ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Когда боль убираем – знания да жизнь в себе раскрываем
– Как может боль показать мне боль другую? – Очень просто. Вот смотри, ты поранил недавно ногу? – Да. – И что тебе боль показала? – Что я не доделал дело. Что в мире не может быть начатых и не доведенных до конца дел, так как это боль другая. – А то, что ты сейчас сказал, это познание умирающего мира? – Да. – Когда ты убрал боль, связанную с этой ситуацией, то, что у тебя осталось? Я смеюсь и, немного подумав, отвечаю: – Память о том, что я когда-то поранил ногу. – Значит, не полностью боль убрал. Хорошо, давай другой пример разберем… В детстве к горячей печке лез? – Да. – И что у тебя сейчас осталось от этой боли? – Что я об печку обожгусь. – Это тоже боль… По сути, когда ты уберешь боль, связанную с этим событием, остается только знание о том, что печка в жизни бывает горячей, а не тот факт, что она может тебя обжечь. Скажи, для чего тебе необходимо бояться печки? – Для того чтобы не обжечься об нее. – И жить в вечном страхе, что печка может тебя обжечь, так что ли!? – выпучив глаза, спрашивает меня баба Альфия. – Нет. – А что тогда!? – продолжает в том же тоне бабуля. – Ну-у-у, что… что печка… может меня обжечь. Мы смеемся. – А это «печка может меня обжечь» – что такое? – Страх. – А страх – это боль? – Да. – Страх вечен? – Да, если его не убрать. – А он сам уйдет? – Нет. – Ху-у… Давай передохнем, а то ты меня совсем уморил. – Давай. Баба Альфия встает и убирает еду со стола. А я сижу молча, забыв про все на свете, и наблюдаю, как быстро и ловко она управляется. Бабуля прибирает на столе, и после приносит бумагу и карандаш, кладет их передо мной и говорит: – Выпиши обиду на печку, а затем продолжим. Я беру бумагу и выписываю все, что у меня идет на печь да каждую мысль, что я о ней думаю. Затем отвечаю на вопросы: кто я для печки и кто я сам для себя, когда я обжегся об печь, да кто для меня печка в этот момент и что для меня печка в этот момент. И даю исписанные листочки бабе Альфие. Баба Альфия берет их и меня спрашивает: – Что тебе показывает боль, которая была нанесена тебе печкою, когда она обожгла тебя? – Саму себя. – А еще что? – То, что ее создало. – И что ее создало? – Обида на печь, что она не высушила мои штаны и куртку, когда мне необходимо было идти на улицу, а других штанов не осталось. – Так. А что еще показывает тебе эта боль? – продолжает бабуля. – Что я дурак. И из-за того, что я боюсь печки, я не вижу, что она может еще полезного для меня сделать. – Так. А еще? – Больше ничего не вижу. – Что этим ты развиваешь мысль чужую. Эта чужая мысль настраивает окружающий мир против тебя самого. И что ты сам себя ограничиваешь, от того, что тебя обидело, отказываешься, закрываешься, прячешься и сбегаешь. А это есть бегство от самого себя. По-другому говоря – самоубийство. Дак что тебе показывает боль? – Саму себя. Ту чужую мысль, которую я развиваю, и ее последствия. – А когда мы избавляемся от боли, то вместо нее, что остается? – Жизнь… Моя жизнь. – Знания жизни, – правит меня баба Альфия. – А знания жизни показывают нам нашу жизнь. Нашу мысль жизни. То, что нам необходимо для творения своей жизни да в каком направлении нам мысль жизни развивать. Вот так, сынок. А сейчас посмотри, есть ли смысл цепляться за болячку и ее в себе лелеять? Посмотри, что она тебе дает и куда она тебя ведет? – говорит баба Альфия и выходит, как ни в чем не бывало, во двор. А сама меня, точно куда-то с головой окунает, что я вдруг ясно начинаю видеть, что со мной в этот момент творится…
Вторая глава Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|