РАЗДУМЬЕ В ГДОВСКОЙ АЛЛЕЕ ЛЮБВИ

Нет, пожалуй, картины суровей –

Явно дни доживая свои,

Беспризорная в городе Гдове

Умирает Аллея Любви.

Сколько лет ей? Отчетливо помня,

Как стояли здесь башни Кремля,

Толщиной в пять обхватов у комля,

О минувшем молчат тополя.

Их немного. У входа четыре,

Да четыре поодаль чуть-чуть.

Вряд ли сила отыщется в мире,

Что сумела бы их пошатнуть.

Ух, моща! Не деревья - былины.

Поглядишь - и вовек не забыть.

Богатырская стать. Исполины.

Никакою пилой не спилить.

И другие не меньшими были.

Аж до туч, если верить молве.

Все пропали. Все рухнули. Сгнили.

Даже пней не осталось в траве.

А стояла-то добрая сотня

Вдоль дороги с обеих сторон.

Как же пращурам нашим сегодня

Не отдать за аллею поклон!

Был их праведный труд не напрасным.

Влек влюбленных зеленый уют.

Добры молодцы девицам красным

Назначали свидания тут.

Вечерами порою весенней

Ликовали взахлеб соловьи.

Сколько сделано здесь объяснений!

Сколько пылких признаний в любви!

Трепетали в объятиях руки

И сердца россиян молодых.

Здесь влюблялись и деды, и внуки,

И влюбляются правнуки их.

Кто-то скажет: - А что тут такого? –

Люди любят и будут любить.

Ну, а любящим проще простого

Всю аллею весной обновить.

Так-то так. Но пока что здесь лужи,

Кучи мусора да муравьи...

Тополя, тополя, почему же

Умирает Аллея Любви?!

СПРАШИВАЙ СЕБЯ

Гордишься, что рожден в России:

- Россия - Родина моя! -

И вдруг обронишь, что другие

Есть благодатнее края.

Что ж, есть, допустим, и такие.

Но, всю вселенную любя:

- А что я сделал для России? –

Почаще спрашивай себя!

РУССКАЯ СКАЗКА

По тропинке бредешь вдоль поляны

Да оглянешься невзначай,

Даже травы - и те здесь Иваны:

Иван-да-Марья есть, есть Иван-чай.

Над землей - облаков караваны.

Много вдаль дорог пролегло.

А поедешь - опять Иваны:

Ивангород есть, есть Иван-село.

К деревенской придешь околице,

Здесь, как водится у крестьян,

Первый встречный тебе поклонится

Или дед Иван, или внук Иван.

В стольном городе растеряешься:

Вот людей-то из разных стран!

А освоишься - улыбаешься:

И артист - Иван, и министр - Иван.

Над горами клубятся туманы.

Над равнинами - тоже туман.

А присмотришься - всюду Иваны:

Сталевар - Иван, хлебороб - Иван.

Поплывешь за моря-океаны.

Встретишь сказочный остров Буян.

Поглядишь - ан и здесь Иваны:

Мореход - Иван, рыболов - Иван.

Мчишь высотами небывалыми –

Нипочем тебе ураган!

Парни дюжие за штурвалами:

Космонавт - Иван, и пилот - Иван.

Кто-то может сказать: неувязка!

Люди добрые, как же так?

Испокон на Руси - что ни сказка,

Непременно Иван - дурак.

Насмехались: лентяй из лентяев!

Простофиля! Куда ты гож!..

А Иван посрамлял краснобаев

И чванливо надутых вельмож.

Словом, ежели разобраться,

Простоватый сперва, потом

Превращался Иван в красавца,

Брал смекалкою и трудом.

В час российской честной застолицы

В честь его подниму стакан; -

Ой вы гой еси, добры молодцы,

Исполать, друзья! Исполать, Иван!

НАРОД И ПРАВДА

Зажимают Правде рот.

Возводя на эшафот,

Ложь над Правдой верх берёт.

А народ...

А что - народ!-

Сотни лет из года в год

Без того полно забот:

То война, то недород,

То завод, то огород,

То правитель идиот,

То в своей семье урод...

Правда - правдою, а вот

От беды трещит хребет,

Да и дел невпроворот.

Ну, а Правда?..

Та не ждет,

В одиночку бой ведет,

Да страдает за народ.

Зажимают Правде рот.

Ложь над Правдой верх берет,

И какой-то сумасброд

На костер ее ведет.

Ну, а Правда?..

Та не ждет,

Не стерпев, народ зовет: -

Эй, народ!.. А что - народ! –

Говорят, народ - что скот:

Кто ему красивше врет,

Так за теми и бредет,

На вождей да на господ

Весь свой век хребтину гнет,

А когда баклуши бьет,

В кабаке сивуху пьет

И, кривя с похмелья рот,

Неохотно он встает.

Но уж встанет да пойдет,

Да прозреет, да поймет,

Да как спину разогнет, -

Трепещи, неправый сброд!

И того, кто людям лжет,

И зажравшихся господ –

Всех в бараний рог согнет,

Правду выручит, спасет,

Под землей - и там найдет!

ОДА ХЛЕБОРОБУ

Стальным и машинным

Назвали наш век.

- Не хлебом единым

Жив человек, -

Так ухарь какой-то

С ухмылкой икнул

И хлеб на помойку

Небрежно швырнул.

Вот так. Поговорка

Как для баловства.

- Подумаешь - корка!

К тому же - черства,

А мы – богатейшее

Из государств,

И хлеб не первейшее

Яство из яств.

Ну что тут ответить?

Окстись, господин!

Яств много на свете.

Но хлеб-то един.

Мы в поезде едем,

Моря бороздим,

Мы рвемся к созвездьям,

Но хлеб-то едим.

Мы много имеем,

Мы гордо глядим.

Не пашем, не сеем,

Но хлеб-то едим.

Нас всех не сочтешь:

Углекопы, врачи.

Но вынь да положь

Ежедневно харчи.

Так пусть всякий сущий

Почтенье хранит

К тому, кто насущный

Наш хлеб нам растит.

Он скромен, крестьянин,

В работе - по гроб...

Превыше всех званий –

Твое, хлебороб!

БОЖИЙ ГЛАС

Бог-то Бог, да будь и сам неплох.

Русская пословица

С той поры, как в России

Тьма осилила Свет,

Нам, придуркам, внушили,

Что Всевышнего нет.

Припечатали прочно

Сатанизма печать:

Бога нету - и точка,

И не смей рассуждать!

Так вот. Нету... И все же

Вопрошаю всерьез:

- О Всевышний! О Боже,

Что же с нами стряслось?

Нас бы розгами высечь!

Что ж мы, дурни, с земли

Сто четырнадцать тысяч

Божьим храмов снесли?!

И с прискорбием строго

Трубный чудится глас:

- Если вы против Бога,

То и Бог против вас!

Как трусливая челядь,

Гнулись ниц под бичом.

Что ж теперь лицемерить,

Будто мы не при чем!

За грехи за такие

Все страшней, что ни год,

Вымирает в России

Православный народ.

Сколь грозна, осознали,

Сатанинская рать,

Так самим не пора ли

За себя постоять?!

С Богом! Бой Люциферу!

За святое житье!

За Россию! За веру!

За спасенье свое!

РУССКИМ МУЖИКАМ

Вот уж истинно - мужичий,

Чти, да ноги уноси! –

Молодеческий обычай

Был когда-то на Руси.

Вроде драка - и не драка,

Мордобой - не мордобой,

Самый яростный, однако,

Групповой кулачный бой.

Нет, не мордой об коленку,

Для забавы, не со зла

Шла дубасить стенка стенку,

Полсела - на полсела.

Наступали друг на друга

Безоглядно - грудь на грудь: -

Бей, Ванюха! Врежь, Петруха!

Не жалей меня ничуть!

Ну, со смаком - по сусалам,

От души, не напоказ!

И сильней, чем под кресалом,

Искры сыпались из глаз.

Нынче гвалт иной в России.

Вопль такой, что в теле - дрожь.

Где свои, а где чужие,

Без пол-литра не поймешь.

А дела-то, братцы, плохи:

Не в кабак, не под венец,

Русских стадом в суматохе

В пропасть гонят, как овец.

Протрезвись, мужичье племя!

Где твоя былая стать?

Водку жрать, увы, не время.

Надо стенкой насмерть встать!

Поелику простоваты –

Ах ты, мать твою ети! –

Возмечтали дерьмократы

Нас под корень извести.

Им, что лгут в большом и в малом,

Видя в нас рабов слепых,

Ну-ка, с маху - по сусалам!

Под микитки! И поддых!

Ну-ка врежем этим сукам,

Чтоб навеки эта гнусь

Заказала даже внукам: -

Не замай святую Русь!

СУДЬБА

Знать, у всех у нас такая участь.

Сергей Есенин

Красив, широк душой поэт,

Подчас до безрассудства пылок,

Прост, как дитя. И дела нет

Ему до чьих-то там ухмылок.

Не схимник. Не монах в миру.

Поет, сердца людские грея.

А если пир, то на пиру

Всех безоглядней, всех щедрее.

Он добрый. Злость ему чужда.

Весь мир готов обнять с любовью,

А что взамен? Вражда. Нужда.

А за любовь - расплата кровью.

Извечно тем, кто прям и смел,

За откровенное сказанье

Кому - дуэль, кому - расстрел,

Кому - пожизненно изгнанье.

И вот опять - разбой, грабеж.

Страну влекут на грань развала.

Порою кажется, что ложь

Навеки восторжествовала.

А сколько нынче развелось

Родни Иуды и Дантеса.

Грозят: теперь и думать брось

Перо поднять на мракобеса!

У них и власть, и денег тьма.

Готовы Русь предать оковам.

Но что сума и что тюрьма

Перед бессмертным русским словом!

Уже со всех сторон гроза

Да яростный зубовный скрежет.

А он, поэт, врагам в глаза

Бесстрашно правду-матку режет.

Нишкни, Иуда, не грози.

Пусть весь твой род зубами скрипнет,

Поэтов много на Руси,

И, значит, правда не погибнет!

ПОЗДНЕЕ ПРОЗРЕНИЕ

Со страхом вспоминаю часто я

Что был незрячим от рождения.

А доля у слепца - несчастная:

Не жизнь - сплошные заблуждения.

И к умывальнику, и за реку,

Спеша помочь слепому отроку,

Меня везде водили за руку,

Везде поддерживали под руку.

И я любил любого встречного,

И каждого считал товарищем,

И полон был тепла сердечного

И слепо верил окружающим.

Но ощущал я, тем не менее,

К себе - убогому! - презрение.

И как награда за мучения

Настало позднее прозрение.

Подумать только - зрячий, зрячий я!

От радости смеюсь и плачу,

Да вот беда - не так, как зрячие,

Увидел мир совсем иначе я.

Мне объясняют: это - белое,

Но я-то вижу: это - черное.

Все уверяют: это зрелое,

А я считаю: это - вздорное.

Друзья жалеют: заблуждение,

Надоедают мне уроками,

Но нарастает отчуждение,

И спор кончается попреками.

Вот, говорят: «Смотри - Прекрасное!

Великое. Войдет в столетие!»

Гляжу - увы! - победу празднуя,

У власти - рать жестокосердия.

Друзья смеются: корчит гения!

Друзья полны ко мне презрения...

Какое все-таки мучение –

Во имя истины прозрение.

СТАРЫЙ АНЕКДОТ

Небывалого закала,

Как из серебра,

Высока гора стояла,

Высока гора.

Люди толком и не знали —

Из чего она:

Из гранита ли, из стали,

Иль из чугуна.

Но твердили даже дети

С самых юных лет,

Что прочней её на свете

Не было и нет.

А меж тем козявки тише,

Ниже трын-травы,

К той горе сползались мыши

В поисках жратвы.

Бедность, что ль, сюда их гнала,

Или алчный зуд:

Все шуршат, шуршат, бывало,

Все грызут, грызут.

- Х-хе! Пархатая капелла!

Урки! Фраера! –

Свысока на них глядела

Высока гора.

Ну, а мыши, зубы щеря

Злей коварной тли.

Как на тайную вечерю

Всё ползли, ползли.

Пожалел бродяг к тому же

Добрый местный люд:

- Тоже ведь живые души.

Пусть себе живут!

Но однажды - что такое? –

Гордая с утра,

В полдень вдруг сама собою

Рухнула гора.

Ахнул мир. Померкли дали.

Дрогнул небосвод.

Люди, дети пострадали,

Пострадал народ.

Как же так? Жила, блистала -

Не хухры-мухры! -

Вдруг - трах-бах! - и враз не стало

Исполин-горы.

При такой-то грозной силе,

Что дивила всех,

Мыши, что ли, подточили?

Право, смех и грех.

Им, поди, досталось тоже

Х-хе, плодя мышат,

О Всемилостивый Боже,

Слышите? - шуршат!

Щедро, значит отплатили

Людям за добро,

В сотый раз свое явили

Подлое нутро!

Знаю, скажут в наше время: -

Старый анекдот!..

Не с того ли то же племя –

Слышите? - грызет!

ФАНТАСМАГОРИЯ

Ни кола, ни двора, ни колодца.

- Эй! - кричу, - эй, хозяин, привет!

А хозяин глядит и смеется:

В этом доме хозяина нет!

Захожу. Ни дивана, ни кресел,

Лишь один у стола табурет.

А хозяин безудержно весел:

- Заходи! Здесь хозяина нет.

На столе - огурцы, бутерброды,

Да бутылки с наклейкою «Яд».

Да какие-то мордовороты

Вразнобой не по-русски галдят.

Даже в красном углу, где божница,

Присобачен Иуды портрет.

А хозяин как будто гордится:

- Наплевать, - говорит, - Бога нет.

Боже мой, что же это такое?!

Помутился в глазах белый свет.

А хозяин поводит рукою:

- Пей, покамест хозяина нет!

За околицей - сорные травы.

Там, где зрели хлеба, - пустыри.

На местах председателей –

Главы. Главари, черт возьми, главари!

Их главком - недорезанный кочет

Исхитрился и - шасть на киот.

А хозяин глядит и хохочет:

- С-сукин сын! - говорит. - Идиот!

Было все - и держава, и слава,

И земля изобильна была.

А теперь лишь хмельная отрава

Да объедки с чужого стола...

………………………………….

Постановление о присвоении Сергею Каширину звания «Почетный гражданин города Гдова».

БВИ. М. 2007.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: