Нервной деятельности

Центральная нервная система оказывает важное регули­рующее влияние на работу внутренних органов, в свою оче­редь повергаясь влиянию с их стороны. Поэтому нарушения ее функций могут нередко вести и к расстройству функций внутренних органов. Взаимосвязь их осуществляется по нервным путям, через подкорковую область и вегетативную нервную систему. Как показали данные К. М. Быкова, М. А. Петровой, А. А. Хананашвилиидр., при возникновении экспериментальных неврозов у собак одновременно развива­ется и ряд вегетативных расстройств. Таким образом, у жи­вотных экспериментально получены нарушения вегетативных функций, возникающие как сопутствующие проявления об­щих нарушений нервной деятельности, вызванных действием условнорефлекторных раздражителей.

У человека на фоне общих нарушений нервной деятель­ности к выраженным расстройствам вегетативных функций, в частности функций внутренних органов, могут вести как острые шоковые, так и хронические психические травмы.

Весьма патогенными оказались травмы, приводящие к сосу­ществованию противоречивых тенденций. Сюда относятся различные «запреты», ведущие к подавлению чувства страха при необходимости оставаться в устрашающей обстановке, «конфликты между долгом и желанием» и др.

Одной из причин обратимых нарушений деятельности внутренних органов у женщин, особенно «неврозов сердца», желудочно-кишечного тракта является длительная фрустра­ция, эмоциональный стресс, связанные с ненормальностями половой жизни (см. фригидность, дисгамия).

Психотравмирующие раздражители могут вызывать эмо­ции страха, тоски, аффекты ужаса, гнева и др., что может при­вести к возникновению эндокринно-гуморальных изменений, способных в свою очередь приводить к вегетативным рас­стройствам. Много ценного для понимания механизма этих нарушений дают работы Н. Selye (1960) о так называемом общем адаптационном синдроме.

Организм человека, согласно этой концепции, на самые различ­ные биологически сильные агенты и вредные воздействия, как, на­пример, холод, жара, боль, введение инсулина, адреналина, а также на психические травмы, может отвечать неспецифической реакцией, названной автором стрессом (в данном случае обычно переводится как чрезмерное напряжение). Это состояние может выражаться в виде общего адаптационного синдрома, который является неспеци­фической приспособительной реакцией, имеющей три стадии. Пер­вая стадия — реакция тревоги (аларма) — протекает с понижением температуры тела и АД, гипогликемией, затем гипергликемией, аци­дозом, эозинопенией; вторая стадия — сопротивления — характери­зуется повышением АД, гипергликемией, повышением температуры тела, алкалозом, увеличением массы коры надпочечников; третья — стадия истощения.

Раздражитель, вызывающий стресс (стрессор), действует, по Н. Selye, на организм либо непосредственно, либо через ги-пофизарно-адреналовую систему, приводя к выделению так называемых адаптивных гормонов. В частности, при этом резко увеличивается секреция АКТГ, вследствие чего перед­няя доля гипофиза оказывается не в состоянии одновремен­но продуцировать гонадотропные гормоны. Поэтому во вре­мя стресса у женщин наступает аменорея, а у мужчин — им­потенция. Кроме того, при реакции тревоги может усилиться

секреция пептических энзимов, вследствие чего образуются язвы желудка и двенадцатиперстной кишки.

Состояние стресса, вызванное психическими факторами (действием информации), принято называть эмоциональным стрессом. Последний может вызываться информацией, по­рождающей как отрицательные эмоции, так и положитель­ные. Реакция на психический стрессор определяется, с одной стороны, значимостью той информации, которую он несет, с другой — врожденными и приобретенными физиологически­ми особенностями нервной системы.

Различные виды стресса вызывают возбуждение гипота­ламуса рефлекторным путем или через кору, что ведет к увеличению секреции АКТГ передней долей гипофиза [Gell- кощ Е., Loofborrow G. J. При этом только воздействия, связан­ные с эмоциональным возбуждением, вызывают активацию этого механизма через задний отдел гипоталамуса [Sme-likP.]. Симпатико-адреналовая система, активируемая лим-бическим мозгом и задним отделом гипоталамуса, играет большую роль в возникновении психосоматических наруше­ний в условиях эмоционального стресса.

Таким образом, психические травмы могут привести к из­менениям, вызывающим вегетативные расстройства, в частнос­ти нарушения функции внутренних органов. Действительно, при неврозах обычно отмечаются те или иные вегетативные нарушения, не выступающие на передний план. Иногда, од­нако, эти нарушения могут быть центральными и привлека­ют основное внимание больного, в то время как сопутствую­щие им общие нарушения нервной деятельности (повышен­ная раздражительность, тревога, беспокойство, подавленное настроение, бессонница и т. д.) отходят на задний план. При этом могут возникать нарушения в сердечно-сосудистой, ды­хательной, пищеварительной, половой и других системах.

Вегетативные нарушения в клинике неврозов могут про­являться в виде вегетососудистой дистонии и кризов, описан­ных Б. Д. Карвасарским и Ю. Я. Тупицыным. При дистонии вегетативные расстройства бывают в виде резкой симпатико-тонии (учащение пульса, повышение АД, сухость во рту, зяб­кость конечностей, белый дермографизм и др.) либо вагото-нии (замедление пульса, понижение АД, повышенная салива­ция, усиление перистальтики кишечника, покраснение кожи, красный дермографизм). Иногда явления симпатикотонии и ваготонии сочетаются. На фоне дистонии могут наблюдаться

вегетативные кризы, обычно связанные с эмоциональным состоянием: симпатико-адреналовые, вагоинсулярные и сме­шанные. Первые выражаются в учащении пульса, болях и не­приятных ощущениях в области сердца, повышении АД, блед­ности кожных покровов, онемении и похолодании конечнос­тей, нередко ознобе. Вторые — в ощущении замирания или перебоев в области сердца, чувстве нехватки воздуха, удушье, неприятных ощущениях в эпигастральной области, усилении перистальтики. При этом отмечается гиперемия кожных по-, кровов, ощущение жара, потливость, полиурия. Кризы обыч­но сопровождаются состоянием тревоги или страха. Длитель­ность кризов — от нескольких минут до нескольких часов. На отграничении этих кризов от приступов диэнцефальнои эпилепсии, а также истерических припадков мы остановимся при рассмотрении последних. Da Costa (1871) на основании наблюдений, сделанных во время гражданской войны в США, описал нарушения сердечно-сосудистой системы, названные им «возбудимым сердцем солдата» и позднее получившие на­звание -«синдрома усилия», «нейроциркуляторной астении». Больные эти, по описанию Т. С. Истамановой (1958), жало­вались на сердцебиение, особенно при физической нагрузке, ощущение перебоев и замирания сердца, боли, в большинстве случаев тупые и длительные, локализующиеся в области вер­хушки. Наряду с этим часто отмечались одышка, ощущение слабости, потеря аппетита, тошнота, изменчивость настроения, повышенная раздражительность, рассеянность, боязливость, тревога. Пульс обычно был ритмичным с тенденцией к тахи­кардии. Лишь изредка наблюдалась экстрасистолия и край­не редко — мерцательная аритмия. Все сердечно-сосудистые расстройства у больных носили обратимый характер. Wood (1952) на основании наблюдений, сделанных во время второй мировой войны, подчеркивает сходство симптомов нейроцир­куляторной астении с симптомами, свойственными сильному страху. Т. С. Истаманова отмечает, что у большинства боль­ных с этим синдромом, лечившихся в разных госпиталях во время Великой Отечественной войны, имелись указания на тяжелую психическую травматизацию, в большинстве случа­ев связанную с боевой обстановкой. Нейроциркуляторная ас­тения, по мнению этого автора, является «общим неврозом с преимущественными проявлениями со стороны сердца, так как никаких симптомов избирательного органического пора­жения сердца установить не удается». Несомненно, что в зна-

чительном числе случаев «неироциркуляторная астения» военного времени вызвана не физическим перенапряжением, перенесением инфекционных заболеваний и тому подобны­ми причинами, а психической травматизацией, связанной с пребыванием заболевшего в опасной для жизни обстановке. При этом иногда в фиксации возникших нарушений играет роль и характерный для истерии механизм «бегства в бо­лезнь», «условной приятности или желательности» болезнен­ного симптома.

Психические травмы могут вызвать появление экстрасис-толии. По данным Т. С. Истамановой, экстрасистолия, пре­имущественно желудочкового характера, отмечается у 14 % и пароксизмальная тахикардия — у 3,2 % больных неврасте­нией с нарушением сердечной деятельности. Приступы парок-сизмальной тахикардии психогенного генеза обычно возни­кают лишь у тех, у кого интервалы 0,12 с или меньше.

Данные М. Ю. Нургазиевой (1972), В. В. Поназтова (1977) и др. позволяют выделить в клинике неврозов гиперкине­тическую и кардиалгическую формы нарушения со стороны сердца.

Гиперкинетическая форма характеризуется немотивиро­ванно усиленной деятельностью сердца, проявляющейся тахи­кардией и увеличенным выбросом крови в аорту в единицу времени. При этом минутный объем сердца достигает 6—8— Юл (вместо 4 — 4^{1/2л в} норме). АД у больных гиперкинети­ческим синдромом отличается повышением систолического уровня до 213 гПа и обычно нормальным или несколько по­ниженным диастолическим давлением, что определяет увели­чение пульсового давления. Специальные исследования по­казывают, что проходимость артериол (иначе — общее пери­ферическое сопротивление сосудов) для увеличенного дебита крови повышается и именно это не приводит к повышению системного АД (к гипертонии). В отечественной литературе в таких случаях диагностируют гипертензивный тип нейро-циркуляторной дистонии (синдрома). На ЭКГ у больных с гиперкинетическим типом кровообращения часто находят ги-персимпатикотонический (гиперадренергический) синдром, выражающийся в укорочении интервалов R—R, Р — Q и в по­явлении высоких, узких зубцов Т в средней группе грудных отведений. В некоторых случаях, кроме того, определяется полная блокада правой ножки предсердно-желудочкового пучка.

Боли в области сердца могут иметь разное происхожде­ние. Принято называть стенокардией только те болевые ощу­щения, которые вызваны преходящей ишемией миокарда и связаны с недостаточностью коронарного кровообращения. Вызванные любыми другими причинами, например, неврозом, шейным остеохондрозом, межреберной невралгией традици­онно называют кардиалгией. Кардиалгия часто проявляется в виде жгучих (определяемых самим больным словом «пе­чет»), колющих или ноющих болей в области верхушки серд­ца, на ограниченном участке, реже — между II и IV ребрами слева от грудины. Как правило, эти боли отдают в левую ру­ку или под угол левой лопатки. Болевые ощущения носят длительный характер — десятки минут, часы. Они могут по­вторяться в течение суток и возобновляться на протяжении нескольких дней. Эти болевые ощущения провоцируются или усиливаются под влиянием неприятных эмоций, в связи с усиленной рабочей нагрузкой (как умственной, так и физи­ческой). От стенокардии боли при невротической кардиалгии отличаются своей локализацией (при стенокардии боль рас­пространяется по площади в пол-ладони или больше, в тяже­лых случаях она занимает почти всю переднюю поверхность грудной клетки); показывая где болит, больной стенокардией чаще всего кладет ладонь на грудную клетку, что весьма ха­рактерно; в отличие от кардиалгии при неврозах боль при стенокардии иррадиирует не только в левую руку и под ле­вую лопатку, но и в оба плеча, в обе руки, в шею, в нижнюю челюсть. Боль при стенокардии более жгучая, сжимающая. При этом больной ограничивает физическую нагрузку, оста­навливается при ходьбе или замедляет шаг, садится.

В пользу стенокардии говорит возникновение боли ночью, при пробуждении, после еды, при резком встречном ветре или выходе на холод. Отмечается усиление боли в горизонталь­ном положении и ослабление — в положении сидя. Прием нитратов замедленного действия (нитросорбид, сустаки др.) может предупредить возникновение приступа стенокардии, а на кардиалгию не влияет.

При стенокардии болевой приступ снимается нитроглице­рином (1—2 таблетки под язык), а при продолжении боли в течение 3—4 мин повторным приемом нитроглицерина и не снимается валидолом.

При «неврозе сердца» валидол обычно снимает боли, в то время как нитроглицерин не оказывает положительного дей-

ствия. У больных стенокардией иногда могут быть и боли невротического характера, поддающиеся устранению валидо­лом. Если боль устраняется валидолом — это говорит в поль­зу ее невротического характера, если нитроглицерином — в пользу стенокардии. В целях уточнения диагноза у таких больных необходимо сделать ЭКГ и при отсутствии указа­ний на коронарную недостаточность повторить это исследо­вание с физической нагрузкой.

Кроме того, у больных «неврозом сердца», а также боль­ных с органическим заболеванием часто наблюдается страх за работу сердца — кардиофобия, в связи с чем возникает подавленное настроение. Появляется боязнь физической на­грузки (начинает передвигаться медленным шагом), боязнь долго оставаться в одиночестве или ехать в транспорте с ав­томатически закрывающимися дверьми («если станет плохо, то не выйти») и другие явления, характерные для невроза на­вязчивых состояний (фобического невроза).

Внимание больного фиксировано на работе сердца. Он убежден в тяжелом его поражении, в плохом кровоснабже­нии сердечной мышцы. Эта кардиофобия обычно сочетается с подавленностью настроения. Любая характеристика состо­яния сердца воспринимается такими больными извращенно. Такие выражения врача, как «нормально учащенная деятель­ность сердца», «небольшое увеличение его границ» (что оп­ределяется чаще всего ошибочно), «признаки повышенной симпатикотонии» и т. д., вызывают тревогу. Особенно тяго­стны для больных неврозом ошибочные трактовки высоких зубцов Т, укорочение интервала Р—Q, так как сам больной относится к ЭКГ-исследованию, как к очень важному методу определения болезни сердца. Нередко больные неврозом с наличием у них кардиалгии подолгу массируют болевую об­ласть или постоянно держат на этом месте ладонь. Часто у них встречаются жалобы на своеобразную одышку, выражаю­щуюся в периодически возникающей настоятельной необхо­димости сделать 2—3 глубоких вдоха на фоне равномерного, спокойного дыхания. Такой «воздушный голод» повторяет­ся в течение дня несколько раз, особенно при волнении. Ча­ще всего эти глубокие вдохи не приносят полного удовлетво­рения.

По данным Т. С. Истамановой, у 250 больных неврасте­нией (к числу которых она относит больных неврозами серд­ца) «сердечные» жалобы по частоте располагались следую-

щим образом: сердцебиения — у 83,8 %, боли в области серд­ца— у 70,3 %, одышка — у 66 %, перебои — у 40 % больных. У большинства больных отмечалось сочетание всех отмечен­ных симптомов. Приводим характерное наблюдение наруше­ний сердечной деятельности («невроза сердца»), возникших как сопутствующее проявление общих расстройств высших нервных функций.

Больная Ю., 24 лет, техник, обратилась с жалобами на сердце­биение, ощущения перебоев, постоянные колющие боли в области сердца, общую слабость, раздражительность, эмоциональную лабиль­ность, временами чувство тревоги, подавленное настроение. Заболе­вание возникло месяц назад после длительной психической травма-тизации. Последний год тяжело болела мать. Она за ней ухажива­ла, волновалась, уставала. В это же время ухудшились отношения с мужем, они развелись. После развода и появилось данное заболева­ние. Из перенесенных заболеваний отмечает лишь корь в детском возрасте. По характеру общительная, эмотивно-лабильная. Пульс 72—88 в минуту, ритмичный, лабильный. Границы сердца в пределах нормы, тоны ясные, шумов нет. АД 153/78 гПа. Неврологический статус: легкий тремор пальцев рук, гипергидроз. На ЭКГ в покое и после физической нагрузки отклонений от нормы не обнаружено. Рентгеноскопия грудной клетки: размеры и конфигурация сердца — норма. Клинический анализ крови в пределах нормы.

Проводилось лечение бромидами, глюкозой, витаминами, андак-сином, психотерапия. Самочувствие улучшилось, неприятные ощу­щения в области сердца стали редкими и незначительными. После месячного пребывания в клинике уехала на 3 нед в дом отдыха.

Катамнез через 4 года: самочувствие хорошее. Неприятных ощущений в области сердца нет. 3 года назад повторно вышла за­муж. Отношения с мужем хорошие. Имеет годовалого ребенка.

В приведенном наблюдении у астеничной, эмотивно-ла-бильной женщины под влиянием длительной психической травматизации возникли явления неврастении с преимущест­венными нарушениями сердечной деятельности. Невроз серд­ца представлял лишь сопутствующее проявление общих на­рушений нервной деятельности. Нарушения сосудистого то­нуса, возникающие как сопутствующие проявления общих расстройств нервной деятельности, у больных неврозами ха­рактеризуются прежде всего лабильностью уровня АД. Она выражается в более высоком и длительном повышении преж-

де всего систолического давления, что указывает на увели­чение ударного объема сердца. Повышается у них также и диастолическое давление, но незначительно по сравнению с исходный. Необычность реагирования нейрогенных регуля­торов тонуса сосудов выражается также в парадоксальном характере ответов на холодовую пробу. Проба эта, предло­женная Хейнсом, у людей с нормальным давлением харак­теризуется повышением систолического давления не больше чем на 16 гПа и диастолического — не более чем на 13 гПа. Она проводится в лежачем положении больного. После 20-минутного пребывания в состоянии покоя измеряют АД, затем кисть одной руки опускают в воду с температурой +4 °С. Через 30 и 60 с измеряют АД на свободной руке, затем кисть вынимают из ванночки с водой и обтирают. Дальней­шее измерение АД производится через каждые 2 мин — до исходного уровня. У больных неврозом при этой пробе АД может остаться без изменения или даже понизиться. Кроме того, у них часто определяется асимметрия АД при измере­нии его на обеих руках. В нормальных условиях разница не должна превышать 20 гПа. Таким образом, нарушения тону­са сосудов у больных неврозами часто имеют такой же ха­рактер, как у больных нейроциркуляторной дистонией гипер-тензивного типа, то есть повышением лишь систолического давления. Больных с чрезмерной лабильностью АД некото­рые авторы рассматривают как лиц, находящихся в прегипер-тоническом состоянии, хотя гипертония у них может никогда и не развиться.

Несмотря на то, что у больных неврозами и реактивными депрессиями АД обычно не повышено, Г. Ф. Ланг (1950) счи­тал главным этиологическим и патогенетическим фактором, вызывающим заболевание гипертонической болезнью, психи­ческую травматизацию и психическое перенапряжение дли­тельными заторможенными эмоциями отрицательного харак­тера. Роль этих факторов отчетливо выступает в следующем нашем наблюдении.

У больного Л., 43 лет, преподавателя института, по характеру самолюбивого, тщеславного, несколько высокомерного, педантично­го, длительно помнящего обиды, возник конфликт с начальником. Последний, по мнению Л., относился к нему необъективно, делал бес­тактные замечания, поставил под сомнение научную ценность рабо­ты Л. Ценою большого внутреннего напряжения Л. не проявлял

своего возмущения, вел себя, словно ничего не происходило. После очередных неприятностей у Л. была обнаружена гипертония (АД 253/133 гПа). До этого АД было 153/93 гПа. Повышенное давле­ние держалось 5 мес и постепенно пришло к норме вскоре после ухода начальника.

В данном случае гипертония возникла под влиянием пси-хотравмирующей ситуации, в которой ценой большого внут­реннего напряжения подавлялись проявления чувства оби­ды, возмущения. В возникновении заболевания играли роль и характерологические особенности, связанные с дефектами воспитания (неадекватный уровень притязаний, переоценка своей личности, высокомерие, а также склонность к длитель­ному сохранению отрицательных эмоций).

Вероятно, вследствие возбуждения в гипоталамической области, регулирующей сосудистый тонус, резко повысилось АД, которое нормализовалось после прекращения психичес­кой травматизации. Ряд наблюдений над острым развитием гипертонии вслед за действием психической травмы, вызвав­шей сильный испуг, приводится А. Л. Мясниковым (1954).

В дальнейшем своем течении гипертония может привести к изменениям в почках, в связи с чем патогенез ее будет не нейрогенным, и тогда уже она не может быть отнесена к нев­розам.

Психическая травма может не только вызывать легкие об­ратимые нарушения сердечно-сосудистой деятельности, но и привести к смерти. В основе смерти, наступающей под влия­нием шоковой психической травмы (сильного страха), по всей вероятности, лежит внезапное поступление в кровяное русло большого количества катехоламинов, вызывающее остановку сердечной деятельности.

Сюда же относится так называемая вуду-смерть, описан­ная W. Cannon (1942), Н. Ellenberger (1951), J. A. van der Holven (1956) у первобытных народов Австралии и Афри­ки. Она наступает как внезапно, молниеносно, так и более или менее отсроченно — спустя несколько часов или дней после возникшего представления о ее наступлении, например, у до того здорового человека через 2 дня после нарушения важ­ного запрета (табу). Предшествует ей картина сильнейшего вегетативного возбуждения. Однако вскрытие не производи­лось, наличие инфаркта или инсульта не исключено.

В американском руководстве по психиатрии (American Hand­book of Psychiatry, 1959) приводится следующее сообщение Arieti: в одной из деревень Италии пожилой человек не раз говорил, что он умрет, 'когда рухнет башня, стоявшая несколько веков. Неожи­данно во время грозы в башню попала молния и она рухнула. Вско­ре после того, как человек узнал о происшедшем, он умер.

В наблюдении, приведенном G. Klumbies, молодая женщина 35 лет перенесла грипп. Ее показали известному клиницисту, к кото­рому она до того неоднократно обращалась на протяжении послед­них 2 лет по поводу иногда возникавшей декомпенсации порока сердца. Профессор не нашел у нее никаких признаков сердечной недостаточности и рекомендовал ей встать с постели и ходить. Ухо­дя, он шутя сказал несколько боязливой, мнительной и назойливой пациентке: «Вам нечего бояться по поводу вашего сердца, раньше меня вы все равно не умрете или уж если умрем, так вместе!». На следующий день он внезапно скончался. Больная пришла в ужас. Говорила, что она теперь тоже умрет. Пульс стал 120 в минуту, и, несмотря на принятые меры, через 2 дня после этого наступила смерть при явлениях отека легких.

Возможность наступления смерти под воздействием стра­ха, в том числе под влиянием внушенных или самовнушен­ных представлений о неизбежности ее наступления, следует учитывать во время тяжелых эпидемий (например, холеры, чумы). Не исключено, что такого рода смерть может насту­пить у мнимозаболевших. По всей вероятности, иногда она может возникать и у мнительных больных в связи с мнимым инфарктом миокарда, особенно если при этом еще оказыва­ется налицо тяжелое ятрогенное воздействие. Нам известен случай, когда у женщины 38 лет на операционном столе обна­ружили диссеминированные метастазы рака в брюшной по­лости. Операция была приостановлена, созван консилиум, и брюшная полость зашита без удаления узлов. После опера­ции больная прошептала: «Я все слышала! Неоперабельный рак, я умираю!» Смерть наступила на вторые сутки при яв­лениях падения сердечной деятельности. Может быть, в ее на­ступлении большую роль сыграл психогенный фактор.

Одним из частых сопутствующих признаков общих на­рушений высшей нервной деятельности является расстройст­во дыхания, в частности одышка. Она не связана с наруше­нием кровообращения, может наблюдаться в состоянии покоя, уменьшается или исчезает при отвлечении внимания. Чаще

всего при этом наблюдаются затруднения вдоха, аритмич­ность дыхания, периодические частые глубокие вдохи, ощу­щение недостатка воздуха. В патогенезе ее большую роль иг­рает нарушение автоматизма акта дыхания вследствие фик­сации на нем внимания.

Повышенная возбудимость, быстрая истощаемость нерв­ных процессов, а в связи с этим и недостаточная способность к длительному волевому напряжению, повышенная реактив­ность на ощущения, возникающие при недостатке кислорода, могут лежать в основе нарушения способности к произволь­ной задержке дыхания на вдохе и выдохе, часто наблюдае­мой у больных неврастенией. Например, по А. А. Шатрову (1961), примерно^1/3 больных неврастенией мужчин могла про­извольно задержать дыхание на вдохе (после двух глубоких вдохов) лишь на 20—40 с вместо 50 —60 с в норме и^1/3 жен­щин — на 15—30 с вместо 40 —50 с в норме.

Психические травмы, вызывающие эмоцию страха или аффект испуга, могут вести не только к сердечно-сосудистым, но и различным другим нарушениям функции внутренних

органов. Так могут возникать нарушения функции пищева-1, выражающиеся в сниженйи^гтетйта^тюШшениикис-рения

лотности желудочного сока, поносе («медвежья болезнь»).

Влияние условнорефлекторных раздражителей на секре­цию желудочного сока было впервые показано И. П. Павло­вым. Интересно, что G. F. МаЫ (1953), вызывая у собак и обезьян длительное состояние страха действием условноре­флекторных раздражителей, обнаружил у них наряду с изме­нением в поведении учащение пульса, а также увеличение количества свободной хлористоводородной (соляной) кис­лоты и общей кислотности желудочного сока. В противопо­ложность этому в момент действия безусловного болевого электрокожного раздражителя наблюдалось торможение сек­реции хлористоводородной (соляной) кислоты. У больных людей, находившихся в состоянии «эмоционального беспо­койства», G. F. МаЫ обнаружил повышение кислотности же­лудочного сока, причем высокая секреция его была в то вре­мя, когда больной находился в состоянии «резкого эмоцио-

1 «Я смело утверждаю,— писал P. Dubois (1912),— что 90 из 100 стра­дающих диспепсией — невропаты и нисколько не нуждаются ни в ограни­ченном режиме, ни в желудочном лечении».

нального беспокойства», и низкая — во время «незначитель­ного беспокойства».

Экспериментальные исследования и наблюдения S. Wolf и Н. Wolf (1943), проведенные над больными с гастросто-мией, показали, что чувства тревоги, обиды, негодования, зло­бы и вины оказывают парасимпатико-миметический эффект, увеличивая секрецию хлористоводородной кислоты. При длительном действии раздражителей, вызывающих эти состо­яния, слизистая оболочка желудка становится заметно инъ­ецированной, а складки слизистой гиперемированными и ме­нее резистентными к действию различных мелких травм. Длительная психическая травматизация является, судя по данным W. Carlson (1945), одной из частых причин диспеп­сических нарушений, особенно таких, каканорексия, тошнота, ощущение тяжести в области желудка.

Под действием острых и хронических психических травм может возникать также и рвота. Она является сложным ре­флекторным актом, обусловленным возбуждением рвотного центра, которое может вызываться как безусловнорефлектор-ными (интоксикация, повышение внутричерепного давления, местное раздражение слизистой оболочки желудка при га­стритах и др.), так и условнорефлекторными раздражите­лями, в том числе следовыми (представлениями об отврати­тельных вещах), то есть возникать психогенным путем. На рвотную реакцию в известной степени может быть оказано и произвольное влияние. У некоторых лиц, чаще всего сенси­тивных астеников, возбудимость рвотного центра бывает по­вышена. В этих случаях под влиянием не только вызываю­щих отвращение представлений, но и при различных эмоци­ональных состояниях может возникать рвотная реакция (так называемая нервная рвота — vomitus neurosus).

У нашей больной Ф., 22 лет, физика, астеничной, боявшейся вида крови, сенситивной, рвота наступала обычно при сильном эмоци­ональном напряжении, вызванном различными обстоятельствами. Больная окончила Ленинградский университет с отличием. На про­тяжении 5 лет учебы перед каждым экзаменом очень волновалась, и то дома перед уходом на экзамен (при мысли о нем), то непосредст­венно перед самым экзаменом наступала рвота. Больная стеснялась этого, скрывала заболевание от сокурсников и преподавателей. Рво­та однажды наступила у нее и в связи с аффектом радости, когда она, находясь одна в комнате, читала письмо от жениха, которого

ждала. Несколько раз возникала рвота при сильном волнении, свя­занном с неприятными известиями.

После замужества (мужа любила) и рождения ребенка рвота у Ф. прекратилась. Беременность рвотой не сопровождалась. В даль­нейшем муж, заболев шизофренией, стал вести себя нелепо и оста­вил больную. Рвота не возобновлялась.

На рвоте истерического характера (vomitus hystericus) мы остановимся при рассмотрении вегетативных нарушений при истерии.

Как полагают К. М. Быков и И. Т. Курцин, психические травмы могут являться причиной язвенной болезни. В этом плане можно привести следующее наблюдение.

У больной Л., 40 лет, язвенная болезнь желудка развилась через 2 мес после того, как ее оставил муж. Л. тяжело переживала эту травму, однако продолжала работать и старалась внешне не прояв­лять своих переживаний. Наряду с диетическим и медикаментоз­ным лечением была проведена психотерапия, направленная на осо­знание связи заболевания с имевшейся травмой и перестройку от­ношения больной к происшедшему. Через 1^1/2 мес язва зарубцева­лась. Все субъективные ощущения исчезли. Больная выздоровела.

Психогенные запоры бывают редко. Они наблюдались при действии психотравмирующей ситуации, оказывающей депримирующее действие, вызывающей пониженное настро­ение, угнетенность. Появление их отмечалось при неблаго­приятной ситуации на службе, при совместном проживании с нелюбезной невесткой или свекровью и т. д.

F.Alexander (1950) описывает больную, страдавшую упорными запорами, у которой впервые был спонтанный стул после того, как муж через 2 года после вступления в брак впервые подарил ей букет цветов. S. Freud находил связь между упорными запорами и реакцией упрямства. Другие авторы указывают, что у лиц, страдающих запорами, нередко можно отметить такие характерологические особенности, как педантичность, чрезвьшайную чистоплотность, бережливость.

Т. С. Истаманова при обследовании желудочно-кишечно­го тракта больных неврозами часто устанавливала у них на­рушения секреторной, моторной функций и расстройства пе­ристальтики тонкого кишечника. Она рассматривает эти рас­стройства как сопутствующие проявления общего невроза и

полагает, что длительные и упорные нарушения секреторной и моторной функций органов пищеварения могут способст­вовать развитию органических заболеваний: хронического га­стрита, язйенной болезни, колита, при которых так называе­мые функциональные и органические нарушения тесно пере­плетаются.

Под влиянием эмоционального возбуждения иногда воз­никают дискинезии желчных путей — спазмы желчного пу­зыря и внепеченочных протоков. Они могут быть обнаруже­ны методом холецистографии. Эти дискинезии иногда симу­лируют приступ печеночной колики.

Характерно наблюдение Н. Kleinsorge и G. Klumbies (1959).

Учитель 52 лет был очень взволнован несправедливыми напад­ками инспектора. Во время неприятного разговора возникла силь­ная печеночная колика. Через 2 ч после этого врач установил вы­раженную желтушность, хотя до этого ее никогда не было. В связи с сильным напряжением мышц во время приступа боли возникло ущемление паховой грыжи, и больной был взят на операционный стол. Смерть наступила при даче наркоза. При вскрытии камней в печени обнаружено не было.

Возникновение желтухи во время приступа страха или гнева было известно еще древним грекам. Заболевание это получило название «эмоциональной желтухи». Оно обычно протекает кратковременно. Некоторые авторы допускают, что резкий и длительный спазм сфинктера Одди может иногда вызывать приступ обтурационной желтухи, однако последнее нуждается в подтверждении. Дискинезия желчных путей, вы­зывая застой желчи, может способствовать возникновению камней в печени.

Учащение позывов на мочеиспускание в связи с эмоцио­нальным возбуждением встречается нередко. По данным Н. Auerbach и A. Smith (1970), около 15 % всех «воспалений» мочевого пузыря психогенно обусловлены, и у 25 % женщин с симптомами «цистита» не обнаруживается признаков ин­фекции.

J. Schunk и Н. Cornelius в течение нескольких месяцев ежедневно натравливали на кошек собаку. В результате у ко­шек возникли дегенеративные изменения в почечных каналь­цах, в частности, появились «гиалиновые капли» в эпителии.

В годы второй мировой войны у летчиков, возвращающих­ся после боевого вылета, иногда обнаруживали «эмоциональ­ную альбуминурию» в моче. По мнению ряда авторов, под влиянием эмоционального возбуждения вторично может на­ступить сдвиг кислотно-основного равновесия в моче в ще­лочную сторону и возникновение фосфатурии. При этом мо­ча приобретает молочный оттенок из-за наличия в ней нерас­творимых фосфатных солей.

Сильные психотравмирующие раздражители (известие о потере близкого человека, о невозможности замужества и т. п.) могут через эндокринно-вегетативную сферу, в частнос­ти гонадотропную функцию передней доли гипофиза, вызвать различные нарушения менструального цикла — задержку, преждевременное наступление или длительное течение мен­струаций. Так, у больной 31 года, описанной A. Mayer (1925), менструации всегда наступали регулярно один раз в месяц. В первый день менструаций она получила известие о смерти мужа. После этого менструации продлились 3 нед и с этого времени стали начинаться каждые 14 дней. После аборта менструации начали по-старому наступать один раз в месяц.

Ряд нарушений менструальных функций, возникавших у женщин во время войны, описывались различными автора­ми. Далеко не всегда нарушения могли быть объяснены недо­статочностью питания. Так, С. Whitackerи В. Ваггега (1944), исследовав во время войны 60 санитарок, которые питались удовлетворительно, но подвергались действию информации, сигнализировавшей об опасности для жизни, выявили у 30 (то есть в 50 % случаев) нарушение менструального цикла, из них у 14 (23 %) — аменорею. Т. Marwill описал амено­рею у женщин в первый период прохождения обучения для службы во флоте США во время второй мировой войны, хотя женщины все время получали достаточное питание. Амено­рея объясняется автором состоянием тревоги, в которой они находились. Аналогичный механизм аменореи встречался у некоторых женщин, боявшихся наступления беременности.

Ряд авторов описывают нейродермиты и экземы, возник­шие в связи с нарушением нервной деятельности, вызванным длительной психической травматизацией.

Таким образом, во всех этих случаях нарушения вегета­тивных функций возникали как сопутствующие проявления общих нарушений нервной деятельности, вызванные психи­ческой травматизацией.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: