Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Благословение на геноцид 2 страница




Таким образом, у различных авторов, пишущих о "Протоколах", нет единого мнения об их происхождении. Даже убеждение, что "сионские мудрецы" - это делегаты Базельского конгресса, разделяется не всеми. Неизвестный русский переводчик французского текста, по словам Крушевана и Бутми, недвусмысленно утверждает, что "мудрецов" нельзя отождествлять с представителями сионистского движения. Для Нилуса, до его запоздалого открытия, "главная сионская канцелярия" являлась штаб-квартирой Всемирного еврейского союза в Париже; Урбен Готье, один из первых издателей "Протоколов" во Франции, был также убежден, что "мудрецы" были членами Союза. Другие вслед за миссис Фрей попытались объединить обе гипотезы - нелегкая задача, так как Союз - это чисто филантропическая, аполитичная организация, которая все свои надежды связывала с адаптацией евреев с их соотечественниками и была настолько враждебно настроена по отношению к сионизму, что вызывала всеобщее удивление. Конечно, оставались еще и масоны, которых очень часто упоминали в связи с "Протоколами"...

Тем временем в 1921 году на свет появилось нечто такое, что самым решительным образом доказало, что "Протоколы" были фальшивкой. Причем "Протоколы" - столь явная и смехотворная подделка, что может показаться удивительным, ради чего понадобилось доказывать факт подлога. Однако же в годы, непосредственно следовавшие за первой мировой войной, когда "Протоколы" выплыли из тумана и прогремели по всему миру, множество вполне здравомыслящих людей отнеслись к ним совершенно серьезно. Чтобы осознать это, достаточно обратиться к тому, что писала газета "Таймс" 8 мая 1920 года:

"Что такое эти "Протоколы"? Достоверны ли они? Если да, то какое злокозненное сборище составило подобные планы и радуется их бурному осуществлению?.. Не избежали ли мы, напрягая все силы нашей нации, "Всегерманского союза" только для того, чтобы попасть в тенета "Всеиудейского союза"?"

Год спустя, 18 августа 1921 года, "Таймс" поместила сенсационную передовую статью, в которой признала свою ошибку. В номерах от 16, 17 и 18 августа она опубликовала подробное сообщение своего корреспондента в Константинополе Филиппа Грейвса, в котором говорилось, что "Протоколы" были в основном копией памфлета против Наполеона III, памфлета, датируемого 1864 годом. Вот что сообщал Филипп Грейвс:

"...должен признаться, что, когда открытие дошло до меня, я поначалу отказывался этому верить. Г-н X., который предоставил мне доказательства, был убежден в них. "Прочтите эту книгу,- сказал он мне,- и вы найдете неопровержимые доказательства, что "Протоколы сионских мудрецов" являются плагиатом".

Г-н X., который не желает, чтобы его имя стало известно, русский помещик, родственники которого проживают в Англии. Православный по религиозным убеждениям, по политическим конституционный монархист. Он прибыл сюда как беженец после окончательного провала белого движения в Южной России. Его давно интересовал еврейский вопрос в России. С этой целью он изучал "Протоколы" и во время правления генерала Деникина предпринял некоторые исследования, чтобы выяснить, действительно ли на юге России существовала какая-то тайная "масонская" организация, подобная той, о которой говорится в "Протоколах". Оказалось, что там существовала единственная организация - монархическая. На разгадку появления "Протоколов" он напал совершенно случайно.

Несколько месяцев назад он купил стопку старых книг у бывшего офицера охранки, который бежал в Константинополь. Среди них он обнаружил небольшой томик на французском языке без титульного листа размером 15х9 сантиметров, в дешевом переплете. На кожаном корешке большими латинскими буквами оттиснуто слово "Жоли". Предисловие, озаглавленное "Просто объявление", помечено: "Женева 15 октября 1864 года..." Как бумага, так и шрифт весьма характерны для 60-70-х годов прошлого столетия. Я привожу эти детали в надежде, что они могут привести к открытию названия книги...

Г-н X. считает эту книгу библиографической редкостью, так как иначе "Протоколы" немедленно были бы признаны плагиатом любым, кто прочел оригинал.

Подлинность книги не вызовет сомнения у всякого, кто видел эту книгу. Ее первый владелец - офицер охранки - не помнил, откуда он ее взял, и не придавал этому никакого значения. Г-н X. однажды, просматривая книжку, был поражен сходством между фразой, на которой остановился его взгляд, и фразой из французского издания "Протоколов". Он продолжил сравнительное изучение и вскоре понял, что "Протоколы" были в основном... парафразом женевского оригинала...

До получения книги из рук г-на X. я этому не верил. Я не считал "Протоколы" Сергея Нилуса подлинными... Но я никогда не поверил бы, если б не видел сам, что писатель, который снабдил Нилуса оригиналом, был беззастенчивым и бессовестным плагиатором.

Женевская книга представляет собой тонко замаскированный памфлет против деспотизма Наполеона III и состоит из 25 диалогов... Собеседниками являются Монтескье и Макиавелли..."["Times", 16, 17, 18 August 1921.]

Перед тем как опубликовать сообщение своего корреспондента из Константинополя, "Таймс" предприняла розыски в Британском музее. Напечатанное на обложке имя Жоли дало ключ к разгадке. Таинственный томик был опознан: это - "Диалог в аду между Монтескье и Макиавелли", который был написан французским юристом Морисом Жоли. Впервые он был опубликован в Брюсселе (хотя и с выходными данными Женевы) в 1864 году.

В своей автобиографии, написанной в 1870 году, Морис Жоли рассказал, как однажды он гулял по набережной Сены в Париже и в голову ему неожиданно пришла идея написать диалог между Монтескье и Макиавелли. Прямая критика режима Наполеона была запрещена. Таким же образом становилось возможно, хотя и устами Макиавелли, раскрыть причины действий императора и его методы, освободив их от обычного камуфляжа. Так думал Жоли, но он недооценил своего противника. "Диалог в аду" был отпечатан в Бельгии и тайно доставлялся во Францию, но в момент пересечения границы груз был захвачен полицией, а вскоре и автора книги выследили и арестовали. 25 апреля 1865 года Жоли предстал перед судом и был приговорен к пятнадцатимесячному тюремному заключению. Его книга была запрещена и конфискована.

Дальнейшая жизнь Жоли складывалась столь же неудачно. Остроумный, агрессивный, не проявляющий почтительности к властям, он все больше разочаровывался во всем и, наконец, в 1879 году покончил с собой. Он, конечно, заслуживал лучшей судьбы. Жоли был не только блистательным стилистом, но обладал великолепной интуицией, даром предвидения. В своем романе "Голодающие" он проявил редкое понимание тех напряженных отношений в современном мире, которые породили революционные движения как правого, так и левого толка. Но прежде всего в своих размышлениях о дилетантском деспотизме Наполеона III он достиг такого предвидения, которое сохранило свою актуальность по отношению к различным авторитарным режимам нашего времени. Более того, некоторые предвидения Жоли ожили вновь, когда "Диалог в аду" был превращен в "Протоколы сионских мудрецов"; и это является причиной того, как мы увидим позже, почему "Протоколы" часто кажутся предсказанием авторитаризма XX века. Но, в конце концов, это незавидное бессмертие, и жестокая ирония судьбы заключается в том, что блистательная, но давно забытая защита либерализма послужила основой для кошмарно написанной реакционной галиматьи, которая ввела в заблуждение весь мир.

Памфлет Жоли - это действительно замечательное произведение, точное, безжалостное, логичное, прекрасно выстроенное. Спор начинает Монтескье, который утверждает, что в нынешнем веке просвещенные идеи либерализма породили деспотизм, который всегда был аморален, а также нежизнеспособен. Макиавелли отвечает ему с таким красноречием и настолько пространно, что одерживает верх в остальной части памфлета. "Народные массы, - говорит он, - не способны управлять собой. Обычно они инертны и счастливы только в том случае, когда ими правит сильная личность; в то же время, если что-то пробуждает их, то они проявляют способность лишь к бессмысленному насилию, и тогда им вновь необходима сильная личность, чтобы поставить их под контроль. Политика никогда не имела ничего общего с моралью, а что касается практической стороны дела, то еще никогда не было так просто, как сейчас, установить деспотическое правление. Современный правитель должен только притвориться, что соблюдает формы законности, он должен убедить свой народ в простейшей видимости самоуправления, и в этом случае у него не возникнет ни малейших трудностей в достижении и осуществлении абсолютной власти. Народ охотно соглашается с любым решением, которое он посчитает своим собственным; поэтому правитель должен только передать решения всех вопросов народной ассамблее, предварительно, конечно, обставив дело так, что ассамблея примет именно те решения, которые ему нужны. С силами оппозиции, которые могут воспротивиться его воле, легко покончить: стоит лишь ужесточить цензуру, а также дать указание полиции следить за своими политическими противниками. Ему не страшны ни власть церкви, ни финансовые проблемы. До тех пор пока государственный деятель ослепляет народ силой своего авторитета и одерживает военные победы, он может быть полностью уверенным в поддержке.

Такова книга, которая вдохновила автора фальшивых "Протоколов". Он беззастенчиво занялся плагиатом, - а о том, до какой степени бесстыдно и бесцеремонно это проделано, можно судить по параллельным текстам, помещенным в конце книги[См.: Приложение, с. 195.]. Более 160 отрывков в "Протоколах" - две пятых всего текста - откровенно взяты из книги Жоли; в девяти главах заимствования достигают более половины текста, в некоторых - до трех четвертей, а в одной (протокол VII) почти целиком весь текст. Более того, за некоторыми исключениями, порядок заимствованных отрывков остается точно таким, как у Жоли, и создается впечатление, что автор "Протоколов" работал над "Диалогом" механически, переписывая страницу за страницей. Даже расположение по главам почти то же самое - 24 главы "Протоколов" почти целиком совпадают с 25 главами "Диалога". Только в конце, где преобладают пророчества "мессианского века", переписчик позволяет себе некоторые отступления от оригинала. Это - поистине бесспорный случай плагиата и подделки.

Автор фальшивки выстроил свои доказательства на выкладках, извлеченных из спора двух противостоящих друг другу сторон в "Диалоге": защиты деспотизма Макиавелли и защиты либерализма Монтескье. Но его заимствования почерпнуты главным образом у Макиавелли. То, что Жоли вкладывает в уста Макиавелли, автор фальшивки этими же словами заставляет говорить безымянного "сионского мудреца", но с некоторыми, имеющими важное значение добавлениями. В книге Жоли Макиавелли, олицетворяющий позицию Наполеона III, описывает положение дел, которое существовало всегда, в "Протоколах" же это описание подается в форме пророчества о будущих временах. Макиавелли утверждает, что деспот может отыскать в демократических формах правления полезное прикрытие для своей тирании; в "Протоколах" этот аргумент поставлен с ног на голову, и в результате получается, что все демократические формы правления являются лишь прикрытием тирании. Но плагиатор заимствует некоторые отрывки и у Монтескье, и здесь они у него приобретают специфический смысл, что, мол, идеи либерализма - это изобретение евреев и они распространяют их с единственной целью: дезорганизовать и деморализовать неевреев.

Располагая свободным временем, на таком материале можно было бы выстроить блестящую подделку, но, когда вчитываешься в "Протоколы", создается впечатление, что они были сфабрикованы в спешке. Например, в "Диалоге" проводится совершенно четкое различие между политикой Наполеона III, когда он только стремился к захвату власти, и его политикой, когда он уже твердо держал власть в своих руках. "Протоколы" ничего не подозревают о подобных нюансах. В одном месте докладчик говорит так, словно "мудрецы" уже обладают абсолютным контролем, а в другом - складывается впечатление, что им предстоит ждать этого еще сотню лет. Иногда он хвастает, что нееврейские правительства уже запуганы "мудрецами", а иногда признается, что о заговоре "мудрецов" им ничего не известно и что об их существовании они даже никогда не слышали. Другие нелогичности объясняются тем, что описываемый Жоли деспот стремится добиться господства над Францией, "мудрецы" пытаются добиться господства над всем миром. Автор фальшивки не заботится о том, чтобы хоть как-то согласовать подобные расхождения,- более того, ему нравится разрывать словесную ткань "Диалога" несуразностями собственного изобретения, например такой, как угроза взорвать мятежные столицы, пользуясь для достижения этой цели метро.

Еще более странно, что автор фальшивки сохраняет все отрывки, которые посвящены нападкам на либеральные идеи и восхвалению земельной аристократии как необходимого оплота монархии... Эти отрывки настолько нееврейские по своему характеру, что вызвали замешательство даже среди издателей "Протоколов". Некоторые издатели просто исключили их, другие попытались объяснить это тем, что ярый русский консерватор Сергей Нилус, должно быть, вставил сюда свои собственные рассуждения. Их трудности можно понять. Нилус не был автором подделки, однако, как мы скоро увидим, проклятия в адрес политической свободы и восхваление аристократического и монархического строя помогут нам обнаружить истинную природу и причины появления этой фальшивки.

Глава II

ОХРАНКА И ОККУЛЬТИСТЫ

После прихода Гитлера к власти "Протоколы" в Германии приобрели особое значение и за их распространение по всему миру взялись как германские нацисты, так и сочувствующие им организации в других странах. Против этого активно выступили еврейские общины в Швейцарии, которые возбудили судебное дело против руководства швейцарской нацистской организации и некоторых отдельных нацистов. Им было поставлено в вину печатание и распространение предосудительной литературы, но судебное разбирательство, проходившее в Берне в октябре 1934 и мае 1935 годов, на самом деле превратилось в расследование, поставившее свой целью выяснение подлинности или поддельности "Протоколов". Малоправдоподобным может сейчас показаться, что тогда это расследование привлекло широкое внимание всего мира и на нем присутствовали многочисленные журналисты со всех концов света.

Большой интерес разбирательство в Берне вызывало в связи с тем, что оно могло пролить свет на деятельность охранки - царской тайной полиции, и ее возможную связь с "Протоколами"[Охранка была основана императорским декретом после убийства Александра II в 1881 году для "защиты общественного порядка и безопасности". Ранее ядром тайной полиции считалось Третье отделение при Императорской канцелярии, которое было учреждено в 1826 году после восстания декабристов. Департамент полиции имел свои охранные отделения во всех главных городах России и зарубежное отделение в Париже. Он, как и другие подразделения, подчинялся министру внутренних дел.]. В качестве свидетелей истцы вызвали в суд некоторых русских эмигрантов, придерживающихся либеральных взглядов. Одним из них был профессор Сергей Сватиков, бывший социал-демократ из меньшевиков. При Временном правительстве Сватиков был направлен в Париж, чтобы распустить зарубежное отделение русской тайной полиции, штаб-квартира которой находилась во французской столице. Одним из агентов, с которым он беседовал, был Анри Винт, француз из Эльзаса, находившийся на русской службе с 1880 года. В соответствии с показаниями Винта "Протоколы" были сфабрикованы по указанию главы зарубежного отделения охранки в Париже Петра Ивановича Рачковского. Другой свидетель, известный журналист Владимир Бурцев, дал сходные показания. Он заявил, что ему известно от двух бывших директоров департамента полиции, что Рачковский был замешан в фабрикации "Протоколов"[Протокольная запись этого свидетельства, данного на Бернском процессе, находится в Вейнеровской библиотеке (Лондон).].

О Рачковском, темной личности и толковом начальнике охранки за пределами России, известно многое. "Если бы вы встретили его в обществе, - писал один француз, который знал его лично, - я сомневаюсь, почувствовали бы вы хоть малейший испуг, ибо в его облике не было ничего, что говорило бы о его темных делах. Полный, суетливый, с постоянной улыбкой на губах... он напоминал скорее добродушного, веселого парня на пикнике... У него была одна приметная слабость - он страстно охотился за нашими маленькими парижанками; но он один из самых талантливых агентов во всех десяти европейских столицах"[Papus. "Echo de Paris", 27 oct. 1901 г. (Папюс был оккультистом, близким к императорскому двору России. - Прим. ред.)].

Русский соотечественник Рачковского дает такое описание: "Его слегка заискивающие манеры, мягкость в разговоре напоминали большого зверя, старательно прячущего свои когти, но они лишь на мгновение затмили мое представление о том, что оставалось главным в этом человеке - его тонкий ум, твердая воля, глубокая преданность интересам императорской России" [М.А. Taube, La Politique russe d'avant-guerre et la fin de l'Empire des tsars (1904-1917). Paris, 1928, p. 26.].

Рачковский начал свою карьеру как мелкий служащий и даже поддерживал отношения со студентами более или менее революционных взглядов... Поворотным пунктом в его карьере стал 1879 год, когда он был арестован тайной полицией за деятельность, угрожающую безопасности государства. Произошло покушение на жизнь генераладъютанта Дрентельна, и, хотя Рачковский был только приятелем человека, обвиненного в укрытии преступника, этого было достаточно, чтобы он попал в руки Третьего отделения Императорской канцелярии, будущей охранки. И как это часто происходило в подобных случаях, перед Рачковским встал выбор: либо ссылка в Сибирь, либо доходная служба в самой полиции. Он избрал последний путь, на котором достиг положения человека, обладающего огромной властью.

К 1881 году Рачковский развернул широкую деятельность в правой организации "Священная дружина", которая впоследствии стала называться "Союзом русского народа", в 1883 году был адъютантом начальника тайной полиции в Петербурге, на следующий год он уже возглавлял в Париже зарубежное отделение тайной полиции. Рачковский занимал этот пост в течение 19 лет и добился больших успехов (1884-1903). Он создал агентурную сеть во Франции и Швейцарии, Англии и Германии, осуществляя тайный надзор за деятельностью русских революционеров не только в самой России, но и за границей.

Вскоре у Рачковского обнаружилась поразительная способность к интригам. В 1886 году его агенты, среди которых находился и Анри Винт, взорвали типографию русских революционеров "Народная воля" в Женеве и представили дело так, как будто типографию взорвали предатели из числа самих революционеров. В 1890 году он "раскрыл" организацию, которая якобы изготавливала в Париже бомбы для проведения террористических актов в России. В самой России в результате этого разоблачения охранка арестовала не меньше 63 террористов. Только 19 лет спустя журналист Бурцев - тот самый Бурцев, который давал показания на суде в Берне, обнародовал правду об этом деле: бомбы подкладывались людьми Рачковского по его личному указанию.

В 90-е годы изготавливали бомбы и бросали их как в Европе, так и в России; это было золотое время анархистов и нигилистов. В 1893 году Вайян бросил начиненную гвоздями бомбу в палату депутатов французского парламента; в 1894 году произошла целая серия куда более опасных взрывов в Льеже. Не вызывает сомнения, что Рачковский намеренно устроил эти акты насилия, но вполне вероятно, что он стоял и за первым взрывом. Рачковский не был удовлетворен ролью начальника зарубежной агентуры охранки и пытался влиять на ход международной политики. В организации беспорядков во Франции и Бельгии он видел возможность сближения между французской и русской полицией как первый шаг, предшествующий заключению русско-французского военного союза, который был так мил сердцу Рачковского и ради достижения которого он так много сделал.

Он устанавливал личные отношения с ведущими французскими политиками, включая президента Лубе, и с русскими сановниками, особо приближенными к царю. Но он был крайне честолюбив, и это отмечали многие, особенно те, кому пришлось сталкиваться с его честолюбием, от генерала Селиверстова, который был направлен в Париж в 1890 году, чтобы расследовать деятельность Рачковского, до министра внутренних дел Плеве, который отозвал его в 1903 году из Парижа, поскольку Рачковский вывел из подчинения министра свою тайную агентуру. Рачковский искал счастья спекулируя на бирже, и деньги позволяли ему жить в роскоши.

Этот прирожденный интриган любил заниматься подделкой документов. Будучи начальником охранки за рубежом, он в основном занимался слежкой за русскими революционерами, нашедшими убежище за границей. Один из его излюбленных методов - фабрикация письма или памфлета, в котором тот или иной революционер нападал на свое руководство. В 1887 году в парижской прессе появилось письмо некоего П. Иванова, который объявил себя разуверившимся революционером, якобы утверждавшим, что большинство террористов - евреи. В 1890 году появился памфлет, озаглавленный "Признания старого революционера", в котором укрывшиеся в Лондоне революционеры были обвинены в том, что они - британские агенты. В 1892 году появилось письмо, будто бы подписанное именем Плеханова, в котором тот обвинял руководителей "Народной воли" в опубликовании этих признаний. Спустя некоторое время появилось еще одно письмо, в котором Плеханов подвергался резким нападкам со стороны других мнимых революционеров. На самом деле документы были подделаны одним и тем же человеком - Рачковским.

Рачковский также внес большой вклад в разработку тактики, которую спустя много лет в широком масштабе использовали нацисты. Она заключалась в том, чтобы представить все прогрессивные движения - от самых умеренных либералов до самых ярых революционеров - просто как орудие в руках евреев. Его целью было дискредитировать прогрессивное движение одновременно в глазах и русской буржуазии и пролетариата, а также направить против евреев широкое недовольство масс, порожденное царским режимом. Среди материалов, представленных истцами на суде в Берне, находилось письмо, посланное Рачковским в 1891 году из Парижа в Россию директору департамента полиции, в котором шла речь о его намерении начать кампанию против евреев.

Тогда же появилась книга "Анархия и нигилизм", опубликованная в Париже в 1892 году под псевдонимом Жан-Преваль. "Анархия и нигилизм", вне всякого сомнения, написана под влиянием Рачковского, в ней помещена одна из его печально известных фальшивок - некоторые страницы очень напоминают отрывки "Протоколов". В книге повествуется, как в результате Французской революции евреи стали "абсолютными хозяевами положения в Европе... осторожно управляя и монархиями, и республиками". Единственным препятствием на пути к мировому господству евреев остается "Московская крепость", и, чтобы одолеть ее, международный синдикат богатых и могущественных евреев в Париже, Вене, Берлине и Лондоне якобы готовится к созданию коалиции против России. И здесь мы с изумлением наталкиваемся на фразу, которая затем встречается в бесчисленных аналогиях "Протоколов": "Истинную правду следует искать именно в этой формуле, которая дает ключ ко многим якобы неразрешимым загадкам", то есть из них, - говорится далее, необходимо извлечь практический урок - должна быть создана франко-русская лига, для борьбы с "тайной, темной и безответственной" властью евреев[См.: Gehan-Preval. Anarchie et nihilisme. Paris, 1892, p. 202-207.].

В 1902 году Рачковский действительно пытался создать такую лигу, но действовал привычными методами. Он распространил в Париже призыв к французам поддержать Русскую патриотическую лигу, которая якобы имела свою штаб-квартиру в Харькове. Этот призыв был обманом, так как составлен якобы от лица лиги, которой на самом деле не существовало. Но это еще не все: в этом призыве приводились многочисленные жалобы на Рачковского, который обвинялся в неверном освещении целей лиги и ее деятельности и в лживых утверждениях, что такой лиги вовсе не существует. "Но чего, - звучит далее в призыве, - можно ожидать от шефа охранки, который в ряды своих агентов вербует бывшего революционера, авантюриста от литературы и шантажиста... на чьих щеках все еще горят следы полученных им оплеух при попытке вымогательства в 1889 году". Он завершается надеждой, что Рачковский еще может признать свою ошибку и оценить лигу по достоинству. Вся эта замысловатая стряпня - дело рук самого Рачковского, который все сочинил так искусно, что ему удалось провести не только видных французских деятелей, но и русского министра иностранных дел![Фотокопия этого документа - на французском языке - была послана советскими властями в Берн во время процесса и хранится в Вейнеровской библиотеке в Лондоне.]

На этот раз, однако, Рачковский перестарался, и, когда очередная "утка" была разоблачена, его отозвали из Парижа. Он потерпел временную неудачу. Когда же в 1905 году вспыхнула революция и генерал Д.Ф. Трепов получил почти диктаторские полномочия, он назначил Рачковского заместителем директора департамента полиции. В этом качестве он вполне мог фабриковать документы в более широком масштабе. Было отпечатано огромное число брошюр от имени несуществующих организаций, которые призывали население и даже солдат убивать евреев. Теперь наконец он смог оказать помощь в создании антисемитской организации "Союз русского народа", члены которого от Бутми в 1906 году до Винберга и Шабельского-Борка в 20-х годах сыграли столь важную роль в распространении "Протоколов". Вооруженные банды, финансируемые "Союзом русского народа", устраивая массовые еврейские погромы, ввели в практику политического терроризма такие формы, которые, как мы увидим впоследствии, применялись нацистами. Во всяком случае, неудивительно, что Готтфрид цур Бек, издатель первого иностранного перевода "Протоколов", заявил, что Рачковский, который умер в 1911 году, был на самом деле убит по приказу "сионских мудрецов"[Подобные измышления распространяются и о Сергее Нилусе, который также умер своей смертью.].

Таким образом, есть довольно веские основания обвинять Рачковского в фабрикации тех фальшивок, которые впоследствии породили "Протоколы". Свидетельства Сватикова и Бурцева, книга "Анархия и нигилизм", деятельность самого Рачковского в качестве воинствующего антисемита и организатора погромов, его страсть к составлению невероятно запутанных фальшивок - все это указывает на него как на инициатора. Стоит также обратить внимание на то, что Рачковский именно в 1902 году, пытаясь организовать Русскую патриотическую лигу, был впутан в придворную интригу в Петербурге вместе с будущим издателем "Протоколов" Сергеем Нилусом. Интрига плелась против француза по имени Филипп, который, подобно Распутину, унаследовавшему место Филиппа, прижился при императорском дворе как целитель-чудотворец и стал кумиром и наставником царя и царицы. В интриге, направленной против Филиппа, приняли участие Рачковский и Нилус.

Полное имя этого человека - Филипп-Низье-Антельм Вашо, хотя он обычно называл себя Филиппом. Родился он в 1850 году в семье бедных крестьян в Савойе. Когда Филиппу исполнилось шесть лет, местный священник счел его одержимым: в тринадцать он начал заниматься знахарством; позже осел в Лионе в качестве "месмериста"[Последователи Антона Месмера, лечившие гипнозом, "животным магнетизмом". - Прим. ред.]. Так как он не имел медицинского образования, врачебная практика была ему запрещена, но он продолжал заниматься этим ремеслом и трижды был судим за это. Тем не менее Филипп ухитрялся продолжать лечение. Несомненно, он обладал какими-то исключительными способностями и мог с помощью внушения добиваться удивительных результатов.

Когда царь с царицей в 1901 году посетили Францию, две "черногорские принцессы" Милиция и Анастасия, дочери князя Николая Черногорского, вышедшие замуж за русских великих князей и всеми силами желавшие очаровать императорскую чету, представили ей Филиппа. Царь, человек слабый и робкий, изнемогавший под бременем императорской власти, мечтал о каком-нибудь святом человеке, который мог бы стать посредником между ним и Богом, чьим несомненным, но малодостойным помазанником он себя ощущал. Царица отличалась неуравновешенным характером, страшилась заговоров, которые угрожали ей и ее супругу, террористов-бомбометателей; она со своей стороны также готова была довериться любому шарлатану, который мог бы рассеять ее страхи или по крайней мере хоть как-то укрепить. Кроме того, царь с царицей, хотя и имели четырех дочерей, мечтали о сыне - наследнике трона. Всякий сведущий в медицине человек, заявлявший, что может разрешить эту проблему, имел на чету огромное влияние, как позже Распутин, который вознесся, эксплуатируя их желание спасти сына, страдавшего гемофилией.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных