Чикаго, Штат Иллинойс. 13 страница

– Мы обе, – вмешалась Валерии.

– Авалон был благоустроен Вильямом Ригли. В 1920-х Чикагский Хулиган приезжал сюда на весенние тренировки, – Тэйлор улыбнулась, услышав это объяснение Тори.

Тори удивило, что вертолет оказался таким большим и удобным. Она рассказала, что когда она делала исследования для книги в Мексике, военные помогли с транспортом. У того вертолета не было дверей, и мотор работал так громко, что невозможно было услышать даже себя. Она вспоминала это, как самый ужасный опыт в своей жизни.

Тэйлор сказала, что этот вертолет как Роллс Ройс у автомобилей. Кожаный салон и вместимость на шесть человек, не считая пилота. Она криво улыбнулась Тори, когда Джессика спросила, почему они просто не поехали на пароме. Художница объяснила, что на пароме они добирались бы час до острова, тем более, что море было не спокойно и оставался только вертолет. Потом она, конечно, созналась, что всегда летает на Каталину на вертолете.

– У меня морская болезнь, – сказала она с неожиданной искренностью, перекрывая голосом шум вертолета.

Тори понравилась такая внезапная и нехарактерная для темноволосой женщины уязвимость в ее глазах, когда она обнародовала этот факт. Писательница помнила времена, когда Тэйлор пыталась скрыть морскую болезнь, но сразу же становилась зеленой, как только делала первый шаг с твердой земли на шаткую палубу.

К тому времени, как они погрузились в такси, Тори и Валерии уже стали друзьями. Писательница с интересом слушала рассказы девушки о Калифорнийском университете. Джессика благодарным взглядом смотрела на подругу, думая, что для мамы не лишнее будет услышать несколько хороших отзывов о ее возможном месте работы.

Пока Тори и Валерии шли впереди Тэйлор и Джессики, девушка обратилась в темноволосой женщине, идущей радом с ней.

– Тэй? – голос Джессики звучал взволнованно, она посмотрела на впереди идущих женщин. – Как ты думаешь, мама не… ну, ты знаешь… не будет смущать меня сегодня вечером.? А?

Тэйлор засмеялась так громко, что две женщины впереди остановились, чтобы взглянуть на нее. Тэйлор обняла Джессику за плечи, и, притянув к себе, прошептала в ухо.

– Она же твоя мама. Конечно, она не будет!

Тэйлор опять засмеялась, когда они вошли в ресторан.

Всем очень понравилось специальное блюдо, жареная меч-рыба с мускатом и манго. Тэйлор и Тори побаловались безалкогольным пивом, которое варили здесь же, на маленькой пивоварне. Через некоторое время, когда подали кофе, все чувствовали себя очень комфортно в сложившейся компании.

– Мне все еще трудно поверить, что я обедаю с такими знаменитыми людьми, как Тэйлор Кент и Тори Грэй, – с энтузиазмом сказала Валерии.

– Эй, – Джессика посмотрела на нее, притворно надувая губки.

– О, Джес, ты же понимаешь, что я имею в виду, – засмеялась девушка, подтолкнув Джей Ти в плечо. – Я имею в виду, что все девушки нашего возраста почли бы за честь, если бы их воспитывали две такие замечательные матери, какие были у тебя.

Комплимент Валерии показывал, что она воспринимала Тори и Тэйлор как пару. Джессика заметила понимающую улыбку на лице матери и откашлялась, чтобы объяснить.

– Вообще-то, Вэл, – начала Джессика.

– Тэйлор, не хочешь со мной насладиться закатом? – Тори перебила дочь. Писательница положила руку на ладонь Тэйлор и улыбнулась, когда стройные пальцы подруги сжали ее руку. Они вместе вышли на террасу.

Джессика хотела объяснить Вэл, что эти женщины не были любовницами, но посмотрев на них через большое окно ресторана, она поняла, что это было не совсем правда. Рука матери обнимала талию темноволосой женщины, а рука Тэйлор лежала на плечах Тори. Джессика поняла, что они действительно ЛЮБЯТ друг друга. У них не было сексуальных отношений, но это не значило, что между ними не было интимности. Конечно, они были влюблены друг в друга. Просто ни одна из них не знала, что другая испытывает те же чувства. Нужно все сделать очень хитро.

***

– И что ты думаешь? – спросила Джессика свою мать.

Три женщины сидели в гостиной, наслаждаясь теплым вечерним бризом, и слушали ропот волн вокруг скал.

– Думаю, что обед был великолепен, а ты как думаешь, длинная?

– О, да, я тоже так думаю, – подыграла Тэйлор.

– Вам нравится издеваться, да?

Мелодичный смех Тори заполнил комнату.

– Она понравилась мне, Джес. Очень понравилась, – Тори улыбалась.

– Она очень милая.

– И привлекательная, – добавила Тори, подмигнув.

– И что она в тебе нашла, детка? – поддразнила Тэйлор.

– Очень смешно, – ответила Джес.

– Цыц, – Тори запустила подушку с сторону Тэйлор.

Джессика поймала взгляд Тэйлор. Женщина двигалась на выход из комнаты, чтобы дать матери и дочери поговорить, о том, что мучило Джессику весь день.

– Прошу прощения, но мне нужно сделать пару звонков. Я буду в офисе, если кому-нибудь понадоблюсь, – сказала Тэйлор выходя.

– Пока мы одни, можно я задам тебе вопрос, мам?

Тори кивнула.

– Днем, когда мы разговаривали, почему ты так расстроилась, когда я упомянула про шлепанье?

То же самое выражение боли отразилось на лице Тори перед тем, как ответить.

– Это не имеет никакого отношения к тебе, Джес. Это старая история, давай просто забудем ее.»

Джей Ти не хотела расстраивать мать, но она чувствовала, что им нужно поговорить об этом. Она не знала почему, это была просто интуиция.

– А как же наш договор быть честными. Это было всего на несколько часов?

– Нет, Джес, конечно нет. Ты же знаешь, я отвечу на все твои вопросы.

– Ну, тогда… что там случилось?

– Спроси что-нибудь полегче, – хрипло сказала Тори.

Джессика села рядом с матерью и переплела свои пальцы с ее. Она не могла понять этого страха и паники в глазах матери.

– Почему, мам? Почему ты боялась бить меня?

Глядя в лицо матери, Джессика вдруг поняла.

– Кто-то бил тебя? – мягко спросила она.

Тори посмотрела в глаза дочери и слезы покатились из зеленых глаз писательницы, подтверждая вопрос Джессики, на который она боялась слышать ответ.

– Кто? – спросила Джес, ее челюсть напряглась.

Тори услышала низкие нотки в голосе дочери, и улыбнулась тому, как знакомо это прозвучало. Она поняла, что у нее появился еще один защитник. Голос Джессики был точно также тверд, как и голос Тэйлор при мысли, что кто-то обижает ее подругу.

– Это было давно, Джес. Тебя тогда еще не было на свете. Мне жаль, что это тебя так задело.

– Это была твоя мать, да?

Тори кивнула и слезы потекли еще сильнее. Она не думала, что обида, причиненная так много лет назад, вернется с такой болью, как будто все случилось минуту назад. Она не хотела пугать Джессику, но девочка затронула еще не зажившую рану.

– Прости, мам, – Джессика стерла собственные слезы, понимая, что раньше, она никогда не плакала перед матерью. Извинения казались такими глупыми в этой ситуации. Она не думала, что такое возможно. Джей Ти никогда не видела Эвелин, даже учитывая то, что она жила в часе езды от них, но она чувствовала, что эта женщина в ответе за всю боль ее матери. Сколько она будет жить на свете, она никогда не поймет, как можно так жестоко обращаться с таким замечательным и любящим человеком, как ее мать.

***

Тэйлор осторожно вошла в гостиную и увидела Тори, женщина сидела одна на полу, облокотившись о софу. Тэйлор приземлилась рядом с писательницей и Тори положила голову на плечо темноволосой женщины. Тэйлор обняла ее и притянула к себе.

– Где Джес?- спросила она.

– Я отправила ее спать. Думаю узнать, что из ее матери выбивала дерьмо ее собственная мать, это слишком для нее. Ты ведь знала, что она собиралась спросить, длинная?

– Она спросила меня об этом раньше. Я сказала, что она сама должна спросить у тебя. Извини, я не успела предупредить.

– Ничего, – сказала Тори, нежно сжав свободную руку Тэйлор. Она рассеянно вращала кольцо на левой руке художницы. Тори не могла не заметить, что они обе все еще носили обручальные кольца, которые Тэйлор купила так много лет назад.

Художница смотрела, как Тори играет с платиновым кольцом на ее руке. Она хотела снять кольцо перед тем, как приехала Тори, но не смогла сделать этого. Кольцо было частью ее, как и любовь к женщине, которую она сейчас держала в своих объятиях. Она радостно вздохнула, когда в аэропорту Тори взяла ее за руку и Тэйлор заметила, что она тоже по-прежнему не снимает кольцо.

– Я не была уверена, что сказать ей. Я сказала правду. Надеюсь, это не слишком ее напугало, – сказала Тори.

Тэйлор прислонилась щекой к голове блондинки. Она улыбнулась про себя, почувствовав аромат того же шампуня, которым Тори пользовалась с тех пор, как была подростком. Это был родной аромат, который Тэйлор всегда помнила, после того, как она расстались с Тори.

Художница знала, что в конце концов, Тори скажет дочери правду, какой бы ужасной она не была. Она также знала, что это не просто напугает Джессику, когда ей откроется семейный секрет.

Тэйлор помнила те ночи в Женском обществе еще до того, как она влюбилась в Тори. Девушка каждый раз просыпалась от кошмаров, пока Тэйлор не предложила ей сходить к доктору. Блондинка упрямо отказалась. Сначала Тэйлор приписывала эти кошмары волнению, из-за того, что девушка впервые так далеко от дома. Но когда Тори вернулась после выходных проведенных дома, с разбитой губой, в сердце Тэйлор закралось сомнение. В другой раз с ушибом на челюсти. Но когда, наконец, Тори приехала с синяком под глазом, Тэйлор подробно расспросила ее. Чувствуя себя в руках человека, который действительно беспокоится за нее, Тори созналась, что ее била мать.

Она рассказала, что Тори сбежала из дома, чтобы жить с братом, и что он сказал матери, если она попытается вернуть дочь, то он всем расскажет, как она обращалась с Тори. Женщина сдалась, и Тори жила с братом до его смерти через три года. Тори плакала на руках у Тэйлор и не могла понять, почему мать так поступала с ней, и больше того, почему у нее не было сил прекратить это. Тэйлор плакала вместе с девушкой. Она пообещала, что больше никто никогда ее бить не будет. Глядя на маленькую испуганную девушку в ее руках, Тэйлор не понимала, как кто-то мог причинять боль такому красивому доверчивому созданию.

В следующий раз Тори поехала домой на весенние каникулы, Тэйлор одолжила у друга машину и поехала вместе с ней. Тэйлор сказала девушке, что та может жить более самостоятельно от ее матери, указывая на место для кучи чемоданов в машине. Всю неделю Тэйлор глумилась над пожилой женщиной и не выпускала Тори из поля зрения. После этого девушка больше не вернулась домой, и прошло много лет, прежде чем Тори смогла противостоять женщине, которая разрушила ее детство.

– Эй, ты все еще здесь? – Тори прервала размышления темноволосой женщины.

– Извини, я задумалась. Как ты держишься, коротышка?

Тори посмотрела вверх и новые слезы закапали из ее глаз.

– Черт бы подрал эту женщину. Почти двадцать лет, а она все еще находит способы изгадить мою жизнь!

– Милая, она больше не причинит тебе вреда, – прошептала Тэйлор, нежно вытирая слезы подруги. – Она не достанет тебя, если ты ей не позволишь. Не давай ей такой власти.

Тори кивнула, соглашаясь с художницей, ее слезы падали на накрахмаленную рубашку Тэйлор.

– Я испорчу твою рубашку, – предупредила Тори.

– У меня есть еще, – ответила художница, крепче прижимая к себе женщину.

***

– Тэй? – снова прошептала Джессика, художница наконец начала подавать признаки жизни. – Мне нужно у тебя кое-что спросить.

– Черт, Джес, который час? – отозвалась Тэйлор.

Она и Тори снова провели ночь на кушетке. Писательница бормотала что-то во сне, вытянувшись вдоль тела Тэйлор и ощущая себя в теплых любящих объятиях. Темноволосой женщине казалось, что она только что уснула, что было недалеко от правды.

– Шесть утра. У вас, ребята, разве нет кроватей, там было бы гораздо удобнее, – поддразнила Джес.

– Заткнись, детка, что ты там хотела спросить? – прошипела Тэйлор.

– Можно мне взять Эксплоэр и съездить за лососиной и круасанами на завтрак в Лагуну?

– Мммм хмм, – Тэйлор опять провалилась в сон.

Джессика улыбнулась, глядя на двух женщин, уместившихся на маленькой софе, и поехала за завтраком.

Тэйлор подсознательно прижималась ближе к женщине рядом с ней, утыкаясь лицом в ее волосы. Тори скорее чувствовала, чем слышала, беседу рядом с ней, не желая просыпаться. Она теснее прижалась спиной к груди Тэйлор, чувствуя вибрации ее низкого рычания. Улыбка заиграла на ее губах, когда она почувствовала осторожное похрапывание Тэйлор, этот звук уже стал родным для привлекательной писательницы.

***

Джессика вошла в кухню, неся свои сокровища, замечая, что кто-то уже сделал чай и кофе. Вот тогда она это и услышала. Она не поверила своим ушам, но звуки точно исходили от двух женщин.

– О, Господи, дааа, вот здесь, – стонала Тэйлор. – Где ты этому научилась?

– Думаю, от тебя? – засмеялась Тори.

– Какая же я потрясающая женщина, – выдохнула Тэйлор.

– Перестань так извиваться.

– Я не могу удержаться… это просто невероятно, о да.

– Не могу поверить, что ни одна женщина не делала этого тебе за все пятнадцать лет.

– Я не смогла… о, да, найти ни одной… Господи, сильнее… чьи руки были бы также талантливы, как твои.

– Ну, все, это пятно на моей биографии, – сказала Тори.

Тэйлор протяжно застонала.

– О, могу определенно сказать, что это положительное пятно… почти… сейчас, сильнее жми рукой…о, Боже! – голос художницы варьировался от мурлыканья до вопля.

Джессика не знала куда деваться, единственное решение, посетившее ее голову, было выйти, и зайти снова, производя как можно больше шума. Так она и сделала. Прочистив горло, она вошла в гостиную.

Тэйлор сидела на полу перед кушеткой, а Тори сзади нее на кушетке, она сделала еще несколько массирующих движений на шее художницы и убрала руки. Тэйлор повертела головой и подергала плечами, торжественно объявляя, что боль исчезла.

– Привет, милая, слышала, ты собиралась готовить завтрак? – спросила дочь Тори. – Все нормально, ты покраснела?

– Да, – Джей Ти приложила руку к щеке, чувствуя жар от кожи. – Ахм, я в порядке… завтрак почти готов.

Тэйлор встала с пола и подтянула Тори с кушетки. Джессика покачала головой, когда они прошли мимо нее в кухню. «Надо что-то срочно с ними делать», – подумала она.

Завтрак затянулся, потому что Тори и Джессика всеми возможными способами уговаривали Тэйлор попробовать кусочек лососины. Художница наконец сдалась, понимая, что эти двое не отстанут, если она не попробует хотя бы чуть-чуть. Мать и дочь довольно закивали, Тэйлор взяла кусок круассана, намазанного сыром и увенчанного помидорами и лососем.

Лицо художницы было мученическим. Казалось, она пытается прожевать рыбу, не касаясь ее языком.

– О, милая, выплюни это. Я не могу смотреть, как ты проходишь эту пытку!… – засмеялась Тори.

Завтрак был съеден, женщины поблагодарили Джессику и встали из-за стола, чтобы начать свою утреннюю разминку.

Тори вышла в сад, чтобы приготовить мышцы к ритуалу Тай Чи. Джей Ти сидела за столом с альбомом и карандашом в руках, делая быстрые наброски матери. Когда Тори села на колени, Джессика знала, что она пробудет в этой позе несколько минут, медитируя, расслабляясь и концентрируясь.

Тэйлор вошла на кухню и коснулась плеча Джессики, девушка улыбнулась ей. Прежде, чем Джес успела что-либо сказать, Тэйлор вышла в сад и опустилась на колени, позади и чуть справа от Тори.

Казалось, что ничего не изменилось и Тори чувствовала знакомое присутствие, не поворачиваясь. Она чуть дольше, чем обычно, медитировала, чтобы подготовить разум к упражнениям. Столько чувств и мыслей роилось в ее голове относительно женщины, сидящей позади нее, что она сомневалась, сможет ли достигнуть первого уровня необходимой расслабленности.

Наконец они начали двигаться. Джессика в восхищении наблюдала тягучесть движений. Две женщины источали мощь и изящество, которые распространялись в стороны, подобно водовороту. Сначала Тэйлор открыла было глаза, чтобы смотреть на маленькую женщину перед ней. Но потом они обе закрыли глаза и повторяли движения, которые у обеих женщин были похожи друг на друга как близнецы.

Джессика сидела, глядя в окно, завороженная зрелищем. Всю свою жизнь Джес наблюдала за ритуалом своей матери, видя в своем воображении тень за ее спиной. Она пять месяцев наблюдала за Тай Чи Тэйлор, и чувствовала, что здесь тоже чего-то не хватает.

Теперь, глядя на медленные красивые движения обеих женщин, она, наконец, вспомнила. Чувство не было мимолетно, это была уже не фантазия. Это была правда, физическое воплощение прошлого. Она вспомнила солнце, обливающее лучами сад, звук океана за окном, и двух женщин, двигающихся как сейчас. Темнота и свет, две половинки одного целого. Загипнотизированная плавными движениями, она поняла, чего не хватало в прошлом, почему она ощущала эту неполноту, когда смотрела на мать или на Тэйлор. Ее разум видел этот ритуал только в исполнении дуэта, но никак не по одному.

***

– Хочешь пойти с нами сегодня вечером? – спросила Тэйлор, сглаживая линии деревянной скульптуры теркой.

Тори сидела на табурете в студии и смотрела, как работает Тэйлор. Темноволосая художница была в длинной футболке с подвернутыми рукавами. Тори дух захватывало, когда она смотрела на загорелые предплечья Тэйлор, на мускулы, перекатывающиеся под кожей, когда она сгибала руки. Блондинка подумала, что это было самое сексуальное зрелище, которое она видела.

– Я бы с удовольствием, если вам обеим тоже хочется.

– Мы можем спросить у Джес, а мой ответ ты знаешь.

Им не нужно было никаких подробностей, она знала, что скажет художница. Тори ходила на АА встречи годы до того, как они расстались. Присутствие писательницы всегда создавало комфорт для Тэйлор.

– Надень вот это, я собираюсь полировать, – Тэйлор протянула бумажную маску.

Раздался скулящий звук мотора аппарата.

– Это так удивительно, – произнесла Тори, когда звук мотора стих. Тэйлор поглаживала только что отшлифованную поверхность.

– Хочешь попробовать?

– О, нет, длинная… я могу все испортить.

– Чепуха, это всего лишь кусок дерева, ты не испортишь его. Вот, я помогу тебе.

Тэйлор посадила Тори на стул, на котором сидела сама, чуть впереди. Она подумала, что могут быть неприятности, поскольку она чувствовала тепло блондинки между своими широко расставленными ногами. Они надели маски и Тэйлор показала, как крепко взять полировщика, накрыв своими руками руки Тори. Полировщик заработал и гладкий след появился на дереве, а Тори не могла оторвать глаз от рук Тэйлор, которые помогали ей держать аппарат.

Тэйлор тоже не мигая смотрела на сильные бицепсы Тори, касавшиеся ее рук. На Тори была надета обтягивающая майка, поэтому ее плечи и руки быстро покрылись деревянной пылью. Тори усмехалась под маской, наблюдая за писательницей. Тори за все бралась с необузданным энтузиазмом ребенка, и сейчас было не исключение. Глаза писательницы цвета морской волны задорно блестели, и, когда Тэйлор выключила полировщика, Тори повернула к ней голову, и этот невинный взгляд прошел через тело Тэйлор раскаленным желанием.

Тори познакомилась со всеми, кого Тэйлор и Джессика знали в группе. Маленькой писательнице тут же понравилась Натали, ее легкость в общении и чувство юмора. Как всегда после встречи, люди стояли и разговаривали, делились пережитым. Тори уже сбилась со счета, сколько людей подошли к ней, чтобы сказать, какая замечательная девушка, ее Джессика. Привлекательная блондинка знала, каково это, бороться с наркозависимостью. Она жила с Тэйлор в тот первый ее год и испытывала за нее даже больше гордости, чем за Джессику.

Тэйлор стояла в стороне и разговаривала с рыжей женщиной чуть выше Тори. Когда они с Тори встретились глазами, Тэйлор взглядом предложила ей присоединиться.

– Тори, я хочу познакомить тебя. Это Эмили, мать Кори, – сказала Тэйлор, разворачиваясь к Эмили. – А это мать Джессики, Тори.

Тори не находила слов для женщины, стоящей перед ней. Внезапно она почувствовала себя разбитой и виноватой. Она разделяла боль женщины, но чувствовала себя виноватой, за то, что у нее есть живая и здоровая дочь. Тори сделала то, что хотела бы, чтобы сделали для нее. Вместо того, чтобы просто пожать предложенную руку Эмили, Тори обняла женщину и зашептала ей на ухо.

Тэйлор никогда не выясняла, что сказала Тори матери девочки. Это был личный момент между двумя женщинами, поэтому она никогда не спрашивала. Слов, которые Тори прошептала, было достаточно, чтобы сломать притворное самообладание женщины. Эмили начала плакать и Тори подвела ее к паре стульев в стороне от людей. Они вдвоем просидели там еще долго, после того, как все покинули аудиторию. Натали стояла рядом с Тэйлор, глядя на двух женщин.

– Она невероятная женщина, – сказала Натали кивая на Тори.

Писательница вела себя так, как она делала это каждый день со всеми, кого встречала. Ее искрящаяся улыбка освещала лицо, и она держала руку Эмили, разговаривая с ней. Нежно стирая слезы с щек женщины, Тори была само сострадание, и за это Тэйлор любила ее еще больше.

– Да, конечно, – ответила Тэйлор после нескольких минут созерцания маленькой блондинки.

***

– Я тут подумала насчет поездки в Сан-Диего, длинная. Ты сможешь вырваться…? – спросила Тори.

– Конечно, – не задумываясь ответила художница, мысленно рассчитывая время, которое осталось до выставки и думая, что ей осталось сделать. Саманта позаботилась обо всех мелких деталях, но были всегда коллеги и друзья, которых Тэйлор лично приглашала на показ.

Тэйлор знала, что поездка в Сан-Диего означала, что Тори хочет увидеть мать художницы. Джин Кент будет просто счастлива. Обе женщины очень сблизились за короткое время, писательница смотрела на пожилую женщину, как на мать, которую она всегда хотела. Тэйлор задавалась вопросом, как эти двое поддерживали отношения в эти пятнадцать лет. Она могла просто спросить Тори или ее мать, но, казалось, это было не ее дело. Потому, что их отношения были личными, с тех пор, как Тори и Тэйлор расстались.

– Думаю не надо говорить, что ты хочешь навестить маму? – спросила Тэйлор.

– Не думай вообще, – блондинка улыбнулась художнице, сидящей рядом с ней. – Я отправила твоей маме подарок на день матери, который ждет оценки Джей Ти, – таинственно закончила Тори.

Тэйлор изогнула одну бровь, но не спросила.

– Когда ты хочешь поехать?

– Я подумывала о выходных. Я не хочу надолго отрывать тебя от работы.

Тэйлор засмеялась.

– Ты думаешь, если мы приедем с тобой и Джес, мама отпустит нас через два дня? Что ты скажешь, если мы уедем завтра и вернемся в воскресение?…

– Я бы сказала, что это просто замечательно.

Голова Джессики просунулась через дверь.

– Я сделала салат из авокадо, кто-нибудь хочет?

Тори подняла руку, Тэйлор подняла лишь бровь, глядя не девушку.

– Мамин рецепт, – Джессика раздражительно сказала художнице.

– А, ну тогда ладно, я тоже буду… раз уж это рецепт твоей матери… и она уже это ела.

– Думаешь, это очень смешно? – Джессика отвернулась.

Тори засмеялась над пикировкой двух женщин.

– Мам, только не смейся, это только поощряет ее еще больше надо мной издеваться, – взмолилась Джей Ти.

– Хорошо, я обещаю, – ответила Тори, поднимая правую руку. – Джес, как ты насчет поездки в Сан-Диего на остаток недели? Думаю, ты сможешь оторваться от Валерии на пару дней?

– Звучит здорово. Увидеть бабушку?

Тори кивнула, не глядя на Тэйлор. Она могла только представить выражение на ее лице.

– Это здорово, мам. Хорошо, я пойду готовить ужин, будет готово через полчаса, – сказала она, возвращаясь в дом.

Тори наконец посмотрела на художницу, она бы засмеялась, если бы не серьезный взгляд Тэйлор. Тэйлор имела вид человека, которому сказали, что он отец, через семнадцать лет после появления ребенка на свет.

– Прости, длинная. Я должна была сказать тебе. Ты же знаешь свою мать, она настояла, чтобы Джессика так ее называла, она может быть очень убедительной. Я должна была сначала посоветоваться с тобой.

– Нет, милая, все в порядке, – Тэйлор засмеялась сама над собой. – Просто я немного растерялась. Я действительно не знала, как вы с Джес контактировали с мамой. Я знаю, она любит вас, и так как от меня она ребенка не дождется, я рада, что у нее есть хотя бы Джес, чтобы ее баловать.

– Точно?

– Абсолютно, – художница улыбнулась сверкающей белозубой улыбкой маленькой блондинке. – Ты… много с мамой общалась? – Тэйлор готова была убить себя за этот вопрос. Она ощущала себя ищейкой.

Тори не смогла сдержать улыбку. Она знала, как тяжело Тэйлор было задать этот личный вопрос.

– Да, мы много разговаривали. Джес никогда не видела ее. Это здорово иногда иметь маму. Я надеюсь, ты не против, что я ее позаимствовала? – Тори посмотрела в глаза темноволосой женщины.

– Ты заслужила маму, которая заставляет тебя чувствовать себя особенной, Тори. И я совсем не против вашего общения, – Тэйлор понимала, как сильно Тори нуждается в положительном материнском участии в ее жизни, особенно после того, как они расстались. – Ладно, пойдем, посмотрим, что там творит Джес.

– Да, Тори. Ты не возражаешь, если я спрошу, что ты подарила маме на День матери. Это сводит меня с ума.

Тори усмехнулась и скользнула рукой на талию художницы, когда они вошли в дом.

– Компьютер.

– Моя мама и компьютер? Почему это пугает меня до чертиков? – спросила Тэйлор.

– Это должно… я дала ей твой и-мэйл адрес, – сказала Тори, быстро уворачиваясь через дверной проем, чтобы длинная рука Тэйлор не достала до ее задней части.

***

Тэйлор загрузила сумки, которые три женщины приготовили к отъезду, в багажник Эксплоэра. Джин Кент была просто счастлива, когда Тэйлор позвонила ей и сказала, что они едут. Джин воспротивилась мысли о том, что они втроем остановятся в мотеле и Тэйлор сказала тихое спасибо. Тэйлор любила оставаться в доме, где она выросла, и хотела, чтобы Джес увидела его. Еще она хотела побыть некоторое время с Тори наедине, и поэтому думала, что не будет слишком чувствовать себя виноватой, если Джес проведет один вечер с бабушкой.

Тори вышла из дома с ветровкой в руках. Позже должно было потеплеть, но сейчас в воздухе витал холод, а знаменитое калифорнийское солнце пряталось за дождевыми облаками. Маленькая блондинка потянулась и зевнула, издавая самые приятные звуки для ушей Тэйлор. Этот звук поразил Тэйлор прямо в самый низ живота, поэтому она отвела глаза, чтобы не сделать то, что смутило бы ее подругу.

Пойнт Лома был замечательным маленьким городком на побережье, недалеко от Сан-Диего. Тэйлор росла счастливой и здоровой в соседстве Тихого Океана. Она была дочерью военного, но мать настояла, что девочка должна расти в домашнем уюте. Поэтому этот дом, как только Тэйлор родилась, выстроили в пределах видимости Военно-Морского Аэродрома.

– Здесь все также красиво, длинная, – хриплым голосом сказала Тори, когда они подъехали к дому.

Джин Кент ждала и не была разочарована видом трех женщин, выходящих из машины. Ее дочь приезжала на рождество, но увидеть Тори и ее повзрослевшую дочь было как бальзам на душу для пожилой женщины. Она наблюдала за женщинами и видела, что их страсть за пятнадцать лет не угасла. С каждым годом ей стоило все больших сил заставить себя не вмешиваться. Она так же, как маленькая блондинка верила, что ничего не происходит без причины и всему свое время. Правда, сейчас у нее появилось странное чувство, если эти двое не откроют друг другу свои сердца, больше шанса им не представится.

Джин Кент вышла из дома так быстро, как позволял ее шестидесятипятилетний возраст. Сначала она обняла Тэйлор, высокой женщине пришлось нагнуться, чтобы поцеловать мать в щеку. Когда Джин прижала к себе Тори, из глаз обеих женщин хлынули слезы.

– Потрясающе красива, – Джин сказала, рассматривая светловолосую женщину перед ней. Тори иногда присылала фотографии, но это было не то же самое. Пожилая женщина всегда знала, эта девочка вырастет в красивую женщину, и, судя по обожанию, которым светились глаза ее дочери, художница тоже так считала.

– Мама, это твоя внучка Джессика, – представила Тэйлор, стоя за спиной у девушки и держа ее за плечи.

Тори улыбалась, глядя, как Джес застенчиво приблизилась к Джин, но через две минуты они уже весело болтали и смеялись. Писательницу особенно порадовало то, как Тэйлор представила Джес и гордость в ее голосе. Тори давно ждала этого момента, это было так похоже на их знакомство пятнадцать лет назад. Сердце Тори весело забухало в груди, такой счастливой она не чувствовала себя уже долгое время.

***

– Ну, давай, бабушка… я знаю, это в тебе есть! – слышался голос Джессики из кабинета на верху.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: