Сюзанна Энок Не устоять! 2 страница

Рейф поморщился и непроизвольно дернул левой щекой.

– Вообще-то, отец, вы почти попали в точку.

Льюис даже головой затряс.

– Нельзя таскаться туда-сюда в чертову даль, если нужно управлять солидным поместьем!

– Так я…

– Ага! Значит, это я должен следить за имением и вести счетные книги, пока ваша милость будет прохлаждаться?..

– Я не собираюсь оставлять себе это чертово имение. Я его… Его светлость вскочил, с шумом оттолкнув стул:

– Ты что это надумал?!

Рейфел уставился на отца. В глазах его разгорался сдерживаемый все эти месяцы гнев…

– Я не намерен год за годом отсиживать зад и ждать, когда же наконец соизволит взойти чертова пшеница! – огрызнулся он. – Да вы с Куином, сидя безвылазно у себя в глуши, отупели от скуки! Нравится – на здоровье! Бога ради! Я же…

– Черт тебя побери, братец, что ты такое городишь? – выпрямился, как ужаленный, Куин.

– Я собираюсь его продать, и чем скорее, тем лучше! – раздраженно воскликнул Рейф и выхватил бумагу, из рук отца. – Сколько смогу выбить, за столько и продам!

– А потом что ты будешь делать, дуралей? Все просадишь в карты или пустишь на девок? Рейф запихал документ в карман сюртука.

– Я собираюсь попутешествовать! – резко бросил он. – Вы можете владеть хоть половиной Англии, но до колоний, Южной Америки и Востока вам не дотянуться. И я, слава Богу, не ваша собственность. Мама, Мадди, всего вам доброго.

С этими словами Рейф, на мгновение задержав взгляд на Джулии, вылетел из комнаты, с такой силой хлопнув дверью, что в рамах задребезжали стекла.

Джулия застыла, не в силах отвести взгляда от двери.

– О Господи… – слабым голосом выговорила она. Внезапно дверь распахнулась снова.

– Бикс!

– Слушаю, мастер Рейфел. – Дворецкий робко шагнул вперед.

– Обмундирование я заберу с собой, остальные вещи упакуйте. Если они мне понадобятся, я дам знать.

– Хорошо, сэр.

Дверь захлопнулась с таким же грохотом.

– Джулия! Останови его, пока он не успел сотворить того, о чем горько пожалеет! – взревел взбешенный герцог.

Джулия посмотрела мужу в лицо, изо всех стараясь держать себя в руках. Как бы ей ни хотелось сорвать сейчас свою злость, толку от этого не будет никакого.

– Льюис, ты полагаешь, что я в силах его удержать? Особенно после того, что ты ему наговорил?

– А что такого я ему наговорил? Ба! Скатертью дорога!

Мадди и Куин в явном смятении переглянулись, а Джулия осторожно откинулась на спинку кресла. Похоже, до Льюиса так и не дошло, что он только что потерял сына, печально подумала она. У нее не было сомнений – теперь Рейф пойдет на все, лишь бы не зависеть от своей семьи.

Глава 2

Рейф прибыл в Чешир через три дня после скандала. К тому моменту, когда он свернул на грязную, изрезанную колеями дорогу, что вела к поместью Фортон-Холл, он уже решил, что поначалу отправится в Индию, хотя Япония по-прежнему влекла его безмерно. Если поместье окажется в более-менее пристойном виде, ему уже никогда не придется ни ломать голову, где бы достать денег, ни унижаться перед герцогом.

В гостинице, где молодой Бэнкрофт остановился переночевать накануне, местные поглядывали на него с нескрываемым любопытством, когда объясняли, как проехать в Фортон-Холл, Рейф надеялся, что местные шутники не отправили его прямиком в топь. Проехав четыре мили на запад, он, как ему и говорили, оказался у каменного моста, перекинутого через довольно глубокий ручей. Если он и ехал не в ту сторону, в любом случае места были на удивление живописные. Переехав мост, он легонько придержал своего гнедого.

Рейфел не помнил, доводилось ли ему раньше бывать в Чешире, одном из тех немногих графств, где у Бэнкрофтов не было собственных владений. В силу этого обстоятельства местные земли в глазах отца не представляли никакого интереса. Пара краснокрылых дроздов, невесть каким образом залетевших на сотню миль южнее своего обычного летнего гнездовья, мелодично просвиристела у него над головой и в мгновение ока пропала в сомкнутых кронах буковых, ясеневых и кленовых деревьев, что росли по обе стороны дороги. Местность была удивительно красивая; особенно радовала глаз сочная зелень, по которой он успел истосковаться за последние два месяца засухи в Южной Африке. На востоке виднелись серовато-дымчатые очертания холмов соседнего Дербишира, и можно было почувствовать едва заметный запах океана, что приносил с запада легкий прохладный ветерок. Рейф с рассеянной улыбкой тронул с места коня и начал негромко насвистывать задержавшийся в памяти вальс. Прелесть, умиротворение этих мест – именно то, что надо. За такие земли можно затребовать от будущих покупателей хорошую цену. Порой он просто отказывался верить в свою удачу. Каким же болваном выставил себя Найджел Харрингтон, так беспечно поставивший на кон родовое поместье!

Густая живая изгородь изгибалась на северо-восток и незаметно исчезала в буйно разросшихся сорняках, усыпанных желтыми цветами, и высокой траве. Рейф поднял глаза. Взглядом обвел пологий склон и уперся в парадную дверь дома своего поместья. Улыбка сползла у него с лица.

– Разрази меня гром! – выругался он. – Черт бы вас всех побрал!

С коня он соскочил как во сне, не в силах оторвать взгляда от жуткой развалюхи.

Западное крыло дома, по всей видимости, просто-напросто обвалилось, и теперь остатки стропил и чудом устоявшая стена печально торчали на фоне неба, подобно отбеленным временем ребрам громадного кита, давным-давно выброшенного на берег. Разломанные ставни беспорядочно громоздились под выщербленными, с осыпавшейся побелкой, стенами, а в зиявшие пустыми проемами окна виднелись торчавшие под немыслимыми углами остатки кровли. Битое стекло, куски штукатурки, деревянные обломки, разбитые кирпичи и раскуроченная кровельная дранка устилали то, что некогда могло быть прелестным садиком.

– Великий Боже! – пробормотал Рейф, осторожно ведя за собой коня по лабиринту среди руин. В Бельгии ему приходилось брать штурмом укрепления, а усадьба Фортон-Холл выглядела так, как будто в нее долго и упорно палили Прямой наводкой из пушек.

Рейф забросил поводья на спину жеребца и движением руки приказал коню остановиться. Битое стекло захрустело под сапогами, когда он направился вверх по низким каменным ступеням. Из двух половинок парадной двери лишь одна висела на бронзовых петлях, а вторую кто-то приколотил к косяку при помощи пары криво перекрещенных досок. Когда Рейф осторожно толкнул створку, дверь громко заскребла по полу и с режущим слух скрипом, наконец, распахнулась. Рейф переступив через порог. У него над головой испуганно зачирикали воробьи, выпорхнувшие через иззубренную дыру там, где раньше был проход в западное крыло усадьбы.

К его удивлению, лестница, что вела на второй этаж восточного крыла, оказалась в целости и сохранности. Правда, желания испытать на прочность ее ступеньки у нового хозяина усадьбы не возникло. Что ж, подумал Рейф, стены и крыша восточного крыла сохранились – и на том спасибо. Значит, той ночью Найджел Харрингтон вовсе не свалял дурака, играя с ними в фараон. Никто в здравом уме никогда бы не польстился на такую развалину. Тем более что никто не отменял оплаты земельных налогов, ремонта восточного и отстройки западного крыла.

Кляня на чем свет стоит Харрингтона, самого себя и всех проигравших тогдашний последний кон, Рейф отправил ударом сапога в угол оказавшиеся у него на пути обломки стула. Все его надежды были теперь на то, что у Харрингтона осталось достаточно ценностей, чтобы тот сумел расплатиться со своими долгами и отказаться от всех прав на поместье. Когда Рейф продавал свой офицерский чин, пять сотен фунтов наличностью виделись ему весьма приличной суммой. Теперь же это было все, что он имел.

– Вот отец позабавится, – пробормотал Рейф, входя в столовую.

Стол и стулья были сплошь усыпаны мусором, кучи которого виднелись, чуть ли не в каждом углу. В раздражении он пнул ножку стола и направился к двери, которая, скорее всего, вела в гостиную первого этажа. Заперта она не была, но что-то с другой стороны мешало ей открыться. Насупившись, Рейф уперся в створку плечом и крепко надавил. Результат оказался тем же – дверь не шелохнулась.

– Замечательно! Чертовски, просто чертовски здорово! Я сподобился выиграть омерзительное, разоренное дотла крысиное гнездо! – прорычал он, отступил на несколько шагов и с разбега врезался в дверь. – Что за дьявол! – прошипел он, растирая ладонью сильно ушибленное плечо и ошеломленно смотря на неподатливую дверь.

– А вот это тебе не пригодится? – раздался у него за спиной чей-то приглушенный голос. Рейф резко обернулся к полуоткрытой двери в прихожую. Мало того, что он стал владельцем разоренного поместья – в нем, как у себя дома, хозяйничали посторонние люди, бродяги.

– Ну, погодите! – угрожающе пробормотал Рейф и, стараясь не шуметь, выскользнул в прихожую. Кто бы там ни был, вряд ли они явились сюда воровать. Скорее всего, они решили, что в такую усадьбу здравомыслящий владелец уже не вернется. Рейф зловеще усмехнулся. Сейчас они узнают, как ошибались! За весь этот разгром кто-то заслужил хорошую трепку.

Фелисити Харрингтон кое-как сложила в стопку платья, которые ей удалось спасти из-под руин своей спальни. Вчера снова лило как из ведра, и все вокруг еще было пропитано влагой. К счастью, развешанная на кухне вокруг печки одежда, немного подсохла, и от нее перестало разить плесенью. Не сделай они этого, очень скоро все их платья оказались бы безнадежно испорченными.

– А что будем делать с вещами Найджела? – поинтересовалась Мэй, расставляя вокруг печки промокшую обувь.

– Ими займемся потом, – раздраженно отозвалась Фелисити, разглядывая здоровенную дыру на своем любимом пеньюаре. – Если до них вообще дойдут руки.

– То-то он взбесится, когда увидит свой заплесневелый гардероб! – рассмеялась младшая сестра.

– Фрак с прозеленью и весь в мерзком пуху, – усмехнулась старшая.

– Ага! С прозеленью, в пуху и такой вонючий!

Тут дверь с оглушительным грохотом распахнулась. Вскрикнув, Фелисити стремительно обернулась, и тут нечто высокое, тяжелое и твердое врезалось в них обеих, безжалостно сбив с ног. Фелисити пронзительно завизжала.

– Какого черта! – рыкнула навалившаяся на нее кирпичная стена.

Молодая женщина вслепую ударила коленом и по болезненному вскрику нападавшего поняла, что попала.

– Мэй, беги! – выкрикнула она и, зажмурившись, ударила еще раз.

Грабитель коротко выругался и, наконец, отпустил ее. Девушке удалось встать на колени. Прямо перед собой она разглядела взъерошенные светлые волосы и шрам на небритой щеке. Не раздумывая ни секунды, Фелисити, издав боевой клич, изо всех сил двинула крепко сжатым кулачком негодяя в лицо.

– Больно же! Что вы, в самом деле… – Мужчина схватил ее за руку, дернул и снова свалил с ног.

Фелисити заехала насильнику локтем под ребра, и тот, отшатнувшись, выставил перед собой ладонь.

– Убирайтесь отсюда! – выкрикнула Фелисити, смахивая с лица спутанные пряди волос.

Мужчина обеими коленями стоял на подоле ее юбки, лишая девушку возможности вскочить на ноги. Когда она попыталась еще раз ударить его в лицо, он ловко перехватил ее запястье и в мгновение ока заломил ей руку за спину. Фелисити и пикнуть не успела.

– Послушайте, – тяжело дыша, начал он. – Я изви…

Договорить негодяй не сумел, потому что вскрикнул и всем телом рухнул на Фелисити. Девушка подняла глаза и увидела стоявшую над ними Мэй. Двумя руками девочка крепко сжимала пузатый чайник с большущей вмятиной на медном боку. Выбравшись из-под нападавшего, Фелисити вскочила на ноги и выхватила из лежавшей возле печки кучи хвороста самую толстую палку.

– Мэй! Я же тебе ясно сказала: беги! – выдохнула она наконец, стараясь унять бешено колотившееся сердце.

– В этом не было нужды, – ответила младшая сестра и с решительным видом еще раз стукнула чайником поверженного врага по голове. – Я его, случаем, не убила?

– Не думаю, – ответила Фелисити и пристальнее вгляделась в распростертое тело. Мужчина лежал лицом вниз, на полу у разбитого затылка уже успела собраться густая лужица крови. – Боже ты мой! Помоги мне его связать, а потом нужно будет послать за констеблем.

– Кому послать?

– Не кому, а кого, – машинально поправила сестру Фелисити.

– Так кого послать? – не унималась Мэй.

Господи, если бы она сама знала! В голове была полная пустота.

– Меня, например, – запнувшись, проговорила Фелисити. – Мы обе, в конце концов, можем за ним съездить. Давай-ка бегом на конюшню, принеси веревку. И поторопись.

– Ладно. – Мэй протянула сестре чайник. – Держи. Если шевельнется, врежь ему изо всех сил.

Фелисити с превеликим трудом подавила совершенно неуместную ухмылку.

– Спасибо, милая.

Мэй отправилась на конюшню, а Фелисити наконец получила возможность получше рассмотреть грабителя. Первое впечатление ее не обмануло – высокий, худощавый и на вид крепкий. Лица под растрепанными белокурыми волосами было не разглядеть. А вот его одежда Фелисити просто изумила. Одет негодяй был как истинный джентльмен – ему, правда, не мешало бы переодеться, побриться и принять ванну, но в том, что перед ней джентльмен, сомнений быть не могло.

Мужчина застонал и пошевелился. Фелисити с перепугу со всей силы стукнула его чайником по голове, и незнакомец вновь безвольно поник. От мысли о том, что этим ударом она только что отправила человека на тот свет, Фелисити пришла в неописуемый ужас. Молодая женщина склонилась к его лицу и, уловив слабое дыхание, с облегчением перевела дух. Бросив взгляд на многострадальный чайник, она подумала, что после использования не по назначению посуде вряд ли удастся вернуть прежнюю форму.

– А вот и я! – В комнату вбежала Мэй. На обеих ее худеньких плечах висело по нескольку мотков веревки. – Здесь все, что смогла найти.

– Отлично! – Фелисити взяла веревку, подергала несколько раз, проверяя на прочность, и опустилась на колени рядом с незнакомцем. С трудом перевернув незваного гостя на живот, сестры обмотали ему запястья и крепко-накрепко связали руки. Для надежности Фелисити даже завязала несколько узлов. Колец и перстней неизвестный не носил, и хотя его пальцы были на ощупь мозолисто-шершавыми, выглядели отнюдь не как у фермера.

Мэй, повозившись пару минут в ногах у пленника, торжествующе выпрямилась:

– Готово! Ноги тоже связаны!

Похоже, свое свободное время девочка посвящала изучению искусства вязать морские узлы, потому что Фелисити, как ни старалась, так и не смогла отыскать концов веревки. – Прочнее не завяжешь, – похвалила она сестру и, покосившись, увидела, что та прямо зарделась от радости.

– Теперь что?

– Давай перевернем его на спину и обвяжем оставшимися веревками. Я не хочу, чтобы он освободился, пока мы съездим в Пелфорд.

С этими словами она обхватила мужчину за плечи, Мэй – за ноги, и вдвоем они с трудом, но все-таки перевалили незнакомца обратно на спину. Проделали они это не слишком ловко, потому что голова его довольно громко стукнулась о пол, что исторгло у пленника слабый стон.

– Господи, – пробормотала Фелисити, вдруг испытав некое подобие жалости к неизвестному. Взглянув ему в лицо, она в растерянности смогла лишь вновь повторить: – О Господи!

От угла его левого глаза вдоль всей щеки до подбородка шел глубокий, неприятного вида шрам. Белокурые волосы растрепанной заплаткой прикрывали его правый глаз и вкупе со шрамом, густыми бровями и дотемна загорелой кожей придавали незнакомцу вид самого настоящего пирата. Причем, призналась себе Фелисити, пирата-красавца.

– Как ты думаешь, может, это пират? – Похоже, Мэй читала ее мысли. Девочка из-за плеча старшей сестры с боязливым любопытством разглядывала пленника.

– Если он пират, то забрался далековато от моря, – задумчиво заметила Фелисити, обвязывая вокруг широкой груди последнюю веревку и изо всех сил затягивая узлы.

– Может, он заблудился?

– Может быть, и так, – с сомнением в голосе отозвалась старшая сестра.

Веки пленника вдруг затрепетали, и он с трудом открыл светло-зеленые глаза, в которых легко читалось неподдельное изумление.

Фелисити ахнула и торопливо отпрянула.

– Не вздумайте двигаться! – резко бросила она, хватаясь за спасительный чайник.

Незнакомец попытался разглядеть, кто перед ним, несколько раз открыл и закрыл глаза и в конце концов обессилено отвернул голову.

– Чертова баба, – невнятно промычал он.

– Он пьян, – безапелляционно заявила Мэй.

– Да нет, спиртным не пахнет, – возразила Фелисити. – Просто мы его уж очень сильно стукнули, дорогая. А мы ему голову не проломили?

– Все может быть…

– Башку насквозь прошибли, проклятые, – пробормотал пленник.

– Следите за своим языком, сэр, – сурово перебила его Фелисити. – Здесь, между прочим, ребенок.

Мужчина снова с трудом открыл глаза, попытался сосредоточиться и в конце концов тупо уставился на Фелисити.

– Нету здесь, черт возьми, никакого ребенка, – поколебавшись, заявил он, с трудом ворочая языком.

– Ребенок – это я, – сообщила ему Мэй и наклонилась поближе. – А вы и, правда, пират?

– Нет. Я не пират.

– Мэй, немедленно отойди! Это опасный тип.

– Да никакой я не опасный, – сварливо возразил грабитель. Он сделал движение, чтобы сесть, а когда это не удалось, слегка приподнял голову и увидел свои перетянутые веревками грудь и ноги. – Черт! – выдохнул он и откинулся назад, в очередной раз, стукнувшись о пол затылком. – Мать честная! Да вы меня просто пришибли!

– Я в этом сильно сомневаюсь, – заявила Фелисити и твердым тоном добавила: – Очень скоро мы привезем констебля.

– Отлично.

Откровенное удовлетворение в голосе преступника заставило молодую женщину насторожиться.

– С чего это вы так обрадовались, что вас ждет тюрьма? – подозрительно поинтересовалась она. Нет, все-таки у него был явно пиратский вид. Особенно с этой тоненькой струйкой крови, стекавшей за ухо. Фелисити судорожно сглотнула. Великий Боже, она умудрилась захватить в плен самого настоящего предводителя пиратов, который скорее всего собирался умыкнуть ее как наложницу бог весть куда.

– Да потому, что констебль поможет мне вас арестовать, – любезно объяснил ей немного пришедший в себя пленник. – Как воровку.

– Никакая я не воровка! – возмутилась Фелисити. – Это вы… бессовестный грабитель и трусливый налетчик на беззащитных девушек!

– Ничего себе беспомощные девицы, клянусь моей задницей!

Фелисити предупреждающе постучала чайником о пол рядом с его головой.

– Сэр, следите за своим языком! Вы в обществе дамы!

Незнакомца аж передернуло:

– Прекрасно. Я буду следить за своим языком, мисс… Беззащитная!

Фелисити постаралась не заметить неприкрытого цинизма в его голосе.

– Очень хорошо. А теперь… не скажете ли, чем же вы здесь собирались заняться?

Пират несколько раз моргнул и уставился на девушку туманным взором.

– Это место, – спросил он, медленно и ясно выговаривая каждое слово, явно стараясь быть правильно понятым, – называется поместье Фортон-Холл, что в Чешире?

Фелисити на мгновение онемела от удивления, но быстро взяла себя в руки.

– Да, это поместье Фортон-Холл.

– Ха! В таком случае, сударыня, вы, к чертям собачьим… Э-э-э… Вы самый настоящий нарушитель границ частного владения!

– Что?! Это вы вломились к нам в дом и вдобавок напали на меня и мою сестру!

– Простите, но я подумал, что вы мужчина. И потом это не ваш, а мой дом.

– Фелисити, ты разве не видишь? Он тронутый, – вступила в перепалку Мэй.

– Никакой я не тронутый! Развяжите меня!

– И не надейтесь, дражайший сэр! Насколько я понимаю, вы просто сумасшедший, размахивающий направо и налево ножом.

– Послушайте, мисс Беззащитная. Меня зовут Рейфел Бэнкрофт, и поместье Фортон-Холл принадлежит мне. Я могу это вам доказать.

При виде такого явного умопомешательства Фелисити с соболезнующим видом покачала головой:

– Поместье Фортон-Холл принадлежит не вам, а мне, моей сестре и моему брату.

Бэнкрофт посмотрел ей прямо в глаза:

– А как имя вашего брата?

– Вам-то что за дело? Ладно, его зовут Найджел, Найджел Харрингтон.

Бэнкрофт оторопело воззрился на нее, прежде чем разразиться гневной бранью:

– Разрази меня гром! Каков мерзавец! Чертов нытик! Подлый лгун! Как только у этого подонка…

– Мистер Бэнкрофт! – Фелисити перепугалась нескрываемой ненависти в его голосе и налившегося кровью лица, – Я понятия не имею, в чем там дело, но очень прошу воздержаться…

– Да знаю я, знаю – воздержаться от крепких выражений! Воздержусь, клянусь Люцифером, воздержусь!

Мэй не сдержалась и весело захихикала.

Рейф оборвал себя на полуслове и с интересом глянул на девочку. Потом вновь все свое внимание обратил на Фелисити.

– Как вас зовут? – спросил он более спокойным тоном.

– Фелисити Харрингтон, – хмуро ответила та.

– Мисс Харрингтон, окажите любезность, загляните в мой левый нагрудный карман. Тогда все всем станет ясно и понятно.

– Лис, не делай этого! Он хочет тебя подловить!

– Спокойно, Мэй, спокойно. – Господин Бэнкрофт нес явную околесицу. Когда Фелисити как следует пригляделась к нему, она поразилась, что им с Мэй удалось справиться с этим человеком. Если бы он захотел, то с легкостью сделал бы из нее калеку. Возможно, он и впрямь не столь опасен, как им показалось. И все же… береженого Бог бережет. – Не вздумайте пошевелиться, – с угрозой в голосе предупредила она нового знакомого.

– Не волнуйтесь, не буду.

Задержав дыхание, Фелисити с бьющимся сердцем осторожно протянула руку. Сюртук пленника был туго-натуго перетянут веревками, и ей пришлось потянуть за лацкан, чтобы немного высвободить левую полу. От ее усилия тело Бэнкрофта слегка качнулось, но сам он и не подумал двинуться.

Еще немного потянув за лацкан, она нерешительно просунула руку внутрь сюртука и начала нащупывать левый карман. Кончиками пальцев она чувствовала, как ровно и сильно бьется его сердце. Фелисити встревожилась. Неужели возможно, чтобы от одного прикосновения к груди чужого мужчины у нее так перехватило дыхание? В свои двадцать три года она еще не замужем, это правда. Однако отсутствие мужской компании тяготило ее не настолько, чтобы продолжать с волнением прижимать ладонь к груди этого растрепанного красавца… Странное и притягательное ощущение.

– Мисс Харрингтон, чуть ниже, – тихонько заметил пленник.

Она подняла глаза и встретила его пристальный, изучающий взгляд. На лице у нее, должно быть, проступило смущение, потому что губы Бэнкрофта тронула едва заметная лукавая усмешка. Фелисити, взяв себя в руки, придвинулась чуть ближе и с усилием просунула руку дальше под туго затянутые веревки.

– Нащупали?

– Что именно? – вся вспыхнув, сердито поинтересовалась она.

У него хватило смелости улыбнуться.

– Толстый сложенный лист.

Наконец кончики ее пальцев коснулись шероховатого края сложенного в несколько раз листа.

– Да, вот он.

– Отлично! Вытащите, – негромко скомандовал молодой человек, не сводя с нее зеленых внимательных глаз.

Фелисити вдруг разволновалась, засуетилась, вцепилась в бумагу и рванула ее на себя. Та легко поддалась и оказалась у нее в крепко зажатой руке. Рывок был столь силен, что Рейф с глухим стуком откачнулся и опять ударился головой о пол.

– Вот она. Между прочим, сэр, ваше положение не дает вам никакого права заигрывать со мной или что вы там себе вообразили.

– Чертова… – скривился от боли Бэнкрофт и тут же оборвал себя на полуслове. – Разверните, пожалуйста, бумагу, мисс Харрингтон.

Подозрительно повертев документ в руках, Фелиситй исполнила просьбу. Вчитавшись в первый абзац, изложенный точным судейским слогом, девушка побледнела. Из прочитанного следовало, что в руках она держала дарственную на поместье Фортон-Холл. Взгляд ее сам собой метнулся к нижнему краю бумаги.

– Это не подпись моего брата, – с облегченным вздохом заявила она. Боже! Какая же она глупая! Уже была готова поверить, что этот наглый пришелец говорит правду!

– Уверяю вас, подпись его.

Фелисити еще раз внимательно изучила закорючку.

– Весьма дурная подделка, – процедила она.

– А если я признаюсь, что в тот вечер все участники сделки неслись по волнам веселья на всех парусах?

– Я же говорила, что он пират! – с торжеством вставила Мэй.

– Я неудачно выразился, – торопливо оговорился Рейф. – Мы надрались до безобразия, И это еще мягко сказано.

Фелисити опустила руку с документом.

– Ну что же, если так, то мне, мистер Бэнкрофт, все ясно! Вас одурачил какой-то бессовестный тип, который просто знал, что мой брат в Лондоне.

– Никто меня не одурачивал, – решительно возразил Рейф.

Фелисити охватило искреннее сочувствие к этому несуразно наивному господину, так неудачно покусившемуся на ее честь. Молодая женщина еще раз внимательно изучила бумагу.

– Я уверена, вы раньше никогда дарственную и в руках не держали. Так что вам могли с легкостью всучить что угодно. Эта писанина – она легонько потрясла документом в воздухе, – выглядит не слишком убедительно.

– Благодарен вам за сочувствие, мисс Харрингтон, но, уверяю вас, через мои руки прошли десятки, если не больше, дарственных.

Бедняга, подумала Фелисити. Они с Мэй, похоже, перестарались – слишком сильно стукнули его по голове. Помятый чайник красноречиво свидетельствовал о том, что сделалось с мозгами непрошеного гостя.

– Конечно, десятки, конечно, разве я спорю? – торопливо согласилась Фелисити.

Бэнкрофт нахмурился, открыл, было, рот, закрыл и, помолчав, заметил:

– Мисс Харрингтон, позвольте мне довести до вашего сведения, что мой отец – герцог Хайброу. Так что насчет дарственных я сказал вам сущую правду.

Фелисити и Мэй снова переглянулись. Если у Рейфела Бэнкрофта на самом деле помутился рассудок, тогда им, как добрым христианкам, полагалось ему помочь, потому что они в буквальном смысле слова приложили к этому руку. Да, этот человек заявился в Фортон-Холл в полной уверенности, что теперь он владелец поместья. Не успев предаться сладким грезам, получил по голове медным чайником от восьмилетней девочки, а вернувшись из страны Морфея, узнал, что оказался жертвой какого-то бессердечного и коварного негодяя. Неудивительно, что теперь он убеждает всех, и прежде всего самого себя, что он важная персона.

– У меня к вам есть предложение, – произнесла Фелисити, успокоившаяся и вновь способная здраво мыслить. Правда, она сама до конца не понимала, что именно движет ею: то ли доброе сочувствие к Бэнкрофту, то ли его незаурядная внешность. Она не могла не признать, что чем дальше, тем больше нравится ей пленник.

– Вы меня просто очаровываете, – галантно отозвался тот.

– Я напишу брату в Лондон. – Фелисити постаралась не обратить внимания на последние слова Бэнкрофта. – Я уверена, он все раз и навсегда прояснит. А до тех пор… вы можете остаться в Фортон-Холле, если торжественно поклянетесь не покушаться ни на поместье, ни на Мэй, ни на меня.

Рейфел Бэнкрофт слегка прикрыл веки и с легкой смущенной улыбкой вежливо поинтересовался:

– А если я не поклянусь?

– Мы пошлем за констеблем, и вас упекут в тюрьму за разбой и грабеж. А герцогу Хайброу я все изложу в личном письме. Посмотрим, скоро ли он приедет вас выручать.

Улыбка сползла с лица Бэнкрофта.

– Вы ставите меня в весьма затруднительное положение, мисс Харрингтон. Хорошо. Я принимаю ваше предложение.

Кажется, рассудок понемногу начал к нему возвращаться, с облегчением подумала Фелисити.

– И что дальше? – поинтересовалась она. Бэнкрофт открыл глаза и серьезным и торжественным тоном проговорил:

– Клянусь не причинять вреда ни Мэй, ни поместью Фортон-Холл, ни вам лично.

Фелисити изучающе вгляделась в лицо нежданного гостя в поисках хоть малейшего намека на ложь или безнадежного умопомешательства. Единственное, что ей удалось разглядеть, – вид у Бэнкрофта был малость потерянный, что не могло не вызывать сочувствия. О да, за последнее время она на собственном опыте узнала, что это значит – владеть всем и все потерять.

– Я вам верю. Мэй, возьми-ка чайник, я сейчас развяжу нашего гостя.

Глава 3

К тому времени, когда Фелисити наконец развязала последнюю из веревок, что стягивали его, словно фаршированного фазана, Рейфел Бэнкрофт всерьез подумывал о том, что уж лучше бы они его сразу убили, а не отправили, огрев чайником, в бесчувственное состояние. Голова буквально раскалывалась на части от боли, а стоило ему чуть пошевелиться, как перед глазами все плыло и к горлу подкатывала омерзительная тошнота. Проваляться какое-то время без памяти, связанным по рукам и ногам, само по себе было унижением. Для полноты картины не хватало только, чтобы его вывернуло наизнанку прямо на глазах у двух леди. Похоже, в ближайшее время ему будет не до рыцарских манер.

Освобожденный от пут, Рейф с трудом сел, стараясь не обращать внимания на сестер, которые следили за ним с нескрываемым подозрением. Глухо застонав от боли, он с осторожностью ощупал рукой затылок и процедил сквозь стиснутые зубы:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: