Глава I ЭТИОЛОГИЯ НЕВРОЗОВ

Причиной неврозов является действие психотравмирую-щих раздражителей (психических травм). Оно определяется той информацией, которую эти раздражители несут.

Чаще всего неврозы вызываются информацией о семей­ных или любовных невзгодах, потере близких, крахе надежд, служебных неприятностях, наказании за совершенное деяние, угрозе жизни, здоровью или благополучию¹.

Психической травмой может быть как безречевое, так и ре­чевое воздействие, например, вид горящего имущества или письменное сообщение о его гибели. Действие слова как но­сителя патогенной информации является одной из самых час­тых причин неврозов. Информацию может нести не только физический сигнал, но и его отсутствие, например, прекраще­ние связи космонавта с Землей.

Патогенными могут оказаться однократно действующие сверхсильные и, особенно, многократно действующие более слабые раздражители. В первом случае говорят об острых, во втором — о хронических психических травмах или пси-хотравмирующей ситуации. Действие слабых раздражителей может суммироваться.

Возможность возникновения заболевания под влиянием сигнального (информационного) значения раздражителя бы­ла, как нам кажется, доказана экспериментально И. П. Пав­ловым на животных. Экспериментальные неврозы у них уда­валось вызвать действием таких раздражителей, как слабый Звук звонка, стук метронома, прикосновение касалкой или вид эллипса, по форме приближающегося к кругу. Все эти сами по себе невинные раздражители становились для данного жи­вотного патогенными лишь благодаря той информации, кото­рой они были наделены.

¹ Ряд авторов, относя неврозы к психогениям, в то же время допускают, что они могут вызываться и такими общеистощающими вредностями, как длительное недосыпание, умственное или физическое перенапряжение. Од­нако и в этих случаях имеет значение информация, побуждающая человека преодолевать усталость.

И

По Е. Gellhorn и G. Loofborrow (1966), эксперименталь­ные неврозы могут быть вызваны сильным возбуждением ги­поталамуса, при котором одновременно активизируются оба его отдела. В нормальном организме положительные и отри­цательные условные раздражители вызывают специфическое локализованное возбуждение и торможение в коре. При экс­периментальных неврозах эта нормальная активность нару­шается. В основе этого лежит, по мнению упомянутых авто­ров, резкое усиление гипоталамо-кортикальных разрядов в сочетании с нарушением реципрокных отношений, существу­ющих в норме между передним и задним гипоталамусом.

Сила психотравмирующего воздействия определяется не физической интенсивностью сигнала, не количеством бит^{1 ин}-формации, которую он несет, а значимостью информации для данного индивидуума, то есть зависит не от количественной, а от семантической стороны сообщения. Поэтому известие об измене мужа или насмешка по поводу внешности может явиться тяжелой психической травмой для одного человека, но не для другого. Или, например, у частного предпринима­теля может развиться картина невроза при виде пожара, уни­чтожающего его имущество и превращающего его в ничто. При этом болезненное состояние будет вызвано не интенсив­ностью света, не термическим действием тепловых лучей, а тем, что вид пылающего имущества несет информацию о на­ступающей нищете. Если имущество выгодно застраховано или пламя охватило только имущество конкурента, то вид по­жара у данного лица болезни не вызовет. В отличие от этого ожог при близком соприкосновении с пламенем наступает не­зависимо от того, горело ли застрахованное или незастрахо­ванное имущество.

Потребности человека, его воспитание, жизненный опыт, взгляды, установки, идеалы, его идеология, обусловленные влиянием социальной среды, умение находить рациональный выход из сложных жизненных ситуаций определяют значи­мость, а в связи с этим и патогенность для него той или иной информации, влияют на характер психической переработки, которой эта информация подвергается. Отсюда невроз не мо-

1 Бит (bit) — сокращение от английского binari digit — двойничная еди­ница. Единица информации, изменяющая неопределенность сообщения. Ми­нимальное количество информации, необходимое для сообщения о том, что произошло одно из двух равновероятных событий (ответ типа «да — нет»).

жет быть сведен к элементарным отношениям «стимул — ре­акция» (то есть для всех однотипный раздражитель), анало­гичным «пламя — ожог».

Семантическая теория информации, учитывающая значи­мость сообщения, до сего времени недостаточно разработана. Однако и сейчас можно было бы различать информацию (I):

общую (I_ОБ). значимую (I_{ЗН) и} нейтральную (I_Н). _В этом слу­
чае I_ЗН = IОБ - I_ОБ > У

Значимой является информация, влияющая на вероят­ность удовлетворения потребностей (достижения цели). При этом в зависимости от того, увеличивается или уменьшается эта вероятность, информация будет оказывать положительное или отрицательное эмоциональное воздействие. Согласно формуле А. А. Харкевича:

1зн = ^1о_§2Р₁ -log₂P₀ = log₂P/P₀,

где Р_{0 —} вероятность достижения цели до получения ин­формации;

f*i — вероятность достижения цели после получения ин­формации.

Значимость при этом измеряется в битах.

Давно подмечено, что сильное психотравмирующее дей­ствие могут оказывать неожиданные неприятные сообщения, к которым человек не подготовлен. Поэтому, прежде чем пе­редать человеку такое сообщение, его стараются как-то под­готовить; например, не сообщают сразу о смерти близкого человека, а говорят, что он очень тяжело заболел, что его со­стояние очень плохое. Степень неожиданности информации может быть определена по формуле Шеннона:

I = I P, log Р,,

где I — информация, Р_{1 —} вероятность одного из исхо­дов.

Для понимания механизма действия неожиданных психи­ческих травм много ценного может дать и концепция вероят­ностного прогнозирования.

Ряд накопившихся экспериментальных данных и повсе­дневных наблюдений свидетельствует о том, что в мозге чело­века и высших животных протекают процессы прогнозирова­ния и сличения реально наступившей ситуации с прогнози­руемой ситуацией [Бернштейн Н. А., 1966; ФейгенбергИ. М., 1963]. Они позволяют организму лучше подготовиться к бу-

дущим событиям и поэтому имеют большое биологическое значение.

В поведении животных и человека, пишет И. М. Фейген-берг, можно найти много примеров вероятностного прогнози­рования. Ласточка, ловящая насекомое, не догоняет его, повто­ряя путь его полета, а летит «наперерез» — не на насекомое (то есть на раздражитель), а в некоторую точку пространст­ва, где в соответствии с прошлым опытом ласточки она веро­ятнее всего окажется одновременно с насекомым. Всякое не­ожиданное изменение ситуации и ведет к тому, что наступает рассогласование между имеющейся в данный момент ситуа­цией, отраженной органами чувств, и той ситуацией, которую ожидал, прогнозировал (предвидел) организм. Чем больше рассогласование (несоответствие) между фактически возник­шим сигналом и тем, что прогнозировалось, тем большее ко­личество информации несет этот сигнал, тем более патоген­ным он может оказаться.

Электроэнцефалографические исследования говорят о том, что в осуществлении процессов вероятностного прогно­зирования участвуют сетчатая (ретикулярная) формация, лимбическая система, в частности миндалина, поясная изви­лина (И. М. Фейгенберг). Работы П. К. Анохина (1968) об акцепторе действия, Е. И. Соколова (1958) о нервной моде­ли стимула и К. Pribram (1978) о единице ТОТЕ содержат интересные попытки анализа физиологических механизмов поведенческих актов с учетом процессов прогнозирования.

Все эти данные представляют интерес для понимания ме­ханизма патогенного действия «неожиданных» шоковых пси­хических травм.

Эмоции могут возникать под влиянием как безусловно-рефлекторных, физиогенных, так и условнорефлекторных, психогенных, раздражителей. Например, чувство страха мо­жет вызываться гипоксией мозга, то есть физиогенно, и мо­жет быть вызвано устным или письменным сообщением со­ответствующего содержания (психогенно), то есть под дейст­вием информации.

Процессы вероятностного прогнозирования и сличения, протекающие в мозге, играют существенную роль в возник­новении эмоций, вызванных действием информации. Так, ре­акция испуга возникает при рассогласовании между факти­ческой ситуацией и прогнозируемой; реакция страха — в ре­зультате сличения прогнозируемой ситуации с той ситуацией,

которая соответствует потребностям организма; разочарова­ние — при рассогласовании между ожидаемым (прогнозиру­емым) приятным событием и действительностью.

Чувство радости, по нашему мнению, появляется тогда, когда возникает рассогласование между прогнозировавшим­ся индифферентным или неприятным событием и наступив­шим приятным событием. Поэтому, например, подарок стара­ются сделать неожиданным (сюрприз), так как неожидан­ность усиливает чувство удовольствия или радости.

Комплекс соматических изменений при эмоциях по свое­му происхождению родствен ориентировочной реакции — он возникает в результате работы аппарата сличения. Отклоне­ние хода событий от прогнозируемого организмом ведет к ря­ду изменений, мобилизующих организм на перемену страте­гии поведения, подготовляющих его к действию с большими затратами энергии. При этом происходит увеличение в кро­ви адреналина, сахара, учащение пульса, повышение АД, при­водящее организм в состояние «боевой готовности».

Особенно значима для человека информация, вызываю­щая необходимость принять решение, что делать теперь, как действовать дальше, то есть затрагивающая его будущее. По­ка решение не принято, не выработана твердая линия по­ведения (стратегия поведения), сохраняется эмоциональная напряженность, а вместе с тем и возможное психотравмирую-щее действие ситуации. После того как принято твердое ре­шение и прекратились поиски выхода из сложившейся (да­же тяжелой) ситуации, наступает разрядка эмоциональной напряженности.

При судебно-психиатрической экспертизе лиц, совершивших особо тяжкие деяния, нам с этим не раз приходилось сталкиваться. Например, нами был освидетельствован плотник М., 34 лет, не об­наруживший признаков психического заболевания и ранее не су­димый.

Ночью с целью ограбления он проник в дом, где, по его расче­там, имелись деньги, и зарубил топором спящего мужа, его беремен­ную жену, проснувшихся двоих детей (дети знали его в лицо), а так­же соседа, пришедшего им на помощь. Деньги были ему нужны, так как свои вещи он пропил и после трехдневного запоя не на что бы­ло опохмелиться. Ожидая суда в тюрьме, он был внешне спокоен, АД не было повышено, пульс не учащен. «Я знаю, что меня ждет, — сказал он нам,— и тут уже ничего не поделаешь».

В состоянии сильного душевного волнения он находился, пока скрывался от задержания и пока не была абсолютно доказана его вина. Когда же ему стало ясно, что теперь он ничего не может сде­лать для своего спасения, что искать выход бесполезно, он смирился со своей участью.

Психической травмой обычно является не то, что обраще­но только в прошлое, а то, что угрожает будущему, порождает неопределенность ситуации и поэтому требует принятия ре­шения, как быть в дальнейшем. Например, даже если забо­левание является реакцией на только что происшедшее со­бытие — потерю близкого человек, уход из семьи одного из супругов или полученное оскорбление, психотравмирующее действие в значительной мере определяется значением этих событий для будущего. Не случайно, когда хотят утешить в связи с постигшим несчастьем, рисуют перспективы выхода из сложившейся ситуации и намечают линию поведения в дальнейшем («Вы молодая, интересная женщина, вы устроите свою личную жизнь», или «у вас есть дети, которым вы нуж­ны, вы должны жить для них»).

Незнание, как поступить в данных условиях, является, по мне­нию В. П. Симонова (1966), основной причиной эмоций. Последние рассматриваются им как компенсаторный механизм, восполняющий дефицит информации, необходимой для достижения цели (удовле­творения потребности). Ярость компенсирует недостаток сведений, необходимых для организации борьбы, страх — для организации за­щиты; горе возникает в условиях острейшего недостатка сведений о возможности компенсации утраты. Недостаток сведений, вызываю­щий эмоции, может привести и к неврозам.

Часто патогенными оказываются события, ведущие к воз­никновению конфликта, неразрешимого для данного челове­ка, то есть приводящие к борьбе противоречивых стремлений. Так, у одной нашей больной невроз возник после того, как она узнала об измене мужа. Она не могла простить ему этого и хотела уйти от него, но в то же время не могла решиться на это, так как хотела сохранить семью ради детей. У другой больной невроз появился в связи с тем, что она заставляла себя оставаться на работе, которая ей не нравилась («всегда шла на работу с неохотой»). Алкоголизм отца вызывает у ребенка борьбу противоречивых чувств — любви и ненавис-

та к отцу; жизнь с нелюбимым человеком, необходимость пре­бывания в опасной для жизни ситуации вопреки желанию и другие конфликты между долгом и желанием, влечением и си­туацией, препятствующей его удовлетворению, могут вести к неврозам. У человека генетическим кодом заложено не толь­ко влечение к самосохранению, но и к получению информа­ции (с ощущением скуки, если она не поступает), влечение к пребыванию в обществе (особенно у подростков), влечение к материнству и др. Патогенными могут оказаться ситуации, препятствующие удовлетворению этих потребностей.

Ожидание неприятного события, прогнозирование его по­следствий иногда может вызвать даже большую нервную на­пряженность, тревогу, чем само наступившее событие.

К неврозу могут приводить и ситуации, при которых про­исходит нарастание эмоциональной напряженности под влия­нием частых колебаний событий то в одну, то в другую сторо­ну. Патогенными могут стать и индифферентные раздражи­тели, если они приобретут новое информационное значение, совпав по времени с теми или иными изменениями в орга­низме (страх, рвота и т. д.), и начнут воспроизводить эти из­менения по механизму условного рефлекса.

Изучая экспериментальные неврозы у животных, И. П. Павлов отмечал, что выраженное нарушение нервной деятельности наступало не сразу, а спустя день или больше. Неврозы у человека также иногда могут возникать не сразу, а через некоторое время после вызвавшей их психической травмы, под влиянием последующей психической переработ­ки психотравмирующих событий, постепенного уяснения зна­чимости происшедшего, при этом могут играть роль и до­бавочные раздражители, усиливающие патогенное действие первого.

По данным В. И. Гарбузова, А. И. Захарова, Д. Н. Исае­ва (1977), чем младше ребенок, тем короче у него латентный период невроза. Невротические тики и энурез выявлялись обычно через 2 — 7 дней и, реже, в тот же день психической травматизации, синдром страха — через несколько часов; при неврозах у детей, вызванных сочетанием ряда психотравми­рующих воздействий, — через месяцы и годы. Иногда оста­вившие след переживания могут обнаружиться (растормо-зиться) через много лет после воздействия раздражителя под влиянием новых условнорефлекторных раздражителей, сход­ных с действием первоначальных, и привести, например, к

возобновлению фобии. Переживания могут актуализировать­ся также при астенизации организма, вызванной различными причинами. Последнее мы наблюдали у раненых в остром пе­риоде, Е. С. Авербух (1946) — у больных гипертонической болезнью, К. Schneider (1925) — у заболевших инфекцион­ными болезнями.

Экспериментальные неврозы легче всего могут быть вы­званы у животных с сильным неуравновешенным и слабым типами нервной системы, но могут возникать и при сильном уравновешенном инертном и сильно уравновешенном по­движном типах.

У человека неправильно было бы считать одни типы не­рвной системы «хорошими», другие — «плохими». Типы ха­рактеризуют разные способы уравновешивания организма со средой, а не разные степени совершенства нервной системы. Например, слабость нервной системы, являясь следствием ее высокой реактивности и чувствительности, в известных слу­чаях может быть положительным качеством. Даже некото­рые психопатические черты характера, как замечает К. Leon-hard (1968), при нерезкой выраженности могут стать ценны­ми качествами человека. Психопатические черты характера в нормальной выраженности могут проявиться в виде высоко­го чувства долга, добросовестности. У эмоциональных лиц при неблагоприятных условиях может возникнуть депрессия с суицидальными мыслями, но их эмотивность иногда смягча­ет окружающую обстановку. Истерические черты могут улуч­шить приспособляемость к окружающей среде, не говоря уже о том, что они обогащают некоторые художественные даро­вания, особенно актерское искусство.

Неврозы могут возникать у людей с любым типом нерв­ной системы, при этом лица с сильным типом нервной сис­темы и достаточной подвижностью нервных процессов забо­левают неврозами только под влиянием очень сильной или чрезвычайно длительной психической травматизации. При прочих равных условиях они легче возникают у психопати­ческих и особенно у акцентрированных личностей, а также при психопатизации и патологическом развитии личности.

Под психопатиями мы будем понимать аномалии лично­сти, характеризующиеся дисгармонией главным образом со стороны эмоционально-волевой сферы при относительной со­хранности интеллекта, протекающие не прогредиентно. Вклю­чать в эту группу мы будем лишь состояния, в возникнове-

нии которых главная роль принадлежит либо врожденным (наследственно обусловленным) особенностям нервной систе­мы, либо нарушениям ее функции, развившимся под влияни­ем невыясненных внешних факторов, действовавших внутри­утробно или в раннем детском возрасте. Психопатологиче­ские личности — люди с аномалией, уродством характера, страдающие от его особенностей сами или заставляющие страдать других. Естественно, что в формировании их харак­тера играют роль и воздействия внешней среды.

Там, где имеется лишь резкая выраженность тех или иных черт характера, не относящаяся к патологии, будем говорить об акцентуации (от латинского слова accentus — ударение) характера, например: сенситивная, истерическая, психастени­ческая, шизоидная и др. — и, соответственно, об акцентиро­ванных личностях [Leonhard К., 1968;ЛичкоА. Е., 1977]. К последним, в частности, относятся лица художественного и мыслительного типов, по И. П. Павлову) первые'«охватыва-ют действительность сплошь, сполна» (истероидные личнос­ти), вторые — «сухо, отвлеченно, абстрактно» (психастеноид-ные личности), между ними находятся лица «среднего тина». Под влиянием психической травмы у первых чаще развива­ется истерия, у вторых — психастения, у лиц «среднего ти­па» — неврастения.

О психопатизации личности мы будем говорить в тех случаях, когда состояния, клинически сходные с психопатия­ми, возникают у здорового до того человека под влиянием че­репно-мозговых травм, инфекций (энцефалитов) и других вредных факторов. Если основное заболевание не протекает прогредиентно, явления психопатизации имеют тенденцию с годами сглаживаться. Психопатизацию, возникающую глав­ным образом под влиянием неправильного воспитания или формирования личности^1, мыбудем относить к патологичес-

кому развитию личности, или патохарактерологическому раз­витию. При этом часто обнаруживаются зафиксированные формы реакции на тот или иной раздражитель.

Таким образом, одно и то же явление, например, повы­шенная возбудимость, слабость тормозного процесса у психо­патической личности, может быть врожденным, вызванным инфекцией (в случае психопатизации личности после перене-

1 Некоторые авторы называют это «педагогической запущенностью» — «социопатией».

сенного энцефалита), а также являться следствием недоста­точной тренировки тормозного процесса из-за неправильного воспитания (при патологическом развитии личности). Хотя границы между этими состояниями не всегда легко провести и возможны их сочетания, принципиальная разница между ними очевидна.

Мы считаем неправомерным сводить неврозы к психопа­тиям или считать их «болезнями личности», хотя потребнос­ти, взгляды и установки человека имеют большое значение для их возникновения.

Различные неблагоприятные воздействия (недосыпание, инфекции, интоксикации, психическая травматизация^{1 ит}. ^д.⁾ у психопатических личностей могут привести к заострению ранее имевшихся характерологических особенностей, то есть вызвать у них состояния декомпенсации. Так, могут усили­ваться тревожно-мнительные черты характера или увеличить­ся возбудимость. Наступившее заострение характерологичес­ких особенностей относится к проявлениям психопатии или психопатоподобного состояния, а не к неврозам. К проявле­ниям психопатии относятся также реакции, непосредственно вытекающие из ненормальных характерологических особен­ностей. О неврозах, в частности и у психопатических лично­стей, мы говорим в тех случаях, когда психическая травма обусловливает появление качественно новых, вызванных ею болезненных симптомов, например, фобий, истерических па­раличей, глухонемоты, то есть признаков новой болезни, не укладывающейся в рамки психопатии, акцентуации характе­ра или психопатоподобного состояния. Характерологические особенности заболевшего имеют значение для возникновения невроза. Например, такие черты характера, как ревность, мни­тельность, боязливость, повышенная озабоченность своим здоровьем, повышенная чувствительность и сенситивность особенно предрасполагают к неврозам. Нередко психопати­ческая личность вследствие своих особенностей создает кон­фликтную ситуацию (этому могут способствовать дисфории), которая в свою очередь ведет к неврозу.

Благоприятствовать возникновению неврозов могут и длительно сохраняющиеся аффективно окрашенные группы

1 Психическая травматизация в этих случаях действует как общесомати­ческая вредность, ведя к общему диффузному нарушению нервной деятель­ности, например, ослаблению тормозного процесса.

представлений, отражающие глубокое, травмирующее психи­ку переживание. Е. Bleuler (1906) предлагал называть их комплексами. Они могут сделать человека особенно чувст­вительным к тем психотравмирующим воздействиям, которые к нему адресуются. Иногда это представления о своем дейст­вительном или мнимом физическом недостатке, вреде здоро­вью, якобы причиненном онанизмом, и т. д.

Состояние нервной системы ко времени действия психи­ческой травмы играет большую роль в возникновении забо­левания. Появлению неврозов способствует все то, что асте-низирует нервную систему. В связи с этим предрасполагать к возникновению заболевания могут черепно-мозговые трав­мы, инфекции, интоксикации, различные заболевания внут­ренних органов и желез внутренней секреции, а также дли­тельное недосыпание, переутомление, нарушение питания и длительное эмоциональное напряжение. Все это может при­вести к тому, что раздражители, не являющиеся до того сверх­сильными и не вызывавшие заболевания, могут стать тако­выми, воздействуя на ослабленные клетки мозга.

Имеет значение и то, что здоровый человек более уверен в своих силах, радужнее смотрит на будущее, легче принима­ет решения. При астенизации, вызванной истощением или другими причинами, эта же трудность может казаться непре­одолимой, стать психотравмирующей. В связи с астенизацией могут подвергнуться переоценке и бывшие в прошлом непри­ятные события, которые таким образом приобретают психо-травмирующее значение.

Данным о роли психической травматизации и астениза­ции организма в этиологии неврозов, казалось бы, противо­речат наблюдения над заболеваемостью гражданского на­селения в военное время. В годы войны резко возрастает психическая травматизация, ухудшаются условия жизни зна­чительной части населения, поэтому как-будто должна была бы резко увеличиться заболеваемость неврозами. Однако во многих странах обнаруживалось парадоксальное явление: за­болеваемость неврозами, требующими госпитализации или приводящими к утрате трудоспособности, в годы войны не только не увеличилась, но, наоборот, уменьшилась. Это под­метил еще Esqurol более 100 лет назад и впоследствии дру­гие авторы.

По данным О. В. Кербикова (1947), по сравнению с до­военным 1940 г. на 10000 жителей Москвы в 1942 г. число

поступлений больных с реактивными состояниями (включая неврозы) в стационары уменьшилось на 3 %. Так, в 1940 г. первичная обращаемость в психоневрологические диспансе­ры Москвы по поводу неврозов и реактивных состояний на 10000 населения составляла 16,4%, в 1942 г.— 13%, в 1943 г.— 16,1 %. Таким образом, несмотря на огромный рост психической травматизации, в Москве в первые, самые труд­ные, годы войны обращаемость в московские диспансеры по поводу неврозов не только не увеличивалась, но даже не­сколько уменьшилась.

При оценке приведенных данных следует учесть, что они отражают не снижение заболеваемости, а только уменьшение обращаемости больных неврозами. Обращаемость может не в полной мере отражать заболеваемость. Несомненно, что в годы войны часть больных неврозами с нерезко выраженны­ми нарушениями, особенно когда причина заболевания была очевидна (например, гибель близкого человека, боязнь воз­душных налетов), не обращалась к врачам. Несомненно, од­нако, и то, что эмоциональное напряжение, оказывая стиму­лирующее влияние на нейроэндокринную систему, тем самым может благоприятствовать предупреждению заболеваемости неврозами. В пользу этого говорит и то, что больные невро­зами сравнительно хорошо переносили трудности военного времени и что под влиянием напряжения того периода их психическое состояние нередко улучшалось [Мясищев В. Е., 1945; СвядощА. М., 1952; PhersonD., 1942; Brown F., 1942, и др.]. Так, по данным D. Pherson, в Англии в первые годы вто­рой мировой войны среди лиц, страдавших неврозами до вой­ны, в военных условиях 25 % выздоровели, у 25 % больных наступило обострение и у 50 % не было заметных изменений.

Наследственные факторы не играют ведущей роли в воз­никновении неврозов. Они могут иметь лишь косвенное зна­чение, поскольку в той или иной мере влияют на характероло­гические особенности личности. Родится ли человек с исте-роидной или шизоидной акцентуацией характера, шизоидным или циклоидным психопатом, во многом зависит от наслед­ственности. Отсюда понятно, что иногда (редко) в семьях встречаются сходные картины неврозов, которые нельзя объ­яснить только общностью психотравмирующего воздействия, индуцированием или подражанием. Это в первую очередь от­носится к фобиям. С. Н. Давиденков описал больного, стра­давшего тиком и боязнью покраснеть, вспотеть. Сестра мате-

ри этого больного страдала навязчивой боязнью пота, одна из ее дочерей — боязнью покраснеть, а сестра самого больно­го — боязнью разрыва сердца. Подобные случаи в начале XX столетия описывали Е. Bleuler и др. P. Tienneri в Фин­ляндии, исследовав 125 пар однояйцовых близнецов, обнару­жил, что неврозами болели один или оба близнеца из 21 па­ры. При этом болел неврозом один из близнецов в 9 и оба близнеца — в 12 случаях. Если болели неврозом оба близне­ца, то в 96 % случаев отмечались фобии или навязчивости. Имеются указания, что в семьях больных психастенией чаще, чем среди населения, встречается шизофрения и маниакаль­но-депрессивный психоз. По Th. Kammerer, заболевание нев­розом обоих однояйцовых близнецов наблюдается очень ред­ко; несколько чаще, чем у остальных людей, у них бывает лишь психастения (по терминологии автора, невроз навязчи­вых состояний), для возникновения которой имеют большое значение преморбидные характерологические особенности личности. С этим нельзя не согласиться. Случаи истерии ча­ще встречаются в семьях больных истерией, чем среди насе­ления вообще. По данным W. Kranlis, свыше б % родствен­ников больных истерией лечились в больницах по поводу ис­терии; у 15 % детей таких больных отмечались истерические припадки. При оценке этих данных следует учитывать воз­можность подражания формам реагирования на те или иные неблагоприятные воздействия среды, а также возможные не­благоприятные условия формирования личности в семье больного истерией. Однако наследственные факторы, влияя на типологические особенности, могут играть тем самым роль и в создании предрасположения к истерическим реакциям.

По данным F. W. Brown, невроз страха чаще наблюдает­ся в семьях больных неврозом страха, истерия — в семьях больных истерией, психастения (обсессивный невроз, по тер­минологии автора) — в семьях больных психастенией, чем в семьях здоровых лиц. G. Miner (1963) полагает, что наиболь­шую роль наследственный фактор играет при неврозе стра­ха, в то время как при истерии и других неврозах его значе­ние невелико или отсутствует. Случаи психических заболе­ваний в семьях больных неврозами встречаются, по нашим данным, в 2 раза чаще, чем среди населения вообще.

Неврозы возникают у женщин несколько чаще, чем у муж­чин, возможно, в связи с тем, что семейные и бытовые невзгоды для женщин обычно более значимы. Неврозы встречаются

как у маленьких детей, так и у взрослых, в любом возрасте, чаще от 15 до 25 лет в инволюционном периоде.

Неврозы являются одним из распространенных заболева­ний. Иногда они могут носить массовый характер (психичес­кая эпидемия). С неврозами приходится встречаться не толь­ко психиатрам и невропатологам, но и врачам всех других специальностей. Больные неврозами составляли^{1/3 всех} боль­ных в Лондоне [Taylor S., 1954]. По наблюдениям P. Hopkins (1958), занимающегося общей практикой в Лондоне, больные неврозами, включая лиц с так называемыми психосоматичес­кими расстройствами, составляли 42,8 % всех больных. Сход­ные цифры (47,6 % случаев) приводит и другой английский врач - J. С. Pougher (1955).

Согласно официальным статистическим данным, приве­денным J. W. Appel (1946), из числа призванных на военную службу с января 1942 г. по июнь 1945 г. в США было забра­ковано по поводу нервно-психических заболеваний 1 700 000 человек (12 % от числа всех освидетельствованных), из них у 31 % наблюдались неврозы и у 21 % — психопатии. За это же время в армии США было 1 000000 поступлений в госпи­тали по поводу нервно-психических заболеваний. Из них не­врозы составляли 64 %, психозы — 7 %, психопатии, олигофре­ния, неврологические и прочие заболевания — 29 % случаев. С 1 января 1942 г. по 30 июня 1945 г. 41 % всех демобилизо­ванных из армии США по медицинским показаниям страда­ли нервно-психическими заболеваниями, из них 70 % — нев­розами.

По официальным статистическим данным, приведенным В. А. Горовым-Шалтаном (1949), среди всех болезней нерв­ной системы, наблюдавшихся у военнослужащих Советской Армии во время Великой Отечественной войны, число нев­розов составляло 26,6% случаев; по нашим данным (1948, 1952), 10 % от общего числа больных, поступивших в поле­вой нервно-психиатрический госпиталь, страдали неврозами.

Итак, неврозы — одно из наиболее частых нервно-психи­ческих заболеваний. Основной причиной является действие психотравмирующих раздражителей, определяющееся той ин­формацией, которую они несут. Для возникновения болезни огромное значение имеют не только врожденные типологи­ческие свойства нервной системы и состояние ее к моменту действия психической травмы (например, астенизация под влиянием экзогенных вредностей), но и взгляды, установки

личности, возникшие в процессе ее формирования, опреде­ляющие ее отношение к тем или иным событиям внешней сре­ды, способность к критической оценке воспринимаемого, по­зволяющая определить «стратегию поведения» даже в слож­ной ситуации, умение преодолевать жизненные трудности, находить выход из затруднительного положения.

Глава II

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: