Сияющая ясность непреходящего осознания 10 страница

“Бесценная жемчужина” — одна из воистину великих и революционных книг в диалоге Восток-Запад. Та критика, которую я здесь привожу, поднимается в контексте моего восхищения этой работой. Конечно, остается увидеть, какая судьба уготована нашей культурой пост-формальному и пост-пост-конвенциональному подходу. Исторически случилось так, что почти в каждой стране пост-формальное сознание было распято. Как только группа, исповедующая этот подход, становится “популярной” и “заметной”, в игру вступает буквально толпа фоновых культурных сил. Это случается даже в плюралистических, терпимых сообществах, которые придерживаются ценностей западного просвещения. Вот почему я с наилучшими пожеланиями, энтузиазмом и, в то же время, с некоторым беспокойством наблюдаю дальнейшее развертывание Алмазного Подхода.

12. Весь этот раздел посвящен изложению модели Уилбера-IV, которая представлена в “Сексе, экологии, духовности”, “Краткой истории всего” и в этой книге. Аспекты Уилбера-III в этой модели практически не изменены, но они помещены в контекст (“все-секторный, все-уровневый”), который делает составляющие их элементы более ясными. Ни сознание, ни личность, ни индивидуальная деятельность, ни психопаталогия не могут быть размещены исключительно в индивидуальном организме. Субъективная сфера всегда уже внедрена в межсубъектную, объектную и межобъектную реальности, которые отчасти служат составляющими субъективной деятельности и ее патологий: это смещение от Уилбера-III к Уилберу-IV.

13. Измерения Левой Руки — это сфера внутреннего сознания, верно; но области Правой Руки — это внешние формы сознания, без которых внутренние формы не существуют и не могут существовать. Что же касается “расположения” сознания, то те, кто прочитал Главы 4 и 5, могут сказать — и я говорю это — что явленное сознание “расположено” там же, где искусство.

Другими словами, Верхний Левый сектор — это просто функциональный локус распределенного феномена. Сознание расположено ни внутри мозга, ни за его пределами: это физические границы с простым расположением, и все же значительная часть сознания существует не просто в физическом пространстве, но в эмоциональных пространствах, ментальных пространствах и духовных пространствах, ни одно из которых не имеет простого расположения, но все же каждое из них реально или более реально, чем простое физическое пространство.

Вот почему мы говорим, что явленное сознание распределено по всем секторам со всех их уровнями и линиями. Все сферы Правой Руки имеют простое расположение (расположение в физическом пространстве-времени), и на них можно “указать пальцем”; но сферы Левой Руки расположены в пространствах интенции, а не в пространствах расширения, и поэтому на них пальцем указать нельзя. И все же сознание закреплено в этих интенциональных пространствах в той же мере, что и в экстенциональных (?), будь то экстенциональные пространства внешнего мира, нервной системы или чего-то промежуточного. Редукционисты Правой Руки (тонкие редукционисты) пытаются свести интенциональные пространства к экстенциональным пространствам, а затем “расположить” сознание в иерархической сети физически расширенных и внезапно возникающих объектов (атомы-молекулы-клетки-нервная система-мозг), и это никогда, никогда не будет работать. Это дает нам, более или менее, половину истории (половину Правой Руки).

Дэвид Чалмерс (1995) недавно устроил сенсацию, когда его статья “Загадка сознательного опыта” была опубликована в “Сайентифик Америкэн”, бастионе физикалистской науки. Поразительный вывод Чалмерса состоит в том, что субъективное сознание продолжает бросать вызов всем объективистским объяснениям. “Подводя итог, я предполагаю, что сознательный опыт можно рассматривать как фундаментальную особенность, которую нельзя свести к чему-то более базовому. Поначалу идея может показаться странной, но, похоже, что этого требует логика” (стр. 83). Нельзя не поражаться той суетливости, с которой англо-саксонские философы приветствуют повторное изобретение колеса.

Но Чалмерс делает несколько ценных замечаний. Первое касается к несводимости к чему бы то ни было сознания, которое следует “добавить” к физическому миру, с тем чтобы получить полное представление о вселенной. “Таким образом, полная теория будет включать две составляющих: физические законы, говорящие нам о поведении физических систем от бесконечно малого до космологического, и то, что мы могли бы назвать психофизическими законами, говорящими нам о том, как некоторые из этих систем связаны с сознательным опытом. Две эти составляющие будут формировать истинную теорию всего” (стр. 83).

Эту простую попытку вновь ввести сферы Левой и Правой Руки в Космос посчитали довольно наглой. Это наследие силы редукционизма, на фоне которого это заявление выглядит радикальным. Чалмерс движется к такой формулировке: “Возможно, у информации есть два базовых аспекта: физический и эмпирический... Где бы мы ни находили сознательный опыт, он существует как один аспект состояния информации, другие аспекты которого внедрены в физический процесс мозга” (стр. 85). То есть, каждое состояние имеет внутренний/интенциональный и внешний/физический аспект. Я, конечно, убежден, что все холоны обладают не только этими двумя, но четырьмя фундаментальными и ни к чему не сводимыми аспектами, так что каждое “состояние информации” на самом деле одновременно обладает интенциональным, поведенческим, культурным и социальным аспектом; и, кроме того, каждый из этих аспектов обладает по крайней мере десятью базовыми уровнями — что гораздо ближе к теории всего, если она имеет какой-либо смысл.

Далее Чалмерс отмечает, что все физикалистские и редукционистские подходы к сознанию (включая подходы Дэниела Деннетта и Френсиса Крика) лишь решают то, что Чалмерс называет “легкими проблемами” (к примеру, объективная интеграция в процессах мозга), оставляя нетронутой центральную тайну сознания. Конечно, он совершенно прав. Забавно то, что все ученые-физикалисты, сидящие и читающие статью Чалмерса, уже пребывают в полном контакте с этой тайной: они уже находятся в непосредственном контакте со своим прожитым опытом, непосредственным осознанием и базовым сонанием. Но вместо того, чтобы напрямую исследовать этот поток (с помощью, скажем, випассаны), они сидят, читают статью Чалмерса и пытаются понять свое собственное сознание, воплощая его в рамках цифровых битов, нейронных сетей или коннекционистских путей, иерархически подводящих итог радости лицезрения рассвета — и когда ни одной из этих концепций не удается объяснить хоть что-то, они чешут затылки и удивляются, почему тайна сознания не поддается разрешению.

Чалмерс говорит, что “трудная проблема” заключается в “вопросе о том, как физические процессы в мозге способствуют развитию субъективному опыту” — то есть, как взаимодействуют физическое и ментальное. Это все еще картезианский вопрос, и в настоящее время он не ближе к своему разрешению, чем во времена Декарта. На это есть простая причина: это дилемма, которая разрешается лишь в пост-формальных сферах. (См. развернутое обсуждение этой темы в Главе 3.)

Например, в простой иерархии физической материи, ощущения, восприятия, импульса, символа... существует объяснительный пробел между материей и ощущением, который до сих пор не был закрыт удовлетворительным образом — ни нейро-наукой, ни когнитивной наукой, ни нейропсихологией, ни феноменологией, ни теорией систем. Как это формулирует Дэвид Джоравски (в своем обзоре книги Ричарда Грегори “Разум в науке: История объяснений в психологии и физике”), “Процесс видения разбивается на несколько составных процессов: свет, который имеет физическую природу; возбуждение в нейронной сети глаза и мозга, также физического характера; ощущение, которое субъективно и не поддается анализу в строго физических терминах; и восприятие, которое включает когнитивное осмысление ощущения и, следовательно, еще менее доступно для строго физического анализа”. Как ставит вопрос сам Грегори, “Как ощущение связано с нейронной деятельностью?” Потом он демонстрирует знание, ныне существующее в этой области: “К сожалению, мы этого не знаем”. Причина, как он говорит, заключается в существовании “неустранимого разрыва между физикой и ощущением, который физиология не в силах устранить”. Он называет это “непреодолимой пропастью между нашими двумя сферами”. То есть, между ними располагаются Левая и Правая половинки Космоса.

Но, конечно, на самом деле эта пропасть не является непреодолимой: ты видишь физический мир, поэтому пропасть преодолена. Вопрос в том, каким образом? И ответ, как я предположил в Главе 3, раскрывается лишь в пост-формальном осознании. “Непреодолимая пропасть” — это просто еще одно имя для субъектного/объектного дуализма, который служит отличительно чертой не ошибки Декарта, но всего проявления, которое Декарту просто случилось обнаружить с необычайной ясностью. Он все еще с нами, этот разрыв, и он остается тайной, скрытой в сердце самсары, тайной, которая абсолютно отказывается раскрывать свои секреты чему-нибудь, что меньше, чем пост-пост-конвенциональное развитие.

Тем временем, все редукционистские подходы любого направления — пытающиеся свести Левое к Правому или Правое к Левому, или какой-либо сектор к другому — расходятся по швам, как дешевый костюм. Такие формы редукционизма и элевационизма, пользуясь выражением Джоравски, “создают загадки или нонсенс, или и то, и другое” — и это точная констатация положения дел в изучении сознания.

Как мы увидим ниже, методология интегральной теории сознания должна иметь два обширных крыла: одно включает одновременное отслеживание различных уровней и линий в каждом из секторов, а затем — их соответствия друг другу. При этом, никоим образом недопустимо сводить любой из них к какому-либо другому.

Другое крыло включает внутреннюю трансформацию самих исследователей. Это, как я подозреваю, настоящая причина того, что измерения Левой Руки, касающиеся непосредственного сознания, так интенсивно игнорировались и аггресивно развенчивались. Вступление на путь знания Правой Руки не требует внутренней трансформации; человек просто изучает новую трансляцию. (Если говорить более конкретно, большинство исследователей в процессе роста уже трансформировались в формально-операционадльное или зрительно-логическое, и для исследований в области эмпирическо-аналитического или теории систем уже не требуется высших трансформаций.)

Но на пути Левой Руки в некоторой точке требуются трансформации в сознании самих исследователей. Вы можете освоить квантовую физику в полном объеме, не трансформируя сознания, но это невозможно в отношении дзен-буддизма. Вам нет нужды трансформироваться, чтобы понять “Объясненное сознание” Деннетта; вы просто транслируете. Но вы действительно должны трансформироваться, чтобы понять “Эннеады” Плотина. Вы уже адекватны Деннетту, поскольку вы оба уже трансформировались в рациональность, и, значит, вы можете ясно видеть референты фраз Деннетта (соглашаетесь вы с ним или нет, вы по крайней мере можете понять, на что он ссылается, поскольку его референты существуют в рациональном мировом пространстве, ясном как божий день).

Но если вы не трансформировались (или по крайней мере не прикоснулись) в каузальную и не-дуальную сферы, вы не сможете понять референты фраз Плотина. Они будут для вас бессмысленны. Вы будете думать, что Плотин “провидит вещи” — да, действительно, как могли бы провидеть вы и я, если бы мы трансформировались в эти пространства, после чего референты фраз Плотина, существующие в казуальном и не-дуальном мировых пространствах, стали бы ясными как божий день. И эта трансформация является неизбежной частью парадигмы (инъюнкции) интегрального подхода к сознанию.

Итак, два этих крыла — “одновременное отслеживание” всех секторов и трансформация самих исследователей — одинаково необходимы для интегрального подхода к сознанию.

Таким образом, я не имею в виду, что интегральная теория сознания — это не эклектическая смесь из дюжины главных подходов, которые я описал в тексте, но, скорее, плотно интегрированный подход, который естественно вытекает из холонической природы Космоса.

Очевидно, что методология интегрального подхода к сознанию сложна, но она следует нескольким простым принципам, которые мы уже наметили: три ступени, четыре критерия достоверности, десять уровней каждого из них. Кратко напомню:

Три ступени, задействованные в каждом достоверном знании, это инъюнкция, оценка, подтверждение (или образец, доказательство, подтверждение/отказ; или инструментарий, данные, признание погрешности). Три эти ступени функционируют в порождении всего достоверного знания — на любом уровне, в любом секторе, так я утверждаю.

Но у каждого сектора своя архитектура и, значит, свой тип критериев достоверности, через который функционируют три ступени: предположительная истина (Верхний Правый), субъективная истинность (Верхний Левый), культурный смысл (Нижний Левый) и функциональное соответствие (Нижний Правый).

Далее, существует девять или десять уровней развития в каждом из этих секторов, и, значит, поиск знания принимает разные формы по мере продвижения сквозь эти разнообразные уровни. Три ступени и четыре критерия все еще функционируют в полной мере в каждом случае, но специфические контуры варьируются.

Возмем, к примеру, конкретного исследователя, чьим индивидуальным сознанием является Верхний Левый сектор, сам состоящий из девяти или десяти уровней, которые мы иногда называем материей, телом, разумом, душой и духом. Как мы видели в Главе 3, мы можем далее упростить все это как тело, разум и дух, которые традиционно называют “тремя глазами” познания: глаз плоти, глаз разума и глаз созерцания. (Это всего лишь упрощение, и все, что я собираюсь изложить, относится ко всем десяти уровням, а не к упрощенным трем).

Теперь сам глаз разума может смотреть вверх, вниз или по сторонам. То есть, разум (рациональное и зрительно-логическое) может принимать данные от чувств, данные от самого разума или данные из созерцания. В первом случае мы получаем эмпирически-аналитическое знание (т.е., символическое знание до-символических форм, чьи референты существуют в сенсомоторном мировом пространстве); во втором случае мы получаем герменевтическое, феноменологическое и математическое знание (символическое знание символических форм, чьи референты существуют в ментальном и формальном мировых пространствах); и в третьем случае мы получаем мандалические науки (символические карты транс-символических случаев, чьи референты существуют в пост-формальных мировых пространствах).

Все эти различные формы знания (на всех десяти уровнях), тем не менее, следуют трем ступеням накопления достоверного знания, и, следовательно, каждая из них закреплена в подлинной и проверяемой эпистемологии. (Расширенное обсуждение этой темы см. в Главе 3.)

Три ступени, четыре критерия и десять уровней, таким образом, предоставляют нам вполне объемлющую методологию получения знания, и это напрямую относится к интегральной теории сознания. я остановлюсь на некоторых из основных подходах, упомянутых в тексте, и очень кратко покажу, что имеется в виду.

Эмергентные/коннекционистские модели когнитивной науки (например, “Лестница к разуму” Олвина Скотта) прилагают три ступени накопления знания к Верхнему Правому сектору, объективным аспектам индивидуальных холонов. Суждения по их поводу направляются критерием достоверности предположительной истины, привязанным к эмпирически наблюдаемым событиям, что означает, что в этом подходе три ступени будут принимать во внимание лишь те холоны, которые проявляются в сенсомоторном мировом пространстве (т.е., холоны с простым расположением, эмпирически наблюдаемые посредством чувств или их расширений). Тем не менее, все холоны без исключения холархичны или состоят из иерархических холонов внутри холонов, и поэтому этот эмергентный/коннекционистский подход будет применять три ступени к объективным, внешним, иерархическим системам, как они проявляются в индивидуальном, объективном организме (Верхний Правый сектор). Все это прекрасно, но до того момента, когда эти подходы выходят за рамки своих эпистемических полномочий и пытаются объяснить другие сектора исключительно в своем собственном контексте. В случае эмергентно-коннекционистских теорий это означает, что они представляют достоверную Верхнюю Правую иерархию (атомы-молекулы-нейронные проводящие пути-спинной мозг рептилий-лимбическая система-новая кора головного мозга), но затем сознание, как предполагается, неким волшебным образом выскакивает на высший уровень (измерения Левой Руки понимаются как монолитная и монологическая сущность, а потом это “сознание” попросту помещается на вершину иерархии Правой Руки вместо того, чтобы увидеть, что что существуют уровни сознания, которые существуют как внутреннее измерение или измерение Левой Руки каждого шага в иерархии Правой Руки).

Так, Скотт представляет стандартную Верхнюю Правую иерархию, которую он преподносит в виде атомов, молекул, биохимических структур, нервных импульсов, нейронов, скоплений нейронов, мозга. Потом, и только потом, внезапно появляются “сознание и культура”, два его высших уровня. Но, конечно, сознание и культура являются не уровнями Верхнего Правого сектора, но значительно отличающимися секторами, каждый из которых обладает соотносительной иерархией своего собственного развития (и каждый из которых взаимосвязан с Верхним Правым, но никоим образом не может быть сведен к Верхнему Правому или объяснен им). Итак, в интегральную теорию сознания мы включаем Верхнюю Правую иерархию и те аспекты эмергентных/коннекционистских моделей, которые верно отображают эту территорию; но там, где эти теории выходят за пределы своих эпистемических полномочий (и, следовательно, сводятся к редукционизму), мы двигаемся дальше, обходя их.

Различные школы интроспекционизма берут в качестве своего базового референта внутреннюю интенциональность сознания, непосредственный прожитый опыт и жизненный мир индивида (Верхний Левый сектор). Это означает, что в этих подходах три ступени достоверного знания будут приложены к данным непосредственного сознания под покровительством критерия истинности (поскольку внутренние сообщения требуют искренних отчетов: нет другого пути добраться до внутренних измерений). Интроспекционизм тесно связан с интерпретацией (герменевтикой), поскольку большая часть содержания сознания относительна и интенциональна, и, значит, его смысл требует интерпретации: В чем смысл этой фразы? вчерашнего сновидения? “Войны и мира”?

Как мы видели (Введение, Главы 3, 4, 5), любая достоверная интерпретация следует этим трем упеням (инъюнкция, оценка, подтверждение). В этом случае три ступени прилагаются к символическим/относительным случаям, а не исключительно к сенсомоторным случаям (что породило бы лишь эмпирически-аналитическое знание). Как известно, это интерпретивное и диалогическое знание более затейливо, деликатно и тонко, чем оглушающая очевидность монологического взгляда, но это не означает, что оно менее важно (фактически, это означает, что оно более значимо).

Интроспективные/интерпретативные подходы (от глубинной психологии до феноменологии и созерцания) дают нам внутренние контуры индивидуального сознания: три ступени, обоснованно приложенные к внутренним измерениям индивидуальных холонов под покровительством истинности. Это исследование и объяснение Верхнего Левого сектора является важной гранью интегрального подхода к сознанию.

Психология развития идет на один шаг дальше и рассматривает стадии развертывания индивидуального сознания. Как правило, стремясь к научному статусу, психология развития часто комбинирует рассмотрение внутренних измерений или отчеты об опыте в контесте Левой Руки (семантику сознания, направляемую интерпретативной истинностью и межсубъектным пониманием) с анализом Правой руки или объективным анализом структур сознания (синтаксисом сознания, направляемым предположительной истиной и функциональным соответствием). Этот структурализм развития по большей части ведет свою родословную от революции Пиаже; это незаменимый инструмент для объяснения феномена сознания и важнейший аспект любого интегрального подхода. (Тем не менее, очень редко какой-либо из этих подходов явным образом объединяет как семантику, так и синтаксис стадий развития сознания. Именно это прагматическую интеграцию я пытаюсь включить в свою модель.)

Восточные философии и модели необычных состояний отмечают, что в Верхнем Левом секторе существует больше того, о чем может мечтать наша философия, не говоря уже о наших традиционных школах психологии. Три ступени всего достоверного знания здесь прикладываются к состояниям, которые по большей части невербальны, пост-формальны и пост-конвенциональны. В дзене, к примеру, мы имеем первичную инъюнкцию или парадигму (дза-дзен, сидячая медитация), которая дает непосредственные, эмпирические данные (кеншо, сатори), которые затем предъявляются сообществу тех, кто завершил две первые ступени и прошел испытание на погрешность. Плохие данные обоснованно отвергаются, и все это открыто для текущего обзора и корректировки в свете последующего опыта и последующих коллективно вырабатываемых данных. Эти подходы вполне оправданы: ни одна теория сознания не может надеяться на полноту, если она игнорирует из высших или глубинных измерений самого сознания, и это исследование дальних пределов Верхнего Левого сектора служит центральным аспектом интегральной теории сознания.

Приверженцы тонких энергий (праны, биоэнергии) вносят свой важный фрагмент в мозаику этого исследования, но они часто, похоже, убеждены, что эти тонкие энергии являются центральным или даже единственным аспектом сознания, тогда как они просто низшие измерения в самом общем спектре (прана иногда подразделяется на астральную и этерическую энергии, но все они ниже по сравнению с промежуточными уровнями).

Для теоретиков Великой Цепи на Востоке и Западе прана — это просто звено между материальным телом и ментальной сферой (см. Главу 1), и я, в некотором смысле, убежден, что это в достаточной степени верно. Но, что касается четырех-секторного секторного анализа, здесь все дело в том, что традиции, склонные представлять развоплощенные, трансцендентальные и нематериальные формы, на самом деле имеют корреляты (соответствия) в материальной сфере (каждый случай Левой руки имеет корреляту в Правой руке), и, значит, более уместно говорить о физическом тело-разуме, эмоциональном тело-разуме, ментальном тело-разуме и так далее. Это одновременно допускает трансцендентные случаи и дает им прочную основу. И в этом отношении прана — это попросту эмоциональный тело-разум, который имеет соответствия во всех четырех секторах (субъективный: протоэмоции; объективный: лимбическая система; межсубъектный: магическое; межсубъектный: племенное).

Исследование этих тонких пранических энергий затрудняется, конечно, тем фактом, что как “шаг вверх” из физического измерения они не могут быть эмпирически восприняты в сенсомоторном мировом пространстве (они существуют в эмоциональном мировом пространстве и могут быть там легко распознаны — к примеру, каждый раз когда мы злимся, радуемся или голодаем; и этим можно поделиться и подтвердить межсубъектно в соответствии с тремя ступенями). Кроме того, объективные аспекты этих энергий также открыты для исследования; во-первых, на основе эмпирического изучения мозга и лимбической системы с использованием всего, от РЕТ (теория вероятностей?) до ЭЭГ (электроэнцефалограмма) (с приложением трех ступеней к эмпирическим коррелятам); и во-вторых, предприняв более изящную попытку обнаружить их полевые влияния на более плотную материальную сферу и следуя трем требованиям инструментария, данных и подтверждения (напр. см. исследования от Тиллера до Мотоямы; см. выдающийся обзор у Мерфи [1992]). Тем не менее, нет оснований утверждать, лишь одни эти энергии содержат ключ к сознанию.

Подобным же образом обстоит дело с пси-подходами, которые явно представляют более противоречивые аспекты изучения сознания (телепатия, предсознание, психокинез, ясновидение). Я убежден, что существование некоторых типов парапсихических феноменов сегодня не заслуживает серьезного обсуждения. Я обсуждал это в книге “Глаза в глаза” (вместе с приложением трех ступеней к пси-событиям), и мне не хотелось бы повторять мои наблюдения здесь. Я только бы отметил, что, если понять, что сенсомоторное мировое пространство — лишь одно из по крайней мере десяти мировых пространств, то мы избавляемся от безумных попыток объяснить все феномены на основе одних лишь эмпирических случаев. В то же время, поскольку сенсомоторное мировое пространство служит символом надежды мировоззрения научного материализма, как только находятся некоторые доказательства не-сенсомоторных случаев (таких, как пси), они могут быть поспешно раздуты до неимоверных масштабов. Действительно, пси-события не могут недвусмысленно располагаться в сенсомоторном мировом пространстве, но тогда этого не может логика, математика, поэзия, история, смысл, ценность или нравственность, и что? Все же существуют основательные свидетельства в пользу того, что некоторые пси-феномены существуют, и если им нельзя найти никакого сенсомоторного объяснения, из этого не следует, что пси не существует. Мы должны искать феноменологию их функционирования в другом мировом пространстве. И тогда любая интегральная теория сознания серьезно воспримет эти феномены и свидетельства в пользу их существования.

Из дюжины основных подходов к изучению сознания, которые я упомянул в этом тексте, квантовые подходы — единственные, которые, по моему мнению, в настоящее время не обладают убедительными доказательствами. Когда я говорю, что они могут быть включены в интегральную теорию сознания, я просто оставляю открытой возможность, что они в конце концов могут оказаться стоящими. В “Глаза в глаза” я рассматриваю разные интерпретации квантовой механики и ее возможной роли в изучении сознания, и я не буду повторять это обсуждение, а лишь скажу, что до сих пор теоретические выводы (к примеру, о том, что интенциональность разрушает волновую функцию) были основаны на в высшей степени умозрительных концепциях, которые большинство самих физиков находят достаточно сомнительными.

Что касается этих подходов, то центральная проблема, как я ее вижу, заключается в том, что они пытаются разрешать дуализм субъекта/объекта на уровне, на котором он не может быть разрешен; как я предположил выше, эта проблема (раз)решается лишь в пост-формальном развитии, и никакие объемы формальных утверждений не позволят продвинуться к такому разрешению ни на шаг. Тем не менее, это все еще плодотворная линия исследования, если в ней содержится не только то, что демонстрируют ее неудачи; и, что еще более позитивно, она может помочь в объяснении некоторых взаимодействий между биологической интенциональностью и материей.

Все эти подходы центрированы на индивиде. Однако культурные подходы к сознанию отмечают, что индивидуальное сознание не появляется и не может появиться само по себе. Все субъективные события всегда уже носят межобъектный характер. Не существует частного языка; не существует автономного сознания (с недостатком духа-как-духа, который ни в коем случае не индивидуален). Сами слова, которые мы обоюдно используем, не были изобретены вами или мной, не были созданы вами или мной, не исходят исключительно из моего и вашего сознания. Скорее, мы с вами просто оказываемся в огромном межсубъектном мировом пространстве, в котором мы живем, двигаемся и ведем свое бытие. Это культурное мировое пространство (Нижний Левый сектор) оказывает воздействие на каждую структуру, форму, чувство и тон вашего и моего сознания, и ни одна теория, игнорирующая это важнейшее измерение, не может быть полной.

Подобно этому, для социальных наук: материальная суть коммуникации, техно-экономическая база и социальная система в объективном смысле также оказывают глубокое влияние на контуры сознания, формируя окончательный продукт. Три ступени под покровительством предположительной истины и функционального соответствия подчиняются этим социальным детерминантам на каждом из их уровней. Узкий марксистский подход, конечно, на долгое время был дискредитирован (именно из-за того, что он выходит за рамки своих полномочий, сводя все секторы к Нижнему Правому); однако момент истины исторического материализма заключается в том, что формы производства оказывают глубокое и конструктивное влияние на актуальное содержание индивидуального сознания, и, значит, на понимание этих социальных детерминант абсолютно важно для интегральной теории сознания.

Я надеюсь, что этот краткий набросок достаточен для описания обширных контуров методологии интегральной теории сознания, и что он в достаточной степени указывает на неадекватность любых подходов кроме всесторонних. Интегральный аспект начинает одновременное прослеживание каждого уровня и сектора в своем контексте, а затем отмечает соответствия между ними. Это методология феноменологического и одновременного прослеживания различных линий и уровней в каждом из секторов с последующей корреляцией их объемлющих отношений. Она ни в коем случае не пытается свести один из этих аспектов к другому.

Таким образом, как я отметил выше, интегральный подход к сознанию включает два широких крыла: одно включает “одновременное отслеживание” событий во “все-секторном, все-уровневом” пространстве; второе заключается во внутренней трансформации самих исследователей. (Это интегральная модель, которую я также называю Уилбер-IV.) И каждый из дюжины подходов, которые я перечислил в этом тексте находит важное и значимое место не как эклектизм, но как внутренний аспект холонического Космоса. Расширенное обсуждение этих тем см. в Wilber, “An Integral Theory of Consciousness”, Journal of Conscious Studies.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: