Мне про тебя все рассказали! Только я ничего не помню.

Федор Сумкин

- Ну что ж, миледи, я выполнил ваше желание. Ровно в полночь я появился по указанному адресу. Но вот что интересно – там меня поджидала засада. И меня не оставляет ощущение, что вы об этом знали заранее... Будем колоться или будем глазки строить?! – начал выходить из себя я.

Маша испуганно съежилась, прикрываясь одеялом – я застал ее прямо в постели. Крылья теперь лишены работоспособности как минимум на пару дней, так что приехал на машине. Хорошо, что еще не успел избавиться от старенького «Москвича». В дом пришлось карабкаться по стене. Правда, на полпути я вспомнил, что существует еще и лестница, но разворачиваться и начинать сначала показалось стремно.

Очень жаль, что желание Нади обезопасило всех ее товарищей – я не могу применить силу. Очень хочу – эта проклятая девчонка послала меня прямиком в ловушку! – но не могу. С другой стороны, существует множество способов обойти клятву...

- Я ее даже пальцем не трогаю!.. – демонстративно выкрикнул я, запирая двери на ключ. – Даже пальцем!.. – повторил еще раз, открывая газ на кухне. – Просто хочется послушать шипение!.. о, как здорово шипит! Я не помню, что люди от этого умирают! Совершенно забыл!

- Не надо... – жалобно попросила Маша. – Олег Анатольевич, простите...

- А, так теперь я тебе Олег Анатольевич? А что случилось с «уродом» и «чудищем»?

- Я больше не буду! – взмолилась девушка.

- А больше и не надо – все уже сделано. Смотри, что у меня с крыльями!!! – бешено захрипел я, демонстративно суя ей под нос эти тряпки. – Давай я тебе ноги отрежу, а? Чтоб по справедливости!

- Я не хотела, правда! Мне сказали, что...

- А вот с этого места попрошу погромче! – потребовал я, временно выключая газ. – Маскировку убрать!

Я решительно сдернул с нее одеяло... и тут же смущенно вернул его на место. Под ним ничего не было. Ну, кроме самой хозяйки одеяла, конечно.

- Рассказывай, - мрачно потребовал я. – Рабан, запоминай.

- Можно водички? – робко попросила она.

Скрипя зубами, я принес стакан и вторично потребовал немедленно рассказать все, что она может рассказать. Трясясь и нервно икая, Маша все рассказала. Я ее все-таки сломал!

- Нашел, чем гордиться... – упрекнул меня Рабан.

Собственно, история оказалась короткой и простой. Недели три назад, когда она зашла в библиотеку за какой-то ерундой для предстоящего экзамена, то разговорилась с какой-то девчонкой. При ее описании Маша долго и озадаченно морщилась, а в конце концов призналась, что совершенно не запомнила лица. Как будто та девушка вообще никак не выглядела. В другой ситуации я бы заподозрил, что она врет, но только не сейчас – демоны Лэнга (да и многие другие) славятся умением не отпечатываться в людской памяти. При их внешности это отнюдь не лишнее.

В общем, болтали они довольно долго, Маша поведала новой подруге о своем сокурснике, страстно увлекающемся всякими замшелыми древностями, и та этим чрезвычайно заинтересовалась. А на прощание попросила отдать ему этот листок – может, сумеет расшифровать? Юрий, как мы уже убедились, сумел. Правда, с дополнительной помощью – неделю назад Маша снова увиделась с этой подругой (ее имя вылетело из памяти точно так же, как и внешность), и та, узнав, что Юрка чего-то тормозит, дала ей еще какую-то книжечку. И вот с этим словариком перевод окончился гораздо быстрее.

Ну а дальше все было очень просто. Перед самым вызовом Исполнителя Желаний, то есть меня, неизвестный демон под видом девушки в третий раз навестил Машу и сделал маленькое предложение. Разумеется, он знал, что данное заклинание привяжет меня к этому миру, и я вынужден буду выполнить магический контракт, чтобы вырваться на свободу. Поэтому он попросил Машу во-первых, загадывать последней, а во-вторых, попросить именно то, что она попросила. А в награду... что она получила в награду, Маша почему-то наотрез отказалась говорить, ужасно при этом краснея. Но, похоже, это было что-то стоящее. Конечно, ее уверили, что меня можно не бояться – мол, добрые дяди позаботятся, чтобы кошмарный демон больше никому не смог причинить вреда.

Полагаю, разочарование было очень глубоким.

Бедная девочка! Она понятия не имела, во что ввязалась! Разумеется, мой неизвестный враг для того и начал всю эту путаницу с исполнением желаний, чтобы побольше запутать следы. Если бы покушение увенчалось успехом, всех шестерых «желающих» обязательно бы прикончили. Или даже хуже – забрали бы в Лэнг, и уже там... А если потом Йог-Сотхотх захочет выяснить, что случилось с одним из его архидемонов, следы оборвутся в школьном спортзале, куда меня призвали. Дальше – пустота и неизвестность...

Возможно, их все равно убьют. Но почему-то я в этом сомневаюсь – поскольку меня захватить не удалось, устранять лишних свидетелей нет необходимости. Все равно они ничего не знают. Я и то знаю куда больше – так что в первую очередь займутся именно мной...

- Это все? – сурово навис над кроватью я. – Я ненавижу, когда меня подставляют! Вот такой вот я странный человек!

- Патрон, ты вообще не человек.

- А тебе обязательно каждый раз напоминать?

- О чем? – непонимающе пролепетала девушка.

- Это я не тебе. Так что – есть еще информация?

- Нету... простите, пожалуйста...

- На твое счастье, я незлопамятный – всех прощаю. Хотя мне это часто выходит боком. Помню, простил вот так же одного кардинала, а он мне потом такого ежа под подушку подложил!.. ну ладно, это дело давнее... Итак, все ваши желания я исполнил... и теперь свободен! Я свободен, словно птица в небесах! Я свободен – я забыл, что значит страх! Я свободен – с диким ветром наравне! Я свободен – наяву, а не во сне! Кипелов форева!!!

Я двинулся было к окну – за последний год совершенно отвык пользоваться дверями. Потом вспомнил, что у меня с крыльями, раздосадованно крякнул и направился к дверям.

- Прощайте, Мария... не знаю, как по батюшке.

- Кондратьевна, - пискнула Маша.

- Неважно. Напоследок попрошу – постарайтесь больше не ввязываться в дела такого рода. На этот раз вам повезло, но в следующий раз... Вот вам на прощание загадка – маленькое, коричневое, сморщенное, есть в каждой женщине?

Маша растерянно вылупилась на меня, явно не зная ответа.

- Вообще-то, это изюминка, - сжалился над ней я. – Но в вашем случае правильный ответ – мозги. Ибо надо быть полной дурой, чтобы заключать сделки с демонами. А чтобы вы этого уж точно не забыли, оставлю маленькое напоминание.

Я выпустил когти на верхней правой руке и прочертил в стене семь длинных глубоких борозд. Наискосок – прямо через дверной косяк. Думаю, эта памятка останется здесь еще очень долго...

Обратно я ехал закоулками и пустынными дворами – наступило утро, на улицах появился народ, а у этой колымаги, разумеется, нет затемненных стекол. А здесь мне вряд ли удастся выдать себя за «байкальца»...

А вот интересно – останутся ли какие-нибудь последствия от этой ночной кутерьмы? Все-таки мы с Погонщиком Рабов и остальной веселой компанией довольно лихо побегали по Москве – нас многие видели. Слишком многие. Конечно, вряд ли кто-то догадается, что это было на самом деле – скорее всего нас приняли за киносъемки, рекламную кампанию или какой-нибудь фестиваль безумных толкинистов. Но слухи все равно поползут. Да, неприятно получилось.

Святогневнев, накопивший неплохой опыт в конспирации (при его образе жизни это неудивительно) позаботился о трупах и взорванной машине. Полковник ему помог – Щученко, конечно, с тараканами, но ведь не зря же именно его отправили на контакт с инопланетянином! Нервы у этого дядьки крепкие, а мозгов нет совсем.

Джип они раскурочили и закопали в свежей могиле. Туда же отправились трупы – все-таки в положении кладбищенского сторожа есть свои преимущества. От будхи практически ничего не осталось – все, что было, я просто растворил. А вот шилопаука и Погонщика Рабов Святогневнев как бы невзначай прикарманил. То есть – перетащил в свою лабораторию. Для опытов.

В мое отсутствие сюда уже заглядывала милиция – выяснить, не видел ли кладбищенский сторож ночью чего подозрительного. Святогневнев с честным лицом отрапортовал, что было тихо, как в могиле, а ограду поломали еще две недели назад – какой-то пьяный за рулем врезался. Менты этим вполне удовольствовались – они таким образом опрашивали всех в этом квартале. Но полученные свидетельства оказались такими противоречивыми и фантастическими, что дело, скорее всего, просто спишут. Типа, «вспышки на Солнце отразились в верхних слоях атмосферы и вызвали массовые галлюцинации».

- Ну как – результаты есть? – спросил я, глядя, как мертвый Погонщик вяло марширует по подвалу, повинуясь приказам нашего доброго доктора. Один из его рогов лежит на прозекторском столе, второй, уже распиленный на части, зажат в тисках.

- Надо провести дополнительные тесты... – положил под микроскоп соскоб кожи Святогневнев. – Посмотрим, что у нас тут... Олег, а скажи пожалуйста – когда это было живым, оно умело разговаривать?

- Он, а не оно. Сам посмотри.

- Хм-м, да, и правда. Ярко выраженная особь мужского пола. Так умело?

- Еще как. Они такие же разумные, как люди.

- Жаль... – загрустил Лев Игнатьевич. – Очень, очень жаль...

- Почему?

- Потому что теперь не умеет. Ведет себя смирно, выполняет команды, нападать не пытается, но разум явно угас – теперь это уровень дрессированной собаки, не больше... Жаль. Значит, вирус придется дорабатывать дальше...

- А может, на человека по-другому подействует? – попытался утешить его я. – У этого ведь совсем другая физиология.

- Может, может... – пожал плечами Святогневнев. – Только вряд ли. В любом случае надо проводить дополнительные испытания. Только где все-таки взять добровольца?

- Слушай, Лева, так у тебя же кладбище под рукой! Неужели трупов мало?

- Да нет... – смутился мертвец. – Олег, я же тебе еще раньше говорил – улучшенный вирус надо вводить еще при жизни. Если я введу его мертвецу, получится как в прошлом году – озверевший труп-людоед. Я работаю в этом направлении, но пока что...

- Ну ты смотри, осторожнее, - забеспокоился я. – А то вырвется твой вирус на свободу, и все мертвяки повылезают...

- Нет уж, не вырвется... – осклабился Святогневнев. – Я вирусную культуру храню в жидком состоянии – сама она не распространится, не волнуйся. Только если ввести в кровеносную систему, иначе никак. Да ее пить можно! Хочешь попробовать?

- Да ты что, Лева, мы же друзья – что я тебе, на слово не поверю? – развел руками я.

- Как хочешь... – явно разочаровался микробиолог.

- Слушай, я там взял твою бритву – отчистить кровь с пальцев. Когтями плохо получилось. Ты не возражаешь?

- Нет, не возражаю. Тем более, что у меня нет никакой бритвы.

- Как это нет?

- А зачем она мне? Волосы-то больше не растут... даже выпадать начали. Ум-м, как не хочется лысеть... – озабоченно погладил шевелюру Святогневнев. – Может, парик купить?

- Угу. Бритвы у тебя нет... понятно. А что это за лезвие такое, на желтенькой ручке?

- А-а-а, ты про это? Это специальный скальпель, для разрезания омертвевших мышц... а что с ним случилось?

- Я его немножко подточил, - уклончиво ответил я, возвращая доктору его скальпель.

Ну да, и что тут такого? Форма у этой штуковины была не слишком удобная, вот я и обрезал с двух сторон. Зато получилась отличная чистилка промежутков между пальцами. А скальпель он себе новый купит – все равно большую часть «лишнего» миллиона я отдал ему. На что мне в Лэнге доллары?

- Ефим Макарович, а вы готовы? – поднялся по лестнице я, оставляя в подвале ворчащего Святогневнева. – Можем возвращаться обратно в ваш родной Союз.

- Не извольте беспокоиться, товарищ Бритва, я, значить, остаюсь здесь, - отрубил Щученко.

- Уверены?

- Безапелляционно. Я, значить, принял твердое решение. Пойду под начало к товарищу Шандыбину – будем вместе поднимать эту пропащую страну. Ух, развернемся!

Я представил этих двоих, трудящихся бок о бок, и содрогнулся. Да уж, дел они наворотят, будь здоров... Если, конечно, Шандыбин не пошлет этого иномирянина куда подальше.

И мне почему-то кажется, что пошлет.

- Мы тут у вас устроим революцию, установим диктатуру пролетариата, расстреляем всех несогласных, дадим по шапке зарвавшемуся Западу и построим коммунизм! – торжественно объявил Щученко. – Наш Шандыбин молодец, он устроит всем пи... ршество духа и торжество разума!

- Угу. Ну ладно, удачи вам в этом деле.

- Я, значить, полагаю, шо штурм Зимнего... или где у ваших поганых оппортунистов располагается правительство?

- Вроде как в Кремле.

- А! – слегка озадачился Щученко. – Как-то нехорошо звучить – штурм Кремля... Ну ладно, звучить нехорошо, зато выглядеть будеть хорошо! Глаза порадоваются! Штурм Кремля мы, значить, приурочиваем к октябрю! Шоб была еще одна Октябрьская Революция! Хорошо я придумал?

- Я бы так не смог, - честно признал я.

- То-то же! КГБ, оно, значить, на шо угодно способно!

- Угу. Не спорю. Ну ладно, полковник, это ваше дело. У меня уже был случай, когда человек благодаря мне переселился в другой мир... и я тогда сильно возражал, но в конечном итоге все получилось вполне нормально. Так что на этот раз лезть не буду. Только где вы собираетесь жить? И работать?

- Пока, значить, поживу здесь, у товарища Святогневнева...

- Лева!

- Да, да, я не против! – крикнул мертвец.

- Но ты же вчера говорил...

- Я передумал!

- Полковник, подождите минуточку, - попросил я, спрыгивая в подвал. – Как это «передумал»? Лева, колись!

- Зачем? – тупо уставился на меня Святогневнев, как раз сжимавший шприц.

- Не в прямом смысле. Чего это ты вдруг передумал? Только не надо плести насчет неожиданно вспыхнувшей симпатии.

- Да я и не собирался...

- Лева, Ефим Макарович, конечно, человек неприятный, с ним тяжело общаться, и на голову он ушибся еще в детстве, но это не значит, что его можно использовать вместо подопытной крысы! Если ты задумал...

- Олег, что за подозрения?! – неискренне возмутился Лев Игнатьевич.

Я посмотрел на него самым тяжелым взглядом, на какой только способен. Секунд десять три моих красных шарика боролись с двумя обесцвеченными и невыразительными Святогневнева.

- Просто мне нужен ассистент, - наконец признался он, отводя взгляд. – Одному работать трудно. А Ефим Макарович человек небрезгливый, мертвецов не боится... никаких.

- Ну-ка, ну-ка... Он что – знает?

- Ну, довольно трудно скрывать, что ты мертвый, когда у тебя дыра в брюхе, - скривился Святогневнев. – Рассказал я ему, конечно...

- А он?

- А он – ничего. Сказал, что «всегда, значить, гордился советской наукой, способной и не на такие чудеса». Он коммунист, что ли?

- Самый коммунистический из всех коммунистов.

- Я заметил. Но это ничего – руки у него вставлены как надо, нормальный санитар получится. Буйного успокоить, или еще что-нибудь там...

- А что – намечаются буйные? – насторожился я. – Лева, ты помнишь, чем закончились эти игры на «Уране»? Смотри, если устроишь такое же посреди Москвы, я тебя на ленточки порежу! Для бескозырок!

- Да не собираюсь, не собираюсь!

- Смотри у меня, без фокусов...

- Без угроз, хорошо? – попросил доктор. – Олег, тебе не кажется, что ты слишком много о себе воображаешь? О, я такой великий яцхен, у меня есть крылья, я умею летать!

- Я так никогда не говорил... – озадачился я. Не говорил ведь? Вроде нет. – Ладно тебе, это ж я так, на всякий случай, ты не обижайся... А то – смотри, улечу, передумывать будет поздно.

- Ничего, как-нибудь. Ты деньги точно не возьмешь? Не жалко такую кучу?..

- Там от них толку нет. А тебе пригодятся. И «Москвич» тебе оставляю. Хорошая машина, иногда даже удается завести. Может, мне через месяцок снова сюда заглянуть? Если полковник тут не приживется, верну его обратно...

- Конечно, то, что он моется в одежде, выглядит странно, - начал рассуждать Святогневнев. – Он вроде как одновременно и моется, и стирается. Ты в ванной был? Там теперь грязные подштанники развешаны. Везде!

- Какие еще подштанники? У него и была-то только одна пара! Он же сюда налегке приехал – с одним портфелем!

- Поверь, одной вполне хватает, - заверил меня доктор. – Кажется, что они везде! Но я все равно уже умер, так что мне... э-э-э... все равно.

- Да, потеет он, как бегемот в пустыне, - согласился я. – Неужели так трудно найти нормального помощника? Дал бы объявление в газету...

- «Мертвому доктору наук требуется санитар, чтобы успокаивать взбесившихся зомби»? – скептически предположил Лев Игнатьевич. – И много народу на такое откликнется?

- А почему ты не сменишь профессию? Есть же полно отличных занятий!

- Да, но еще есть такое слово – призвание, - развел руками Святогневнев. – Каждый должен заниматься тем, для чего был рожден. Вот я микробиолог, и останусь микробиологом до конца жизни – больше у меня все равно ничего не получается. Зато уж в этом...

- Да, в этом ты ас, - согласился я.

И задумался – а какое у меня призвание? Вообще, большую часть жизни я проработал на флоте, но это меня никогда не притягивало. Пожалуй, моя стезя – это как раз то, что я делаю сейчас. То есть шляюсь по мирам и решаю проблемы. Свои и чужие. Не самое легкое занятие, не самое приятное и уж точно не самое безопасное, но один плюс у этой профессии все-таки есть.

Скучать мне обычно не приходится.

Глава 16

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: