Сияющая ясность непреходящего осознания 9 страница

Другими словами, это романтическая идея Основы. Именно потому, что у романтиков отсутствовало какое-либо подлинное понимание инволюции, они взяли это раннее младенческое состояние слияние и, просто из-за того, оно “недифференцировано”, вообразили, что это сама великая Основа Бытия.

Самость, конечно, очень скоро дифференцируется и трансцендирует это грубое физическое слияние, с тем чтобы отождествиться с эмоциональным телом, затем с разумом, затем с душой, затем с самим духом, все трансцендируя, все охватывая. Это трансцендирование состояния физического слияния служит болезненным пробуждением к отдельному бытию телесной самости (точка опоры-2). Это пробуждение не является потерей духа или сути, это мучительный первый шаг к полному пробуждению самого духа.

Романтики, в противоположность этому, пришли к понятному, но крайне наивному заключению, что боль и отчуждение возникающего эго происходит из-за того, что Бог был только что утерян (тогда как эго — это просто первый болезненный шаг назад к Богу). Таким образом, мы приходим к традиционному романтическому взгляду, который состоит в том, что (1) самость младенца отправляет его в путь с бессознательным обладанием Основы; (2) что этот союз обязательно утрачивается или вытесняется возникающим эго; (3) эго, разрушив основу, может затем вернуться к Основе, восстановить ее или другим путем отвоевать, но теперь вполне сознательно, тем самым вызывая духовное воссоединение. Если младенец един с Основой бессознательно, то зрелая самость едина с Основой сознательно.

Но даже романтики начали понимать, что их собственная схема несостоятельна, поскольку второй шаг невозможен ни при каких условиях. Все вещи едины с Основой; если ты утрачиваешь это единство, ты прекращаешь существовать. Скорее, ты можешь ощущать этот союз сознательно или бессознательно. Если ты уже ощущаешь его бессознательно, ты не можешь спуститься ниже. И поскольку романтики уже признали, что самость младенца ощущает этот союз бессознательно, на самом деле это означает, что самость младенца уже пала. Но здесь романтики попадают в весьма двусмысленную ситуацию. Если раннее, примитивное состояние уже является падшим, то просветление не может быть отвоеванием вчерашнего дня, и весь импульс традиционной ретро-романтической диспозиции подорвался в самой своей сути.

(Исторически романтизм затем либо эволюционировал к подходу Гегеля/Ауробиндо/Уилбера-II, либо затухал как последовательное движение, хотя, конечно, ретро-романтизм продолжает возникать в форме обычной до-/транс-заблуждения, к которому мы вернемся позже).

Единственный способ спасения ретро-романтической парадигмы состоит в том, чтобы принять курс, намеченный Уошберном. Если просветление состоит в отвоевании чего-то, что присутствовало у младенца, но было утеряно, тогда младенческое состояние должно состоять в единстве с Основой, “неограниченно присутствующем” некоторым образом осознанно. Как я пытался показать в Главе 6, это совершенно несостоятельно; тем не менее, это единственный возможный метод, позволяющий придерживаться ретро-романтической парадигмы.

С этим теоретическим фоном мы возвращаемся к Али. В полной ли мере в младенце присутствует Сущностная Самость или Атман? И здесь Али попадает прямо в романтическое Ватерлоо. Чтобы модель заработала, младенец должен осознавать Самость, должен быть подлинно Само-реализован, иначе нет ничего, что бы стоило отвоевывать. И именно это делает Али. “Когда присутствует Сущностная Самость, младенец, в некотором смысле, появляется на свет; он само-реализован. Он есть своя истинная Самость... В некотором смысле, ребенок само-реализован на этой ранней стадии. Он в целом представляет собой Сущностную Самость” (стр. 266, 278-79). Значит, маленький ребенок полностью Само-реализован, и затем “утрачивает” свою Само-реализацию в ходе развития эго.

Тогда давайте спросим, движет ли этим Само-реализованным ребенком сострадание, милосердие, самоотверженное служение, терпимость или добрая воля? Фактически, как отмечает Али, самость в этой точке крайне эгоцентрична, нарцистична, импульсивна и в высшей степени погружена в эго — во многих отношениях это полная противоположность всего духовного. При ближайшем подробном рассмотрении маленький ребенок совсем не выглядит сознательно Само-реализованным.

Как результат, Али начинает отступать от этой романтической путаницы, возвращаясь к традиционному романтическому оксюморону: ребенок полностью Само-реализован, но не осознает Само-реализацию. “Ребенок не осознает, что он есть Сущностная Самость. Он не осознает свою само-реализацию” (стр. 278). Это оксюморон, поскольку “Само-реализованный” означает “осознающий Самость”; вы не можете быть бессознательно сознательно реализованы.

Все что необходимо Али, чтобы завершить возвращение к старой романтической модели, это заявить, что потом ребенок действительно утеряет бессознательную Само-реализацию (онтологически это невозможно, но это единственный путь, остающийся открытым для традиционной романтической парадигмы). Так оно и есть: “Восприятие уязвимости, ограничения и зависимости, не подкрепленное способностью отделять их от опыта Сущностной Самости, приводит к отказу от отождествления последней. Ребенок теряет свою бессознательную само-реализацию” (стр. 279).

(Конечно, если это действительно бессознательное, утрата уже произошла — а именно во время предшествующей инволюции, которую романтизм всегда путает с первыми шагами эволюции.)

Однако собственный анализ Али показывает, что Сущностная Самость никогда реально не переживается младенцем. “Существует истинная и вневременная Самость, Сущностная Самость, Самость, которая не формируется в ранние годы” (стр. 265) — все это в высшей степени истинно. “Сущностная Самость напоминает концентрированное присутствие, драгоценное и чистое присутствие сознания с характерным ощущением самости. Самость определенности, необычайности, уникальности и высшей ценности прозрачна и полна... Это источник чистой любви и занания” (стр. 272, 277).

Тогда имеет ли младенец все это в виде непосредственного и неискаженного опыта? Нет, говорит Али, у младенца или маленького ребенка этого нет. “Ясно, что, поскольку он не осознает Сущностную Самость объективно, ему не остается ничего другого, как соединить это ощущение Самости с представлением” — то есть, интуиция Самости прилагается к ограниченной и изолированной телесной самости. Али говорит, что у младенца великие качества Самости искажаются и приобретают форму грандиозного нарциссизма младенческой самости. “Великие качества принадлежат Сущностной Самости, но они становятся грандиозными, когда прилагаются к телу и разуму. Прилагать их к тело-разуму — заблуждение” (стр. 278).

Тогда центральным становится вопрос: Осознает ли младенец неискаженно великие качества истинной Самости или она всегда сохраняет контакт лишь с заблуждением? Али отвечает, что великие качества Сущностной Самости всегда искажаются и смешиваются самостью младенца, что у него нет другого выбора. Таким образом, во все времена “эти чувства грандиозности и всемогущества фальшивы” (стр. 278). Из этого следует, что младенец никогда не пребывает в неискаженном контакте с Сущностной Самостью как таковой, он отличается искаженным и путанным интуитивным восприятием этой Самости.

Кроме того, никоим образом недопустимо говорить, что младенец во время нарцистической (практикующей) подфазы интуитивно воспринимает Самость, но неверно прилагает эту интуицию к своей текущей и ограниченной стадии развития, поскольку исключительно все стадии развития занимаются тем же, каждая по-своему (это называется “проект Атман”: непреходящая интуиция Атмана, ошибочно отождествляемая с текущей и ограниченной самостью).

Из собственных материалов Али следует, что, как бы то ни было, младенец не пребывает в неискаженном контакте ни с одним из великих качеств Сущностной Самости — и, следовательно, эти великие качества не могут быть “утрачены” в первую очередь. (Они утрачиваются в инволюции, и, значит, их вспоминание является возникновением в эволюции, но не открытием в эволюции.)

Что действительно теряется во время детства, или может быть утеряно, это любая из разнообразных форм Сути-на-этой-стадии. Как мы формулируем это в нашем обсуждении Уошберна, то, что утрачивается или вытесняется младенцем и маленьким ребенком, это в общем дух-как-прана, а не дух-как-дух. Именно так Суть проявляется в различных формах на каждой стадии своего собственного развития и роста (объемлющего роста, который, как соглашается Али, является центральной осью развития), однако любой из аспктов Сути-на-этой-стадии может быть вытеснен, оттргнут, утерян или искажен. Эта утрата (собственно не Сути, а Сути-на-этой-стадии) действительно оставляет “дыры”, на фоне которых самость в дальнейшем строит механизмы защиты.

Эти механизмы, по моему мнению, изначально были обусловлены не утерей собственно Самостью, а искажениями в развитии самости на пути к собственно Самости. Эти ранние формы защиты часто формируются для того, чтобы противостоять опасным импульсам, желаниям, либидозным порывам, elan vital (духу-как-пране), эмоциям и чувствам, и эти формы защиты более чем часто продолжают устойчиво пребывать во взрослом развитии. Так, по мере становления собственно Самости в сознании (на физическом уровне) эти механизмы будут противиться и этому. Жесткая граница — это жесткая граница. Стена, которая не впускает ид, может не впускать и Бога.

Таким образом, что касается духовного роста, понимание и деконструкция этих ранних механизмов защиты является важным событием не потому, что мы после этого восстанавливаем чистую Суть, которая присутствовала в младенчестве и была вытеснена, но потому, что мы рассасываем те же препятствия, которые мешают высшему возникновению Сути как таковой.

Таким образом, эти “дыры” представляют собой двойное отсутствие, так сказать, запечатывающее (распечатывающие? seal out) как низшее, так и высшее. Они дают приют погружающемуся, равно как и всплывающему (порождаемому внедренной самостью и внедренным бессознательным на любой из этих стадий развития). Тем не менее, они не служат компенсацией за чистую Суть, некогда присутствующую, но утраченную в младенчестве. Как говорил Плотин, большинство наших проблем состоит не в “нет”, а в “пока нет”. Эти дыры — отчасти “нет”, сказанное ранним чувствам, эмоциям, желаниям и импульсам; но они также (что наиболее важно) являются “пока нет” собственно Сути, ожидающей рождения, высшей стадии, бьющейся за нисхождение, а не младенческого состояния, бьющегося за восхождение.

Так, если человек приближается к дыре с принимающим осознанием, он может сначала тяготеть к вытесненному-погруженному аспекту этой пустоты или отсутствия; человек может в конце концов восстановить специфические воспоминания о ранних собятиях, обусловивших вытеснение или утрату. Но по мере отрицания этой реальной потери пустота уступает дорогу некоей форме самой Пустоты, Сути как таковой, собственно Сути, Сути психического или тонкого измерения (которое никогда, как непреднамеренно продемонстрировал Али, непосредственно не присутствовало в младенческой структуре). Дыра содержит не просто вытесненную прошлую реальность, но пустоту на границе будущего потенциала, который должен впервые появиться в развитии. Анализ форм защиты от прошлой реальности помогает возникновению будущих потенциалов, поскольку те же формы защиты прикрывают и то, и другое (что?) (внедренное бессознательное, руководствуясь своим узким взглядом, как мы видели, скрывает и низшее, и высшее).

Эмпирический аспект дыры заключается не в пустоте чего-то некогда присутствующего, но вытесненного, но чего-то нового, стремящегося возникнуть. Эмпирическая пустота — это основательное стремление к великому завтра, а не стенания по поводу утраты убогого вчера.

Али говорит, что обладая просветленным осознанием, вы можете увидеть, что маленький ребенок — это сияющая Суть. На самом деле, просветленное осознание позволяет вам увидеть сияние Сути, исходящее от грязи; дело не в этом. Дело вот в чем: Какова реальная форма Сути, которая может проявиться на любой данной стадии? Если младенец обязательно переживает Суть как нечто “грандиозное”, “ошибочное”, “нарцистическое”, “обманное” и “лишенное формы”, это определенно не является “Само-реализацией”, и, значит, развитие не заключается в утрате этого.

Али может запутаться во всем этом, поскольку, руководствуясь типично романтическим порывом, он неявно использует двойственное определение Сути, горизонтальное и вертикальное. Обсуждая младенца на практикующей фазе (подфазе 1 точки опоры-2), Али отмечает, что, согласно великолепному исследованию Маргарет Малер, младенец “полон собой”. Как формулирует это Малер, “Нрациссизм в своей пиковой форме!” Она продолжает и говорит, что “мир — это устрица для карапуза... Главная характеристика этого практикующего периода — огромные нарцистические вливания со стороны ребенка в его собственные функции, его собственное тело, равно как и в объекты и цели его расширяющейся “реальности”... Он радуется своим собственным способностям, постоянно восхищается теми открытиями, которые он совершает в своем расширяющемся мире, он квази-влюблен в этот мир и свою грандиозность и всемогущество”.

Али цитирует эти пассажи, а потом взволнованно добавляет: “Невозможно описать опыт Существенной Самости более красноречиво. Здесь Малер демонстрирует свое тонкое восприятие проявлений истинной Самости” (стр. 271).

На самом деле, здесь Малер описывает подфазу, на которой зарождаются расстройства нарцистической личности. Эта подфаза действительно является высшей точкой, но не истинной Самости, но эгоцентричности, точной противоположности истинной или сущностной Самости. Если бы эта фаза развития продолжалась во взрослой жизни, результатом бы стала личность, абсолютно неспособная вставать на место другого, проявлять озабоченность или заботу в отношении других человеческих существ или одушевленных существ вообще, нарцистический монстр, для которого другие — просто расширения его грандиозной самости, человек с полным отсутствием сострадания, любви и заботы. Это формальная противоположность Само-реализации, а не ее “тонкий” пример.

Это постоянная опасность в чисто монологических подходах, примером которых здесь выступает Алмазный Подход. Я-меня-мое становится центральной осью реальности, и тогда все, что лучезарно сияет в этой линии, реально воспринимается как “просветленная” или явленная “Суть”. Али замечает, как я полагаю верно, что “способность к интеграции существует на всех уровнях функционирования: психическом, ментальном, эмоциональном, а также на уровне Бытия. Но поскольку уровень Бытия является глубочайшим, его присутствие усиливает все измерения интегративной способности” (стр. 171). Я с этим полностью согласен. Есть горизонтальная интеграция — любая интеграция любого конкретного уровня — и есть вертикальная интеграция высочайшего уровня, то есть, Бытия или Сути как таковой, которая может усилить все типы интеграции.

Однако Али попросту склонен смешивать эти два типа “полноты”, и каждый раз когда он замечает любой тип полноты на любом уровне, он, как правило, немедленно определяет это как уровень Бытия, тогда как обычно это ни что иное как избыточная горизонтальная полнота и интеграция. Это не собственно Суть, а просто Суть-на-этой-стадии.

Так, ссылаясь на нарцистического и эгоцентрического младенца, Али говорит, что он пребывает в состоянии чистой Любви и сущностного Бытия. “Младенцы пребывают в этом состоянии Бытия большую часть времени. Именно это состояние мы испытываем, когда мы находим ребенка милым и восхитительным. Этот аспект переживается как мягкое присутствие, напоминающее о чистом, нежном и прекрасном” (стр. 320). Но если красота, трогательность и нежность служат характеристиками чистой Любви и сущностного Бытия, то котята полностью Само-реализованы. И снова мы видим смешение Сути как таковой с чисто горизонтальной “полнотой” (или Сутью-на-этой-стадии).

Всегда, когда Али возвращается к романтической модели, мы видим классическую и определяющую романтическую путаницу. Романтики (прошлые и сегодняшние), к их чести, искали пути для трансценденции эго и обнаружения Духа или холистической Основы. А для того, чтобы обнаружить Бытие, человек должен отказаться от исключительного отождествления с эго или ощущения изолированной самости. Вот именно так это выглядит эмпирически: вы расслабляете разум и отпускаете эго, и становятся доступными более объемные, свободные, открытые и духовные формы бытия.

До поры все было в порядке, и романтики провели несколько очень фундаментальных наблюдений. Но затем они допустили глубокую и характерную для себя ошибку: они попросту разделили мир на Бытие и эго. Все, что представляло собой эго (или рациональное, аналитическое, концептуальное, персональное, линейное) рассматривалось как “плохое”, а что либо другое — все, в чем отсутствовало эго — мыслилось как Бог, Основа или Великолепие. Эго было грехом, не-эго — Бытием, Основой, Богом или Сутью.

Но на самом деле мир “не-эго” включает до-эгоическое и транс-эгоическое. Первое действительно очень неприятно, а последнее — очень благоприятно, и романтики просто смешали их в одну кучу. Результат был катастрофическим. Благородно нацелившись на транс-эгоическое, романтики пришли к прославлению чего угодно, лишь бы оно было не-эгоическим, не-концептуальным, не-рациональным — и это более чем часто включает интенсивно до-рациональные и до-конвенциональные формы: они регрессировали в поисках своего Бога и Богини.

Подобно этому, попросту предполагалось, что в эволюции (будь то онтогенетической или филогенетической) перед возникновением эго должна присутствовать Суть, Бытие, Основа, Эдем. Должно быть, некие ангелы ходили по земле до возникновения мерзкого эго. Однако в процессе развития эго предшествовали обезьяны; обезьянам — черви; червям — папоротники; а паоротникам — грязь. Эго было не Падением, не Отпадением от Основы, но важным шагом вверх и в сторону реального возникновения Основы как сверх-сознательного состояния и реализации.

Другими словами, изначальное Падение произошло в ходе инволюции, а не ранней эволюции. А эго — не предельная точка отчуждения и утраты, это веха на полпути к Источнику. Эго — это значимая прибавка к сути, а не значимая утеря Сути. Стакан наполовину полон, а не наполовину пуст.

Все это было утеряно романтиками из-за их простодушной убежденности в том, что “существует либо эго, либо Бытие” (что открыло их для крупных до-/транс-заблуждений). И я упоминаю все это потому, что каждый раз, когда Али регрессирует от этой модели типа Уилбера-II к своей ранней романтической/Уилбера-I модели, он делает это, опираясь на концепцию “Бытие или эго”.

Так, Али делит мир на “эго-состояния” и “состояния Эго”, и все, что отсутствует в первом, должно присутствовать в последнем. “Бытие всегда здесь. That it is not (?) сознательный опыт указывает на присутствие защитных механизмов, направленных против него” (стр. 138). Но у камней нет сознательного опыта Бытия, и они не защищаются от него. И снова отмечу, что Плотин попал прямо в точку: проблема камня не в “нет”, а в “пока нет”. Камень ничего не вытесняет. Камню нет нужды уничтожать свои защиты, вскрывать Суть и восстанавливать единство с ней. Скорее, чтобы сознательно реализовать Суть, камню придется эволюционировать в растение, которое эволюционирует в лошадь, которая эволюционирует в обезьяну, которая эволюционирует в человека, который примет Алмазный Подход и реализует Суть. Это не раскрытие, а развитие.

Дело в том, что большинство до-эгоических состояний младенца не защищаются от собственно Сути, но просто еще не доросли до способности сознательно вмещать Суть как таковую. Однако Али постоянно допускает, что существует эго или Бытие, и, таким образом, до-эгоические стадии поднимаются до уровня собственно Бытия (как мы видели в случае его прославления нарцистического монстра практикующей подфазы). Его центральное заблуждение лучше всего продекларировано в его замечании технического характера: “Убеждение в том, что границы человека совпадают с наружными контурами тела, указывает на то, что человек не только катектировал [отождествился] тело, но также и декатектировал Бытие” (стр. 398).

Это абсолютно не так. Выбора между эго и Бытием нет. Выбор таков: до-эго, эго или Бытие. А сдвиг от до-эго к эго (и катектирование тела) — это сдвиг в сторону Бытия, а не в сторону от него. Но как только появляется до-/транс-заблуждение, каждый шаг в эволюции самости или эго вынужденно интерпретируется как разрушение Бытия: дуб — это насилие над желудем. Это результат ретро-романтического соскальзывания.

Если бы Али представлял простую модель Уошберна/романтическую/Уилбера-I, как он это делал в “Сути”, он мог бы, по крайней мере, быть последовательным. Но, как я отметил в начале этого обзора, в “Бесценной жемчужине” Али явно и решительно движется в сторону модели Ауробиндо/Уилбера-II и заявляет об этом, используя недвусмысленные термины. Однако эти термины входят в серьезное противоречие с его романтической/Уилбера-I моделью.

Так, в большей части его книги “Бесценная жемчужина” развитие эго справедливо рассматривается как приращение Сути, а не убывание Сути. “По мере своего роста и развития эго ослабляет механизмы защиты, приобретая большую гибкость, пластичность и, следовательно, большую открытость для существенных [Суть] восприятий” (стр. 136). “Конечно, [Суть] проявляется все чаще по мере роста ребенка” (стр. 159). “Итак, это один процесс эволюции от начала развития эго до финальных стадий духовного просветления” (стр. 161). И это его базовая модель типа Ауробиндо/Уилбера-II, с которой я согласен в значительной степени.

(Что касается “облаков великолепия, которые все больше забываются по мере развития эго или фронтального развития, это психическое/душевное осознание будет освобождаться от необходимости. Ничего из того, что эго делает или может делать, или не делает не остановит и не предотвратит эту амнезию. Другими словами, эта весьма специфическая утрата не обусловлена эго или развитием эго. Согласно тибетцам, эта утрата — дело решенное; как формулируют это христианские мистики, ребенок рождается в грехе — он не рождается в Сути, и грех не прививается ему матерью. Скорее, это предшествующая утрата, инициируемая в инволюции отдельной самостью, сжимающейся перед лицом бесконечности. Это сжатие выразится прямо в материальном теле в пренатальный период. Поскольку в развитии эго нет ничего, что бы могло остановить этот процесс, само развитие эго ни в чем винить нельзя. Фронтальное эго — это часть подъем назад к восстановлению Источника. Эго становится “грехом”, лишь когда оно остается сверх положенного времени. То есть, эго — герой перехода от до-эгоического к эгоическому колену развития. Только на пост-формальной и транс-эгоической стадиях — начинающихся в раннем взрослом возрасте — эго действительно становится “проблемой”. Но просто называть эго “болезнью” — все равно что называть желудь больным дубом. Это проблема не “нет”, а “пока нет”.)

У меня есть несколько других (но менее значительных) возражений, которые я кратко упомяну, прежде чем перейду к весьма позитивной оценке сильных сторон Алмазного Подхода.

· Фокусируясь главным образом на точке опоры-2 и ранней фазе отделения-индивидуации, Али, как правило, игнорирует или недооценивает важность других промежуточных точек опоры, как в индивидуальной, так и коллективной формах. При фокусе на объектных отношениях все “главное действие”, похоже, оканчивается к трем годам. Но здесь ускользают истинно решающие точки опоры и формы развития, которые еще грядут (в особенности точки опоры 3, 4 и 5).

· Подобно этому, Алмазный Подход, похоже, игнорирует революцию Пиаже, который учит нас, главные психологические потрясения продолжают происходить далеко после трехлетнего возраста. Один из классических экспериментов Пиаже, к примеру, продемонстрировал, что маленькие дети несомненно не могут ставить себя на место другого до шести-семи лет. Подлинная любовь, конечно, включает заботу и уважение к взглядам другого. Али, если он собирается учитывать учение Пиаже, не следовало бы так поспешно приранивать практикующий нарциссизм двухлетнего возраста к Сущностной Любви.

· Али мог бы быть чуть более великодушным в признании заслуг многих трансперсональных теоретиков, которые ему предшествовали (к примеру, Уошберн, Энглер, Александер). Большинство из основных принципов Али фактически были опубликованы за 10-20 лет до выхода его работ.

Я бы хотел закончить свой обзор изложением сильных сторон Алмазного Подхода.

Современный Запад сделал два фундаментальных открытия, касающиеся сознательного разума и его связи с психопатологией и психотерапией. Первое обусловлено линией, которая начинается с Плотина и вновь появляется у Фихте и Шеллинга, а потом у учеников Шеллинга, Шопенгауэра и Ницше. Она была подытожена Эдуардом фон Гартманом в “Философии бессознательного” (1869; эта книга была переиздана восемь раз за десять лет; это беспрецедентная популярность научного издания). Эта линия была блестяще клинически и теоретически обоснована Пьером Жане и наконец систематизирована Зигмундом Фрейдом. Открытие в его разнообразных формах состоит просто в том, что разум может вытеснять тело, что понятия могут подавлять инстинкты, что воля может сокрушить чувства, и результатом этой внутренней гражданской войны служит эмоциональная слабость, невроз, внутреннее разделение и отчуждение. А лекарство, как бы оно не называлось, это раскрытие: ослабление вытеснения, восстановление контакта с вытесненным чувством, эмоцией или порывом, установление дружеских связей с этим импульсом и реинтегрирование его с самостью.

Другими словами, первое главное открытие касалось специфической динамики точки опоры-3.

Второе главное открытие относится к более позднему времени. Оно касается явления, которое гораздо труднее распознать и, значит, требуется больше времени, чтобы его отследить. Это было обнаружение еще более глубокой динамики точки опоры-2, посредством которой “протоплазматическое” и “состояние материального слияния” дифференцируется и индивидуализируется, порождая связную, единую, функциональную самость. Другими словами, это начало развития от до-эго к эго. Динамика здесь состоит не в том, что эго вытесняет тело, а в том, что эго еще не достаточно сильно, чтобы вытеснять что-либо.

Начать с того, что патология в этой ранней точке опоры включает не вытеснение, не комплекс Эдипа/Электры, не внутреннюю гражданскую войну, но сам рост связной самости. Поэтому проблемы этой точки включают расстройства нарцистической личности, пограничную патологию, пограничный психоз и другие серьезные расстройства. Терапия, рассчитанная на этот глубокий уровень, не пытается вскрыть нечто (вскрывать нечего, потому что самость еще не достаточна сильна, чтобы вытеснять), но включает то, что называется построением структуры, или способы, призванные помочь самости дифференцироваться от состояния материального слияния.

Это второе главное открытие обусловлено линией от Шеллинга к Юнгу (и его понятию индивидуации). Далее последовала более точная теория и исследования Эдит Джекобсон, Д.У. Уиникотта, Хайнца Кохута, Отто Кернберга и Маргарет Малер (это лишь наиболее известные имена). Эти работы революционизировали наше понимание раннего развития Верхнего Левого сектора, и по-своему они были первопроходческими как первая линия, ведущая к Фрейду и пониманию точки опоры-3.

Я включил в свою модель Уилбера-III обширные ссылки на эту замечательную работу и показал, насколько она, по моему мнению, абсолютно важна не только для понимания развития эго, но для продолжения этого развития в пост-формальной и духовной сферах. И все же, увы, за исключением таких важных исключений как Джек Энглер, очень мало работы было сделано для того, чтобы интегрировать эти революционные открытия с методами духовного развития.

По моему мнению, именно здесь Алмазный Подход выгодно выделяется на фоне других. Хамиду Али (в особенности в его модели Али-II в “Бесценной жемчужине”) удалось мощно использовать открытия, касающиеся помощи, оказываемой индивидам точкой опоры-2 в продвижении к пост-формальному и пост-пост-конвенциональное развитие. По моему мнению, его понимание точно, обширно и правильно; и его использование этого понимания для открытия доступа к трансперсональным сферам просто идеально и во многих отношениях беспрецедентно.

Али вводит несколько стадий роста над обнаружением Персональной Сути (но все они остаются должным образом укоренены в Персональной Сути). Эти высшие стадии включают собственно Персональную Суть, обнаружение которой ведет в сферы за пределами персональными примерно в таком общем порядке: внеперсональный Свидетель, космическое сознание, чистое Бытие, проявляемое как дуальное единство с Персональной Сутью через Любовь; затем Отсутствие (или прекращение), Бездна внутри которой Любящее Присутствие спонтанно возникает и принимает форму Персональной Сути; Безымянное, недуальное с Песональной Сутью во всех сферах; и Абсолют (который все еще спонтанно проявляется как Персональная Суть для должного, спонтанного функционирования).

В работах Алмазного Подхода нет указания на то, что достигается неизменность субъекта (что служит отличительной чертой стабильной адаптации каузального уровня); а также что достигается постоянство ясного сна (?) (отличительная черта стабильной адаптации тонкого уровня). Другими словами, Алмазный Подход, похоже, остается укорененным в адаптации психического уровня даже в том случае, когда он интуитивно и мощно нащупывает высшие сферы. Это, тем не менее, исключительное достижение, и его безусловно можно отнести к лучшим из доступных трансформативных технологий.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: