Сюзанна Энок Дьявол и Ангел 6 страница

– Джеймс?

Он повернул голову, задаваясь вопросом о том, как давно Саймон обращается к нему.

– Извини, – пробормотал он. – Что такое?

– Что ты ей сказал?

Джеймс нахмурился.

– Кому?

– Дезире, конечно же.

– Саймон, – с рычанием предупредил его маркиз.

– Хорошо, – произнес его кузен, поднимая вверх руку. – Забудь, что я спросил. Неважно. Не говори мне.

– Господи… – пробормотал Джеймс, оглядываясь на карету бабушки. – Она сказала, что рада видеть меня, а я ответил ей, чтобы она убиралась к дьяволу. – Он сделал паузу, заметив шокированное выражение на лице Саймона, потому что его кузену никогда не пришло бы в голову сказать такое женщине. – В тот момент я не думал, так что весьма возможно, что имел в виду самого себя.

Его кузен некоторое время смотрел на него.

– Я надеюсь, что ты поблагодарил Энджел за то, что она помогла тебе избежать сцены, – сухо проговорил он, – ведь ты пытаешься стать респектабельным и все такое.

– Что ты имеешь в виду?

– Старый барон, Кенсингтон, искал тебя, когда ты и Энджел отправились танцевать. Мне неприятно думать о том, что могло бы случиться, если бы он… – Саймон побледнел.

Джеймс посмотрел на него, в точности зная, о чем думает кузен.

– Я больше не стану участвовать в дуэлях, Саймон. И уж точно не из-за нее. – Он отвел взгляд, сделав глубокий вдох. – Я сказал тебе, что пригласил Стенфредов присоединиться к нам в Эббонли?

Саймон заморгал.

– Когда это произошло?

– Прошлым вечером. Они будут здесь через две недели или около того. – Он поморщился, внезапно не желая говорить об истинной причине их визита. В любом случае, его собственное матримониальное состояние должно было подождать до тех пор, пока свои дела не уладит его кузен. – Я подумал, что Грэмам может понравиться компания. Это удержит их от ощущения того, что у нас численный перевес, и внушит им мысль о том, что это – невинный пикник.

Саймон рассмеялся, снова вернувшись к хорошему настроению.

– Твои слова прозвучали так, словно это военная операция.

Джеймс приподнял бровь.

– Неужели?

После полудня на второй день их путешествия они пересекли границу его поместья, и Джеймс поймал себя на мысли о том, что оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что все деревья, ручьи, стены, изгороди и коттеджи арендаторов еще здесь, еще на месте. Полчаса спустя они свернули на повороте дороги, и на вершине холма показался Эббонли. При виде величественного белого особняка в форме лошадиной подковы, маркиз резко остановил Демона и сидел, глядя на него.

– С возвращением, Джеймс, – тихо проговорил Саймон рядом с ним.

Джеймсу пришлось дважды откашляться перед тем, как он смог ответить.

– Ей-богу, хорошо быть дома, – пылко заявил он, и Саймон улыбнулся.

– Это оно? – спросил Генри, вытягивая шею, чтобы выглянуть из окна кареты. – Это Эббонли?

– Надеюсь, что там есть пони, на котором я смогу кататься, – надула губки Хелен, постукивая головой Миллисент о край сиденья. – Энджел взяла с собой Небо.

– Лютик не смог бы путешествовать так долго, – терпеливо заметила Камелия.

– Папа, это Эббонли? – закричал Генри, размахивая рукой за окном кареты.

– Мы узнаем это через мгновение, – ответил лорд Найстон, сидя верхом на лошади.

Анжелика откинулась на подушки, делая глубокие вдохи и стараясь успокоить трепет в животе, который проявлялся каждый раз, когда Генри спрашивал, не Эббонли ли это впереди. Она говорила себе, что все это потому, что она с нетерпением ждет встречи с Саймоном и работы над их планом, но знала, что это больше связано с маркизом. Девушка не была до конца уверена, в том расстались они друзьями или нет, но она не собиралась позволить ему жениться на Лили Стенфред только назло своей будущей кузине.

– Это Эббонли, не так ли! – завопил Генри, небезопасно высунувшись из окна. – О, это грандиозно! Ты можешь видеть конюшни, папа?

Энджел не могла больше сопротивляться и наклонилась вперед, чтобы посмотреть из-за плеч Генри. Огромный белый особняк раскинулся наверху плавно спускающегося холма. У подножия подъема на открытом пространстве расположилось озеро, окаймленное с берега большой лужайкой. От этого вида захватывало дух.

Через полчаса они доехали до конца подъездной дорожки. Огромные дубовые двери распахнулись, и маркиз, сопровождаемый свитой лакеев, вышел, чтобы поприветствовать их.

– Добро пожаловать в Эббонли, – произнес он, выступая вперед, чтобы пожать руку ее отцу. – Полагаю, что поездка была приятной?

– О да! Несомненно, – ответил лорд Найстон.

С его стороны замечательно говорить об этом, подумала Анжелика, потому что ему не пришлось ехать вместе с близнецами.

– А как прошло ваше путешествие? – поинтересовался Эббонли, подходя, чтобы легко коснуться губами ее пальцев.

– Шумно, – улыбнувшись, ответила девушка. – Как обычно.

– Я вижу, что вы привезли Небо, – заметил он, тоже улыбаясь ей. – Здесь есть несколько чудесных дорог для верховой езды. Думаю, что вы будете довольны ими, миледи.

– Благодарю вас, милорд, – ответила она, изучая лицо Джеймса.

Он казался чуть более расслабленным, чем тогда, когда она видела его в последний раз, и когда Брутус выскочил из экипажа и положил лапы на грудь маркиза, то Эббонли по-настоящему рассмеялся.

– Я надеялся, что вы привезете с собой вашего монстра, – усмехнулся он, потрепав уши мастиффа. – Саймон будет в восторге.

Энджел не думала, что Саймону настолько нравится ее домашний любимец.

– Где же Саймон?

– Он будет здесь через минуту, – небрежно ответил маркиз, а затем склонился перед близнецами.

– Мастер Генри, леди Хелен, Миллисент, – поприветствовал он их, и Энджел удивилась, что он запомнил не только имена ее брата и сестры, но даже и куклы Хелен. Все-таки, Джеймс Фаринг сильно удивлял ее – когда не вел себя абсолютно раздражающе.

– Милорд маркиз, – ответил Генри, кланяясь так, что почти сложился пополам.

Дьявол слегка поклонился.

– «Джеймс» будет достаточно, – пробормотал он, усмехаясь.

Генри задохнулся, и Анжелика обернулась, чтобы проследить за его взглядом по направлению к боковой стене особняка. Саймон вывернул из-за угла, ведя за собой миниатюрного, но идеально сложенного гнедого мерина и маленькую вороную кобылку.

– Генри, Хелен, познакомьтесь с Индиа и Жасмин, – проговорил Джеймс. Энджел ожидала, что Генри бросится к пони, но он медленно подошел к животному и некоторое время разговаривал с ним до того, как поднять руку и погладить его, во многом так же, как это сделал Джеймс, когда его представляли Фараону. Она искоса посмотрела на Джеймса.

– Могу я спросить, что маркиз Эббонли делает в своих знаменитых конюшнях с двумя лошадьми для детей?

Он невинно посмотрел на девушку.

– Я же не мог с легкостью пообещать, а затем разочаровать, не так ли? – Джеймс приподнял бровь. – Должен ли я был и вам привести пони?

– Меня не так легко завоевать как близнецов, милорд, – ответила она, чувствуя, что попала в цель.

– Но чем труднее вызов, тем выше награда, – пробормотал он, одарив ее грешной улыбкой, – миледи.

Она покраснела, что было совершенно глупо, кроме того ее родители, должно быть, заметили это.

Саймон, улыбаясь, приблизился к ним.

– Ты выглядишь сияющей, Энджел, – сказал он, взяв ее руку. – Как прошло твое путешествие?

– Благодарю, Саймон, – тепло ответила она, бросив поверх его головы раздраженный взгляд на Эббонли, который неучтиво засмеялся. – Оно было весьма приятным.

Маркиз снова повернулся к ее отцу.

– Не пройти ли нам внутрь? – предложил он. – Так как сегодня тепло, я приказал накрыть второй завтрак во внутреннем дворе, но думаю, что вы, возможно, сначала пожелаете пройти в свои комнаты. – Последние слова были адресованы матери Энджел, которая с благодарностью кивнула.

Энджел было более чем любопытно увидеть Эббонли изнутри. Когда они достигли дверей, она ощутила легкий трепет, потому что стоявший на пороге дворецкий, был вполне возможно, самой строгой и важной персоной из всех, которых она когда-либо видела. Однако то, что девушка увидела внутри, изумило ее. Комнаты были неброскими и элегантными, но открытые шторы и расставленные всюду свежесрезанные цветы наполняли помещения ароматом весны, придавая особняку уютную теплоту. Она не могла не улыбнуться.

Саймон проводил девушку в одну из комнат в западном крыле, пока маркиз показывал ее родителям, брату и сестре соседние спальни.

– Джеймс и я располагаемся в восточном крыле, – объяснил Саймон, указывая вдоль извилистого балкона позади них, – но бабушка в двух дверях от тебя, потому что она не любит утреннее солнце. Когда приедет Лили, она, поселится здесь, рядом с тобой.

– Лили? – переспросила Энджел, пытаясь скрыть внезапную тревогу за удивлением.

– О да. Джеймс не сказал тебе? Он пригласил и Стенфредов тоже. Подумал, что ты можешь обрадоваться компании.

Энджел заставила себя улыбнуться.

– Это было любезно с его стороны. – Саймон также улыбнулся.

– Да, я тоже так думаю. Он помогает гораздо больше, чем я ожидал. – Молодой человек снова поцеловал ее пальцы. – Кто-нибудь будет поблизости, чтобы отвести тебя вниз, во внутренний двор.

Она вошла в комнату и не удивилась, увидев еще больше цветов на подставке возле кровати. Комната была отделана в золотистых и персиковых цветах, и немедленно понравилась ей. Мимолетно Энджел задумалась над тем, не Джеймс ли выбирал комнату, которую она будет занимать. Из окна открывался великолепный вид на южный край озера и леса позади него, и до тех пор, пока Тесс не пришла, чтобы помочь ей освежиться, Энджел сидела на подоконнике и смотрела на воду, на голубое отражение неба.

Снаружи во внутреннем дворе длинный стол был уставлен свежими фруктами, нарезанными ветчиной и цыпленком, и несколькими десертами, от которых у нее немедленно потекли слюнки. К тому же она была не единственной, на кого произвели впечатление сладости, потому что когда Генри и Хелен появились через минуту, они быстро помчались к этому концу стола.

– Сначала завтрак, вы двое, – проговорила Анжелика, желая, чтобы она могла направиться прямо к клубнике со сливками, которая лежала, дразня, на серебряном блюде.

Маркиз уже был здесь, выслушивая отчет главного лакея. Через мгновение он кивнул и направился к ней.

– Вы довольны своей комнатой?

Девушка кивнула.

– Вполне, – ответила она, удивляясь тому, что чем более непринужденным он выглядел, тем более взволнованной она становилась. Лондон мог быть ее территорией, но Эббонли определенно принадлежал ему.

– Лорд Джеймс? – нерешительно проговорил Генри и маркиз обернулся.

– Мастер Генри?

– Вы катаетесь в лодке по озеру?

На мгновение маркиз выглядел задумчивым.

– Знаешь, у нас было несколько гребных шлюпок, – медленно ответил он, – но этот край озера стал немного болотистым и я, хоть тресни, не могу вспомнить, что с ними случилось. Я проверю это с Саймоном и посмотрю, нет ли там чего-то, что мы сможем сделать. Я давно уже не ловил рыбу.

– Здесь есть рыба? – спросил Генри, его глаза загорелись.

– О да. Когда я был моложе, то регулярно ловил рыбу на ужин.

– Генри, Хелен, подойдите сюда сядьте и поешьте, – позвала Камелия от одного из столов, которые были установлены в тени западного крыла.

– Вы не должны были говорить ему об этом, – заметила Анжелика, когда маркиз взял тарелку у одного из слуг и передал ей перед тем, как принять еще одну для себя.

– Почему нет? – спросил он, указывая на то, что она должна выбрать себе завтрак.

– Теперь он будет постоянно изводить вас, – пояснила девушка, выбирая клубнику со сливками, а затем еще одну. Клубника и лошади были ее самими большими слабостями.

– Возьмите еще одну, – предложил он, как будто прочитав ее мысли, и протянул руку, чтобы положить третью ягоду на ее тарелку.

Энджел немедленно испытала подозрение из-за его заботливости.

– Вы пытаетесь смягчить удар перед тем, как сообщить мне, что пригласили сюда Стенфредов?

Маркиз приподнял бровь.

– Леди Анжелика, на самом деле мне не нужно ни о чем сообщать вам. Это мое поместье, и я могу пригласить сюда любого, кого я выберу, приехать и погостить у меня. – Энджел нахмурилась, и он поднял руку. – Я не хочу ссориться с вами.

– Ну а почему бы и нет? – потребовала она, приготовившись к сражению.

Джеймс коротко улыбнулся ей.

– Потому что, несмотря на то, что я испытываю большое удовольствие от обмена с вами остроумными репликами, я предпочитаю видеть вашу улыбку, – тихо произнес он.

Эти слова остановили ее.

– О, – только и сумела выговорить Энджел.

– И я любезно веду себя потому, что хотел поблагодарить вас, – продолжил он.

Она подняла на него глаза.

– За что?

– У Тремейнов я был немного… расстроен. Вы были очень добры, и я прошу прощения за то, что резко отвечал вам. – На мгновение его лицо омрачилось. – Наши с Дезире отношения не для публичного обозрения, чтобы она не думала об этом.

Энджел испытала искушение спросить, какие именно отношения связывают его с леди Кенсингтон. Вместо этого она нахмурилась и прищурилась, стараясь выглядеть неосведомленной. Признать то, что она что-то знает, решительно не подобало для леди, а чем более прилично она будет себя вести, тем меньше будет причин у ее родителей откладывать свадьбу.

– Я принимаю вашу благодарность, – начала девушка, – хотя я не совсем уверена за что, потому что именно вы попросили у меня этот вальс.

Маркиз свысока посмотрел на нее, а через мгновение поджал губы и кивнул.

– Ах. Как это небрежно с моей стороны. Еще раз благодарю вас, моя будущая кузина, – заметил он, а затем извинился, чтобы присесть.

У Энджел была всего одна минута, чтобы поразмышлять над тем, почему она начинала недолюбливать этот определенный эпитет, перед тем, как к ней приблизился Саймон.

– Как тебе нравится Эббонли? – спросил он, принимая тарелку.

– Оно великолепно, – с улыбкой ответила она.

– Да, – с сожалением согласился он. – Боюсь, по сравнению с ним поместье Тэрбин-Холл будет выглядеть потрепанным. Возможно, мне вообще не следовало показывать тебе сокровище Джеймса.

Энджел коснулась его рукава, желая, чтобы люди перестали отзываться о ее будущем доме как заплесневелом и потрепанном.

– Ты проделал здесь грандиозную работу, Саймон.

Саймон поморщился.

– Это Джеймс проделал грандиозную работу. Я могу лишь приписать себе ту честь, что поддерживал все это, пока он был в отъезде.

– Что же, ты делал это превосходно, – упрямо настаивала девушка, и он улыбнулся ей.

– Ты очень добра, Энджел.

– По мне, так это звучит, как достаточно разумный комплимент, – проговорила виконтесса позади нее. Леди Элизабет положила клубнику на тарелку, которую держал один из лакеев. – Я рада, что ты приехала, дитя.

– Благодарю вас за то, что пригласили нас, леди Элизабет, – с улыбкой ответила Энджел.

– Ерунда, – отрезала вдовствующая виконтесса, ее глаза поблескивали. – Джейми, иди сюда и поприветствуй свою бабушку, – потребовала она.

Маркиз послушно поднялся и подошел, чтобы поцеловать леди Элизабет в щеку.

– Командирша, – прошептал он.

– Негодник, – ответила виконтесса таким же тоном. Элизабет уселась за второй стол вместе с Энджел и Саймоном, и беседа за завтраком была, по меньшей мере, оживленной. К концу трапезы бока Энджел болели от смеха. Саймон по большей части держался в стороне от добродушного подшучивания между маркизом и его бабушкой, но Энджел уже заметила, что шутки, кажется, не были в стиле Саймона. Однако это было в стиле Джеймса Фаринга, и к несчастью и раздражению ее родителей, в ее стиле.

Джеймс предложил Генри и Анжелике осмотреть конюшни к большому восторгу обоих. После того, как он пригласил мальчика поехать кататься верхом завтра утром, маркиз с сожалением извинился и направился в дом, чтобы найти Элджерса, своего управляющего, ожидающего его в кабинете. Саймон проделал замечательную работу в Эббонли, но все еще оставались детали, о которых нужно было позаботиться, проблемы, отложенные до его возвращения, которые теперь необходимо было решить. Школа, построенная в его отсутствие на границе его земель в деревне Эстерли, ожидала его одобрения перед тем, как начнет работать. Это был особенный проект маркиза, и он был намерен посетить здание в конце недели.

Наконец Элджерс отбыл, нагруженный достаточным количеством поручений, чтобы занять его на две недели. Джеймс со вздохом откинулся на спинку. Было время, когда он пренебрегал заботой о поместье, особенно в тот год после смерти отца, когда вернулся из Лондона, чтобы найти Эббонли в беспорядке, а сельское население в скорби о смерти Ричарда Фаринга и страхе от того, что произойдет, когда его необузданный сын займет место отца.

Сейчас это была задача, которой он скорее наслаждался, замечая успехи в тех делах, которые он запланировал. Школа была превосходным примером. Соседние с ним землевладельцы могли считать его глупцом за то, что он дает образование рабочим в своем поместье, но Джеймс не видел никаких оснований для того, что продолжая держать их в невежестве получит в дальнейшем какую-то пользу.

Саймон постучал и заглянул в комнату.

– Элджерс уже ушел?

Джеймс усмехнулся.

– Я же сказал, что тебе больше не нужно иметь с ним дела.

Его кузен вошел в комнату и уселся.

– Это только потому, что он чрезмерно самоуверенный. Заставлял меня чувствовать себя так, словно каждое принятое мною решение предназначено для того, чтобы столкнуть Эббонли в озеро.

Джеймс прислонился к подоконнику.

– Кажется, мы все еще довольно прочно стоим на якоре, – с усмешкой произнес он. – Что напомнило мне. Где гребные лодки, которые были у меня?

– Небеса, я не знаю. Вероятно, они выброшены на берег где-то вдоль озера. – Саймон откинулся назад и скрестил ноги в лодыжках. – Знаешь, ты удивил меня, когда уступил бабушке. Я рад, что ты наконец-то позволил гостям посетить Эббонли.

Джеймс уставился в окно.

– Пребывание в одиночестве перестало быть настолько привлекательным, как когда-то. – Он сел, размышляя над тем поднимать или нет вопрос, который изводил его в последние несколько недель. – Почему ты никогда не говорил мне, что мои… шалости навредили так же и твоей репутации?

Нахмурившись, Саймон наполовину поднялся на ноги.

– Джеймс, сейчас видимо…

Джеймс сделал ему знак.

– Я ничего не подразумеваю. Мне просто любопытно. Потому что ты не можешь сказать мне, что мое родство с тобой не имеет никакого отношения к стремлению Грэмов отложить свадьбу настолько далеко, как только это возможно.

Саймон снова медленно уселся.

– Я не знаю, Джеймс. Полагаю, я не считал, что ты прислушаешься.

Маркиз некоторое время смотрел на своего кузена.

– Вероятно, я не прислушался бы. – Он снова поднялся, зашагав обратно к окну. – Но что, если я больше не хочу быть Дьяволом, Саймон? Что, если я хочу измениться?

– Измениться? – скептически повторил Саймон. – Ты не менялся на протяжении пяти лет. Даже больше этого, если учитывать твою, да и мою, растраченную юность.

– Что ж, сейчас я пытаюсь, – ответил Джеймс. – Я не пью уже шесть месяцев и прилагаю дьявольские усилия хорошо себя вести.

– Я этого не знал, – через минуту произнес Саймон.

– Не знал чего?

– Что ты перестал пить. Сейчас, когда ты упомянул об этом, я понял, что должен был заметить. Твой характер стал более ровным с тех пор, как ты вернулся после войны с Бонапартом. Я не думал… – он замолчал, выглядя сконфуженным.

Джеймс пожал плечами.

– У тебя не было повода задуматься. Но у меня недавно было много времени для размышлений; и я решил, что мне определенно не нравится, то где я оказался.

– В армейском госпитале?

Он покачал головой.

– Главным образом, до этого. – Маркиз откашлялся. – Когда… когда я был ранен при Ватерлоо, то скатился в чертовски грязную канаву. Один из моих сержантов приземлился поперек меня, пронзенный копьем. Некоторое время вокруг царил хаос, и так или иначе… но меня сочли мертвым.

– Боже мой, – прошептал Саймон.

– Я пролежал там два дня, прежде чем меня нашел один из могильщиков. – Джеймс повернулся и увидел, что Саймон с побелевшим лицом уставился прямо на него. – У меня было много времени, когда я не мог делать ничего, кроме того, чтобы обдумывать свою жизнь. – Он отвел взгляд. – Итог этой истории, как не странно, оказался весьма поучительным.

– Надеюсь, что так, – медленно проговорил его кузен.

Джеймс заставил себя улыбнуться.

– Это не значит, что я стану кем-то вроде треклятого святого, – пробормотал он.

– Было бы чересчур, ожидать от тебя такого, – согласился Саймон, улыбнувшись, когда Джеймс сердито глянул на него.

– Очень забавно. – Джеймс снова выглянул из окна, а затем, увидев, что леди из семьи Грэм прогуливаются по саду, повернулся и направился к двери. – Однако я был бы тебе признателен, если с этого момента ты сделаешь усилие, чтобы признать мои без сомнения дилетантские и нерешительные попытки добиться респектабельности.

– Я буду стараться, кузен, – покорно ответил Саймон.

Ужин прошел относительно спокойно, хотя Джеймс начал понимать, что мало из того, к чему имели отношение Грэмы, и особенно их старшая дочь, казалось спокойным. Его глаза продолжали обращаться на нее, потому что девушка выглядела особенно прелестной в платье темно-персикового цвета, которое придавало красные отблески ее волосам. Всякий раз, когда маркиз осознавал, что пялится на нее, он намеренно отворачивался, но это не помогало выбросить образ девушки из памяти. В действительности, нечистые мысли на счет Энджел приходили ему в голову с тех пор, как он впервые увидел ее в Дувре. Джеймс бросил взгляд на своего кузена. Единственное, что он мог сделать – это удостовериться, что Саймон никогда даже не заподозрит этого.

На следующие утро, до завтрака, маркиз отправился в конюшни и обнаружил, что Генри, и, на удивление, Анжелика, ждут его там. Он приказал оседлать лошадей и пони, и они втроем, вместе с Брутусом, отправились к озеру. Индиа был чистокровной лошадью и стоил ему призовой кобылы в обмен, но восхищенное выражение на лице мальчика, когда он ехал рядом, стоило этой цены. Когда эти двое поладили между собой, Джеймс подтолкнул беспокойного Демона, перейдя на рысь. Серая кобыла, Небо, легко держала скорость шага рядом с ними, и он заметил, что Энджел сдерживает ее.

– Готов добавить еще немного, Генри?

Лес на краю озера все еще был покрыт утренней росой, и туман висел над верхушками деревьев. Это было его любимое время дня, и Джеймс мечтал ездить по этой тропинке, когда выздоравливал во Франции. Однако в тех видениях он был один, его не сопровождали девятилетний мальчик, его сумасбродная сестрица и большой коричневый мастифф. Ощущая себя почти семейным человеком, он посмотрел на Анжелику.

– Наслаждаетесь видом? – спросил он.

Она улыбнулась ему.

– Здесь так красиво.

– Да, это так, – ответил маркиз, глядя прямо на нее. Он не удивился, когда вместо того, чтобы покраснеть, она покачала головой и засмеялась над ним. Кажется, что если бы он серьезно намеревался соблазнить ее, то ему понадобился бы новый подход. Старые методы, которые помогли заманить в сети авантюристок гораздо менее наивных, чем она, кажется, только веселили Энджел. Конечно же, она в любом случае никогда не станет принимать его ухаживания всерьез, потому что они оба знали, что целью Джеймса было всего лишь выдать ее замуж за Саймона так скоро, как они сумеют этого добиться.

Он повел их на север, по направлению к главной дороге, и наконец, вверх по изгибающейся, обсаженной деревьями подъездной дорожке к Эббонли. Эта прогулка была короче, чем он любил, но Джеймс не хотел, чтобы Генри или Индиа устали в своей первой совместной поездке.

– Тебе нравится его шаг? – спросил он у мальчика, когда они добрались до дорожки, ведущей к конюшням.

– Он верх совершенства, лорд Джеймс. Он умеет прыгать? – Джеймс рассмеялся, удивляясь, где мальчик научился такому выражению. Вероятнее всего, у своей сестры. – Мы попробуем проверить это завтра.

– Да, пожалуйста!

Найстон ждал их, когда они вернулись, и Генри все всякого сомнения разрывался от желания рассказать отцу все об их экскурсии. Джеймс обернулся и увидел, что Энджел тоскливо смотрит на конюшни.

– Что такое? – спросил он, хотя мог и предположить.

– О, ничего, – ответила она, вздыхая.

– Я должен съездить в деревню и осмотреть новую школу, – проговорил маркиз, умело повернув Демона по кругу, когда жеребец попытался продолжить их утреннюю прогулку самостоятельно. – Я подумал о том, чтобы сделать это нынешним утром. Не желаете ли составить мне компанию? – спросил он, хотя до этого момента не собирался ехать туда.

Принужденное выражение исчезло с лица девушки.

– Если вы не возражаете. В течение двух дней я только и делала, что сидела в карете, – заметила она со своей обычной искренностью.

– Энджел, я думаю, что твоя мать… – нахмурившись, начал Найстон, переводя взгляд с Джеймса на свою дочь.

Джеймс понял значение этого взгляда.

– Гастингс? – крикнул он главному груму. – Седлай лошадь! Мы едем в Эстерли.

Томас откашлялся.

– Очень хорошо, – пробормотал он, повернувшись, чтобы последовать за сыном, когда Генри настоял на том, чтобы помочь поставить Индиа в конюшню.

– Великолепно проделано, – прошептала Энджел, улыбаясь ему.

Только через мгновение Джеймс понял, о чем она говорит. Он наклонил голову.

– Конечно же, миледи. Все ради дела.

Как только появился Гастингс, Джеймс поехал впереди всех на восток. Бросив взгляд на Энджел, он пустил Демона в галоп. В то же мгновение она и Небо с грохотом последовали за ним, и он снова отметил, что девушка была замечательной наездницей. Однако ее кобыла не могла состязаться с Демоном, и после мили или около того, маркиз замедлил темп и позволил ей догнать себя.

Анжелика смеялась, ее шляпку сдуло с головы, и медные волосы разметались вокруг лица. От нее просто захватывало дух.

– Лучше? – спросил Джеймс, все его чистые и братские мысли в ее отношении раскрошились в пыль. Он внезапно осознал, что эти каникулы обещают быть еще более трудными, чем то время, когда он просто встречался с ней в Лондоне. А когда они находятся в одном и том же доме, ему просто некуда сбежать.

Энджел энергично кивнула, очевидно, не сознавая, какими узлами она завязывает его внутренности.

– Намного. Как далеко деревня?

– Около двух миль, вон там, за подъемом, – ответил он, указывая направление. Она кивнула, а затем со смехом отправила Небо в галоп. Маркиз дал ей преимущество, и только тогда, улыбаясь, направил Демона вслед за ними.

Школа была возведена из дерева и кирпича на восточном краю деревни. Пока они проезжали через Эстерли, дюжина или около того деревенских жителей, вышедших на холодный утренний воздух, поприветствовали Джеймса. Он отвечал им с улыбкой, потому что у него не было достаточно времени, чтобы посетить деревню после возвращения в Эббонли.

– Вас здесь любят, – заявила Анжелика, когда он выпрыгнул из седла и обошел вокруг, чтобы помочь ей спешиться. Позади них Брутус направился вверх по ступенькам в школу, а затем появился в одном из окон, чтобы полаять на них.

– Вы удивлены? – поинтересовался он, позволив своим рукам на мгновение задержаться вокруг ее талии.

Энджел, еще раз попытавшись поправить свою шляпку, подняла на него глаза.

– Нет. – Гастингс подъехал к школе позади них, и она повернула лицо к зданию. – Итак, расскажите мне о вашем проекте, милорд, – попросила она, подходя ближе, чтобы заглянуть в окно.

Джеймс вручил поводья Демона груму и последовал за ней вокруг фасада здания.

– Я просто подумал, что имеет смысл обучить моих арендаторов.

– Готова поспорить, для многих других землевладельцев это как раз не имеет смысла, – отметила Анжелика, складывая руки за спиной и критически изучая кирпичную кладку.

Он бросил взгляд на нее. Анжелика Грэм могла быть немного сумасбродной, но она, безусловно, не одна от тех пустоголовых кукол, глупо улыбающихся всю дорогу на протяжении своего дебюта в каждом Сезоне.

– И что вы думаете?

– Я думаю, что лондонским сплетникам не удалось заметить несколько важных вещей, касающихся вас, – отметила она, сделав паузу, и наблюдая за тем, как Джеймс отступил назад, чтобы полюбоваться постройкой со стороны.

– Боюсь, это не самая захватывающая вещь, из тех что я когда-либо совершил, – согласился он.

– Хотя одна из самых лучших, если вы меня спросите, милорд, – решительно вставил Гастингс.

Постройка выглядела солидно снаружи, и маркиз знал, что Гастингс ездил несколько раз, чтобы посмотреть на здание. Его младший сын – один из тех, кто будет посещать школу.

– Благодарю тебя, – ответил Джеймс, улыбаясь.

Брутус появился снова и положил лапы на плечи Анжелике, одарив ее мокрым поцелуем в щеку.

– Брутус! – укоризненно воскликнула она, отшатнувшись назад, и Джеймс быстро шагнул вперед, чтобы поймать ее перед тем, как она упадет.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: