К русскому переводу книги М. Коула 3 страница

мического обоснования обнаруживается в работе Карла Фохта.

Он (1864) утверждал, что предполагаемые различия в развитии

между белыми и неграми следует объяснять сходством мозга

взрослого черного с мозгом семилетнего белого ребенка.

Не менее многочисленными были попытки этнографически

обосновать предполагаемое раннее прекращение развития неев-

ропейских народов. Типичный пример дает Дадли Кидд (1906) в

своей книге о детстве у племен Южной Африки: <Дикарь, фак-

тически, достигает своих высот - интеллектуально, эмоционально

и нравственно - к началу пубертата. Когда пубертат клонится к

концу, начинается процесс дегенерации, и предшествующий рас-

цвет способностей не дает никаких адекватных плодов в дальней-

шей жизни... Ни в чем это не проявляется так сильно, как в об-

ласти воображения. Немало исследователей указывало, что вооб-

ражение у кафиров после пубертата уходит в семя: точнее было бы

сказать, что оно уходит в секс> (Kidd, 1906, р. VIII-IX). Наряду с

представлениями о различиях в уровне социального развития,

представления о сходстве дикаря и ребенка были частью обыден-

ных представлений большого числа европейцев, они вошли в мас-

совую культуру, где и сохраняются по сей день.

Два пути познания

Психология, оформившись в качестве самостоятельной дисцип-

лины лишь в конце XIX в., вытеснила в конце концов культуру

из сферы своих интересов. В свете этого полезно поразмышлять

о путях развития научных теорий культуры и мышления на

языках двух разных парадигм, которые сформулировали боль-

шую часть этого дискурса. Язык аргументации обеих парадигм

был установлен греками, чье влияние на европейскую научную

мысль в конце эпохи Возрождения было огромным.

НЕРАЗРЕШИМЫЕ вопросы w споры___________________________________________33

Общим для этих парадигм является стремление к определен-

ному знанию; различаются они в отношении того, как и где сле-

дует его искать. Первая парадигма, идущая от Платона, подчер-

кивает стабильные универсальные процессы мышления, меха-

низмы которых не зависят от времени. Вторая парадигма идет

от Геродота, считавшего, что для того, чтобы узнать правду о

прошедших событиях, необходимо понять образ жизни людей,

организующий их мышление, которое, в свою очередь, влияет на

их представление о прошлом.

В одном из наиболее знаменитых в истории мысленных экс-

периментов Платон задается вопросом об истинности знания об

объектах и событиях, <находящихся прямо перед глазами>.

Уподобляя положение отдельного познающего положению плен-

ника в пещере, который может узнавать что-либо о мире лишь

из образов, создаваемых тенями, которые отбрасывает этот мир

на окружающие пленника стены, Платон призывает нас объяс-

нить, как можем мы когда-либо достичь истинного знания, вос-

принимая этот мир как проецируемый, но не действительный,

даже когда он находится <прямо у нас перед глазами>. Это -

универсальная проблема, она стоит перед всеми людьми во все

времена. Любое ее решение, будь оно найдено, опиралось бы на

универсальные качества познающего организма (или того, что

называют <универсальный центральный механизм переработки

информации>: LCHC, 1983; Shweder, 1991).

Наука против истории.

По крайней мере с XVII в. дихотомия между неисторическими

универсальными теориями мышления и исторически локальны-

ми, учитывающими зависимость от местных условий, тесно свя-

зана с другой дихотомией, оппозицией между <естественными> и

культурно-историческими науками. Взгляды Платона послужи-

ли основой для естественнонаучных теорий мышления, а куль-

турно-исторические теории восходят к Геродоту. Исайя Берлин

сравнил предположения естественнонаучного и культурно-исто-

рического подхода к человеческой природе в трех аспектах. В

соответствии с постулатами естественных наук: (1) на всякий

реальный вопрос существует единственный правильный ответ;

если это не так, то либо допущена ошибка в постановке вопроса,

либо есть ошибка в логике движения к ответу; (2) способ полу-

чения ответов на сущностные вопросы рационален и универсаль-

но применим; (3) решения сущностных проблем универсально

истинны - повсеместно для всех и во все времена.

34_______________________________________КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ психология

В культурно-исторических науках ответы на конкретные во-

просы зависят от конкретных допущений и точек зрения, сло-

жившихся в данной культуре, а способ получения ответа и само

содержание проблемы или ответа не универсальны, зависят от

конкретных условий. Часто считают, что культурно-историчес-

кое познание требует эмпатического понимания, которое, хотя и

присуще всем людям, не является продуктом универсально при-

менимых рациональных способов решения проблем. Существен-

ным для различения двух путей познания является и увлечен-

ность истории уникальными событиями, отдельными случаями,

что резко отличается от направленности естественных наук на

анализ повторяющихся явлений (Valsiner, 1987).

Диалог между этими двумя точками зрения продолжался на

протяжении XVIII и XIX столетий, как до, так и после возникно-

вения психологии и других <социально-поведенческих> наук. Я

представлю краткий обзор этого диалога, поскольку его отзвуки

ясно слышны в сегодняшних дискуссиях о том, как психологи

могли бы наиболее плодотворно думать о культуре и мышлении.

Путь науки

Хорошим отправным пунктом для обсуждения этой темы может

быть опубликованная в середине XVII в. работа Декарта <Рассуж-

дение о методе>, тем более, что связи между современной психо-

логией и идеями Декарта хорошо известны {Bakhurst, 1991;

Gardner, 1985). Он утверждал, что истинная наука базируется на

аксиоматических предположениях, из которых путем дедуктив-

ных рассуждений могут быть получены неопровержимые выво-

ды. Количественная оценка измеримых свойств материи в дви-

жении позволяет осмыслить мир и его составляющие на языке

математических законов. Эксперимент является существенным

дополнением к численным расчетам и строгой дедукции.

Предписания Декарта основывались на идеализации перво-

проходческой работы физиков XVII в. Кеплера, Галилея и Нью-

тона, каждый из которых открыл физические принципы, став-

шие символом закона природы. Законы природы выполнялись

всегда и везде; зная положение объекта в момент времени t,

можно было определить его положение в любой произвольно вы-

бранный момент времени и в прошлом, и в будущем.

Декарт полагал, что так понимаемый метод естественных наук

может быть применим далеко за пределами области физики.

Особенно важным для психологии является его утверждение о

том, что вся органическая жизнь, включая функционирование

НЕРАЗРЕШИМЫЕ вопросы /1 споры___________________________________________35

человеческого тела, относится к области естественных наук, ис-

ключая изучение человеческого ума и души (l'ame). Следова-

тельно, лишь та сторона человеческой природы, которая являет-

ся общей для человека и животных (у которых нет души) могла

быть предметом естественных наук; уникально человеческие ха-

рактеристики вынесены за скобки.

Декарт явно исключал из сферы <истинной> науки те явле-

ния, которые связаны с конкретными историческими обстоя-

тельствами. Он вообще видел мало пользы в гуманитарных ис-

следованиях, особенно исторических, поскольку они не могли

представить точных определений, поддающихся расчетам дан-

ных, аксиом или ясных правил доказательства - то есть всего

того, что необходимо для выведения общих законов.

Столь остро негативное отношение к историческим исследо-

ваниям отчасти было реакцией на дискредитировавшую себя ис-

ториографию его времени. Во времена Декарта мировая история

была разделена на периоды на основе священного писания, и

последний ее период начинался с распятия Христа. Согласно

этой схеме, не было никакой существенной разницы между обра-

зом жизни апостолов и современным Декарту миром XVII столе-

тия. После эпохи Возрождения такое упрощенное представление

уже не вызывало доверия ученых, познакомившихся с трудами

греков и римлян и постоянно испытывавших на себе влияние все

новых научных и технологических свершений. Как полагает И.

Берлин, неполноценность исторического исследования должна

была казаться представителям естественных наук очевидной.

Однако было бы ошибкой приписывать разрыв между естест-

венными и гуманитарными науками исключительно слабости

последних в те времена, когда начался расцвет естественных на-

ук. Вопрос об исторических законах неразделимо связан с вопро-

сом о человеческой природе, особенно с той ее стороной, которую

Декарт исключал из сферы научного исследования - человече-

ским мышлением. История, по крайней мере отчасти, является

продуктом человеческого ума; у других животных нет истории в

том смысле, в каком она есть у человека. Для людей, как и для

других существ, справедливы законы филогенеза и онтогенеза,

но кроме того, благодаря способности передавать опыт от поко-

ления к поколению (способности, которой мы обязаны наличию

ума и души), мы являемся, в отличие от других существ, про-

дуктами истории. В этой логике история выпадает за пределы

области науки именно потому, что человеческий ум играет в ней

определенную роль.

36__________________________________________________ку/\ьтурно"пстору1ЧЕСКДЯ психология

За два столетия, прошедшие после Декарта, ученые, рабо-

тавшие в традиции европейского просвещения, приняв его ха-

рактеристику природы науки, отвергли его мнение о том, что

изучение природы ума выпадает из области науки, утверждая,

напротив, что научная методология может быть применена к ис-

следованию как исторических, так и мыслительных феноменов

(которые они полагали тесно связанными). Дж. Кондорсе, нап-

ример, в своем <Эскизе исторической картины прогресса челове-

ческого разума> не только предложил законы, согласно которым

сменяли друг друга прошедшие исторические эпохи, но и утвер-

ждал, что единство природы так велико, что когда-нибудь станет

возможно предсказывать будущее: <Если человек способен пред-

сказать с почти полной определенностью явление, законы кото-

рого известны, почему надо считать химерическим предприятием

попытку предсказать будущую судьбу вида?> (Condorcet, 1822,

р. 262).

Путь истории и культуры

Ведущим оппонентом взглядов Декарта на науку, светилом исто-

рической науки был неаполитанский ученый XVIII в. Джамба-

тиста Вико. В своей книге <Новая наука> (Vico, 1948) Дж. Вико

признавал качественную специфику человеческой природы и че-

ловеческой истории, но делал из этого совершенно иные выводы,

нежели Декарт. Его <новая наука> отрицала применимость есте-

ственнонаучных моделей к человеческой природе и провозгла-

шала, что научное исследование человеческой природы должно

основываться на специфически человеческих формах взаимодей-

ствия и понимания.

По мнению Дж. Вико, существует непроходимая пропасть

между искусственным и естественным, между рукотворным и

существующим в природе. Не только произведения искусства

или законы, но сама история подпадает под категорию созданно-

го человеком - все это вполне согласуется с идеями Декарта. Но

вот где Дж. Вико решительно расходится с самим Декартом и

теми его последователями, которые стремились к созданию еди-

ной науки, основанной на моделях естественных наук, так это в

утверждении, что продукты человеческой деятельности, такие,

как искусство, право и сама история именно потому, что они

созданы человеком, могут быть поняты лучше, чем физический

мир, который неизменно <чужд> и в конечном счете непознаваем.

И. Берлин подытоживает рассуждения Дж. Вико следующим

образом:

НЕРАЗРЕШИМЫЕ вопросы п споры___________________________________________37

<Если антропоморфизм допускал ошибку, наделяя неодушев-

ленный мир человеческим умом и волей, то существует, безус-

ловно, такой мир, который было бы правильно наделить такими

свойствами, а именно, мир человека. Следовательно, естествен-

нонаучный взгляд на человека, понимаемого как чисто природ-

ная целостность наряду с реками, растениями и камнями, поко-

ится на кардинальной ошибке. По отношению к самим себе мы

находимся в положении привилегированных наблюдателей, спо-

собных "заглянуть внутрь": игнорировать это во имя идеала

единой науки обо всем существующем, ради единого универсаль-

ного метода исследования значит настаивать на преднамеренном

невежестве> (Berlin, 1981, р. 96).

Дж. Вико утверждал, что человеческая природа обязательно

будет понята через исторический анализ языка, мифа и ритуала.

Его <новая наука>, как он полагал, могла прийти к универсаль-

ному набору принципов человеческой природы, потому что даже

общества, не имеющие контактов друг с другом, сталкиваются в

своем существовании с одними и теми же проблемами.

К концу XVIII в. Иоганн Гердер, развивая идеи Дж. Вико,

утверждал, что традиции, неявно содержащиеся в языке и

обычаях, и создают то органическое единство, которое дает че-

ловеческим группам присущее им ощущение идентичности.

Именно И. Гердер ввел понятие <Volk> (народ) - сообщества

людей, чьи общие язык и исторические традиции формируют

умственные процессы его членов и служат сущностными ресур-

сами их развития. И. Гердеру часто отдают дань уважения как

человеку, который первым сформулировал основу концепции

современной культурной относительности, поскольку полагал,

что следует ценить разнообразие народов, и явно отстаивал по-

ложение, согласно которому каждый народ следует оценивать

по его собственным меркам: <Так, народы различны по месту,

времени и внутреннему характеру; каждый несет в себе меру

своего совершенства, несоизмеримую с другими> (Herder, 1966,

р. 362).

В начале XIX в. Вильгельм фон Гумбольдт ввел термин Vol-

kerpsychologie для обозначения научных исследований нацио-

нального Geist - <духа народа>, то есть того, что мы сегодня

Q

назвали бы изучением национального характера.

В согласии с представлениями И. Гердера о слиянии языка,

обычаев и ментальности в понятии <Volk>, В. фон Гумбольдт

утверждал, что язык и мышление тесно связаны, что в разных

культурных группах могут встретиться существенно разные типы

38______________________________________________________________КуЛЬТурНО-^СТОрИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

мышления. Эта позиция впоследствии приобрела известность как

гипотеза Сэпира-Уорфа.

Предпосылки примирения науки и истории

К середине XIX в. начинают обнаруживаться попытки прими-

рить позиции естественных и гуманитарных наук. Благодаря

растущему авторитету естественных наук предлагавшиеся пути

примирения сводились к идеям о том, как придать научный ста-

тус изучению процессов и результатов психической жизни. Од-

нако была довольно широко признана и важность исторических

исследований для понимания современного мышления. В пери-

од, предшествовавший возникновению психологии как самостоя-

тельной дисциплины, начинают появляться соображения о воз-

можности такой психологии, которая соединила бы оба эти

взгляда на мир в рамках одной дисциплины.

Дуальная (двойственная) психология - версия Дж. С. Мил-

ля. В своем труде <Система логики> (1843) он утверждал - в

противоположность принятым представлениям, - что мысли,

чувства и поступки на самом деле могут быть объектом научного

исследования^. Дж. С. Милль связывал законы психологии с за-

конами образования приливов. Известные общие законы грави-

тации и учет влияния солнца и луны позволяли рассчитать ха-

рактеристики приливов в данном конкретном месте, но получен-

ные таким образом конкретные закономерности оказывались

лишь приблизительными, поскольку точные характеристики

прилива в каждом конкретном случае зависели от таких мест-

ных факторов, как ветер и конфигурация дна океана.

Законы психологии касаются механизмов смены одних умст-

венных состояний другими. Дж. С. Милль полагал, что законы

ассоциации (например, если две мысли часто приходят вместе,

то в будущем одна будет вызывать другую; или чем больше ин-

тенсивность двух совместно появляющихся мыслей, тем больше

вероятность, что они будут вызывать друг друга) суть элемен-

тарные психологические законы, аналогичные закону тяготения

в физике. Эти законы, как он утверждал, <...установлены обыч-

ными методами экспериментального исследования - никаким

другим образом они и не могли быть установлены> (Mill, 1948,

р. 173).

Неприятности начинаются, однако, когда мы пытаемся пе-

рейти от демонстрации предположительно универсальных эле-

ментарных законов мышления к предсказанию реального пове-

дения в конкретных обстоятельствах. Особенно важны две труд-

НЕРАЗРЕШИМЫЕ вопросы У1 споры

ности. Во-первых, хотя сложные идеи и могут возникать по про-

стым законам, сложное целое не эквивалентно сумме частей.

Дж. С. Милль говорил о сочетании ассоциаций как о <менталь-

ной химии>. Во-вторых, результат, получаемый из комбинации

элементарных законов, не универсален и не независим от време-

ни, скорее реальные комбинации элементарных законов зависят

от конкретных условий их комбинирования, поскольку <дейст-

вия отдельных людей не могут быть предсказаны с научной точ-

ностью хотя бы только потому, что мы не можем предвидеть всю

полноту обстоятельств, в которых окажутся эти люди> (там же,

р. 170).

То, что возникает из взаимодействия элементарных идей с

конкретными индивидуальными обстоятельствами, Дж. С. Милль

называл характером. Изучение характера, писал он, должно

стать <главным объектом научного исследования природы чело-

века>. Ни дедукция, ни эксперимент (<единственные два спосо-

ба, которыми могут устанавливаться законы природы>) при изу-

чении характера неприменимы. Дедукция не работает, посколь-

ку характер - феномен эмерджентный, несводимый к тому, из

чего он возникает. Эксперимент как невозможен, так и неадек-

ватен. Невозможен потому, что <никто, кроме восточного деспо-

та> не имеет такой власти, чтобы получить полный контроль над

опытом человека с самого его рождения. Неадекватен потому,

что даже если попробовать обрести такой контроль, его окажется

недостаточно, чтобы предотвратить неконтролируемый опыт воз-

никновения комбинаций, которые безнадежно испортят данные,

предназначенные для последующего анализа.

Дж. С. Милль предлагал решить проблему, создав более

сложную науку: <Мы используем слово "психология" для обо-

значения науки об элементарных законах мышления. Этология

[от греческого ethos - нрав] будет служить для обозначения

другой науки, определяющей тип характера, возникающего в

соответствии с этими общими законами> (там же, р. 176-177).

Такая дуальная (двойственная) наука требовала другой мето-

дологии. Психология для получения элементарных законов мыш-

ления должна была пользоваться экспериментом и дедукцией.

Этология - учение о характере - должна основываться на при-

близительных обобщениях, идти от элементов к целому.

Дж. С. Милль добавляет, что есть тесная связь между этологией

и образованием; даже в отсутствие точного каузального знания

должно быть возможно, как он считает, организовывать обстоя-

тельства развития отдельных людей и целых народов <...путем

40______________________________________________________________КулЬТурНО-^СТОрПЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

гораздо более предпочтительным в отношении желательных для

нас целей, чем та форма, которую они приняли бы сами> (там

же, р. 177). Следовательно, область образования (идет ли речь об

отдельных людях или о целых народах), может предоставить

поле для проверки того, что он называет <точной наукой о при-

роде человека>.

Движение v51kerpsychologie. Идеи Дж. С. Милля наряду с

идеями В. фон Гумбольдта были подхвачены двумя немецкими

учеными, Морицем Лазарусом и Хейманном Штейнталем. В

1860 г. М. Лазарус и X. Штейнталь начали издавать <Журнал

культурной психологии и филологии> (Zeitschrift fiir Volker-

psychologie und Sprachwissenschaft), объявив его форумом для

согласования естественных и культурно-исторических наук (Ja-

hoda, 1992; Krewer and Jahoda, 1990, Whitman, 1984). Испы-

тавшие сильное влияние В. фон Гумбольдта, они явно заметили

сходство между их версией Volkerpsychologie и концепцией

этологии Дж. С. Милля. Страницы их журнала заполняли ста-

тьи ведущих ученых - историков, филологов, антропологов -

того времени^. Эти статьи анализировали язык (<Восклицание,

вопрос и отрицание в семитских языках>), миф (<О связи мифа

и религии>) и другие явления культуры (системы счисления,

поговорки, календари, народную медицину и так далее). Все

это было направлено на объяснение различий в <духе народов>,

так, чтобы это объяснение было одновременно и научным, и

историчным.

Усилия М. Лазаруса и X. Штейнталя по наведению мостов

между естественными и гуманитарными науками были подверг-

нуты суровой критике, поскольку они не учли идей ментальной

химии и начали утверждать, что можно применить данные, по-

лученные при изучении индивидуального мышления, для фор-

мулирования строгих законов, объясняющих культуру и истори-

ческие явления, то есть встали на путь, ошибочность которого

показал Дж. С. Милль.

Описательная психология. Вильгельм Дильтей, деятельность

которого продолжает оказывать влияние на многих современных

ученых, занимающихся исследованием культуры, также пытал-

ся примирить естественные и гуманитарные науки. Психология,

считал он, должна служить фундаментальной дисциплиной для

всех гуманитарных наук (философии, лингвистики, истории, пра-

воведения, искусствоведения, литературоведения и т. д.). Без та-

кой фундаментальной науки, как он утверждал, гуманитарные

науки не смогут стать истинной системой знаний (Dilthey, 1988).

НЕРАЗРЕШИМЫЕ вопросы > споры__________________________________________41

В начале своей карьеры В. Дильтей допускал, что такой фун-

даментальной наукой может стать экспериментальная психоло-

гия. Впоследствии, однако, он отказался от этой мысли, потому

что чувствовал, что, пытаясь удовлетворить требованиям естест-

венных наук Naturwissenschaften при определении причинно-след-

ственных связей между элементами мышления, психологи изъя-

ли мыслительные процессы из реальных отношений между людь-

ми, которые только и придавали смысл этим элементам. Он не

выбирал выражений в своих нападках на академическую психо-

логию конца XIX в.: <Современная психология - это разбухшее

учение об ощущениях и ассоциациях. Великое могущество жиз-

ни разума выпадает из поля зрения психологии. Психология

превратилась всего лишь в учение о формах психических про-

цессов, поэтому она способна охватить лишь малую часть того,

что мы повседневно испытываем как жизнь разума> (цит. по:

Ermath, 1978, р. 148).

В. Дильтей предложил иной подход к психологическим ис-

следованиям, подход, восходивший к предложениям Дж. Вико

об изучении человеческой природы как исторически обусловлен-

ного феномена. В. Дильтей полагал, что объяснительная психоло-

гия, поскольку она охватывает лишь часть психической жизни,

должна быть подчинена социально-историческому подходу, кото-

рый предполагает изучение людей в связи с их системами куль-

туры и общества (Dilthey, 1988). Он называл этот подход опи-

сательной психологией. Она должна была основываться на ана-

лизе реальных психических процессов, происходящих в обстоя-

тельствах реальной жизни, включая как взаимотношения между

людьми, так и размышления отдельного человека. В поисках

метода для такого рода исследований В. Дильтей предлагал вни-

мательно изучить труды таких <философов жизни>, как Бла-

женный Августин, М. Монтень и Влез Паскаль, считая, что они

содержат глубокое понимание полноты восприятия реальности.

Компромисс Вильгельма Вундта. Предложенная В. Вундтом

структура психологии развивала стратегию Дж. С. Милля: при-

знать, что существует два вида реальности и создать соответствен-

но две психологии. С одной стороны, существует <физиологичес-

кая психология> как экспериментальное исследование непосред-

ственного опыта. Цель этой части дисциплины состоит в выяв-

лении законов, посредством которых элементарные ощущения

вырастают в сознание, и универсальные законы, по которым

взаимодействуют элементы сознания. Ярлык <физиологическая>

для этой части предложенной В. Вундтом дисциплины отчасти

42______________________________________________________________КуЛЬТурНО^СТОрИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

сбивает с толку, поскольку эксперименты, проводившиеся в ее

рамках, редко включали физиологические измерения. Скорее

предполагалось, что словесные отчеты испытуемых, тщательно

обученных методам самонаблюдения (интроспекции), дадут ре-

зультаты, которые впоследствии можно будет проследить вглубь

вплоть до физиологических процессов. Проводившиеся с этой

целью эксперименты были сконцентрированы на элементарных

психологических функциях, то есть на характеристиках чувст-

венного опыта и компонентах простых реакций.

В. Вундт также положил начало огромному количеству ис-

следований высших психических функций, возникающих в ре-

зультате слияния и наложения элементарных функций. Высшие

функции включают такие процессы, как точное запоминание,

рассуждение и речь. В. Вундт вслед за В. фон Гумбольдтом на-

зывал эту вторую ветвь психологии Volkerpsychologie. Он утвер-

ждал, что Volkerpsychologie не может исследоваться лаборатор-

ными методами тренированной интроспекции, направленными

на содержание сознания, поскольку высшие психические функ-

ции простираются за пределы индивидуального человеческого

сознания. Так, например, человек не может понять психологию

использования языка, поскольку <язык никогда не был создан

конкретным человеком. Это правда, что люди изобрели эсперан-

то и другие искусственные языки, однако, если бы к тому вре-

мени уже не существовал естественный язык, эти изобретения

были бы невозможны. Кроме того, ни один из них не сумел за-

жить самостоятельно, и большинство из них обязаны своим су-

ществованием исключительно элементам, заимствованным из

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: