Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ПАРАЛЛЕЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ 5 страница




Мы приучены использовать суждение в роли привратника, сторожа, охраняющего вход. Этот «приврат

ник» подвергает досмотру каждую идею, пытающуюся обосноваться в вашей голове. Все должно быть проверено и помечено клеймом «истина» или «ложь». Это как строгая охрана в вестибюле современного офисного здания. Охрана обязана быть строгой, ведь как только вы пройдете внутрь, вы будете вольны ходить где угодно, и никто вас больше не остановит. Проверка есть только на «входе», поэтому она должна быть очень надежной. Вот как мы приучены использовать суждения.

Подумайте о разнице между канатом и цепью. В цепи крепким должно быть каждое звено, иначе она порвется. В канате же совсем необязательно, чтобы целой и крепкой была каждая нить. Даже если некоторые нити прогнили, остальные выдержат нагрузку. Канат — это «параллельная» система, а цепь — «поел едо вател ьн ая».

В режиме исследования вы допускаете разные возможности. И они так и остаются возможностями. Допускаются даже возможности взаимоисключающие. Если продолжить аналогию с охраной, то у входа никакой проверки нет, но за каждым входящим все время, пока он находится в здании, непрерывно наблюдают как за объектом возможного риска. Никого предварительно не проверяют, но и за «своего» не принимают; к каждой «возможности», пока она остается «возможностью», относятся с подозрением.

Эта аналогия с охраной проливает свет на еще один важный момент. Когда суждение используется в роли привратника, если идея проверена и пропущена вовнутрь, она уже навеки считается «истиной» и больше никогда не перепроверяется. Именно так Сократ убеждал своих слушателей. Он заставлял их признавать за «истину» один пункт своих рассуждений за другим. Если бы собеседник хотя бы раз сказал не «да», а «возможно», вся цепочка доказательств рассыпалась бы.

С помощью параллельного мышления мы обогащаем поле деятельности «возможностями» и затем приступаем к построению наиболее приемлемых действий или решений.

Использование суждений для охраны входа ведет к двум возможным ошибкам:

1. Мы навсегда отвергаем то, что на самом деле является правильным — хотя, быть может, в рамках иной парадигмы.

2. Мы навечно принимаем за «истину» то, что кажется правильным здесь и сейчас — но может не быть таковым в иных обстоятельствах. Именно во избежание этой ошибки софисты (и их современные «двойники») предпочитали релятивистское отношение к истине — принимая за абсолют лишь «истину игры» (где мы сами устанавливаем правила).

Испорченная рыба может провонять собой весь холодильник. Поэтому принятие за истину ложного предположения может постепенно разрушить всю мыслительную конструкцию, построенную на базе этого предположения. Система охраны входа предполагает, что, положив рыбу в холодильник, мы напрочь забываем о ней. Параллельная система предполагает, что мы помним о рыбе и о том, что она может испортиться.

В параллельной системе мы не собираемся оставлять рыбу в холодильнике надолго.

Использование суждений в роли привратников может быть также наступательным оружием. Возражающий выдвигает дихотомии — обычно надуманные, фальшивые — и заставляет собеседника делать выбор.

«Этот человек либо честен, либо нечестен».

«Мы или едем в Европу, или не едем».

«Мы либо уступаем требованиям профсоюза, либо стоим на своем».

Человек, поставленный перед выбором, старается выбрать наиболее приемлемый вариант. И попадает на крючок. Теперь оппонент может завести его, куда захочет. Следующий этап: снова два варианта на выбор и т. д. Этим самым методом почти постоянно пользовался Сократ. Его собеседникам постоянно предлагался выбор, причем «разумный» вариант выглядел явно сильнее «неразумного». Таким образом Сократ увлекал своих слушателей за собой.

Обычно затруднительно ответить:

«Я хочу то и другое».

«Я не приемлю ни того, ни другого».

«Я пока не вижу необходимости в таком выборе».

В традиционной системе мышления суждения зачастую высказываются на самой ранней стадии. Это характерно для данной системы. Ранние суждения выполняют одну из двух функций:

1. Функцию привратника, с ходу принимающего или отвергающего то, что предлагается.

2. Идентификационную функцию, подбор подходящей ячейки.

В любой системе классификации важное значение придается границам. Это следует отнести в ячейку А или Б? Это фрукт или овощ? Это личные расходы или издержки производства? На таком разграничении понятий в значительной мере сфокусированы образование и философия. Это абсолютно необходимый аспект системы суждений и ячеек. Вы должны быть уверены в том, куда отнести тот или иной объект, потому что он останется там навсегда.

В параллельной системе поначалу обо всем этом можно не беспокоиться. Вы можете сказать: «Будем пока считать это относящимся и к А, и к Б». Вы можете скопировать документ и одну копию положить в папку А, а другую в папку Б. Когда будут собраны все факторы и придет время принимать решение или действовать, тогда вы и будете делать окончательный выбор. И вполне может статься, что интересующая вас сумма частично будет отнесена на счет личных расходов, а частично — на счет не облагаемых налогом издержек производства.

Мы привыкли к классификационным ячейкам. Любой объект должен быть помещен в какую-то строго определенную ячейку. Или «плюс», или «минус». Как может что-то быть тем и другим одновременно? Но ведь может — в зависимости от угла зрения и обстоятельств. Классификационные ячейки, базирующиеся на системе суждений, вполне можно было бы заменить «исследовательскими окнами». Вы смотрите через окно А и видите то, что видите. Глядя через окно Б, вы опять же видите то, что видите. Видимые изображения могут в значительной мере пересекаться. Кто-то через окно Б видит то, что вы видите через окно А. Это неважно. Вы не ограничиваете свое восприятие только образом А или образом Б. Вы хотите иметь полную картину. И окна лишь помогают вам в этом. Поэтому когда учащиеся используют способ направления внимания РМІ, они не стремятся классифицировать наблюдаемые аспекты как «плюсы», «минусы» и «интересные места» — они стараются осознанно смотреть через эти «окна» и видеть то, что видно. Пересечения возможны. Один и тот же фактор может оказаться сразу в нескольких списках.

Здесь все дело в расстановке акцентов и очередности. Я не против суждений. Суждение является важной и порой необходимой мыслительной операцией. Весь вопрос в последовательности его применения. Судить с самого начала или же сперва исследовать вопрос, проработать, «придумать» возможные действия или решения и только потом судить? Сократовской системе присуще судить идеи с самого начала — возможно, потому, что изначально она замышлялась для решения таких вопросов (этических, к примеру), где такая поспешность суждений более или менее оправдана. Разница между двумя подходами иллюстрируется на рисунке 6. Что же касается акцентов, то мы слишком сильный акцент делаем на суждения и гораздо меньший — на исследование.

Предлагать отказаться от суждений, заменив их исследованием, значило бы попасть в те же самые силки, расставленные традиционной системой мышления, согласно которой для того, чтобы предложить что-нибудь, нужно подвергнуть нападкам что-то другое. Суждения очень полезны (когда они на своем месте), но совершенно неэффективны без исследования и генерирования идей.

Есть еще вопрос о «результате» суждений. Следует ли всегда стремиться к абсолютной определенности? Следует ли все раскладывать по «истинным» полочкам- ячейкам? Или результатом суждения все-таки может быть «возможность», хотя и более сильная, более вероятная, нежели «возможность» на этапе исследования?

«Я считаю это правильным».

«Я считаю, что это вполне вероятно».

 

Действие


Восприятие

 

^Действие 2

^Действие 3 Конструирование

Параллельное мышление

Рис 6

Суждение не обязательно должно быть сопряжено с решением дихотомии истина/ложь, на чем настаивали Платон и «Банда Трех», стараясь уйти от релятивизма софистов.

Система суждений настаивает на том, чтобы мы были «правы» на каждом этапе — как должно быть крепким каждое звено цепи.

На рисунке 7 показано движение автомобилиста по узкой дороге. Есть поворот влево, но поскольку этот поворот уводит несколько назад и в сторону от нужного автомобилисту направления, он его игнорирует. Однако с вертолета хорошо видно, что есть гораздо лучшая дорога, ведущая в желаемом направлении. Следовало ли автомобилисту исследовать боковую дорогу? Наверное, нет, поскольку это было бы непрактично. Цель этой иллюстрации — показать, что суждение является вопросом «практичности», а не истины.

 


 

Рис. 7

С точки зрения «истины» параллельная дорога полезна. Но как практическая такая боковая дорога может быть не принята. При движении по извилистому шоссе иногда приходится поворачивать к югу, даже если вам надо на север. В таком контексте мы допускаем необходимость двигаться в направлении, которое кажется противоположным желаемому.

Провокационные методы, используемые для стимулирования творческих идей в системе латерального мышления, помогают нам выбираться из привычной, наезженной колеи, которая образовалась в результате определенного жизненного опыта.

Много лет назад я придумал новое слово «по», сигнализирующее о провокации. Благодаря провокации мы можем говорить вещи заведомо абсурдные, но позволяющие «продвинуться вперед», к полезной новой идее. Это бывает совершенно необходимо в силу асимметричной природы паттернов человеческого восприятия.

Например, мы могли бы сказать:

«По машины с квадратными колесами».

«По завод, построенный ниже по течению самого себя».

Необходимость быть правым на каждом этапе делает творчество практически невозможным.

Первая фраза полностью противоречит нашему пониманию инженерных принципов. Второе утверждение вступает в противоречие с нормальной логикой: как может один объект быть в двух местах одновременно? Если подвергнуть эти идеи суждению, то их приходится отбросить как совершенно бессмысленные.

Однако от первой идеи мы в процессе «движения» (формальная ментальная операция) можем перейти к идее «умной подвески» у автомобилей. Используя «движение» от второй провокации, мы переходим к идее о том, что если завод строится на берегу реки, то забор воды должен располагаться ниже по течению сливных труб, чтобы завод потреблял свои собственные отходы и потому был кровно заинтересован в максимальной их очистке.

Необходимость быть правым на каждом этапе делает творчество практически невозможным.

Когда мы судим рождающуюся идею, не дав ей развиться, приговор почти всегда бывает обвинительный — идея отвергается. В системе шести шляп такое поспешное отвержение недопустимо, потому что «время „черной шляпы“» наступает позже. Я не намерен здесь пускаться в подробности методики латерального мышления, которая к настоящему времени уже много лет используется с большим успехом.

Рассмотрев охранную роль суждения (истина/ложь и принятие/отвержение), мы подходим к ее идентификационной роли: в какую ячейку это попадает?

У меня есть факс с маленьким окошком-индика- тором. Если что-то идет не так, в окошке высвечивается сообщение: «Ошибка 003». Я беру инструкцию и читаю: «Нет бумаги. Действия: вставьте бумагу». Или бывает «Ошибка 127»: «Несовместимый терминал. Действия: Позвоните другому оператору». Это действительно очень разумно и удобно. Как иначе пользователю знать, в чем проблема и как ему поступить?

Факсимильный аппарат сам идентифицирует ошибки, и действия вытекают непосредственно из идентификации.

Очень похожим образом мы используем суждения для идентификации ячеек. Мы ставим диагноз, выносим приговор. И когда мы решаем, что такой-то объект попадает в такую-то ячейку, последующие действия даются нам легко, поскольку заранее предопределены ячейкой.

Есть широкие ячейки типа «привлекательный», «неприятный», «друг», «враг», и к ним прикреплены определенные действия: к этому стремись, этого избегай и т. д.

В некоторых случаях животные, получая через органы чувств достаточно информации для идентификации ситуации, действуют мгновенно, побуждаемые инстинктом. Система ячеек/суждений призвана сделать то же самое для людей: мгновенные суждения для идентификации ситуации, а затем мгновенные действия. Это значительно упрощает жизнь.

Выше мы уже говорили о негибкости и опасности системы ячеек и связанной с ней категорической определенности. Было бы полезно, однако, вспомнить об этом еще раз, заметив, что действия, прямо вытекающие из идентификации ячейки («Он враг»), являются автоматическими и «топорными». В таких действиях очень мало творчества. Согласно традиционной системе мышления, одного «знания» достаточно, и ничего придумывать не нужно: стремись к хорошему и избегай плохого.

С автоматизмом метода суждений/ячеек резко контрастирует параллельное мышление, с помощью которого мы расширяем поле деятельности «возможностями» и затем приступаем к конструированию наиболее приемлемых действий или решений. Затем предложенный ход действий или предложенное решение мы увязываем со своими потребностями, с доступной информацией, с ситуацией. Эта последняя стадия является формой процесса суждения или сравнения.

«У него нет опыта руководства больницей. Его кандидатуру нужно отвергнуть».

Это был бы обычный для системы охранительных суждений подход.

«У него есть опыт работы в банковской сфере, и он управлял крупным отелем».

«Он всегда доводит дело до конца».

«Он хорошо лади^ с людьми».

«В каком-то смысле больница подобна отелю».

«Он умеет принимать решения».

«Другие претенденты очень традиционны».

«Учитывая все факторы, думаю, нам стоит испытать его».

Такое параллельное исследование принимает во внимание гораздо большее число факторов. Оно резко контрастирует с подходом, где с самого начала выносятся суждения, призванные стать основанием для приятия или отвержения.

Между параллельным мышлением и традиционной системой мышления, в которой доминируют суждения, существует фундаментальная разница. Традиционное мышление напрямую вытекает из стремления к «истине», которая была так важна для Платона, а впоследствии для церкви и феодальных обществ.

Следует также помнить, что первоначальной целью просвещения было наделение багажом «знаний» узкого круга людей (юристов, писцов, философов). Такие люди затем призывались в помощь людям действия (царям, строителям, торговцам), когда те испытывали потребность в их знаниях. Это очень похоже на то, как современный человек использует базы данных для получения необходимой информации. Поэтому неудивительно, что образование никогда не интересовалось практикой или творчеством. Такое отношение закреплено в нашем умилении перед «классическим образованием». Знания всегда считались в системе образования важнее умения исследовать. Потому-то суждение и стало доминантной формой мышления.

КОНСТРУИРОВАНИЕ И АНАЛИЗ

Я

часто говорю, что западная цивилизация была бы сейчас в своем развитии лет на триста впереди, если бы не тормозилась нашей традиционной системой мышления. Очевидным возражением против такого утверждения является вопрос: почему же те цивилизации, которые не сдерживаются нашей системой мышления, не ушли вперед нас, а, скорее, плетутся в хвосте? На это есть два возможных ответа. Один из них: у других цивилизаций были и есть свои «тормоза». В Индии таким тормозом стало «приятие» существующего мира и приспособление к нему, как это иллюстрирует кастовая система. В Китае развитие тормозилось засильем схоластов и недопустимостью гипотез. В Африке таким сдерживающим фактором могла быть удовлетворенность обществом, которое ставит гуманитарные ценности выше технического прогресса.

Убежден, что тот прогресс, который был достигнут Западом, особенно в технических вопросах, был достигнут благодаря системе «возможности», которая существенно отличается от системы «истины» (хотя последняя и служит стимулом для поиска). Кроме того, я считаю, что прохладный Север был более ориентирован на практические действия, нежели жаркий Юг.

Ярким примером того, что может случиться, когда в культуре происходит смещение приоритетов от ста

бильности в пользу перемен, служит Япония, где после реставрации Мэйдзи в 1867 году наблюдался поразительно быстрый прогресс. Стремительное промышленное развитие Кореи (сорокакратный рост ВВП в период с 1960 года) — другой пример.

Техническая сторона никогда не была главной стороной западного образа мышления. Она пробивала себе дорогу скорее вопреки преследованиям и забвению. Роджер Бэкон провел последние пятнадцать лет своей жизни в сумасшедшем доме, с потрясающей нелепостью обвиненный в «высказывании новых идей». Это происходило не в каком-нибудь примитивном захолустье, а в средневековой Европе — в Оксфорде, центре интеллектуальной жизни.

Западная философия одержима тем, «что есть», а не тем, «что может быть». Мы одержимы «анализом», уделяя ему слишком много времени в ущерб «конструированию». Этому едва ли стоит удивляться, если учесть, что родоначальниками нашего образа мышления были члены «Банды Трех».

Сократ был озабочен «поиском истины». Вы не придумываете истину, а находите ее. Сократ верил в добродетельность знания, полагая, что все дурные поступки объясняются лишь невежеством. Если донести до людей голую правду, то они будут вести себя добродетельно. Чтобы содействовать добродетели, не надо конструировать какие-то прагматические правила поведения, надо лишь отыскать «истину». Сократ пытался найти истину с помощью индукции. Рассматривая множество примеров, он надеялся экстрагировать из них «истинное определение». Как я уже упоминал, это несколько отличается от примера с группой ученых, пытающихся выработать правила грамматики. В какой-то момент им приходится правила «придумывать», «конструировать», опираясь на то, что было обнаружено. Сократ не был готов что-либо придумывать, или, во всяком случае, ему этого не позволил бы Платон.

Анализ — весьма ценная умственная операция. Вы берете сложную ситуацию и пытаетесь разобраться в том, что происходит. Из каких факторов она складывается? Как эти факторы взаимодействуют? Это позволяет нам понимать сложные вещи. Это позволяет нам понимать новые вещи. Это позволяет нам предсказывать поведение. Это позволяет нам контролировать ход событий. В процессе анализа мы разбиваем ситуацию на узнаваемые части, на части, которые можно увязать с существующими ячейками. А что в этом плохого? Ничего. Но давайте подумаем вот над чем:

1. Мы стали одержимы анализом и тратим на него слишком много времени, игнорируя процесс конструирования.

2. При расщеплении сложной ситуации на элементы могут быть утрачены важные связи.

3. В процессе анализа рассматривается лишь одна из возможных точек зрения на ситуацию, которая может исключить рассмотрение ситуации с других точек зрения.

4. Анализ присваивает себе открытие «истинного» положения вещей.

5. В ходе анализа могут возникать фиктивные компоненты, которые затем обретают самостоятельную жизнь в новых интеллектуальных «играх».

Совершенно очевидно, что система образования видит свою роль в описании того, «что есть». Высшее образование особенно грешит этим, будучи почти тотально одержимо анализом. Это неудивительно. Строители строят, а «описатели» описывают. Но именно «описателям» принадлежит контроль над образованием и культурой. Поэтому анализ и описание стали доминантными интеллектуальными идиомами. Всякий, кто проходит через школьное и вузовское образование, в конце концов приходит к убеждению, что анализа и описания достаточно. Этого может быть достаточно для работы с тем, «что есть», но не для работы с тем, «что может быть». Поэтому все наши блестящие умы растрачиваются вхолостую, увязнув в мире анализа.

Возьмем обыкновенную бутылку минеральной воды. У нее есть крышечка. Есть отверстие, которое эта крышечка закупоривает. Есть горлышко. Есть «туловище» с приклеенной этикеткой. Наконец, есть дно, позволяющее бутылке стоять прямо. Еще между горлышком и «туловищем» есть перегиб, «плечо». Не должно ли быть также некоей «промежуточной зоны» между «туловищем» и донышком? А еще можно было бы выделить «подплечную» зону между «плечом» и «туловищем». Анализу нет конца, если увлечься этой игрой.

Западная цивилизация в результате многовекового промывания мозгов привыкла верить, что поиска и знания «истины» достаточно.

Вся наша философия и психология, в целом, представляют собой своего рода «игру в анализ». Правильно ли это? В той же мере, насколько правилен подробный анализ бутылки из-под минеральной воды. Необходимо ли это? Наверное, нет. Полезно ли это? Едва ли.

Я уже говорил о том, что психологи одержимы разного рода тестами и классификациями. Они хотят знать, «что есть». Куда меньше внимания уделяется разработке методов перемен, призванных исследовать, «что может быть». Защитники методики вычисления «что есть» скажут, что, прежде чем придумывать, «что может быть», надо в качестве основы иметь представление о том, «что есть». Но в этом случае поискам того, «что может быть», следовало бы уделять, по меньшей мере, столько же внимания с точки зрения выделения грантов, количества публикаций и т. д. Однако этого мы не наблюдаем.

Западная цивилизация в результате многовекового промывания мозгов привыкла верить, что поиска и знания «истины» достаточно. Но истина не растит хлеб, не строит ирригационные каналы, не предлагает новые идеи. Все это требует «конструирования».

Есть разница между измерением, описанием, фотографированием дома и его проектированием и строительством. Можно утверждать, что знание того, «что есть», включает в себя также и знание того, как правильно строить дом. Но если бы это знание было зафиксировано в прошлом, все дома вокруг нас были бы одинаковые.

Нам нужно развивать в себе навыки «строительного» мышления, а не просто полагаться на раз и навсегда данный и никогда не меняющийся учебник по строительству домов.

Сократ верил, что «истина», «справедливость», «нравственность» и т. д. являются понятиями вечными и неизменными. Мы считаем так и по сей день.

I Іочему? Потому что верим, что они сродни теореме

Пифагора о треугольниках, которая никогда не изменится (пока мы остаемся на плоской поверхности).

«Конструирование» подразумевает не только создание чего-то такого, чего не было раньше. Это может быть и повторение того, что уже существует. Это могут быть случайные проявления творчества, как, например, каракули. Между этими крайностями существует потребность в «конструировании» новых вещей, отвечающих каким-то целям — практическим, эстетическим или просто приятным.

Мы одержимы «анализом», уделяя ему слишком много времени в ущерб «конструированию».

Мы могли бы придумать и создать новое кулинарное блюдо, праздничное мероприятие, гончарное изделие, здание, парк, музыкальное произведение, лучшую судебную или демократическую систему, новую форму организации бизнеса, новую концепцию занятости.

Мы допускаем придумывание в «мире искусства» и в некоторых специализированных сферах профессиональной деятельности, но этой мыслительной операции в обычных школах не учат. В Италии вузы выпускают ежегодно около сорока тысяч архитекторов, хотя потребность имеется только в двух тысячах. В США эту же позицию занимают юристы. Самым популярным факультетом в американских университетах является юридический. Привычки конструктивного мышления, без которых не обойтись архитекторам, позволяют Италии оставаться на переднем крае стиля и моды почти во всех сферах. Привычки же юридического мышления порождают общество сутяжников.

Навыки придумывания и конструирования должны развивать в себе не только узкие специалисты, а псе и каждый. Одних только навыков критического мышления недостаточно. Нам нужно придумывать альтернативные способы действия, альтернативные точки зрения на вещи, придумывать решения, выходы из конфликтов и трудных переговоров.

Почему мы поверили в то, что идиомы «поиска» достаточно? Почему мы оставили в таком небрежении идиому «конструирования»? Ответ прост: «Банда Трех», сформировавшая западные привычки мышления, была озабочена именно поиском (хотя Аристотель был несколько практичнее других).

Мы отчаянно нуждаемся в конструировании новых слов. В противном случае багаж слов, уже существующих, будет сковывать нас, не позволяя воспринимать мир по-новому. Я придумал термин «латеральное мышление», который ныне вошел в словари и стал частью общеупотребительного лексикона. Я придумал слово «по», указывающее на провокацию. Хотя «радиус действия» его весьма ограничен. Это очень важное слово, позволяющее нам делать то, что существующий язык не позволил бы делать — использовать провокации и сигнализировать о них. И я уверен, что іермин «параллельное мышление» тоже будет подхвачен и найдет широкое применение. Есть также новое слово «вока», о котором мы поговорим в одной из следующих глав. Подобные слова кажутся искусственными и необязательными, пока ближе не познакомишься с тем, что они позволяют делать.

Придумывание является важнейшим компонентом параллельного мышления. С точки зрения традици-

I. І.ІК <244 онного мышления достаточно идентифицировать ситуацию, и такая идентификация сама подскажет необходимые действия. Достаточно быть правым на каждом этапе, и нужные действия последуют. С помощью параллельного мышления мы обогащаем поле действий возможностями, которые выкладываются бок о бок. Следующий шаг — придумать выход, решение.

В одной из предыдущих глав я указал на то, что традиционный метод решения проблем требует аналитического выявления причин проблемы и последующего искоренения этих причин. Этот метод хорошо работает там, где работает. Но есть проблемы, причины которых отыскать или устранить невозможно. В этих ситуациях приходится, опять же, придумывать выход. Никакой дальнейший сколь угодно глубокий анализ тут не поможет.

Каковы принципы и методы «конструирования» решений? Как это делается? Данная книга не подразумевалась как пособие по конструктивному мышлению. Это достаточно обширная тема, и подходов существует множество. Но все же давайте перечислим некоторые принципы.

1. Иногда параллельное рассмотрение факторов и желаний делает картину настолько ясной, что и выбор действий становится очевиден.

2. Можно попытаться примирить противоречия, трактуя их как провокации и используя для перехода к практической идее метода «движения».

3. Для открытия новых отправных точек и изменения существующих концепций бывает полезно умышленно использовать творческое мышление.

4. Прямая фокусировка на «создании пользы». Нужно определить требуемые полезные качества и затем найти способ обеспечить их.

5. Построить «идеальное» решение и затем отталкиваться от него, двигаясь в «обратную» сторону.

6. Позволить возможностям «самоорганизоваться» в желаемый результат.

7. Использование специальных методов вроде «потокограммы» (см. мою книгу «Водная логика»), чтобы выяснить, как перекликаются разные способы восприятия, и отыскать точки, наиболее восприимчивые к воздействию.

8. Традиционный метод систематической работы, направленной на удовлетворение потребностей и преодоление преград.

9. Метод «большого скачка»: создать новую концепцию (возможно, с применением латерального мышления), а затем постараться модифицировать ее, сделать практичной и приемлемой.

10. Придумать решение, отвечающее высшим приоритетам, а затем попытаться менее приоритетные требования «встроить» в проект.

11. Применить стандартные подходы и адаптировать их по мере необходимости.

12. Метод проб и ошибок, в процессе которого предпринимаемые действия постепенно улучшаются.

13. Создание практичной системы тестирования, позволяющей проверять различные альтернативы (компьютерная симуляция и т. п.).

14. Использование методов типа «концептуального веера» (см. мою книгу «Серьезное творческое мышление»),

15. Попытки бросить вызов отправным точкам, границам, предположениям, возражениям и т. д., поставить их под сомнение.

При всей возможной полезности перечисленных методов еще более важным является все же фундаментальная направленность на «конструирование». Проверяя экзаменационные работы студентов и школьников, я был поражен тем, насколько сильны они в анализе и насколько слабы в разработке практических действий. Этому нечего удивляться, если учесть, как мало внимания уделяет этому система образования. Даже в медицинских институтах основной упор делается на диагностику болезней. Разработке же методов лечения внимания уделяется очень мало. Это связано не с тем, что методы лечения постоянно меняются и могут устареть к тому времени, как студент получит диплом врача (что вполне справедливо), но с существованием подспудной убежденности, что достаточно правильно диагностировать болезнь, а лечение последует автоматически. В будущем все это изменится. Мы поймем, наконец, что такого понятия, как стандартные методы лечения, не существует и что каждый пациент требует индивидуального подхода. И даже индивидуальное лечение будет иметь разные фазы. Лечение — это не стратегия, а автоматическая реакция на стереотипный диагноз.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных