития, они должны извлекать из спиритуальных импульсов. Затем появится человечество, которое будет оставаться способным к развитию даже лишь до возраста от 14 до 21 года. Это будет шестая послеатлантическая эпоха. И так будет продолжаться дальше. Человечество, становясь старше, будет в этом смысле становиться все моложе и моложе. Это одна эволюция.

Но надо особенно иметь в виду, — как сказано, я не знаю, все ли вы это заметили, — что эта очерченная мной эволюция касается всего человечества. Следовательно, эту эволюцию проходит человечество, Так что мы можем сказать: в отношении этой, — я назову ее первой эволюцией, — в отношении этой первой эволюции человечество находится в фазе, лежащей между 28 и 21 годами. Но это те годы, когда приходит к особенному развитию душа ощущающая. Значит, ныне мм находимся в эпохе развития, когда все человечество особенно развертывает душу ощущающую. Это одна эволюция.

Но я рассказывал вам и о другой эволюции. Эта другая эволюция состоит в том, что в первой послеатлантической эпохе, древнеиндийской, человечество прошло через то время, когда отдельный человек развивался посредством эфирного тела; во второй послеатлантической эпохе, древнеперсидской, отдельный человек развивался посредством тела ощущений, в египетско-халдейской эпохе отдельный человек развивался посредством души ощущающей, в греко-латинской эпохе — посредством души рассудка, или характера, а в нынешней эпохе от дельный человек развивается посредством души сознательной. Это, следовательно, вторая эволюция.

Третий эволюционный поток, который следовало бы принимать во внимание, это тот, который я тоже часто упоминал, который являет отдельные народные элементы в их развитии на земле. Относительно этого я вам излагал, что отдельный народ, например, итальянский, развивается так, что то, что совершается через этот народ, особенно стимулирует душу ощущающую; французский народ развивается так, что особенно стимулируется душа рассудка, или характера; англоязычные народы развивают то, что особенно стимулирует душу сознательную, и так далее. Это третья эволюция. Вы видите, эти вещи пронизывают друг друга, и относительно нашего особого периода я не могу выдвигать какое-нибудь одно отдельное положение.

Первая эволюция — все человечество приводит в развитие душу ощущающую.

Вторая эволюция — в составе человечества отдельный человек приводит в развитие душу сознательную.

Третья эволюция — эволюция народов.

Однако эти три эволюции пересекаются в каждом человеке, вторгаются в душу каждого человека. Да, мои дорогие друзья, мировой порядок поистине не так прост! Если вам хочется, чтобы мировой порядок для вас выражался в самых простых мыслях, то вам надо быть либо профессором, либо испанским королем. Ибо надо лишь вспомнить рассказ об испанском короле, который, когда ему излагали не -много менее сложный мировой порядок, нежели тот, что здесь имеется и виду, сказал, что если бы Бог ему предоставил устраивать мир, то он устроил бы его не так сложно, а намного проще. И некоторые учебники или также иная популярная литература все снова и снова преследуют тот принцип, что истина должна быть простой. — Этот принцип преследуется, конечно же, не по каким-либо реальным основаниям, а исключительно из удобства, я бы сказал, из общечеловеческой лени. Одними схемами, которыми все можно зарегистрировать, в отношении действительности поистине ничего нельзя добиться. И те скользкие, я бы даже сказал, скользкие, как угорь, понятия, которые сегодня особенно в ходу в официальных науках, они, я бы снова сказал, удалены от истинной действительности, — если воспользоваться астрономическим выражением, — на световые годы.

То же, что включается в совокупную эволюцию человечества как частичная эволюция, надо обдумывать, если хочешь понять, что же, собственно, разыгрывается в душах людей этого пятого послеатлантического периода. Ибо оно разыгрывается медленно и постепенно. И мы будем вынуждены, если хотим бросить взгляд на религиозную эволюцию этого периода, постоянно как бы на втором плане держать эту троякую эволюцию человечества. Ведь и на самом деле около того момента, где берет начало пятая послеатлантическая эпоха, в глубокое, вздымающее много волн движение наряду со многим другим приходит и религиозная жизнь цивилизованного человечества; это движение сегодня отнюдь не окончено, но оно должно быть понято в его глубинах, если люди на самом деле хотят достичь пользования душой сознательной. Ибо только, как я сказал вчера, придя к пониманию происходящего, люди станут способными принимать действительное участие в дальнейшей эволюции человечества на Земле.

У начала XV столетия религиозные импульсы цивилизованного человечества приходят поистине во взбудораженное состояние. Рассмотрим их прежде всего в Европе, ибо увидев их там, мы получим картину, я бы сказал, всего земного круга. То, что тогда взбудоражилось, подготавливалось давно; более или менее это подготавливалось с X и даже уже с IX века европейской и переднеазиатской духовной жизни. И подготовка эта происходила благодаря тому, что в цивилизованном мире совершенно особым образом совершалось дальнейшее действие Импульса Христа. Мы уже знаем, что Импульс Христа продолжает действовать во времени. Однако абстрактным положением о продолжающемся действии этого Импульса Христа сказано, собственно, очень и очень мало. Необходимо видеть, как этот Христов Импульс дифференцируется, каким образом он затем по-разному модифицируется или, лучше сказать, в своей дифференциации метаморфизируется.

Когда рассматриваешь, как связано то, что тогда, в начале XV века стало приходить в движение и что и сегодня глубоко-глубоко продолжает действовать в людях, — часто бессознательно, без того, чтобы они об этом имели понятие, — как связано оно с современными катастрофическими событиями, видишь, что эта связь существует благо даря тому, что с IX-X века в одной области цивилизованного мира создавалась возможность возникновения настоящего народа Христа, того народа, который получил особую внутреннюю склонность к внесению Христова Откровения в грядущие века. Когда об этом времени говорят, что тогда в ходе мировых событий в порядке подготовки более поздних времен был создан народ, особенно подходящий к тому, чтобы стать народом Христа, то это говорят в самом прямом смысле.

Это произошло благодаря тому, что уже в IX веке продолжающееся действие Импульса Христа в Европе как бы дифференцировалось, и эта дифференциация Импульса Христа выразилась в том, что души оказались способными давать вливаться в себя Импульсу Христа непосредственно в его откровении и что эта часть, этот род дифференциации Импульса Христа был отодвинут на восток Европы. То, что тогда было осуществлено при патриархе Фотии, при папе Николае I, — было оттеснением на европейский Восток особенно интенсивно действовавшего Импульса Христа.

Вы знаете, что тогда это привело к знаменитому спору о том, надо ли мыслить Духа Святого исходящим от Отца и от Сына, или его надо мыслить иначе. Но я не хочу останавливаться на догматических спорах; я хочу остановиться на том, что продолжает действовать. Итак, возникла та дифференциация, та метаморфоза Импульса Христа, которая характеризуется именно тем, что населявшие эту область европейского Востока люди держали свои души открытыми для постоянного втекания в них Импульса Христа, для непрестанного присутствия в них дыхания Христа. Дело дошло именно до того, что эта особая метаморфоза была оттеснена на Восток, и благодаря этому русский народ в самом широком смысле слова стал в европейской цивилизации народом Христа.

Знать это особенно важно в настоящее время. Только не говорите, что по отношению к нынешним событиям такая истина выглядит странно. Говоря так, вы бы только недооценивали то первейшее положение спиритуальной мудрости, что внешние события часто прямо-таки парадоксальным образом противоречат внутренней истине совершающихся событий. Дело вовсе не в том, что события в том или ином месте в мире внешне противоречат внутренней истине происходящего; дело в том, чтобы понимать, какие внутренние процессы являются настоящими духовными реальностями. А эти подлинные духовные реальности таковы, что если мы здесь [рисунок]* представим себе Европу, то уже с IX века над Востоком разливается волна, приведшая к возникновению там народа Христа.

* В дорнахском издании GA 185, 1962 г., рисунок не воспроизведен. — Прим. перев.

Что, собственно, подразумевается, когда говорится, что там возник народ Христа? Под этим подразумевается, — а ведь вы можете все это проверить с помощью внешней истории с ее симптомами, и тогда вы увидите, — если будете иметь в виду внутренние процессы, а не внешние, часто прямо-таки противоречащие действительности факты, — вы увидите, что это совершенно верно; ведь во введении к сегодняшней лекции я сказал, что именно я хочу поставить перед душевным оком, — под этим подразумевается, что на востоке Европы была создана территория, где постоянно жили люди, непосредственно связанные с Импульсом Христа, такие люди, в чьи души некоторым образом непрерывно, капля за каплей вливался Импульс Христа. Христос там непрерывно присутствует в качестве пропитывающей мышление этого народа, чувствование этого народа внутренней ауры.

Наверное, нельзя найти более сильное внешнее доказательство, — которое, однако, является непосредственным доказательством, — того, что я только что сказал, чем такая личность, как Соловьев, величайший философ русского народа новейшего времени. Почитайте его и почувствуйте, как, несмотря на все те черты Соловьева, о которых я говорил с других точек зрения, в него непосредственно втекает то, что можно было бы назвать инспирацией Христа; как инспирация Христа действует в его душе настолько сильно, что даже все устройство внешней социальной жизни человека он мыслит так, как будто Христос является царем, незримый Христос является царем социального сообщества людей; как будто все проникнуто Христом, как будто всякий поступок, совершаемый человеком, совершается, собственно, благодаря тому, что Христов Импульс действует вплоть до самых мускулов. Чистейший, прекраснейший представитель народа Христа — философ Соловьев.

Так с тех пор текла русская эволюция до нынешнего дня, до настоящего часа. Именно зная, что русский народ — это народ Христа, можно будет понять, как мы увидим позже, даже и теперешнюю его эволюцию, тот облик, который она теперь приняла. Такова одна метаморфоза, подготовившая народ Христа; таков Импульс Христа в одной его дифференциации.

Во второй дифференциации Импульс Христа развился так, чти Рим, отодвинувший подлинную, непрерывно действующую мета морфозу Импульса Христа на восток, преобразил духовное господство Христа в мирское господство церкви. Рим декретировал, что все, связанное с Христом, было делом одноразового откровения в начале нашего летоисчисления, — одноразового откровения, и откровение это передано церкви, а церковь должна внешним образом нести это откровение дальше. — Тем самым откровение Христа сделалось вопросом мирской власти, попало под церковное управление, церковное господство. Это важно учитывать. Этим было вызвано не менее, как то, что часть Импульса Христа была [из него] вырвана. Полноценны и Импульс Христа находится у народа Христа, который распространяет его действие так, что Импульс Христа на самом деле продолжает действовать в непосредственном настоящем. Римская церковь сломил;! это продолжающееся действие, сконцентрировала Импульс Христа на начале нашего летоисчисления, а все более позднее возложила па традицию или письменное предание, так что теперь все это должно продолжаться под управлением церкви.

Из-за этого у тех народов, на которые римская церковь распространила свое влияние, Импульс Христа был некоторым образом низведен из спиритуальных высей, в которых он все-таки всегда оставался на Востоке, и вовлечен в политические махинации, в ту смесь политики и церкви, которую я вам уже описывал с иных точек зрения как характерную для Средневековья. В России же, несмотря на то, что царя называли папой русской церкви, такого смешения, как мы увидим позже, в действительности не существовало, оно существовало лишь внешне, в кажущихся фактах. Здесь как раз скрыта важная тайна европейского развития. Настоящее смешение вопросов реальной власти и церковного управления шло из Рима.

Это смешение вопросов политической власти с вопросами церковного управления в отношении Импульса Христа достигло в силу внутренних реалий исторической эволюции известного кризиса как раз в момент начала пятого послеатлантического периода. Ведь из того, что мы рассматривали на этих днях, мы знаем, что этот пятый послеатлантический период является периодом души сознательной, что там приобретает особое значение личность, что личность хочет найти опору в себе самой. Из-за этого особенно трудно было разобраться и с вопросом о личности самого Христа Иисуса в то время, когда занималась заря этого стремления личности опереться на самое себя. До XV века средневековье имело свои догматы о связи Божественно-духовного в Христе с человечески-физическим. Эти догматы, конечно, принимали различные формы. Но такого глубокого волнения, поднятого внутренними душевными битвами, ранее в отношении этого вопроса не возникало; оно возникло в тех областях, на которые до сих пор простиралась власть римского католицизма, когда личность захотела постичь в себе самое себя и поэтому захотела потребовать и объяснения относительно личности Христа Иисуса. В сущности, вокруг этого вопроса вращался весь спор уже во времена Гуса, Виклифа, спор Лютера, Цвингли, Кальвина, спор, который затем вели перекрещенцы, который вели, например, Каспар Швенкфельд, Себастьян Франк и многие другие. Этот спор шел постоянно вокруг того, каким образом Божественно-духовная природа Христа связана с человечески-мирской природой Иисуса. Все вращалось вокруг этого вопроса. Это наделало много шума. Поднялось много сомнений относительно того эволюционного потока, в котором был приглушен всегда продолжающий действовать Импульс Христа, приглушен так, будто он должен был существовать лишь в начале нашего летоисчисления, а затем продолжаться только благодаря управлению со стороны церкви. Так что можно сказать: все то, что подверглось влиянию Рима, стало народом церкви. Были основаны имевшие определенное значение церкви, секты и так далее.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных