Семейная психотерапия 14 страница

Описанная методика поэтапного изучения семьи не претендует на то, чтобы в точности очертить каждый шаг семейного психотерапевта, «ал­горитмизировать» его движение к выявлению семейного нарушения. Ее задача — дать «скелет» медицинско­го изучения семьи, задать логику ее познания. Указанные этапы изуче­ния семьи должны, как нам представ­ляется, иметь место при изучении любой семьи, вне зависимости от того, имеем мы дело с относительно кратким или, напротив, длительным ее изучением. Некачественное завер­шение любого из этапов — источник ошибок в изучении и, в частности, диагностике. Опыт показывает, что психотерапевты нередко недостаточ­но внимания уделяют 2-му этапу —

общему знакомству с семьей. Вместо этого они «рвутся» к 3-му — установ­лению нарушения в жизнедеятель­ности семьи без ее глубокого изуче­ния в целом. Результатом являются, во-первых, трудности в установлении потенциальных психотравмирующих ситуаций и, во-вторых (и в особен­ности), неспособность к мысленному эксперименту — установлению пред­почтительных путей коррекции се­мейных отношений на 2-м этапе. Из-за трудностей в выявлении потен­циальных психотравмирующих си­туаций психотерапевт нередко не определяет действительную психо-травмирующую ситуацию. Несовер­шенство мыслительного экспери­мента приводит к тому, что путь коррекции оказывается неверным.

МЕТОДЫ

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ СЕМЕЙНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

После того, как в ходе изучения семьи установлено семейное наруше­ние, приступают к его коррекции. С этого момента начинается семей­ная психотерапия в наиболее узком смысле этого слова, а именно — ор­ганизация воздействия на отдельных членов семьи и семью в целом с целью достижения желаемых изме­нений в их жизни. Всю совокупность проблем, возникающих при этом, можно подразделить на 3 группы:

— формирование правильного от­ношения семьи к семейной психо­терапии, в частности создание моти­вов к участию в ней;

— общие черты организации и проведения психотерапии;

— методики семейной психотера­пии.

Формирование позитивного отно­шения к семейной психотерапии. Участие в семейной психотерапии ставит перед членами семьи нелегкие задачи. Во-первых, организацион­ные: необходимо найти время и воз­можности для ее проведения. Психо­терапия, как правило, проводится

после работы, т. е. в вечернее время, когда могут присутствовать все чле­ны семьи. Перед каждым занятием членам семьи приходится преодоле­вать усталость и желание провести время иным образом. Во-вторых, задачи эмоциональные. Участие в семейной психотерапии (особенно в самом начале) с неизбежностью по­рождает чувство неуверенности, неопределенности, сопротивления и нежелания раскрывать некоторые стороны жизни своей семьи. Проис­ходит актуализация семейной не­удовлетворенности, конфликтных взаимоотношений. Семейная психо­терапия с неизбежностью «ворошит» сложившиеся взаимоотношения, и это может стать источником фру-страции. Наконец, перед членами семьи возникают задачи интеллек­туальные. Вместо получения готовых советов членам семьи приходится участвовать в обсуждениях, выпол­нять упражнения, задания и т. д. В силу всех этих обстоятельств се­мейная психотерапия может быть успешной только в том случае, когда у членов семьи имеется сильная и устойчивая мотивация к участию в ней.

Организация таких мотивов в психотерапии взаимосвязана с про­ведением первого занятия. Первое занятие (встреча, сеанс) является определяющим и с точки зрения зна­чимости для дальнейшего хода се­мейной психотерапии, и с точки зре­ния трудности проблем, с которы­ми сталкивается психотерапевт. Именно в ходе первой встречи у чле­на семьи возникает представление о семейной психотерапии. Это пред­ставление в значительной мере опре­деляет, будет ли он участвовать в ней в дальнейшем; через призму этого представления он как бы пред­угадывает дальнейший ход психо­терапии.

На практике нам довольно редко приходилось сталкиваться с ситуа-цей, когда в первой встрече участву­ет вся семья. Типичны случаи обра­щения или направления на семейную

психотерапию отдельного ее члена. Именно с него начинается работа по коррекции взаимоотношений в семье и по привлечению к семейной психотерапии остальных членов се­мьи.

Члену семьи, обратившемуся пер­вым, предстоит за весьма краткий срок (примерно часовая беседа) про­делать достаточно длинный путь. Он приходит на эту встречу, как прави­ло, с установкой на конкретную ди­рективную помощь, рассчитывая по­лучить совет либо задание сделать что-то конкретное. Он не ожидает подробных расспросов о своей семей­ной жизни и нередко видит в пред­стоящей встрече шанс переложить свою проблему на плечи всемогущей медицины. В действительности же в обмен на надежду в будущем изба­виться от семейной проблемы психо­терапевт ставит перед членом семьи большое количество новых проблем (где найти время для участия, как привлечь других членов семьи и др.).

В этой обстановке психотерапевт должен помочь индивиду в короткий срок перейти к пониманию необходи­мости серьезной, глубокой и длитель­ной работы, активности, ответствен­ности за успех предстоящей психо­терапии. Эти сложные задачи психо­терапевту приходится решать в ходе первой встречи в весьма трудных условиях, когда он еще очень мало знает о члене семьи и когда легко допустить промах, «наступить на больную мозоль» пациента. Вот поче­му именно после первой встречи наи­более велик риск срыва семейной психотерапии.

Все это обусловливает необходи­мость, хорошо разработанного «сце­нария» первой встречи с членом семьи. Изложим ее ход, сложивший­ся в нашей практике. Вся встреча, как правило, включает три плана.

Первый — ознакомление психо­терапевта с проблемами пациента. Здесь активная роль принадлежит пациенту. Он, во-первых, рассказы­вает то, что «подготовил» для изло­жения врачу, готовясь к первой

встрече {жалобы, проблемы, описа­ния принятых мер и т. д.). Во-вторых, это дальнейшая беседа, направлен­ная на актуализацию эмоциональных переживаний члена семьи, связанных с семьей, болезнью, отношением к тому и другому со стороны окружа­ющих. Эта часть беседы проводится обычно с использованием предложен­ной С. Rogers (1973) методики вер­бализации эмоциональных состоя­ний, выраженных в каждом его сооб­щении {например, на рассказ супру­ги о том, что муж не помогает в ведении хозяйства, психотерапевт реагирует не советом, комментарием или вопросом, а «кристаллизацией» чувств, которые имели место в рас­сказе: «Да, очень обидно и больно, когда член семьи может помочь, но не делает этого»). Исследования процесса психотерапии убедительно показали, что данный метод -создает у пациента ощущение понятости, акцептации и формирует мотив к дальнейшему выражению эмоций, углублению уровня откровенности [Helm J., 1978]. Нужно, чтобы член семьи не только рассказал о фру­страциях, связанных с болезнью, се­мейными проблемами, но и в ходе беседы сам «заново пережил их», увидел «все вместе», сам под влияни­ем своего рассказа и сочувственных реплик психотерапевта увидел всю совокупность фрустраций, с которы­ми он имеет дело в повседневной жизни, в том числе и те, к которым он уже частично привык.

Второй план первой встречи — это создание у члена семьи представ­ления о том, что семейная психоте­рапия дает шанс найти путь к реше­нию проблем, о которых только что говорили. Пациент еще очень плохо представляет себе семейную психо­терапию. Поэтому психотерапевт обычно рассказывает о том, что ему неоднократно приходилось иметь дело с людьми, у которых были ана­логичные проблемы, и многим из них удалось, действительно, помочь. При этом он описывает общую картину улучшения соматического, психичес-

кого состояния, которое имело место у людей, которым удалось помочь, а также изменений, происшедших в их семейной жизни. К концу беседы (пациент остро почувствовал всю непереносимость нынешнего положе­ния своего и своей семьи) ставится цель использовать состояние пациен­та для создания мотивов к участию в психотерапии. Чем более фрустри-рующим было состояние к концу бе­седы и чем более ярко он представил себе картину жизни (своей и своей семьи) без проблем, тем сильнее воз­никшие к данному моменту мотивы.

Третий план первой встречи — наиболее важный. Происходит «про­работка» мотивов, препятствующих участию в семейной психотерапии. Пациенту рассказывают об органи­зации семейной психотерапии, за­тратах времени, сил, ответствен­ности. Используется метод «пара­доксальной интенции» V. Frankl (1975). Психотерапевт выступает в роли человека, сомневающегося в том, что пациент полон решимо­сти сделать все для успеха семей­ной психотерапии. Он рисует перед пациентом яркие картины, отра­жающие трудности, которые пред­стоит преодолеть. Так, об органи­зационных проблемах психотера­певт говорит: «Это сейчас кажется, что можно легко преодолеть все труд­ности. А вот представьте себе карти­ну: Вам надо идти на очередную встречу. Вечер. Вы устали после рабочего дня. Дома — масса несде­ланного. А Вам нужно выйти из дому, проехать целый час, добраться до клиники. Тогда все будет представ­ляться иначе». При этом задача психотерапевта — не «охладить» пыл пациента, а побуждать его именно сейчас, когда он полон желания, увидеть будущие трудности и найти пути для-их решения. Слушая ответ пациента, психотерапевт реагирует прежде всего на то, насколько про­чувствовал пациент будущую фруст-рирующую ситуацию и насколько искренне попытался найти выход из нее. Если у психотерапевта склады-

вается впечатление, что заверения пациента «формальны», «поверхност­ны», он не скрывает этого. Пациент должен весьма емко и ярко увидеть будущие фрустрирующие и препят­ствующие дальнейшему участию в се­мейной психотерапии ситуации, но увидеть их сейчас в свете своей ны­нешней решимости. Аналогичные сомнения психотерапевт формули­рует по поводу указанных выше эмо­циональных и интеллектуальных трудностей. «Вы же хорошо знаете,— говорит он,— свою болезнь. То луч­ше, то вдруг ни с того, ни с сего ухудшение. Представьте себе на ми­нуту такое ухудшение. Невольно в голову лезут разные мысли: все это напрасно, ничто не поможет... В этот момент все выглядит совсем иначе. Что же Вы будете делать в это вре­мя?»

В результате подготовительной работы пациент готов к реальной встрече с такими ситуациями. Психо­логически они для него уже не будут неожиданностью. Он уже обсудил вопрос, как с ними бороться.

Группа дальнейших «сомнений», выражаемых психотерапевтом, носит скрытый разъяснительный характер. Их задача — сформировать у па­циента интерес к самому содержанию будущей психотерапевтической дея­тельности. Психотерапевт «преду­преждает» пациента, что ему придет­ся узнать самые различные законо­мерности, «тайны» психологии семей­ной жизни, научиться путям позна­ния других людей и общения с ними. Мысль о необходимости быть «само­му психологом» обычно находит понимание пациента. В ходе беседы с психотерапевтом он уже успел убе­диться в том, как трудно другому человеку рассказать о своей семье действительно все. Он сам знает, что в своем рассказе о себе и о своей семье он об одних событиях ничего не сказал, другие подал в несколько искаженном свете, третьи подобрал тенденциозно с тем, чтобы привлечь внимание психотерапевта к себе, своей проблеме, добиться сочувствия,

помощи. В перспективе научиться разбираться в семейных проблемах он видит шанс избавиться от беспо­коящего его чувства беспомощности, которое он испытал при попытках решения своей семейной проблемы. Немалую роль играет и надежда найти в ходе семейной психотера­пии возможность усиления своего влияния в семье. Психотерапевт го­ворит пациенту: «Я не могу за Вас решить многие Ваши проблемы, осо­бенно семейные. Вам обязательно нужно научиться самому решать эти проблемы, приобрести нужные для этого знания и навыки. Но зато, ког­да Вы все это приобретете, моя по­мощь может оказаться для Вас весь­ма полезной. Я смогу Вам что-то подсказать, посоветовать, поддер­жать». В результате такой постанов­ки вопроса удается избежать психо­терапевтически крайне неблаго­приятной ситуации, когда пациент пассивно ждет помощи от психо­терапевта. Вместо этого он настраи­вается на активный поиск решения своих проблем с помощью психотера­певта.

Проблема привлечения других членов семьи по-разному решается разными психотерапевтами. Присут­ствие всех членов семьи нередко рас­сматривается как необходимое пред­варительное условие для того, чтобы психотерапевт вообще взялся за помощь членам семьи. В нашем слу­чае эта проблема решалась иначе. Вопрос о подключении к психотера­пии других членов семьи возникал обычно после нескольких индиви­дуальных встреч с членом семьи, обратившимся первым. После не­скольких занятий по групповой психотерапии и участия в индивиду­альной начиналось определенное нарушение «баланса сил» в семье. Участие одного из членов семьи в психотерапии, как правило, вызывает у других живой интерес и определен­ные опасения, Это проявляется уже после первого занятия. Большинство членов семьи, участвовавших в груп­повой или индивидуальной психо-

терапии, сообщили, что другой суп­руг «высказывал иронические заме­чания» по поводу участия пациента в занятиях и проявлял другие призна­ки обеспокоенной заинтересован­ности. Тем самым создавались пред­посылки для приглашения второго члена семьи на индивидуальную встречу или участие в групповой психотерапии. Повод и форма при­влечения других членов семьи обычно обсуждались психотерапевтом с чле­ном семьи, обратившимся первым.

Присоединение к участию в психо­терапевтическом процессе другого {или других) члена семьи — один из переломных моментов в ведении психотерапии. Во-первых, участие нескольких членов семьи в занятиях приводит к обсуждению ими широ­кого круга тем, особенно по оконча­нии занятий, выявлению и сближе­нию точек зрения по ряду семейных вопросов. В практике проведения групповых занятий с членами семей нередко приходится иметь дело с ситуацией, когда к руководителю занятий подходят один или несколько участников с вопросом, который на­чинается со следующей фразы: «А вот мы с женой обсуждали то, о чем говорилось на прошлом занятии, и возник спор по такому вопросу...» Во-вторых, и это особенно важно,— с этого момента возникает возмож­ность работать со всей семьей. Семья готова к тому, чтобы участвовать в довольно обширном диагностическом процессе, который совершенно не­обходим в начале работы с целой семьей.

Проблема обеспечения сильной и устойчивой мотивации к участию в семейной психотерапии не ограни­чивается только первыми встречами с семьей. В дальнейшем вопрос о том, как у себя самого поддерживать желание и решимость продолжать лечение, становится предметом груп­повых обсуждений.

Общие черты организации и прове­дения семейной психотерапии. Воп­рос, каковы самые общие черты эф­фективной работы с семьей, в литера-

туре по семейной психотерапии оста­ется дискуссионным [Кабанов М. М. и др., 1983J. Психотерапевту, орга­низующему работу с семьей, прихо­дится решать: сколь длительно не­обходимо вести психотерапию; ра­ботать сразу со всей семьей или сначала с отдельными членами семьи; работать с семьей одному или создавать группы психотера­певтов; как часто устраивать встречи с семьей; сколь долго проводить каждую из них; придерживаться директивного стиля ведения или, наоборот, предпочесть недиректив­ный; начать с важнейших семейных проблем или сначала с частных; проводить встречи с семьей по месту ее жительства или в клинике; иметь подробный, тщательно раз­работанный план действий или дей­ствовать «по обстановке» и т. д.

Можно отметить различные тен­денции в том, как представители различных школ семейной психотера­пии отвечают на все эти вопросы.

Чаще всего придерживаются ли­нии дачи конкретных рекомендаций, выдвижения определенных принци­пов. Одни психотерапевты считают, что при семейной психотерапии во­обще предпочтительно обращение, например, к директивным формам, или что работать с семьей нужно обязательно по месту ее жительства, или что «хорошая семейная психо­терапия» должна вестись обязатель­но «бригадой» (или, напротив, обяза­тельно одним человеком). Соблюде­ние таких требований нередко рас­сматривается как отличительная черта той или иной психотерапев­тической школы. Отличительная, существенная черта такой известной школы семейной психотерапии, как «стратегическая семейная психо­терапия»,— это разработка тща­тельного и подробного плана работы с семьей. План этот предусматри­вает многообразное воздействие на семью [Epstein N., Bishop U., 1978]. Психотерапевт школы V. Satir (1982) предпочитает, напротив, непрерывно сочетать диагностические и психо-

терапевтические мероприятия и ре­шительно отказывается от создания каких-либо планов работы с семьей. По-разному решается вопрос о сте­пени директивности ведения семей­ной психотерапии. Ряд школ на­стаивает на директивных методах работы с семьей [Minuchin S., 1974; Haley J., 1976]. Директивная форма занятий, активная роль пси­хотерапевта рассматривается при этом как отличительная черта се­мейной психотерапии вообще. В то же время существует ряд школ в семейной психотерапии, кото­рые столь же убежденно отстаивают необходимость недирективного веде­ния семьи [Rogers С, 1972; Skyner J., 1976].

Концепция «стиля» ведения семей­ной психотерапии играет значитель­ную роль в научной полемике между различными школами. Сравнитель­ная их эффективность становится предметом специальных исследова­ний.

Представляется, что концепция семейного психотерапевтического стиля, связанного с определенной научной или практической школой, в настоящее время выступает в ка­честве серьезного тормоза для раз­вития семейной психотерапии:

1. Способ организации и проведе­ния семейной психотерапии не дол­жен определяться теоретическими ориентациями семейного психотера­певта. Оптимальна ситуация, когда выбор того или иного способа орга­низации и проведения семейной пси­хотерапии зависит от особенностей семьи, а не научных воззрений психотерапевта.

2. Характерологические особен­ности психотерапевта также не должны быть определяющим момен­том в выборе способа организации и проведения семейной психотера­пии. Ситуация, когда избирается активный стиль психотерапии не потому, что в нем нуждается семья, а потому, что психотерапевт — человек энергичный, активный, с властным характером, не может быть

признана нормальной. Точно так же не может быть показанием к недирек­тивной психотерапии мягкий харак­тер психотерапевта. Именно такая ситуация возникает в семейной психотерапии. Тот же Ph. Barker, настаивающий на том, что для се­мейной психотерапии характерны ак­тивные методы, делает отсюда выво­ды и в отношении личности психо­терапевта: «Многие из пионеров семейной психотерапии были мощ­ными, харизматическими личнос­тями, и поэтому затруднительно че­ловеку пассивному, хитрому или скромному быть хорошим терапев­том» [Barker Ph., 1981].

В противоположность этой точке зрения представляется, что любой семейный психотерапевт должен быть в равной мере готов к приме­нению самых различных способов организации и ведения психотерапии в зависимости от того, с какой семьей, какой проблемой и в каких условиях он имеет дело.

3. Нет оснований считать, что на протяжении длительной и многосто­ронней работы с семьей должен быть выдержан какой-то единый способ организации и проведения психоте­рапии. Так, при проведении психо­терапии с семьей, члены которой отличаются авторитарностью и ри­гидностью взаимоотношений, возмо­жен на первом этапе недирективный стиль ведения (период знакомства с семьей, адаптации к системе взаимо­отношений в ней), затем, напротив, директивный стиль (психотерапевт видит возможность поставить перед членами семьи определенные зада­чи), затем вновь недирективный (психотерапевт помогает членам семьи «переработать» фрустрации, вызванные перестройкой взаимоотно­шений) и затем опять директивный (психотерапевт реагирует на эксцес­сы неблагоприятных отношений в семье).

Эти рассуждения в полной мере относятся к любой из перечислен­ных выше характеристик организа­ции и ведения семейной психотера-

пии. «Параллельное ведение» семьи разными психотерапевтами или ве­дение, напротив, одним, организация психотерапии по месту жительства или в клинике, интенсивная и частая психотерапия или длительная и более редкая — выбор того или иного спо­соба организации и ведения зависит от сложной совокупности условий. Задача как отдельного психотера­певта, так и семейной психотерапии в целом,— установление этих усло­вий, учет их. Акцентирование же конкретного стиля организации и ведения семейной психотерапии име­ет смысл лишь как научный поиск в определенном направлении, ставя­щий своей целью изучение возмож­ностей, которые раскрывает тот или иной способ.

В соответствии с этим основным моментом, определяющим организа­цию процесса семейной психотера­пии, должно быть обеспечение воз­можностей для применения самых разнообразных стилей и их быстрой смены в случае необходимости. В нашей деятельности такая возмож­ность обеспечивалась, например, сочетанием трех основных форм работы с семьей: индивидуальной работы с отдельным членом, груп­повой психотерапии с членами семьи и с целой семьей. Важная роль отво­дится также принципиальному не­присоединению к какой-либо из мно­гочисленных существующих школ семейной психотерапии в сочетании с готовностью применить в работе с семьей любые адекватные условиям способы организации и ведения психотерапии.

Методики семейной психотерапии. Под методикой (техникой) в семей­ной психотерапии понимается типо­вая совокупность действий, с по­мощью которых психотерапевт решает определенную психотерапев­тическую задачу. Рассмотрим в качестве примера одну из техник, применяемых в семейной психотера­пии,— «проигрывание ролей друг друга» [Barker Ph., 1981]. Эта техника включает определенную

совокупность действий: психотера­певт выдвигает предложение «попро­бовать сыграть кое-что»; он объяс­няет, как это сделать, прилагает усилия, чтобы убедить членов семьи в необходимости сделать то, к чему он их призывает; члены семьи участ­вуют в проигрывании своих ролей; психотерапевт определенным обра­зом комментирует их действия. Сово­купность действий, входящих в «тех­нику», может быть и весьма большой, но может ограничиваться только одним действием или даже намерен­ным бездействием. Примером такой техники является «молчание», по J. Peres (1979). Вся эта совокупность действий, входящих в данную тех­нику, применяется при решении опре­деленной задачи или нескольких раз­личных задач. Так, «проигрывание ролей» применяется в случае необ­ходимости увеличить уровень эмпа-тии членов семьи. «Обмен ролей» между родителями и детьми широко применялся А. И. Захаровым (1982) с целью улучшения их взаимопони­мания.

Семейная психотерапия за время своего развития приобрела большое число различных техник. Каждая из вновь появившихся школ привно­сит свои техники, применяемые для решения задач, которые представи­тели именно этой школы считают самыми важными.

Охарактеризуем основные виды психотерапевтических техник, наибо­лее широко применяемых в семейной психотерапии.

Указания (директивы). Это выска­зывания психотерапевта о необходи­мости со стороны всей семьи или отдельных ее членов определенных действий. В этом случае семейный психотерапевт прямо и конкретно указывает, что нужно сделать для того, чтобы они добились своих це­лей (выздоровления, решения проб­лемы, разрешения конфликта). По содержанию указание (директива) может касаться конкретных действий (необходимость сменить место жи­тельства, жить отдельно или, напро-

тив, вместе и др.)- Известный семей­ный психотерапевт Ph. Barker (1981) предложил простое деление указа­ний, применяемых в ходе семейной психотерапии: указание членам семьи делать что-то; указание делать нечто иначе, чем до сих пор; указание не делать чего-то, что они до сих пор делали. Автор с полным основанием указывает, что больше всего проблем возникает при необходимости приме­нения указаний третьего рода, т. е. прекратить что-то делать. Он пред­лагает ряд мер, которые помогают усилить эффективность такого рода директив. Это, во-первых, сделать директиву как можно более точной; во-вторых, призвать на помощь дру­гих членов семьи, которые напомнили бы индивиду о том, что не нужно делать; в-третьих, установить систе­му наград и наказаний, которые по­могли бы индивиду удержаться от нежелательных действий. Технику указаний широко применяют психо­терапевты самых различных школ и направлений. Значительное место уделено ей в системах S. Minuchin, J. Haley, M. Pallazolli и др.

Директивы делятся на прямые и парадоксальные. В основе этого под­разделения — разница в способе воз­действия на поведение членов семьи. В случае парадоксальной директивы истинная ее цель противоположна провозглашаемой. Психотерапевт в этом случае требует поступить опре-денным образом, рассчитывая, что члены семьи поступят как раз на­оборот. Так, психотерапевт может рекомендовать супругам на протя­жении определенного времени воз­держиваться от сексуальных отно­шений, если нарушения половой функции у мужа обусловлены тре­вожным ожиданием неудачи. Психо­терапевт рассчитывает, что запрет снимет страх супруга перед сек­суальными отношениями и в резуль­тате семья нарушит запрет психо­терапевта. Психотерапевт, работаю­щий с конфликтующей семьей, может предписать им конфликтовать в определенных условиях и случаях,

в тайне рассчитывая, что такое предписание расстроит присущий данной семье «сценарий» конфлик­тов, сделает конфликты смешными и искусственными в глазах семьи. Многочисленные примеры изобрета­тельных указаний семье содержат работы S. Minuchin (1974), J. Haley, М. Pallazolli (1978).

В нашей практике семейной психо­терапии указания играют немалую роль. Эффективность данной техники семейной психотерапии решающим образом зависит от правильности ее применения. Наиболее эффективно применение директив в следующих случаях:

1. Семья способна вести себя иным, чем сейчас, способом, и такое пове­дение создает возможность для кор­рекции нарушения. В качестве при­мера опишем наблюдение.

Янина Б., 32 лет, и ее муж — Ян Б., 30 лет, проходили семейную психотерапию по поводу алкоголизма (I стадия) у Яна Б. После диа­гностической работы и участия семьи в груп­повой психотерапии семья была хорошо изу­чена. Коэффициент прогностической эмпатии психотерапевта по отношению к обоим супру­гам превышал 75 %, Психотерапевту были хо­рошо известны ситуации, возникающие в семье, когда муж напивался (при этом он неодно­кратно избивал жену), об особенностях его поведения на следующий день, о взаимоотно­шениях супругов и мотивах, определяющих их. Ведущую роль с ее стороны играло опасение остаться без мужа. Она выросла с отцом. Мать ушла из семьи. Отец неоднократно заяв­лял, что и он «мог бы уйти», и это на протя­жении длительного времени держало ее в со­стоянии тревоги. Муж (Ян Б.) в значитель­ной мере чувствовал «слабинку» своей жены, что оказывалось немаловажным стимулом поддаться соблазну алкоголизации. Исходя из сложившегося в семье положения и основы­ваясь на очень хорошем знании взаимоотно­шений и характерологических особенностей каждого из супругов, психотерапевт дал указа­ние жене (Янине Б.) на следующий после выпивки день не разговаривать с мужем и не обслуживать его. Психологический расчет психотерапевта оказался точным. Во-первых, он не ошибся в отношении жены. По предло­жению психотерапевта, она оказалась в со­стоянии сделать то, чего не смогла бы сделать по собственной инициативе, а именно объ­явить бойкот в ответ на выпивку. Во-вторых, правильным оказался расчет в отношении мужа. Поступок жены действительно подо­рвал его самоуверенность и уверенность, что жена никуда не денется и все равно простит». В результате соотношение' сил в

семье изменилось и выполнение указания психотерапевта стало поворотным пунктом для излечения супруга.

2. Имеется возможность перехода семьи к правильному, ненарушен­ному поведению путем расчленения этого перехода на этапы. В этом слу­чае имеет место ситуация, когда для ликвидации нарушения в жизни семьи необходимо что-то делать иным способом. Переход семьи к этому способу весьма затруднен. Однако возможна разработка се­рии директив, которые постепенно, шаг за шагом, подведут семью к не­обходимому поведению. Приводим для иллюстрации наблюдение.

Алик 3., 9 лет, олигофрения в степени де-бильности. Проходит лечение с диагнозом «обсессивно-фобический невроз». Источник невротических нарушений — взаимоотноше­ния с матерью. Мать — учительница мате­матики — упорно не желает признавать факт умственного отставания своего единственного сына и примириться с необходимостью его учебы во вспомогательной школе. Она при­лагает огромные усилия для того, чтобы он обучался в обычной школе. Ею оказывается мощное психическое давление на мальчика. Это давление на протяжении трех школьных лет привело к психической травматизации

После интенсивного диагностического изу­чения семьи психотерапевт дал указание ма­тери, чтобы она вступила в контакт со вспомо­гательной школой (познакомилась с учителя­ми этой школы) для того, чтобы «изучить их методы работы с трудными учениками». Это указание было принято и выполнено. За­тем психотерапевт поручил матери «взять шефство» над несколькими учащимися треть­его класса во время приготовления ими домаш­них заданий. После выполнения этого задания оказалось возможным и конечное указание — поместить ребенка во вспомогательную школу. Переход Алика 3. во вспомогательную школу привел к снятию непосильной нагрузки и соответственно уменьшению ее чувства вины и ответственности. Выполнение же матерью указаний психотерапевта обусловило ее более близкое знакомство с условиями вспомогатель­ной школы, привыкание к мысли о необходи­мости перевода, изменение критериев, с кото­рыми она подходила к своему сыну.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: