О ФИЗИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ ДЖЕЙМСА МАКЭВОЯ

Той осенью в Лондоне было холодно, пасмурно. Дождь моросил мелкими каплями и неприятно бил по глазам. Тучи над городом сгущались, и казалось, будто облака вот-­вот упадут и прижмут к земле. В такие моменты хотелось бы оказаться там, где все радужно и беззаботно. И вот нам сказали, что сейчас мы отправимся в цирк на съемочной площадке «Франкенштейна».

Если выйти из автобуса компании Fox, который только что заехал на территорию студий Leavesden, и пройтись вдоль съемочных павильонов, можно неожиданно оказаться на бескрайнем поле. Однажды здесь был построен Париж, где бегал Том Круз в экзоскелете, когда-­то давно Гарри Поттер устраивал тут поединок с Волан-де-Мортом, а Роберт Дауни-мл. и Джуд Лоу мчались за Мориарти. Сейчас это заросшее одинокое поле, которое, возможно, до сих пор помнит былые сражения, но не подает виду. Высокая трава развевается на ветру, и все кажется довольно обычным, даже чем-­то напоминая русскую природу. Но вот что-­то красно-­белое виднеется вдалеке. Это цирковой шатер с золотым флагом на верхушке. Вокруг ни души. Трава больно бьет по рукам от сильного ветра. Тишина. Проходит несколько секунд — и на улицу из шатра выбегают толпы мужчин в смокингах, котелках, с по­-французски закрученными усами.

Признаться, со стороны все это выглядит несколько сюрреалистично. Похоже, режиссер дал команду «Стоп! Снято!», и французы тотчас же вернулись обратно на площадку.

Шатер, что издалека выглядит радужно, сделан из старой и поношенной ткани. Внутри, вопреки ожиданиям, царит хаос. Остается только быстро спрятаться за трибуны и понаблюдать за происходящим со стороны, медленно двигаясь в другую часть зала. Повсюду разбросан мокрый черный песок. Танцовщицы валяются в грязи и истерично кричат что­-то своим коллегам. Это массовка, призванная создать хаос. Вот включают прожекторы, которые подсвечивают невидимую ранее темную пыль от песка. В шатре пахнет древесиной. Это темные трибуны, которые художники­-постановщики еще с утра вырезали из дерева, а затем сделали так, чтобы они выглядели старыми, засиженными досками. Это роскошь, искусно завуалированная мастерами­ декораторами. На самом деле эти доски из дерева красной вишни только вчера доставили из Канады. Но вот слышна команда «Тишина на площадке» — и все безумие в один миг замирает во времени. «Камера! Мотор!»

Выбегает Джеймс МакЭвой в джентльменском костюме и падает к ногам девушки-­циркачки, которая только что потеряла сознание. Пол МакГиган, режиссер картины и всеми любимого «Шерлока», руководит парадом, как когда­-то Гарольд Зидлер в кабаре «Мулен Руж». По его указке цирк оживает. Акробаты начинают выполнять сложнейшие трюки, жонглеры бросают груши, а клоуны развлекают публику на трибунах. КиноПоиску тоже удалось попасть в кадр. Нам раздали старые платья XVIII века, обмазали лица грязью и сказали стать частью толпы зрителей на трибунах. Мы так и сделали. Шоу продолжилось.

Вдруг жуткий горбун с изуродованным лицом, скрытым за запутанными грязными волосами, подбегает к МакЭвою походкой гориллы и начинает нападать на Джеймса. Вернее, это только так кажется на первый взгляд. Оказывается, он хочет ему помочь, ведь девушка­-циркачка, потерявшая сознание, ­— возлюбленная горбуна. Калеку играет Дэниэл Рэдклифф, которого совсем непросто узнать в гриме и в костюме Яни Темиме (с ней мы уже общались на площадке фильма «Координаты „Скайфолл“»).

Это одна из ключевых сцен картины, так как именно в ней Виктор Франкенштейн (МакЭвой) спасает Игоря, героя Рэдклиффа, от ужасного и одинокого существования в жестоком цирке. Виктор создает для него новую личность, новую внешность. В этих моментах в Игоре зарождается верность, заставляющая его быть с Виктором до конца, несмотря на все ужасы, которые он с ним сотворит. Игорь — единственный человек, остающийся в его жизни. И именно в этой сцене мы понимаем, за что Игорь ему так благодарен. Виктор — его создатель и главный наставник. Вновь после «Шерлока» Полу МакГигану удалось в своем фильме передать все оттенки любви, теплоты, холодности, жестокости и грусти настоящей мужской дружбы.

Есть люди, которых всегда очень боишься обидеть. Они выглядят настолько ранимыми и хрупкими, что хочется только и делать, что хвалить их, поощряя на новые подвиги, жалеть и убеждать в том, что все будет хорошо, давая надежду на светлое будущее. Вот Дэниэл Рэдклифф именно такой. К прессе он выходит в образе своего персонажа Игоря. На спине у него горб, на голове парик из грязных длинных запутанных волос, а за нарисованными шрамами и белой краской его лицо едва ли можно отличить. На правой щеке у актера нарисована голубая слеза, отчего он выглядит еще более несчастным. Пока журналисты сидят на трибуне, Дэниэл стоит. Когда женщину, которая хочет задать вопрос, перебивают, Дэниэл Рэдклифф останавливает интервью и просит ее договорить. Он робко отвечает на вопросы, стараясь нас рассмешить или растрогать, искренне желая, чтобы мы прочувствовали все, что чувствует он по отношению к персонажам «Франкенштейна». Когда Дэниэл говорит о коллегах, он мило улыбается и долго старается подобрать слова, чтобы правильно их описать и, не дай бог, никого не обидеть.

О ФИЗИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ ДЖЕЙМСА МАКЭВОЯ

На опыте знаю, что это очень сложно — впускать другого актера в свое физическое пространство. Половина вашей энергии уходит на то, чтобы донести до коллеги свое состояние и разделить его с ним. У нас с Джеймсом МакЭвоем такого, к моему удивлению, не было. Мы оба были достаточно уверены в себе, в своих силах. Мы понимаем друг друга с полуслова. Джеймс видит мир моего героя таким же, каким вижу его я. И он полностью поддерживает меня, когда я хочу выйти за рамки этого обрисованного мира. Но на самом деле не все так радужно, как вам кажется. Джеймс здорово побросал меня по площадке. Конечно, это было в сценарии, но все равно ощущение было какое­-то неприятное. Обычно-то я всегда отбиваюсь и достойно противостою сопернику, а тут я вечно изображаю жертву. (Смеется.) Хотя мне нравится думать, что я самая податливая и легкая жертва. Даже не сопротивляюсь. На нашей первой репетиции Джеймсу дали задание отбросить меня мощными ударами на подушку несколько раз, чтобы потренироваться. Это и задало тон нашей совместной работе.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: