Особенности вхождения в ИСС в зависимости от способа

Заканчивая описание пространства измененных состояний со­знания, хочется отметить тот факт, что каждый способ вхождения в ИСС имеет свой паттерн, свой рисунок в координатной сетке «Глу­бина — Время». Рассмотрим только несколько способов: примене­ние психоделиков, дыхание, медитация.

График 1. Характеристика кривой вхождения в ИСС и выхода при применении психоделиков

Мы можем выделить следующие характеристики кривой ПдСС:

• быстрое и неотвратимое вхождение в глубину измененности сознания за малый промежуток времени (от нескольких се­кунд до нескольких десятков минут в зависимости от дозы и способа введения вещества);

• необходимость достаточно длительного промежутка време­ни для выхода и полного физического и психического вос­становления (от нескольких часов до нескольких суток).

Когда мы формировали тексты этого раздела, то очень слабо представляли практическое использование гкиходеликов. Основ­ным материалом анализа были книги Ст. Грофа. В начале 1990-х годов использование психоделиков в психотерапии для нас боль­ше было фактом историческим и научно-теоретическим. Настоль­ко реальным, как деятельностный подход Рубинштейна или про­блема когито Декарта. Собственно, употребление психоделиков было для нас проблемой чисто теоретической, не здесь и сейчас, а где-то, когда-то в другой реальности.

С тех пор прошло всего 15 лет. Употребление психоделиков ста­ло реальностью для многих людей на территории бывшего СССР. Несмотря на запреты, введенные государством, и уголовную от­ветственность за хранение и распространение, употребление их стало модным, особенно в молодежной среде. На мой взгляд, суще­ствует несколько доводов против психоделиков:

1. Употребление психоделиков может вызвать значимый пси­хологический или психодуховный кризис с полной дезин­теграцией личности, когда она не готова к опыту высокой интенсивности трансперсонального характера [37, 38, 84, 90].

2. Необходимы табу на использование психоделиков в группо­вой форме, так как это способствует взаимной индукции пси­хических состояний, а также индукции наиболее мощных

эмоциональных состояний одним из участников на других, что является негигиеничным в психологическом отношении. Участникам тренингов личностного роста давно пора при­выкнуть к идее, что нужно иметь не только зубную щетку индивидуального пользования, но и трепетно относиться к своему личностному пространству.

3. Нужны абсолютные запреты на использование психодели­ческой терапии в пределах нижней возрастной границы. Психоделики являются методом прорыва зрелой и взрослой личности за пределы своего Эго в поисках ответов на вечные вопросы человеческого существования. Именно надежная укорененность Эго в социуме, в человеческих взаимоотно­шениях, материальных и духовных ценностях является га­рантом интеграции трансперсонального опыта в канву обы­денной жизни. Когда Эго незрелое, этой гарантии нет.

4. Для проведения психоделических сессий всегда нужен на­дежный гид — проводник в трансперсональные области пси­хического. Он должен не только обладать знаниями о картог­рафии человеческого бессознательного, но и иметь хороший опыт путешествий по территории психической реальности. Кроме того, в нем должна быть хорошо развита чувствитель­ность по отношению к тому, что происходит с клиентом пси­ходелической терапии. Более того, он должен в совершен­стве владеть навыками экстремальной и адекватной помощи ему. Такие гиды встречаются чрезвычайно редко.

Я считаю, что психоделическое состояние может быть достиг­нуто более естественными путями, чем применение психодели­ков. Но и при этом должны соблюдаться все те условия, которые я перечислил выше.

Вы можете соглашаться с ними или не соглашаться, но опыт подсказывает, что надежность, эффективность и психогигиенич­ность предельного изменения сознания обусловлены именно эти­ми четырьмя основными предпосылками.

Отметим следующие особенности:

• плавность входа в ИСС и выхода из него;

• возможность выхода из ИСС в любой момент при волевом усилии.

График 3. Характеристика кривой вхождения в ИСС и выхода при использовании медитации

По нашему мнению, с помощью медитаций трудно достичь глу­боких уровней измененности сознания, хотя возможность флукту­ации кривой в пространстве ИСС от 4-1 до — 1 при высокой интен­сивности и длительности реальна.

Мы предполагаем, что флуктуация зависит от нескольких пе­ременных:

• тренированности, уровня организованности внимания-осоз­нания. Мы думаем, что клиенты, прошедшие многомесячный курс по випассане или «Тренинг осознания», могут намерен­но и достаточно плавно продвигаться в пространстве изме­ненных состояний сознания независимо от способа вхожде­ния, то есть спонтанные, неуправляемые, неосознанные, аф­фективные проявления будут сведены к минимуму;

• «освоенности «территорий ИСС». Знание возможных пере­живаний, ощущений, состояний в разных глубинах ИСС по­зволяет сохранить «беспристрастность» внимания-осознания;

• физического, психического состояния и личностных особен­ностей клиента;

• уровня психологической готовности и сформированности ус­тановок к изменению сознания;

• степени психологической открытости, доверия простран­ствам ИСС и способности к релаксации;

• социокультурных установок, ценностей и табу по отноше­нию к измененным состояниям сознания;

• распространенности психотехник, методов и способов из­менения состояния сознания в социальной среде.

Ресурсные и расширенные состояния сознания в русле интегративной психологии

Актуальность исследования ресурсных («потоковых», творчес­ких, эвристических состояний сознания) формируется нескольки­ми причинами.

Во-первых, возникла необходимость теоретического осмыс­ления психологии и феноменологии пиковых творческих состо­яний сознания.

Во-вторых, в настоящее время требуется определить условия продуктивности активного творчества.

В-третьих, в психологии существует необходимость исследова­ния такого состояния, которое, безусловно, являлось бы оптималь­ным при выполнении человеком различных видов деятельности.

Главной целью этой части книги является всестороннее иссле­дование ресурсного состояния сознания и его влияния на продук­тивность деятельности. Работа опирается в том числе на экспери­менты и наблюдения [78].

Необходимо сказать о том, что до настоящего времени тема была мало изучена, несмотря на актуальность ее проблематики. Анало­гичных исследований в России и в странах СНГ не проводилось, а потому феноменология ресурсного состояния сознания с психо­физиологической и психической точки зрения теоретически не ана­лизировалась, ее влияние на психологические, социально-психо­логические закономерности функционирования личности не рас­сматривалось.

Теоретическое значение выбора темы исследования заключа­ется в том, что при изучении внутренних механизмов, содержания и феноменологии ресурсного состояния сознания («потокового состояния сознания» — ПСС) выявляется его воздействие на пси­хику, личность. Практическое же значение работы в том, что на основе ее результатов появляется возможность внедрения фено­мена ресурсных состояний сознания в каждодневную деятельность для повышения эффективности ее результатов.

Наиболее яркий пример того, сколько радости, подъема чувств, глубокого удовлетворения приносит само совершение действий, а не их результат, являет собою игра. Существует, однако, и це­лый ряд разнообразных форм трудовой деятельности, которые ориентированы в первую очередь на процесс, а не на результат [16, 78, 266].

На возможность отделения мотива от цели и перемещения на саму деятельность указывал еще С. Л. Рубинштейн (1940). В рабо­тах, выполненных в рамках его школы, разрабатывается теория «психического как процесса». Эта теория, с одной стороны, спе-

циально указывает на дифференциацию психики на процесс и его продукт; а с другой — исходит из отношенческого единства этих составляющих, изучая тем самым продукт только в соотношении с психическим процессом. «Психическое существует прежде всего как процесс — живой, предельно пластичный и гибкий, непрерыв­ный, никогда изначально полностью не заданный, а потому фор­мирующийся и развивающийся [...] только в ходе непрерывно из­меняющегося взаимодействия индивида с внешним миром» (Бруш-линский, 1984).

«В ходе непрерывного и изменяющегося взаимодействия внеш­него и внутреннего возникают все новые, ранее не существовав­шие продукты, средства, способы осуществления процесса и дру­гие детерминанты, которые сразу же включаются в дальнейшее протекание процесса в качестве его новых внутренних условий» (Брушлинский, 1979). Эту непрерывную взаимосвязь процесса и продукта, когда продукт, предшествующий деятельности, высту­пает одновременно и как внутреннее условие последующей, А. В. Брушлинский считает главной характеристикой психического как процесса и видит в ней основу действительного психического раз­вития, то есть развитие характера и способностей человека.

Работы американского психолога М. Чиксентмихали исходят от той же научной парадигмы, так как они прямо нацелены на экспе­риментальное изучение деятельности, где мотив в первую очередь ориентирован на процесс, а не на результат (Csikzentmihalyi, 1975, 1990). Продукт такой деятельности автор видит в развитии навы­ков и способностей человека, в росте и становлении его личности. Анализ его работ позволяет выявить главные свойства и механиз­мы деятельности, ориентированной на процесс.

Для уточнения психофизиологических механизмов, вызываю­щих ПСС, нами были проведены экспериментальные исследова­ния, в которых приняли участие 42 оператора в возрасте от 24 до 45 лет.

Внимание обследуемых не акцентировалось на целях экспе­римента.

, Исследования выполнялись в рамках оценки профессиональ­ных.качеств, что обеспечивало высокий уровень мотивации обсле­дуемых.

В течение примерно одного часа они выполняли привычную для себя операторскую деятельность, моделирующую отдельные эле­менты управления летательным аппаратом и представляющую собой решение типовых модельных задач по сбору и обработке визуальной информации, которая требует реализации наглядно-образного и вербально-логического ее преобразования.

Результаты опроса обследуемых позволили выделить среди них группу из 4 человек, у которых наиболее четко можно было выя­вить основные элементы ПСС. Анализ результатов тестирования показал, что все обследуемые этой группы входили в число лиц, показавших значимо лучшие результаты, чем остальные. Уровень их профессиональной подготовки позволял им довольно легко справляться с предлагаемыми тестами, однако непривычность условий проведения и соревновательность с другими обследуе­мыми требовала поддержания непрерывного внимания, высоко­го уровня концентрации и мобилизации.

Как показали результаты исследования физиологических па­раметров, в процессе эксперимента у всех обследуемых происхо­дили выраженные изменения в деятельности ряда физиологичес­ких систем, что подтверждают многочисленные данные, имеющи­еся в литературе по физиологии труда (Ж. Шеррер, 1973). Наблюдалось увеличение ЧСС, повышалось артериальное давле­ние. Об увеличении потребления кислорода миокардом свидетель­ствует повышение индекса Робинсона в 2 — 2,8 раза. Значительное нервно-эмоциональное напряжение, сопровождающее процесс те­стирования, приводило к снижению вариационного размаха рит-мокардиограмм до 0,1 с. Потребление кислорода увеличивалось в 2 — 3 раза. Кратно возрастала частота дыхания и минутная венти­ляция легких. О появлении признаков гипервентиляции свидетель­ствует дисбаланс между потреблением кислорода и выделением углекислого газа, который составил в среднем по группе за время исследования 510 ± 67 мл.

Особенность лиц, имевших признаки состояния «потока», заклю­чалась в значительно меньшей физиологической цене деятельности.

Но наиболее значимое отличие выражалось в значительно боль­шем дефиците С0₂ за время исследования, который существенно превышал средние значения по группе и составлял 1250±83 мл. Про­исходило и снижение напряжения С0₂в крови, о чем свидетель­ствует значимое уменьшение PET C0₂ (с 41 ±2 до 30±3 мм рт. ст.).

Анализ результатов оценки параметров внешнего дыхания по­казал, что причиной выраженной гипокапнии у обследуемых яви­лась относительно мало выраженная гипервентиляция во время выполнения операторской деятельности. Сравнение с другими об­следуемыми не выявило значимых различий величины минутной вентиляции легких. Более детальный анализ параметров внешне­го дыхания показал наличие явных признаков повышения эффек­тивности газообмена в легких. Увеличивалась альвеолярная вен­тиляция, снижалась вентиляция мертвого пространства, увеличи­вался коэффициент использования кислорода.

Причина указанного парадокса прояснилась при изучении ритма и временных характеристик фаз дыхательного цикла. Ока­залось, что характер дыхания у выделенной группы лиц имел,при­знаки «связности», такой вывод можно сделать из значений ва­риативности дыхательного ритма, которая была более чем в 2 раза ниже, и продолжительности выдоха, которая была на 65 — 90% выше, при практически прежней частоте дыхания.

Интересные закономерности выявлены нами при анализе электрической активности головного мозга. После периода по­давления альфа-ритма, появления признаков десинхронизации и высокочастотной активности, имевших место у всех обследуе­мых, у лиц в состоянии «потока» наблюдалось парадоксальное для ситуации активной операторской деятельности нарастание медленноволновой активности.

Известно, что в состоянии расслабленного бодрствования у боль­шинства здоровых взрослых людей на ЭЭГ регистрируется регу­лярный альфа-ритм максимальной амплитуды. Этот ритм может изредка прерываться, очевидно, в связи с реакцией активации за счет внутренней психической активности обследуемого.

При занятии человека каким-либо видом деятельности, которая вызывает повышенное эмоциональное напряжение или требует высокой степени внимания, на ЭЭГ возникает состояние, называ­емое десинхронизацией. Представления о связи «уплощения» ЭЭГ с повышением активации и нарастания амплитуды альфа-ритма со снижением уровня функциональной активности достаточно хо­рошо согласуются с данными исследований зависимости ЭЭГ от психических процессов. Показано, что при умственной нагрузке, визуальном слежении, обучении, то есть в ситуациях, требующих повышенной психической активности, закономерно снижается амплитуда ЭЭГ и возрастает ее частота (Becker-Carus Ch., 1971, Mori F., 1973).

Считается, что наличие медленноволновой активности в обычных условиях является показателем патологического режима работы моз­говых систем и даже при отдельных периодах высокоамплитудных разрядов дельта- и тета-волн отмечается снижение уровня внима­ния, бодрствования и точности слежения (Л. Р. Зенков, М. А. Ронкин, 1991). Вопреки представленным выше данным литературы в наших исследованиях отмечалась выраженная медленноволновая актив­ность при высоком качестве деятельности и меньшей ее физиологи­ческой цене, которая увеличивалась к 15 —30 мин исследования па­раллельно с нарастанием дефицита С0₂ и степени гипокапнии.

По своей энцефалографической картине деятельность в со­стоянии высокой концентрации и собранности на выполняемой

задаче, то есть в «потоке», имеет весьма большое сходство с не­глубокими медитативными состояниями (Hirai T.A., 1981, Murphy М., Donovan S., 1988).

В контексте данной проблемы следует отметить происходящее завоевание западного рынка электронными приборами для биоло­гической обратной связи и подпорогового программирования. Пре­дыстория вопроса такова.

После цикла исследований медитации дзенских монахов было установлено, что в состоянии «дза-дзен» резко возрастает интен­сивность альфа-ритма и происходит синхронизация частот биорит­мов мозга обоих полушарий (обычно эти частоты несколько разли­чаются).

Вскоре после этих исследований в русле идей биологической обратной связи были разработаны портативные приборы, осуще­ствляющие стимуляцию мозга через электрические датчики, на­ушники и светодиоды.

Оказалось возможным навязывание мозгу человека ритмов, ха­рактерных для разных состояний сознания.

Например, низкий бета-ритм частотой 15 Гц интенсифицирует нормальное состояние бодрствующего сознания. Высокий бета-ритм частотой 30 Гц вызывает состояние, сходное с тем, которое возникает после употребления кокаина. Альфа-ритм частотой 10,5 Гц вызывает состояние глубокой релаксации. По ряду предвари­тельных данных в этом состоянии мозг производит большое коли­чество нейропептидов, повышающих иммунитет. Тета-ритм час­тотой 7,5 Гц способствует возникновению состояния, характерно­го для глубокой медитации.

При низком тета-ритме частотой 4 Гц иногда возникает пережи­вание, получившее в литературе название «путешествие вне тела». При частотах ниже 4 Гц возникает сильное стремление заснуть, труд­но сохранять бодрствующее сознание. С помощью современных пор­тативных приборов легко вызывается состояние «сверхобучения» или «подпорогового программирования». Оказывается, в этом со­стоянии человек чрезвычайно восприимчив к запоминанию новой информации.

На современном рынке имеются тысячи всевозможных раз­новидностей аудиокассет для подпорогового программирования (для изучения языков, отучения от курения, снятия стресса, из­бавления от лишнего веса, настройки на различные жизненные ситуации).

Таким образом, используя терминологию нейролингвистичес­кого программирования, можно сказать, что связное дыхание слу­жит при этом для «якорения» ресурсного состояния сознания, со-

стояния «потока», а часто, судя по многочисленным наблюдениям на тренингах по интенсивным интегративным психотехнологиям, базовым триггером этих состояний.

Более того, существует реальная возможность создавать физи­ологические и нейропсихологические предпосылки для вызыва­ния ресурсных, творческих состояний личности — процессы осоз­нанного связного дыхания.

Кроме того, детальная физиологическая проработка указанной концепции на более представительном статистическом материале может потребовать коренного пересмотра фундаментальных по­ложений психофизиологии труда, в частности, нормирования на­грузки, ибо серьезная и ответственная работа в состоянии «пото­ка» может приносить большее наслаждение, чем любая самая «кру­тая» форма досуга, и наполнять человеческую жизнь большим смыслом. Самое важное — помочь личности реализоваться, само­актуализироваться при помощи самого простого и доступного для человека — связного дыхания (Козлов, 2002).

Несмотря на то, что при описании опыта «потока» одни акцен­тируют его аффективное измерение (чувство глубокого удовлетво­рения), другие — мотивационное (насколько сильно желание его продолжать), третьи — когнитивное (степень и легкость концент­рации), можно выделить ряд характерных свойств и признаков этого состояния, которые проявляют высшую степень его интег­рации [16, 78, 266].

1. Растворение сознания в деятельности («слияние процессов действия и осознания»). В этом состоянии человек настолько вов­лекается, погружается в то, что он делает, что у него исчезает осоз­нание себя как чего-то отделенного от совершаемых им действий.

Вспомним К. Маркса: сознание не параллельно реальному миру, оно является частью его. Возникает феномен ясновидения — «гиб­ридного, полисемантического мышления». В этом «потоке созна­ния и деятельности» нет нужды в рефлексии (осознавании своих результатов) — результат каждого действия мгновенно интерпре­тируется, причем часто на психомоторном уровне («живое созер­цание»), а уже потом — на психосемантическом (интеллектуаль­ном и духовном).

Тело соединяет «Я» и внешний мир — оно становится местом взаимопроникновения пространств, энергий, вещей, «движений души». Известно, что сознание «человека целостного» отражает мир через живое тело и «живые движения». По А. Ф. Лосеву, тело является «живым ликом души», а «судьба души есть судьба тела». Для расширения сферы сознания не существует орудия более со­вершенного, чем человеческое тело.

Физическая «телесность, восчувствованная изнутри», стано­вится инструментом взаимодействия человека с миром вещей, природы, миром людей. Одновременно это и инструмент его «Я», который совершенствуется душой и духом души. Шелдон (амери­канский ученый, заложивший основы теории «психологии теле­сности») рассматривал тело человека как слово, произнесенное душой. В семантическом мире личности возникает подлинная по­лифония моторных и умственных процессов, контрапункт поня­тий, образов, мироощущений, диалогическое сознание как меха­низм онтологического отношения человека к самому себе и к миру. Всякая мысль и всякое чувство вовлекаются в ситуацию решае­мой задачи, воспринимаются как позиция личности в контексте этой ситуации.

2. Полная управляемость ситуации (на основе единства души, интеллекта и деятельности). «Движения оказываются умными не потому, что ими руководит внешний и высший по отношению к ним интеллект, а сами по себе». Координация движений, как отме­чает В. П. Зинченко, осуществляется не извне, а средствами самого действия. Данное состояние переживается личностью как «владе­ние ситуацией», как возможность всецело управлять своими дей­ствиями, «раствориться» в них, одухотворить их душой. О таких действиях Пушкин писал: «Душой исполненный полет». Заметим, что в подобных ситуациях «Я» является наблюдающим началом, глубинная «самость» человека — наблюдаемым.

Таким образом, в «живых» движениях человека интегрирова­ны две ипостаси — мир, который находится в человеке (психосе-мантический предметный мир), и мир, в котором находится и действует человек (предметная физическая среда). Деятель, тво­рящий свое действие, выходит из объективного пространства сре­ды в свой предметный мир личности. Предметный мир — это, по существу, духовное ядро многообразной культуры личности, цен­ности и идеалы, определяющие бытие человека и его деятельность по решению тех или иных проблем и задач.

Важно иметь в виду, что творческое решение имеет конструк­тивно-порождающий характер. Оно вырабатывается на основе логико-семантической реконструкции мира, а не в результате ме­ханического перебора (выбора) средств решения. Последнее ха­рактерно для сложных технических систем, например «искусст­венного интеллекта, принимающего решение».

В деятельностной онтологии нивелируется граница между объектом и субъектом, между тем, что есть, и тем, что есть для субъекта. Отыскание единства человека и окружающей среды являлось целью еще у древнеиндийских философов, последовате-

лей Веданты. Этимология слова «Вселенная» подчеркивает искон­ную и имманентную вселенность человека в окружающий мир. Выдвинутый нами ранее принцип единства личности и предмет­ного мира отражает не столько отношения между вещами, сколько отношения между отношениями (душой и духом, добром и злом и т. п.). Вполне понятно, что не может быть Духа Творящего без Духа Воспринимающего (они могут воплощаться в одном человеке). Бы­тие в мире — это совместное бытие разных людей. Это совмещен­ность «Я» и «Я-другой». Это соборность и со-одухотворенность многих людей.

Человек, как известно, многовыборное, избыточно свободное су­щество. Система его личностно-смысловых установок образует «внутреннее зрение», позволяющее рассматривать, как выглядит движение изнутри (Н. А. Бернштейн). С нашей точки зрения, вос­принимать объект — значит видеть, что с ним или по отношению к нему можно сделать.

Правомерно утверждать, что человек познает объект в той мере, в какой он его преобразует в соответствии со своими намерения­ми и замыслами. Но верно также и то, что субъект способен пре­образовывать объект в той мере, в какой он его отображает, пони­мает и интерпретирует. Понять нечто означает построить модель этого нечто для себя, придать смысл вещам и событиям. Истину, как известно, невозможно познать, в ней надо быть (С. Кьерке-гор). Постижение истины представляет собой, по сути, процесс интеграции всех предметных значений, смыслов, позиций и дис­позиций мыслящего и действующего человека.

В творческом состоянии сознание и мышление полностью вов­лечены в организацию деятельности. Решаемая задача реорга­низует воспринимаемый ими мир в терминах действий и свои действия в терминах и смыслах решаемой задачи. Вполне понят­но, что больше видит тот, кто меняет свою позицию, способы «внут­реннего зрения». Сам предмет мысли и объект познания как бы «поворачивается» к субъекту своей новой стороной. Тем самым расширяется «мир позиций и точек зрения» мыслящего и дей­ствующего человека. Он начинает видеть мир более полно и на­ходит для себя больше вариантов самореализации посредством своих двигательных действий и деятельности в целом.

3. Трансценденция Эго («чувство себя» теряется, как правило, на высшей точке управления ситуацией). Отсутствие «Я» в созна­нии не означает, однако, что человек потерял контроль над своей психикой или над своим телом. Его действия становятся средством выражения и реализации своего «Я» как системы отношений к дей­ствительности. Человек как бы расширяет свои границы, раство-

ряется в природе или в других людях, становится частью действу­ющей системы, большей, чем его индивидуальное «Я», происходит интеграция всех языков сознания и чувственного отражения в еди­ную когнитивно-ментальную структуру сознания человека.

Образно говоря, возникает «мыслительная ткань из смешанной пряжи» — синтетические способы познания и интерпретации мира, при которых задействованы всевозможные виды чувствен­но-логического опыта, где этос (чувство) и логос (ум) совпадают в едином творческом акте.

Здесь человек действует как субъект своих сущностных сил, — и значит осваиваемая и порождаемая им предметная среда пред­стает как адекватное, истинное отражение этих сил, самого чело­века, его меры.

Здесь человек существует в предметной среде как Демиург, со­здатель, который и творит ее, и отображает себя в ней.

Сущностно человек полностью проявляет себя, «забывая себя», разотождествляясь со своими материальными, социальными и ду­ховными измерениями. Художники, скульпторы, поэты, компо­зиторы нередко проводят дни и ночи напролет за работой, ничего не замечая вокруг себя, но,-завершив произведение, могут тотчас потерять всякий интерес к нему. Процесс созидания настолько привлекает и поглощает их, что ради него самого они готовы жер­твовать многим: не спать, холодать, не иметь гарантии ни обяза­тельного признания.своего продукта, ни материальной компен­сации.

Страницы истории искусства изобилуют примерами поисти­не трагической судьбы его действующих лиц. То же самое можно сказать о труде ученых, архитекторов, режиссеров, руководите­лей производства и представителей других профессий, неустан­но бьющихся над решением поставленных задач; об актерах, о спортсменах и танцорах, которые действуют прежде всего ради самого процесса.и глубоко переживают его. Творчество и само ресурсное состояние в некотором смысле мы можем рассматри­вать как «заклание Эго», когда сознание ради проявления самого важного своего демиургова качества разотождествляется даже с физическими, телесными потребностями «Я».

Одновременно мы должны хорошо представлять, что ресурс­ное состояние вызывает переживание реализации предначерта­ния, глубинной правильности того, что происходит, что именно так и именно таким образом возможна жизнь.

Именно «забывание себя» приводит к экзистенциальному чув­ству со-бытия в реальности, проникновения в ее сущность, приоб­ретения глубинного смысла существования в бытии.

Мы можем с уверенностью утверждать, что творчество реали­зуется «за пределами добра и зла», за пределами Эго, пола, этни­ческой принадлежности, статусов [78, 266].

Именно эта запредельность ресурсного состояния позволяет «происходить» творчеству.

4. Одухотворенность. Это качество ресурсного состояния име­
ет два базовых аспекта.

С одной стороны, происходит атропоморфизация, одухотворе­ние, анимация всех объектов, с которыми сознание контактирует. Оно наделяет животных и растения, неодушевленные предметы и отвлеченные (высокоабстрактные) понятия человеческими свой­ствами: сознанием, мыслями, чувствами, волей.

Странным образом любой водитель наделяет живыми личност­ными качествами свою машину, скрипач персонифицирует свою скрипку, программист — компьютер. Сознание в ресурсном со­стоянии способно перевоплотиться в неодушевленный предмет, видеть его как бы «изнутри», вступать в «диалог с вещами», истол­ковывать их поведение с точки зрения человеческих мотивов.

В высших проявлениях одухотворенность мира мы можем об­наружить в религиозных, философских, мистических персони­фикациях — живой космос, пантеизм, абсолютная идея, Бог, Выс­ший Разум, Мировая Воля.

С другой стороны, ресурсное состояние жестко ассоциирова­но переживанием функции трансцендентного субъекта, которо­му истина дана «как на ладони» и мир открыт и сущностно поня­тен. Но при этом не по твоей воле, а по «Его». Если творчество происходит, то оно «боговдохновенно», ты, твое сознание, твое Эго просто являются инструментом проявления и раскрытия ис­тины жизни [78, 266].

Я предельно хорошо понимаю, что термины, которые здесь упот­ребляю, весьма ненаучны. Но нужно понимать, что само творче­ство часто проживается как мистическое состояние, которое ты «заслужил», «достиг», которое с тобой «случилось».

Творчество трансцендентно в обоих аспектах.

В конце 1990-х годов мы очень много писали об «изначальном состоянии сознании», при котором личность теряет свою субъек-тность и «растворяется в одухотворенном космосе» (Козлов, 1995—1999). Ресурсное состояние сознания, насколько мы пони­маем, имеет многие качественные характеристики этой «изна-чальности».

5. Трансцендентные переживания (чувство гармонии с окру­
жающей средой, «открытость» человека внешнему миру, забыва­
ние своих «земных» проблем). В результате трансцендирования

(выхода за пределы своего «Я») происходят существенные изме­нения в ценностно-смысловой сфере личности, начинают дей­ствовать механизмы индивидуального свободного сознания. Трансцендентность проживания творчества обеспечивается именно разотождествлением со структурами Эго, что, в свою оче­редь, приводит к самой возможности творчества и — в итоге — к продукту состояния — обогащению самой личности.

Ресурсное состояние сознания всегда связано с дистанциро-ванностью от других людей, погружением в собственное интел­лектуальное переживание, активацией сознания как безгранично индивидуального пространства. Уединение становится сродни са­мотворчеству, выступает как необходимое условие для «труда со­знания».

В этом аспекте мы можем вспомнить мысль А. Маслоу о творчес­ком аспекте состояния одиночества и о том, что одиночество являет­ся одним из отличительных признаков самоактуализирующееся лич­ности [127]. Человек в таком состоянии представляет собой своеоб­разный телесно-духовный континуум. Он осмысливает себя метафизически.

6. Метафоризация сознания человека. Высказывания респон­дентов свидетельствуют о «лингвистических нонсенсах», «смыс­ловых оппозициях», «парадоксах мышления и восприятия мира». Реальность в ресурсном состоянии сознания приобретает призна­ки амбивалентной целостности.

Мышление становится сходным с поэтическим, которое выра­жает и формирует новые смысловые образы.

В ходе эволюционного развития человека как рода — мышле­ние, как известно, предшествовало языку: язык (как средство фор­мирования мысли) и речь (как способ формулирования и выраже­ния мысли) возникают позже. Языковой мир стал оказывать опре­деленное влияние на бытие и вызывать воздействие реальности на мышление. Язык и речь как изначальные средства общения людей путем обмена мыслями имели двойную функцию: идеаль­ную (сказать что-то) и реальную (сказать как-то). Здесь мы обсуж­даем вопрос не о том, как устроен язык, а скорее о том, как устроен предметный мир человека.

Известно, что внутренний мир языковой личности состоит преж­де всего из разных людей, предметный мир — это и есть диалог разных субъектов культуры, диалог смыслов человеческого бы­тия. В «диалогическое сознание» человека «встроен язык», с помо­щью которого фиксируются смысловые связи, категориальные мыслительные структуры, когнитивные образы различной модаль­ности. Тем самым в сознании человека (как носителя языка) не-

прерывно развивается ценностно-смысловая система (синтезиру­ющая «природные», «предметные», «социальные», «экзистенци­альные» составляющие), осуществляются семантические прира­щения, порождаемые эстетическим функционированием слова, словообраза, символа, знака. Язык, как известно, безлично-всеобщ, необходим для общения людей (путем обмена мыслями) — он не­персонален и объективен. В отличие от языка речь человека всегда персональна, субъектна, часто метафорична и полисемантична.

Основными механизмами выявления «смысловых оппозиций» воспринимаемого человеком мира являются следующие: мета­фора (позволяющая сделать «знакомое необычным»), аллегория (позволяющая «сопоставлять несопоставимое» и «соизмерять не­соизмеримое»), аналогия (позволяющая сделать «необычное зна­комым») и катахреза (позволяющая вложить новый смысл в ста­рые слова и понятия). Лингвистическая семантика пронизывает весь предметный мир человека и проявляется не только в языке (метафорический язык), но и в его мышлении (метафорическое мышление) и деятельности (эвристичность метафоры направля­ет мысль человека на поиск новых способов действия). «Диалог метафор» в сознании человека позволяет реконструировать его внутренний мир: осуществить приспособление к предметной сре­де путем преобразования предметного мира личности (человек изменяет свое отношение к объектам), либо осуществить гармо­низацию внутреннего мира с внешним путем преобразования ок­ружающей среды (человек изменяет свое поведение) [78, 270].

Метафора — это сжатый до прототипического образа способ концептуализации действительности, с помощью которого осуще­ствляется МЕТА-форическое проникновение сознания человека в глубинную структуру мира. Метафорическое моделирование дви­гательных действий в антропоцентрической биомеханике рассмат­ривается как вторжение «значащих» переживаний личности в сферу значений и смыслов элементов системы движений, чув­ственно-образных представлений — в сферу понятий и категорий, эмоций и творческого воображения — в сферу интеллекта и абст­рактно-формального мышления. На наш взгляд, преодолеть гра­ницу между физическим и ментальным можно, используя единый язык для их описания — язык геометрических представлений и когнитивно-метафорического моделирования предметного мира.

Если более глубоко анализировать данный феномен, то мы мо­жем предположить, что в ресурсном состоянии сознания «проби­ваются» многочисленные «каналы», «туннели» (мне хочется изви­ниться за метафоричность сравнений перед читателями) между базовыми средами функционирования сознания: ощущений, эмо-

ций, образов, символов и знаковых систем, — что и объясняет си-нергичную целостность самого переживания креативных состоя­ний [78, 266].

7. Трансперсональность опыта. Внешние цели задают только направление развития человека или систему требований к резуль­тату, выработанную интеллектом. Сутью является действования ради себя самого. Становящийся результат — это предпосылка развития самоцельной личности.

Достижение цели важно только для того, чтобы наметить следу­ющее действие, само по себе оно не удовлетворяет. Сохраняют и поддерживают действия не их результаты, а переживание процес­са, чувство радостности, умиления процессом, вовлеченность в де­ятельность.

Ресурсное состояние сознания — это экстатическое или инста-тическое состояние, «захватывающее» человека. В этом состоянии доминирует мотивационно-эмоциональная сфера мышления, а не рационально-логический интеллект и доминирует духовность как направленность к высшим силам, к другим людям и самому себе.

Самосознание человека релевантно ощущению демиурга. В про­цессе творения не столько человек создает те или иные идеи, об­разы, лингвокреативные ^языкотворческие) символы и знаки, сколько продуктивные идеи «создают» человека *- в их власти находятся увлеченные своими действиями люди/Действующая личность раскрывается как «causa sui» (причина себя). Так, лич­ность со-творяет себя и «о-творяет» (открывает другому) — в мо­ментах выхода за границы себя (в межличностное пространство) и своих возможностей (знаний, умений, способностей), представ­ленности себя в других людях (бытие человека в другом человеке) и воспроизводстве другого человека в себе.

Подлинный смысл ресурсных состояний сознания — это не столько погружение вглубь бесконечного (антропокосмического), для того чтобы найти для себя нечто новое, сколько постижение глубины конечного (кластеры «образа Я»), чтобы найти неисчер­паемое (обрести духовное). Человек на этом пути «взращивает» в себе не только Субъекта Деятельности, но и Субъекта Мира.

Трансперсональность ресурсного состояния заключается еще и в том, что носитель этого состояния трансцендирует простран­ственно-временные характеристики своего бытия;

Трансценденция времени заключается не только в искажении восприятия времени, но и в его «забывании». В некотором прибли­жении можно сказать, что творчество происходит во «вневремен­ном со-бытии в деятельности», когда временная характеристика жизни становится индифферентной.

Что касается пространства, то включенность в деятельность в ресурсном состоянии позволяет нивелировать многие перемен­ные пространства — «где», «в каких условиях». Для потока это или становится незначимым, или, что еще точнее, внешние по отноше­нию к деятельности пространственные характеристики являются незначимыми [78, 266].

8. Наслаждение процессом деятельности. Чувство упоения следует отличать от чувства удовольствия, которое также может приносить процесс деятельности. Удовольствие можно испыты­вать без приложения каких-либо усилий, поэтому оно не ведет к росту и развитию личности. Чувство же упоения не может возни­кать без полной отдачи сил.

Ресурсное состояние сознания обладает непостижимым вели­колепием эмоционального состояния. Само понятие наслаждения не настолько точно раскрывает содержание состояния. Мы можем выделить две возможные версии эмоциональных паттернов, со­провождающих «поток»:

• творческий экстаз, который связан с сильным возбуждени­ем, часто безудержной энергией и восторгом, неуправляе­мостью, мощными эмоциями, граничащими с безумием и со­циальной неадекватностью (аналог религиозного экстаза);

• инстаз — более дисциплинированное, систематическое и по­тому сохраняющееся во внутреннем сознании. В ресурсном состоянии сознания мы всегда можем дифференцировать мыслящего субъекта, мышление как процесс и мыслимое как содержание деятельности. Когда эти три составляющие сли­ваются друг с другом и растворяются в единстве — это и есть ресурсное состояние сознания. Инстаз я бы обозначил как глубокую медитацию на истину. А в эмоциональном со­стоянии это тихое умиление-восторг-радостность и созер­цательность.

В любом случае происходит глубокое постижение мира, самого себя и преображение-обогащение сознания человека. Это и есть блаженство человеческой деятельности. Вообще говоря, это и есть Деятельность Человека.

Такая деятельность позволяет человеку выходить за пределы своих программ к высшим смыслам, выявлять и формировать в себе новые способности одухотворения окружающей его и целе­сообразно преобразуемой им реальности, в том числе и собствен­ного бытия.

Именно с такими действиями человека (НА Бернштейн и В.П. Зин-ченко называют их «живыми движениями») связано рождение все­го нового и прекрасного в мире и в самом человеке, в выходе за

пределы известного, за границы предустановленного, простирании субъекта в новые пространства знаний, способностей и умений.

Предмет деятельности (предмет познания, оценки и преобра­зования) у разных людей может быть один, ракурсы его видения взаимодополнительны, а пути личного «восхождения» к нему, «вращивания» в него или «взращивания» в себе различны и ин­дивидуальны.

В ресурсном состоянии сознания человек «творит себя» — не только «образовывается» (то есть приобретает знания, умения, навыки), но и сам «образует мир»: создает свое понимание, свое видение мира, проектирует и строит собственную жизнь, реша­ет, куда ему идти, о чем думать, с кем взаимодействовать и об­щаться [78, 270].

Но, доказывая оптимальность ПСС, почему мы так редко испы­тываем это состояние в повседневной жизни? Почему оно знакомо нам главным образом в форме так называемого досуга: игры в шах­маты, альпинизма, танцев, медитации, религиозных ритуалов? Почему мы до сих пор не владеем этим оптимальным состоянием при выполнении повседневной работы? Сложность заключается в условиях возникновения состояния «потока», но это, как правило, зависит исключительно от самого субъекта.

Если анализировать условия возникновения ресурсных состо­яний, то можно выделить следующие:

1. Интенсивная и устойчивая концентрация внимания
на ограниченном стимульном поле.

Наши эксперименты с частичной сенсорной депривацией и раз­личными статическими и динамическими медитациями, которые связаны с произвольной концентрацией внимания, показали, что это условие часто является базовым для ресурса. Исследования Чиксентмихали представляют для нас особый интерес именно по­тому, что автор выявил «внешние ключи», которые способствуют концентрации и тем самым обеспечивают состояние «потока». Ими являются определенные требования к деятельности («вызовы си­туации») и определенная структура деятельности. Рассмотрим их более подробно.

2. «Вызовы ситуации».

Экспериментально показано, что войти в ресурсное состояние легче в ситуациях, которые обеспечивают следующие возможнос­ти: исследование неизвестного и открытие нового, решение про­блем и принятие решений, соревнование и появление чувства опас­ности, возникновение чувства близости или потери границ Эго. В целом это ситуации, способствующие изучению субъектом сво­их возможностей, их расширению, выходу за пределы известного,

творческим открытиям и исследованиям нового. Иначе говоря, это ситуации, которые удовлетворяют «центральную человеческую потребность» в трансцендировании — в выходе за пределы извес­тного, простирании субъекта в новые пространства навыков, спо­собностей, умений.

3. Структура деятельности.

Во-первых, вхождению в «ресурс» способствуют те виды дея­тельности, в которых есть ясные, непротиворечивые цели, точные правила и нормы действования для их достижения и существует ясная (прямая, точная, мгновенная) обратная связь о результате действия. Эти условия помогают удерживать концентрацию на процессе. Полное, тотальное включение в деятельность невозмож­но, если неизвестно, что надо делать и насколько хорошо ты это делаешь.

Во-вторых, вхождение в ресурсное состояние сознания облег­чается в такой деятельности, которая постоянно бросает вызов спо­собностям субъекта. Субъект должен уметь их замечать и отвечать на них соответствующими умениями и навыками. Необходимым условием ПСС является баланс между требованиями деятельнос­ти и индивидуальными способностями субъекта. Однако суще­ственную трудность создает тот факт, что это не простое соответ­ствие навыков вызовам: породить ПСС может лишь такой баланс, в котором и вызовы, и навыки оказываются выше определенного уровня.

У каждого субъекта существует так называемый «личный сред­ний уровень», то есть некий баланс навыков и вызовов. Когда и навыки, и вызовы ниже этого уровня, что обычно для стандартной, хорошо отлаженной деятельности, нечего ожидать опыта ПСС даже в условиях баланса. Когда возможности для действий ниже среднего уровня, а личные возможности недостаточно использо­ваны, возникает состояние апатии и скуки.

Когда задача не обеспечена соответствующими навыками, по­является состояние тревоги. И только деятельность, навыки и вы­зовы которой превышают «личный средний уровень», не содер­жит точек для релаксации и поэтому заставляет субъекта быть не­прерывно внимательным, требует от него высокого уровня концентрации. Только такая деятельность создает все условия для полного включения субъекта, которое сопровождается чувством глубокого удовлетворения, наслаждения.

Иначе говоря, вхождение в ресурсное состояние сознания про­исходит в таких условиях, которые понуждают субъекта к полному выявлению своих способностей, к полной мобилизации себя. Ког­да есть баланс, все внимание субъекта сосредоточено исключи-

тельно на деятельности. Чтобы человек оставался в ресурсном со­стоянии сознания по мере развития своих способностей, необхо­димо нарастание вызовов. Для этого не обязательно менять виды деятельности — важно уметь находить новые вызовы в той же са­мой деятельности, уметь замечать их.

Это глубоко индивидуальное свойство (У. Джеймс назвал его свойством гения), но и ему можно научиться, можно развить его в себе. Именно с такой особенностью вчувствования в вызовы бы­тия и подтягивания себя к ним связано рождение всего нового и прекрасного в мире и в человеке. Так, творческая деятельность становится источником внутреннего роста [78, 270].

Не может быть совершенным общество, в котором наслажде­ние получают от наркотиков, относятся к работе как к беспощад­ной и неприятной обязанности и противопоставляют ее досугу. Длительные исследования по данному вопросу привели нас к сле­дующим выводам:

• любой труд и любая форма материальной, социальной, ду­ховной реализации могут доставлять глубокое удовлетво­рение,;

• необходима переориентация общества на то, что серьезная работа может приносить больше наслаждения как экстати­ческого, так и инстатического характера, чем любая форма досуга;

• вообще необходимо переоценить дихотомию «работа-до­суг»;

• ресурсные состояния сознания не только эвристичны по сути, но и содержат огромный потенциал исследования глу­бинной сущности человека;

• ресурсные состояния сознания имеют интегративный и трансперсональный характер.

Анализ условий спонтанного возникновения ресурсных состо­яний сознания позволяет нам ставить вопрос о возможности его формирования в любой деятельности. Традиционно творчество было возможно только в поэзии, живописи или в литературе.

В соответствии с нашими взглядами, возникновение ресурсных состояний возможно в любой форме человеческой активности — в физическом труде, научной или педагогической деятельности, в спорте или учебе. Это углубляет и расширяет наши представления о роли деятельности (учебной, игровой, трудовой) в развитии субъекта как личности.

Итак, феноменология ресурсного («потокового») состояния со­знания показывает нам, что люди, которые переживают это состо-

яние, оказываются целиком поглощены своим занятием, испыты­вают глубокое удовлетворение от того, что они делают, и это чув­ство порождает сам процесс деятельности, а не его результат; они забывают личные проблемы, видят свою компетентность, обрета­ют опыт полного управления ситуацией; они переживают чувство гармонии с окружением, «расширения» себя; их навыки и способ­ности развиваются, личность растет.

Насколько эти элементы опыта присутствуют, настолько субъект получает наслаждение от своей деятельности и перестает беспокоиться о внешней оценке. Естественно, что такой опыт яв­ляется оптимальным для человека. Он позволяет упорядочить слу­чайный поток жизни субъекта, дает базовое чувство опоры: в каж­дый данный момент субъект может сконцентрировать все свое внимание на осознанно выбранной «задаче в руках» и мгновенно забыть то, что его разрушало.

При самом общем приближении в ресурсном состоянии созна­ния мыслящий субъект, мышление как процесс и мыслимое как содержание деятельности сливаются друг с другом и растворяют­ся в единстве, что и позволяет проникнуть в демиургово качество индивидуального свободного сознания — души, проявлять ее ин­тенцию к творчеству и созиданию.

При этом ресурсные состояния сознания дают базовое ощуще­ние свободы и неординарности, полета над повседневностью с ее прагматикой и серостью, монотонностью и жесткой детермина­цией образа жизни.

Ресурсное состояние сознания — это парение человеческого духа, когда даже предельная мобилизация духовных и физических сил приносит радость, а усталость благодатна.

Для каждого творящего ресурсное состояние сознания созда­ет гармонию и формирует стремление к совершенному, прекрас­ному.

Полет и.парение творящего в ресурсном состоянии сознания питаются энергией хаоса.и,неопределенности, которая возбужда­ет, активизирует ум, дает ощущение силы и несет к интуитивным озарениям: «Ага, вот оно!»

И именно в ресурсном состоянии сознания создаются новые миры человеческого — в теориях, в искусстве, в материальном воп-. лощении, в социальных проектах и мифах духовного.

Поэтому осознанное использование расширенных состояний сознания для индукции ресурсных, потоковых состояний является чрезвычайно важным и перспективным направлением не только эвристической психологии и психологии труда, но и теории и ме­тодологии исследования самого предмета психологии — psyche.

Холотропное сознание - поиск души

В конце 1960-х годов в США появилась трансперсональная пси­хология. Этот подход исследует трансперсональные переживания, их природу, разнообразные формы, причины их возникновения. Станислав Гроф, один из основателей данного направления, выде­лил особое состояние сознания (холотропное), в котором возмож­ны трансперсональные переживания {Grof, 1992).

Несмотря на все, данное состояние сознания (на мой взгляд, и я надеюсь, что читатели по мере знакомства с этой книгой присое­динятся к моему мнению) заслуживает того, чтобы быть выделен­ным из всех остальных состояний сознания, и требует присталь­ного анализа.

Предмет этого раздела книги необычен в силу нескольких обстоя­тельств. Во-первых, каждый достаточно образованный психолог пред­ставляет, что в науке не существует ни одной однозначно толкуе­мой классификации состояний сознания. Во-вторых, главный тер­мин, который будет предметом нашего исследования, слишком нов и спорен. В-третьих, если придерживаться логики Оккама, в науке и так много ненужных и бессодержательных понятий, стоит ли вво­дить еще и новые?

Само слово «холотропный» означает 'обращенный к цельности' или 'движущийся по направлению к целостности' (от греческих слов hoXog — 'целый', 'весь', и rpeneiv — 'движущийся к чему-либо или в направлении чего-либо'). Буквально трети» означает 'поворачивать', 'вращать', 'обращать', речь идет об обращении, о возврате к целому, к изначально единому, к полноте. Между прочим, корень врат тот же, что и в слове «врач», и на древнерусском языке врачатися озна­чало поворачиваться, а о духовном исцелении так и говорили — врачьство. В. В. Майков переводит это понятие как «всецелообра-щающий». Продолжая анализ, мы можем вспомнить старинное сло­во «обрящать», то есть проводить обряд, инициацию; посвящение. Таким образом, холотропный, если перевести это слово на русский язык более подробно, означает «посвящающий во всецелостность», «обращающий во всецелокупность».

В силу того, что понятия «холотропное дыхание», «холотропный подход», «холотропная парадигма» уже вплетены в ткань психоло­гической терминологии в России, мы будем использовать понятие «холотропное» без перевода.

Ст. Гроф правильно предполагает, что в своем повседневном состоянии сознания мы отождествляем себя только с одним очень маленьким фрагментом того, чем мы в действительности являем­ся. В холотропных же состояниях мы можем превосходить узкие границы телесного «Я» и стяжать свое полное тождество [30, 34].

Таким образом, мы можем предположить, что существует холот­ропное состояние сознания, в котором мы можем интроецировать, включать во внутренний план любое другое психическое состоя­ние. В холотропном сознании существует открытая возможность присоединения к любому знанию, поведению, переживанию лю­бой сложности.

При первом приближении мы можем заметить, что существует проблема включенности в холотропное состояние сознания. Во-первых, она выражается в том, насколько холотропное сознание может «распаковывать» некие территории психического, некие смысловые пространства, которые существуют в реальности во внутренней и внешней вселенной. Во-вторых, это проблема мето­дов, техник и средств, которые существуют для раскрытия «полно­го тождества». В-третьих, значима проблема навыков как в работе с методами, техниками и средствами, так и в осознании «распако­ванных» пространств психического.

Рассмотрим вначале эти три проблемы, а затем уже разберем саму возможность индукции холотропного состояния сознания.

Ст. Гроф считает, что в холотропных состояниях сознание видо­изменяется качественно, и притом очень глубоко и основательно, но тем не менее оно не является сильно поврежденным и ослаблен­ным, как в случае органических нарушений. Как правило, мы пол­ностью ориентируемся в пространстве и времени и совершенно не теряем связи с повседневной действительностью. В то же время поле нашего сознания наполняется содержимым из других измерений существующего, и притом так, что все это может стать очень ярким и даже всепоглощающим. Таким образом, мы проживаем одновре­менно две совершенно разные действительности, «заступая каж­дой ногой в разные миры».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: