Сюзанна Энок Скандальное пари 10 страница

Однако ей следовало бы догадаться, что Уиклифф знает латынь. А из этого вытекало, что он прекрасно понял, что она имела в виду.

– Где это вы так хорошо изучили анатомию? Наверняка не в академии – здесь эту часть тела мужчины называют «органами».

Больше краснеть уже было некуда.

– Вас это не касается, ваша светлость.

Грей, прислонившись к книжным полкам, попытался привлечь Эмму к себе, и ей пришлось упереться руками ему в грудь, чтобы воспротивиться этому.

– Держу пари, вами двигало любопытство. Вы, пожалуй, самая умная женщина из всех, кого я встречал. Зачем же прекращать процесс познания только потому, что книги этому не учат?

Ее любопытство и вправду росло с каждой минутой. Игра мускулов его груди под ее пальцами опьяняла, от его голоса по спине бежали мурашки. Эмме захотелось исследовать каждый дюйм его великолепного тела, и она ухватилась за жилет Уиклиффа. Они были наедине – от этого у нее кружилась голова, и она чувствовала себя ужасно грешной.

– Я не понимаю, о чем вы, – дрожащим голосом проговорила она.

– Вы хотите сказать, что других слов не запомнили? Слов, значение которых хотели бы выяснить?

Если он будет продолжать, она окончательно потеряет благоразумие.

– Сейчас же прекратите.

Если до сего момента Эмма не думала об остриях мечей или пик, сейчас это сравнение вдруг пришло ей в голову. Совершенно машинально она перевела взгляд с его широкой груди вниз, но тут же снова посмотрела ему в лицо, потому что он запустил пальцы в ее длинные волосы и начал нежно сплетать и расплетать их.

– Вы попросту пытаетесь меня шокировать, – сказала Эмма, судорожно сглотнув.

– Вовсе нет. Я стараюсь объяснить вам разницу: одно дело – просто знать слово, другое – знать, что оно означает. Возьмите, например, латинское слово interfeminium – место между ног женщины. Это гораздо больше, чем просто слово, Эмма.

До того как Грей ворвался в ее жизнь, она думала, что ей известно значение слова «поцелуй». Но пока он ее не поцеловал, она не понимала – по-настоящему, – что оно означает. До этой ночи она не могла себе представить, что латынь может так возбуждать.

Те анатомические понятия, которые были ей знакомы, казались ей просто медицинскими терминами, и только по этой причине она могла их произнести. Но когда те же слова произносил герцог Уиклифф, они обжигали, словно огнем.

Грей, наклонив голову, нежно поцеловал ее в губы.

– Позволь научить тебя, Эмма, – прошептал он.

«Но почему он выбрал меня?» – мелькнуло у нее в голове. Однако, если его об этом спросить, он может вспомнить, что она всего-навсего директриса школы для девочек и что есть бесчисленное множество женщин, которые не нуждаются в его уроках и могут доставить ему куда большее удовольствие.

– А если я попрошу, вы остановитесь?

– Да. Но вы не попросите.

– Вы так уверены…

Он снова поцеловал ее, но на этот раз настойчивее. При всей своей неопытности она сразу ощутила разницу. Он явно чувствовал себя раскованно, словно был уверен, что сегодня им никто не помешает.

Логика подсказывала Эмме, что это может оказаться для нее лучшим, последним и единственным шансом узнать, что ощущает женщина в объятиях мужчины. Все в ней затрепетало – сердце, нервы, плоть. Его прикосновения обжигали ее. Время одновременно остановилось и ускорило свой бег.

– Эмма, – пробормотал он, целуя ее шею, – ты меня задушишь.

– Что? Ах, извините. – Она так крепко стиснула воротник его рубашки, что чуть было не разорвала тонкую ткань. Разжав пальцы, она положила обе ладони ему на грудь. – Я не знаю, что должна делать.

– А что ты хочешь делать? – Он посмотрел ей в глаза.

– Прикасаться к тебе.

– Ну, так и прикасайся.

Эмма вся дрожала, у нее подгибались колени.

– А ты завтра не будешь надо мной смеяться? Не будешь?

Он запрокинул ей голову и стал всматриваться в темноте в ее лицо.

– Откуда ты такая взялась? Я никогда не встречал женщин, похожих на тебя. – Грей снова поцеловал ее. – Нет, я не буду над тобой смеяться.

Он, должно быть, слышал, как бешено стучит ее сердце, потому что ласкал губами ее ключицы. У Эммы перехватило дыхание, когда его руки скользнули вниз по плечам, потом – по груди и раздвинули полы ее халата. Просунув руки под халат и обхватив Эмму за бедра, Грей слегка подтолкнул ее назад и прислонил к письменному столу. Все это время он целовал ее, лишая возможности соображать.

Он тесно прижал ее к себе, и она почувствовала, как под бриджами твердеет его плоть. Застонав, Эмма обвила руками его шею и, приоткрыв рот, позволила его языку проникнуть внутрь.

Но Грей вдруг сделал шаг назад, и Эмма растерялась. Как он мог остановиться? В такой момент?

– Я сделала что-то не так? – спросила она, ошеломленная.

Он покачал головой, но вернул ее руки себе на грудь.

– Я хочу, чтобы и ты ко мне прикасалась.

Эмма не отрывала взгляда от его груди, но не только потому, что любовалась ею. Она чувствовала себя настолько незащищенной и уязвимой, что не смогла бы вынести унижения, если бы – посмотрев ему в лицо – увидела, что он над ней смеется.

Нежно взяв ее за подбородок, Грей заставил ее поднять голову.

– Не думай, не рассуждай. – Его глаза блестели в темноте. – Просто чувствуй.

Он взял ее за руки. Эмма поняла, что он хочет сделать, и помогла ему стянуть камзол. Сквозь тонкую ткань рубашки она ощутила тепло его кожи, и по всему ее телу пробежала дрожь. В ее снах они нередко были обнаженными, но раздеваться наяву – это оказалось нечто совсем другое.

– Теперь моя очередь, – заявил Грей. Его движения были гораздо более умелыми: в мгновение ока халат соскользнул с ее плеч и упал на письменный стол. Грей медленно провел губами от ямочки на шее до конца глубокого выреза ночной сорочки.

Эмма даже не подозревала, что прикосновение губ может быть таким… возбуждающим.

Она стала судорожно расстегивать пуговицы его жилета, чудом умудрившись ни одной не оторвать. Почувствовав себя увереннее, она сняла жилет и принялась за галстук.

Уиклифф замер, позволив ей повозиться со сложным узлом.

– Ты быстро учишься, – прошептал он, проводя кончиками пальцев по ее ключицам.

– А ты хороший учитель. Пока.

Грей негромко засмеялся:

– Пока? Я думаю, настало время перейти ко второму уроку. – Он развязал ленточку сорочки и медленно стянул ее вниз, обнажив грудь.

У Эммы перехватило дыхание. Ей уже не удавалось убедить себя, что все это сон. Перед ней стоит герцог Уиклифф и ласкает те места ее тела, которые ни один мужчина не только никогда не трогал, но даже не видел.

– Это уже слишком, – вырвалось у нее. Она схватила его за руки.

– Почему же слишком? – Он дотронулся большими пальцами до сосков.

От этого легкого прикосновения соски сразу же затвердели.

– Не знаю. Я просто чувствую… я чувствую, что мое тело уже мне не принадлежит.

– А разве это неприятное чувство? – Его пальцы двигались не останавливаясь.

– Нет, – выдохнула Эмма.

– Тогда наслаждайся им, – шепнул Грей. Он наклонил голову и заменил пальцы языком.

– О Боже, – простонала она. Откинувшись назад, она запустила пальцы в его шевелюру.

Эмма слышала приглушенный смех Грея, но теперь он ее не смущал, а возбуждал. Торопливыми движениями она вытянула полы его рубашки из-за ремня бриджей.

Его губы становились все настойчивее, заставляя ее отклоняться назад, пока она не коснулась спиной заваленного книгами письменного стола. Задев плечом одну из стопок, Эмма нетерпеливо толкнула ее на пол.

– Если это твой способ отвлечь меня от нашего пари, у тебя ничего не получится, – задыхаясь, заявила она, гладя под рубашкой его плечи и ощущая, как играют его стальные мускулы.

Вместо ответа Грей молча приподнял ее, посадил на стол и оторвался от ее груди только на мгновение, чтобы она успела стянуть с него рубашку.

– А уж как я отвлекся, – пробормотал он и еще ниже опустил сорочку. Стоя перед Эммой, он жадно целовал ее, опускаясь все ниже.

Лежа на столе, обнаженная, Эмма, казалось, должна была чувствовать себя уязвимой, но нет – она ощущала необычайный прилив сил. Ее тело жаждало чего-то, что мог дать только он.

– Грей…

Длинные пальцы уверенно двигались медленными кругами вниз по ее груди, по животу, по темному треугольному бугорку волос и наконец прикоснулись к нежной пульсирующей плоти. Эмму пронзило словно молнией. Она не узнала собственный голос – низкий, напряженный, полный нестерпимого желания.

– Боже мой, Эмма, – прошептал Грей. Он снова поцеловал ее и свободной рукой расстегнул пряжку ремня и бриджи.

Прервав поцелуй, Эмма приподнялась на локтях.

– Я хочу тебя видеть, – заявила она.

– А я хочу почувствовать тебя. Я хочу тебя, Эмма, я хочу быть внутри тебя.

Она не в силах была что-либо ответить. Грей наклонился, чтобы снять сапоги, потом стянул бриджи.

Он был высоким, ширококостным мужчиной, и Эмма, глядя на его мужское достоинство, подумала – той крохотной частью мозга, которая еще могла думать, – что он хорошо сложен. Очень пропорционально.

– Эмма, ты узнала что-то новое? – тихо спросил он.

Она молча кивнула.

– Грей, – наконец выдохнула она. – А можно мне…

– Прикоснуться? Пожалуйста, прошу тебя.

Эмма села, обхватив ногами его мускулистые бедра, и немного неуверенно дотронулась до гладкой теплой кожи. Грей напрягся, и она поняла, что он так же возбужден, как и она.

Медленно проведя руками вверх по ее коленям и животу, Грей вновь стал ласкать ее груди. Эти взаимные прикосновения доставляли Эмме такое же наслаждение, как поцелуи. Осмелев, она стиснула твердую плоть.

Грей замер.

– Не делай этого, – простонал он сквозь стиснутые зубы.

Она в испуге отдернула руку.

– Тебе больно?

– Нет, мне было приятно… но я к этому еще не готов.

Одним движением он поднял ее ноги на стол и опустился сверху. Их бедра соприкоснулись, упругая плоть прижалась к самой потаенной части ее тела. Грей начал неистово целовать Эмму, одновременно раздвигая ее колени, а потом медленно вошел в нее.

Неожиданная острая боль пронзила ее. Эмма вскрикнула, но испытываемое ею наслаждение было столь велико, что она тут же забыла о боли.

– Прости меня, – сказал он, приподнимаясь на руках. – Я больше не сделаю тебе больно.

– Ничего, Грей, – прошептала она. – Просто ты застал меня врасплох.

– А ты меня удивила, – улыбнулся он. – Но урок еще не окончен.

Что может быть еще более восхитительным, чем то, что произошло дальше?

Грей осторожно начал двигать бедрами. От ни с чем не сравнимого удовольствия Эмма, выгибая спину, негромко стонала.

Грей продолжал двигаться медленно и ритмично, приподнимаясь и опускаясь. Эмма впилась ногтями ему в спину. Его движения наполняли ее неведомыми ранее ощущениями.

По мере того как заданный Греем ритм убыстрялся, напряжение внутри ее росло все больше.

– Грей, – пролепетала она, приподнимая бедра ему навстречу.

Он снова поцеловал ее, потом посмотрел на нее потемневшим, напряженным взглядом. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но тут что-то внутри ее напряглось, а потом словно разбилось на куски. Из ее груди вырвался глухой стон, и она ощутила сладкую истому во всем теле. С последним сильным толчком Грей, содрогнувшись, тоже застонал.

Тяжело дыша, он опустился на нее, все еще опираясь на руки. Она казалась ему такой хрупкой и нежной, что он вдруг испугался, что может раздавить ее.

– Урок окончен…

Две тонкие витые ножки старого письменного стола неожиданно подломились, и оба они рухнули на пол. Грею удалось изловчиться и сесть, развалив при этом большую стопку книг. В полуночной тишине грохот показался им оглушительным.

– Проклятие! Ты не ушиблась?

– Тихо. – Эмма приложила палец к губам.

Она сидела на нем сверху, и это было чрезвычайно приятно. Да, на голове скорее всего будет большая шишка, подумал он, целуя кончики ее пальцев.

– Не бойся, Эмма. Сейчас два часа ночи. Никто не слышал…

В конце коридора скрипнула дверь.

– О Боже! – прошептала она, слезая с него. – Уходи!

– Но я же голый! – сказал он. Черт бы побрал этих любопытных девчонок!

– Именно поэтому тебе и нельзя здесь оставаться.

Грей встал.

– И куда прикажешь мне идти?

Эмма перестала метаться по комнате и смерила его взглядом с ног до головы.

– Господи, как же ты красив, – задумчиво произнесла она. – Спрячься куда-нибудь.

– Я не собираюсь заползать под твою кровать.

Ручка двери кабинета повернулась. Слава Богу, что, войдя, Грей накинул цепочку, и дверь приоткрылась лишь немного.

– Эмма, что случилось? – произнес женский голос с легким французским акцентом. – Я слышала какой-то шум. С тобой все в порядке?

Эмма взглядом показала Грею на спальню. Он поднял с пола свои и ее вещи и отправился туда, зайдя за шкаф. Даже если бы он и захотел, то не смог бы втиснуться под ее небольшую кровать.

Эмма открыла дверь.

– Изабель, – прошептала она, – я так и знала, что ты проснешься.

Грей на цыпочках подошел к щели между стеной и полуоткрытой дверью и прислушался.

– Что тут стряслось? – Француженка вошла в кабинет. – Шум был такой, будто у тебя обрушился потолок.

Грей осторожно, стараясь не шуметь, положил одежду на пол и стал натягивать бриджи. Все это время он украдкой разглядывал Эмму. Как же она искренна и впечатлительна! Грей знал, что она умеет сострадать, но не ожидал от нее такой страсти. Особенно если учесть, с каким презрением она относится к мужчинам.

– Я не могла уснуть и решила немного прибрать в кабинете. Наверное, я навалила слишком много книг на письменный стол, и у него подломились ножки.

Сами по себе, усмехнулся Грей, но вдруг обнаружил, что не хватает одного сапога. Проклятие! Он стал искать его глазами на полу кабинета, но в груде книг и сломанной мебели ничего нельзя было разглядеть.

– Я помогу тебе убрать все это. Не нужно было передвигать вещи в темноте, Эм. Ты могла ушибиться.

– Не беспокойся, Изабель. Я оставлю все как есть до утра.

Она вдруг быстро отошла в сторону, и Грей увидел носок своего сапога, торчащего из-под длинной ночной рубашки.

– Ты ляжешь спать?

– Да. Думаю, что после всего случившегося мне все же удастся уснуть.

– Ладно. – Француженка направилась к двери. – О, чуть не забыла! Тебе, наверное, придется утром поговорить с Элизабет. Джейн сказала, что она получила еще одно письмо от матери, но показать его отказалась.

Грей услышал, как Эмма вздохнула.

– Что за ужасная женщина! Не сомневаюсь, что она снова просит денег. Ладно, утром разберусь.

– Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, Изабель.

Как только Изабель исчезла, Грей вышел из спальни.

– Что случилось с Лиззи?

Эмма наклонилась и, подняв с пола сапог, протянула его Грею.

– Ничего такого, с чем бы я уже не имела дела.

– Значит, ты снова респектабельная директриса?

– Я всегда ею была.

После своего дурацкого вопроса Грей словно воочию увидел, как вокруг нее восстановилась непроницаемая стена. Это не на шутку его обеспокоило. Он надеялся, что после первой же ночи любви окончательно избавится от непрошеного вожделения, которое испытывал к Эмме Грен-вилл. Ничего не получилось, теперь он желал ее даже больше, чем прежде. До того как все произошло, Грей не отдавал себе отчета в своих намерениях, точно зная лишь одно – он не должен быть с нею грубым. То, что случилось сегодня, также пока не укладывалось у него в голове, мешая разобраться в его истинных чувствах к Эмме.

Грейдон прижал Эмму к себе и поцеловал. Она притягивала его еще сильнее.

– Расскажешь мне завтра о Лиззи? – Он провел пальцем по ее нежной щеке: ему не хотелось уходить от нее. – Может, я смогу чем-то помочь.

– Вот такой Грей мне нравится, – прошептала она и погладила его обнаженную грудь. – Если я увижу его завтра утром, мы сможем немножко поболтать. – Поцеловав его, она добавила: – А теперь тебе пора идти.

Надо было бы найти предлог, чтобы остаться, но в ее присутствии он никак не мог привести в порядок свои мысли и что-то придумать.

– Хорошо, Эмма, я уйду. Но это не значит, что между нами все кончено.

– М-м-м. Я смогла бы выдержать еще несколько уроков.

– Не говори так, если хочешь, чтобы я ушел.

– Не буду. – Он заметил, что она дрожит.

Грей стал быстро одеваться. Боясь передумать и тем самым повредить ее репутации, он бесшумно пробрался в холл и выскользнул за входную дверь. Пока он шел по погруженному во тьму двору и перелезал через кирпичную стену, то отчетливо понял: он больше не хочет закрывать Академию мисс Гренвилл.

Но дальнейшее пребывание герцога Уиклиффа в Гемпшире невероятно осложнилось.

Леди Сильвия сидела у окна своей спальни и пила маленькими глотками остывший шоколад. Час назад, когда она намеревалась выпить его и лечь спать, он был еще горячим.

Подумать только – она была недовольна тем, что комната, которую ей отвела графиня Хаверли, была далеко от спальни герцога. Но теперь, если учесть холодность, с которой Грей встретил ее попытку соблазнить его, она должна благодарить Бога, что ее окно выходит на конюшенный двор. Сильвия видела, как Грейдон Брэкенридж умчался с такой скоростью, будто за ним гналась свора собак. Его возвращение час спустя было не столь поспешным.

Она наблюдала, как он завел своего коня в конюшню и через четверть часа вышел. Даже в тусклом лунном свете было видно, что он улыбается.

– Проказник Грейдон, – пробормотала Сильвия и допила шоколад. Утром ей надо будет написать пару писем. Пора сообщить родителям учениц академии, чем занимается эта скромница директриса.

Глава 12

– Не знаю, как это могло случиться, – говорил Тобиас, перевернув на бок сломанный стол. – Я мог бы поспорить, что этот старый ящик протянет еще сто лет.

Эмма приложила невероятные усилия воли, чтобы не покраснеть.

– Это должно было когда-нибудь случиться.

– Мистер Джонс обязан мне за то, что я поправил его плуг. Я попрошу его помочь мне вынести эту рухлядь.

– Вы сможете починить его?

– Не знаю. Может быть. – Тобиас проверил прочность оставшихся ножек. – Все же я не понимаю. – Вытерев о штаны руки, он направился к двери. – Пойду отопру ворота для господских карет.

– Спасибо, Тобиас.

Как только он ушел, Эмма в изнеможении опустилась на стул. Она страшно устала, мышцы между ног болели, но у нее было странное желание запеть. На следующем уроке анатомии она сможет дать своим ученицам гораздо больше сведений о строении человеческого тела, хотя и не станет вдаваться в подробности, описывая мужские органы.

Прошлой ночью она была не права, заподозрив Грея, будто он хочет отвлечь ее внимание от пари. Но то, чем они с Греем занимались, и в самом деле отвлекло ее, и больше, чем она того хотела. Утро прошло, а она еще не садилась за свои исследования. Ехать обмерять участок под кирпичный завод ужасно не хотелось, но Эмма еще вчера решила, что это обязательно надо сделать.

За дверью кабинета послышались шаги.

– Мисс Эмма, они приехали, – сообщила Джулия Потуин. Ее глаза радостно блестели. Не дожидаясь ответа, девушка убежала.

Больше всего на свете Эмме хотелось подбежать к окну и посмотреть, приехал ли Грей, но она сурово одернула себя. Она же не школьница, влюбившаяся в первый раз в своей жизни!

Пройдясь по комнате, чтобы успокоить нервы, она вышла, но на середине лестницы вспомнила, что забыла захватить свои записи. Проклиная себя, она поспешила обратно в кабинет.

К тому моменту, как она наконец появилась на крыльце, ее воспитанницы и мисс Перчейз уже сидели в карете и ландо, оживленно переговариваясь. Тристан стоял на верхней ступени лестницы, прислонившись к вазону с геранью, и ее взгляд задержался на нем. Она сделала это намеренно. Ей хотелось продлить мгновение предвкушения… увидеть Грея.

– Доброе утро, Тристан, – сказала она, улыбаясь, в надежде, что он припишет румянец, разлившийся по ее щекам, лучам утреннего солнца.

– Эмма, вы сегодня выглядите великолепно, – заявил виконт и поднес ее руку к губам.

Ее не пронзила молния, огонь не пробежал по телу, но это не удивило Эмму. Ведь это был лорд Дэр, а не Грейдон Брэкенридж.

– Благодарю вас. Вы тоже прекрасно выглядите, милорд.

Заслышав приближающиеся шаги Грея, Эмма высвободила руку, прежде чем виконт успел заметить, что у нее задрожали пальцы. Но теперь, когда долгожданный момент наконец наступил, ей вдруг расхотелось смотреть на Грея. Он обещал, что не будет над ней смеяться, но вдруг он посмотрит на нее с презрением или сделает вид, что вообще не помнит, где был прошлой ночью?

– Доброе утро. – Его низкий голос заставил ее сердце затрепетать.

Расправив плечи и мысленно воззвав к Богу в быстрой молитве без слов, она посмотрела на него.

– Доброе… утро.

Его взгляд был полон желания, губы дрогнули в едва заметной улыбке. Эмме на секунду показалось, что он сейчас начнет осыпать ее поцелуями прямо на ступенях академии, на виду у всех. Но Грейдон всего лишь предложил ей руку.

– Разрешите?

Эмма оперлась на его ладонь, и вряд ли кто-либо заметил, что, когда она занимала свое место в ландо, он держал ее пальцы слишком крепко, а отпустил слишком медленно. А она заметила. Она вообще видела только герцога Уик-лиффа, и больше никого.

– Куда мы сегодня едем?

Эмма встрепенулась. Надо взять себя в руки и повнимательнее следить за тем, что она делает.

– Если не возражаете, мне надо еще раз осмотреть северное пастбище.

Грей сел напротив нее.

– Роско, – бросил он через плечо, – на северное пастбище.

– Слушаюсь, ваша светлость.

Тобиас остался стоять у ворот. Эмма даже не заметила, кто из девочек в каком экипаже ехал и кто сидел рядом с ней. Все ее внимание было поглощено человеком, расположившимся напротив. Когда колеса ландо попали в рытвину на дороге, их колени стукнулись друг о друга, и Эмма чуть было не вскрикнула.

– Мисс Сантер сказала, что у вас сломался письменный стол. – Джейн взяла Эмму за руку. – Мы с Мэри решили, что он рухнул под тяжестью тех знаний, которые вы нам передаете.

– Несомненно, – натянуто улыбнулась Эмма.

– Это все ваши фолианты, – поддержал тему Грей, усмехнувшись. – О животноводстве, о законах налогообложения и книги по латинскому языку.

Эмма почувствовала, что краснеет. Он даже не пытается помочь ей. А она не ожидала, что ее будет бросать в жар всякий раз, как она на него посмотрит. А не смотреть на него было невозможно.

– Смейтесь сколько угодно, – сказала она, пытаясь обрести свой обычный деловой тон. – Вы перестанете смеяться, когда я выиграю пари, ваша светлость.

– Хорошо сказано, Эмма, – подбодрил ее Тристан.

– Благодарю вас. – Она действительно была благодарна виконту: лучше уж разговаривать с ним, чем заниматься самобичеванием или – того хуже – глупо смеяться. – Вы захватили с собой записи, о которых говорили?

– Да…

– Позвольте напомнить, что план реорганизации хозяйства поместья должен принадлежать вам, – вмешался Грей с недовольным видом, – а не лорду Дору.

– Я только…

– Виконт предоставил мне лишь некоторые статистические выкладки, – отрезала Эмма. – Так что нет необходимости напоминать мне о правилах.

Лиззи, положив голову на плечо Эммы, вздохнула:

– Я считаю, что вся эта затея с пари – грандиозное приключение.

Эмма поцеловала девочку в висок.

– Так оно и есть.

Бедняжка Лиззи была сегодня утром единственной, у кого была причина плакать, а она вместо этого старается помешать ссоре и всех развеселить. Эмма снова поцеловала девочку и напомнила себе: она директриса академии, и ей нужно вести себя соответственно.

– Ты здорова, Лиззи? – спросил Грей.

Эмму удивило его участие. Он наговорил столько чепухи про женщин и их образование, что она каким-то образом упустила из виду тот факт, что он искренне переживает за девочек, которых обучает. Когда же это началось, подумала она, и понимает ли это он сам?

Самая юная ученица академии снова вздохнула:

– Я здорова. Спасибо, что спросили об этом, Грей.

Эта девчушка умеет держаться. Даже Тристан удивленно поднял брови, услышав такой светский ответ.

– Боже мой, мисс Элизабет, вы прекрасно воспитаны. Я проиграл пять фунтов.

– А с кем у вас было пари? – живо поинтересовалась Лиззи.

– Э… э…

Девочка подалась вперед:

– Так с кем вы держали пари, лорд Дэр?

Тристан мотнул головой в сторону герцога:

– Уиклифф сказал, что вы всегда вежливы, а я ему не поверил. – Тристан тоже наклонился к ней и, заговорщицки понизив голос, сказал: – Я помню, как вы сражались на сцене.

– По-моему, я была просто великолепна, – хихикнула Лиззи.

Эмма не стала делать Лиззи замечание. Она была благодарна Тристану за то, что он развеселил девочку.

– Вы выглядели так грозно, что я даже сказал об этом Грею. Правда, Грей?

– Правда. Он прямо-таки дрожал от страха. Даже хотел схватить меня за руку, но я не дался.

Девочки, сидевшие в ландо, дружно рассмеялись, а Элизабет похлопала Тристана по коленке.

– А вы очень приятный джентльмен. Я сначала думала, что вы старый зануда, а теперь вижу, что вы совсем не такой.

Грей уже не мог сдерживаться и громко расхохотался – искренно, от души и по-доброму. Дрожь пробежала по всему телу Эммы. Как бы ей не привыкнуть к его голосу и к этой дрожи!

Роско обернулся с облучка:

– Остановиться по эту сторону моста, мисс, или по ту?

Господи, она совсем забыла про этот кирпичный завод!

– Пожалуйста, остановитесь на том берегу ручья.

Кучер остановил лошадей там, где сказала Эмма, не дожидаясь приказания Грея.

Когда они переехали мост, Грей – весьма картинно – помог девочкам по очереди сойти на землю. Когда настал черед Эммы, она встала и протянула ему руку, но герцог вместо этого обнял ее за талию и без всяких усилий поставил на землю.

Она уже стояла в траве, а он все не убирал руки, продолжая смотреть на нее.

– Вы сегодня выглядите весьма соблазнительно, – тихо сказал он.

– Отпустите меня, пожалуйста, ваша светлость, – попросила она, зная, что он чувствует, как она взволнована его прикосновением.

– Еще не время, – покачал он головой и обернулся к девочкам. Те уже переглядывались и перешептывались, поэтому ему пришлось повысить голос, чтобы его услышали.

– Смотрите, леди, я веду себя неприлично. Я выше и сильнее мисс Эммы. Как вы думаете, что она должна делать?

– Просить вас, чтобы вы ее отпустили, – предположила Мэри.

Он посмотрел на Эмму:

– Эмма?

Она откашлялась. Он, оказывается, дьявольски хитер. А как он поведет себя, если она встанет на цыпочки и поцелует его? Это было именно то, что ей в данный момент хотелось больше всего.

– Ваша светлость, отпустите меня, пожалуйста.

– Нет. – Грей глянул на своих подопечных. – Что дальше?

– Спросите его, почему он не хочет вас отпускать, – подсказала Джулия.

– Почему вы не хотите меня отпускать? – послушно повторила Эмма.

А он придвинул ее ближе к себе.

– Потому что я хочу сорвать у вас поцелуй.

– Грей, – прошипела она, – прекрати немедленно.

Грей лишь удивленно поднял бровь.

– А что подумают ученицы?

– Ты сказала глупость, Джулия, – укоризненно заметила Генриетта. – Теперь стало еще хуже.

– Ну, тогда ты говори, что нужно делать.

– Ладно. Объясните ему, мисс Эмма, что все на вас смотрят и что если он не прекратит вас обнимать, то погубит вашу репутацию, да и свою тоже.

Эмма вздохнула с облегчением. К счастью, девочки отнеслись к инциденту как к очередному уроку по этикету.

– На нас все смотрят, ваша светлость. Вы погубите и мою и свою репутацию.

Но он прижал ее к себе. От неожиданности Эмма вскрикнула, но решила, что это было только в ее пользу.

– Мне все равно, что кто-то подумает, – прогремел Грей. – Вы должны стать моей.

– Дайте ему пинка в мужские органы, – крикнула Лиззи.

– Нет, ради Бога, – простонал Тристан из-за их спин.

– Может, вы закричите? – предложила Мэри.

– Это слишком глупо, – решила Джейн.

Пока девочки обсуждали ситуацию, Эмме стало жарко. И не только ей: она ощущала это через ткань юбки. Она лукаво улыбнулась Грею – пусть и он смутится.

– Кокетка, – процедил он сквозь зубы.

– Вы начали первым, – прошептала она в ответ. – Что вы теперь будете делать?

– Очевидно, поцелую вас.

– Я знаю! – захлопала в ладоши Джейн. – Дайте ему пощечину. Это покажет ему, что вы не одобряете его поведения, и он будет выглядеть негодяем.

– Браво, – откликнулся герцог. Прежде чем Эмма успела привести в исполнение совет Джейн, он отпустил ее и сделал шаг назад.

– Разве я не должна вас ударить?

Его губы дрогнули.

– Нет. – Он обернулся и поклонился девочкам, запахивая при этом пальто, хотя утро было теплое.

– Молодец, Джейн. Сначала спроси, потом объясни, почему это непристойно, а потом дай пощечину. И никакого пинка, – погрозил он Лиззи.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: