Два вида осознанности

Сущность каждой возникающей мысли — изначальная осознанность.

— Пенгар Джампел Сангпо, «Краткое призывание Ваджрадхары»

На самом деле нет никакой великой тайны в понимании разницы между чистой осознанностью и относительной осознанностью. То и другое — осознанность, которую можно приблизительно определить как способность воспринимать, запечатлевать и в некотором смысле «каталогизировать» каждый момент переживания.

Чистая осознанность подобна прозрачному хрустальному шару — сам по себе он бесцветен, но способен отражать всё: ваше лицо, других людей, стены, мебель. Если его немного повернуть, вы сможете увидеть другие части комнаты, а размер, форма и положение мебели может измениться. Если вынести его из помещения, вы сможете увидеть в нём деревья, птиц, цветы и даже небо! Однако всё, что появляется, — лишь отражения. На самом деле они не существуют внутри шара и никак не изменяют своей сущности.

Теперь предположим, что хрустальный шар обёрнут в цветной шёлк. Все отражения, которые вы видите в нём — поворачиваете ли вы его, переносите из одной комнаты в другую или выносите из помещения, — будут до некоторой степени иметь оттенок, соответствующий цвету шёлка. Это довольно точное описание относительной осознанности: перспективы, окрашенной неведением, желанием, неприязнью и кучей других омрачений, проистекающих из дзинпа. Однако эти цветные отражения — просто отражения. Они не изменяют природы того, что их отражает. Хрустальный шар сам по себе свободен от цвета.

Точно так же чистая осознанность сама по себе всегда чиста и способна отражать что угодно, даже неверное понимание самой себя как ограниченной или чем-то обусловленной. Как солнце освещает заслоняющие его облака, так чистая осознанность даёт нам возможность переживать естественное страдание и жестокую драму самостоятельно созданного страдания, где вечно борются «я и ты», «хорошее и плохое», «приятное и неприятное» и т. п.

Истину о прекращении часто описывают как заключительное освобождение от фиксации, тяги, или «жажды». Однако, хотя кажется, что термин «прекращение» подразумевает нечто иное или лучшее, чем наше теперешнее переживание, в действительности всё дело состоит в признании уже заложенного в нас потенциала.

Прекращение, или избавление от дуккхи, возможно потому, что осознанность в основе своей чиста и ни от чего не зависима. Страх, стыд, чувство вины, жадность, дух соперничества и т. д. — это просто разновидности пелены, проекции, унаследованные от нашей культуры, семьи и личного опыта и усиленные ими. Согласно Третьей благородной истине, страдание идёт на убыль до такой степени, до какой мы освобождаемся от системы своей зацикленности в целом.

Мы достигаем этого не путём подавления своих желаний, неприязней, привязанностей и не пытаясь «мыслить по-иному», но, скорее, обращая свою осознанность внутрь, наблюдая свои мысли, эмоции и ощущения, которые нас беспокоят, и начиная замечать их — а, быть может, даже и ценить — как проявления этой самой осознанности.

Выражаясь проще, причина наших разнообразных болезней и есть средство исцеления. Ум, который зацикливается, и есть ум, который делает нас свободными.

Природа Будды

Когда вы живёте во тьме, почему вы не ищете света?

— Дхаммапада

Чтобы объяснить это более понятно, мне нужно немного схитрить, заговорив о том, чего Будда не упоминал явно в своих проповедях Первого поворота колеса учения. Но, как допускали некоторые мои учителя, этот предмет по умолчанию подразумевается в первом и втором поворотах.

Дело вовсе не в том, будто он утаивал некое великое откровение, которое было бы передано лучшим и талантливым из его учеников. Нет, он, как ответственный учитель, сначала сосредоточился на изложении основополагающих принципов, прежде чем переходить к дальнейшим вопросам. Спросите любого учителя начальной школы о целесообразности преподавания вычислительной математики детям, которые ещё не овладели основами сложения, вычитания, умножения и деления.

Эта тема — природа будды, что вовсе не подразумевает поведения или позиции того, кто расхаживает в цветных одеяниях, ожидая подаяний в виде пищи! Будда — это санскритское слово, которое можно приблизительно перевести как «пробудившийся». В качестве титула обычно оно подразумевает Сиддхартху Гаутаму, молодого человека, который обрёл просветление в Бодхгае двадцать пять столетий тому назад.

Однако природа будды — не титул. Это не характеристика, принадлежащая исключительно историческому Будде или практикующим буддистам. Это не что-то созданное или воображаемое. Это сущностное ядро, суть, неотъемлемо присущая всем живым существам: безграничная потенциальная возможность делать, видеть, слышать и переживать что угодно. Благодаря природе будды мы можем учиться, можем расти, можем меняться. Мы сами можем по праву стать буддами.

Природу будды невозможно описать с точки зрения относительных представлений. Её нужно переживать непосредственно, а прямое переживание невозможно определить словами. Представьте, что вы смотрите на столь впечатляющее место, что описать его выше ваших возможностей, — Гранд-Каньон, например. Можно было бы сказать, что он большой, что каменные стены с обеих сторон красные, что воздух сух и наполнен лёгким ароматом кедра. Но, как бы хорошо вы его ни описывали, на самом деле ваше описание не может вместить переживания при созерцании столь грандиозного чуда природы. Или же вы могли бы попытаться описать вид, открывающийся со смотровой площадки небоскрёба Тайбэй-101, одного из самых высоких зданий в мире, вошедшего в число «семи чудес современности». Вы могли бы рассказать о круговой панораме, о том, что автомобили и люди внизу кажутся муравьями, или о том, как у вас перехватывает дыхание оттого, что вы стоите так высоко над землёй. Но всё равно это не передаст всей глубины и широты вашего переживания.

Хотя природа будды не поддаётся описанию, тем не менее, Будда дал кое-какие ключи к использованию дорожных указателей или карт, которые могут помочь нам найти путь к этому невыразимому переживанию. Один из избранных им подходов к описанию природы будды предлагает к рассмотрению три качества. Первое — это безграничная мудрость, то есть способность знать всё без исключения: прошлое, настоящее и будущее. Второе — бесконечные способности, заключающиеся в неограниченной власти выводить самих себя и других существ из любых состояний страдания. Третье — безмерные любовь и сострадание: безграничное чувство родства со всеми существами, добросердечность по отношению к другим, рождающая побуждение создавать условия для процветания всех живущих.

Несомненно, есть много людей, которые свято верят в это указание Будды и в возможность того, что благодаря изучению и практике они смогут сделать реальным прямое переживание безграничной мудрости, способностей и сострадания. Вероятно, есть и множество других, кто считает, что всё это — сплошная чепуха.

Как ни странно, во многих сутрах Будда, как кажется, наслаждается беседами с людьми, сомневающимися в его словах. Ведь он был лишь одним из многих учителей, странствующих по Индии в четвёртом веке до н. э., — и эта ситуация похожа на ту, в которой мы находимся ныне, когда радио, телевидение и интернет до краёв переполнены учителями и учениями самого разнообразного толка. Однако в отличие от многих своих современников Будда не пытался убедить людей, что метод, благодаря которому он обнаружил возможность освобождения от страдания, — единственно верный. Во многих сутрах постоянно звучит тема, которую на современном языке можно кратко выразить так: «Это всего лишь то, что я сделал и что я узнал. Не верьте ничему из этого только потому, что я так сказал. Проверьте это на собственном опыте».

Не то чтобы он активно отговаривал людей принять к сведению то, чему он научился и как он этому научился. Нет, в своих учениях о природе будды он предложил своим слушателям нечто вроде мысленного эксперимента, приглашая их обнаружить на собственном опыте те способы, благодаря которым аспекты природы будды время от времени всплывают в нашей повседневной жизни. Он призвал их проделать этот эксперимент, представив в качестве сравнения дом с зажженным внутри светильником и задёрнутыми шторами или закрытыми ставнями. Дом символизирует на вид незыблемую картину материальной, ментальной и эмоциональной обусловленности. Светильник символизирует свойственную нам природу будды. Как бы плотно ни закрывали окна шторы и ставни, хоть какой-то свет всё равно пробивается изнутри.

Внутри же горящий свет даёт ясность, позволяющую различить, скажем, стул, кровать или ковёр. Когда свет проникает сквозь шторы и ставни, иногда мы можем переживать свет мудрости как интуицию, как способность «чувствовать нутром» человека, ситуацию или событие.

Любовь-доброжелательность и сострадание просвечивают сквозь завесы в те моменты, когда мы спонтанно оказываем кому-то помощь или поддержку, не из эгоистических соображений и не в расчёте на вознаграждение, но просто потому, что поступить так кажется правильным. Это может быть совсем простым поступком: дать человеку выплакать на твоём плече своё горе или перевести кого-то через улицу, а может подразумевать и принятие на себя длительных обязательств: например, ухаживать за тяжело больным или умирающим. Также все мы слышали и об экстремальных случаях, когда, скажем, человек, даже не думая об опасности, которой подвергает собственную жизнь, бросается в реку спасать тонущего незнакомца.

Способности зачастую проявляются в том, как мы переживаем трудные события. Например, один опытный буддийский практикующий, которого я недавно встретил, когда-то, в начале девяностых, сделал очень крупные вложения на фондовой бирже, и, когда в конце того же десятилетия биржа рухнула, он потерял всё. Многие из его друзей и партнёров тоже потеряли очень много денег, и кое-кто из них даже немного тронулся умом. Некоторые утратили веру в себя и в свою способность принимать верные решения, другие впали в глубокую депрессию, третьи, подобно жертвам финансового кризиса 1929 года, выпрыгивали из окон. Но мой знакомый не сошёл с ума, не утратил веры в себя и не впал в депрессию. Понемногу он снова начал делать вложения и построил новую, основательную финансовую базу.

Видя явное спокойствие на его лице в столь ужасные времена экономического спада, некоторые из его друзей и коллег спрашивали его, как ему удаётся сохранять хладнокровие. «Ну, — отвечал, — все эти деньги я получил от биржи, потом они снова ушли бирже, а теперь возвращаются. Обстоятельства меняются, а я остаюсь. Я могу принимать решения. Так что, возможно, в какой-то год я жил в большом доме, а в следующий — у друга на диване. Это не меняет того факта, что я могу выбирать, как думать о самом себе и обо всякой всячине, происходящей вокруг меня. На самом деле я считаю себя очень счастливым. Некоторые неспособны делать выбор, а другие даже не осознают, что могут делать выбор. Сдаётся, что мне везёт потому, что я принадлежу к той категории людей, которые способны осознавать свою способность к выбору».

Подобные высказывания я слышал от тех, кто не сдавался перед лицом тяжелой болезни, собственной ли, родителей, детей, других членов семьи или друзей. Один человек, которого я недавно встретил в Северной Америке, например, обстоятельно рассказывал о том, как сохраняет свою работу и отношения с женой и детьми, постоянно навещая своего отца, страдающего болезнью Альцгеймера. «Конечно, трудно бывает балансировать между всеми этими вещами, — говорил он, — но я это делаю. Я не вижу никакого другого способа».

Какая простая формулировка, но как освежающе она звучит! Хотя он никогда не присутствовал на буддийских учениях, никогда не изучал буддийской литературы и, возможно, не считает себя буддистом, его описание собственной жизни и подхода к ней являет собой спонтанное выражение всех трёх аспектов природы будды: мудрость, позволяющую видеть глубину и широту его ситуации, способность к выбору, как интерпретировать то, что он увидел, как поступать с этим, и спонтанное отношение, полное любви и сострадания.

Когда я его слушал, мне пришло на ум, что эти три качества природы будды можно обозначить одним словом: отвага — в частности, это отвага быть таким, каков ты есть, прямо здесь, прямо сейчас, со всеми своими сомнениями и колебаниями. Если смотреть прямо в лицо переживанию, нам открывается возможность осознать: всё что мы испытываем — любовь, одиночество, ненависть, ревность, радость, жадность, горе и т. п. — это, по сути, проявление в основе своей безграничного потенциала присущей нам природы будды.

Этот принцип подразумевается в «положительном прогнозе» Третьей благородной истины. Какой бы ни был у нас недуг — малозаметный, сильный или средний, — он ослабевает в той самой степени, в которой мы избавляемся от своей зацикленности на крайне ограниченном, зависимом и относительном взгляде на самих себя и начинаем самоидентифицироваться со способностью воспринимать и переживать всё что угодно. В конце концов мы получаем возможность покоиться в самой природе будды, как, например, птица может, прилетев к своему гнезду, отдыхать в нём.

В этот момент страдание заканчивается. Нечего бояться, нечему сопротивляться. Даже к смерти вы относитесь совершенно спокойно.

Это очень ясно дошло до моего сознания, когда я находился со своим отцом в последние дни и часы его жизни. Тогда мне был двадцать один год, а отцу семьдесят шесть. Гомчен, «великий практик медитации», посвятивший всю свою жизнь углублению осознания безмерности ума и мимолетности восприятия, он учил тысячи учеников во всём мире и передавал им своё понимание. В эти последние дни его жизни его посетило множество людей: монахов, монахинь, родственников, других учителей, бывших учеников и простых крестьян из окрестных деревень. Иногда он садился, чтобы встретить их, а иногда лежал. Каждому посетителю он дарил добрую улыбку и мягко бормотал «спасибо». Ни следа страха не отражалось в его чертах, никаких признаков борьбы — во всём его исхудавшем теле. Единственным свидетельством того, что он осуществляет некий особый переход, было выражение спокойного любопытства, иногда появлявшееся на его лице, и, разумеется, полные умиротворения последние слова, которыми он благодарил всех своих посетителей, как бы говоря, что это они были его учителями, а совсем не наоборот.

В последние минуты жизни он почувствовал желание помочиться. Поскольку туалет был далеко, в его комнате стоял переносной, и, когда кто-то придвинул его ближе к кровати, отец начал вставать с постели.

— Может, тебе лучше сделать это лёжа, — предложил один из моих братьев. — Мы можем поставить эту штуку под тебя.

— Нет-нет, — засмеялся отец, отклоняя наши заботы.

Закончив, он сел на кровати в позе медитации: ноги скрещены, спина прямая, руки покоятся на коленях, а глаза смотрят прямо перед собой. Постепенно его дыхание замедлилось и наконец прекратилось. В течение нескольких минут мы даже не осознавали, что он уже умер. Он оставался в той позе медитации, которую в Тибете называют тугдам (что можно приблизительно описать как «медитация смерти» — это процесс осознанного переживания отделения сознания от материального тела), в течение трёх дней, пока его тело не начало оседать. В этот период тело не застывало в трупном окоченении, а лицо сохраняло румянец и даже слегка светилось. Я прекрасно понимаю, что многим в современном мире трудно поверить в такие явления. Не будь я их свидетелем, мне самому было бы трудно в это поверить, а ведь я воспитывался в традиции, где считается возможным, чтобы человек переживал смерть при полном сознании и самообладании. Но всё было именно так. Мой отец умер, полностью сохраняя осознанность, и выглядел спокойным тогда, когда, по мнению большинства, наступают самые тяжкие страдания. Это было ярким проявлением его природы будды.

Проблески будды

У каждого живого существа есть потенциальные возможности совершенствоваться и стать буддой.

— Двенадцатый Тай Ситупа, «Пробуждение спящего Будды»

Большинство из нас не осознают присущей нам природы будды. Пока нам на неё не укажут.

Не так давно я услышал историю об одном индийце, которому кто-то дал дорогие часы. Неискушённый в марках часов и в их устройстве, он решил, что это просто красивый браслет. Он не знал, что у него есть прибор, показывающий время. Поэтому он всегда опаздывал на работу, пока его наконец не уволили и он потерял и работу и дом. Хотя он записывался на приём к разным предполагаемым работодателям, он неизменно приходил или слишком поздно, или слишком рано. Наконец, удрученный неудачами, он спросил человека на улице:

— Не скажете, который час?

Тот посмотрел на него удивлённо.

— У вас на руке часы, — сказал он, — они показывают время.

— Часы? — удивился парень. — Где?

— Вы, конечно, шутите, — сказал прохожий, показывая на предмет, красовавшийся на запястье его владельца.

— Нет, это просто красивое ювелирное изделие. Мне дал его друг. Как я могу узнавать по нему время?

Проявив немалое терпение, прохожий научил беднягу, как определять время по часовой и минутной стрелкам и даже объяснил назначение быстрой секундной стрелки.

— Не могу поверить! — воскликнул парень. — Вы хотите сказать, что у меня всегда была вещь, показывающая время, а не знал этого?

— Не я в этом виноват, — сказал прохожий. — Тот, кто дал её вам, должен был объяснить, что это такое.

На миг задумавшись, владелец часов смущённо ответил тихим голосом:

— Да, может, он и сам не знал, что это такое.

— Как бы там ни было, — сказал прохожий, — он подарил вам вещь, которую вы не умели использовать. Теперь, по крайней мере, вы знаете, для чего она.

На этом он растворился в гуще других прохожих, нищих, автомобилей и рикш, переполняющих шумные улицы индийских городов.

Неизвестно, был ли тот прохожий буддой или просто случайным встречным, знающим разницу между часами и браслетом. Так или иначе, владелец часов смог ими пользоваться, стал вовремя являться на собеседования, в итоге получил хорошую работу и его жизнь наладилась. Урок, который я извлёк из этой истории, заключается в том, что мы наделены способностями, о которых зачастую не знаем, пока нам на них не укажут. Эти напоминания мне нравится называть «проблески будды» — они дают возможность пробудиться, так сказать, от сна относительной осознанности.

Я пережил один из таких проблесков будды, когда впервые совершал поездку в Калифорнию, давая учения. Там меня уговорили поплавать для физической зарядки. Мне не хотелось идти, но мои хозяева уже записали меня на занятие в местный клуб, при котором был олимпийских размеров бассейн. Я прыгнул в воду и тут же достиг большого успеха в подводном плавании — пошёл ко дну как топор. Я пытался как-то передвигаться под водой, но не смог продержаться больше минуты. Ноги и руки устали, и я не мог больше задерживать дыхание. «Ладно, — сообразил я, — ты слишком напрягался, пытаясь чего-то достичь». И тут я дал своим мышцам полностью расслабиться, всплыл на поверхность и снова успешно пошёл ко дну.

Тогда я кое-что вспомнил. В детстве я плавал в маленьком пруду около дома. Прудик был не слишком глубок, а мой стиль плавания был не совсем тот, который вы бы назвали элегантным, — я просто барахтался в этом лягушатнике.

Люди, которые привели меня в этот клуб, были поражены:

— Одну минуту вы тонули, а следующую минуту вы плыли. Как вы это у вас получилось?

— Я вспомнил, — ответил я. В первые мгновения меня смущали размеры бассейна, а потом я вспомнил, что умею плавать.

Это переживание напоминает — пусть и отдалённо — воспоминание о силе и потенциале природы будды. Глубоко внутри нас скрыта возможность безграничной мудрости, способности и сострадания. Обычно мы не помним об этом своём даровании, пока не окажемся в трудной ситуации: «тонуть или плыть».

Видеть добро

Я ликую, наслаждаясь добром, сотворённым всеми существами.

— Шантидева, «Бодхичарьяватара»

В беседах со многими психологами во время моих поездок я узнал об одной интересной причуде человеческой природы: если у кого-то есть десять качеств и девять из них положительные, а одно отрицательное, большинство людей склонны сосредоточиваться почти исключительно на одном отрицательном качестве, забывая о положительных.

Не так давно я сам убедился в этом, когда поздним вечером мне позвонила одна моя знакомая, довольно популярная певица. В то время она была в Европе и только что вернулась в свой номер в отеле после выступления перед тысячами восторженных фанатов. Только представьте, что вы появляетесь перед таким множеством людей и слышите их крики о том, как они вас любят и какой вы замечательный!

После концерта она вернулась в гостиницу и собралась поработать на ноутбуке. К сожалению, батарея разрядилась, а у неё не было нужного адаптера, чтобы подзарядить свой компьютер. Она позвонила администратору, попросив помочь, и ей обещали сразу же прийти. Минуты шли, но никто не появлялся, и настроение у нее стало ухудшаться. Появились самые разные чувства: гнев, недовольство и ощущение одиночества из-за невозможности соединиться с внешним миром через электронную почту или интернет.

Наконец, она позвонила мне — в то время я давал учение в Париже — и спросила: «Что мне делать? Одно лишь моё появление на улице делает тысячи людей счастливыми, но одна в своём номере я несчастна. Эта дурацкая маленькая проблема с компьютером испортила мне вечер».

Мы поговорили немного о том, что нужно мириться с непостоянством и проблемами, проистекающими от зацикленности на относительной реальности. Помню, я сказал ей: «Ты постаралась сделать всё, что можно, чтобы решить проблему с компьютером, но, если она не разрешилась так быстро, как хотелось бы, ты можешь использовать свою досаду и злость как предмет медитации. Не уклоняйся от этих чувств. Не старайся их прогнать. Смотри им в лицо. Если ты это делаешь, возможно, ты сумеешь увидеть осознанность, которая позволяет отдавать себе отчёт в этих чувствах. Если ты сможешь хотя бы соприкоснуться с этой осознанностью, то начнёшь видеть проблему, которая мучает тебя сейчас, на фоне всего того хорошего, что у тебя есть: своего таланта, например, и возможности радовать тысячи людей. Есть так много хорошего и в тебе самой, и в твоей жизни. Зачем допускать, чтобы одна неприятная ситуация затмевала для тебя всё то положительное, что ты несёшь миру?

Мы поговорили ещё, пока она не успокоилась и не поняла, что одна неприятность на самом деле не испортила ей вечер и не подорвала её способности приносить радость людям.

«Мне стало лучше просто от разговора с тобой, — сказала она. — Спасибо за напоминание, что от одной маленькой неприятности моя жизнь не рухнет».

Повесив трубку, я немного поразмышлял о нашем разговоре. Очень скоро я понял, что именно хотел сказать, но у меня не было времени сформулировать своё соображение. Мудрость, способность, любовь и сострадание — со всем этим мы родились. Неудовлетворённость, ревность, чувство вины, стыд, тревога, жадность, дух соперничества и тому подобное — все эти чувства мы познаём зачастую под влиянием нашей культуры, нашей семьи и наших друзей и усиливаем их с помощью личного переживания.

«Положительный прогноз» Третьей благородной истины заключается в том, что мы можем расстаться с ограниченными или ограничивающими представлениями о самих себе, о других и всеми остальными переживаниями.

Камни

Ты сам — собственное прибежище; какое может быть иное прибежище?

— Дхаммапада

Чтобы дать людям разного происхождения и с разными характерами возможность испробовать необъятные возможности присущей им просветлённой природы, Будда учил их разным практикам. Одна из них заключается в том, чтобы проводить «инвентаризацию» своих качеств и особенностей. Согласно тибетской традиции, мы делаем эту инвентаризацию, складывая в кучки разноцветные камни. Черные камни символизируют наши отрицательные качества и поступки, а белые — положительные.

Возможно, поначалу груда черных камней будет больше, чем груда белых. Но потом мы начинаем вспоминать: «О, сегодня я сказал одному человеку действительно хорошие слова, и от этого он улыбнулся». И мы добавляем белый камешек. «Я сказал или сделал что-то хорошее человеку, которого не люблю и с которым у меня напряжённые отношения». Упражнение в любви и сострадании, несомненно, заслуживает двух белых камешков. «Мой ум способен делать выбор». Это заслуживает по меньшей мере ещё нескольких белых камешков. «Я использую свой ум, чтобы осознать его способность делать выбор». Добавьте ещё хотя бы пять белых камешков. «Я хочу использовать свой ум, чтобы осознать способность своего ума делать выбор». Десять белых камешков, не меньше. «Мой ум волен выбирать средство ощущения покоя и счастья, которое даёт и другим то же самое ощущение покоя и счастья». Целая лавина белых камешков!

Чтобы заниматься этой практикой, вам необязательно использовать камни: просто их легко найти в условиях Тибета. Вы можете брать для этого бумажные карточки, монеты, раковины и всё, что есть под рукой. Можете даже просто взять лист бумаги и составить на нём список ваших качеств и особенностей. Смысл этой инвентаризации — помочь себе осознать свои положительные качества, которые вы иногда применяете, даже не думая об этом.

Такой вид самонаблюдения — простое и довольно эффективное средство установления связи с собственной основополагающей природой. Особенно это полезно в те периоды, когда над нами властвуют сильные эмоции: гнев, ревность, чувство одиночества или страх. На самом деле, если мы начинаем «подсчитывать камни» в моменты сильных эмоций или при столкновении с трудной ситуацией, то эта эмоция или ситуация сама по себе становится сильным стимулом к активной практике осознания своих безграничных способностей.

Обстоятельства и условия, определяющие материальную жизнь, всегда относительны, всегда переменчивы. Сегодня мы можем чувствовать себя здоровыми и бодрыми, а завтра — свалиться с гриппом. Сегодня мы можем ладить со всеми подряд, а завтра поссориться. Сейчас мы можем наслаждаться досугом и возможностью почитать книгу, а вскоре — оказаться в ситуации, требующей разрешения каких-то личных или профессиональных трудностей.

Благодаря практике любое переживание может стать благоприятной возможностью обнаружить внутренне присущие всем нам качества: мудрость, способность, любовь и сострадание. Однако осуществление этого подразумевает, что следует отбросить определённые мнения и убеждения, — таков «план лечения», предложенный Буддой для избавления от страданий. Этот план изложен в Четвёртой благородной истине, которую часто называют «Истина пути».

Преодоление

Будь двери восприятия чисты, всё являло бы себя как оно есть…

Уильям Блейк, «Бракосочетание Рая и Ада»

В своих книгах и устных наставлениях буддийские учителя отмечают, что все существа хотят обрести счастье и избежать страдания. Разумеется, это наблюдение не ограничивается буддийскими учениями или какой-либо отдельной философской, психологической, научной или духовной дисциплиной. Это продиктованный здравым смыслом вывод, основанный на наблюдении образа действий, который свойствен нам самим и другим существам, живущим в этом мире.

Теперь нам уже ясно, что есть много разновидностей и степеней страдания, но все их можно объединить термином дуккха. Но что такое счастье? Как нам его определить? Как нам его достичь? Есть ли хоть одна вещь, которая, по единогласному мнению, делает нас счастливыми?

Этот последний вопрос я часто задаю, когда передаю учение, и ответы всегда разные. Некоторые говорят «деньги». Другие — «любовь». Третьи — «покой». Четвёртые — «золото». Однажды я даже услышал, как кто-то сказал «перец чили!».

Мне кажется особенно интересным, что на каждый вопрос есть противоположный ответ. Некоторые не хотят богатства, а предпочитают скромную жизнь. Кто-то предпочитает жить в одиночестве. Кто-то любит споры и борьбу за то, что они считают правильным. И, конечно же, некоторые терпеть не могут перец чили.

Когда ответы заканчиваются, в комнате воцаряется тишина, потому что все присутствующие понимают, что нет ни одной вещи, относительно которой было бы единое мнение. Постепенно до слушателей начинает доходить, что в их ответах упоминаются или предметы, существующие снаружи, вне их самих, или состояния, некоторым образом иные, чем те, что они переживают прямо здесь, прямо сейчас. Тогда тишина становится еще более глубокой и более содержательной, потому что люди размышляют и один за другим начинают осознавать, что простое упражнение «вопрос-ответ», проводимое как забава и часто сопровождающееся смехом, обнаружило прочно укоренившиеся привычки восприятия и убеждения, которые почти гарантированно увековечивают страдание и подавляют возможность обнаружения постоянного, безусловного состояния счастья.

Среди таких привычек есть и склонность оценивать наше переживание с точки зрения двойственности: «я» и «другие», «моё» и «чужое», «приятное» и «неприятное». Сам по себе двойственный подход к миру не является большой трагедией. На самом деле, как уже говорилось, мы предрасположены — и биологически, и в следствие влияния нашей культурной, семейной и индивидуальной среды — проводить различия, и не только по признаку ценности для выживания, но и по признаку роли в социальном взаимодействии и в исполнении повседневных задач. С чисто практической точки зрения, способность планировать нашу повседневную жизнь и управлять ею в двойственном плане очень существенна.

Однако, беседуя с людьми на протяжении многих лет, я столкнулся с распространённым заблуждением, будто буддизм рассматривает двойственное восприятие как некий недостаток. Это не так. Ни Будда, ни другие великие учителя, следовавшие по его стопам, не говорили, что описание мира на языке двойственности есть нечто в корне неверное или вредное. Скорее, они объясняли, что описание переживания с точки зрения субъекта и объекта, «я» и «другие» и т. п. — это просто один из аспектов осознанности: полезный, пусть и ограниченный, инструмент.

Поясним на простом примере. Своими руками мы можем выполнять много задач: печатать, нарезать овощи, набирать телефонные номера, прокручивать список песен на MP3-плеере, открывать и закрывать двери, застёгивать рубашки или блузки. Наверное, вы можете добавить длинный перечень того, как можно с пользой употреблять ваши руки. Но разве могли бы вы утверждать, что все ваши возможности ограничиваются только тем, что вы делаете руками? Да, если потренироваться, вероятно, вы сможете и ходить на руках. Но можете ли вы видеть ими, слышать ими, или чувствовать ими запахи? Могут ли ваши руки переваривать пищу, выполнять функции сердца или печени или принимать решения? Если только вы не одарены сверхъестественными способностями, ответом на эти вопросы будет «нет», и вы отвергнете идею о том, что все ваши возможности ограничиваются лишь тем, что делают ваши руки.

Хотя мы без труда можем принять допущение, что спектр наших возможностей не ограничивается одними лишь руками, немного более трудно понять, что расчленение переживания на противоположности, определяемые терминами «субъект» и «объект», «я» и «другие», «моё» и «чужое», представляет собой лишь частицу способности нашей природы будды. Пока нас не познакомили с возможностью другого подхода к переживанию и мы не научились его использовать, наша двойственная точка зрения и проистекающее от неё разнообразие умственных и эмоциональных привычек не позволяют нам в полной мере переживать заложенный в нас потенциал.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: