Самостоятельно возникший образ

Когда ритм внезапно останавливается, детектор значимости сигналит нам о том, что внутри происходит позитивный процесс, который находится в сознании пациента или на его границе, собираясь проникнуть внутрь. Как только вы почувствуете «остановку», спросите у пациента: «О чем вы сейчас думаете?» Попросите рассказать о мысли, пришедшей к нему в голову в данный момент, какой бы нелепой она ни казалась. Обычно пациенты затрудняются ответить на этот вопрос. (Здесь есть некоторое сходство с игрой «Музыкальные стулья». Музыка останавли­вается, и начинается сутолока возле стульев. С практикой вы становитесь ловчее, точно ориентируясь среди стульев. То же происходит с па­циентами.) Сначала пациенту трудно передать то, что возникло у него в сознании в определенный момент, но со временем будет легче. Это похоже на сон, который исчезает за доли секунды.

Если пациент не может ответить на ваш вопрос, отнеситесь к этому с пониманием. Скажите, что довольно часто не удается уловить промелькнувшую мысль. При этом предупредите, что еще вернетесь к этому вопросу, если получите сигнал. Можно рассказать о детекторе значимости, о том, что неосознаваемое может сообщать нашему сознанию сведения, которые могут оказаться очень полезными. Не забывайте, что неосознаваемое пациента слышит эти слова. Оно пока­зало вам только вершину айсберга. Вы должны сказать неосозна­ваемому, что готовы принять его сообщение и попросите его вступить в диалог. Я подозреваю, что такое вербальное общение начинается, когда неосознаваемое пациента чувствует ваше прикосновение и видит в нем открытое, искреннее отношение к себе. Оно устремляется к вам с надеждой, что найдет в вас сочувствие, и процесс исцеления начнется.

После двух-трех неудачных попыток передать свои мысли в определенный момент пациенты начинают что-то ощущать. С практикой их восприимчивость улучшается. Воспринимаемое не обязательно предстает в зримом образе. Это могут быть голос, чувство или ощущение чьего-то присутствия. В своей практике я сталкивался" с тем, что первоначальный самостоятельный образ оказывался запахом эфира. Большинство пациентов не могут рассказать об этом без поддержки с вашей стороны, потому что считают такое ощущение глупым, не имею­щим отношения к их поискам. Однако, если внимательно отнестись к возникшему запаху, это может привести к повторному переживанию хирургической операции, произошедшей в прошлом.

Чаще всего такое явление наблюдается у 40-летних людей, повторно переживающих операцию по удалению миндалин. Они ощущают свою оторванность от родителей, угрозу смерти при вдыхании эфира через маску, оскорбление врача или (как часто случается) обман, что боли не будет. Они переживают это как предательство. Каждый случай имеет свои особенности, но многие пациенты начинают диалог именно с запаха эфира. Нередки случаи, когда опытный врач, проникшись чувствами пациента, также чувствует в воздухе запах эфира.

Когда появляется начальный, самостоятельный образ, и пациент может удержать в памяти хотя бы его часть, врач должен сделать все возможное, чтобы поддержать контакт с частью неосознаваемого, которое открылось вам обоим. Мягко и деликатно расспросите пациента о возникшем у него образе. Каждая деталь способствует дальнейшему развитию общения. Укрепляются взаимоотношения между вами, сознанием пациента и его неосознаваемым, сделавшим первый шаг в сторону установления контакта. Спросите пациента о размере, форме, цвете, запахе, звуке, строении его образа. Все это укрепляет связь сознаваемого и неосознаваемого. Узнайте, как чувствует себя пациент в присутствии образа. Поддерживайте беседу вежливыми репликами: «продолжайте, пожалуйста», «что еще вы видели» и т. п. В таких случаях я обычно спрашиваю пациента: «Боюсь, я не совсем понял. Не могли бы вы помочь мне лучше в этом разобраться?» Пациенты видят, что вы действительно желаете этого. Исчезает классическая иерархия в отношениях врач-пациент, и пациент становится частью процесса, о котором знает больше, чем врач.

Будьте внимательным слушателем, когда пациент описывает возникшие у него образы. Настройтесь на него с помощью рук. Пред­ставляйте себе все, о чем говорит пациент. Насколько полно вы представите то, что он видит, почувствуете то, что он чувствует, настолько эффективнее будет терапевтический процесс.

Создание образа

Существует множество способов создать образ. Пациент или врач могут вежливо попросить внутреннего доктора, внутреннего советника, внутреннюю мудрость, свое высшее «я», боль, болезнь, опухоль или что-то другое войти в его сознание и начать общение. Хорошо, когда па­циент с самого начала использует местоимение «мы», поскольку это открывает путь вам, врачу, к участию в диалоге. Потом, если вам захо­чется напрямую обратиться к образу, вы будете уже отчасти представлены ему и вовлечены в процесс общения. Беседы с образом через посредни­чество сознания пациента могут быть неуклюжими и громоздкими.

Когда вы просите образ открыться, пациент должен знать, что тот может принять самые неожиданные формы. Так что лучше заранее ни на что не настраиваться. Пациента нужно постоянно убеждать, что любой появившийся в его сознании образ крайне важен. Не бывает глупых образов. Попросите пациента описывать все, что он видит или чувствует и прислушивайтесь к детектору значимости. После того как вы или пациент попросили образ войти с вами в контакт, нужно спокойно ждать, пока краниосакральный ритм резко не остановится. Тогда спросите у пациента, что он почувствовал. (Вы уже знаете, что что-то появилось, нужно только, чтобы пациент об этом рассказал.)

Если пациент начинает описывать возникший образ, а остановки краниосакрального ритма не произошло, значит это, по всей види­мости, несущественный образ. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ГОВОРИТЕ об этом пациенту. Пусть он поработает с этим образом, не нужно ему препятствовать. Потом можно повторить свой вопрос или немного передохнуть. Можно начать сначала, но задать вопрос по-другому. После ряда несущественных образов, как правило, возникает тот, при котором краниосакральный ритм останавливается. Если же нет, в оставшееся время стоит заняться работой с телом и вернуться к образам на следующем сеансе. Наберитесь терпения, старайтесь играть по пра­вилам пациента, не навязывая ему своих представлений и ожиданий. Бывает, что во время работы над несущественным образом детектор значимости укажет вам на приближение чего-то важного. Это наводит меня на мысль, что неосознаваемое пациента испытывает нашу искренность.

Убедившись в том, что образ появился, вступайте с ним в диалог. Я поначалу просто беседую с образом, устанавливая дружеские отно­шения и позволяя образу лучше узнать меня. Образ не должен быть скованным и зажатым. Я, например, говорю так: «Привет, меня зовут Джон. Я хочу помочь (называете имя пациента) избавиться от (указывается проблема). Мне бы хотелось поговорить с тобой. По-моему, ты многое знаешь и мог бы помочь нам разобраться в этом. Давай будем друзьями, как мне тебя называть? (Образ сообщает вам свое имя.) Какое чудесное имя! Мы раньше не встречались?» Спросите, давно ли образ знает о проблеме пациента, что он знает и т. п. Дайте образу возможность высказаться. Нужно проявить настоящую искрен­ность и заинтересованность. Выясните, чего бы хотелось образу, что он может предложить, что ему известно о пациенте и почему возникла данная проблема.

Если вы разговариваете с симптомом, узнайте, доставляет ли ему удовольствие выполнять свою работу. Обычно симптомы очень несчастны. Спросите, что могло бы сделать их счастливыми. Как правило, симптом желает избавиться от необходимости быть таковым, но чувствует себя обязанным продолжать действие, пока пациент не осознает данную проблему и не захочет поработать над ней. Тут нужно сообщить пациенту о целях симптома и известить об этом симптом. Далее следует убедить обоих, что пациент готов немедленно приступить к поискам решения проблемы. Нужно убедить симптом в искренности пациента и в его желании добиться хороших результатов.

Наряду с этим можно заняться обучением симптома. Зачастую он не осознает, что существует альтернативный способ существования. Симптом полагает, что должен причинять боль, и не способен действовать по-другому. Дайте ему понять, что если его задача будет выполнена и пациент изменится, он сможет заняться чем-нибудь другим. Можно даже представить счастье как награду за хорошую работу. Возможно, симптом не понимает, что значит «быть счаст­ливым», и вы должны помочь ему. Более того, симптом может не понимать, насколько он усложняет жизнь пациенту. Можно обсудить с ним, в какой мере «наказание» соответствует «преступлению». Нередко симптом не осознает, что наказание чрезмерно сурово. Мне часто приходилось сталкиваться со случаями, когда острая боль в тазу препятствовала нормальной половой жизни женщин. Боль (симптом) служит наказанием за онанизм в детском возрасте. Наверняка этим пациенткам в детстве говорили, что хорошие девочки этим не зани­маются. На это я отвечал, что ребенок просто делал то, что доставляло ему приятные ощущения. Маленькая девочка не могла оценить происходящее с моральной точки зрения. Так нужно ли (симптому) наказывать ее так строго тридцать лет спустя? Возможно, вам потре­буется несколько раз приводить свои доводы, но в конце концов симптом согласится, что наказание слишком сурово и в данный момент утратило свою актуальность. По крайней мере, симптом решит, что пациент уже достаточно наказан, и можно прекратить свое действие. Здесь можно предложить симптому направить свою энергию в более конструктивный проект, в выборе которого вы, разумеется, ему поможете.

Подводя итоги, можно сказать следующее.

• Самостоятельно возникший образ дает о себе знать с помощью детектора значимости.

• Врач или пациент могут попросить любой образ войти в ваше сознание. О появлении существенного образа вам подскажет детектор значимости.

• Возможно появление образов без остановки краниосакрального ритма. К этим образам нужно отнестись с вниманием и уважением. Зачастую они ведут к более важным образам. Я рассматриваю это как проверку искренности врача неосознаваемым пациента.

• Как только образ возник, укрепите с ним связь с помощью наводящих вопросов.

• Развивайте трехсторонний диалог между образом, сознанием пациента и вами, если это возможно.

• Установите с образом дружеские отношения.

• Выясните имя образа.

• Задавайте вопросы в такой форме, чтобы получить положи­тельный отклик.

• Узнайте у образа его цель.

• Определите проблему.

• Определите роли различных участников. Здесь могут быть задействованы несколько поколений.

• Стремитесь к достижению компромисса и помогайте участникам двигаться в направлении положительного решения проблемы.

• Достигнув соглашения сторон, возьмите с них обещание о даль­нейшем контакте. Определите роль каждого и договоритесь о регулярных ежедневных встречах всех образов с сознанием пациента. Все возни­кающие проблемы могут решаться на этих встречах.

• Можно попросить сознание пациента стать симптомом и вести с ним переговоры.

НОВООБРАЗОВАНИЯ

Опухоли представляют особый случай для телесно-эмоцио­нального освобождения, терапевтических образов и диалога, поскольку они могут быть смертельными и вызывают панический страх. Мне доводилось беседовать со многими новообразованиями, хотя с некото­рыми так и не удалось договориться. Можно сказать, что серьезная опухоль будет с вами разговаривать в том случае, если вы обращаетесь к ней вежливо, уважительно и убедительно. Небольшие опухоли неред­ко отказываются вступать в контакт, но внутренний доктор может объяснить, что эта опухоль несущественная и следовательно, ей просто нечего сказать.

Как злокачественные, так и доброкачественные новообразования хотят быть услышанными. Просите их вступить с вами в диалог. Зло­качественные опухоли могут осознавать, что являются смертельными, и не видеть выхода из данной ситуации. Бывает также, что они не понимают или не желают понимать, что их действие ведет к смерти человека, в котором они обитают. Опухоль умирает со смертью ее хозяина. Это нужно ясно ей объяснить. Порой опухоль полагает, что после смерти хозяина она продолжит свое существование. Поэтому часто приходится «раскрывать опухолям глаза» на реальное положение вещей. Может, вы сможете предложить альтернативу смерти даже в тех случаях, когда опухоль не видит иного выхода.

Несколько лет назад я работал с опухолью, которую приходилось убеждать, что со смертью хозяина она неизбежно погибнет. Опухоль, которая оказалась раком молочной железы, утверждала, что пыталась заставить пациентку изменить образ жизни, но та с этим не справилась. Поэтому опухоль решила, что женщине лучше умереть, чем оставаться в живых. Более того, опухоль сообщила мне, что после смерти хозяйки переселится к другой женщине, нуждающейся в ее «руководстве». Нужно было убедить се, что она перестанет существовать после гибели хозяйки, и ее мысли о переселении в другое тело не более чем иллюзии.

Кроме того, я объяснил опухоли, что женщина не понимала, что от нее требуется, и не знала, каким образом нужно изменить свою жизнь. «Преступление» заключалось в отказе от своей женственности. Моя позиция строилась на том, что смерть — слишком суровое нака­зание за такое «преступление». Я объяснял опухоли, что такое радость и счастье, и уговаривал ее уменьшиться и дать пациентке еще немного времени на перемену образа жизни. Это могло бы скрасить существо­вание опухоли.

Я просил опухоль немедленно начать уменьшаться, поскольку ее размеры представляли угрозу для жизни женщины. Опухоль согласилась сжаться (свернуться) на некоторое время и посмотреть, как поведет себя пациентка. Пациентка изменила свою жизнь, и традиционные методы диагностики больше не регистрировали наличия опухоли.

В разговоре со мной опухоль сказала, что по-прежнему нахо­дится в теле женщины в виде зародыша, который может начать рост в любой момент, как только ее хозяйка откажется от нового, приемлемого образа жизни. Теперь пациентка и опухоль беседуют каждое утро, и я уверен, если произойдут изменения, которые опухоль сочтет «неприем­лемыми», предупредит свою хозяйку о намерении восстановить свои прежние размеры.

У той же пациентки в обеих молочных железах имеется кистозный мастит. Ее внутренний доктор сообщит, что множественные добро­качественные опухоли не представляют угрозу здоровью женщины. При желании она может представить себе, что они отсутствуют. В настоящее время женщина работает над восстановлением нормальной структуры кистозных фиброзных участков тканей молочных желез для удобства и самоуважения, но не потому, что это представляет опасность для ее жизни.

Аналогичный случай несущественных новообразований я наблюдал у 67-летнего мужчины, который успешно использовал терапевтические образы для укрепления сердца. Во время обычного медицинского обследования у него обнаружили множественные полипы в толстой кишке. Была назначена операция. На очередном сеансе он спросил, можно ли как-нибудь решить эту проблему. Я предложил проверить, чем мы располагаем.

Внутренний доктор пациента сказал, что у полипов не было определенной цели, они появились вследствие злоупотребления в прошлом пищей, вызывающей раздражение кишечника. В настоящее время пациент питался нормально, но слизистая оболочка кишечника находилась в воспаленном состоянии не один год. Выделение слизи резко увеличилось, и слизистая кишечника отделилась от низлежащей мышечной стенки в нескольких местах. На этих участках образовались полипы. Я спросил внутреннего доктора, можно ли что-нибудь предпринять, чтобы избежать хирургического вмешательства. Он позволил нам удалить полипы, направив в кишечник исцеляющий свет и энергию.

Я положил одну руку под лежащего на спине пациента, а другую — сверху, чтобы сигмовидная кишка оказалась между ними. Мы оба мысленно представили поток исцеляющего света-энергии. Энергия возрастала. Свет все время менял окраску. Мы вместе наблюдали происходящее. Затем энергия внезапно исчезла, свет стал более мяг­ким. Работа была завершена.

Спустя три недели пациент отправился к хирургу. Врач ввел в кишку сигмоскоп и, к своему удивлению, не обнаружил там ни одного полипа. В данном случае мы наблюдаем доброкачественные новооб­разования, не представляющие опасности для жизни пациента. Эти образования являются следствием неправильного образа жизни в прошлом. Но без разрешения внутреннего доктора пациента я бы не решился провести этот сеанс.

ЭМОЦИИ

Нередко в моей практике встречаются пациенты, до краев напол­ненные потенциально разрушительными эмоциями, такими, как гнев, ненависть, страх, негодование, ревность, чувство вины и любые ком­бинации этих чувств. Обычно вы ощущаете эти эмоции, прикасаясь к такому пациенту, либо на расстоянии, находясь с ним в лечебном кабинете, а некоторые ощущали силу разрушительных эмоций посетите­ля еще не входя в кабинет. Таким образом они привлекают ваше внимание.

Раньше я считал, что лучше сразу удалить разрушающие эмоции, а уже затем определять их источник. На следующем этапе нужно остановить процесс образования разрушительных эмоций, разрешив проблему пациента.

Однако не так давно я понял, что энергия разрушительных эмоций и энергия созидательных эмоций, таких, как любовь, радость и надежда — суть одно и то же. Поэтому логично предположить, что для сохранения энергии в пациенте и для роста его самоуважения пред­почтительнее преобразовать разрушительную эмоцию в созидательную. Теперь я обычно спрашиваю внутреннего доктора или внутреннюю мудрость пациента (как бы ни назывался тот, с кем я вхожу в контакт), возможно ли преобразование разрушительной эмоции в созидательную для сохранения внутренней энергии. Если ответ положительный, а это происходит в 50-60 процентах случаев, я начинаю действовать в этом направлении, следуя указаниям и советам внутреннего доктора пациента.

Немного реже слышу ответ: «Нет. Давай удалим ее отсюда». В этом случае я с помощью рук удаляю разрушительные эмоции. Как правило, пациент по моей просьбе локализует эти эмоции под моими руками. Вместе мы представляем мои руки магнитами, вытягиваю­щими разрушительную эмоцию из тела пациента. Раньше я просил пациента активно выталкивать ее изнутри, но потом пришел к мысли, что меньшее физическое усилие с его стороны облегчает терапевтический процесс. Теперь я пытаюсь настроить пациента на «выпускание», а не на «выталкивание» разрушительных эмоций.

Прежде чем приступить к извлечению разрушительной эмоции, я беседую с пациентом. Во-первых, я объясняю, что как только разру­шительная эмоция покинет тело, мы нейтрализуем ее и преобразуем в обычную энергию, которую можно использовать в созидательных целях. Таким образом решается вопрос о загрязнении атмосферы разруши­тельной энергией, выходящей из тела. (Немало пациентов были готовы стать мучениками и оставить эту энергию в себе, чтобы не выбрасывать в атмосферу, где она могла бы причинить вред невинным людям. Говоря о нейтрализации разрушительной энергии, покидающей тело, мы преодолеваем сопротивление пациента.)

Во-вторых, я предупреждаю пациентов, что они не должны физи­чески отзываться на разрушительную энергию, когда почувствуют ее локализацию и высвобождение. Например, при удалении гнева нужно объяснить пациенту, что он почувствует гнев в момент локализации и концентрации энергии в определенной части тела перед ее выходом. Я сообщаю, что этот гнев может выходить в атмосферу прямо через кожу, и на это не нужно реагировать криками, ляганием, толканием врача и разбрасыванием мусора по кабинету. Надо просто выпустить энергию. Сразу после этого пациент почувствует, как гнев идет на убыль и затем исчезает.

Здесь, пожалуй, стоит объяснить использование слов «разрушитель­ная» и «созидательная» для описания различных человеческих эмоций. Прежде я описывал их как «отрицательные» или «положительные». Гнев, ненависть, ревность, страх, негодование были отрицательными, а радость, любовь, надежда, спокойствие — положительными. Но упот­ребление этих прилагательных для описания эмоций оказалось не совсем корректным.

С моей точки зрения, негативные эмоции были нежелательными, а позитивные — наоборот. Однако, отрицательно заряженная атмосфера благоприятна для здоровья, а скопление положительных ионов в кабине самолета отрицательно сказывается на самочувствии. Поэтому во избе­жание путаницы я выбрал термины «разрушительная» и «созидатель­ная».

Предвижу, что у некоторых это вызовет протест. Кто-то может сказать: «Погодите, гнев на самом деле не является разрушительной эмоцией. Он способен спасти человеку жизнь в момент опасности и помогает выжить, служа источником необходимой энергии». Это верно, гнев может придать человеку невероятную силу, чтобы отбить натиск нападающего злодея. Но если гнев не уходит, он становится разруши­тельным. Гнев огромен. Он займет все ваше сердце, легкие, печень, желудок, кишечник, все тело, действуя как симпатическая нервная система. Спасая вам жизнь в случае опасности и помогая преодолеть стресс, гнев приближает вашу кончину, но когда гроза миновала и ваша жизнь в безопасности, он становится разрушительным. Ненависть, гнев, ревность, страх и чувство вины остаются в человеке и разрушают его.

Иногда говорят, что чувство вины и страха составляют совесть и, следовательно, являются «хорошими» эмоциями. Действительно, вина и страх (наказания) могут остановить человека от ограбления банка, кражи машины, мошенничества или убийства. И тем не менее гораздо полезнее для здоровья — физического и эмоционального, — чтобы вы не совершали дурных поступков из чувства любви, уважения к лич­ности, понимания, терпимости к тем неприятным явлениям, которые происходят в вашей жизни. Никто не совершенен. Нужно понимать это и стремиться к совершенству. Отнеситесь терпимо к моим нра­воучениям. Во всяком случае на данном этапе мне кажется уместнее для описания эмоций пользоваться словами «разрушительные» и «сози­дательные», нежели «отрицательные» и «положительные». Сомне­ваюсь, что нужно убеждать читателей в том, что счастье, радость, надежда и спокойствие являются созидательными для человека.

Клинические наблюдения и практика подтвердили мои пред­положения о том, что определенные эмоции накапливаются в опреде­ленных органах тела. В значительной степени соответствие между органами и эмоциями согласуется с положениями китайской фило­софии и акупунктуры. Впервые мысль о накоплении и хранении опреде­ленных эмоций в определенных органах пришла ко мне в 1968 году, когда я начал изучать литературу по акупунктуре. Я был настроен скептически, но разумом допускал такую возможность. (Не могу утверждать, что допускал это осознанно, однако каким-то образом так случилось.)

Несмотря на свое недоверие, я должен был признать, что данные соответствия существуют, поскольку с 1968 года наблюдал их у многих своих пациентов. Ниже приводится классификация соответствий внутренних органов и эмоций человека, которые я назвал visceroeinotional.

Печень

Печень аккумулирует и хранит гнев и депрессию. Впервые я убедился в этом при лечении пациентки, помещенной в психиат­рическую лечебницу. Женщина трижды неудачно пыталась покончить с собой. Она пребывала в состоянии глубокой депрессии, речь давалась ей с трудом, она практически не двигалась, и, по правде говоря, дыхательная активность тоже еле улавливалась. Кожные покровы были прозрачными, с желтовато-белым оттенком. Я почувствовал безна­дежное положение этой несчастной, едва она вошла в кабинет. Женщине было около 60 лет. Она впала в депрессию 10 лет назад, после того, как в авиакатастрофе погиб ее сын. 20 лет назад она развелась с мужем. Пациентка пришла на прием со своей сестрой, получившей для нее разрешение покинуть лечебницу на один день.

Размеры и плотность печени пациентки напоминали шар для боулинга. Казалось, она весит не меньше 20 фунтов. Я положил руки спереди и сзади женщины так, что печень оказалась между ними. Женщина лежала на спине на процедурном столе. Пытаться освободить печень таким образом было все равно, что расплавлять руками шар для боулинга. Тогда я решил воспользоваться рекомендациями Феликса Манна по лечению депрессии, приведенными в его книге «Аку­пунктура, лечение многих болезней». Вставив иглы в точки печени 6, 8 и 13 с обеих сторон, я снова поместил руки сверху и снизу печени. Теперь печень начала размягчаться и активнее откликаться на потоки энергии, идущие через нее от моих рук. Как только печень стала мягче и освободилась, я почувствовал, что энергия исходит от кожи женщины спереди, со спины и с правой стороны, в том месте, где находится печень. Дыхание стало глубже, желтовато-белый оттенок кожи сменился розоватым, женщина начала немного двигаться, на лице отразилась гамма быстро сменяющихся эмоций. Одним словом, из желтушного зомби она превратилась в человека, в котором все еще идет внутренняя борьба. Я занимался печенью до ее полного освобож­дения, не вступая в диалог, но мысленно постоянно подбадривая ее.

После того как печень размягчилась и выпустила очень тяжелую энергию, которая была, как я полагаю, депрессией, женщина немного оживилась. Она стала жаловаться на иглы и длительность процедуры. Тогда я перешел к ее краниосакральной системе и устранил уплотнение в пояснично-крестцовом отделе, затылочном основании черепа у первого шейного позвонка, между клиновидной, височной костями и затылком. Когда пациентка уходила, она не производила впечатление депрессивного человека. Скорее, она была рассержена и жаловалась по каждому поводу.

Женщина приходила еще на два сеанса с недельным интервалом. Я вручную довел до конца вывод энергии гнева из ее печени. Аку­пунктура больше не понадобилась. Проверяя краниосакральную систему, я освободил височную кость и снял напряжение с пере­пончатых покровных мембран. После второго сеанса пациентку выписали из психиатрической клиники по причине «спонтанной ремиссии» ее депрессии. (Сестра больной не рассказывала лечащему врачу о моих сеансах.) Ко времени третьего визита женщина перестала принимать лекарства. Она прекрасно себя чувствовала шесть месяцев после последнего сеанса, и с тех пор ко мне не обращалась.

В случае с этой пациенткой основная масса депрессивного шока от внезапной утраты сына скопилась в печени. Шок огромной величины до краев заполнил печень. Она стала вместилищем злости на судьбу, которая лишила ее сына. Там же поселилось отчаяние от бессилия перед смертью. Поскольку печень не могла вместить все это, она превратилась в источник депрессивной энергии и гнева, которые за­слонили все остальные эмоции. Мне кажется, печень можно сравнить с масляным фильтром двигателя автомобиля. Если слить грязное масло и залить свежее, но при этом оставить старый грязный фильтр, то он довольно скоро испортит чистое масло. Возможно, именно так лечит депрессию психотерапия. Она заливает новое масло, но если пече­ночный фильтр не очищен и не освобожден, то он будет постоянно загрязнять эмоции человека депрессивной и гневной энергией. Это был очень важный урок, который мне преподнесла эта дама. Помните, каждый пациент может научить нас чему-то. После определения роли печени как фильтра и хранилища гнева и депрессии, я увлекся новыми идеями относительно фильтрации и хранения отдельных эмоций другими органами.

Сердце

Сердце — это фильтр и хранилище страха быть обиженным любимым человеком, боязни неразделенной любви и одиночества. Ра­неное сердце, защищая себя от страха повторения подобного пережи­вания, не позволяет человеку любить безусловно. Человек с таким сердцем боится открытых отношений любящих людей. Он боится новой раны. В некоторой степени такой страх может быть оправдан, но жизнь без настоящей любви пуста. Чтобы любить по-настоящему, нужно доверять тому, кого мы любим. Здесь есть определенный риск, который некоторые люди не способны принять. Разумом они, может быть, и хотят любви, но эмоционально на это не способны.

Любовь обусловленная, девиз которой: «Я полюблю тебя, если ты полюбишь меня в ответ», показывает, что в сердце поселился страх, который нужно выпустить, если пациент желает полноценной любви. Интересным проявлением страха в сердце, не допускающем безус­ловной любви, служит брачный контракт. Он словно говорит: «Я люблю тебя, но не уверен, и так, на всякий случай...» Освободите сердце такого человека от страха, и возможно, он сожжет брачный контракт.

Не думайте, что безусловная любовь затрагивает только отно­шения с противоположным полом. Это могут быть отношения с ребенком, родителями, друзьями и с кем угодно. Безусловная любовь вынуждает нас признать несовершенство других людей, как и свое собственное. Допустив несовершенство человечества и удалив из сердца страх, мы сможем любить людей безусловно.

Как известно, примеры и иллюстрации служат хорошим под­спорьем в обучении. Поэтому приведу следующий пример. В течение трех лет я консультировал одну даму, занимавшуюся политикой. (В целях защиты интересов пациентки в рассказе искажены некоторые факты). Впервые она обратилась ко мне по поводу избыточного веса, который не удавалось сбросить. Чем успешнее продвигалась ее политическая карьера, тем тучнее она становилась, и тем меньше помогали различные диеты.

Глубокий анализ выявил интересные факторы, влияющие на увеличение массы тела. Будучи маленьким ребенком, девочка часто слышала слова своей бабушки, которая также занималась государст­венной политикой, о том, что для успеха в политике необходимо «иметь большой вес», и «политику необходимо быть крупной величиной, чтобы отбрасываемую им тень трудно было не заметить». Женщина рассказала, что в юности ей казалось, что единственным способом иметь большую грудь (для привлечения внимания мужчин) был избыточный вес. Диеты всегда приводили к уменьшению размера груди, что, по ее глубокому убеждению, негативно сказывалось на женской привлекательности. Пациентке было за сорок, когда она обратилась ко мне. У нее было трое детей от мужа-алкоголика, с которым она развелась несколько лет назад до того, как решила профессионально заняться политикой.

Выявленные факты немного помогли разобраться в причине избыточного веса. Женщина вполне могла сбросить навсегда 25 из 50 лишних фунтов. Потом в ее жизни появился мужчина. Это из-за него она мечтала о большой груди в 14 лет, когда ему было 24. Девушке казалось, что таким образом привлечет его внимание. И вот она снова влюбилась, но поняла, что не может принять его предложение руки и сердца. Поводов для отказа было несколько. Он хотел взять отпуск за свой счет и отправиться в путешествие по Карибскому морю на яхте. Она не хотела бросать успешную политическую карьеру. Что если он ее обманет? А если он ее потом разлюбит? А если? А если? А если?

На ощупь сердце пациентки напоминало булыжник, помещенный в околосердечную сумку, сделанную из усадочного материала. Обла­дающая износоустойчивостью, эта сумка сжалась вокруг сердца. Пери­кардий служит сердечным протектором и может даже сдавить его, защищая от травмы. Я знал, что сердце страшилось безусловной любви, и перикардий делал все возможное, чтобы изолировать его.

С помощью терапевтических образов и диалога мы продвигались к мануальному освобождению сердца от страха и устранению чрезмерной защиты перикардия. Женщина отчетливо вспомнила первые три дня после ее появления на свет. Малышку вымыли и принесли к матери, очнувшейся после наркоза. Девочку приложили к груди, она начала сосать, но молока не было. Это продолжалось несколько дней. В конце концов мать потеряла терпение и разозлилась на себя. Все происходящее пациентка описывала как сторонний наблюдатель. Рас­серженная мать отказалась от попыток вскармливать грудью новорожден­ную. Малышка переживала это как отказ от нее. Она решила, что чем-то провинилась и разгневала мать.

Так в первые три дня жизни сформировались представления пациентки. Она боялась любить безусловно, опасаясь снова быть отверг­нутой. Ведь она любила свою мать. Но та рассердилась на девочку и лишила се материнского молока. Дальнейшая логика ее рассуждений была такова. «Когда любишь, люди видят твои недостатки и могут покинуть или отвергнуть тебя». Прочный фундамент страха любви был заложен на первой неделе жизни ребенка.

Помимо этого — уверен, вы согласитесь — материнское ощущение своей неполноценной груди передалось младенцу. С возрастом девочка твердо решила, что не будет иметь проблем с грудью, и если полнота гарантирует большую грудь, значит она располнеет и будет оставаться такой всю жизнь.

Высвобождение защитного устройства перикардия и удаление из сердца булыжника страха существенно изменили жизнь пациентки. Она вышла замуж за любимого человека, испытывая лишь незначительное волнение. Женщина отбросила свои сомнения и вполне счастлива. Она ушла из политики, сохранив хорошую репутацию, и молодожены отправились в круиз на яхте. Женщина обрела счастье и любовь впервые в жизни. Она полностью доверяет мужу. И хотя нет гарантий, что тот не окажется грубияном, риск вознагражден глубоким и восхитительным чувством. С другой стороны, если доверяешь человеку, то ничем не рискуешь, потому что знаешь, что все можно решить и исправить.

Перикардий

Перикардий — протектор нашего сердца. Когда сердце ранено, перикардий заслоняет его от возможных травм. Это удивительный защитный механизм, но, приведенный в действие однажды, он начи­нает порой превышать свои полномочия. Невозможно удалить страх из сердца, не высвободив перикардий заранее или одновременно. Только что приведенный пример демонстрирует, как слаженно работают сердце и перикардий.

Мне встречалось множество случаев, когда пациенты не могли испытывать чувство безусловной любви вследствие чрезмерной опеки сердца перикардием. В качестве выпускающего клапана я нередко использовал перикардийный меридиан. Доступ к этому меридиану находится на ладонной поверхности запястья, где меридиан пересекает поперечные кожные складки запястья.

Я использую его как «сточную трубу» или транспортный канал для энергии перикардия. Положите одну руку на перикардий с левой стороны грудной клетки. Два или три пальца другой руки расположите вдоль меридиана возле запястья между точками Р6 и Р7, как указано на рисунке V-1. Теперь представьте поток энергии, идущий от грудной клетки к запястью. (Можно направить ее от запястья пациента через ваше тело к грудной клетке пациента, как бы замыкая круг. Право выбора за вами.) Если вы наталкиваетесь на сопротивление меридиана, запускайте энергию между руками в обе стороны. Несколько секунд от центра к периферии, затем столько же времени обратно. И снова вперед, потом назад. И так до тех пор, пока не исчезнет сопротивление, и меридиан не откроется.

В этот момент перикардий смягчается и расслабляется. Воз­можно, вам понадобится вступить в диалог с перикардием и убедить его в том, что пациенту необходимо его расслабление, чтобы испытать радость безусловной любви. Потребуется обсудить вопросы доверия, риска, волнения и всего, что с этим связано. Пациент может решить (вместе с перикардием) не рисковать. Он имеет право выбора. Ваша задача — познакомить со своими взглядами и представлениями, не навязывая их силой.

Рисунок V-1. Перикардий (заштрихован) защищает сердце от повторной травмы. Сужение перикардия может быть устранено через перикардийный меридиан

Легкие

Легкие служат фильтром, вместилищем и хранилищем горя. Складывается впечатление, что чрезмерное скопление в легких горя часто является причиной бронхиальной астмы, хронического бронхита, респираторной аллергии, недостаточного дыхания без причины и тому подобного. Ребра не двигаются как следует, диафрагма не позволяет сделать глубокий вдох. Мне кажется, некоторые люди используют наркотический эффект курения табака для уменьшения боли от скопившегося в легких горя. (В дальнейшем я намереваюсь всерьез заняться проверкой этой гипотезы.)

135Наша картотека содержит немало примеров освобождения легких от горя. Причина горя возникает в сознании в момент его высвобож­дения. Как-то мне довелось лечить 30-летнюю женщину. После кесарева сечения ее восьмимесячный ребенок прожил всего несколько часов. Женщина держалась мужественно, чтобы не причинять горя другим детям, двух и пяти лет. Вскоре после операции у нее появились про­блемы с дыханием, и врачи поставили диагноз — астма.

Оценка краниосакральной системы с помощью дуг, фасциального скольжения и симметрии краниосакрального движения показала, что фасция грудной клетки оставалась неподвижной. При этом повреж­денных участков не наблюдалось. Спинномозговой канал был сужен от нижнего шейного отдела до грудинно-поясничного соединения. Положив руки на грудную клетку пациентке, я почувствовал, что она словно набита цементом. С помощью телесно-эмоционального освобождения, терапевтических образов и диалога мы осознали необходимость осуществить роды вагинальным путем и завершить процесс скорби как в легких, так и эмоционально. После выполнения этих задач астма исчезла столь же внезапно, как и возникла.

Почки

Почки служат фильтром, вместилищем и хранилищем страха другого рода. Не знаю, правильно это или нет, но я называю его стра­хом смерти. Под этим подразумевается страх, что со смертью все закончится. Не будет потомков, которые обеспечили бы хромосомную преемственность. Потребность воспроизводить себе подобных воплотилась в инстинкте размножения. Страх, что у вас не будет детей и генетическая линия прервется, накапливается в почках.

С проблемами такого рода сталкиваются мужчины, размыш­ляющие о вазэктомии, и женщины, рассматривающие возможность перевязки маточных труб или стерилизации. Это наблюдается у родите­лей, когда их взрослые дети тянут с прибавлением семейства. Те же мысли одолевают родителей, потерявших ребенка, не успевшего оставить потомство. Женщины, не имеющие детей после выкидышей и абортов, нередко хранят страх в почках. Страх следует удалить. При этом нередко возникает конфронтация с реальностью, когда детей не может быть по ряду причин.

Высвобождение страха не представляет особой трудности, однако примирить человека со сложившейся ситуацией будет не так просто. Пациенту трудно смириться с тем, что его хромосомная преемствен­ность прервется, но осознание этой проблемы необходимо. Чтобы почки повторно не заполнились страхом, нужны твердость и способность смириться.

Присутствие в почках страха проявляется в половой дисфункции,

136периодически повторяющихся воспалениях и инфекциях мочевого пузыря, хронической тревоге, повышенной требовательности к себе и окружающим и высоким давлением. Несколько лет моим пациентом был 65-летний мужчина, страдающий от хронической почечной дис­функции. В его моче присутствовали кровь, белок и кристаллы мочевой кислоты. Кроме этого у пациента было серьезное заболевание сердца — как клапанов (аортального и желудочкового), так и артерий, — а также повышенное кровяное давление. Впоследствии он умер от сердечной недостаточности.

Его случай демонстрирует, как страх влияет на почки и воздейст­вует на общее состояние человека. Мне не удалось убедить пациента примириться с реальностью и устранить причину страха. Его страх был слишком хорошо обоснован. Мужчине было 65 лет, и у него ни­когда не было детей. Он понимал, что с его смертью хромосомная и генетическая преемственность закончится, и не мог принять концепцию вечной души в качестве достойной альтернативы. Пациент искренне хотел, чтобы его гены перешли к следующим поколениям.

В этом случае мы просто периодически удаляли страх из почек пациента с помощью телесно-эмоционального освобождения, терапев­тических образов и диалога. Еженедельно проверялся состав мочи, ежедневно измерялось давление. Нефролог и кардиолог отслеживали работу сердца и почек. Когда в почках мужчины не ощущался груз хо­лодной, тяжелой энергии, которую я называю страхом, анализы мочи улучшались, сердце работало ритмичнее, давление приходило в норму. Такие улучшения длились две или три недели, а затем анализы снова указывали на ухудшение здоровья. Мы работали с этим пациентом пять лет и наблюдали такие скачки самочувствия — настоящие «амери­канские горки» — около 10 раз за год.

Каждый раз, когда мы удаляли страх, больной шел на поправку, но нам никак не удавалось примирить его с мыслью, что он унесет в могилу наследственность своего рода. Пациент сам был единственным ребенком в семье и чувствовал бремя ответственности за продолжение своей фамилии в следующих поколениях. Смерть не просто пугала па­циента, она была поражением. Несчастный умер во время кардиологи­ческой катетеризации, которую предложил провести новый лечащий кардиолог.

Не все случаи заканчиваются так печально, однако, следует по­нимать, что от вас может потребоваться вдумчивая беседа с пациентом, чтобы помочь ему преодолеть страх, возникающий при мысли о грядущем разрыве генетической преемственности. Там, где перспек­тивы не столь безнадежны, вы можете помочь пациентам, показав, что для очистки почек от этого вида страха им просто нужен ребенок или внук.

Селезенка

Селезенка фильтрует и хранит разочарование от жестокого обращения людей друг с другом. Я думаю, хорошим примером такого вида разочаро­вания, скопившегося в селезенке, может послужить мой собственный опыт. Я проходил обследование на занятии по высшей краниосакральной терапии. Довольно скоро внимание врача привлекла моя селезенка. Мысленно я представил полый бамбуковый стебель, выходящий из моей селезенки вверх. Через некоторое время по ней потекла желтая жидкость, вытекающая из трубки на пол. Как только это прекратилось (казалось, процесс вытекания длился не менее часа), я почувствовал, что моя селезенка уменьшается в размерах.

Во время выхода из селезенки разочарования в виде желтой жид­кости я представлял кинохронику, показывающую войны и жестокое отношение людей друг к другу. Я видел стреляющих друг в друга израильтян и арабов, бомбежки и военные действия в Северной Ир­ландии, войну за Фолклендские острова между Англией и Аргентиной, Вьетнам, крестоносцев, несущих смерть во имя Господне.

До этого сеанса я бледнел от гнева при мысли о социальной неспра­ведливости и бессмысленных убийствах. Я считал это непростительным преступлением, эти мысли могли привести к сердечному приступу. После выхода энергии разочарования из селезенки я продолжал сокру­шаться о людской жестокости, но уже не с такой физиологической и эмоциональной реакцией на то, чего не мог изменить. И сейчас я вы­ступаю против насилия, но уже без губительного эмоционального напряжения. Я понимаю, что людям предстоит пройти долгий путь, прежде чем они станут гуманнее относиться к себе подобным. Я также понимаю, что люди никогда не будут следовать моим советам, поэтому не сержусь, что они не выполняют установленные мной правила.

На сеансах я веду диалог с каждой из эмоций в соответствующем органе моего пациента. Я спрашиваю об их происхождении, самочув­ствии и планах на будущее. Затем предлагаю воплотиться во что-нибудь более позитивное, не растрачивающее физиологические ресурсы хозяина. Я стремлюсь заключить наиболее выгодное соглашение с органом, наполненным определенной эмоцией. Мой вам совет — исследуя, не удивляйтесь происходящему.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: