Открывая шкаф, вначале лучше постучи.

Моль

Пазузу я дома не застал. Но его домоправитель клятвенно заверил нас с Рабаном, что хозяин просто ненадолго отлучился и вот-вот появится. А пока не соблаговолит ли драгоценный гость передохнуть с дороги и чем-нибудь перекусить?

Я соблаговолил. Чем гоняться за Пазузу по всему Лэнгу, куда проще посидеть и подождать у него дома. Заодно и перекушу – люблю я ходить в гости и объедать хозяев. Как старый халявщик Винни-Пух – помните, как он весь мед у Кролика сожрал? Странно, что еще сам Кролик цел остался – настоящий медведь не отказался бы от свежего мясца...

Правда, уже через минуту я гневно кричал, топал ногами и плевался кислотой в перепуганных слуг, искренне старавшихся угодить великому Лаларту и принесших мне самые замечательные деликатесы. К примеру, тушеного мла... тьфу, при одной мысли о таком «кушанье» рвота подступает! Какие же они все тут козлы, какие козлы! И ничего не попишешь – Лаларту на моем месте умял бы эту трапезу за обе щеки, да еще самими поварами закусил бы.

Пазузу живет в башне. Она так и называется – Башня Пазузу. Огромная каменная дура, чуть ли не вдвое выше большинства строений Ирема. Я сейчас нахожусь на самом верхнем этаже, и здесь просто огромные окна. Это даже не окна, а просто отсутствующие участки стены. Ясное дело – Пазузу ведь тоже летучее существо, ему двери без надобности.

Если смотреть с большой высоты, даже панорама Лэнга приобретает некую суровую красоту. Пышущий жаром вулкан на фоне скальных игл, базальтовые отроги, наросшие за тысячи лет извержений, темная пузырящаяся лава, неторопливо стекающая по дальней стороне... Интересно, а что будет, если однажды Гирла Уриа решит изменить обычному направлению и пустит огненную реку прямо в Ирем? Последний день Помпеи, не иначе...

Хотя он этого не сделает – вулканы Лэнга контролирует сам С’ньяк. Погода и геологический рельеф – единственное, что еще заботит этого древнего демона. Поэтому климат в этом мире хоть и отвратителен, но все же пригоден для жизни. Тем более, что здешние жители на редкость неприхотливы...

- Патрон, по-моему, нас прослушивают, - подал голос Рабан.

Мне послышалось, или он действительно сказал это с тревогой?

- Угу. Кто и как?

- Нет, сейчас-то уже никто и никак. Просто пытались. Знаешь, такая вроде как мягкая пушистая лапка... И попыталась залезть нам в голову!

- Угу. А ты?

- Вышвырнул, конечно! – возмутился Рабан. – Нет уж, патрон, пока я тут, нас никто не подслушает!

- Это хорошо... – рассеянно ответил я, погружаясь в раздумья. – Думаешь, кто-то из окружения Пазузу?

- Что?

- Лижет сразу две задницы, как говорила миледи.

- Патрон, по-моему, она как-то по-другому говорила, - засомневался Рабан. – Сейчас, подожди, сверюсь с памятью...

- Да какая разница, это же просто поговорка... Что делать будем?

После недолгого обсуждения мы решили прошвырнуться по башне, пока хозяина нет дома, и приглядеться, кто тут вздумал под нас копать. А заодно заскочить на кухню и найти что-нибудь повкуснее того, что здесь обычно предлагают гостям.

Про кухню – это я придумал.

У Пазузу большая башня, на восемь этажей. А этажи тут очень высокие – все-таки в этом типе три с половиной метра. В какой-нибудь человеческой квартире он смог бы передвигаться разве что ползком. Но розыски продолжались недолго – чтобы найти еду, мне даже Направление не очень-то нужно. Желудок приведет. Но встретили нас там неласково.

- Та-а-ак! – взревела пузатая демоница, уткнув руки в бока. – Это кто ж тут у нас заявился?! Это кто ж тут недоволен моими блюдами?!

- Я, - удивленно ответил я, взирая на повариху снизу вверх. – Лаларту.

- Да чтоб у тебя пальцы отсохли и отвалились! Чтоб кишки у тебя ссохлись и почернели! Чтоб глаза у тебя вытекли и больше не выросли! Чтоб тебя так поуродовало, чтобы даже дьяволица тебе не дала! Чтоб тебе стать кормом для рабов, козья отрыжка! Чтоб тебя Червь сожрал, и его от тебя стошнило!

- Миледи, чем я все это заслужил?! – испуганно попятился я.

А повариха наступала, потрясая поварешкой размером с экскаваторный ковш. Да уж, эта дама здорово наловчилась нагонять страху. Среди демонов Лэнга вообще не так уж много женского полу (раз в десять меньше, чем мужского), но они, как правило, довольно крупные и агрессивные. Утукку, например, плодятся по методу муравьев – у каждого подвида есть своя королева, периодически откладывающая яйца. И я не завидую тому, кто по неосторожности разозлит одну из таких королев...

- Ты куда пришел?! – продолжала вопить толстуха. – Ты что, у себя дома?! Фу-ты, ну-ты, выискался капризник! Ты мне когти-то повыпускай, повыпускай, я тебе так шандарахну, одни брызги останутся! Ишь, архидемон! Иди лакеев пугай, им по ранжиру положено!

- Миледи... – попробовал вставить словечко я, прижимаясь к стене.

Когти я действительно выпустил, но чисто инстинктивно. Над вами никогда не нависала пятиметровая женщина со свиным рылом вместо лица, объемами напоминающая солидную копну сена? Повезло...

- Какая я тебе миледя, урод шестирукий?! – злобно хрюкнула повариха. – Тебе обед подали?!

- Ну...

- А что не жрешь, скотина?! Я ж, дура, специально расстаралась для дорогого гостя, самое вкусненькое приготовила, а дорогой гость, видишь ли, нос воротит! Что не понравилось?! Пахнет не так? Или, может, соком апельсиновым сдобрить забыли?! Так ты только скажи, я же здесь специально нахожусь, чтобы вашим капризам потакать! Ну?!

- Может, поросеночка молочного?.. – вякнул я.

И испугался. Свиное рыло поварихи исказилось в бешеной злобе – кормить меня поросятами она явно не собирается. Интересно, почему?.. Родню жалеет, что ли?

- А у вас молоко убежало! – показал ей за спину я.

- На моей кухне не было молока уже лет двести! – прорычала демоница, замахиваясь поварешкой.

- Блин, а у Карлсона получилось... Тогда все, я уже сыт! – крикнул я, делая кульбит через голову и уносясь вверх по лестнице.

Демоница орала мне вслед, но догонять не стала. Для такой красавицы а-ля Кустодиев даже огромные коридоры башни Пазузу немного тесноваты...

Вот так – бежал с позором от тетки с поварешкой. Стыдно? Очень. А что поделаешь – хоть и страшна, как ядерная война, но все-таки женщина. А у меня на женщину ни одна из шести рук не поднимается – такой уж я уродился...

- Тетушка Нукхзе, припасы на кухню привезли, – льстиво сообщил кухарь, отвлекая повариху от проклятий в мой адрес.

- Оч-чень хорошо! – все еще сердито, но уже более мирным голосом ответила демоница. – Что там?

- Младенцы человеческие, живые, упитанные, - широко ухмыльнулся мелкий демон. – С полсотни будет. Что с ними прикажете?..

- Бери вилы, да иди разгружай! В первый раз, что ли? – нахмурилась Нукхзе.

Нет, пожалуй, я все-таки ошибся. На эту женщину у меня рука поднимется.

- Э-э-э, патрон, не вздумай! – испугался Рабан. – Всю конспирацию загубишь!

- Так что же мне – терпеть?!

- А от смерти одной демоницы что-нибудь изменится?! Надо весь Лэнг сковыривать, весь! Как болячку! Потерпи, патрон, энгах должен быть терпеливым!

- Ладно уж, потерплю еще немного... – мрачно прохрипел я, стараясь не прислушиваться к крикам снаружи. Это оказалось на удивление просто – я уже привык, что многое приходится пропускать мимо ушей. Тут миллионы рабов, и ждет их всех одно и то же...

- Да не переживай так, патрон, всем не поможешь! – подчеркнуто жизнерадостно воскликнул Рабан. Ему-то что, он вообще не человек... Я, правда, тоже, но я ведь им был! – Хочешь приятную новость?

- Давай.

- Я засек того, кто нас подслушивал. Это из-за поворота... еще дальше... вон, видишь дверь?

- Угу.

Мы стояли возле огромной двустворчатой двери, охраняемой парой явных родственников тетушки Нукхзе – поменьше ростом, но такие же толстые и свиноподобные. Вооружены чем-то вроде здоровенных мотыг. Интересно, что это за демоны? За пределами Башни Пазузу я подобных не встречал...

- Как жизнь, служба? – заложил нижние руки за спину я, правой верхней отдавая честь. – Что охраняем?

- Гры-ык аргрых! – любезно ответил часовой.

- Понятно все с вами...

- Дай прикинуть, патрон... – задумался Рабан. – Кажется, там что-то вроде музея. Библиотека или архив какой-нибудь... Живого вроде никого нет. Но сигнал точно оттуда. Подробнее не скажу – надо бы глазами посмотреть, а не Направлением...

- Угу. Ладно, вратари, подвиньтесь-ка, зайти надо.

- Ургрурук! – угрожающе наклонили мотыги свинтусы.

- Ясно, граница на замке... Рабан, мысли есть?

- Можно просто вломиться... Но тогда мы с Пазузу поссоримся. Он же у тебя дома никуда без спроса не вламывается?

- Нет, он мне только угрожающие письма подкидывает... Но в целом ты прав...

- О, патрон, а там есть окно! – заметил Рабан, торопливо сканируя помещение Направлением. – Узенькое, правда...

- Но я пролезу?

- Если руки вытянешь и немножко сплющишься. Для Пазузу это вообще не окно, а форточка.

- Тогда пошли.

На улице мы одновременно посмотрели наверх. Еще бы не одновременно – глаза-то у нас общие!

- Это вон то, четвертое снизу? – уточнил я.

- Вроде как.

- Оно и для меня форточка... Ну ладно, полетели... хотя нет, рановато...

Я ощупал крылья – они уже отросли заново, но на перепонке все еще хватало рваных прорех. Часа через три-четыре я смогу взмыть в воздух, как прежде, но пока лучше не рисковать – еще брякнусь в самый ответственный момент...

- Значит, просто полезли, - подытожил я, слегка выпуская когти. – Жаль, стена гладковата... ну ладно, как-нибудь...

- Погоди, патрон, подумай сначала, - забеспокоился Рабан. – Знаешь, если Пазузу доложат, что ты лазишь к нему в окна, он может и обидеться... А свидетелей тут хватает.

Я задумался. Рабан говорил дело. Нет, может статься, что Пазузу отнесется к этому равнодушно... но зачем мне рисковать лишний раз? А вдруг этот четырехкрылый взбесится?

- Патрон, я вот чего думаю...

- Завязывай уже со своим «патроном», а? – невесть с чего рассердился я. – Ты бы меня еще гильзой назвал!

- Патрон – это покровитель, заступник, начальник, хозяин, - дружелюбно объяснил мозговой паразит. – Извини, патрон, но мне же надо тебя как-то называть.

- Зови по имени. Я тебе уже когда-то предлагал. Теперь-то у меня есть имя!

- Олег? Или все-таки Лаларту?

- Олег!

- Ладно, патрон, как скажешь.

- Тьфу на тебя, вот как скажу. Ты там что-то хотел предложить?

- Хотел, точно. Видишь башню рядом?

- Не слепой. Дальше?

- А ты посмотри внимательнее – у них на восьмом этаже окно прямо напротив того, что в архив Пазузу. Зайдем, поднимемся, а там перепрыгнем. Как?

- В целом ничего, - оценил идею я. – Только тут расстояние метров тридцать. Думаешь, перепрыгну?

- М-м-м... где-то семьдесят на тридцать.

- Уточнение: это в чью пользу?

- В твою, патрон, в твою. Даже не сомневайся. А если там полоса для разбега будет, так и вовсе почти сто процентов.

- Вряд ли, - скептически осмотрел не слишком-то широкую башню я.

Это оказалась Башня Крови. И у меня сразу испортилось настроение – тутошние обитатели мне особенно несимпатичны. Нет, я понимаю, что в Лэнге вообще нет (ну, почти) ничего симпатичного, но все же есть некоторая разница между людоедами, просто убивающими и пожирающими детей Адама, и теми, кто оставляет их в живых, постоянно отсасывая все новые и новые порции крови. По-моему, это еще хуже.

Да, вы правильно догадались, в Башне Крови живут вампиры.

Нет, не обычные вампиры, столь часто встречающиеся в других мирах. Эти твари называются Злыднями, и это нечто среднее между демоном и вампиром. Они человекообразны, но очень тощие, с удлиненными конечностями, длинными крючковатыми когтями и зубами-иглами, выпирающими изо рта, как у глубоководной рыбы. Нижняя часть лица увеличенная, а пасть просто огромная. Если приглядеться, можно заметить на зубах канальцы, через которые они всасывают кровь. У Злыдней необычная расцветка – черные и белые разводы, хаотично перемежающиеся на коже. Этакие арлекины.

Здесь, в Лэнге, они занимают ту же экологическую нишу, что и их сородичи в других мирах – трутни и паразиты. Вампиры – поразительно распространенные существа. Почти везде, где есть люди или кто-то им родственный, обязательно найдутся и они – мерзкие, подлые, гнусные твари, нападающие исподтишка, чаще всего во сне. Насколько мне известно, ни в одном из миров не существует страны или хотя бы города, населенного исключительно или хотя бы преимущественно вампирами – чем они, спрашиваются, будут в таком городе питаться? Нет, они всегда селятся где-то поблизости от ходячих бурдюков с кровью...

- Мастер Лаларту, какая честь для нас, скромных слуг великого Азаг-Тота! – воскликнул здешний хозяин, лично спустившийся поприветствовать гостя. – Если бы я не был так огромен и неуклюж, лично омыл бы вам ноги! Позвольте, за меня это сделает моя дочь – поверьте, она просто мечтает об этом!

- Мечтаю! – подтвердила молоденькая вампирша, похотливо взирая на меня.

В принципе, для Злыдня она ничего, даже миленькая... если не смотреть на зубы. Но одного взгляда на папашу достаточно, чтобы все подобные мысли отшибло напрочь. Очень уж он... неаппетитный. В его присутствии я бы даже есть не решился – вырвет.

Вообще-то, формально Злыдни находятся под рукой Акхкхару. Но он редко покидает Трок, и его мало волнуют административные заботы. Так что он давным-давно передоверил их своим детям – Гелалу и Лилит. Однако Гелал пошел в папашу, шляется по всему Лэнгу и совершенно неспособен на что-либо полезное. Лилит же в Лэнге и вовсе отсутствует – когда Мардук Двуглавый Топор запечатывал этот мир, она находилась вне его. И, как и Саккакх, благополучно избежала тюрьмы, в которой застряли остальные их родичи. А поскольку она, в отличие от Саккакха, не могла помочь родине ничем особенным, ее особо и не разыскивали.

В результате всего этого колонией Злыдней руководит некто Слизень. Он какой-то там родственник Гелала – троюродный племянник жены, если не ошибаюсь. С делами справляется недурно, но внешность... Слизень невероятно, чудовищно толст. Сам он не ходит уже много лет – его таскают на носилках четыре огромных раба-полудемона. Обычные люди не справились бы – в этом создании тонны полторы, не меньше. Я никогда в жизни не видел его ног – они постоянно скрыты под слоями дорогого шелка, укутывающего его с головы до ног, и жира, лежащего складками, как у гиппопотама. Не уверен даже, что они там еще остались – может, давным-давно атрофировались?

- Почему вы так долго не навещали нас, мастер? – спросил Слизень, пока его дочь и в самом деле мыла мне ноги. Впрочем, им это действительно требуется – обуви я не ношу, дороги Лэнга не отличаются чистотой, а при отсутствии крыльев поневоле приходится ходить пешком. – Мы рады видеть вас в любое время, в любой эондр! Посмотрите на небо – луны благоприятны, они так и зовут вас посетить дом, где вам всегда рады!

Врет, старая сволочь. Нагло брешет – ни черта он мне не рад. Даже наоборот – изо всех сил намекает, чтобы я побыстрее сказал, зачем приперся, сделал это и убрался восвояси. Чего еще ждать от вампира?

- Мастер Слизень, что у вас находится на восьмом этаже? – сразу взял быка за рога я.

- Ничего, просто кладовка, - быстро ответил главный Злыдень.

Так быстро и таким невинным голосом, что я сразу понял – снова врет.

- Угу. Кладовка, значит... – задумчиво высвободил ногу я. Дочь Слизня покрывала ее страстными поцелуями. Лучшие традиции Лэнга – корчить из себя половую тряпку перед высшим, максимально унижать и мучить низшего. Мне такие традиции не нравятся.

К тому же мне неприятно, когда ступни (да и любую другую часть тела) целует кто-то, у кого зубы еще длиннее и острее моих.

Злыдни упорно не желали допустить меня в указанное помещение. Но прямо возражать не осмеливались – Слизень по рангу стоит намного ниже любого архидемона. Это у свинтусов в соседней башне имеется надежное прикрытие с тыла – могучий дегенерат Пазузу. А у этих кто? Акхкхару? Вот уж кто точно не взволнуется, убей я хоть всех его слуг...

А когда я все-таки пробился сквозь эту кисельную вежливость, стеной закрывшую проход на восьмой этаж, то мгновенно понял, почему меня не хотели туда пускать. Это действительно оказалась всего лишь кладовка.

Продуктовая.

Вопрос на засыпку – что хранится в холодильнике у вампира? Правильно, банки с чем-то, подозрительно похожим на томатный сок. А у вампира-гурмана, который предпочитает свежатинку? То, что я увидел здесь – живые люди. Несколько десятков молодых рабов, привязанных к стенам. В нескольких местах на коже виднеются трубки с затычками, присоединенные прямо к венам. Чтоб, понимаешь, зубки лишний раз не утруждать...

- Вот суки! – невольно прохрипел я, оглядываясь на Слизня. Тот от испуга даже выпустил изо рта трубку кальяна, который обычно курит.

- Не желаете ли перекусить, мастер Лаларту? – с тщательно скрываемой ненавистью спросил он.

Теперь я вспомнил. Год назад я (точнее, тогда это был еще не я, а «папа») заскакивал к ним в гости и заходил в эту самую кладовку. И перекусил на дорожку – выел всем рабам мозги. Лаларту очень любил человечьи мозги. Конечно, после этого «живые консервы» стали непригодными к употреблению, и их пришлось менять. А Злыдни – твари небогатые...

- Всем выйти и закрыть дверь снаружи, - приказал я, поднимая за шкирки дочь Слизня и еще двоих Злыдней. А тремя остальными руками – пихая в спину самого Слизня.

Полудемоны послушно вынесли носилки с жирдяем, тщетно колотящим их по макушкам. Я, не доверяя этим вампирам, подпер дверь каменным идолом (у маскимов уперли, что ли?) и посмотрел на равнодушно глядящих в пустоту рабов. Может, прирезать их, чтобы не мучались?

- А смысл? – спросил Рабан. – Они просто купят новых и будут доить их. Эти вроде уже притерпелись...

Вот сволочь! Ненавижу, когда он давит меня логикой! Логика версус эмоции...

- Патрон, а версус – это что такое?

- «Против» по-английски, - перевел я, протискиваясь в окно. – И тут тоже узенькое...

- Патрон, а чего это ты по-английски думать начал?

- Да пошел ты...

Я прицепился к стене всеми когтями и оценил расстояние. Да, тут даже не тридцать метров, а все тридцать пять... И разбега никакого не предвидится? Перепрыгну? Не перепрыгну? Неохота опять падать... Тут, правда, не жесткий асфальт, а сравнительно мягкий снегопепл, но все равно неохота.

- Раскачаемся... – пробормотал я, сворачивая хвост пружиной и прижимая его к стене. – Толчковый рычаг готов?

- Чего? – спросил Рабан.

И я прыгнул.

Оттолкнулся всеми восемью конечностями и хвостом, расправил в полете рваные крылья на манер дельтаплана, сложил руки тройками, создав нечто вроде дополнительной опоры, и вытянул голову как можно дальше, чтобы основной удар пришелся на головное лезвие-таран.

- Джеронимо-о-о-о-о-о!!! – разнесся по округе вопль несущегося вперед яцхена.

Надеюсь, никто не обратил на это внимания. В конце концов, Лэнг то и дело оглашают дикие крики, звериное рычание, сдавленные хрипы, тоскливый вой, болезненные стоны, вздрагивающие рыдания и грязные ругательства. Так что еще один дурацкий возглас ничего особенно не добавит. Если бы мы были поближе к Кадафу, его бы вообще никто не услышал – из-за постоянного воя На-Хага там плохая слышимость. Может, именно поэтому в Ониксовом Замке звуконепроницаемые стены?

- До чего узко... – ворчал я, с трудом пропихивая в щель голову. – Может, расширить немного?

- Заметно будет.

- Да уж... Блин, совершенно не пролезаю...

- Ты, патрон, говори о чем-нибудь, так легче будет.

- О чем?

- Да хоть стишок какой-нибудь прочитай.

- Ум-м-м... Кисонька-мурысонька, где была? – вспомнил любимую считалку детства я.

- На мельнице! – поддержал игру Рабан, тут же выудивший нужные слова из моей памяти.

- Кисонька-мурысонька, что там делала?

- Мышей ловила!

- Неправильно – надо отвечать «муку молола».

- Патрон, у нас же с тобой был кот, - саркастично напомнил керанке. – Мог бы и заметить, что кошки муку не молют... не мелют. Если уж кошка пришла на мельницу, то разве только мышей половить.

- Ладно, как скажешь. Кисонька-мурысонька, что из мышей пекла?

- Пирожки.

- Кисонька-мурысонька, с кем пирожки ела?.. пирожки с мышатиной, да уж...

- Одна!

- Ах ты, кисонька-мурысонька! Не ешь одна, не ешь одна!

- Э-э-э, патрон, тут сколько ни ори, а кошки едой не делятся. Попробуй, отними у нее хотя бы кусочек колбаски – такой скандалище закатит... Пожалеешь, что на свет родился.

- Это верно, - согласился я, вспомнив Вискаса. – О, протиснулся наконец-то!

- Видишь, я же говорил, проще будет.

Внутри меня поджидала небольшая зала, плотно набитая всяким старьем. Вдоль стен (каменных) сплошь стеллажи (каменные), заполненные шкатулками (каменными), статуэтками (каменными) и камнями (угадайте). Особенно сильно выделялись десятки ярко-алых ромбиков, стоящих в два ряда на самой верхней полке. Интересно, что это за штуки?

- Ну вот теперь-то мы хором скажем «Ага!», - удовлетворенно огляделся по сторонам я. – Где тут жучок?

- Да нет тут жучков, один камень кругом... Жуки у Пазузу только на кухне.

- В переносном смысле. Жучок – подслушивающее устройство.

- А, эти... Тогда прямо перед нами. Вон, шкатулка на колонне.

- Да это не колонна, просто столик одноногий, - безучастно заметил я, подходя поближе.

На столике, и в самом деле сделанном в виде древнегреческой колонны, стояла шкатулка, обитая черным бархатом. Нет, пожалуй, все-таки не черным, а очень-темно-фиолетовым. Симпатичная. Но даже не обладая чувством Направления, можно почувствовать некую смутную угрозу, исходящую из недр этого безобидного предмета. Не знаю, что там прячется внутри, но явно что-то недоброе...

В общем, типичный предмет для Лэнга, тут на каждом углу что-нибудь в таком духе.

- Ну, посмотрим, что тут за... – пробормотал я, протягивая руки.

- Шухер, патрон! Прячемся!

За меня среагировали рефлексы. Ноги сгибаются в коленях, хвост упирается пружиной в пол, и я взлетаю вертикально вверх, как кузнечик. На лету выпускаю когти, зацепляюсь за резной потолок, выворачиваю руки назад, обвертываюсь крыльями на манер сигары и полностью сливаюсь с фоном.

Двустворчатые двери раскрылись и в помещение вошли трое. Сам Пазузу и еще двое – эг-мумия и Жрец Глубин. Последний меня особенно удивил – эти существа практически никогда не покидают Глубинного Царства. Они даже не могут дышать на воздухе, и здесь им приходится носить специальные дыхательные амулеты, похожие на аквалангистские маски, вырезанные из янтаря.

- Пш-ш-шаа-ш-хаашшаахх?.. – спросил Жрец Глубин, указывая на шкатулку. – Пшшшааахх-е-е-еххшш?

Да, именно так звучит Глубинное Наречие, если говорить на нем на воздухе. Это подводный язык.

- Цюрмле спрашивает, то ли это самое, что ты обещал нашему господину? – перевел эг-мумия.

- А, да, - глубокомысленно кивнул Пазузу. – Красивая шкатулка. Да? Красивая черная шкатулка. Маленький ящик.

Эг-мумия и Жрец Глубин переглянулись и ехидно покачали головами. Пазузу все-таки удивительно глуп.

- Шкатулка, шкатулка... – потыкал ее пальцем архидемон. – Красивая... Черная...

- Мы взглянем сами, - приоткрыл крышку эг-мумия.

- Пшша-ххху-а-ухшшш?! – восторженно воскликнул Жрец Глубин, едва не засовывая туда всю морду.

К сожалению, они держали ящичек так, что я ничего не увидел. Направление не помогало – только какие-то спутанные рваные сигналы, большего я получить не смог. Зато у меня было время, чтобы как следует рассмотреть этих двоих – Цюрмле и, без сомнения, того самого Склнътастара, о котором упоминал Вору-Абса-Мааш. Теперь, когда я увидел обоих, Направление отыщет их где угодно... если, конечно, они не покинут этот мир – сквозь четвертое измерение я ничего не вижу.

Итак, эг-мумия и Жрец Глубин. Оба этих вида относятся к Господам низшего порядка. То есть примерно соответствуют рядовым дьяволицам или адским духам. И оба весьма неприятно выглядят.

Эг-мумии похожи на людей без кожи, со спутанными пучками седых волос, затянутые в прозрачные одеяния. Что-то вроде клеенки или целлофана. К тому же у Склнътастара макушку украшает стальной обруч с шипами, руки и ноги обтягивают кожаные ремни, а грудь пронзает железный штырь. Первые два украшения – знаки отличия. Влиятельный чиновник и недурственный маг. А вот штырь – очень плохой признак. Своего рода клеймо преступника, демона, не оправдавшего возложенного на него высокого доверия. И пока эту хреновину из него не вытащат (а это может сделать только Йог-Сотхотх или Азаг-Тот – иначе смерть), он изгой, лишенный доступа в Кадаф.

Жрецы Глубин – существа сравнительно немногочисленные. В Лэнге их что-то около сотни. Темно-синяя гладкая кожа, как у лягушек, переходящая в зеленый на ладонях и стопах, пальцы очень сильные и гибкие, снабженные довольно острыми когтями. На плечах и бедрах большие округлые плавники с шипами, ушей и волос нет, глаза почти человеческие, а вместо рта и носа что-то вроде большой присоски. Как у рыбы-прилипалы. Этой штуковиной Жрец Глубин удивительно быстро может высосать из человека... да все. Минута в смертоносном объятии, и от несчастного останется только высохшая мумия. Никаких отличительных черт на Цюрмле я не заметил – разве что белесый шрам на левом бедре. Из одежды они носят только маски для дыхания, так что разглядеть было нетрудно. Впрочем, я и так знаю, что Жрецы Глубин самые доверенные слуги Дагона и больше никому не подчиняются. Интересно...

- Да, это именно то, о чем говорил господин, - подтвердил Склнътастар.

- Пшаушшшхх-уаушшш?

- Уверен.

- Шпшшш-х-х-хушш?

- Лучше всего прямо сейчас. Господин может разгневаться, если мы...

- Шшшш-хапшш!

- Да, гнев господина воистину страшен, – согласился эг-мумия. – Мы забираем сию вещь.

- Забираете? – удивился Пазузу. – Кого?

- Шкатулку. Надеюсь, мы заплатили достаточно?

- Красивую шкатулку? А что вы дали мне взамен?

- Двенадцать молодых рабынь, присланных из Рари, - терпеливо напомнил Склнътастар. – Достаточно ли сего?

- М-м-м-м? – задумался Пазузу. – А когда?

- Что когда?

- А ты кто? – тупо уставился на него Пазузу.

- Цюрмле, можешь забирать, - устало передал шкатулку Жрецу Глубин Склнътастар. – Время уходить.

- Куда? – посмотрел ему вслед Пазузу. Потом перевел взгляд на столик, на котором только что стояла шкатулка. – Какая красивая колонна! Белая такая...

Я раздраженно смотрел вниз. Пазузу все ходил вокруг колонны, любовался ею и громко восхищался. А эг-мумия и Жрец Глубин, если верить направлению, уже покинули башню и двигались в направлении квартала эг-мумий. У этих уродов без кожи есть свои способы перемещаться между поселениями Лэнга. И это очень неприятно – если они сейчас прыгнут в Трок, Р’льиех или Кадаф, это будет стоить мне потери времени... Хотя в Кадаф не прыгнут – Склнътастару запрещено там появляться. Но это даже плохо – Трок и Р’льиех еще дальше от Ирема, чем Кадаф.

Пазузу наконец-то налюбовался колонной, повернулся к выходу, но в последний момент поднял голову и помахал рукой:

- Привет, Лаларту! А ты что там делаешь?

Глава 22

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: