Этапы возврата к богу

Джорлж Ричи, юный американский солдат, в ходе своего удивительного астрального путешествия увидел множество сцен, которые вполне могли бы соответствовать первым этапам своеобразного Чистилища, если бы ужас при виде такого зрелища не напомнил ему прежде всего картины Ада.

Мы уже видели такое Чистилище для пьяниц, когда умершие тщетно пытались воспользоваться стаканами живых собутыльников. Просто нас тогда интересовал совсем другой аспект этой сцены, то, каким образом умершие умудряются целиком, со всем своим тонким телом, просочиться в физические тела пьяных моряков. Но не менее интересен здесь и другой аспект, та жуткая фрустрация, какую эти души уготовили себе еще при жизни.

В другой раз Джордж и светящееся существо видят в разных домах одного за другим разных умерших, которые как тень из комнаты в комнату следуют за живыми, без конца повторяя им одну и ту же фразу, которую никто не слышит: «Прости, папа, я не знал, что маме будет от этого так больно». «Прости, Нэнси…». Джордж каждый раз чувствовал, что в светящемся существе при этих словах поднимается горячая волна сострадания:

«Это самоубийцы, прикованные к последствиям своего поступка»[397].

Или другой пример, когда Джорджу показалось, что перед ним простирается

«Огромное поле битвы: казалось, повсюду на нем были люди, вовлеченные в смертельную схватку, они сжимали друг друга, сдавливали в жутких объятьях, колотили…» Каждый раз это была схватка один на один, без доспехов и оружия, «сражались голыми руками, пускали в ход ноги, зубы. Не видно было, чтобы кто-то был ранен. Не было ни крови, ни распростертых на земле тел. После смертельного удара, который, казалось, должен был просто сокрушить противника, тот оставался таким же, каким был и до него… Так что они снова и снова набрасывались друг на друга в приступах бесплодной ярости». Ненависть в чистом виде.

«Но, может быть, еще более жутко, чем эти обмены тумаками и укусами, выглядели те сексуальные извращения, которым предавались некоторые с лихорадочным остервенением. Вернее, они били мимо цели, тщетно пытаясь воспроизвести такие формы сексуальной извращенности, о которых я даже никогда не подозревал. Невозможно было понять, чем являются достигавшие нашего слуха вопли обманутых: реальными криками или отголосками их безнадежных мыслей».

Довольно быстро Джордж начинает понимать механизм, лежащий в основе увиденных им сцен:

«Все, о чем каждый из них думал, тут же становилось видимым, даже самые мимолетные и непроизвольные мысли».

Постепенно Джордж начинает замечать и присутствие светящихся существ и понимает тогда, что даже эти несчастные вовсе не брошены на произвол судьбы.

Похоже, что и Роберт Монро побывал в тех же мучительных зонах, которые, видимо, населены, как он пишет, одновременно и спящими живыми людьми, и наркоманами, и теми умершими, которые находятся еще на самых низких стадиях своей посмертной эволюции:

«Основной мотивацией жителей этого региона оказывается сексуальное освобождение в любой форме»[398].

Альбер Пошар рассказывает (методом автоматического письма), что, испытав радость освобождения и радость встречи друг с другом, каждый должен проделать определенный маршрут, и у каждого он свой. Он, например, должен был спуститься одинокой тропкой в какую-то весьма затемненную местность. Там сначала, как ни странно, на него напали осы, грозившиеся его ужалить, но так и не ужалившие. Раздался «грохот грома». Этот гром и внутренняя интуиция помогли ему понять, что осами здесь стали все те вспышки осуждения и раздражения, которые ему не сразу удалось подавить у себя в душе. Но он также понял, что если бы при жизни он питал и лелеял эти вспышки, то эти осы сейчас его бы жалили нещадно.

Чуть дальше он пересек зону мрачного одиночества: «Под темными тучами, спускавшимися прямо на меня и давившими своей тяжестью». И внутренний голос сказал ему тогда: «Вот все твои депрессии, все периоды, когда ты поддавался унынию»[399].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: