Ленни Равич - Юмор как психотерапия : забавные случаи на пути к просветлению

www.e-puzzle.ru

785222 220405

Серия «Психологический практикум»

Ростов-на-Дону

«Феникс»

УДК 159.9 ББК 88.37 КТК017 Р13

Равич, Ленни

Р13 Юмор как психотерапия: забавные случаи на пути к просветлению /Ленни Равич. — Ростов н/Д: Феникс, 2014. — 205, [1] с. — (Психологический практикум).

ISBN 978-5-222-22040-5

Ленни Равичу — магистру психологии, автору известных бестселлеров и гуру юмора — 77 лет, но в свои годы он даже в шутку не может подумать об отдыхе. Его цель в том, чтобы силой своего оптимизма и позитивного настроя сделать мир радостнее и светлее.

Ленни путешествует по миру, проводя семинары и лекции на тему «Как повысить самоуважение и сделать жизнь счастливее благодаря юмору и смеху». Своим несгибаемым оптимизмом он помог уже многим людям по-новому взглянуть на мир.

В этой яркой и увлекательной книге Равич покажет, как получать удовольствие от жизни и трансформировать отрицательные эмоции в новый интересный опыт самопознания.

Книга адресована широкому кругу читателей, но будет особенно интересна психологам, психотерапевтам, бизнес-тренерам и педагогам.

ISBN 978-5-222-22040-5

© Равич Ленни, 2013 © Оформление: ООО «Феникс», 2014

Содержание

Заметка редактора4

Предисловие10

Предисловие автораГ4

Введение1 7

Глава 1. Играя с болью1 9

Глава 2. Коррида по жизни27

Глава 3. Играя с абсурдом35

Глава 4. Смеяться над прошлым48

Глава 5. Играя со смущением64

Глава 6. Духовный смех78

Глава 7. Эмоциональный смех93

Глава 8. Здоровый смех108

Глава 9. Юмор и старение11 7

Глава 10. Образование и абсурд134

Глава 11. Я не уйду, пока меня не обнимут161

Глава 12. Бесконечный оптимизм192

Заметка редактора

Сейчас можно сказать, что Ленни Равич — израильский Марк Твен или Уилл Роджерс XXI века. И лишь время и чувство юмора последующих поколений смогут подтвердить или опровергнуть эту точку зрения.

Хотя Твен и Роджерс не были психотерапевтами, их остроты часто производили терапевтический эффект, как словесный бальзам или мазь. Хотя Ленни — не речной денди^[1] и не ковбой из Пыльного котла^[2], его беспощадно правдивое остроумие — настоящий бальзам для души.

Содержательные наблюдения чаще остроумных и ироничных производят такой эффект. В руках Ленни содержание становится одновременно остроумным и ироничным — с намерением исцелить. Однако иногда, когда ирония воспоминания, прямо смотрящая на нас со страницы, вызывает боль, а не смех, нам предложено увидеть, что источником остроумия может быть и боль. Пример под рукой, когдаЛенни вспоминает урок своей матери:

«Мама рассказывала мне истории почти каждый день.

Одна была о том, как ее чуть не изнасиловали казаки,

а другая приводила еврейских мальчиков и ихматерей к очень странному жизненному сценарию. Она рассказывала о маленьком мальчике, который всегда говорил своей матери, как сильно он ее любит.

Годы спустя, когда он стал молодым человеком, он встретил девушку и сделал ей предложение. Она сказала, что выйдет за него замуж только с одним условием. Он должен взять нож, пойти домой, вырезать у своей матери сердце и принести его девушке. В этом случае она сможет быть уверена, что он любит ее по- настоящему. Так что молодой человек купил кинжал, пошел домой и вырезал сердце своей матери.

С все еще бьющимся сердцем матери в руках он поспешил к своей будущей невесте. По дороге он споткнулся и упал. И тогда он услышал, как сердце прошептало ему: «Осторожнее, сынок, не ушибись. С тобой все в порядке?» Позже я узнал, что другие еврейские матери рассказывали своим еврейским сыновьям ту же историю».

Это воспоминание заставляет меня задуматься, насколько хорошо мы действительно можем знать человека, если мы не подозреваем о его болезненных переживаниях, даже когда мы уверены, что знаем его достаточно, чтобы называть по имени, как я делаю это в моей редакторской заметке. Не имеет значения, что, после того как мы прочли его воспоминание, Ленни снова вскоре заставляет нас усмехнуться или засмеяться, потому что мы все равно не сможем его забыть. И сможем ли когда-нибудь?

Сама боль требует смеха. Что мне кажется удивительным в Ленни, так это то, что его чувство юмора — судя по тому, как он рассказывает, — не появляется после боли, разве что как само рождение является болью для новорожденных, — но перед ней, как будто она была зачата одновременно с ним. Значит, юмор родился с ним — из того же чрева. Забавно, но его мать одновременно родила его и его чувство юмора.

Для нас будет логично предположить связь между юмором и телом. Так же как Ленни начал свою жизнь в теле, человечество всегда ассоциировало юмор с телом. Конечно, некоторые из нас смогут вспомнить, что слово юмор (humor/humour) этимологически приходите среднеанглийский язык (1150—1475 гг.) из латинского (h)umor, которое происходит в свою очередь от латинского «быть мокрым» (йтдге). Значит, изначальный смысл этого термина включал в себя ссылку на телесные жидкости и, вследствие этого, превратился в медицинский термин для определения относительного здоровья человека в средневековой Европе. Так что можно было определить психическое состояние человека, ссылаясь на «гуморы» (humours) крови, слизи, желчи и черной желчи.

Следовательно, хотя современный смысл термина предполагает наличие комического качества, позволяющего чувствовать веселье и вызывать его у других, юмор этимологически предполагает обладание психической предрасположенностью или строением сознания высмотреть в других капризы и причуды. Так что, в общем, человек, обладающий острым чувством юмора, в принципе наделен способностью подмечать нелепости и странности в поведении людей.

«Я думаю, чтобы быть забавным, человек должен пережить трудное детство», — замечает Ленни. В противном случае, как человек может «воспринимать юмор и парадокс как способы совладания с несчастьями?»

Определить жанр работы Ленни непросто. Что это — личные мемуары, полубеллетризированная автобиография, набросок сценария для эстрадных комиков, кодекс шутливых уроков жизни? Как бы это ни классифицировалось, наиболее интригующим в книге Ленни я считаю то, что, хотя она и учит будто бы с мужской точки зрения, он сам, кажется, учился жизни преимущественно с женской — его матери, сестры, жены, терапевта, коллеги. Кажется, он никогда не был связан с мужчиной как с учителем, кроме тех мужчин, которых он встретил в книгах. Так что он цитирует мужчин, но создает сильные описания женщин. Он упоминает своего отца только раз, косвенно указывая, что отец научил его видеть в шутке жизнь.

«Когда он умер, мне было грустно и радостно. Груз свалился с моих плеч. Он был человеком, полным веселья, улыбок и гнева. Когда мне было 7лет, он рассказал мне, как сделать пероксид.

— Берешь немного пероксида, смешиваешь его с пероксидом и — вуаля! —у тебя получился пероксид! — часто наставлял меня он.

Это была чудесная первая шутка для маленького ребенка.

Она была еще чудеснее, так как ее рассказал мне отец».

Однако один из самых сильных моментов в этой книге — когда он запечатлел источник женского гнева.

«Кажется, женщинам позволены все чувства, кроме их собственного гнева. Вот почему многие женщины плачут даже тогда, когда злятся. Боже упаси женщину выразить ее гнев! Тогда она считается либо «контролирующей стервой» («Она все время плачет и вопит, чтобы заставить меня все делать так, как она хочет!»), или, в лучшем случае, «безмозглым Щеночком» («О, ты такая милая, когда злишься!»). В любом случае, слова — мужское оружие уничтожения».

С другой стороны, шутливое и грустное — наименьшие из идей этой работы. На страницах книги нас захватывает стиль изложения Ленни. Появляется чувство, что нас развлекает со сцены Жизни — центра сцены — эстрадный авантюрный американский иммигрант в Израиле, который является составным гештальта комика, актера, учителя, психотерапевта.

Для меня сложно предположить, что делает таким составным целым отдельного человека. Однако я могу предположить, что заставляет такого человека упорно продолжать существовать — что заставляет его настаивать на поддержании такой составной личности.Это—ученик. Ученик, который есть внутри каждого из нас. Потому что Ленни способен выделить потенциального ученика в других, его стремление занять центр сцены своей составной личностью резонируете нашей лежащей в основании потребностью в комике, актере, учителе и психотерапевте. В Ленни мы получаем их всех сразу.

Ленни обожает ученика в нас. Мы видим это в его отношении к собственным ученикам старшей школы в Израиле: «Я [всегда] выказывал им свое уважение — тому, где они были, а не тому, где они должны были быть. Через мое обращение с каждым ребенком, как с маленьким профессором».

Не маленьким учителем, а маленьким профессором.

Я верю, что он различает во всех нас дремлющий потенциал и подсознательное желание наивысших достижений, то есть наш потенциал и желание быть учителем учителей.

Когда внутренний ученик (талмид) готов, появится внутренний учитель (равви).

Как читатели, мы соразмеряем нашу задачу сделать свой вклад в проблему с оригинальностью авторского гения. Мы все можем воздать должное Леонарду Равичу, прилагая наше глубокое чтение талмида к его работе и позволив нашему внутреннему равви рекомендовать ее другим.

Когда я была ребенком, меня часто сбивали с толку противоречивые сообщения взрослых: «Ты относишься к этому слишком серьезно» — говорили они сегодня, и: «Ты относишься ко всему недостаточно серьезно» — завтра. Меня часто предупреждали: «Вот увидишь, ты не сможешь отшучиваться от проблем, когда вырастешь». Так «относиться ко всему серьезно» стало синонимом зрелости, ответственности и жизни в реальном мире. Отшучивание от проблем стало синонимом незрелости, безответственности и избегания реальности.

А потом появился Норманн Казинс, который отказался иметь дело со своей довольно унылой реальностью. Вместо того чтобы ждать скорой смерти, которую ему предрекли врачи, он взял на прокат комедии и решил отвлечься от своей судьбы. В его книге «Анатомия болезни» он описал, как смех улучшил его физическое здоровье настолько, что он справился со смертельной болезнью. К удивлению врачей, Казинс не только пережил свой прогноз, но, чтобы смеяться над этим, прожил гораздо дольше, чем некоторые из его докторов.

Он доказал, что смех имеет большее позитивное влияние на физическое здоровье, чем кто-либо предполагал до этого.

Ленни Равич применил тот же подход на часто воспринимаемой чересчур серьезно арене психического здоровья. Он отказался чувствовать себя плохо, относясь к серьезным вещам с юмором. Это сложное дело для того, кто живет в Израиле. Там трудно найти эффективные способы обращения с реальностью. «Что еще я могу сделать? С тем же успехом я могу посмеяться, — размышляет Ленни, — по крайней мере, это позволяет мне быть в хорошем настроении и дает работу». Видите ли, Ленни —профессиональный комедиант и гештальт-терапевт—довольно редкая карьерная комбинация. Однако и в той, и в другой профессиональной сфере он учит людей смеяться, вместо того чтобы расстраиваться. Он видит юмор во всем, и юмор постоянно его занимает. Ленни проводит свой мастер- класс «Смех — лучшая терапия» по всему миру. Я могу поручиться за исцеляющую силу его «несерьезного» терапевтического подхода. Недавно здесь, в Новом Орлеане, я смотрела, как некоторые из моих клиентов совершили важные изменения в своих механизмах совладания, практикуя смех как первую реакцию на проблемы, вместо того чтобы впадать в свои привычные и знакомые печаль, страх, гнев или вину. Поговорка: «Через 50 лет это все еще будет смешно» — не годилась. Смешно было прямо здесь и сейчас.

Я тоже гештальт-терапевт. Меня учили помогать клиентам справиться с депрессией и тревогой, давая им возможность выразить в моем кабинете давно подавляемые негативные чувства. Теперь я знаю, что настоящая проблема для большинства несчастных людей — это то, что их позитивные эмоции подавляются еще больше, чем негативные. Мой первый учитель гештальт-терапии Леланд Джонсон верил, что выражение всех ваших чувств улучшает психическое здоровье. У него был маленький стишок, который он часто рассказывал: «Если тебе грустно — плачь.

И

Если ты злишься — кричи. Если тебе страшно — трясись. Если ты счастлив — смейся. Если ты возбужден, кончай!» Советом Ленни будет смеяться вместе со всеми остальными вещами из списка. Ленни дает людям разрешение выпустить свою подавленную любовь, радость и юмор на волю, поощряя их смеяться над всем, танцевать с проблемами до упаду и никогда не уходить без объятий. Он называет это духовным подходом к счастью.

Абсурдно? Да. Эффективно? Очень. Я наблюдала, как он учит участников мастер-класса использовать смех для прерывания их обычных стрессовых реакций. Смех действительно сразу же отклонял их (и людей вокруг тоже) от старых знакомых чувств. Впервые в жизни несколько участников почувствовали на собственном опыте силу выбора позитивной эмоциональной реакции вместо негативной, которой они научились в своей семье в детстве. Многие в тот вечер принесли этот опыт домой своим партнерам, и впервые задолгое время они вместе смеялись.

Мастер-класс Ленни подтвердил мою давнюю веру в то, что слишком серьезное отношение ко всему часто само по себе становится причиной депрессии. Однажды вечером много лет назад Ричард Бэндлер сказал мне нечто очень глубокое, когда я спросила, серьезные ли отношения у двух знакомых нам людей. «Я надеюсь, что нет, — сострил он. — Надеюсь, они у них веселые». Я никогда не забывала эти мудрые слова, равно как и те, которые сказал мне мой гуру Джай, подаривший мне свой дзен и свой подход к психическому здоровью. Искусство снижения тревоги всего в нескольких словах: «Просто затяни свободые концы и ослабь затянутые». Книга Ленни специализируется на ослаблении затянутых концов.

Дороти Паркер, одна из моих любимых писательниц, сочинила короткое стихотворение, описывая себя в состоянии неприкаянности примерно так: «Река унылая, лезвие острое, а я могу с тем же успехом жить». Ленни бы изменил этот совет на «я с тем же успехом могу посмеяться». В своей книге Ленни делится некоторыми грустными ситуациями, которые он пересмотрел с юмором. Учитывая некоторые из гораздо менее эффективных эмоциональных реакций, которые люди используют, чтобы справиться с жизненными трудностями, я аплодирую ему как пионеру в неделании серьезности еще более серьезной. Смех требует смелости, особенно смех над собой, а еще большого умения, чтобы заставить других смеяться над собой вместе с тобой. Правило: «Смейся, и мир будет смеяться с тобой!»—для Ленни применимо чаще всего. Я надеюсь, что это правило распространится по всему миру.

Ленни — мой хороший друг на протяжении уже более 20 лет. Я рада, что публикую его коллекцию смешных историй. Единственное, о чем я жалею, — что книга еще не стала видеокассетой. Тогда вы смогли бы посмеяться над его выступлением так, как смеялась я. На самом деле, я займусь этим видеопроектом, как только закончу смеяться над моим сожалением. Или, даже лучше, пока я все еще смеюсь.

Энн 'ІичВорт,

издатель Gestalt Institute Press Metairie/New Orleans,

Louisiana

Моим гуру был один из последних американских комиков, работающий в разговорном юмористическом жанре, Джордж Карлин, который сказал: «Люди, которые видят жизнь чем-то большим, чем простое развлечение, упускают ее суть».

Эта фраза стала моим отправным пунктом при написании книги, которую вы сейчас читаете.

Я понял для себя, что смотреть на жизнь с художественной дистанции и видеть в ней «развлечение» — жизненно важно для психического здоровья. Помню фразу, которую сказал мне отец, когда я был ребенком: «Не привязывайся так сильно к жизни. В конце она убьет тебя».

В философии моего отца было что-то от дзен-буддизма, который так же связан с гештальт-терапией. Идея в том, что жизнь — временный подарок, который не стоит воспринимать слишком серьезно, потому что в конце нам придется отдать его обратно, чтобы его смогли получить другие. Единственная вещь, которая есть у нас в жизни, — вот этот самый момент. И нету никакого другого момента... и он прошел... и другой занял его место... и тоже прошел. В итоге моя практика в гештальт-терапии оказалась перемешана с сочувствием, позитивным отношением, связью здесь и сейчас, а также с юмором, который, как я надеюсь, научил моих клиентов воспринимать жизнь серьезно, а себя легко.

В результате такого отношения я открыл:

Юмор помогает клиентам смеяться над своими и неудачами и учит их не вопринимать что-либо слишком серьезно.

Юмор ослабевает монотоность и чрезмерную серьезность некоторых мрачных и тяжелых аспектов в терапии.

Юмор помогает клиентам выработать объективную дистанцию по отношению к самозащитному поведению. Помогает признать и атаковать их самовредительство.

Юмор разрушет клиентскую помпезность, которая может быть причиной их эмоциональных проблем.

Юмор отвлекает от беспокойных и депрессивных мыслей и чувств. Это позволяет клиенту до поры до времени чувствовать себя лучше и помогает ему сконцентрироваться на процессе изменений.

Юмор наносит ответный удар по излишне серьезному преувеличению, которое ведет к волнениям.

Юмор дает альтернативные идеи и планы, которые помогают преодолеть обобщение и черно-белое мышление.

Юмор, как правило, несочетаем с категоричными требованиями, которые приводят к большинству невротических расстройств.

Юмор прерывает и разрушает старые и косные привычки мышления.

Юмор активизирует философию радости и счастья, которая лежит в основе здоровой жизни.

Юмор помогает людям увидеть, что они могут контролировать и изменять свои деструктивные чувства, справляться со своими проблемами и иметь хорошие возможности в настоящем и будущем.

Юмор парадоксально доказывает, что плохие вещи могут иметь хорошие аспекты, а хорошие вещи, наоборот, могут иметь плохие аспекты.

Юмор показывает, что жизнь, несмотря на трудности, может быть достаточно веселой и приятной.

Юмор усиливает креативность и спонтанность, которые в свою очередь составляют задачи гештальт-терапии.

Я желаю вам, мои дорогие читатели, чтобы вы насладились путешествием по страницам этой книги и чтобы она положительно повлияла на вашу жизнь.

Лении fa&u4

Введение

Эта книга изначально была написана на иврите и называлась «Бесконечный оптимизм». По израильским меркам она стала крупным бестселлером — на сегодняшний день продано более 50000 копий. 1 июля 2001 года она получила Платиновый диск Израильской книжной премии.

У этой книги есть своя оптимистическая история. Я спросил своего израильского издателя Мотти Панчевски, сколько книг я должен продать, чтобы считаться успешным в Израиле.

— Если ты продашь 10000 копий, для Израиля это будет очень неплохо, — сказал он.

— А если я продам 50 000? — спросил я.

—Я буду на седьмом небе! — сказал он с улыбкой. Я немного помолчал, а потом выпалил:

— Даю слово продать 100 000 книг!

Он ничего не ответил. А продажи, конечно, не остановились.

Мне было необходимо дать это обещание, чтобы доказать ему и себе, что недостаточно просто писать о смехе и оптимизме. Рисовать в воображении хорошие события и воплощать их в жизнь — это не иллюзия. Это — реальность. Мы все отвечаем зато, чтобы наши мечты становились реальностью. Следовательно, было естественно предсказать, что английская версия книги — «Забавные случаи на пути к просветлению» — станет мировым бестселлером. И то, что мое предсказание сбудется, — тоже естественно. Конечно, дорогой читатель, для этого мне понадобится твоя помощь.

Я признателен и благодарен всем тем, кто мне уже помог. Во-первых, моей жене и детям — Натги, Дорону и Ори, которые, как обычно, осыпали меня любовью и поддержкой все то время, пока я писал обе версии книги (на иврите и английском).

Следующим идет мой издатель — Мотти Панчевски из Израильской компании Oranite Publishing Company, который, услышав по радио мое интервью, предложил мне написать книгу. Этим он зажег искру страсти, которая и породила эту книгу.

И наконец, очень важные для меня люди: мои друзья и коллеги Дина Ор, Мириам Бернардт, Рачел Аш, поддерживавшие меня в течение всего нашего веселого путешествия; моя сестра Лоррейн, одобрившая рукопись даже в черновом варианте, мой американский издатель, АннаТичворт, директор-учредитель Гештальт-института в Новом Орлеане, которую я нежно люблю, и Мэки Блэнтон, мой редактор из Gestalt Institute Press, которого я тоже нежно люблю.

И последнее замечание: Милтон Берл (1909-2002) однажды сказал: «Я не краду шутки, я просто нахожу их до того, как они потеряны». В духе Милтона, я хотел бы выразить признательность всем источникам шуток, притч и рассказов, которые я использовал, чтобы проживать жизнь смеясь, всем источникам — видимым и невидимым, известным и забытым, тем, которые цитируют, и тем, на которые не ссылаются, найденным и потерянным навсегда.

Лении ґа&ич

Играя с болью

Оптимист видит бублик, пока пессимист концентрируется на дырке.

Аноним

Юмор и оптимизм как СТИЛЬ жизни — это духовное путешествие. Вам понадобятся всего три веши, чтобы попасть на борт.

Первая: выиграть Великую гонку сперматозоидов.

Вторая: родиться.

Третья: прочитать эту книгу.

С первыми двумя вы уже успешно справились. Поздравляю! Хотите доказательств? Миллиарды ваших братьев и сестер умерли по дороге, потому что природа знает, как сделать так, чтобы только самым красивым, быстрым и сильным довелось поиграть в игру, котрую мы называем Жизнь. Всего один из миллиардов сперматозоидов добрался до появляющейся раз в месяц яйцеклетки, и это — ВЫ. Так что в следующий раз, когда вы почувствуете себя подавленным, подойдите к зеркалу и прошепчите прекрасному существу, глядящему на вас:

«Без тебя я ничто. Ты выиграл Великую гонку сперматозоидов! Я — это я, а не кто-нибудь другой!»

Не была бы жизнь чуть более веселой, если бы вместо того, чтобы следовать шекспировской фразе: «Вся жизнь театр», мы бы периодически ненадолго сходили со сцены, садились в зрительном зале и смотрели нашу нелепую драму, которая называется «жизнь», с эстетичной дистанции? Но не дальшего третьего ряда и только в центре, пожалуйста. Чересчур серьезное отношение к жизни опасно для здоровья.

Жизнь, прожитая как пьеса, может быть гораздо более яркой. Ты можешь заболеть, но ты в состоянии делать это с юмором. Способность видеть абсурдность некоторых ситуаций может сделать наше путешествие чуть более сносным. «Жизнь можно танцевать, а можно волочить», — восклицает Рам Дасс, автор книги «Будь здесь и сейчас». Или, как говорил мой отец, когда я страдал от шекспировских «пращей и стрел яростной судьбы»: «Когда-нибудь ты над этим посмеешься». Сегодня я спрашиваю: «Зачем ждать?»

Мы никогда не узнаем, сколько людей излечилось от серьезных болезней и депрессий при помощи смеха. Если бы смех можно было прописывать как лекарство, то здоровье и благополучие населения резко бы возросли.

Парадокс заключается в том, что большую часть жизни я провел, расплачиваясь за свое веселье и чувство юмора. Ни один человек не может называться «наставником юмора», пока он/она на себе не испытал трагикомические парадоксы жизни.

Когда мне было лет тринадцать, я попал в специальный класс, так как меня диагностировали как ненормального.

Про себя я называл его «класс для тупиц». Сейчас я взрослый и все еще ненормальный. Как бы то ни было, теперь меня никто не наказывает за это, как в детстве. Вместо этого меня награждают похвалой, восхищением и деньгами, потому что я пишу и читаю лекции о мире как о ненормальной, абсурдной трагикомедии, которой он и является на самом деле.

Возвращаясь к «классу для тупиц». Они (всезнайки из школьной администрации) решили, что я ненормальный, потому что я не мог сосредоточиться. И, если честно, почему я должен был это делать? То, чему меня учили, я считал очень скучным. Гораздо веселее было смешить остальных «тупиц» в классе всякими выходками. Я любил изображать, как ем арахисовое масло и джем с крекерами, и это заставляло детей надрывать животы от смеха. Их смех был музыкой для моих ушей. Я думал: «Это и есть то, для чего я пришел в этот мир!» Но в школе была одна женщина, которая не могла смириться с тем, что я получал больше внимания, чем она, — учительница. Она просто не знала, как со мной обращаться. Ее учили преподавать свой предмет, а не обращаться с детьми. Оглядываясь назад, я легко ее понимаю. Она была учительницей и была обязана пройти весь материал до конца года. Ученики просто мешали ей в достижении этой благородной цели.

Учительница направила меня к специалисту по сопровождению учащихся в надежде, что та справится с моей «проблемой». Кстати, специалисты по сопровождению учащихся — это люди, которые раньше были учителями, но решили больше не работать. Каждый раз, когда она видела меня, то называла меня «Господи». Она говорила в отчаянии: «Господи, это снова ты!» Один раз я опоздал на нашу сессию, и она воскликнула: «Господи Иисусе!» В ответ я скромно заявил: «Я не Иисус Христос, я —Его отец». В США вам разрешается называть Господом другого, но стоит объявить Им себя, как вас отправят к социальному работнику.

Специалист по сопровождению учащихся направила меня к социальному работнику, которая не переставала улыбаться и задавать вопросы.

— Леонард, твоя мама рассказывает тебе истории? — поинтересовалась она.

— Да, — смущенно ответил я.

— А какие истории она тебе рассказывает?

— О том, как ее изнасиловали казаки, — честно ответил я.

Социальный работник направила меня к психологу, который приехал в школу, чтобы измерить мой IQ. Психолог попросил меня повертеть головой из стороны в сторону, чтобы он мог услышать «одинокий» IQ, прыгающий в моей голове. Когда я это сделал, он заявил, что все услышал. Тогда я наивно попросил его повертеть головой. Когда он закончил, я сказал безо всякого выражения: «В вашей голове я ничего не услышал».

Кабинет директора в школе считался «святой землей», так как каждую неделю учителя выстраивались там в очередь, чтобы получить свою недельную зарплату. Однажды я проходил мимо, когда они там стояли. В очереди были: мой классный руководитель, специалист по сопровождению учащихся, социальный работник и школьный психолог. Я сказал себе: «Эй, я финансово поддерживаю всю команду!»

Каждый день я молился: «Дорогой Господь, пожалуйста, сделай меня нормальным. Зачем ты создал меня веселым? Почему ты не сделал меня таким, как другие дети, которые приходят на контрольную, страдая от головной боли, тошноты и поноса?» Школа, в которую я ходил, дала мне ощущение, что со мной что-то не так. Моя мама как-то увидела меня в прекрасном настроении и сказала то, что я запомнил на всю оставшуюся жизнь:

— Ленни (она называла меня Ленни, потому что это мое имя), я заслуживаю аттестат твоей школы больше, чем ты.

— Почему? — спросил я.

— Потому что я провожу там больше времени, — улыбнулась она.

Именно тогда я увидел мудрость ее подхода к жизни. Она научила меня смеяться над моими проблемами. Она взяла лимоны, которые жизнь периодически преподносит каждому из нас, посыпала их сахаром юмора и сделала из всего этого лимонад. Она заставила меня смеяться и вместе с этим обрести контроль над ситуацией. Проблема осталась той же, но теперь она казалась гораздо легче. Был выучен важный урок: никогда не относись к себе слишком серьезно. Помни: из лимонов делают лимонад.

Меня направили к психиатру, который, несмотря на все его сертификаты и дипломы, так и не смог на меня повлиять. Он умел делать только одно — давать мне таблетки.

— Вот, прими эти таблетки перед тем, как идти в школу, — торжественно провозгласил он.

— Зачем? — спросил я.

И он объяснил, что если я буду делать то, что он говорит, то буду чувствовать себя лучше.

— Я чувствую себя отлично, — ответил я. — Более того, думаю, что, по мнению учителей, я уже и так слишком счастлив.

Я принимал таблетки каждое утро, и через два дня никаких заметных изменений не произошло. Все было точно таким же... только медленнее. К.тому моменту, когдая, наконец, заканчивал задавать кому-нибудь вопрос, этот человек уже был в туалете на другом конце коридора. Я понял, что у меня больше нет сил есть воображаемые бутерброды с арахисовым маслом. Единственное, что я мог делать,— это сосредотачиваться на своем ботинке. Я пялился на свой ботинок часами. Они даже пригласили в школу моего отца, чтобы он тоже смог увидеть улучшения. Если вы не думаете, что рассматривание ботинка является учебным достижением, хочу заметить, что я получал самые высокие оценки за всю мою школьную карьеру все то время, пока я соглашался принимать лекарства.

Исследования Чикагского университета показали, что детидо блетсмеютсядо трехсотразв день. Всемьлетэто количество снижается до пятнадцати раз в день. Знаете, почему? Они пошли в школу и их стали наказывать!

Много лет спустя я стал инспектором по английскому языку в министерстве образования Израиля и был свидетелем того, как в школе детей в наказание поставили в угол. Когда я поинтересовался, какое преступление они совершили, учитель объяснил: «Они смеялись без причины во время урока». Замечательно! Детей все еще наказывают зато, что они радуются. Почему бы нам не вздернуть их за это на дыбе?

Кстати, у обучения в специальном классе есть свои преимущества. Девочкам там по 14—15 лет, а для 12-летнего мальчика это настоящие женщины! Переход из шестого класса с плоскогрудыми одноклассницами в класс с женщинами, которые уже пользуются помадой и носят свитера, выставляющие на всеобщее обозрение землю обетованную, — событие нешуточное. В моем классе была одна конкретная девочка с потрясающими ягодицами. Я любил просить учительницу вызывать Дорис к доске для решения задач по математике, чтобы самому наслаждаться чудесным видом.

Наверное, вам интересно, как получилось, что ребенок из специального класса в Штатах смог стать инспектором учителей по английскому языку в Израиле? Это просто еще раз доказывает, в каком плачевном состоянии находится система образования Израиля.

Способность играть с болью, которой я научился у матери, была мной заново открыта, когда я начал читать Ша- ломаАлейхема, Исаака Башевиса Зингера и Вуди Аллена. Я дочитывал их истории до конца и неожиданно вставал перед выбором — плакать мне или смеяться. Я понял, что способность играть с болью — это еврейский стиль выживания. Однажды я увидел это в фильме, где банда гоев преследовала подростка-еврея и безжалостно колотила его, в процессе разбивая ему очки. Этот сценарий продолжался до тех пор, пока однажды еврей, увидев обидчиков, собиравшихся снова его избить, сам не снял очки, бросил их на пол и раздавил ногой. «Я сделаю это сам, до того, как они

сделают это со мной!» Таков еврейский способ играть с болью. Когда бы яни выступал перед большой аудиторией, я начинаю свое выступление фразой: «Вы еще не знаете этого, но очень скоро вы будете аплодировать мне стоя». Потом я вежливо прошу их встать и поаплодировать, и они делают то, о чем я их попросил.

Я также следую формуле КД КН КЖ¹, которую узнал от Джека Кэнфилда — одного из авторов серии книг «Куриный бульон для души». Я набираюсь смелости и прошуо чем-либо. Дальше есть несколько возможностей развития событий. Одна — что Кто-то скажет «Да». Другая — что Кто-то скажет «Нет». Ну и что?

Оптимисты никогда не отказываются от своей мечты, потому что они верят, что осталось еще КЖ — Кто-то Ждет. Я заметил, что, когда я убираю с пути свои стыд и сомнения («Получится ли у меня достаточно хорошо?») и впускаю в себя немного веселья, мой КЖ связывает аудиторию со мной, а меня с аудиторией быстро и весело.

Вольтер О’Коннелл (1990) обнаружил, что юморист — это человек, натренировавшийся в поднятии самооценки. Один человек как-то сказал мне: «Не принимай жизнь слишком близко к сердцу. Ты все равно не выберешься из нее живым».

¹ Перевод взят из русского издания книги. 26

Коррида по жизни

Жизнь полна горя, одиночества и страдания, и при этом слишком быстро заканчивается.

Вуди Аллен

Я следую формуле, которую перенял от Джека Кэнфилда — одного из авторов серии книг «Куриный бульон для души». Формула такая: С + О = И. «С» — это событие или что-то, что происходит с нами в жизни. «О» — это наш ответ на это событие. Иногда мы не можем контролировать то, что с нами происходит, но у нас всегда есть возможность выбрать то, как мы на это реагируем. «И» — это итог, то, как мы себя чувствуем, ведем и думаем в результате выбранной нами реакции на событие. Доктор Мартин Селигман в книге «Как научиться оптимизму»^[3] (1990) утверждает, что наиболее значимое открытие в области психологии за последние 20 лет — это то, что люди могут сами выбирать, как им думать.

Понятнее это можно объяснить, если сравнить жизнь с корридой. Тореадор на корриде дразнит быка красным плащом, который держит сбоку от себя. Бык бросается на плащ со всей своей силой и мощью, но не причиняет вреда тореадору. Потому что тореадор, конечно, достаточно умен, чтобы держать плащ на расстоянии от своего тела. Для меня бык символизирует жизнь со всеми ее противоречиями и недостатками. Красный плащ — это метафора, которую я использую для обозначения эго. Я уверен, что, отставив эго немного в сторону, можно избежать многих страданий. Однажды я услышал такую фразу: «Боль неизбежна. А страдание — лишь один из вариантов».

Большинство знакомых мне людей проживают жизнь как бой быков, но вместо того, чтобы держать плащ сбоку от себя, они каждый день начинают с того, что закрепляют плащ прямо перед собой. Результат очевиден. БАХ! Бык на полной скорости врезается в плащ и низвергает того, кто этот плащ держит, в мир боли. Тогда мы говорим: «Этот человек все принимает близко к сердцу». Некоторыедер- жат плащ ближе к животу, и тогда мы говорим: «Этот человек изъеден тревогой». Или: «Это как удар под дых». Больницы полны людей, которые все принимают близко к сердцу и сжигают сами себя болью и тревогой. Здесь мы имеем дело с болезнями, связанными со стрессом. Потому что для таких людей жизнь — это как поход в боулинг. Они бросают шар, а когда он катится не совсем так, как они планировали, эти люди строят гримасы, думая, что, кривясь от боли, они могут повлиять на шар. Как будто шару не все равно!

Уэйн Дайер, автор книги «Живи по-своему»^[4], писал: «Я сердился, попадая в пробки, до тех пор, пока не понял, что пробкам все равно».

Позвольте привести несколько примеров того, как мир выглядит, если держать плащ в стороне, используя формулу С + О = И.

И водители, и пассажиры знают о напряжении и агрессии, которые возникают в тот момент, когда мы вступаем во взаимодействие с другим водителем. Вы заметили, что некоторые светофоры аудиовизуальны? Со скоростью света зеленый сменяется на красный и... бип-бип-бип! Водитель машины, стоящей за нами, хочет иметь достаточно терпения, и он хочет этого прямо сейчас! В визге тормозов, которого уже достаточно для появления спазмов, вы замечаете другого водителя, языком жестов показывающего, что вы чокнутый. Он держит палец у виска, что значит: «Тебе лечиться пора!»

Если мой плащ слишком близко к телу, бык врезается в него, я раздражаюсь и в результате порчу себе весь день злобой. В дополнение к этому я отравляю свой организм резким скачком давления. Если я делаю глубокий вдох и отвожу плащ в сторону, я могу выбрать следующую сцену: бедняга страдает от головной боли. Почему бы еще он стал указывать на свою голову, если это не так? Я показываю емужестами, поднимая раскрытые ладони: «Прости, у меня нетс собой аспирина».

Я использовал формулу С + О = И много раз. Помню, как я повел своего младшего сына записываться в первый класс школы. С ним разговаривала женщина-врач. В какой-то момент, без предупреждения, она спросила меня, мастурбирует ли мой сын. Мой спонтанный ответ был: «Не больше, чем его отец».

Директор той же школы вызвал меня к себе и сказал: «Из-за своего поведения ваш сын должен быть помещен в специальное учреждение». Я согласился, но сказал, что для того, чтобы это сделать, директор должен получить подпись муниципального социального работника. Директор спросил, знаю ли я имя этого социального работника. Я выдержал паузу и сказал: «Да, это — моя жена. А еще она прекрасный социальный работник».

Что такое жизнь без юмора и смеха? День, прошедший без смеха до колик в животе над абсурдными ситуациями или над самим собой, прошел зря. Однажды Махатма Ганди заметил: «Если бы не чувство юмора, я бы уже давно покончил с собой». Так что им пришлось его убить.

Виктор Франкл, жертва Холокоста и автор книги «Человек в поисках смысла», писал, что нацисты могли отобрать у него абсолютно все, что угодно, кроме одной вещи — его свободы реагировать на происходящее так, как ему заблагорассудится. Он выбрал относиться к концлагерю как к возможности, а не как к трагедии, и смог развиваться и в результате становиться сильнее, вместо того чтобы счесть себя жертвой и сдаться. Он выбрал жизнь, и жил чтобы рассказать об этом. Если мы посмотрим на жизнь и на себя в этом свете, то, что бы ни случилось с нами, плохое или хорошее, все это — новые возможности для роста и развития. Франкл рассматривал чувство юмора как часть человеческой способности к самотрансцен- денции.

Я поделился этой мудростью с врачом, который учился вместе со мной в Гештальт-институте. «Энтони, — сказал я, — если ты заменишь слово «проблема» словом «возможность», все станет намного легче. В жизни нет проблем, только возможности». В этот момент ему на пейджер пришло сообщение. «Мне надо идти, — воскликнул он, — в неотложке неожиданно образовалась куча возможностей!»

Получивший Оскар фильм «Жизнь прекрасна»,показывает историю о том, как отец защищает своего сына в нацистском лагере, представляя всю ситуацию как игру. Он объясняет сыну, что игра основана на получении очков и что самый старательный и быстрый получает больше всего очков, а в конце игры победителю в качестве приза достанется танк. Конечно, ребенок верит отцу, и в конце фильма мальчика увозят из лагеря на танке. Мораль, которую я вынес из фильма, такова — ты получаешь именно то, чего, как тебе кажется, ты заслуживаешь. Кроме того, посмотрев этот фильм, я увидел использование формулы С + О = И в самом креативном ее варианте.

Когда моему старшему сыну было 14 лет (слишком мало, чтобы получить права), он угнал мою машину. Узнав об этом, я не был удивлен ни в малейшей степени, так как в его возрасте проделал то же самое с машиной моего отца. Машина, которую угнал мой сын, называлась Sussita — марка, известная только в Израиле. И там она считается той самой машиной, которую чаще всего и в наибольших количествах можно найти в огромной куче отбросов на свалке. Это было настолько ужасное произведение израильских технологий, что автомобиль был навсегда снят с производства.

Однажды я припарковал мою Sussita в Тель-Авиве и удостоверился, что замок на руле закрыт. Когда я вернулся, то увидел, что кто-то украл замок из машины, вместо того чтобы угнать весь проклятый автомобиль. Машина была недостаточно хороша даже для обычного вора!

Итак, мой сын несся по городу на этом драндулете. Полиция безуспешно пыталась его остановить. В конце концов, они просто подрезали его так, что ему пришлось с визгом затормозить. Его быстро арестовали и приволокли в тюрьму. Как только мне и моей жене сообщили об аресте сына, мы спешно отправились в полицейский участок. Увидев жалкое выражение лица сына, я сказал ему: «Я в тебе разочарован. Ты что, не мог угнать BMW? По меньшей мере, смог бы устроить им настоящую погоню в лучших традициях жанра!» Он сердечно рассмеялся, и напряжение между нами пропало.

Как-то раз формула С + О = И пришлась очень кстати, когда я пытался получить необходимую информацию от банковского клерка. Каждый раз, как только он начинал что-то объяснять, у него звонил телефон, и он прерывал разговор со мной, чтобы ответить на звонок. После того как сцена повторилась несколько раз, я спокойно достал из кармана свой мобильник и спросил у клерка номер его телефона. Он спросил, почему я хочу поговорить с ним по мобильному, когда и так уже разговариваю с ним вживую. Я сказал ему, что заметил более высокий приоритет телефонных звонков, а я хотел бы пообщаться с ним без помех.

Мы оба улыбнулись, а клерк получил это сообщение в более веселой манере.

Я обожаю историю о чрезмерно чувствительном страховом агенте, который, пытаясь продать страховку потенциальному клиенту, воспринимал каждое «нет» как личное оскорбление. Однако он вскоре обратил внимание, что после каждых девяти отказавшихся людей десятый обязательно покупал у него страховку. Следовательно, он заметил, что этот десятый клиент делал его богаче на 2500 долларов. Так что он сдвинул кепку на бок и выбрал новый способ реагировать, который позволял ему говорить каждому отказавшемуся клиенту «спасибо» за 250 долларов. Он решил, что после всех отказов он получит свои 2500 долларов, так что почему бы не поблагодарить девятерых людей, которые внесли свою лепту? Даже если их ответ был «нет». Это было лучше, чем чувствовать себя отвергнутым.

Как заметил Мартин Селигман: «Оптимисты продуктивнее пессимистов. Оптимист как мячик отскакивает от поражения, возвращается к началу и снова принимается задело».

Пока росли трое моих детей, я приложил все усилия, чтобы они стали моими преданными зрителями. Я развлекал их при любой возможности и наслаждался их хихиканьем и аплодисментами. Я был их комиком и гуру развлечений. Я обожал это! Но со временем что-то изменилось. Я неожиданно обнаружил, что ситуация кардинально поменялась. Сейчас на всех праздниках, застольях и совместных вечерах я против воли превратился в зрителя для них. Переживать такую резкую смену ролей по меньшей мере трудной неприятно. Сколько я ни пытаюсь вставить шутку или вещать, как старый мудрый прорицатель, они быстро прерывают это с выражением отвращения на лице и словами: «Папа, пожааалуйста! Это совершенно не смешно!» Далее следует имитация падающего носом вниз аэроплана, разбивающегося и горящего на земле с громкими «Йеееееууууу..бух!!!». На глазах у посторонних людей это ужасно унизительно!

Я должен предупредить о ловушках при использовании юмора в общении с очень серьезными людьми, которым трудно включиться в игру. Пока я преподавал в старших классах, я был совершенно уверен, что обучение должно быть похоже на вечер в театре. Там должны быть смех, любовь и слезы, потому что без этих элементов в обучении нет никакого смысла.

Однажды в перерыве между моими уроками директор вызвал меня к себе. Он показал мне письмо, написанное комитетом десятого класса, в котором я преподавал. Я был шокирован. Они хотели, чтобы меня заменили другим учителем. Они утверждали: «Пытаться выучить что-то с этим клоуном просто невозможно. Он только смешит нас». Я всем им поставил пятерки. Их грамматика и орфография были безупречны.

ГЛАВА

З

Играя с абсурдом

Не взрослей. Смотри на мир глазами ребенка.

Бернард Сигал

все время сравниваю людей, менталите- тыи страны. Когда я переехал из США в Израиль, меня постоянно спрашивали, что я думаю о культуре Израиля. Поразмыслив над реакцией Махатмы Ганди, я ответил: «Да, может быть, это неплохая идея».

В Израиле, если кто-то говориттебе быть в определенное время в определенном месте, он имеет в виду на полчаса-час позже. И даже в этом нельзя быть уверенным. Попав в Лондон, я заметил разницу. Я купил билет на восьмичасовой спектакль. Я настолько привык к «очень среднему» израильскому времени, в отличие от среднего времени по Гринвичу, что приехал поздно. Билетер не пустил меня в зал. Я поинтересовался, почему мне не разрешается войти. Он посмотрел мне прямо в глаза и сказал с отрывистым британским акцентом:

«Здесь вам не Тель-Авив, сэр». Я удивился тому, как он узнал, откуда я, ведь я говорю по-английски с американским акцентом. Билетер попросил меня пройти в комнату ожидания, откуда меня позовут к началу второго акта. Как только я вошел в комнату, я сразу понял, как билетер узнал, откуда я. Комната ожидания была полна. Никто не говорил по-английски, только на иврите.

Если вы решаете продать свою машину в Израиле, вам приходится стать экспертом по маркетингу. Ведение дел с автомобильными дилерами настолько унизительно, что вам приходится самостоятельно размешать объявления в газетах, принимать звонки и вести переговоры, как будто вы — владелец собственной фирмы. В этом случае вы, по крайней мере, можете выбирать, кто будет вас унижать. Затем потенциальный покупатель, осматривая машину, опустит вас ниже плинтуса своим ворчанием под капотом, указанием на царапину здесь и вмятину там. Покупатель не экономит сил, надеясь сбить цену. Когда я, наконец, продал свою машину, я спросил у покупателя, доволен ли он ценой. Он сказал, что нет. Покупатель спросил меня, доволенлиясделкой.Я ответил, что нет. И это удовлетворило нас обоих! Продажа машины в Израиле означает, что и продавец, и покупатель остаются недовольны. И это радует нас обоих!

Забавные происшествия случаются со всеми, хотя мы не всегда считаем их смешными в тот момент, когда они происходят с нами. Отличие в том, что я вижу юмор в абсурдности различий, и все, кто хочет, могут делать то же самое.

Примером этого может быть мой выбор жить в строящемся городке Нацерет-Иллит^[5] в Израиле. Все, кого я знал, были ужасно удивлены, что я, американец по рождению и воспитанию, действительно хочу жить в строящемся городке на окраине, когда я легко мог бы жить в «большом городе» Тель-Авиве.

Я отвечал: все зависит от того, как на это посмотреть. В Америке я встречал многих людей, которые работали, например, в Нью-Йорке, а жили в пригородах в Нью-Джерси или Коннектикуте. Это примерно в полутора часах езды. Когда я спрашивал их, почему они предпочитают преодолевать такое расстояние каждый день, когда они легко могли бы жить намного ближе к работе, они все отвечали мне примерно следующее: «Большой город полон преступности, насилия, бездомных, шума и грязи. Жизнь в пригороде стоит того, чтобы ездить так далеко, потому что там я могу жить в большом доме с хорошим видом из окна и свежим воздухом, даже если этот дом и стоил в три раза дороже». Они называли это качеством жизни. Для меня это было убедительно.

Приехав в Израиль, я заметил, что здесь все наоборот. Люди платят целое состояние, чтобы оказаться прямо в центре преступности, загрязнения, шума, насилия и бездомности. Так как моя жена — забарит (коренная израильтянка. Никто не совершенен!), она настаивала на том, чтобы мы жили в центре этого бардака.

Так что мы отправились в Тель-Авив покупать квартиру. Пока мы присматривались к этой так называемой жилплощади, я заметил, войдя в квартиру, что впервые в жизни слышу, как сосед спускает воду в туалете. И, как если бы этого было недостаточно, когда я открыл окно, я еще и увидел, как он это делает. Я спросил риэлтора, сколько стоит это жилище (доступное только в центре дантовского «Ада»), и узнал, что мне придется выложить за него 100 ООО долларов. Это было в 1973 году. Сейчас эта дрянь стоила бы 300 ООО долларов. Я сказал жене, что это просто смешно, и обещал попытаться найти что-нибудь более подходящее в пригородах Тель-Авива. Для американца пригород располагается где-то в часе или полугора езды от сводящего с ума центра. Так что я ехал на север примерно полтора часа.

Наконец я приехал в эту модель американского пригорода. Какой вид! Американцы заплатили бы кучу денег за эту панораму, охватывающую Изреельскую равнину, гору Фавор и лес Черчилля (просто Беверли-Хиллз!). Я остановил подростка и спросил, как называется этот пригород Тель-Авива.

— Нацерет-Иллит, — ответил он.

— Где я могу узнать о ценах на жилье? — спросил я.

Он показал в направлении маленького домика.

Я вошел внутрь, где меня тут же встретил агент, предлагая свою улыбку и чашку крепкого турецкого кофе. Я попытался осторожно выведать цены, точно зная, что никогда не смогу позволить себе жилье в пригороде Тель- Авива. Я посчитал, что если эта занюханная квартирка в центре бурлящего котла, известного как Тель-Авив, стоит 100 000 долларов, то та вилла с прекрасным видом, о которой я думал, должна стоить не меньше 250 ООО или 300 ООО долларов.

Агент по недвижимости достал лист бумаги, посмотрел на него, сделал глоток своего турецкого кофе и спокойно сказал: «Мистер Равич, вилла, которая вам понравилась, выставлена на продажу».

Он сделал еще один глоток кофе и продолжил: «Вы можете приобрести ее за 80 ООО лир».

Я был поражен! Я не мог поверить в то, что услышал! Этого просто не могло быть! 80 ООО лир в 1973-м равнялись 18 000 долларов. Вилла в пригороде Тель-Авива с потрясающим видом за 18 000 долларов? «Этот шутник, должно быть, дурачит меня», — подумал я.

Так что я сказал: «Послушайте, шутник, вы должно быть меня дурачите!»

Тогда я еще не знал, что в Израиле, когда ты говоришь «вы должно быть меня дурачите» во время переговоров о покупке, они снижают цену!

Из-за своей невинности я превратился в упрямого бизнесмена на переговорах.

— Мистер Равич, присядьте, пожалуйста, — предложил агент, указывая на стул. — Мы можем договориться о сделке. Как насчет первичного платежа в 20 000 лир, а остаток — 50 000 лир — вы будете выплачивать ежемесячно как ипотечный кредит?

Подождите минутку! Я получу этот потрясающий коттедж в Тель-Авивских горах за первичный платеж всего л ишь в 6000 долларов? Да он просто морочит мне голову!

Так что я сказал: «Вы морочите мне голову».

И снова началось. Он встал и сказал: «Я бы мог вам помочь. Как насчет постоянного займа?»

— Что такое постоянный займ? — выдохнул я.

— Государство дает вам займ, и вы его потом не выплачиваете. То есть вы обещаете, что проживете в этом доме 5 лет, и если вы сдержите обещание, то вы больше ничего не должны по займу, — объяснил он.

— Что за прекрасная страна! — выпалил я.

Люди говорили мне, что жить в Израиле будеттрудно, и отговаривали переезжать туда. Но это — рай. Я не имел ни малейшего представления, что этот постоянный займ был приманкой, выманивающей людей с этой свалки, Тель-Авива, в строящийся городок, который городскому франту представляется трущобами. Я родился в США, и для меня это был пригород. Так что в чем проблема?! Я заплатил первичный взнос задом и, довольный, приходил раз в месяц на почту, выплачивая ипотеку. (В Израиле ипотечные взносы делаются на почте.)

Как-то раз, стоя в очереди, чтобы внести очередной взнос, я заметил нечто необычное. Я посмотрел на марку на конверте, в котором мне прислали счет. В этот момент я понял, что эта марка стоила больше, чем мой взнос. Я спросил у молодого человека, стоявшего в очереди передо мной: «Какая страна в мире пришлет тебе уведомление о платеже по кредиту с маркой, которая стоит больше, чем платеж?» Он ответил, не отрываясь от чтения газеты: «Инфляция». Позже я узнал, что израильская лира не была связана с каким-либо индексом, и в течение ужасной инфляции 1970-х цены стремительно росли, а ипотечные кредиты оставались фиксированными. В экономике я далеко не гений, так что тогда я совершенно запутался.

Приехав домой, я заметил в своем саду человека, оглядывающегося по сторонам как будто в поисках чего-то. Я подошел к нему и поинтересовался, могули я чем-нибудь помочь. Он спросил, знаю ли я Ленни Равича.

— Надеюсь, потому что я и есть Ленни Равич, — ответил я. Мой ответ вызвал изумление у этого джентльмена.

— Что? Вы — мужчина?

Совсем недавно я узнал, что в Израиле Ленни — это женское имя. Сокращение от имени Елена.

— Если честно, за последнее время со мной случилось столько интересных вещей, что я уже не совсем уверен. Но для вас я проверю, — сказал я.

Я проверил, и, к счастью, все было на месте.

—Да, я все еще отношусь к мужскому полу, — проговорил я после этой проверки. — Чем я могу вам помочь?

— Вы должны немедленно выплатить мне все деньги за этот дом! Я из ипотечной компании, — проворчал он бесцеремонно, посмотрев мне прямо в глаза.

— Но я выплачиваю свой кредит каждый месяц на почте, — возразил я.

Наконец он улыбнулся мне и сказал:

— Вы не слишком хорошо понимаете иврит, да?

Ошарашив меня этой небольшой корректировкой, он

продолжил:

— Понимаете, правительство сократило все нули у лиры. Это произошло в понедельник. Сейчас мы пользуемся новой валютой, которая называется израильский шекель.

Я тут же почувствовал, как рубашка подмышками промокла от пота, и нервно спросил:

— Что такое шекель? Сколько мы должны вам?

— Семь шекелей, — честно ответил он.

Я больше не мог ждать. Я начал писать всем моим друзьям и родственникам в Штатах и по всему миру, чтобы они как можно быстрее переехали жить в Израиль. Я объяснил, что они смогут купить гигантский дом в горах Тель- Авива с потрясающим видом всего лишь за семь шекелей! И не забывайте про постоянный займ!

Та где же рай, а где — ад? Некоторые мудрецы среди нас точно знают, где что. Оба места — в нашей голове, и мы сами выбираем одно из них постоянно. Некоторые могут подумать, что я живу в аду, так как я поселился в строящемся городке. Другие согласятся со мной в том, что я — в раю, так как живу в пригороде. В трактате «Пиркей Авот» («Поучения Отцов») есть вопрос и ответ на него: «Кто богат? Тот, кто доволен своей долей^[6]».

Прожив в Нацерет-Иллит 27 лет, я решил сменить адрес и перебраться в Тель-Авив. Некоторые люди сразу же отреагировали:

— Боже мой! Да ты в самом сердце Тель-Авива! — восклицали они.

— Вы все перепутали. Я в заднице Тель-Авива! — возражал я.

Я заметил абсурдность различий и научился находить в ней юмор. Например, как американец по рождению и воспитанию, я регистрируюсь на конференции, готовлюсь к путешествиям или планирую уроки на месяцы вперед. Помню, что я регистрировался на конференцию о юморе в

Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк. Все формы были заполнены, авиабилеты заказаны и даже такси приведены в готовность не меньше чем за два месяца до события.

Мой друг Гинджи Голдберг, известный израильский комик, уверил меня, что тоже хочет поехать на эту конференцию. Несколько раз мы садились вместе и просматривали программу конференции на предмет самых интересных лекций. Я, конечно, отправил все материалы для регистрации до заявленного срока, не успокоившись, пока все не было готово на 100%. Когда бы я ни спрашивал Гинджи, зарегистрировался ли он или заказал ли билеты, его типично израильским ответом было: «Все будетхорошо». Он даже не побеспокоился записаться на конференцию. Это типично израильское поведение. Вселенная была создана как их детский манеж. Нет нужды задумываться о будущем!

Я улетел в Штаты без него. Но кого я увидел в лобби отеля, где проходила конференция? Гинджи!

— Как ты сюда попал? — воскликнул я.

— На автобусе, — ответил он как ни в чем не бывало.

— Ты уже записался на конференцию? — спросил я.

— Еще нет, — сказал он небрежно.

— Но когда ты зарегистрируешься? — я почти кричал.

—Ленни, все будет хорошо, — проговорил он с особой

выразительностью.

— Где ты собираешься спать? — настаивал я.

— В твоем номере, — улыбнулся он.

Он не только спал в моем номере и получил 15% скидку на участие в конференции, но и оставил мне счет за телефон на 30 долларов. Я должен был смеяться. Что мне еще оставалось?

А как насчет различий в авиакомпаниях? Только в ЕІ-АІ Airline можно услышать, как капитан по громкоговорителю кричит: «Сядьте на свои места, ради Бога!» Теперь я знаю, что «режим ожидания» значит в Е1-А1. Как только знак «пристегните ремни» выключается, все переходят в «режим ожидания». Израильтяне встают и бродят по самолету, разговаривая со всеми, как будто они родственники. А самолет еще даже не покинул Тель-Авив! Думаю, это как-то связано с синдромом Вечного жида^[7]. В течение двух тысяч лет мы скитались от одного места к другому и сегодня не можем контролировать это побуждение даже в самолете.

Мне всегда было интересно, почему во время полетов EI-AI конды крыльев слева поднимаются и тут же снова захлопываются. Я посмотрел в конец салона и понял, почему. Причиной этого феномена была группа религиозных евреев, совершающих давен (читающих вечерние молитвы, по традиции раскачиваясь вперед-назад).

Маленькие дети на этих перелетах тоже недисциплинированны. Родители разрешают им бегать туда-сюда по проходу, смеясь, плача и крича. Во время одного из таких перелетов прямо за мной сидел мальчик примерно девяти лет, который не прекращая пинал мое кресло. Я встал и подошел к нему.

«Хочешь поиграть снаружи?» — спросил я, наклонившись над ним и, конечно, улыбаясь. Я научился такой реакции на лекции Сэма Хорна, автора книги «Концентрация». Я всегда восхищался способностью запечатлеть эмоции или ситуацию в коротком содержательном образе.

Например, однажды я спросил стюардессу-израильтян- ку, почему в полете так трясет. Она ответила: «У нас новый пилот, и ему трудно полностью отпустить тормоз».

С другой стороны, некоторые образы полны непроизвольной иронии. Когда капитан в полете делает объявление: «Мы находимся на высоте 30 ООО футов¹», я говорю себе: «Как я рад этой информации! Теперь, если самолет начнет стремительно падать, я буду точно знать, сколько времени у меня есть на молитву».

Вы когда-нибудь замечали, что в крупных международных авиакомпаниях на кресле перед вами есть надпись: «Пожалуйста, пристегивайте ремень сидя»? Неужели они действительно думают, что я по ошибке пристегну ремень стоя?

Когда израильтяне встречаются заграницей, даже не зная друг друга, их первые вопросы сконцентрированы вокруг цен на вещи и на том, кто за что меньше заплатил. Игра заключается в том, чтобы не отвечать первым. Независимо оттого, сколько вы заплатили за что-то, цена непременно будет снижена вторым игроком. Потом вам придется жить с позорным клеймом неудачника.

Израильтяне-мужчины испытывают трудности, спрашивая дорогу. Это не в духе мачо. Они должны угадать. Даже если его девушка или жена умоляет его спросить дорогу, он рассчитывает (согласно комику Якову Смирнову), что земля круглая, и, если он продолжит идти в том же направлении, в какой-то момент он вернется на то же

место. Кроме того, они показывают хорошее время за счет быстрого передвижения.

Я действительно думаю, что это межпоколенческое качество, доставшееся нам от Моисея. Я имею в виду, что он скитался по пустыне 40 лет, и все, что ему нужно было сделать, — это попросить указать путь. Это идет еще дальше. Только подумайте о миллионах сперматозоидов, пытающихся добраться до яйцеклетки. Все, что им нужно, — это спросить!

Большинство мужчин в Израиле совершенно не ценят красивые вещи вдоме. Если вы советуете израильтянину- холостяку повесить на стену картины, его неизбежный ответ будет: «Какие картины? Стена и так нормальная. Достаточно хорошая!»

В некоторых ресторанах на писсуарах в мужском туалете нарисованы мухи. Они знают, что пока израильтянин мочится, он непременно примет нарисованную муху за настоящую. Он неизбежно будет пытаться в нее попасть. К тому времени, как он выяснит, что муха — это всего лишь художественное изображение, игра уже окончена. Уже поздно. Он продолжает целиться в поддельную муху. Следовательно, пол в туалете таких ресторанов всегда сухой. Ни один израильтянин не промахивается мимо писсуара! Снимем шляпы перед креативными владельцами ресторанов.

Пока я был учителем английского в израильской старшей школе, со мной случилось то, что, скорее всего, не могло бы произойти где-либо еще. Как-то раз я почувствовал недомогание и сказал секретарю школы, что у меня болит горло и я пойду домой. Я ушам своим не поверил, когда она сказала мне открыть рот, чтобы она могла проверить мое горло. Помедлив, я поинтересовался: «У меня еще есть геморрой. Не хотите ли и его проверить?»

Только в Израиле: я купил в супермаркете рыбу и, придя домой, обнаружил, что она протухла. Я принес ее обратно менеджеру магазина и сказал, что хочу получить другую рыбу взамен этой.

— Почему? — поинтересовался он.

— Потому что она тухлая, — ответил я.

— Тогда зачем вы вообще ее покупали? — отозвался он с притворным удивлением.

Я думаю, что сборщики подоходного налога в Израиле должны с каждым годом сокращать процесс заполнения деклараций. Декларации должны иметь всего два простых бланка для заполнения. Первый: сколько вы заработали за прошлый год? Второй: пришлите это нам!

Бог сотворил мир за семь дней. На шестой день Он/Она сотворил Израиль. Он/Она сказал своим ангелам: «Посмотрите на эту прекрасную жемчужину — страну, которую Я создаю для евреев. Она крошечная, но Я удостоверился, чтобы там были горы со снежными шапками на севере, пресная вода в центре, километры пляжей и пустыня на юге». Ангелы были поражены.

— Все это для евреев? Тебе не кажется, что Ты слишком щедр?

— Не думаю, — ответил Бог и усмехнулся. — Подождите, пока не увидите соседей, которых Я планирую им дать.

Я думаю, что если бы на любой вопрос всегда можно было найти ответ, игра под названием жизнь была бы оченьскучной.

ГЛАВА

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: