Сюзанна Энок Скандальное пари 12 страница

– Какая разительная перемена! Несколько дней назад ты был вне себя, говоря об арендной плате академии. – Сильвия наклонилась к Эмме, словно они были закадычные подруги. – Вы бы слышали его тогда. Он доказывал нам, что в академии женщин учат лгать, обманывать и расставлять ловушки мужчинам с целью женить их на себе, и поэтому ее следует сжечь дотла.

Похоже, придушить придется добрую половину гостей Хаверли еще до того, как вечер кончится.

– Сильвия, если ты хочешь…

Посуда на столе с грохотом подскочила.

– Он не мог такого сказать, – в ярости закричала Лиззи. – Это просто подлость! Зачем вам обязательно надо затевать скандал?

Сильвия оторопела. Она явно не ожидала такого.

– Но, дорогая, почему бы вам не спросить его светлость, что он в действительности сказал о вашей школе?

Лиззи посмотрела на Грея. Ее круглые карие глаза молили: скажите, что Сильвия лжет. Если бы он мог!

– Элизабет, когда я приехал в Хаверли, я не…

– Мы все приехали в академию, чтобы научиться тому, чего не знали, – тихо сказала Эмма. – Хотелось бы надеяться, что и его светлость чему-то научился.

На этот раз Эмма не отвела от него взгляда. Она, конечно, хотела успокоить Лиззи, но также дала ему возможность продолжать работу в академии и тем самым попробовать выиграть пари – хотя в данный момент он об этом совершенно забыл.

– Признаюсь, вы, мои дорогие ученицы, удивили меня. Но я полагаю, что мне удалось все же кое-чему вас научить.

Краска залила щеки Эммы. Он торжествует. Он дал ей понять, что считает ее своей лучшей ученицей и мечтает продолжить обучение.

– Какие прекрасные речи! – воскликнул Бламтон.

В течение всего обеда Сильвия и Бламтон поочередно старались выпытать у Эммы, в чем заключается ее часть пари и как у нее идут дела. Эмму не на шутку обеспокоило, что леди Сильвия настойчиво старалась выудить какие-нибудь сведения о прошлом Эммы и подробности ее воспитания. Самые бестактные вопросы Эмме удавалось с легкостью отметать, но Грей, наблюдавший за допросом, тем не менее чуть ли не скрежетал зубами.

– Знаешь, Сильвия, – вмешался он в разговор, когда его терпению пришел конец, – я никак не могу вспомнить, когда ты начала питать нежные чувства к Тристану.

С лица Сильвии сбежала ее обычная безмятежная улыбка.

– Боюсь, что не понимаю, о чем ты говоришь, Уиклифф. Но тебе не кажется, что это мое личное дело?

– Да, разумеется, – согласился он, глядя ей прямо в глаза.

Тристан кашлянул. Выражение его лица осталось непроницаемым, лишь в глубине голубых глаз плясали веселые искорки.

– Вся эта перепалка весьма занимательна, – сказал он, – но нельзя забывать, что до окончания соревнования и определения победителя осталось всего две недели.

– Тогда, может быть, начнем танцы? – Грей встал из-за стола.

По той скорости, с которой Эмма и ее воспитанницы покинули столовую, Грей понял, что наконец-то сказал то, что следовало. Когда Эмма прошла мимо Грея, от лимонного запаха ее волос у него пересохло во рту.

– Простите, Эмма, – тихо сказал он и, воспользовавшись тем, что в коридоре было не очень светло, взял ее за руку. – Девочкам все это полезно, а вот вам – ни к чему.

– Для меня не было ничего нового, ваша светлость.

Он взглянул через ее плечо: девочки и мисс Сантер ушли вперед, а остальные гости еще не вышли из столовой.

– Я хочу поцеловать тебя, Эмма, – шепнул он. – Хочу прикоснуться к тебе, почувствовать тебя…

– Прекрати.

– Но ты ведь тоже хочешь меня, правда? Я уверен в этом!

– Я почти никогда не знаю, сержусь я на тебя или это… вожделение, – зарделась она.

– Вожделение, – повторил он, тихо засмеявшись. – Это чувство взаимно.

– Ты выглядишь таким довольным. Хотела бы я, чтобы по мне этого нельзя было сказать.

На пороге гостиной появилась Лиззи и схватила Эмму за руку:

– Идите скорее! Посмотрите!

Грею ничего не оставалось, как отпустить ее. Он не ожидал, что Эмма признается в таком чувстве, как вожделение. Что женщины его хотят, не было для него новостью, но то, что об этом он услышал от Эммы Грснвилл, вызвало у него чувство… торжества.

Оркестр переместился из гостиной в большой бальный зал. Хотя времени на украшение зала было немного, слуги Хаверли и декораторы из Бейсингстока постарались на славу. Колонны были увиты серпантином и украшены бантами. Воздушных шаров, конечно, могло быть и больше, но все запасы поместья были исчерпаны.

– Разве не великолепно? – Элизабет захлопала в ладоши.

– Очень красиво, – согласилась Эмма и отвела учениц в сторону. Повернувшись к Грею, она сказала: – Спасибо, ваша светлость. Они запомнят этот вечер навсегда.

– Я тоже, – заявил Тристан. – Я и вообразить себе такого не мог. Неудивительно, что ты решил не жениться, Уиклифф, поскольку прекрасно сам справляешься с обязанностями хозяйки дома.

Эмма метнула на Дэра вопросительный взгляд и подошла к девочкам.

Грей нахмурился. Она, конечно, когда-нибудь узнает о его прошлом, но будет лучше, если это произойдет не сегодня. А еще лучше, когда его уже не будет в Гемпшире.

– Грей, можно пригласить вас на первый танец? – подбежала к нему Генриетта. За ее спиной Джейн прижала к губам ладонь, чтобы не рассмеяться: она не ожидала от Генриетты такой смелости.

– Нет, нельзя, мисс Брендейл, – строго сказала Эмма. – Это проверка хороших манер и знания приличий. Вы должны подождать, пока вас пригласят.

– Но здесь мало мужчин, – громко зашептала Генриетта.

– Боюсь, что так оказывается гораздо чаще, чем вы думаете, мисс Брендейл. – Тристан поклонился девушке. – Поэтому всегда надо иметь в запасе еще один вариант. Могу я пригласить вас на этот танец?

Генриетта присела в реверансе.

– Да, можете, лорд Дэр. – Короткий взгляд на Грея. – Вы окажете мне честь.

Эмма мысленно поблагодарила Бога за Тристана. Даже если ему всего-навсего хотелось сохранить ее расположение, он освободил Грея для первого танца. Решив, что это должен быть вальс, Грей направился к Эмме, но ее взгляд был устремлен на Дэра. Она благодарно улыбалась ему за то, что он спас Генриетту из неловкого положения. Черт бы его побрал!

Мимо проскользнул Бламтон.

– Ты… девочка… как тебя зовут?

Лиззи встала на цыпочки.

– Элизабет Ньюкомб, лорд Чарлз, но вы можете называть меня Лиззи.

– Ты умеешь танцевать?

– И даже очень хорошо, милорд.

– Ну, тогда пойдем.

Лиззи надула губы.

– Я думаю, что вы должны попросить меня более вежливо.

Бламтон вытаращил глаза.

– Ну и ну!

– Лиззи, – тихо предупредила Эмма.

Девочка, скорчив гримасу, протянула Бламтону руку:

– Ладно. Но я не чувствую, что вы оказываете мне честь!

Кто-то дал знак музыкантам начинать, и они заиграли контрданс. Не желая отставать от Бламтона, Грей поклонился Джейн:

– Не окажете ли мне честь, леди Джейн?

Сделав грациозный реверанс, она учтиво ответила:

– Я считаю это честью для себя, ваша светлость.

Дядя Деннис пошел танцевать с тетей Региной. Джулия, судя по всему, привыкшая к недостатку кавалеров, схватила за руку Мэри и потянула ее в круг танцующих. Элис бросила взгляд на Эмму и, демонстративно повернувшись к ней спиной, стала разговаривать с Сильвией.

Все воспитанницы танцевали очень хорошо. Грей был горд тем, как непринужденно они держались.

Эмма сидела в сторонке на стуле. Когда она не сваливала огульно в одну кучу его и остальных грубых мужчин Англии, то была самой потрясающей женщиной из тех, кого он встречал. Возможно, он несколько ошибался, считая всех женщин глупыми, легкомысленными, охотницами за мужьями, но у него на то были свои причины. А что у нее за причина для столь неодобрительного отношения к мужскому полу?

Оказавшись возле оркестра – круг танцующих разомкнулся для следующей фигуры, – Грей приказал музыкантам:

– Следующий танец – вальс. – И, не дождавшись ответа, вернулся в круг и взял за руки Джейн.

– Вам следует пригласить мисс Эмму, – посоветовала ему Джейн, – а то она так и проскучает весь вечер.

– Неплохая идея, – ответил он, довольный своей хитростью. – Джейн, пожалуйста, ни о чем не спрашивайте, но у меня будет для вас маленький сюрприз.

– Сюрприз? – Джейн очаровательно зарделась.

Грей засмеялся. Вечер проходит гладко, а самое интересное еще впереди. Сейчас он будет танцевать с Эммой Гренвилл. И сегодня умрет, но получит ответ на кое-какие вопросы.

Глава 14

Если Элизабет, танцуя вальс, не перестанет неожиданно поворачиваться и добавлять замысловатые па, бедный лорд Чарлз рискует сломать себе шею, поддерживая ее.

Глядя на них, Эмма едва скрывала улыбку. Лиззи, конечно, была слишком импульсивна, и энергия в ней била через край, но, когда она начнет карьеру учительницы или гувернантки, ей уже не будет позволительно размахивать руками и вертеться волчком. У каждого хотя бы раз в жизни должна быть возможность вести себя так, как хочется.

Когда танец закончился, Лиззи остановилась возле Эммы, чтобы отдышаться. Такое раскованное поведение было не в пользу Грея, но девочка прекрасно понимала, что сегодня вечером никто не осудит герцога Уиклиффа.

– Вы меня видели? – Элизабет сделала еще один поворот вокруг себя.

– Видела, – сказала Эмма, поправляя рукав ее платья. – Постарайся никого не покалечить, дорогая. – Кто-то подошел к ним сзади, и она сразу почувствовала кто. – Ваша светлость.

Грей склонился над ней: огромный золотисто-коричневый лев, заигрывающий с маленькими ягнятами академии.

– Могу я пригласить вас на танец, Эмма? – спросил он, протягивая ей руку.

– Нет, что вы! Это девочкам нужна практика, а не мне, ваша светлость. – Но Грей подметил, что она наблюдала за каждым его шагом, когда он танцевал с Джейн, и отказ прозвучал малоубедительно.

– Я думал, вы учите их на собственном примере.

– Да, но…

– Так давайте покажем, как это делается!

Эмма в нерешительности посмотрела сначала на него, потом на раскрасневшиеся лица своих воспитанниц.

– Ладно.

Она надеялась, что это будет кадриль или снова контрданс и ей не придется оставаться подолгу в его объятиях. Даже дотрагиваться до его рук было для нее пыткой. А уж если он ее обнимет…

Оркестр начал играть вальс. Эмме стало немного не по себе, когда Грей вывел ее на середину зала. Его рука крепко обняла ее за талию, и она закрыла глаза.

– Не делайте этого, – шепнул он.

– Не делать чего?

– Не закрывайте глаза. А то я их поцелую.

Ее ресницы тут же взлетели вверх.

– Не смейте!

Он уверенно повел ее в танце.

– Попробую сдержаться, но вы, однако, должны знать, что…

– Пожалуйста, ведь вы пригласили меня танцевать не для того, чтобы говорить, как вам хочется прикасаться ко мне и целовать.

Уголки его губ чуть дрогнули.

– Мы уже установили, что вы испытываете ко мне вожделение, поэтому я приберегу эту часть диалога до того времени, когда мы будем одни.

От одного упоминания о том, что они могут остаться наедине, у Эммы чуть было не подогнулись колени.

– Вы что-нибудь рассказывали леди Сильвии? – Надо было срочно менять тему разговора. – О том, что… произошло?

– Вы имеете в виду тот вечер, когда я прокрался в академию и занимался любовью с директрисой?

– Грей, пожалуйста, – взмолилась Эмма.

Он слегка нахмурился:

– Нет, ни словом не обмолвился, даже и не собирался бы. Почему вы так решили?

– Она смотрит на меня как-то странно.

– Вы не из Лондона. Все, кто не имеет дома в Лондоне, кажутся ей странными.

– Нет, она смотрит как-то не так.

Во взгляде Грейдона появилось уже знакомое ей выражение любопытства и досады.

– Тогда что это был за взгляд? Или мы играем в шарады и я должен догадываться?

– Вы тоже заметили, иначе не осадили бы ее, когда она приставала ко мне с расспросами.

– А если мне самому нравится задавать вам вопросы?

– Я пытаюсь не делать поспешных выводов. Просто мне показалось, что она… кое-что знает. О нас. И это ей не нравится.

– Может быть, вы и правы, – сказал он более серьезным тоном. – Я это выясню.

Эмма так крепко стиснула его плечо, что ногти буквально вонзились в железные мускулы.

– Нет, прошу вас!

Несколько минут они вальсировали молча.

– Вот что, Эмма, – наконец сказал он, пристально глядя на нее. – Я буду осторожен, если вы мне кое-что расскажете.

У Эммы екнуло сердце. Хотя она всячески пыталась скрыть свои чувства, но на самом деле надеялась, что это «кое-что» относится к его желанию снова быть с ней. Она жаждала взять еще несколько уроков у Грейдона Брэкенриджа – столько, сколько раз им удастся быть вместе за те две недели, что он еще проведет в Гемпшире. Но она ни за что не даст ему понять, как тоскует по нему, потому что знала, что нравится ему сильной и независимой. Она и себе нравилась именно такой.

– Что я должна рассказать вам? – осторожно спросила Эмма.

– Вы упомянули, что встречали таких людей и раньше. – Он кивнул в сторону гостей. – Но ведь не в академии? А где?

– В Лондоне. – Он видел, что она занервничала.

– А когда вы были в Лондоне? Я вас там не помню.

Если бы их пути пересеклись, его она уж точно запомнила бы.

– Лондон – большой город, ваша светлость. И я сомневаюсь, что вы меня заметили бы.

– Уж поверьте, заметил бы.

Эмма вдруг осознала, что слишком тесно прижимается к нему, и ей стало трудно дышать. К счастью, в вальсе это допускается и никто на них не обратил внимания.

– Это случилось очень давно. Мне было всего двенадцать лет.

Лицо Грея помрачнело.

– Что это был за негодяй, который не пощадил двенадцатилетнюю девочку?

В его тоне появились угрожающие нотки.

– С этим все равно ничего нельзя было поделать.

– Мне так не кажется.

– Правда? И что бы вы сделали, ваша светлость?

– Я бы убил его.

Что-то в его тихом голосе подсказало ей, что он отнюдь не шутит. Не хотела бы она столкнуться с ним лицом к лицу, окажись он по-настоящему разъярен.

– Он умер шесть лет назад. Так что спасибо за предложение, но…

– Кто это был?

– Это не важ…

– Кто это был? – повторил он еще тише.

– Мой дядя – двоюродный, на самом деле, – и все было не совсем так, как вы, очевидно, полагаете.

– Так расскажите.

– Хорошо, если это заставит вас прекратить расспросы. Он был кузеном моей матери. Когда умер мой отец, нам некуда было идти, и дядя согласился принять нас. К тому времени мать уже была очень больна и через два месяца скончалась. Пока она была жива, дядя был добр и заботлив. Не переставал обещать, что постарается устроить мне блестящий дебют в обществе и обеспечить достаточным приданым, чтобы я могла сделать хорошую партию.

– И все это было ложью.

– Да. Через несколько дней после смерти матери я пошла погулять в сопровождении служанки. Когда я вернулась, дядя стоял на пороге с сумкой, набитой моей одеждой. Он заявил, что не собирается быть благодетелем такой тощей девчонки, как я, поскольку я слишком молода, чтобы предложить ему что-нибудь взамен. Он велел служанке зайти в дом, бросил мне сумку и захлопнул дверь. – Эмма на секунду закрыла глаза. – До того момента я не понимала, что люди могут так бессовестно лгать. Глупо, не правда ли? Но мне это и в голову не приходило.

– Что же было дальше?

– Не прошло и недели, как констебль арестовал меня за попрошайничество и бродяжничество, и я попала в работный дом^[14]. Сестра моего отца, тетя Патриция, стала меня разыскивать и нашла только через полгода. До сих пор удивляюсь, как ей это удалось. Она, видимо, потратила немало денег, чтобы, подкупив слуг, разузнать что-нибудь обо мне.

– Как его звали?

– Граф Росс. – От одного упоминания этого имени Эмма почувствовала во рту горечь, а руки ее сами сжались в кулаки.

– Росс. Я знал его, но не очень хорошо. Если это вас хоть сколько-нибудь утешит – ходили слухи, что он умер от сифилиса.

– Я тоже об этом слышала. Не удивлюсь, если слух был верным.

– Работный дом, – прошептал Грей. Глаза его снова сверкнули гневом. – Не могу себе даже представить…

– Благодарите Бога за это.

– Вы поэтому так озабочены судьбой Элизабет? Не хотите, чтобы она оказалась там же?

– Меня волнует не только судьба Лиззи, хотя, должна признаться, к ней у меня особое отношение. Я хочу научить своих девочек быть самостоятельными, дабы они не зависели от чьей-либо недоброй воли или, наоборот, расположения и могли вести достойную жизнь.

Вальс закончился. Грей хотел бы продолжить беседу, но, пожалуй, она рассказала ему более чем достаточно.

Стоя рядом с Уиклиффом, Эмма подумала, что, как бы в данный момент он ей ни сочувствовал и как бы ни билось ее сердце в его присутствии, таких черт характера, как высокомерие и заносчивость, у него не отнимешь. И если когда-нибудь в общество просочится слух, что директриса Академии мисс Гренвилл провела полгода в работном доме, ей придется туда вернуться.

Эмма ужаснулась своим мыслям. Что с ней случилось? Она не имеет права подозревать Уиклиффа в непорядочности.

– Я полагаю, Лиззи захочет потанцевать с вами, – сказала она, высвобождая руку.

– Эм, – негромко сказал Грейдон, – я восхищаюсь вами. И я даю вам слово, что никто ничего не узнает.

Эмма проглотила комок, неожиданно вставший в горле. Иногда в нем что-то просыпалось…

– Спасибо и за то, и за другое.

Неожиданно Хоббс громко постучал своим жезлом по полу. Все обернулись. Дворецкий был явно доволен тем, что званый вечер проходит с соблюдением всех формальностей, даже если его дают в честь нескольких юных девиц.

– Эмма, – начал Грей, и вид у него вдруг стал неуверенным, так что она испугалась.

– Леди и джентльмены, разрешите…

– Не спешите с выводами.

–…представить мистера Фредерика Мейберна.

В зал с беззаботным видом вошел Фредди. Он был одет довольно скромно – во всяком случае, для него. Лишь завязанный сложным узлом шейный платок выдавал в нем денди. В неброском сером камзоле и высоких сапогах он выглядел аккуратно и строго, хотя и не так элегантно, как Грей.

Эмма чуть было не задохнулась от возмущения. Сердито обернувшись к Грею, она спросила:

– Что он здесь делает?

– Нам не хватало кавалеров для танцев, – пожал плечами Грей. – Поэтому я подумал, что он…

– Я не позволю ему ухаживать за Джейн или за кем-нибудь из девочек, – предупредила Эмма. – Мы не агентство по поиску невест, а учебное заведение и должны заботиться о своей репутации. Никто из родителей не отпустил бы своих дочерей в академию, зная, что поблизости околачиваются мужчины, готовые соблазнить их еще до их дебюта в обществе.

Грей шагнул мимо Эммы, чтобы приветствовать Фредди.

– Вот за это я бы не поручился, – бросил он на ходу.

Ну, это уж слишком.

– Вы холостяк, ваша светлость, – парировала она. – В данном случае, уверяю вас, ваше мнение не авторитетно. Эмма решительно направилась к Мейберну.

Фредди, увидев ее, поспешно сделал шаг назад.

– Добрый вечер, мисс Эмма, – запинаясь, сказал он. От его самоуверенности не осталось и следа.

– Уходите, – сказала она, надвигаясь на Фредди.

– Но меня пригласили. – Отступая, он смотрел куда-то поверх ее плеча.

– Он не будет танцевать с Джейн, – услышала Эмма голос герцога, оказавшегося за ее спиной – и даже очень близко.

Она внезапно остановилась, чувствуя, что затевает скандал.

– И любезничать с ней тоже не будет, – заявила она.

– Не буду. – Фредди перестал пятиться и остановился на пороге. Дальше ему пришлось бы уже выйти из зала.

– И ни через кого не будет передавать для Джейн записок, – продолжала настаивать Эмма.

– Не буду.

Она обернулась к Грею:

– Дайте слово.

– Даю.

– Очень хорошо.

Эмма с удовольствием выставила бы Мейберна из Хаверли, но ей пришлось смириться с его присутствием. Она прекрасно понимала причины, по которым он здесь очутился. Грей не раз предупреждал ее об опасностях внешнего мира и о том, как плохо ее воспитанницы к ним подготовлены. Фредди представлял собой явную угрозу, но под пристальным вниманием герцога, Изабель и ее самой был не так уж опасен, а для девочек это была неплохая практика.

Оркестранты, заметив, что инцидент улажен, заиграли кадриль. Джейн пригласил лорд Чарлз, хотя Эмма подозревала, что тут решающую роль сыграл титул юной леди, а не благородное желание Бламтона защитить ее от ухаживаний Мейберна.

За спиной Эммы послышался шум шагов, и она обернулась. Это оказался Фредди.

– Мисс… Могри, разрешите пригласить вас на этот танец.

Эмма кивнула, и Мэри, сделав книксен, приняла его руку.

– Вы оказали мне честь, мистер Мейберн.

– Фредерик, если позволите.

– Видите? – Грей взял Эмму под локоть. – Все не так страшно, правда?

– Вы должны были предупредить меня, что пригласили Фредди.

– Я и не подозревал, что даже повесы боятся вас, мисс Эмма. В первый момент я подумал, что придется одолжить Фредерику пару сухих штанов.

– Очень смешно! Неужели вы не понимаете, почему я возражала.

– Прекрасно понимаю. Но полагаю, что и вы догадываетесь, почему я пригласил его на этот вечер.

– Да, конечно.

Лиззи подпрыгивала на цыпочках, и у нее был такой вид, будто она вот-вот лопнет. Заметив это, Грей приподнял бровь, лицо его оставалось строгим, но зеленые глаза смеялись.

– Хм. Я хотел пригласить тебя потанцевать, детка, но, по-моему, тебя вот-вот хватит удар.

Девчушка схватила Грея за рукав и вытащила его на середину зала к другим танцующим.

– Вы оказали мне честь. Давайте, Грей.

Эмма чуть было не подавилась от смеха. Когда Грей-дон Брэкенридж позволял себе забыть о своем высоком положении, он оказывался живым, веселым человеком. И если он и дальше будет верен своему слову, она окажется в жуткой опасности: еще больше полюбит его.

– Эмма, позвольте…

Это был виконт. Эмма, наклонившись к нему, почти беззвучно прошептала:

– Пригласите Джулию.

– Вы меня прервали – я как раз собирался пригласить Джулию на кадриль.

– О да, – сказала Джулия, вскочив.

– Джулия, твои манеры, – напомнила ей Эмма.

– У Лиззи тоже их нет.

– Лиззи всего двенадцать лет, а тебе – семнадцать.

– Вы правы, мисс Эмма. Благодарю вас, лорд Дэр. Вы делаете мне честь.

Лорд Хаверли пригласил мисс Босуэлл. Эмма усадила Генриетту на стул у стены.

– Тебе весело? – спросила она девушку.

– Да, очень. – Генриетта взглянула на леди Сильвию, которая пристально смотрела на них с противоположной стороны зала. – Только мне кажется, что вон тем двоим дамам мы не нравимся.

– Возможно, так оно и есть. – Эмму тоже немного вывел из равновесия холодный прием, оказанный им Элис и леди Сильвией. Всегда лучше быть честной, подумала она и возобновила разговор с Генриеттой: – Тебе не раз придется столкнуться с высокомерным отношением со стороны аристократов. К сожалению, в обществе каждая незамужняя женщина воспринимает другую незамужнюю женщину как свою соперницу. Поэтому ты должна привыкнуть к такому сорев…

– Соревнованию, – закончила Генриетта. – Да, Грей говорил нам об этом.

– Неужели? – Интересно. – И что же именно он сказал?

– Точно то же, что вы. Только добавил, что надо твердо стоять на ногах, потому что никогда не знаешь, не пытается ли кто-либо – мужчина или женщина – сбить тебя с толку. – Она хихикнула. – Джулия решила, что он имел в виду, что люди постараются нас затоптать. Мне пришлось ее убеждать, что он выразился фигурально.

Совсем не обязательно.

– Это хороший совет.

– Мы тоже так думаем, – кивнула Генриетта.

На следующую кадриль Фредерик пригласил Генриетту. Под бдительным оком Эммы он даже шагу не сделал, чтобы приблизиться к Джейн. Однако Эмма ни на минуту не забывала, что он принял приглашение посетить Хаверли по одной-единственной причине – из-за Джейн.

Большие напольные часы внизу пробили полночь. Последний танец закончился, и Эмма, поблагодарив Бламтона, который был ее партнером, начала аплодировать.

– Все было великолепно, – сказала она, – но думаю, нам пора возвращаться в академию.

Герцог кивнул:

– Я рад, что вы приехали к нам.

Это прозвучало так, будто касалось только ее. К счастью, Эмма была так разгорячена танцами, что никто не заметил, как она еще больше покраснела.

– Мы благодарим вас зато, что пригласили нас. – Она повернулась к графу и с чувством пожала его руку. – И вам спасибо, лорд Хаверли. Вы великодушный человек.

– Не стоит благодарности, Эмма. Я рад был доставить вам и девочкам удовольствие. Мы с Региной решили, что должны устраивать такие вечера почаще и приглашать всех ваших воспитанниц.

– Это была бы прекрасная традиция.

Девочки, окружив их, благодарили лорда Хаверли и Уиклиффа. Эмма сияла. За исключением небольших ошибок, они вели себя прекрасно, и она может гордиться ими. Их успех был для нее главным, только это действительно имело значение.

– Я провожу вас. – Грей предложил Эмме руку. – Как вы оцениваете поведение Фредди на сегодняшнем вечере? – тихо спросил герцог.

– Он наступил мне на ногу, но полагаю, это оттого, что мое присутствие его нервировало.

– Оно и меня нервировало.

– Вот уж никогда не поверю. – Неужели найдется кто-то, кому удастся заставить нервничать герцога Уиклиффа?

– Напрасно, Эмма.

Он склонился над ней, и в полутемном холле этот жест показался ей таким же интимным, как поцелуй.

– Грей.

Вздохнув, он выпрямился.

– Так как же насчет Фредди?

– Правила остаются неизменными. – Она взглянула на Джейн, шедшую впереди под руку с Элизабет. – Вряд ли он планировал увезти ее прямо сегодня, но я не поручусь, что эта мысль не приходила ему в голову.

– Вы не сердитесь на меня за то, что я его пригласил?

Ей, конечно, хотелось бы сердиться, но вечер оставил такое приятное впечатление, что не стоило портить его бесполезным спором.

– Нет, но попрошу вас в следующий раз предупредить меня.

– Обещаю, – согласился он.

Он был сегодня необычно мягок и обходителен, и тому – по ее предположению – могло быть несколько причин. Нет, пожалуй, причина была всего одна. Эмме стало жарко. Если кто-нибудь узнает о полночном визите Грея, это погубит ее – выражаясь и буквально, и фигурально.

Однако, когда Хоббс распахнул перед ними двери и они направились к ландо, Грей не сказал ничего такого, что хотя бы в малейшей степени прозвучало неприлично. Он помог Изабель и девочкам сесть в ландо, похвалил каждую из них: одну – за то, что хорошо танцевала, другую – что отлично держала себя, третью – что храбро согласилась быть партнершей лорда Чарлза.

– Как вы думаете, он перестанет носить монокль? – спросила Лиззи.

– Сомневаюсь. Впрочем, вполне возможно, что в твоем присутствии не будет им пользоваться.

Эмма подождала, пока все расселись. Потом, опершись на руку Грея, села сама.

– Вы завтра будете давать урок?

Он слегка сжал ее пальцы и тут же отпустил их.

– Да. Так что скоро увидимся. – Он смотрел ей прямо в глаза.

О Господи!

– Спокойной ночи.

Экипаж уже отъехал от дома довольно далеко, а девочки все еще махали Грею. Эмма оглянулась всего один раз, в тот момент, когда они поворачивали на основную дорогу. Герцог улыбался.

Грей еще долго не входил в дом, стоя на ступенях, пока шум колес окончательно не стих. Он предупредил Эмму о своих планах на ближайшие часы, и она не возразила. Стало быть, она их одобряет.

– Ваша светлость? – Хоббс стоял в дверях.

– В чем дело?

– Вечер довольно прохладный. Я подумал, что вы захотите войти внутрь.

– Прохладный? Я что-то не заметил.

Один лишь взгляд Эммы так горячил ему кровь, что он, пожалуй, не ощутил бы холода даже суровой русской зимы. Однако, вернувшись в гостиную, он сразу почувствовал холод совсем другого свойства.

– Леди Сильвия, чем могу быть полезен?

– Я совершенно не понимаю, что вас так привлекает, – взяв его под руку, сказала она своим обычным воркующим голоском.

– Привлекает? – удивился Грей, избегая, однако, смотреть на Сильвию.

– Вы и эти девочки. Поверьте… я в полном недоумении. Почему вам захотелось провести с ними вечер?

– Я делаю это, чтобы выиграть пари. И поскольку часть моей задачи – предупредить моих учениц об опасностях и ловушках, подстерегающих их в Лондоне, должен поблагодарить вас за ваше поведение сегодня вечером.

– А-а… – Она взглянула на него из-под длинных загнутых ресниц. – А я представляю собой опасность или ловушку?

– И то и другое. – Он снял ее руку со своей и пошел вверх по лестнице.

– Я тоже училась в пансионе для благородных девиц в Суссексе, но что-то не припоминаю, чтобы какой-нибудь герцог ходил перед нами на задних лапках, – продолжала Сильвия, поднимаясь вслед за ним. – Наша директриса упала бы в обморок, если бы какой-нибудь мужчина даже приблизился к нам. И я бы упала.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: