ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Глава 17, в которой офис на двадцать седьмом этаже
— Вон. — Гастон показал рукой. Я подняла голову. Это были его первые слова за всю дорогу. На мое лицо сразу радостно упали капли дождя. Как поздоровались. Высотная темная коробка из стекла и бетона закрывала небо. Неоновые буквы над входом да несколько невнятно светящихся окон. Абсолютно гладкий фасад, эдакая несокрушимая бесстрастная махина, скала или даже айсберг из какого-нибудь параллельного мира, незнакомого с земными явлениями природы. — Так это же банк? — удивилась я. — Банк. — Гастон с шумом раскрыл над нами зонт, спрятав за ним надменную вертикаль и вернув улице нормальные горизонтальные пропорции. Сразу интимно заблестел асфальт, по-домашнему засветились вывески и витрины, смутные тени превратились во вполне живых и довольных собой прохожих под всевозможными зонтиками и зонтами. — Здание банка, как и любое другое, уважающее себя здание, не может обойтись без службы эксплуатации. Контора Дюваля оказывает банку подобные услуги, а банк предоставляет ему офис. Хорошо всем. Банк экономит на одной из технических служб, а Дюваль… То ли здание банка было таким огромным, что заполонило собой даже мою душную пустоту, вытеснив отвратительное треньканье невидимых колокольчиков, то ли нейтральные житейские рассуждения Гастона, а может быть, и просто влажный воздух, и нарядный от изобилия зонтов город в предчувствии новой ночи, но дышать стало определенно легче. — …Дюваль экономит на аренде. — А нас пустят в банк в такое время? — Ты же его сотрудник. Скажешь охране, что ты с шофером. Соединятся с Дювалем, в крайнем случае — проводят. — Забавно, я всегда думала, что в банках на ночь отключают лифты. — Да, действительно, забавно, — согласился Гастон, наблюдая за лампочками, отмечавшими этажи. Они неторопливо, с достоинством, зажигались под цифрами. Пару секунд цифра горела. Гасла. Затем вспыхивала следующая лампочка. — Не думал, что все выйдет именно так. — Я тоже. Спасибо. — За что? — За то, что ты действительно молчал всю дорогу. — Да брось ты. Это самое маленькое, что я мог сделать для тебя. — Он улыбнулся, оторвавшись от лампочек, и виновато добавил: — Не считая того, что старательно травил дымом. — Вовсе не травил. Твои сигареты совсем не противные. Я даже думала раньше, что это запах твоего одеколона. От тебя всегда пахнет так… Ну, по-особенному. — Трубочный табак. Одеколон я терпеть не могу. Дедовский способ: холодная вода после бритья. — А, вода… — Просто кондиционер в малыше «мерсе» надежный. — Нет, правда хорошо, что ты не приставал с разговорами. — Так тяжело? — И опять уставился на лампочки. — Да… Очень. — Знаю. Мне тоже. — Тебе-то почему? — Не почему, а за что. — Гастон по-детски покусал губы, вздохнул. — За то, что не сдержался и сразу вывалил на тебя все. А ты была совсем не готова. — Я и сейчас не готова. — Тоже знаю. Больше не буду торопить события. Просто тогда мне показалось… Тогда все было по-другому. — Дождь, искрящийся асфальт, пьянящий воздух?.. — Не надо, Беа. Теперь я прошу тебя. Не надо. Двадцать первый этаж, двадцать второй, двадцать третий… — Ревнуешь к Алексу? Двадцать четвертый, двадцать пятый… — Хм-м… Может быть. Тебя Лала вывела на Дюваля? Домашнее имя сестры, два слога — Ла-ла — как два кончика оборванной трикотажной нити. Потянули вязку посильнее — и петля за петлей поползла цепочка. Лала, Люк, Рене, мать Гастона, наши родители… Или цепная реакция, как сказал бедолага психоаналитик… «Рад вас видеть, мадам Шанте!» — это тоже, кстати, сказал он. Кларис наверняка пожаловалась ему, что у ее мужа, который жалеет верной старухе Клементине лишний су, очередная корыстолюбивая любовница. Психоаналитик Жак уложит Кларис на кушетку, выслушает, посоветует… Что может посоветовать моей сестре бедолага Жак? Да не такой уж он и бедолага — к нему вернулась жена. Из-за радуги. Из-за моей, между прочим, радуги! Конечно, кому все, а кому… Даже дискета лезет в компьютер не тем боком! — Кларис? — Полное имя сестры звучало безопаснее. — Нет. А разве она его тоже знает? Лифт остановился. Гастон почесал нос, как бы помогая себе не чихнуть, поправил ноутбук под мышкой. — Ладно. Все потом. Мы приехали. — Он нажал на литую ручку вычурно-решетчатой двери лифта. — Выходи. Как же я ненавижу эти идиотские стилизации в современных зданиях! Через несколько шагов по коридору Гастон уверенно распахнул передо мной не менее вычурную, но теперь уже филенчатую дверь а-ля ретро, лишенную каких-либо опознавательных знаков, за исключением разве что металлических цифр номера, как в гостинице. Я закашлялась, не успев даже переступить порог офиса. Офис как офис: столы, стулья, жалюзи, подвесной потолок, на полу — изобилие шнуров от техники, только местная атмосфера — из никотина на сто процентов. Впрочем, какие-то остатки воздуха здесь все же присутствовали, иначе дальнейший процесс горения тире курения был бы невозможен. А так одна сигарета уверенно дымилась поверх переполненной окурками пепельницы на окне, вторая — в пепельнице на столе, а третья — во рту Алекса, то бишь моего патрона. Он метался по офису и руководил процессом посредством мобильника. При нашем появлении Алекс вытащил сигарету изо рта, но руководить процессом не прекратил, лишь дополнительно округлил глаза. — Здорово, Дюваль. — Гастон за руку подволок меня к столу Алекса, пододвинул мне стул. — Садись, Беа. — И по-свойски расположился на соседнем. Алекс продолжал распекать и давать указания. Все сигареты надсадно дымили. Я села на стул, но мне хотелось только одного — убежать отсюда как можно быстрее, потому что дышать — просто физически, без всяких иных метафорических смыслов — мне здесь просто-напросто было нечем. — Банк-то спалить не боишься? — Гастон поместил ноутбук на край стола хозяина офиса. — Или это входит в твои планы, старина? Содрать с них подороже за ремонт после пожара? В отличие от меня Гастон чувствовал себя здесь вполне комфортно, прямо как на высокогорном курорте. Стараясь не дышать, я полезла в сумку за проводами. Алекс уселся за свой стол, инфернально глядя на меня, затянулся, выпустил из носа облако дыма и в который раз напомнил некоему Ксавье о его обязанностях как бригадира, о сроках сдачи объекта и почему-то о налогах на вывоз мусора. — Говорят, в гору пошел мой однокашник. Заказ теперь берет аж у самого Маршана! А так, чтоб заборчик какой покрасить или там крышу над баром подлатать, это уж ему и не заикайся! — упражнялся в остроумии муж сестры. — И ведь за работу-то берет сущие гроши! На десять, да что там на десять, аж на восемнадцать целых и шесть десятых процентиков любых конкурентов за пояс заткнет! Особняк по цене курятника! Плачьте и дрожите, подрядчики! Стреляйтесь, будущие банкроты, прыгайте из окон! Дюваль идет! — Заткнись, Гастон!.. — не выдержала я и тут же закашлялась с новой силой, опять хлебнув здешнего эфира. — Извини, Беа. — Он вскочил, настежь распахнул, ломая забренчавшие жалюзи, окно и перенес меня к нему вместе со стулом. Сумка и компьютерные аксессуары с моих колен упали на пол. — Хоть бы кондиционер себе нормальный завел, дружок! — От темного неба в помещение потекла благодатная прохлада; крупные капли дождя громко и ободряюще застучали по металлическому откосу. — Свою же сотрудницу уморишь, старина. — Я тебе не дружок и не старина! — вдруг взорвался Алекс, только сейчас наконец прекратив телефонировать и водрузив непогашенную сигарету на кучу окурков. — Что ты тут раскомандовался у меня?! Откуда ты взялся? Кто тебя звал? — Успокойтесь, господа, — сказала я. — Мне уже лучше. Но вообще-то я не понимаю, что здесь происходит? — Ты не понимаешь? — Голос Алекса дрожал, глаза метали молнии. — Ты сама его привела — и ты не понимаешь? — Подожди, Дюваль. Я сейчас все объясню. Мадемуазель Тиба ни при чем. — Неужели? Почему же она отрекомендовала тебя охране как шофера? Знала же, что я больше не желаю знаться с тобой! Видеть тебя не желаю! — Ладно, не кипятись. Что было, то прошло. — Что прошло, господа? Объясните вы мне или нет? — Извини, Беа. Мне казалось, что ты и так все знаешь. Разве Кларис никогда не рассказывала тебе? — Н-нет… — Зачем ты опять все валишь на Кларис, Шанте? — Алекс пытался снова закурить, но зажигалка не повиновалась. — При чем здесь моя сестра? — Сестра? — Алекс резко взглянул на меня и чуть не обжег себе пальцы. — Ты эти-то затуши, дружок. — Гастон показал глазами на сигареты во всех пепельницах и мягко, как заботливый папаша, отобрал зажигалку из рук неожиданно обмякшего Алекса. — Не надо больше травить мадемуазель Тиба. — Я все понял, вы все сговорились против меня… — Алекс! — Не плети глупостей, Дюваль. — Гастон поморщился. — Успокойся. Давай говорить серьезно. У меня к тебе деловое предложение. — У тебя? Да ты просто завидуешь моему успеху! — Ты считаешь, что достиг успеха? Да ты ездишь все на том же драндулете, как ездил в студенческие годы! Я за это время сменил четыре машины! А твой дешевый «роллекс»? У меня давно «шанхаузен интернешнл»! — Да пошел ты! Папенькин сынок! Захапал все готовое! Я всего добился сам! — А как ты одет? Пиджачишко с прошлогодней распродажи и неизменные «гаучо»! Ты, как загнанный, сам носишься по объектам, как они еще не развалились за столько лет? Я их сразу узнал, и твой занюханный «рено» тоже! — Господа! Успокойтесь! Это смешно, честное слово! — Честное слово? — передразнил меня Алекс. — Какое честное слово может быть у такой, как ты? Ты все время врала мне про какого-то свояка-адвоката! А он не адвокат! Он… Он… Он твой любовник! Я все так же сидела возле раскрытого окна, но воздух вдруг куда-то медленно начал уплывать, а лебеди по-гусиному закричали: «Ноги! Ноги! Гы-га-ги!», и цепная карусель с лязгом и звоном закружилась в черной пустоте как бешеная… — Ты в своем уме, Дюваль? — Где-то за пределами пустоты существовал размеренный голос Гастона. — Я женат на ее сестре! Как ты только мог такое подумать?! — С тебя станется! — Слушай, дружок. В старину такие вещи шевалье решали на револьверах. А я не шевалье. Я просто набью тебе морду. «Болеро» Равеля. Как старый, надежный друг. Как живое существо, как кот Алекса. Вот чего мне не хватало все это время! — Чего еще, Ксавье? Ну… ну… И замечательно! Ведь можешь же! И не звони мне каждую минуту. У меня посетители! Все. Отбой. — Алекс кашлянул. — Так что ты сказал, Шанте? — Морду, говорю, набью тебе за такие вещи! — А! Хорошее дело. Давай! Можешь даже снять свой прикид от Армани, чтобы потом не испортили в больнице. — Это не Армани. — Голос Гастона определенно повеселел. — Это всего лишь скромный Хуго Босс. — Скромный? — Интонация Алекса тоже явно изменилась. — Самый скромный в мире, дружок. Ну что, прямо здесь будем драться? — Ладно, Шанте. Это все глупости. Какое у тебя предложение? — Слушай, малыш Дюваль, а у тебя ничего нет выпить? За встречу? Все-таки года четыре не виделись как-никак. — Не четыре, а ровно пять, старина Тото. — Ну юбилей. Тем более. На самом деле я ужасно рад видеть тебя, малыш Дюваль! Малыш Дюваль, малыш Дюваль… Ну ведь точно! Именно его упомянул тогда Гастон, когда сестра просила устроить меня к нему на работу. То-то мне и казалось, что я уже раньше слышала это имя. А потом я перепутала его с этой, как ее, Лебуафлори или Лефлорибуа?.. Как-то так звали ту буйнопомешанную на прихотях идиота-патрона тетку. А мой патрон — малыш Дюваль или даже Кот в сапогах. Я что, тоже должна потакать любым его идиотским прихотям?.. — Беа! Тук-тук! — Мой патрон постучал по подоконнику. Я встряхнула головой и зачем-то поднялась со стула. Алекс стоял рядом и протягивал мне что-то в пластиковом стаканчике. В босоножках на платформе я опять получилась выше его. Рядом со мной моего патрона не спасала даже экзотическая обувь. — Что это? — Я поспешно села обратно, не дожидаясь возможных гусино-лебединых воплей из пустоты: «Ноги! Ноги!» — Коньяк. — Алекс благодушно пошевелил усами. — Выпей с нами. У нас юбилей. — Выпей, выпей, Беа. А потом мы научим тебя курить! — Что? Я не ослышалась? — Ладно. Не обижайся, Беа. Просто выпей с нами. — Ты хорошо поработала, Беа, — сказал Алекс. — Имеешь полное право расслабиться. — Да не хочу я с вами пить! Вы оба разыграли меня! То кривляетесь, готовы убить друг друга, то теперь пьете вместе! — Беа! — в один голос укоризненно воскликнули оба. — Договорился со своим дружком, Гастон, и устроил меня на работу? Спасибо! — Я демонстративно вышвырнула стаканчик в окно и перешагнула через шнуры, собираясь направиться к выходу. — Я, кажется, отработала ваш аванс, мсье Дюваль? — Беа! Беа! — У вас отлично получается хором. Веселитесь, господа. Смета, как я понимаю, здесь не нужна никому. — Да подожди ты! — Алекс цепко схватил меня за руку. — Что ты, в самом-то деле? — Ничего. Отпусти! Мне больно! — Полегче, дружок, — вмешался Гастон. — Куда ты собралась, Беа? «Болеро» Равеля. — Что с тобой? — тихо спросил Гастон, по-собачьи наклонил голову вбок и заглянул мне в глаза. — Да вы что там, все спятили? — орал в микрофончик побагровевший Алекс. — Какие сверхурочные? Завтра сдаем объект! Вы же ночная смена! — Не знаю. — Я вздохнула. Глаза Гастона были ночные и глубокие. Из окна иногда залетали капли дождя. — Я не знаю. — Устала? Поехали домой? — Можете не шептаться, господа. Я побеседовал, — сказал Алекс, достал из ящика стола еще один стаканчик и принялся наливать всем коньяк. — Давайте еще по глоточку и пора заканчивать со сметой. Поздно уже. На этот раз я выпила со всеми. Мой патрон вытирал пальцами усы и косился на сигаретную пачку. — Потом покуришь, Дюваль, — сказал Гастон, поднял шнуры с пола и протянул их Алексу. — Включай бук в сеть, пока не кончилось питание. — Это и есть твое деловое предложение? — Алекс безмятежно вертел провода в руках, поигрывая с разъемами. — Слушай, я не знаю, как ты вышел на Маршана и чего вы там накрутили с Беа, но это, — Гастон постучал пальцем по ноутбуку, — серьезная смета. Понимаешь, серьезная. Ее серьезно делали серьезные люди. И не два дня, а гораздо дольше. Сметчик, технолог, нормировщик, даже мадам архитектор выкроила время. Изучали состояние фундамента, грунты… Ты хоть сам-то видел дом Маршана? — Я вот слушаю тебя, дружок, и все больше прихожу к выводу, что этот документик родился в твоей конторе. — В моей. От тебя мне теперь скрывать нечего. Только не нужно оскорблять моих специалистов. Документик! — Это ты оскорбляешь, Гастон, — вмешалась я. — Причем в первую очередь меня. Я-то как раз ничего не накрутила, а вот твои специалисты!.. — Что ты имеешь виду? — Гастон побледнел. — Пещерные технологии, дружок, — вместо меня ответил Алекс, с притворным сочувствием наморщив нос, усы победно взъерошились сами. — Изготовление монолитного перекрытия вручную стоит… ох как дорого стоит! Еще по глоточку? — Не откажусь, старина. — Гастон миролюбиво протянул свой стаканчик. — Конечно, дорого. Но ведь там зал! Стандартные плиты класть-то не на что. — Согласен. — Алекс плеснул коньяку. — Стандартные — не на что. А как насчет предварительно-напряженной заводского изготовления? Между прочим, идея нашей мадемуазель Тиба! — Поздравляю, Беа! — Гастон поприветствовал меня стаканчиком. — Гениально! Ты великий специалист! За тебя! Все выпили под музыку Равеля. — Ролан, милый, ну не надо так переживать. Что? Плохо слышно. У тебя будет еще много девушек! Давай потом, дома поговорим. У меня посетители. — Алекс отключился и растерянно посмотрел на нас. — Сердечные проблемы? Первая любовь? — догадалась я. — Двадцать первая. — Алекс махнул рукой. — А каждый раз одно и то же. Так о чем мы говорили, господа? — О плите, дружок, я бы даже сказал, о плиточке. — Гастон расплылся в улыбке. — Изготовят вам эту плиточку размером двадцать восемь аж на восемнадцать метров, если не ошибаюсь, на каком-нибудь заводе, я даже не спрашиваю, господа, на каком! — Он категорично замахал рукой, кокетливо глядя на меня. — Я вовсе не интересуюсь реквизитами ваших замечательных поставщиков! Боже упаси! Вопрос в другом. Как же они вам ее на объект-то доставят? Или у нашей мадемуазель Тиба и на этот случай припасена идейка? Что-нибудь из опыта строителей египетских пирамид? — Ты мерзавец! — Меня затрясло от его улыбочки и интонации. — Ты просто мерзавец! — Может, ты и права, малышка, я мерзавец. А вот наш дорогой мсье Дюваль — идиот, если принял это всерьез, да еще надеялся убедить в такой дичи Маршана. — Я идиот?! По-твоему, я идиот?! — Ну извини. Ну я не прав. Так, сдуру сорвалось. Честно говоря, я не ожидал, что можно всерьез строить снижение сметы на заведомой дури, вероятно рассчитывая в дальнейшем так или иначе превысить стоимость заведомо несерьезной стройки… — Заведомо несерьезной, заведомо несерьезной! — передразнил его Алекс. — Как же так вышло, Беа? — Я… — В его голосе я почувствовала не злость, а горечь. — Я хотела, как лучше… Правда! Но мы можем все еще исправить! — И вернетесь к исходной смете, господа. — Гастон сладко потянулся, раскинув руки. — Моя смета идеальна. — Ты тоже считаешь меня идиотом, Беа? Как я мог упустить доставку из виду? Как же я мог не подумать об этом? — Чары очаровательной мадемуазель Тиба, дружок, — нежно заявил Гастон и подкашлянул. — С кем не бывает. — Ты не идиот, Алекс! — закричала я. — Идеальной сметы не бывает! Там еще есть где исправлять! Верь мне! Включай скорее компьютер! — Правда? Я могу тебе верить? — Вместо того чтобы заняться техникой, Алекс зачем-то взял меня за руки и растерянно смотрел в глаза. — Да, Беа? — Конечно! Я же с тобой! Мы успеем! — Правда? Мы вместе? Ты не предашь меня? — Ну что ты, Алекс! У нас все получится! — О-о-о! — протянул Гастон за моей спиной. — Я, пожалуй, пойду с вашего позволения, господа. Тут, я вижу, будет совсем не до сметы. — Что? — Я обернулась. — Что ты сказал? — Алекс вспыхнул. — Что слышал. Только давай без обид, Дюваль. Хватит враждовать. Мы же старые друзья. Я готов предложить тебе работать вместе по моей смете. — Испугался, что Маршан обойдется без тебя? — Перестань, тебе не снизить цену ни на су. Су-су-су… — телефонной трубкой заныла обиженная невниманием пустота. Он жмется заплатить верной Клементине лишний су-су-су… — Значит, все-таки испугался, старина Тото? — Да ладно. Спроси хоть у Беа. Ни на су! Верной Клементине лишний су-су-су… — Ищешь союзника, Гастон? Не выйдет! Объект наш! — В подтверждение моих слов полилась мелодия Равеля. — Ваш? — прошипел Гастон, со скрипом стиснув зубы. — Да не будет он ваш! — Что еще, Ксавье? Что? Не слышно… Что? — Никогда не будет! — Гастон схватил ноутбук и опрометью бросился из офиса. — Как это отключили свет? Что? Ты бредишь, Ксавье! — Стой! Гастон! Куда ты?! — Я рванулась за ним и чуть не упала. Провода оргтехники вились змеями. — Проклятье! Стой! — Ищи электрика, Ксавье! А? Я тебя не слышу! — Что ты сидишь? — Я потянула Алекса за рукав. — Он же уходит! Стой! За Гастоном захлопнулась дверь. Алекс обогнул стол. — Я тебе перезвоню, Ксавье! Перезвоню, говорю! Наконец-то мы побежали. — Слышно, как из подвала, — пожаловался мне на бегу Алекс. Мы выскочили в коридор. Гастон вызывал лифт. — Стой! Не делай этого! — крикнула я. Гастон, не оборачиваясь, кинулся к выходу на лестницу. — Должно быть, батарейки садятся… Хлопнула дверь вестибюля. — Какие еще, к лешему, батарейки?! Не видишь, что ли, что он уносит наш компьютер?! Скорее! Вызывай лифт! — Нет! Не останавливайся! — наконец-то врубился Алекс. — Сразу на лестницу! Лифты отключают после десяти! Мы выскочили из вестибюля на лестничную площадку. Торопливые шаги Гастона гулко раздавались далеко внизу. — Ты можешь двигаться быстрее? — Алекс поскакал через две ступеньки. — Не могу! — Какого рожна я надела эти босоножки на здоровенной платформе! Где-то хлопнула еще одна дверь. — Уйдет ведь! — простонал Алекс. — Давай руку! Я вцепилась в его руку и тоже попыталась преодолеть две ступеньки одним прыжком. — Проклятье! Лестница, стены, перила завертелись перед глазами… Хорошо, Алекс сумел удержаться на ногах, а то бы я пересчитала лбом все ступеньки, а так — судорожно присела… — Ты цела? — Вроде бы. — Я устроилась на ступеньке поудобнее. — Вставай! Бежим! — Слушай. Это глупо! Позвони охране. Они задержат его. — Боже мой! Конечно. А ты чего не встаешь? Ты ничего не сломала? — Звони! Я сейчас встану. — У тебя точно все в порядке? — Да точно! Дай мне перевести дух. Звони. «Туум-пуум-рара-пуум-руум» — Равель опередил наш звонок в охрану. — Ксавье! Я тебя умоляю! Что? Да не надо ждать моего звонка, решай сам! А? Не слышу! Пережгли проводку? Я не сомневался. Не сомневался, говорю! Что? А не надо врубать сразу все дрели в одну розетку! Дрели! А? Не слышу, Ксавье! — Он вздохнул. — Все. Сели батарейки. — Боже! — Я мгновенно вскочила на ноги, с облегчением осознав, что ненадежная нога вполне надежна, и похвалила себя за мудрую перевязку. — Скорее, позвоним по телефону из офиса! Теперь мы помчались наверх. С точки зрения платформ, занятие более безопасное, но явно им не по вкусу. — Беги, Алекс! Я догоню! Он со скоростью моего кота взлетел на следующий пролет и скрылся из виду. Вот так сапоги-скороходы! «22», — извещали витые буквы на дверях, ведущих в холл с лестничной площадки. Мы спустились всего-то на пять этажей, а мне показалось, что мы доскакали чуть ли не до подвала. Я неторопливо преодолела два пролета. «23». Еще два. «24». Теперь «25». «26». Последние два!.. — Ты что тут делаешь? На ступеньках перед дверью с цифрами «27» сидел Алекс. — Одиннадцать. — Он продемонстрировал мне наручные часы. — Одиннадцать ноль три. — Ну и что? — Я решительно шагнула к двери. — Успокойся. — Он смешно остановил меня, схватив за ногу. — Садись. Здесь ковер, не простудишься. Все двери на парадную лестницу заблокированы до утра. В десять охрана отключает лифты. В одиннадцать — блокируют двери. — Но они же знают, что не все вышли из здания! — Ну и что? Есть еще служебный ход, его блокируют в полночь, и даже запасная пожарная лестница. — В таком случае пойдем искать Гастона. Он наверняка тоже где-нибудь сидит этажами ниже. — Он ушел, Беа, — хмыкнул Алекс. — Ты же слышала, как внизу хлопнула дверь. — Слышала, — согласилась я и присела на ступеньку. — Ты уверен, что он ушел по служебной лестнице? — Угу. Или по пожарной. — Угу! — передразнила я. — А откуда он знает, где они находятся? Что эту запирают, а те не запирают? Что их вообще запирают в определенное время? Откуда он знает? — Все? — Он терпеливо смотрел на меня. Я кивнула. — Беа, лет пятнадцать назад мы с ним вместе строили это здание. Фирма старика Шанте вообще много чего строила в Дефансе note 2. — То есть вы оба раньше вместе работали у его отца? — Ну конечно. А ты не знала? Действительно не знала? Я вздохнула. Алекс опять не доверял мне. — Вы были друзьями? — О! Еще какими! Как братья. Папаша Шанте считал меня своим вторым сыном. Мы были еще студентами, когда он доверил нам вести эту стройку. Можно сказать, наш с Гастоном первый самостоятельный объект. — Алекс вздохнул и почесал усы. — Так что Гастон тут все унитазы в лицо знает! Даже если ему неизвестно про блокировочный график, он все равно любым способом должен был сбить нас со следа. Нырнул с лестницы на любой этаж — и поминай как звали! Ищи ветра в поле. — В каком еще поле? Ты чего, Алекс? Он муж моей сестры, что, я не знаю, где их квартира? Или где его офис? Позвони в охрану, пусть нас выпустят, и поедем к нему. — А батарейки? Ты забыла? Как я позвоню? — Нам предстоит сидеть на лестнице до утра?!! — Нет. Я просто тут ждал тебя. Мы выйдем через технический этаж по пожарной лестнице. Пошли. — Он взял меня за руку, вставая со ступеньки. — Поднимемся на самый верх, а там есть дверь технического этажа. — Разве она не заблокирована? — Заблокирована, но блокировка автоматически снимается, если, например, в случае пожара открывать ее ключом. — У тебя есть ключ? — Самое смешное, что есть. — Он вытащил из кармана какой-то невзрачный ключ с бирочкой, показал, бросил обратно и, почесав усы, смущенно заверил: — Честно, я сегодня собирался сходить туда, давно стекло надо вставить — голуби одолели, да опять не смог выкроить полчаса… — Говоришь, изучал менеджмент? — Изучал. — Удивительный стиль управления! — Да ладно. Что я, без рук, что ли? Из-за такой ерунды срывать стекольщика с объекта?
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|