Экологический кодекс: каким ему быть?

В настоящий момент в России полным ходом идут процессы модернизации законодательства. Начало этому процессу было положено разработкой и публичным обсуждением пяти концепций развития гражданского законодательства, по итогам которого в Государственную Думу был внесен законопроект о существенных изменениях и дополнениях ГК РФ. При этом очевидно, что модернизировать только одну отрасль права и законодательства, какой бы важной она не была, невозможно потому, что все отрасли российского права тесно связаны между собой, и для обеспечения их качественной и сбалансированной работы неизбежна модернизация всего российского права.

В этом смысле экологическое право и законодательство не являются исключением. В научной литературе последних лет данный вопрос активно обсуждался, тем более, что Экологические кодексы действуют во Франции, Швеции и Казахстане. Был высказан и ряд конструктивных предложений.[1]

Однако прежде чем обсуждать непосредственно содержание проекта Экологического кодекса как кодифицированного нормативно-правового акта, необходимо ответить на более широкий вопрос – что такое экологическое право и каково его содержание. Экологическое право как отрасль права можно понимать в широком и узком смысле. В широком смысле оно включает в себя природоресурсное и природоохранное право; в узком смысле - только природоохранное. Наибольшее распространение в настоящий момент имеет концепция широкого понимания экологического права, предложенная еще в 70-80-х годах XX века основоположниками эколого-правовой науки.

Итак, сторонники «широкой» концепции полагают, что экологическое законодательство включает в себя две подсистемы - природоохранное, регулирующее отношения по охране окружающей среды, и природоресурсное, содержащее акты, регулирующие отношения по ее использованию.[2] Следовательно, в рамках экологического права земельное, водное, лесное, горное, фаунистическое право, по мнению разных сторонников данной концепции, занимают место самостоятельных отраслей, подотраслей, либо институтов.

Из такого правопонимания логично следует вывод о том, что существование Экологического кодекса возможно при условии, что это будет акт не отраслевой, а межотраслевой кодификации, принятый вместо всех существующих отраслевых природоресурсных кодексов (лесного, земельного, водного), природоохранных и природоресурсных законов (об охране окружающей среды, об охране атмосферного воздуха и др.); он должен быть представлен как свод природоохранных и природоресурсных законов, целью создания которого в числе прочих является отработка коллизионных норм.[3]

Возражая «широкой» концепции, И.Б. Калинин отмечает, что «определяемый таким образом предмет отрасли права внутренне противоречив, поскольку вместе объединяются две разнородные группы общественных отношений, и создается труднообъяснимая правовая конструкция – отрасль права, содержащая другие самостоятельные отрасли права».[4] По мнению Б.В. Ерофеева, коренные отличия природоресурсного от экологического права - в предмете, методе правового регулирования и его источниках. Природоресурсное право регулирует отношения, складывающиеся по поводу отдельных природных ресурсов, а предметом экологического права являются отношения, касающиеся не столько самих природных объектов, сколько внутренних и внешних связей этих объектов, их свойств, состояний и процессов.[5]

Схожую позицию высказывал один из основоположников теории экологического права Н.С. Макаревич. Он полагал, что «отождествление понятий «отношения по охране природы» и «отношения по использованию природных ресурсов» на практике приводит к принижению значимости проблемы охраны окружающей среды».[6] Это близкие, но не тождественные категории.

В поддержку «узкой» концепции можно высказать и другие соображения.[7] Во-первых, Н.Д. Казанцев еще в 60-х годах прошлого века отмечал, что в условиях возрастания использования природных ресурсов возникает вопрос о том, чтобы земельное, водное, лесное, горное и природоохранительное право считать самостоятельными отраслями советского права.[8] К такому же выводу пришли и авторы фундаментальной монографии «Общая теория советского земельного права», полагавшие, что «лишь в последние 20 лет стали все настойчивей говорить о необходимости выделения земельного, горного, лесного и водного права в отдельные отрасли советского права».[9]

В современной юридической литературе есть достаточно аргументов о постепенном процессе формирования новых отраслей права - горного,[10] водного,[11] лесного,[12] воздухоохранного права,[13] наряду с уже объективно существующим и отличным от них земельным правом. Все эти отрасли, безусловно, находятся в самой тесной связи как друг с другом, так и с экологическим или административным правом посредством межотраслевых институтов.

Принципиальное же отличие, например, земельного от экологического права заключается в предмете правового регулирования, то есть сущности отношений, попадающих в сферу действия соответствующих норм. Все природные ресурсы находятся во взаи­модействии как друг с другом, так и со всей окружающей средой. Однако использование природных ресурсов в природоресурсовых отраслях права имеет чисто хозяйственную цель (добыча, переработка, продажа), в то время как перед экологичес­ким правом стоит иная задача - ограничить экологически вредное воздейс­твие хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду, обезопасить ее от загрязнения и истощения. Природоресурсовые отрасли права регулируют отношения собственности на природные ресурсы, их рациональ­ное использование, предоставление и изъятие ресурсов в пользование (аренду) гражданам и юридическим лицам. Эти отношения возникают между физическими и юридическими лицами (природопользователями) и органами государственного управления Российской Федерации, ее субъектов, органами местного самоуправления.

Природоресурсовые отрасли права определяют порядок поиска, оценки, разведки, добычи природных ресурсов, создания коллекций объектов флоры и фауны в научных или культурно-ознакомительных целях. В ходе осуществления данной деятельности природопользователь обязан соблюдать нормы и правила, предусмотренные для ведения соответствующей деятельности (правила безопасного ведения горных работ, технические регламенты и т.д.), исполнять указания специально уполномоченных контролирующих органов.

Отношения по охране природного ресурса в природоресурсовых отраслях права носят вторичный, производный характер. Поэтому предметомприродоресурсового права выступают отношения по поводу присвоения природных ресурсов как объектов права государственной собственности и права природопользователей на землю, воды, леса, недра, животный и растительный мир в их неподвижной пространственности или естественном состоянии.

Продукты воспроизводственных процессов природоресурсовых и природоохранительных отношений находятся в противоречивом взаимодействии. В основе природоресурсовых отношений лежит первоначальный доход, и рентные отношения выступают здесь экономическим фактом. В то время как на сохранение природы следует направлять значительные средства, которые производятся в виде фиксированных затрат из всех видов общественной деятельности, а не только от природопользования.[14] Из этого следует, что природоохранительные и природоресурсовые правоотношения отражают две разные стороны взаимодействия системы «общество-природа». Различие природоресурсовых и природоохранных отношений проявляется в изначальной з атратности экологической деятельности и доходности природоресурсовой. По большому счету, природоресурсное право сейчас – это общее научное название совокупности родственных самостоятельных отраслей права, регулирующих вопросы использования и охраны природных ресурсов. Совершенно аналогичное явление – это «частное право», которое обозначает общее наименование гражданского, семейного, жилищного права и т.д.

В-третьих, едва ли можно согласиться, что отношения собственности на природные объекты и ресурсы могут быть предметом экологического права.[15] Представляется, что экологическое законодательство не содержит норм, регулирующих вопросы собственности на природные ресурсы. В базовом природоохранном акте – Федеральном законе от 10 января 2002 г. «Об охране окружающей среды» мы не обнаружим не одной нормы, регулирующей вопросы собственности на что-либо. Нет таких норм ни в Федеральном законе «Об экологической экспертизе», ни в Федеральном законе «О радиационной безопасности населения», ни в других экологических нормативных актах. Более того, экологические требования обязательны для всех субъектов, которым они адресованы, не зависимо от форм собственности и подчиненности.

Определенного рода исключением из этого правила является Федеральный закон от 14 марта 1995 г. «Об особо охраняемых природных территориях», регулирующий вопросы публичной собственности на такие территории, а также Федеральный закон от 24 июня 1998 г. «Об отходах производства и потребления», регламентирующий вопросы собственности на такие отходы. Однако думается, что этого недостаточно, чтобы выделять в качестве отдельного эколого-правового института «право собственности на природные ресурсы». В то же время, наличие такого института в земельном или иных природоресурсовых отраслях права не вызывает никаких сомнений.

Говоря о кодификации экологического законодательства, нельзя не остановиться и еще на одном вопросе теоретического характера. Речь идет о явлении, исследованном в трудах основоположников российского экологического права, и обозначенного ими термином «экологизация». В.В. Петров полагал, что «под экологизацией нормативно-правовых актов надо понимать внедрение эколого-правовых требований в содержание, правовую ткань нормативно-правового акта».[16] Современные сторонники этой теории ведут речь «о появлении экологизированного права, охватывающего всю систему российского права. Расширение экологизации законодательства ведет к образованию экологизированного права, нового явления в российском праве».[17]

Заметим, что в большинстве случаев представители эколого-правовой науки абсолютизируют более широкую тенденцию, считая, что «экологизация» - это явление, присущее исключительно экологическому праву. В момент зарождения экологического права как науки и отрасли права, возможно, именно так оно и было. В настоящий момент «экологизация» как проникновение норм экологического права в нормативные акты иной отраслевой принадлежности – есть частный случай одной большой тенденции взаимопроникновения всех отраслей российского права, появления межотраслевых институтов и комплексных отраслей права. Например, ст.65 Земельного кодекса РФ посвящена вопросам взимания земельного налога. Следовательно, имеет место «налоговизация» земельного права. Градостроительный кодекс РФ включает в себя ряд норм гражданского права, посвященных вопросам возмещения вреда, причиненного градостроительными правонарушениями, что дает основания говорить о «гражданизации» градостроительного права.

Возвращаясь же к теме настоящей статьи, сформулируем два промежуточных вывода. Во-первых, включение в проект Экологического кодекса в полном объеме ЗК РФ, ЛК РФ, ВК РФ, Федеральных законов «О недрах» и «О животном мире», равно как и иных природоресурсовых актов, хорошо с точки зрения «чистоты доктрины», но едва ли даст большой положительный эффект в плане улучшения качества правоприменения. Данный тезис подтверждает анализ текстов Экологических кодексов как ближнего (Казахстан), так и дальнего зарубежья (Франция). Во-вторых, Экологический кодекс должен иметь принципиально такую же структуру, как и действующий закон «Об охране окружающей среды», то есть быть следствием реализации модели «узкого» понимания экологического права и законодательства. При этом он должен избегать обилия декларативных и отсылочных норм, а также давать ответы на экологические угрозы, появившиеся в XXI веке.

Предложим нашу модель проекта Экологического кодекса РФ.

Общая часть

Раздел 1. Общие положения. Содержит основные понятия, принципы и иные общие положения экологического законодательства. Среди принципиальных вопросов, которые следует отразить в этом разделе (кроме «вечного» спора о терминах),[18] необходимо выделить: отсутствие приоритета норм Экологического кодекса перед другими федеральными законами; указание на соотношение экологического и земельного, гражданского, градостроительного и иного законодательства в рамках «узкого» понимания экологического законодательства; включение в ЭК РФ принципа ограничения прав собственников на природные ресурсы публичными экологическими интересами.

Раздел 2. Экологические права и обязанности граждан, юридических лиц и публично-правовых образований. Остановимся на этом подробнее.

Становление системы экологических прав и обязанностей человека и гражданина прошло два этапа (если можно так выразиться, есть «два поколения» экологических прав и обязанностей). На первом этапе (1972-1991 гг.) после принятия Стокгольмской декларации ООН по окружающей среде и ряда иных международных документов, впервые появляется само понятие «право на благоприятную окружающую среду» и закрепляются его основные элементы – право создавать общественные объединения; право на экологическую информацию; право на возмещение экологического вреда и т.д. В разном объеме данные права попадают в конституции и экологические законы зарубежных стран, а также Российской Федерации.

На втором этапе (1992 г. по настоящий день) после Конференции ООН по окружающей среде и развитию 1992 г. (г. Рио-де-Жанейро), благоприятное качество окружающей среды начинает рассматриваться как элемент устойчивого развития общества. В принятой на конференции Декларации по окружающей среде и развитию отмечался ряд новых элементов права человека на благоприятную окружающую среду, например, право человека требовать ограничения и ликвидации нежизнеспособных моделей производства и потребления; право человека на доступ к международной информации о состоянии окружающей среды, которая имеется в распоряжении различных государств; право человека участвовать в решении международных проблем, касающихся окружающей среды и т.д., которые не были учтены при разработке как Конституции РФ, так и последующих экологических законов.

В 90-е годы продолжалось и развитие экологических прав человека первого поколения. Например, в 1998 г. принимается Конвенция о доступе к информации, участии общественности в процессе принятия решений и доступе к правосудию по вопросам, касающимся окружающей среды (г. Орхус, 25 июня 1998 г.), до сих пор и не ратифицирована Российской Федерацией.

В Декларации Всемирного саммита по устойчивому развитию в Йоханнесбурге в 2002 г. вопросы охраны и рационального использования природных ресурсов начинают рассматриваться в контексте мировых процессов глобализации. При этом в документах саммита подчеркивается связь между окружающей средой и правами человека, включая право на развитие, а также высказывается предложение о необходимости дальнейшего развития «экологического правосудия» (environmental justice).

Между тем, в настоящее время пришло время говорить о том, что появились новые угрозы окружающей среде, жизни и здоровью граждан, связанные, например, с развитием ГМО (генно-модифицированных организмов) и нанотехнологий, степень влияния которых на состояние окружающей среды и здоровье человека пока еще до конца не исследована, а в экологическом праве о механизме нормативной защиты о таких угрозах должным образом не заявлено. В связи с этим представляется, что принятие соответствующих международных и внутригосударственных актов будет означать появление третьего поколения экологических прав человека и гражданина.

Следует заметить, что такие угрозы реальны. Так, в 2006 году в Германии произошел первый в истории случай массовой интоксикации наночастицами силиката, которые входили в состав спрея для чистки ванн и раковин. Около 70 человек отравились, причем шестеро из них попали в больницу с отеком легких. В итоге вся партия средства была отозвана с рынка. Еще большую потенциальную опасность представляют продукты питания или косметика, где эти технологии также часто используются. Есть прогноз, что с 2013 года нас ждет лавинообразный рост такой пищевой нанопродукции.[19]

Закрепляя в проекте ЭК РФ механизмы защиты от новых экологических угроз, не следует забывать о необходимости сохранения в нем и экологических прав человека первого и второго поколения. Нуждается в закреплении и ряд экологических обязанностей государства. В их числе: обязанность по возмещению экологического вреда в случае, если правонарушитель не был обнаружен; право граждан требовать информации об экологически обусловленной заболеваемости населения; увеличение поддержки неправительственных организаций за счет бюджетных средств; создание механизма более широкого привлечения общественных организаций и граждан к работе органов публичной власти всех уровней в форме общественных консультативных советов, общественных комиссий, инспекций по охране природы и т.д.

Раздел 3. Управление в области охраны окружающей среды. Содержит главы и статьи о полномочиях органов государственной власти (Российской Федерации, федеральных округов, субъектов РФ) и органов местного самоуправления в области охраны окружающей среды (при этом полномочия субъектов РФ должны быть расширены по сравнению с существующими), принципы разграничения компетенции между ними, а также главы по основным функциям экологического управления (экологический контроль; ОВОС, экологическая экспертиза; нормирование; экологический мониторинг; лицензирование; сертификация; планирование экологических мероприятий и т.д.). В этом разделе должны находиться и статьи о государственной поддержке экологической науки и культуры, образования, просвещения и воспитания.

Отдельно следует сказать о необходимости закрепления новой экологической функции органов государственной власти, заключающейся в проведении экологического зонирования территории России с выделением зон различной степени экологической устойчивости, а, следовательно, разными видами экологических угроз и средств их устранения (смягчения). Наличие такой карты позволит более эффективно расходовать средства, а также заранее предсказывать критические ситуации с состоянием окружающей среды.

Ведение такой системы экологического учета территории позволит решить несколько управленческих задач: фиксация территорий, потенциально пригодных для придания им статуса особо охраняемых природных территорий или зон экологического бедствия; закрепления территорий экологического риска (например, занятых свалками опасных отходов) и т.д. Это позволит создать дополнительные гарантии прав граждан на благоприятную окружающую среду, установить ограничения прав на уязвимые природные ресурсы, создать систему предупреждения от экологических угроз. Наличие такой информации также обеспечит содержательную часть прогнозов социально-экономического развития Российской Федерации и ее субъектов, в том числе в части обоснования оптимальных и предельно допустимых антропогенных воздействий хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду.

Результаты экологического зонирования должны будут учитываться при принятии решения о предоставлении земельного участка для размещения, проектирования, строительства зданий, строений, сооружений, оказывающих прямое или косвенное негативное воздействие на окружающую среду. По сути, данный механизм будет по своей юридической природе инструментом того же рода, что и градостроительный регламент, поскольку для каждой зоны должны быть установлены (исходя из ее экологического состояния) параметры и виды допустимого негативного воздействия на окружающую среду. Поскольку они будут опубликованы и известны заранее, потенциальный инвестор будет иметь изначально такую информацию, что хоть немного сможет способствовать снижению коррупционной емкости экологической отрасли.

Раздел 4. Экономическое регулирование охраны окружающей среды.

В отличие от аналогичной действующей и весьма декларативной главы Федерального закона «Об охране окружающей среды», при подготовке проекта Экологического кодекса необходимо заложить реальные гарантии государственного финансирования экологических мероприятий.

Это потребует внести одновременно дополнения в Налоговый кодекс РФ в части механизма взимания экологического налога и определить систему льгот при его взимании (например, использование наилучших существующих технологий в сфере очистки вредных выбросов и сбросов с применением нанотехнологий), сформулировать основные направления государственной поддержки экологического предпринимательства, выделить в нем соответствующие перспективные направления. В этом же разделе должны быть главы и статьи, посвященные экологическому страхованию, экологическому туризму, экологическому аудиту, экологическим требованиям при приватизации, национализации имущества и при банкротстве. Отдельная глава должна быть посвящена организации работы экологических фондов.

В порядке дискуссии могут быть обсуждены еще два метода экономического регулирования охраны окружающей среды: торговля квотами на сокращение эмиссий загрязняющих веществ и залогово-возвратные системы. Последние используются в ряде европейских стран как гарантия безопасного уничтожения экологически вредных продуктов.

Раздел 5. Ответственность за нарушение законодательства в области охраны окружающей среды. Наряду с существующими мерами ответственности, в данный раздел следует включить еще две главы. Во-первых, об ответственности за вред, причиненный окружающей среде (природным объектам и комплексам). В данной главе должны быть подробно регламентированы процедуры возмещения вреда по таксам, методикам, фактическим затратам, возмещению ранее причиненного вреда и его предотвращению.

Во-вторых, о возмещении вреда жизни, здоровью и имуществу граждан (имуществу юридических лиц). Должны быть раскрыты, среди прочего, процедуры доказывания вреда, вызванные появлением глобальных угроз окружающей среде и здоровью человека. За рамки проекта Экологического кодекса РФ выходит требующий отдельного обсуждения вопрос о создании системы специализированных экологических судов.

Особенная часть

Раздел 6. Требования в области охраны окружающей среды при осуществлении хозяйственной и иной деятельности.

Главы, входящие в данный раздел, должны включать «классические» требования к осуществлению хозяйственной и иной деятельности в промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве, строительстве, обороне, размещению отходов, обращению с радиоактивными веществами и т.д.

Отдельные статьи следует посвятить охране окружающей среды градостроительно-правовыми средствами, а также охране климата.

Ряд статей следует посвятить экологическим требованиям к использованию нанотехнологий и наноматериалов, а также генно-модифицированной продукции (маркировка, дополнительные экспертизы и т.д.). Поскольку нанотехнологии никогда не будут носить тотального характер, «обычные» меры по охране окружающей среды, например, в энергетике, будут сосуществовать с требованиями об охране окружающей среды (в той же энергетике) при использовании нанотехнологий. Важнейшим объектом внимания при оценке риска для здоровья, связанного с наноматериалами, является использование нанотехнологий при производстве электронной техники, строительных материалов, пищевых продуктов, парфюмерно-косметической продукции, как при непосредственном их использовании или употреблении, так и при воздействии поступления наночастиц и наноматериалов в окружающую среду в процессе их производства. Как уже отмечалось, возможные биологические эффекты поступления наноматериалов в организм человека изучены пока недостаточно, однако имеются данные, свидетельствующие о том, что различные вещества и материалы при переводе их в форму наночастиц могут значительно изменять свои физико-химические свойства, что может отразиться на их физиологических эффектах в процессе их усвоения в организме.

Приоритетными задачами в данной области являются, во-первых, пересмотр действующих гигиенических нормативов - ПДК загрязняющих веществ в атмосферном воздухе, воде, почве, в целях предотвращения негативного воздействия наночастиц на здоровье человека, и, во-вторых, поскольку наночастицы и наноматериалы обладают комплексом физических, химических свойств и биологическим действием, которые часто радикально отличаются от свойств этого же вещества в его нормальном состоянии, предусмотреть возможность регистрации таких веществ в федеральном регистре потенциально опасных химических и биологических веществ.[20]

В настоящее время определенные меры по обеспечению безопасности в наноиндустрии уже приняты, но пока только на уровне актов федеральных органов исполнительной власти. В их числе: Постановление Главного государственного санитарного врача РФ от 23 июня 2007 г. № 54 «О надзоре за продукцией, полученных с использованием нанотехнологий и содержащей наноматериалы»; Постановление Главного государственного санитарного врача РФ от 31 октября 2007 г. № 79 «Об утверждении Концепции токсикологических исследований, методологии оценки риска, методов идентификации и количественного определения наноматериалов»; Приказ Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека «Об организации проведения санитарно-эпидемиологической экспертизы продукции, полученной с использованием нанотехнологий и наноматериалов» от 19 октября 2009 г. и т.д. В частности, результатом классифицирования нанотехнологии по степени потенциальной опасности является выделение технологии с низкой, средней или высокой степенью потенциальной опасности для работников предприятий, населения и окружающей среды.[21]

Между тем, наличие локальных ведомственных нормативных актов еще не позволяет говорить о должных гарантиях экологических прав граждан.

Раздел 7. Охрана отдельных природных объектов. Дискуссионным является вопрос о том, где должны располагаться такие требования – в ЭК РФ или же там, где они располагаются сейчас – в природоресурсовых законах (ЗК РФ, ЛК РФ, ВК РФ и т.д.). Оба варианта имеют свои плюсы и минусы. Представляется, что в ЭК РФ должны входить статьи, содержащие принципы охраны лесов, земель, вод, недр, атмосферного воздуха и объектов животного мира. Сами же эти требования останутся в природоресурсовых законах.

В научной литературе отмечается, что размещение блока природоохранных норм в рамках Экологического кодекса без пе­ремещения природоохранных требований из отраслевых законов может привести к тому, что Экологиче­ский кодекс станет чрезмерно декларативным и не будет учитывать специфики каждого вида природных ресурсов. Между тем, природо­охранные требования ЗК РФ, ВК РФ, ЛК РФ всё же при всём своём несовершенстве боль­ше учитывают специфику отдельных видов природных ресурсов».[22] Именно поэтому в ЭК РФ должны содержаться рамочные принципы, а в тексте природоресурсовых законов – их содержание.

Кроме того, в рассматриваемом разделе ЭК РФ должна находиться глава о Красной книге почв и Красной книге животных и растений.

Раздел 8. Правовой режим территорий с особым эколого-правовым статусом. В данный раздел должны входить 2 главы. Первая будет регулировать правовой режим особо охраняемых природных территорий; вторая - правовой режим зон экологического бедствия. Обе они характеризуют качественное состояние природы отличное от обычного – очень хорошее (ООПТ) или очень плохое (зоны экологического бедствия). При этом если по ООПТ все таки принят ряд федеральных законов, то в отношении зон экологического бедствия (хотя это две стороны одной медали) нормативное регулирование (кроме одной декларативной статьи действующего Закона об охране окружающей среды) отсутствует полностью. Проект федерального закона о зонах экологического бедствия много лет назад затерялся в Государственной Думе, и задача спасения огромных территорий (по некоторым оценкам, это более 15 % территории РФ) выведена на второй план (в целях экономии). Отдельно следует регламентировать порядок создания зон экологического бедствия регионального значения, создаваемых и финансируемых субъектами РФ.

В порядке дискуссии заметим, что в этот «территориальный» раздел можно включить еще две главы - об охране озера Байкал и охране Арктики.

Раздел 9. Международное сотрудничество в области охраны окружающей среды и переходные положения.

В заключение заметим, что в XIX в. вершиной юридической мысли считалась кодификация гражданского права. Появление XXI веке новых угроз, ставящих под сомнение само существование человечества как биологического виды, должно стимулировать разработку Экологического кодекса Российской Федерации. Данный кодекс должен разрабатываться без спешки, чтобы избежать обилия пробелов, коллизий и деклараций. Принципиальной чертой данного закона должно являться то, что он не будет простой совокупностью всех природоресурсовых и природоохранных законов, равно как и новой версией Федерального закона «Об охране окружающей среды». Это будет новый кодифицированный акт, имеющий четкое место в системе законодательства и четкую идеологию – защиту экологических прав человека.

Современное право. – 2012. - № 2. – С.49-55.

[1] См.: Боголюбов С.А. Проблемы и задачи Экологического кодекса // Экологическое право. – 2010. - № 6; Винтер Г. Экологический кодекс – обзор и оценка // Экологическое право. – 2010. - № 6; Егерев В. России нужен Экологический кодекс // Закон и право. – 2002. - № 9 и т.д.

[2] См., например: Никишин В.В. Нормативно-правовое обеспечение охраны окружающей среды в регионе (на примере Республики Мордовия) // Журнал российского права. - 2001. - № 7. - С.77-79.

[3] Голиченков А.К. Экологический кодекс Российской Федерации: основные элементы концепции проекта // Экологическое право России: Сб. материалов науч.-практ. конференций / Сост. А.К. Голиченков, И.А. Игнатьева, А.О. Миняев / под ред. А.К. Голиченкова. Вып. 3. - М., 2001. - С. 222-232.

[4] Калинин И.Б. Природоресурсное право. Основные положения. – Томск, 2000. - С.26-27.

[5] Ерофеев Б.В. Экологическое право. – М., 1999. – С.86-99.

[6] Макаревич Н.С. Социалистическое государство и охрана окружающей среды. - Саратов, 1982. - С.53.

[7] Заметим также, что если природоресурсовое право входит в состав экологического, то теряет смысл название спеицальности 12.00.06, так как природоресурсовая часть экологического права тогда, либо включается в состав экологического права, либо в 12.00.06 надо добавить «природоохранительное право».

[8] Казанцев Н.Д. О состоянии и задачах научно-исследовательской работы в области природоохранительного законодательства // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 26. - М., 1972.

[9] Общая теория советского земельного права. – М., 1983. – С.50.

[10] Перчик А.И. Горное право: учебник для вузов. – М., 2002. - С.12-13.

[11] Мукашева А.А. Теоретические и методологические проблемы водного права Республики Казахстан в современных условиях: автореф. дис. … д-ра юрид наук. – Астана, 2010.

[12] Коростелев С.В. Земельное и лесное право: Учеб. пособие. - СПб., 1998.

[13] Габитов Р.Х. Воздухоохранное право. – Уфа, 2010.

[14] Разгельдеев Н.Т. Ответственность по советскому природоохранительному праву. - Саратов, 1986. С. 60-70.

[15] Бринчук М.М. Экологическое право: учебник // Консультант плюс, 2011.

[16] Гусев Р.К., Петров В.В. Правовая охрана природы в СССР: Учеб. пособие для студентов вузов. - М.: Высш. школа, 1979. - С.18; Петров В.В. Экологическое право России: Учебник. - М.: Бек, 1995. - С.95; Экология. Юридический энциклопедический словарь / под ред. проф. С.А. Боголюбова. - М.: Норма, 2000. - С.407.

[17] Шамсутдинов Э.Р. Проблемы экологизации российского законодательства. – М., 2010. - С.68.

[18] См., например: Ефимова Е.И. Развитие эколого-правовой терминологии в эколого-правовых исследованиях // Экологическое право. – 2003. - № 3-5; 2004. - № 1; Колбасов О.С. Терминологические блуждания в экологии // Государство и право. – 1999. - № 10 и т.д.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: