НАРУШЕНИЯ ПОЛОВОЙ ФУНКЦИИ ПРИ НЕВРОЗАХ

Половая функция имеет важное биологическое и социаль­ное значение, так как не только обеспечивает продолжение рода и получение специфических половых ощущений, но и открывает возможности создания семьи, устранения одиноче­ства. Она влияет на социальный статус личности, ее самоут­верждение и занимает высокое положение среди ценностных ориентации человека.

Нарушения ее делают мужчину неспособным обеспечить женщине половое удовлетворение, нарушают взаимоотноше­ния в семье и нередко ведут к ее распаду. Холостой мужчи­на при наличии истинной или мнимой импотенции не реша­ется создать семью и в то же время вынужден скрывать от своих родных и знакомых причину невступления в брак. Мужчина не стесняется сообщить близким о возникшем за­болевании органов дыхания, пищеварения или кровообраще­ния, но считает для себя унизительным, если окружающие уз­нают о том, что он страдает половой слабостью. Постепенно у него сужается круг общения, так как его сверстники и дру­зья обзавелись семьей и у них стало с ним мало общих ин­тересов.

Все это болезненно переживается мужчиной, является для него тяжелой психической травмой и нередко ведет к возник­новению неврозов. Наблюдаются невротические депрессии с доминированием представлений о своей сексуальной непол­ноценности, подавленным настроением. Чтобы скрыть невоз­можность своего вступления в брак, некоторые больные начи­нают скитаться, уходить из дома и меняют места жительства и работы, избегают женского общества, маскируют истинную причину невступления в брак или распада семьи пьянством, порой дерзким поведением (реакции социально-психологи­ческой защиты личности, по А. М. Свядощу, 1979).

При истерических ипохондриях, являющихся реакцией на сексуальную несостоятельность, больные фиксируют внима­ние на действительных или мнимых соматических заболева­ниях, «оправдывающих» тем самым снижение сексуальной возможности. При ипохондрическом неврозе часто отмечает­ся фиксация внимания на сенестопатиях и якобы возникших изменениях в половых органах. У молодых людей после слу-

чайной сексуальной неудачи или под влиянием ятрогении не­редко возникают онанофобия и в далеко зашедших случаях коитофобия — боязнь полового акта, приводящая к боязни вступления в брак. Редко встречаются больные с сексуаль­ными расстройствами, у которых не удается выявить таких явлений навязчивости, как боязнь неудачи. Особенно часты подобные фобии у тревожно-мнительных личностей.

Роль сексуальных факторов в этиологии неврозов не сво­дится лишь к реакции на половую несостоятельность, о чем свидетельствует следующее наблюдение.

Больной Р., когда ему было 42 года, находясь в командировке, провел ночь со случайной знакомой. Наутро она вдруг окинула его критическим взглядом и спросила: «А ты чистый?». «В первый мо­мент, — рассказывал он, — до меня не дошел смысл ее вопроса. По­том я подумал, она спрашивала, не болел ли я венерическим заболе­ванием. Раз женщина может об этом думать, то, возможно, она сама болела. Охватило чувство страха. Не покидала мысль: вдруг я за­разился сифилисом?» Р. пошел к венерологу, но тот ничего не об­наружил. Пояснил, что реакция Вассермана ставится не раньше чем через 2 мес после заражения. Это время прожил в состоянии страш­ной тревоги. Затем 4 раза проверял свою кровь на реакцию Вассер­мана. Ответ был отрицательный. Понимал, что сифилис не обнару­жен, но это не давало успокоения. Мучительная навязчивая мысль, что он может быть болен сифилисом, его не покидала. Прочел ста­тью о том, что бывает скрытый сифилис. Поехал к случайной знако­мой, уговорил ее проверить кровь на реакцию Вассермана. Сифи­лис у нее обнаружен не был, однако и это его не успокоило.

С этого времени 12 лет страдает сифилофобией. Состояние рез­ко колеблется. Бывают периоды от нескольких часов до несколь­ких месяцев, когда Р. охвачен сильнейшим чувством страха, отчая­ния, не находит себе места, с трудом может работать. Пытается себе логически доказать, что опасения его нереальны, что сифилиса нет, что это — фобия. Иногда это удается, и страх проходит. Однако ча­ще всего страх держится, несмотря на все доводы рассудка. Тогда он проверяет кровь на реакцию Вассермана, и, получив отрицатель­ный ответ, на некоторое время успокаивается. Иногда незначитель­ный повод может вызвать наплыв страха. Так, однажды соседка по столу в санатории чихнула. Появилась мысль: брызги могли доле­теть. Возникло чувство страха. Немедленно уехал из санатория.

Страх может иногда возникнуть и при одном воспоминании, что кто-то кашлянул вблизи от него, когда он шел по улице. Буквы

часто сопровождаются брызгами слюны, когда их произносят, поэ­тому слово «прошу», сказанное человеком, стоящим близко от него, часто вызывает тревогу.

«Последний год, — говорит он, — у меня появились боли в об­ласти сердца. Приступ боли однажды возник, когда я шел через пло­щадь. Остановил проезжавшее такси и решил посидеть в машине, пока приступ боли не пройдет. Но шофер, открыв дверцу машины, сказал: „Прошу!". Появился страх брызг слюны, отказался сесть в машину и пошел пешком. Реальная угроза смерти от инфаркта ми­окарда для меня менее страшна, чем мнимая опасность заражения сифилисом через капельки слюны».

Во избежание опасности заражения больной не пьет воду на улице, бреется всегда у одного и того же парикмахера, уронив папи­росу, боится поднять ее и закурить.

Женат 27 лет. Очень любит жену как человека, уважает, однако полового влечения к ней никогда не испытывал. Всегда вынужден был вызывать образы других женщин, чтобы вызвать у себя поло­вое возбуждение. Имеет двоих взрослых детей, которых очень лю­бит. По характеру педантичен, обладает повышенным чувством дол­га, в то же время повышенно эмотивен, склонен к театральности.

Механизм возникновения фобии у Р., казалось бы, очеви­ден. Случайная половая связь вызвала обоснованное опасе­ние заражения сифилисом, что и явилось причиной болезни. Однако течение заболевания имело одну важную особенность, которую подметил и сам больной. После случайной связи в командировке у него были еще три связи с женщинами, длив­шиеся от 2 до 6 мес. Они доставляли ему большое половое удовлетворение, но вызывали чувство раскаяния в связи с мыслью об измене жене, поэтому он сам их порывал. Во всех этих случаях, пока длилась связь, страх заражения не воз­никал, но возобновлялся сразу же после того, как она по­рывалась.

Очевидно, неудачно сложившаяся семейная жизнь поро­дила у Р. конфликт между долгом и желанием и состояние повышенной готовности к реакции страха. Последняя возни­кала в то время, когда половое влечение подавлялось. Боль­шую роль в генезе данного заболевания сыграли характеро­логические особенности личности заболевшего, его жизнен­ные установки. «Иногда, — говорил он, — у меня появлялась мысль, не оставляя жены и детей, регулярно поддерживать связь с другой женщиной, чтобы не испытывать страха. Но я

не могу двоиться. Болезнь моя неотделима от характера — это не то, что повернул винтик...»

У женщины в отличие от мужчины сексуальные наруше­ния в огромном большинстве случаев не препятствуют со­здать семью, иметь детей, обеспечить сексуальное удовлетво­рение супругу. Лишь в редких случаях (при вагинизме или коитофобии) женщина оказывается не в состоянии жить по­ловой жизнью. Тревога за сохранность семьи возникает у нее, если муж высказывает свою неудовлетворенность ее холод­ностью. В возникновении неврозов у женщины, как увидим, имеют значение лишь те сексуальные нарушения, при кото­рых половая близость становится для нее тягостной и возни­кает неразрешимая конфликтная ситуация, связанная со стремлением сохранить семью, несмотря на отрицательное от­ношение к половой жизни с мужем.

Характерна следующая исповедь больной.

«Мне 40 лет, мужу 42 года. Я инженер, он юрист. У нас двое детей. Внешне все отлично — хорошая семья, муж внимателен, за­ботлив, не пьет, не изменяет, помогает во всем. Все есть — и квар­тира, и достаток, только счастье ушло из дома, теплота, сердечность (пишу, а слезы душат), и виновата во всем я сама. Плохо у меня на душе, до того скверное настроение, хоть кричи; страшит пустота, бес­просветное будущее. А от меня, от моего настроения плохо стало в доме, мрачно, безрадостно. Скоро 20 лет, как мы женаты; не хочу бросаться такими словами, как любовь, но я вышла замуж по своему желанию; мне было хорошо с мужем, я ждала его, беспокоилась, ра­довалась, заботилась. Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что мое влечение и поведение держались только на моем внутреннем чувстве, но оно стало иссякать после 10—12 лет нашей совместной жизни. Я стала холодна, хотя еще держалась внутренне, и настроение не было подавленным. А последние два года стало со­всем плохо. Муж стал мне чужим. Я еле терплю его ласки и при интимной близости с моей стороны нет ничего, кроме механического выполнения своих обязанностей. Я стала раздражительной, замкну­той, молчаливой, постоянно недовольной. Реагирую на мелочи, не­увязки быта и поведение детей. Стала с ними не так ласкова, тепла, как раньше. Ничто и никто меня не интересует, я потеряла интерес ко всему. Муж, конечно, переживает, но не знает и не понимает ис­тинной причины моего состояния. Как-то, два года тому назад, я ему намекнула на то, что у нас не все в порядке в интимной жизни... Но

получила в ответ: „Как могу, так и делаю...". Так все и осталось по-старому.

Я все понимаю, что ничего не могу поделать со своим настро­ением. Вижу, что изнутри семья разваливается духовно; я сама, сво­ими руками разрушила и разрушаю то, что строилось годами. Ко­нечно, у нас и мысли нет о разводе, но от этого не легче. У меня чувство отчаяния, так жить дольше невозможно — страшно, беспро­светно...».

Лечение было направлено на устранение сексуальной дисгармо­нии и дало эффект.

В данном случае причиной депрессивного невроза яви­лась психотравмирующая ситуация, связанная с сексуальной неудовлетворенностью (дисгамией). Устранение причины привело к устранению невротической депрессии. Характер­но то, что больная обратилась за помощью не в клинику нев­розов, а в консультацию по вопросам семейной жизни к сек­сопатологу, так как причина ее состояния была ей ясна.

В другом случае в основе истерической кардиофобии ле­жало «бегство в болезнь» от ставшей несносной половой жиз­ни с мужем. Мы не пошли по линии устранения кардиофо­бии гипнозом или психотерапией, направленной лишь на то, чтобы больная, осознав причину болезни, примирилась со своей семейной жизнью ради детей, а приняли меры для уст­ранения половой дисгармонии. Это содействовало не только быстрому и стойкому выздоровлению, но и сделало жизнь больной более гармоничной.

По А. П. Федорову (1977), невротические сексуальные конфликты имелись у 70 % больных истерией, у 43 % боль­ных неврастенией и у 45 % больных неврозом навязчивых со­стояний, лечившихся в клинике неврозов в Ленинграде. У большинства больных, помимо сексуальных, одновременно имелись еще и конфликтные ситуации семейного или произ­водственного характера. Признавая роль сексуальных кон­фликтов в генезе некоторых заболеваний, мы не считаем их универсальной причиной неврозов. Встречаются сотни боль­ных различными неврозами, в том числе тяжелыми навязчи­выми состояниями, у которых половая жизнь протекала нор­мально и не было сексуальных конфликтов. Удельный вес тех или иных конфликтов в этиологии неврозов может быть различен в разных странах, в разные исторические периоды, среди разных групп населения. Так, например, устранение в

данном обществе расовых конфликтов может повысить удельный вес других.

Нарушения половой функции могут быть не только при­чиной сексуальных конфликтов, приводящих к неврозу, но и следствием невроза. Они не образуют какой-либо самостоя­тельной формы невроза (neurosis sexualis.no терминологии старых авторов) могут быть одним из проявлений различных неврозов — neurastenia sexualis, невроза навязчивых состоя­ний (фобического невроза), невроза ожидания, истерии — и наблюдаться как у мужчин, так и у женщин.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: