Влияние фактора фигуры в действии установки, % случаев 1 страница

Очевидно, что во всех случаях, безотносительно к структуре объекта, наибольшая частота симметричных реакций характерна для первой фазы — контрастных иллюзий, а затем для фазы равенства, после которой по значению идет фаза ассимиляции.

Однако фактор фигуры все же влияет на степень интенсивности каждой из фаз. Интересно отметить, что действия «кружков» усиливают контрастную иллюзию, а затем фазу равенства, ослабляя фазу ассимиляции¹⁰³. Напротив, наименьшие значе­ния для контрастных иллюзий получены при действии углов, линий и треугольников, асимметричность у которых больше выражена, чем у «кружка», симметрия которого является оптимальной.

В первых опытах школы Д. Н. Узнадзе Гр. Хмаладзе изучалась иллюзия объема в гаптической и оптической сферах. Общие результаты таковы: переоценка значитель­но чаще в гаптической сфере (82,4 %), чем в оптической (52,6 %), недооценка объема

¹⁰² Ходжава 3. И. Фактор фигуры в действии установки // Эксперим. исслед. по психоло гии установки: Сб. - Т. 1. - Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1958.

Глава 6. Нейропсихическая регуляция индивидуального развития человека

сравниваемых объектов весьма незначительна в обеих сферах, но несколько больше выражена в оптической (3,3 %) по сравнению с гаптической (2,4 %). Зато обнаружива­ется резкое превосходство зрительной сферы в отношении равенства (44,1 % в зри­тельной сфере сравнительно с 15,2 % в гаптической). Но при более детальном сопо­ставлении опытов Гр. Хмаладзе с симультанной и сукцессивной экспозициями срав­ниваемых по объему объектов были получены следующие результаты (табл. 36)^1(М.

Таблица 36 Иллюзия объема в симультанных и сукцессивных опытах

Из этих демонстративных сопоставлений ясно, что в сукцессивных опытах коли­чество контрастных иллюзий в гаптической сфере резко снижается (до 54,9 %) по срав­нению с симультанными опытами, в которых отмечено 96,4 % этих иллюзий, являю­щихся чувствительным индикатором асимметрии.

Иными словами, сукцессивная процедура сопоставления (с разверткой образа во вре­мени) понижает интенсивность асимметрии, а симультанная повышает, если говорить о гаптической сфере. В меньшей мере аналогичная закономерность проявляется в оптиче­ской сфере. Если при симультанной экспозиции «равенство» (т. е. симметричная реакция на симметричный объект) встречалось в 29,0 %, то в сукцессивных опытах его величина возросла до 56,6 %, что превосходит величины, характерные для гаптической сферы.

Все эти данные ясно показывают, что в фазной динамике мы обнаруживаем изме­нения билатеральных связей в виде тех или иных отношений между асимметрией и симметрией в структуре установочных реакций.

Переход от асимметрии к симметрии в процессе угасания установки — такой же за­кономерный факт, как переход от относительной симметрии парных органов к асим­метрии при образовании установки. Многими экспериментальными исследованиями в нашей лаборатории было показано, что этот факт своеобразно представлен в онтогене­тическом ряду. В различных модальностях было обнаружено, что с возрастом функцио­нальная асимметрия усиливается и она более характерна для взрослых, чем для детей (особенно младших возрастов). Переход от асимметрии к симметрии означает и более сложную структуру самих симметричных реакций координационного характера. По­этому мы отличаем такого рода вторичную симметрию, как результат предшествующе­го действия асимметрий, от симметрии у детей, носящей более первичный и недиффе­ренцированный характер. Если правомерна, как мы думаем, аналогия между этими на­шими данными и фактами психологии установки, то надо было бы ожидать меньшего действия асимметрии и большего — симметрии у детей сравнительно со взрослыми.

Хмаладзе Гр. Иллюзия объема//Эксперим. исслед. по психологии установки: Сб. — Т. 1. — Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1958. - С. 146-150.

Человек как предмет познания

Сравнительно-возрастных исследований по теории установки, кроме работ Б. И. Ха-чапуридзе, очень немного. Тем более ценны данные исследования Гр. Хмаладзе, кото­рые были высоко оценены Д. Н. Узнадзе. В рассмотренном выше исследовании Гр. Хмаладзе были проведены 117 опытов сравнения восприятия веса шаров детьми и взрослыми. Результаты приведены в табл. 37¹⁰⁵.

Таблица 37 Восприятие веса шаров детьми и взрослыми

Оценки типа «равенство» встречаются более чем в три раза чаще у детей, чем у взрослых. В общем, асимметричные реакции у взрослых превышают таковые у детей, причем у взрослых более часто, чем у детей, встречаются случаи недооценки веса при сравнении объектов. Явления асимметрии мы отмечаем не только при контрастных иллюзиях, когда они прямо определяются отношением «правое—левое» во взаимо­действии обеих рук или при бинокулярных оценках, но и в каждом отдельном органе, при так называемых ассимилятивных иллюзиях, как показано у В. В. Григолава¹⁰⁶.

В современном учении об установке возникли острые дискуссии по вопросу об от­ношении между функциональной асимметрией и установкой. Среди учеников Д. Н. Уз­надзе оказались исследователи, не согласившиеся с некоторыми из его утверждений, касающихся этого отношения. Примечательно, что наиболее активную позицию в дан­ном вопросе занял Б. И. Хачапуридзе, которому принадлежат основные исследования раннего онтогенеза установки человека. Именно (как мы увидим) многочисленные факты в области детской психологии привели Б. И. Хачапуридзе к сомнениям по по­воду отрицания Д. Н. Узнадзе фактора сенсорной асимметрии («натуральной тенден­ции переоценки»).

Б. И. Хачапуридзе пишет, цитируя ранее приведенные нами положения Д. Н. Уз­надзе, что «согласно изложенному взгляду натуральная тенденция переоценки явля­ется установкой, фиксированной в жизненном опыте, поэтому она должна подчинять­ся той же закономерности, что и экспериментально фиксированная установка, т. е. при образовании экспериментальной установки исчезать бесследно («Ничего не остает­ся», — как говорит Д. Н. Узнадзе), поэтому нет необходимости считаться с данным фактором при исследовании установки. Но нельзя будет сказать это, если натураль­ная тенденция окажется хроническим явлением, связанным с асимметричностью мор­фологической и функциональной структуры индивида»¹⁰⁷. На основании многолет-¹⁰⁵ Хмаладзе Гр. Иллюзия объема // Эксперим. исслед. по психологии установки: Сб. — Т. 1. — Тбилиси: Изд. АН Груз. ССР, 1958. - С. 139.

¹⁰⁶ Гршолава В. В. Контрастные иллюзии и некоторые вопросы факта установки // Вопр. психол. — 1963. —
№3.

¹⁰⁷ Хачапуридзе Б. И. Проблемы и закономерности действия фиксированной установки. — Тбилиси: Изд.
Тбил. ун-та, 1962. - С. 91.

Глава 6. Нейропсихическая регуляция индивидуального развития человека

них исследований Б. И. Хачапуридзе приходит к выводу, что «асимметрию отожде­ствлять с фиксированной установкой невозможно. Всем известно, что асимметрия связана с модальностью, ее также нельзя включить в понятие фиксированной уста­новки, как не включает в него Д. Н. Узнадзе ощущения, которые также строго связаны с определенной структурой органа»¹⁰⁸.

Но, возражая против игнорирования или полного отрицания фактора сенсорной асимметрии, против отождествления его с экспериментально образуемой фиксирован­ной установкой, он считает оба этих явления тесно взаимосвязанными. По его мне­нию, сенсорная асимметрия как «натуральная тенденция» является стационарным состоянием индивида, а экспериментально фиксированная установка дает закономер­ную динамику фаз, т. е. представляется как динамическое состояние¹⁰⁹. Это динами­ческое состояние накладывается на стационарное и взаимодействует с ним различно в зависимости от модальности, способа перцептивного действия (симультанного или сукцессивного), возраста, типа и т. д.

Особенное значение имеет возраст (этап роста, созревания и развития ребенка), учет которого позволил Б. И. Хачапуридзе наметить основные этапы развития не толь­ко установки, но и функциональной асимметрии. Им обнаружено, что на самой ран­ней из изученных им стадий развития ребенка (стадии четырехлетнего возраста) рез­ко преобладает симметричное восприятие равных величин. Это явление имеет место как в гаптической, так и в оптической сфере в 60 % случаев. Левосторонняя асиммет­рия встречается в 15 %, а правосторонняя — в 20 % случаев. Подобный факт согласу­ется с полученными на материалах раннего детства данными других исследователей, в том числе и с нашими. Он вполне подтверждает высказанную нами гипотезу о посте­пенном переходе к усилению функциональной асимметрии от первоначально симмет­ричных реакций симметричных органов.

Тем более важно заключение Б. И. Хачапуридзе о том, что этот переход от симмет­рии к асимметрии протекает неравномерно, то усиливаясь, то ослабляясь в разные периоды созревания и развития.

Приведем для сравнения относительные величины, полученные Хачапуридзе при изучении взрослых: преобладает левосторонняя оценка (55 %), затем идет правосторон­няя оценка (24 %) и значительно реже обоих видов асимметрии — симметрия (21 %)¹¹⁰.

Переоценка в правую сторону является, по Б. И. Хачапуридзе, показателем лев-шества, а переоценка в левую сторону — показателем правшества¹¹¹.

Смену видов симметрии—асимметрии мы рассматриваем как фазные состояния парной работы больших полушарий головного мозга. Исследования Б. И. Хачапури-дзе подтверждают такое понимание по отношению к онтогенетическому развитию че-

¹⁰⁸ Хачапуридзе Б. И. Проблемы и закономерности действия фиксированной установки. — Тбилиси: Изд.
Тбил. ун-та, 1962.-С. 91.

¹⁰⁹ Там же. - С. 93.

¹¹⁰ Там же.

^{111 11} Весьма важными доказательствами тесной связи между функциональной асимметрией, установкой
и восприятием направления являются экспериментальные данные Р..Г. Натадзе, установившего в каче­
стве детерминанты восприятия направлений фактор руки и отвергнувшего распространенный в зару­
бежной психологии фактор медианы (Натадзе Р. Г. К вопросу о факторах непосредственного восприя­
тия правого и левого направлений пространства // Сообщения АН Груз. ССР. — Т. 12. — Вып. 3-4. Тби­
лиси, 1951).

Человек как предмет познания

ловека. В объективном ходе этого развития им обнаружено чередование, смена проти­воречивых состояний-периодов; некоторые из таких периодов не превышают года жизни, а другие продолжаются ряд лет. Б. И. Хачапуридзе выделил шесть таких пери­одов. Из них собственно сенсорно-асимметрическими являются три: второй (5-7 лет), четвертый (11 лет) и шестой (16 лет и выше, взрослые люди).

Примечательно, что эти периоды (четные в ряду онтогенетического развития) обычно следуют за нечетными периодами непосредственной и опосредованной сим­метрии: первым (4 года) — периодом непосредственной и устойчивой симметрично­сти восприятия; третьим (8-10 лет) — периодом «застоя» сенсорной асимметрично­сти, связанного с усилением явлений неустойчивой симметричности, и пятым, назван­ным Б. И. Хачапуридзе периодом формирования опосредованного симметричного восприятия и предшествующим периоду окончательного упрочения сенсорной асим­метрии. По внутренним законам онтогенетического развития все эти периоды функ­ционально связаны, а предшествующие периоды детерминируют последующие.

Чередование симметрии и асимметрии (и самых частных ее видов), подготовка асимметрии симметричными видами реакций, «созревание» симметрии внутри асим­метричных видов реакций и т. д. — все это проявления индуктивных отношений меж­ду большими полушариями головного мозга, билатерального регулирования процес­сов поведения человека.

Именно этот «горизонтальный» контур регулирования определяет не только он­тогенетические преобразования асимметрично-симметричной структуры индивида, но и динамику установки. Много доказательств этого можно обнаружить в исследова­ниях Б. И. Хачапуридзе, показавшего не только особое сушествование сенсорных асимметрий в развитии детей, но и действие их как важного фактора фазной динами­ки установки. Он доказал, что в ряде случаев «экспериментальное воздействие акти­вировало скрытую тенденцию переоценки, с которой сливается эффект установки»¹¹². В проводимых им опытах с фиксацией установки едва различаемыми кругами «акти­вируются скрытые и глубоко скрытые природные тенденции переоценки наряду с об­разованием установки»^ш.

Однако между экспериментально образуемой установкой и «натуральной тенденци­ей», т. е. сенсорной асимметрией, могут возникать и противоречивые связи в зависимости от характера и направления иллюзий. Так, например, при определенном расположении сильно различающихся кругов контрастная иллюзия совпадает с переоценкой в правую сторону, а ассимилятивная — с переоценкой в левую сторону. Подобные противоречия автор усматривает в том, что «ассимилятивные иллюзии имеют совершенно другой корень, нежели контрастные иллюзии. Первая, т. е. ассимилятивная иллюзия, является эффек­том активированной природной тенденции переоценки, а вторая, т. е. контрастная иллю­зия, является эффектом фиксированной установки...»^ш. Автор допускает, что «противо­положно направленное контрастное действие установки уравновешивает сенсорную асим­метрию, в результате чего учащаются случаи адекватных восприятий»¹¹⁵.

¹¹² Хачапуридзе Б. И. Указ. соч. — С. 97.

¹¹³ Там ж е. - С. 106.

¹¹⁴ Там же. - С. 128.

¹¹⁵ Там же. - С. 129.

Глава 6. Нейропсихическая регуляция индивидуального развития человека

Правомерно предположить, что имеется общий регулятор сенсорных асимметрий и установки, который путем «уравновешивания» асимметрии приводит к адекватно­сти восприятия. Этим общим регулятором и является, как можно думать, парная ра­бота больших полушарий головного мозга.

Билатеральное регулирование как механизм поведения многообразно по своим эффектам, к которым мы можем теперь, после проведенного анализа, отнести не толь­ко бинарные эффекты и латерализацию функций в виде функциональных асиммет­рий, но и фазные изменения установки.

5. Возрастание роли билатерального регулирования в онтогенетической эволюции человека

Билатеральное регулирование определяет соотношение состояний и компонентов данного текущего процесса в отдельно взятый промежуток времени. Вместе с тем по мере накопления жизненного опыта, тренировки нервных процессов и свойств не­рвной системы, повышения уровня саморегулирования организма в зрелом возрасте роль билатерального регулирования в онтогенезе возрастает. Мы имеем в виду его отношение как дополнительного контура регулирования к основному, т. е. иерархи­ческой, кортико-ретикулярной системе регулирования. Самым сложным и пока таин­ственным, почти совершенно неизвестным является соотношение обоих контуров ре­гулирования в процессах старения и особенно в глубокой старости.

Ранее нами было высказано предположение о том, что снижение кортикального тонуса в глубокой старости есть свидетельство не столько ослабления работоспособ­ности самих корковых клеток, сколько ослабления ретикулярных импульсов, выпол­няющих двойную функцию по отношению к коре — энергетическую и информацион­ную (в неспецифических сигнализациях, связанных с гомеостазом и метаболизмом). Это предположение ведет далее к допущению, что при расшатывании кортико-рети-кулярных связей и ослаблении ретикулярных основ иерархической системы регули­рования следует ожидать двух противоположных результатов: 1) соразмерного ослаб­ления индукционных отношений между обоими полушариями, т. е. расшатывания дополнительного контура — билатерального регулирования, и 2) компенсаторного усиления дополнительногб контура при ослаблении основного. Последнее, конечно, может быть временным и относительным фактом, допустимым при известном преде­ле истощения энергетических ресурсов ретикулярной системы.

Исследование индивида в конкретный момент его жизни требует понимания противоречивых связей между возрастно-половыми и индивидуально-типическими особенностями. Уместно учесть именно этот фактор взаимосвязи свойств индивида, когда обсуждается вопрос о названных противоположных эффектах. Можно допу­стить, что в зависимости от индивидуально-типических особенностей возрастная ди­намика глубокой старости может развиваться в двух противоположных направле­ниях: конвергентного развития регуляторных систем (схождения и однонаправлен­ные изменения, ослабление кортико-ретикулярной и билатеральной систем

Человек как предмет познания

регулирования) и дивергентного их развития (расхождения до определенного пре­дела, компенсаторного усиления билатеральной системы при ослаблении кортико-ретикулярной).

Общеизвестно, что именно в глубокой старости наиболее контрастны индивиду­ально-типические особенности в смысле общего жизненного тонуса и умственной со­хранности. Эти контрасты вполне укладываются в наши представления о конвергент­ном и дивергентном типах отношений между кортико-ретикулярной и кортико-била-теральной системами регулирования.

Однако если конвергентный тип легко объясним, поскольку ослабление коркового тонуса есть следствие ограничения и ослабления его энергетической базы в ретикулярной формации, то дивергентный тип развития ставит перед учеными трудную проблему.

Можно допустить, что компенсаторное усиление билатеральной системы при ослаблении кортико-ретикулярной происходит только путем все большей организован­ности информационных потоков, противостоящих энтропии. Но такое допущение нельзя считать правильным, так как в живой системе в отличие от технических уст­ройств информационная масса увеличивается соразмерно с увеличением энергетиче­ских потоков, производимых метаболическими процессами. Поэтому следует прибег­нуть к другому допущению, а именно, что при дивергентном типе развития (возможном только в поздних фазах онтогенеза, т. е. в итоге высокого развития функциональных систем и накопления жизненного опыта) происходит и усиленная компенсация энер­гии, необходимой для оперирования колоссальными массами организованной в различ­ные системы информации. Это допущение включает, следовательно, предположение, что большие полушария не только потребляют, но и производят энергию, во всяком слу­чае часть ее, необходимую для их рефлекторной, аналитико-синтетической работал.

Именно это предположение обосновано нами в гипотезе билатерального регули­рования, согласно которой такое регулирование сочетает управление информационны­ми и энергетическими потоками таким образом, что в каждый отдельный момент каж­дая из гемисфер головного мозга выполняет по отношению к другой то информацион­ную, то энергетическую функцию. Такое предположение, конечно, может быть доказано только большим числом специальных исследований. Однако нам оно представляется полезной рабочей гипотезой, с помощью которой можно найти подступы к изучению дивергентного типа развития регуляторных систем в процессе старения.

Пособием к изучению конвергентного и дивергентного типов развития в глубокой старости может служить интересное исследование И. Т. Бжалавы, факты которого разбирались выше. Вот как И. Т. Бжалава описывает индикаторы, позволившие ему определить в одном случае — косность, а в другом — пластичность установки у глу­боких стариков. Из наблюдений над течением угасания фиксированной установки вид­но, что ответная реакция характеризуется течением противоположного направления (если человеку в установочном опыте в левую руку давался большой объект, то, когда ему предлагали равные объекты, он уверял, что у него в правой руке больший объект). Как показала проверка, ответная реакция остается неизменной на этой первой, т. е. кон­трастной, фазе действия установки. «...В этом заключается и косность установки, обна­ружившаяся у 42 % стариков»¹¹⁶.

¹¹⁶ Бжалава И. Т. К психологии инволюционной меланхолии//Эксперим. исслед. по психологии уста­новки. - Т. 2. - Тбилиси, 1963. - С. 319.

Глава 6. Нейропсихическая регуляция индивидуального развития человека

Что касается пластичности установки (58 %), то она определялась сменой контра­стной фазы фазой ассимилятивной, когда в результате многократной подачи равных объектов контрастная иллюзия слабеет и уступает место ассимиляции. «Теперь, — пи­шет И. Т. Бжалава, — из равных объектов большим кажется объект в той же руке, в которой в установочных опытах предлагался большой объект»¹¹⁷.

Сопоставим эти факты с теми, которые были получены Б. И. Хачапуридзе на детях, в общем на испытуемых, которые моложе на целую сотню лет, чем испытуе­мые И. Т. Бжалавы. Б. И. Хачапуридзе нашел, что у них ассимилятивная иллюзия является эффектом активированной «природной тенденции переоценки», а контра­стная — эффектом «фиксированной установки». Если распространить это объясне­ние на явления пластичности установки в глубокой старости, то это означает, что сенсорная асимметрия, активируемая в процессе образования установки, способ­ствует ее преобразованию. Напротив, в случаях косной установки у глубоких стари­ков контрастная иллюзия (эффект самой фиксированной установки, по Б. И. Хача-пуридзе) не сменяется ассимилятивной, т. е. сложившейся у человека стереотипией сенсорной асимметрии.

Следует к тому же учесть, что именно благодаря все возрастающей дифференциа­ции парных органов (дублеров) усиливается функциональная асимметрия в разнооб­разных направлениях, а вместе с тем и возможность фазовой смены ее на симметрию. Ослабление или полное стирание различий между дублерами означает не только ослабление функциональной асимметрии, но и возможность смены ее на симметрич­ное функционирование органов в соответствии с объективными условиями среды. Не исключено, что гомологичные мозговые структуры становятся все более гомодина-мичными и происходит ослабление гетеродинамности этих структур, характеризую­щих парную работу больших полушарий головного мозга человека. Именно такое со­стояние и ослабление билатеральных связей мы, очевидно, имеем в случае косной ус­тановки у глубоких стариков. Напротив, случаи пластичности установки в глубокой старости относятся к дивергентному типу развития за счет компенсаторного усиле­ния билатерального регулирования. В этих случаях имеет место парадоксальное для современного человека явление, которое, надо надеяться, станет обычным, повседнев­ным для будущего человека — воспроизводство мозговых ресурсов и резервов в про­цессе самой нервно-психической деятельности человека как личности, субъекта тру­да, познания и общественного поведения.

¹¹⁷ Бжалава И. Т. К психологии инволюционной меланхолии//Эксперим. исслед. по психологии уста­новки. — Т. 2. — Тбилиси, 1963. — С. 319.

Глава 7

Личность,

субъект

деятельности,

индивидуальность

1. Социальные ситуации развития личности и ее статус

Личность — общественный индивид, объект и субъект исторического процесса. Поэтому в харак­теристиках личности наиболее полно раскрывает­ся общественная сущность человека, определяю­щая все явления человеческого развития, включая природные особенности. Об этой сущности К. Маркс писал: «Но сущность человека не есть аб­стракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»¹. Историко-материа-листическое понимание сущности человека и об­щественного развития составило основу научного изучения законов развития всех свойств человека, среди которых личность занимает ведущее поло-жение².

Формирование и развитие личности определе­но совокупностью условий социального существо­вания в данную историческую эпоху. Личность — объект многих экономических, политических, пра­вовых, моральных и других воздействий на чело­века общества в данный момент его исторического развития, следовательно, на данной стадии разви­тия данной общественно-экономической форма­ции, в определенной стране с ее национальным со­ставом.

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 3. — С. 3.

² Возможно, что этим обстоятельством объясняется иденти­
фикация более общего понятия «человек» с более частным
понятием «личность», распространенная в современной
философской и психологической литературе.

Глава 7. Личность, субъект деятельности, индивидуальность

Лишь охарактеризовав основные силы, воздействующие на формирование лично­сти, включая социальное направление образования и общественного воспитания, т. е. определив человека как объекта общественного развития, мы можем понять внутрен­ние условия его становления как субъекта общественного развития. В этом смысле личность всегда конкретно-исторична, она — продукт своей эпохи и жизни страны, современник и участник событий, составляющих вехи истории общества и ее собствен­ного жизненного пути.

Подобно тому как не существует внесоциальной личности, так нет и внеистори-ческой личности, не относящейся к определенной эпохе, формации, классу и его опре­деленному слою, национальности и т. д. Именно в этом, социально-историческом смысле, относящемся к ее сущности, личность всегда конкретна³. Ф. В. Константинов пишет в связи с этим, что «личность, человек, если его не отнести к тому или иному исторически существующему обществу, к той или иной социальной группе, классу, — это наихудшая и самая тощая абстракция»⁴. Поэтому изучение личности неизбежно становится историческим исследованием не только процесса ее воспитания и станов­ления в определенных социальных условиях, но и эпохи, страны, общественного строя, современников, соратников, сотрудников или, напротив, противников — в общем, со­участников дел, времени и событий, в которые была вовлечена личность.

Биографическое исследование личности, ее жизненного пути и творчества есть род исторического исследования в любой области знания — искусствознания, истории науки и техники, психологии и т. д.

Периодизация жизненного пути и основные вехи деятельности в биографических исследованиях определяются в хронологических рамках эпохи и фазы ее развития в данной стране. Иначе и невозможно построить цельную биографическую картину жиз­ни человека, в которой история является не только фоном и канвой для узоров биогра­фий, но и основным партнером в жизненной драме человека. Как соучастник истори­ческих событий и член общностей, являющихся субъектами социальных процессов, лич­ность характеризуется определенной глубиной осознания и переживания исторического процесса, «чувством истории», как можно было бы назвать такое переживание.

Историческое, социологическое и социально-психологическое исследование лич­ности составляет в настоящее время единый и основной путь ее изучения, определяю­щий собственно психологическое исследование, как об этом свидетельствует опыт представительного XVIII Международного психологического конгресса⁵.

³ В кратком словаре терминов, заключающем II том «Социологии в СССР» (М: Мысль, 1966), правильно
отмечается: «Личность представляет собой конкретное выражение сущности человека, т. е. определен­
ным образом реализованную интеграцию в данном индивиде социально значимых свойств, относящих­
ся к сущности данного общества» (с. 492). Однако в это определение включены далее деятельность и
способности, что несколько расширяет интерпретацию личности в принятом смысле слова. Категория
личности как конкретного специального существа противопоставляется категории индивида, которая
является, по мнению авторов, «абстрактной, поскольку здесь всегда происходит отвлечение от реальной
специфики жизни и деятельности реального человека» (с. 490).

⁴ Константинов Ф. В. Исторический материализм в действии//Социальные исслед.: Сб. — М: Наука»,
1965. - С. 42.

⁵ На этом конгрессе работали симпозиумы по следующим проблемам: развитие личности в условиях раз­
личных культур (организаторы А. Тажфель — Англия и О. Клайнеберг — Франция), теоретические и ме­
тодические проблемы социальной психологии (Л. Фестингер — США), труд и личность (А. А. Зворы­
кин — СССР), формирование личности в коллективе (Л. И. Божович — СССР, Ю. Бронфенбрен-

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: