Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Сияющая ясность непреходящего осознания 4 страница




Таким образом, поскольку референты существуют лишь в определенных мировых пространствах, если вы не развили в себе это пространство — если вы не обладаете этим означаемым развития — тогда вы не сможете увидеть реальный референт. Так, некто может прочитать слова (означающие) “природа Будды”, однако если человек не развил в себе каузальное измерение, тогда эти слова практически будут бессмысленны (они не вызовут верного означаемого, означаемого развития, внутреннего представления или понимания), и, значит, этот человек не будет способен воспринять природу Будду, точно так же как шестилетний ребенок не может воспринять квадратный корень из минус единицы.

Таким образом, все референты существуют в мировых пространствах (Нижний Левый); все означающие существуют в материальной и эмпирической сферах (Верхний Правый); а все означаемые, на самом деле. Являются означаемыми развития и существуют в Верхнем Левом.

Однако означающие (Верхний Правый) и означаемые (Верхний Левый) не существуют в вакууме. Каждое из них обладает своими коллективными формами. Коллективные означающие — форма или структура, которая регулирует правила и коды системы означающих (Нижний Правый) — это просто синтаксис. А коллективные означаемые — реальный смысл, порождаемый культурной межсубъектностью (Нижний Левый) — это просто семантика.

Это дает нам шанс свести вместе различные семиотические школы, которые я упомянул в начале этого раздела. Например, предполагая, что означаемое (Верхний Левый) возникает только в пространстве коллективного мировоззрения или культурной семантики (Нижний Левый) — которое будет служить необходимым фоновым контекстом для отдельной интерпретации — триадная структура Пирса и диадная Соссюра могут быть в значительной степени согасованы (знак Пирса — это означающее Соссюра; объект Пирса — это референт Соссюра; интерпретант Пирса — это означаемое Соссюра).

Подобно этому, в этом интегральном подходе мы можем найти пространство для важных открытий постмодернизма, касающихся природы материальности коммуникации и цепочек скользящих означающих (Деррида) и важности трансформативных кодов, в отборе которых роль означающих будет признана серьезной, и которые маргинальны (?) (Фуко). Что еще более важно, как я полагаю, мы можем отдать должное “структуралистской герменевтике” Поля Рикера, смелой (и отчасти удачной) попытке интегрировать формалистскую экспликацию (структурную систему или синтаксис Нижнего Правого) с осмысленной интерпретацией (культурной герменевтикой и семантикой Нижнего Левого). Рикер: “Если, в таком случае, эта интенция — интенция текста, и если эта интенция — направление, которое он открывает для мысли, необходимо понять глубинную семантику в фундаментально динамическом смысле; поэтому я скажу так: эксплицировать — значит освободить {или выявить] ту структуру, которая, так сказать, представляет внутренние отношения зависимости, которые составляют статику текста [формалистский синтаксис]; интерпретировать — значит отправиться по дороге мысли, открываемому текстом, встать на путь к восходу (?) текста [глубинная семантика]”.

Короче говоря, отдельные означающие — это Верхний Правый угол (материальные знаки); означаемые — это Верхний Левый угол (внутренние представления); синтаксис — это Нижний Правый угол (коллективные системы и структурные, объективно полученные законы языка); семантика — Нижний Левый угол (реальные референты лингвистических знаков, референты, которые существуют только как выявляемые в определенных мировоззрениях или мировых пространствах). Если мы добавим порядка десяти уровней развития в каждый из этих секторов, мы, как я полагаю, заложим основу для истинно всесторонней или интегральной теории семиотики.

И наконец, этот интегральный подход (почти что в качестве дополнительной награды) обеспечивает духовные референты той же самой общей основой, что и любые другие достоверные референты — сенсорные, рациональные, математические и прочие. По моему разумению, основа духовных референтов — это важнейший вопрос в этой области, и до сих пор практически никакой работы не было проведено в этой сфере. Однако интегральная семиотика ставит “собаку” и “Будду” на одно основание.

Вот почему мы можем сказать, что “природа Будды” — это материальное слово (означающее), чей семантический референт существует лишь в мирвом пространстве (в данном случае каузальном), которое раскрывается только как означаемое развития (внутреннее представление кого-то, кто действительно развился или эволюционировал до уровня этого мирового пространства). Это верно для любого означающего, означаемого и референта, и, значит, вкупе с подлинной методолгией духовного знания (т.е., инъюнкцией, данными, проверкой) этот подход обеспечивает проверяемые и наглядные основы для духовного знания.

Насколько мне известно, это радикально новаторский всесторонний подход, практически не имеющий прецедентов в мировых традициях современности или прошлого, хотя то, что я представил6 это лишь весьма упрощенное описание, набросок. Как я отмечал ранее, будущая работа полностью посвящена этому вопросу.

13. Emerson, Selected Prose and Poetry.

 

Глава 6: ОТВОЕВАННЫЙ БОГ

 

1. В других работах я уже давал подробную критику позиции Майкла Уошберна (Wilber, 1990), и я не буду повторять эти доводы. Здесь я буду ссылаться исключительно на второе, исправленное издание “Эго и динамической основы”.

2. Другие важные устойчивые структуры включают то, что я называю талантами, к примеру, художественное, математическое, музыкальное, танцевальное мастерство и прочее. Я держу в уме важную работу Говарда Гарднера, посвященную ряду умственных способностей, которую я обсуждаю в Главе 9. Как мы увидим, каждый из этих талантов (как относительно независимая линия развития) развертывается через те же общие уровни спектра сознания.

3. Само-потребности, самоидентичность и нравственность я называю само-связанными стадиями или просто само-стадиями (другие само-связанные стадии включают межличностное, защитные механизмы и объектные отношения). Все они порождаются, как мы увидим, когда непосредственное само-ощущение отождествляет себя с конкретной базовой структурой.

Таким образом, наиболее важными устойчивыми структурами являются базовые структуры и таланты; наиболее важные переходные структуры — это мировоззрения и само-стадии. Этим, однако, список не исчерпывается.

Кроме того, как мы увидим, базовые структуры сознания представляют собой общие (меж-линейные, меж-областные) уровни или волны развития, через которые проходят почти две дюжины линий или потоков развития. Базовые структуры — по сути устойчивые структуры (хотя у них действительно есть некоторые переходные черты, связанные с их возникновением в специфической фазе). В состав линий развития входят как устойчивые, так и переходные структуры. Примерами линий развития могут служить само-стадии, мировоззрения, эмоциональное развитие, когнитивное развитие, разнообразные таланты (музыкальные, художественные, танцевальные) и так далее. В этой и нескольких последующих главах мы подробно исследуем все эти вопросы.

4. Различение устойчивых и переходных структур недостаточно хорошо известно. Флавелл (1963) представляет собой редкое исключение; он указывает на это важнейшее различие. Следует отметить, что практически никто этим не занимался. Кольберг (1984) действительно проводит различие между функциональными стадиями, жестко-структурными стадиями и мягко-структурными связями, и это позволяет начать осмысление некоторые из этих важных различий.

В то же время, это не жесткое и застывшее различие, но скорее континуум между чисто устойчивым и чисто переходным (как идеализированными конечными пределами). Наиболее ясно это различие просматривается в контексте сознательного доступа. Предыдущие устойчивые структуры почти всегда полностью присутствуют и доступны для сознания (к примеру, сенсомоторное, образы, символы и т.д.), однако переходные структуры по большей части деконструируются и не доступны в полной мере для осознания, даже если некоторые из их существенных навыков были дифференцированы и интегрированы. Потребность в пище остается; оральная стадия — нет (запрещающая фиксация, вытеснение и т.д.). Дальше это станет более очевидным.

5. Wilber, 1984, 1996c; Wilber et al., 1986.

6. Описывая самость на языке Правой Руки, я называю ее само-системой. В терминах Левой Руки я называю ее само-ощущением (и само-идентичностью). Оба эти языка равно правомерны и служат равно важными аспектами холона, который представляет собой самость.

Как мы увидим, я подразделяю общее само-ощущение на предшествующую самость (переживаемую как “Аз-Глаз”), непосредственную самость (переживаемую как “Я”) и отдаленную самость (переживаемую как “я” или даже “мой”).

Итак, говря технически, когда непосредственное само-ощущение отождествляется с конкретной базовой структурой, исключительность этого отождествления порождает (или поддерживает) соответствующие переходные структуры само-стадий (идентичность, потребности, нравственность). Не все переходные структуры порождаются таким образом; только само-связанные. Что это означает в точности, как я полагаю, выяснится в ходе нашего обсуждения.

7. Далее, на каждом из этих уровней патологии существуют специфические подтипы, определяемые реальными событиями в фазах конкретной точки опоры, поскольку развитие может потерпеть неудачу в любой из этих важнейших фаз. К примеру, неспособность покинуть фазу слияния какой-либо опорной точки означает, что самость остается полностью внедренной на этом уровне (приостановка развития, привязанность, индиссоциация, слияние). Провал в фазе дифференциации означает, что самость начинает дифференцировать и трансцендировать этот уровень, но терпит весьма серьезную неудачу и, следовательно, остается частично расщепленной привязанной к различным аспектам этого измерения (фрагментация, фиксация), что часто сопровождается хрупкостью границ самости (расщепление). Неудача в фазе интеграции означает, что самость отказывается включать в свою структуру аспекты предыдущих базовых структур; она не трансцендирует и включает, она трансцендирует и отчуждает, отвергает, вытесняет, искажает.

В “Трансформациях сознания” я привожу специфические примеры каждого из этих подтипов для каждой из девяти опорных точек (т.е., двадцать семь типов специфических патологий развития). Я также предлагаю типы терапии, которые, как представляется, наилучшим образом подходят для лечения этих патологий. Хотя это обсуждение имеет исключительно вводный и общий характер, я убежден, что это полезный шаг в направлении истинно всеобъемлющего подхода к психопатологии.

8. Wilber, 1984, 1995, 1996d; Wilber et al., 1986. См. Также Главу 10, в особенности раздел “Интегральная терапия”.

9. По контрасту с устойчивыми и переходными структурами сознания, состояния сознания, как правило, имеют дискретный и временный характер. Это отличает их даже от переходных структур, поскольку переходные структуры, когда они на своем месте, полностью и постоянно доступны, как и сами устойчивые структуры; однако состояния приходят и уходят, и редко длятся больше нескольких часов.

Далее, базовые структуры имеют включительный характер (они напрямую включают в состав своих предшественников), но состояния, как правило, исключительны (нельзя быть одновременно пьяным и трезвым), вот почему все жесткие модели необычных состояний сознания оказались несостоятельными в концептуализации развития и эволюции сознания.

Три наиболее важные состояния — это бодрствование, сон и глубокий сон, которые традиционные психологи соотносят с грубой, тонкой и каузальной сферами. Человеческое существо, берущее начало в первые месяцы пренатальной жизни, погружено во все три состояния (и, значит, имеет доступ к грубой, тонкой и каузальной сферам, хотя и не оформленный в какую-либо постоянную или усвоенную способность). Рост состоит в постепенном превращении этих сменяющих друг друга временных состояний в устойчивые структуры и черты. Механизм этого превращения — это главная ось роста и развития человеческого сознания и эволюции в целом.

10. Этот плотиновский подход может быть непосредственно применен к общим буддийским исследованиям, тем самым обеспечивая простейшую и наиболее устойчивую интеграцию подходов Востока и Запада. Развитие этой темы см. в “Краткой истории всего”.

11. 1995, стр. 38.

12. Тип защиты зависит от уровня развития, на котором происходит диссоциация (иерархия защиты), даже в трансперсональных сферах с их специфическими типами защиты и патологии. Главная динамика защиты на любом уровне заключается в отторжении смерти (?); все виды защиты окончательно прекращаются, лишь когда все смерти пережиты, все субъекты уничтожены; в этой точке правит только Пустота, которой смерть не угрожает, потому что она никогда не была рождена. Бесконечно лучезарная, она предельно не защищена, так как снаружи нет ничего, чтобы могло причинить ей боль, навредить ей, притянуть ее, подтолкнуть ее. (Дальнейшее обсуждение этих тем см. в “Проекте Атман”, “Ввысь из Эдема” и “Трансформациях сознания”.)

Технологически, почти любая из поверхностных структур базовых структур и переходных структур может быть диссоциирована, вытеснена, сублимирована или защищена другим способом (поверхностные структуры переходных структур — это просто те поверхностные структуры базовых структур, с которыми отождествилась самость: это то, что порождает соответствующие переходные структуры само-стадий; вытесняются именно эти поверхностные структуры, а не глубинные структуры базовых структур).

13. Вот пять из них:

1. Насколько значительную роль играет до-эгоический конфликт? Согласно Уошберну, я почти не придаю значения до-эгоическому конфликту. Напротив, как мы видели, первые четыре точки опоры до-эгоического периода во многих отношениях наиболее существенны, и конфликт в подфазах этих точек — это центральная тема раннего развития. (Как мы увидим, на самом деле вопрос заключается в том, что вытесняется, а не в том, происходит ли вытеснение.)

2. Переход в эгоическую стадию: Утрачиваются ли до-эгоические потенциалы или сохраняются? Уошберн утверждает, что моя модель не приемлет утрату и вытеснение до-эгоических Еще раз отмечу, что он фокусируется исключительно на базовых структурах, которые включаются в состав, но не утрачиваются. Однако само-система предпринимает основательные защитные меры, и, значит, многие до-эгоические потенциалы действительно теряются.

(Реальное расхождение в наших взглядах касается конкретной природы и характеристик этих до-эгоических потенциалов, которые утрачиваются. Для Уошберна эти до-эгоические потенциалы являются формой Динамической Основы, которые изначально в полной мере пребывают в сознании, но затем через год или два вытесняются и отчуждаются от осознания. Для меня до-эгоические потенциалы — это общая телесная витальность, чувственное осознание и эмоционально-сексуальная энергия вообще — мы это увидим.)

3. Эгоическая стадия: Отчуждается ли ментальное эго от своих источников и оснований? Уошберн (1995) заявляет, что моя модель “рассматривает ментальное эго как сохраняющее контакт со своими основами. До-эгоические базовые структуры сохраняются внутри более содержательных границ эгоической жизни” (стр. 40-41). Еще раз отмечу, что Уошберн фокусируется только на базовых структурах и полностью игнорирует само-систему и опорные точки самости с их патологиями, вытеснениями, диссоциациями. Конечно, эго может отчуждать и вытеснять аспекты до-эгоических потенциалов (дифференциация может перейти в диссоциацию в любой из точек опоры!).

4. Переход к транс-эгоической стадии: Прямое восхождение или спиральное движение через истоки? Фокусируясь исключительно на базовых структурах и игнорируя само-систему и переходные стадии, Уошберн рисует нелепую карикатуру на мою модель в виде “прямолинейного восходящего движения”.

Это не только игнорирует все движение нисходящих и инволюционных энергий, которое я ясно и подробно описал в источниках, цитируемых Уошберном, но и полностью обесценивает диалектическую и спиралевидную природу само-развития, которая, как мы видели одновременно присутствует везде. (Еще раз отмечу, что реальное несогласие здесь касается природы младенческой структуры, которая, как предполагается, служит утерянным “истоком” и “источником”, к которому зрелая самость должна регрессироать, чтобы достичь духовного пробуждения.)

5. Транс-эгоическая стадия: Существует ли две самости или их не существует вообще? В обсуждении этого Уошберн игнорирует практически все, что я писал об одновременном отрицании и сохранении эго, и он попросту представляет свой подход как триумфальное исправление моих ошибок.

Рассмотрев эти пять пунктов, которые, как предполагается, являются недостатками моей модели по сравнению с уошберновской, можно признать очевидным, что все они лишены оснований. Его преимущества, как я полагаю, развеиваются как дым.

14. Wilber, 1979b. Этот взгляд (то, что либидо является ограниченной версией духа) также имеет смысл с инволюционной точки зрения, которая выводит низшее из высшего онтологически (в инволюции), а не хронологически (в эволюции), и, следовательно, не имеет нужды поднимать до-эгоическую структуру до уровня транс-эгоического божественного сознания. Моя позиция основана на инволюции, тогда как позиция Уошберна (и моя ранняя) по сути имеет романтическую ориентацию.

15. Wilber, 1978a, 1978b, 1978c, 1978a. Я также опубликовал еще одну статью, которая подытоживает эту общую позицию (Wilber, 1979b).

16. Wilber, 1982a.

17. Wilber, 1980.

18. 1995, стр. 249.

19. 1995, стр. 48, 50, 49. В следующей главе я буду обсуждать позицию Стэна Грофа, однако следует отметить, что взгляды Уошберна и Грофа на перинатальное и неонатальное состояния часто диаметрально противоположны. Для Уошберна реальная утрата Основы окончательно не оформляется до примерно восемнадцати месяцев; тогда как Гроф считает, что эта драма в основном заканчивается в момент рождения. Это важнейшее и принципиальное различие в их взглядах; если один из них прав, то другой жестоко ошибается.

Так, по данным Грофа, когда люди пере-живают агонию рождения отдельной личности, они не пере-живают события, происшедшие в 18-месячном возрасте. Однако, согласно модели Уошберна, это должно происходить. Подобно этому, Гроф и Уошберн расходятся в вопросе о внесении экзистенциальной трагедии в человеческое сознание, который мог бы сблизить их модели. Гроф и Уошберн выглядят единомышленниками лишь “из туманной дали”; однако при ближайшем рассмотрении они оказываются принципиальными антагонистами.

По моему мнению, Гроф в основном имеет дело с точкой опоры-0, а Уошберн — с точкой опоры-1, и я полагаю, что данные, исходящие от них, в значительной степени подтверждают этот вывод. Я вернусь к этому в следующей главе.

2. Три эти огромные сферы объясняют постоянное присутствие в западной философии трех широких течений: сенсорного, рационального и идеалистического, в зависимости от акцента на теле, разуме или духе.

И это до-/транс-заблуждение объясняет, почему сенсорный подход/романтизм и идеализм всегда образовывали странные и причудливые смеси и союзы в борьбе с общим “врагом”, рационализмом. Шеллинг, по моему мнению, провел значительную работу по интегрированию всех трех великих сфер, устанавливая баланс между романтизмом, рационализмом и идеализмом (что подтверждается всеми тремя движениями); однако последующие романтики слишком часто отклонялись в чисто до-рациональное и сенсорно-эмоциональное направление, вот почему Фихте и Гегель были вынуждены предпринимать яростные атаки не против рассудочности, но против романтиков, которые занимались возвышением до-рационального инфантилизма до транс-рациональных высот.

Вся немецкая традиция представляет собой изучение до-/транс-заблуждения, которое порождало то Гегеля, то Гитлера. Именно благодаря своему благородному и мощному стремлению к Духу (Geist) (к ее непреходящей чести) немецкая традиция была более других подвержена смешению до-рационального телесного и эмоционального энтузиазма с транс-рациональным просветлением и осознанием. Кровь и грязь, возврат к природе и благородная дикость расцветали под знаменем романтического возвращения к духу, отвоевания утерянной Основы, возвращения к скрытому Богу, откровения, запечатленного кровью и телами тех, кто посмел встать на пути этой благородно-дикой, кроваво-этнической чистоты. Газовые камеры, подобно безмолвному чреву Великой Матери, ожидали тех, кто осквернял эту чистоту.

21. Конечно, Уошберн слишком аккуратный теоретик для того, чтобы действительно верить в свой двухполюсный редукционизм, поэтому он вытаскивает на свет верную трехчастную модель, замечая, что Основа может проявляться как либидо (грубое), свободная душа (разум) и дух (каузальное). Это вполне обоснованный, традиционный трехъярусный подход, и что Основа — в равной степени Основа всех трех аспектов, она выпадает из уравнения развития, и, подобно этому, новаторские аспекты концепции Уошберна улетучиваются, оставляя нас с моделью Уилбера-II.

Неспособность признать это открывает Уошберну широкую дорогу к ужасающему редукционизму (и последующему элевационизму). Уошберн заявляет, что в “изначальной внедренности” младенческого состояния “новорожденный погружен в Динамическую Основу и нуминозное могущество, пребывающее в Основе” (стр. 48). Главной характеристикой этого состояния служит “неограниченная циркуляция силы силы Основы внутри новорожденного...” (стр. 48). Важно то, что Уошберн, как мы видели, настаивает на этом, поскольку если полностью не присутствует и полностью неограничено в младенческом состоянии, тогда духовное пробуждение не может быть реальным воссоединением с чем-то, утерянным в ходе развития (скорее, духовное пробуждение будет представлять нечто внезапно возникающее, что действительно будет служить воссоединением но не с чем-то утерянным в ходе эволюции, но в предшествующем ходе инволюции; что, конечно, составляет суть модели Плотина/Ауробиндо/Уилбера-II).

Если допустить, что Основа предположительно существует в новорожденном “полностью неограниченной”, то давайте взглянем на реальные характеристики младенческой самости, чтобы увидеть, из чего на самом деле может состоять Основа. Может ли новорожденный обладать способностью сознательно поставить себя на место другого? Нет, эта способность возникает примерно в шесть-семь лет. Однако без способности поставить себя на место другого не существует соответствующей способности к реальному состраданию, альтруистической любви или межсубъектной заботе; здесь нет места заботливой этике, нравственной добродетели или служению другим. Фактически, это инфантильное состояние, по практически всеобщему признанию, является состоянием крайне эгоцентрической и нарцистической погруженности.

Затем наконец появляется эго — в особенности это касается, как говорит Уошберн, конкретной и операциональной мысли — и это возникновение, как он утверждает, обязательно включает “первичное вытеснение” Основы (она выдавливается из сознания). И все же это тот самый период, как соглашаются исследователи, когда может развиваться конвенциональная и пост-конвенциональная нравственность — период, когда самость учится ставить себя на место другого, учится развивать межсубъектную любовь, сострадание, милосердие, умение служить другим и заботиться о них.

В таком случае, согласно модели Уошберна, когда Основа полностью присутствует и неограничена, у самости отсутствует любовь, сострадание, добродетель, способность служить другим. Но когда Основа выдавливается, самость развивает любовь, сострадание, добродетель и заботу. Это очень странная Основа. (Это, как я предполагаю, Основа, держащаяся на до-/транс-заблуждениях).

Между прочим, “ptf-3” Уошберна — это действительно заблуждение: это просто еще одно имя для неспособности Уошберна признать трикайю (существование грубой, тонкой и каузальной сфер). Осуществленное им свертывание трехстороннего в двухстороннее вынуждает его рассматривать любую ренормализацию как заблуждение.

22. 1995, стр. 171.

23. Там же.

24. 1995, стр. 201.

25. 1995, стр. 74.

26. 1993, стр. 67.

 

Глава 7: РОЖДЕННЫЙ ЗАНОВО

 

1. 1985, стр. 16.

2.Miller, 1993, стр. 52.

3. Юнгианские “архетипы” по сути монологичны, даже если они коллективные. То есть, они в основном представляют собой коллективно-субъективные, а не межсубъектные структуры. Так, к примеру, субъективный образ Великой Матери возникает среди межсубъектных паттернов, которые сами не обнаруживаются ни в одном из перечней архетипов, которые когда либо составлялись юнгианцами, именно потому что эти межсубъектные паттерны не являются объектами монологической феноменологии и, значит, никоим образом не раскрываются методами юнгианских или нео-юнгианских техник. Юнг и его многочисленные последователи основательно остаются в рамках монологической традиции, хотя, как я отмечал, они плодотворно расширили содержание и масштаб этой феноменологии. Более полное обсуждение юнгианских архетипов смотри в Главе 11.

4. 1985, стр. 435.

5. 1988, стр. 9.

6. Там же.

7. 1985, стр. 99.

8. 1988, стр. 9.

9. 1985, стр. 99.

10. 1985, стр. 140, 99.

11. 1988, стр. 10.

12. 1985, стр. 99.

13. Smith 1976, стр. 165.

14. Конечно, сам грубый тело-разум и все его составляющие и устойчивые структуры будут включены в более высокие организации тонкой и трансперсональной сфер. Однако исключительное ограничение и отождествление сознания с грубым тело-разумом (переходной структурой отождествления) должно быть разрушено, и это, во всех смыслах, является подлинной и часто жестокой борьбой между жизнью и смертью. Именно потому что сознание покидает биологически ориентированное мировое пространство (грубый тело-разум), это действительно означает смерть обширной сети биологического отождествления — то есть, смерть исключительного отождествления с грубыми механизмами жизни и витальности вообще, не говоря уже о структурах конвенционального смысла и взаимоотношений, которые развились вокруг самого грубого тело-разума.

Гроф утверждает, что мой экзистенциальный уровень достаточно анемичен, поскольку он не содержит конфронтации с биологической смертью (которую Гроф, используя свое двойственное определение, склонен писать с заглавной буквы — Смерть — поскольку он настаивает на том, что перинатальная смерть является единственно реальной из всех существующих). Однако возражение явно необосновано. Разрушение грубого тело-разума — это в целом биологическая смерть. Когда сознание прекращает отождествление с биологической сферой, это временами может быть настолько же драматично и интенсивно, как утверждает Гроф. Модель, которую я представил, идеально подходит для объяснения этой интенсивности и ее происхождения. Кроме того, как мы увидим, моя модель в полной мере допускает возможность того, что сюда может входить сознательное пере-живание травмы биологического рождения. По обоим этим пунктам критика Грофа оказывается несостоятельной.

15. В “Глаза в глаза” и повторно в “Сексе, экологии, духовности” я пытаюсь выявить несколько способов применения терминов “смерть” и “инстинкт смерти” разными теоретиками. Это семантический кошмар беспримерных масштабов. Разрешите мне здесь просто отметить, что существует по крайней мере два различных типа “смерти”, которые признавались от Платона до Фрейда, на Востоке и Западе — и которые мы будем называть горизонтальной смертью и вертикальной смертью.

Горизонтальная смерть — это то, что я только что описал в этом тексте: смерть любого из элементов на любом из данных уровней. Это может иметь негативные последствия (как в диссоциации), однако это также может быть частью позитивного роста (ханизм разотождествления и трансценденции вообще, которая диалектически переходит в вертикальную смерть).

Вертикальная жизнь обычно означает — по Фрейду, к примеру — регрессивное движение, в ходе которого высшая структура в целом утрачивается, и начинается регрессия в сторону самого нижнего из всех уровней, неодушевленной материи (и, следовательно, к “смерти”). В контексте такого применения (окончательной формулировке Фрейда, которая ни в малейшей степени не совпадает с интерпретацией Грофа) Фрейд противопоставляет инстинкт смерти Эросу; цель Эроса, по его словам, соединять вместе; цель инстинкта смерти — разъединять или разрушать. Это сползание на низший уровень является одним типом вертикальной смерти (это собственно Танатос, реальный порыв к смерти неодушевленной материи, или тотальная регрессия).

В этой формулировке Фрейд на самом деле очень тесно примыкал к неоплатонической традиции, которая рассматривает проявление как функционирующее в вертикальном восходящем движении (рефлюкс, Эрос) и вертикальном нисходящем движении (эффлюкс). Это не есть линейное понятие. Скорее, оно относится к спиралям между поверхностными и глубинными измерениями внутри вложенной холархии бытия.

Однако затем я отмечал, что в том, что Фрейд видел как Танатос, неоплатоническая традиция усматривала Агапе. И это позволило мне сделать несколько очень интересных комментариев по этому поводу и прийти к следующим выводам: Агапе, отщепленное от Эроса, проявляется как Танатос; Эрос, отщепленный от Агапе, проявляется как Фобос. Отзвуки этих формулировок подробно обсуждаются в “Сексе, экологии, духовности”. Гроф в своем обсуждении моих взглядов на смерть полностью игнорирует их.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных