ДОРОГА К ХРАМУ... СВЕТА 15 страница

Работа в такой студии — бесконечно увлекательна. Она способствует всестороннему развитию ребёнка. Судите сами, имеет ли отношение к воспитательному процессу такая работа с детьми. Какие потрясающие школьные театры можно было бы создать на этих принципах. Как много постигал бы ребёнок в таких театрах, исцеляя попутно благодатными световыми пото­ками солнечных инструментов свою душу, угнетаемую дискрет­ными сигналами современных аудиовизуальных систем. Какой замечательной альтернативой это могло бы быть компьютерному буму, оказывающему негативное воздействие на психику детей. Если ребёнку суждено стать программистом, то он им станет. Успеет. Но стать человеком деструктивные сигналы телевидения и компьютера ему помешают, если будут на него воздействовать в раннем детстве. К этим выводам пришли не только мы после многолетних экспериментов в МГУ, но и учёные других стран. Вывод этот — объективный.

Самая главная разница между детьми, создающими свето­звуковые спектакли, и детьми, гоняющими мышками по экрану героев виртуальных игр, заключается в том, что в студии дети в дружном коллективе создавали чудеса своими руками и сво­ими сердцами, находясь при этом в естественном окружении. А сегодня ребёнок в одиночку сидит, прикипев к монитору, ничего не создавая, а только потребляя. Ситуация эта для ребёнка — противоестественная. К тому же, потребляет он, как правило, отравленный продукт виртуальных игр, становясь зачастую оцифрованным человечком и электронным наркоманом. Если бы можно было создать в каждой школе уникальный Оптиче­ский театр, оснащённый солнечным инструментарием, то вмес­то оцифрованных человечков-винтиков мы получили бы после нескольких лет творческой работы с детьми высококультурных молодых людей, прекрасно разбирающихся в музыке и живопи­си и, в целом, в мировой культуре...

В своих экспериментах я применял новый солнечный ин­струментарий не только в театрализованных постановках, но ввёл его и в ткань занятий, так как понял, что этот инструмента­рий прекрасно дополняет и развивает метод Марии Монтессори. Уверен, что очень многие уже знают о жизненном подвиге этой знаменитой итальянки. Любящее сердце и наблюдательность по­могли ей использовать в воспитании детей то, что до неё никто целенаправленно применять не додумался... Может быть, мы даже не задумываемся, сколь важна для нас тактильная инфор­мация об окружающем мире. С неё вообще начинается наше зна­комство-постижение мира. Младенец вначале ничего не может сделать сам, даже ручку протянуть к игрушке он сможет далеко не сразу. В первые недели его жизни только тактильные ощу­щения несут ему информацию о Мире. Самые же первые впе­чатления после выхода из теплой уютной материнской утробы воспринимаются им как непередаваемый ужас. Обжигает всё! Тельце вместо теплых околоплодных вод обжигает лютый хо­лод (именно так воспринимается младенцем в первые мгновения его появления на свет комнатная температура). Лёгкие обжигает кислород (воздух). Он весь дрожит и... кричит. Крик этот спаси­тельный, значит, он дышит. Впервые дышит воздухом. И потом ещё месяцы пройдут, пока он потянется к игрушке и попробу­ет неверными движениями дотронуться до неё. А пока... А пока только тактильные ощущения. Распеленали, ветерок повеял. Хо­лодно! Нужно орать, поскорее заверните. Положили в тёплую ванночку, вначале страшно, но тепло и приятно. Потом ласковые материнские руки пеленают. Потом... О, это особое, ни с чем не сравнимое блаженство — уткнуться в тёплую материнскую грудь и пить, пить этот нектар Жизни...

Так вот, одна из изумительных находок Монтессори — это применение на самых ранних этапах воспитания детей специаль­ного набора предметов, сделанных из разных натуральных ма­териалов, с разной поверхностью (шершавой, гладкой и т. п.). Тактильная информация о мире чрезвычайно важна для чело­века, а для ребёнка она просто жизненно необходима, так как любое дитя постигает мир в самом начале буквально на ощупь и на вкус. Все наблюдали маленького ребёнка за его основным за­нятием — всё оползать, вес потрогать, всё, что можно, куснуть. Не дай Бог лишить малыша возможности именно так постигать мир. Мы его просто искалечим... Взрослые могут не знать, что в отличие от их словеснологического мышления у детей оно чув­ственно-образное. Взрослый, увидев объект, вызывает из па­мяти соответствующий образ, сравнивает со своим предыдущим опытом и делает выводы.

У малыша ещё нет этой кладовой образов, нет жизненного опыта. Для него необходимо не просто увидеть, а проконтактировать с объектом (например, игрушкой), задействовав макси­мум органов чувств. Если он способен дотянуться, доползти до интересующего его объекта, он это сделает, преодолевая любые препятствия. Он жаждет всё, что попало в его ручки потрогать, куснуть, лизнуть, понюхать. Самое сладостное, если нет запрета или взрослого рядом, разломать игрушку и заглянуть внутрь... Ребёнок начинает ходить, его возможности тактильного постижения мира расширяются. И вот на этой стадии умное и целена­правленное участие взрослых крайне желательно. Монтессори учла это естественное желание ребёнка потрогать всё, до чего он может дотянуться, и заложила в свой замечательный комплек­сный метод развития личности соответствующие методики.

Наблюдения за детьми, создающими формообразователи, на занятиях, которые проводила Ирина Михайловна в студии и ко­торые я проводил в Оптическом театре, убеждают, что процесс изготовления формообразователей является продолжением и развитием метода М. Монтессори. Создание детьми светодинамических композиций к музыке с использованием формообра­зователей, изготовленных собственными руками, даёт детям ни с чем не сравнимый опыт, а работа с солнечным инструментари­ем открывает для них окно из трёхмерного мира в четвёртое измерение. Ещё в 1974 году С. Н. Рерих, которого мне удалось тогда достаточно полно ознакомить с идеей Оптического театра, назвал этот театр окном в Тонкий мир. Во время исполнения произведений музыкальной светоживописи или показа оптических спектаклей экран как бы растворяется, и перед зрителями открываются необозримые дали и бездонные глубины Космоса, в которых талантом светохудожников творится мистерия бытия. Экран, если и воспринимается, то лишь как средостение между мирами (дольним и горним). Этим способом можно рассказать о любых явлениях нашей жизни и промоделировать, если захоти­те, жизнь иных миров.

Оппоненты могут возразить, что сейчас не нужно изготавли­вать какие-то там бумажные формообразователи и с их помо­щью получать динамические композиции, ибо появилась ком­пьютерная графика, которая позволяет решать любые задачи и создавать на экране любые миры. «Инструментарий Правдюка и Зорина, — скажут они, — может быть, и был интересен со­рок лет назад, но сейчас это всё абсолютно устарело». Такие ра­дикально мыслящие оппоненты будут неправы. Это для съёмки фильмов важно, что появилась компьютерная графика, заме­няющая громоздкую бутафорию. А для воспитания — работа с солнечными инструментами столь же необходима, как и работа с материалами Монтессори. Вы же не предложите предметы с разной поверхностью заменить их изображением на мониторе.

Как прикосновение к этим материалам позволяет ребёнку ос­воиться в трёхмерной действительности, так работа с бестелес­ными образами и символами позволяет его душе проникать в четвёртое измерение. Понять и оценить это может только тот, кто видел сияющие детские лица после удачного исполнения ими произведения музыкальной светоживописи. Не только огромная подготовительная работа при создании светодинамических ком­позиций прекрасно развивает детей, осваивающих постепенно несколько профессий, но и сам результат различается как земля и небо.

Компьютерная графика, её «пластмассовые», «неживые» персонажи не идут ни в какое сравнение с «живыми», «тёплыми» и управляемыми по ходу демонстрации формами-«существами», которые легко получаются с помощью столь простого инстру­ментария. Наши простейшие инструменты позволяют получать безграничное число любых свето-цвето-форм и играть ими сво­бодно в реальном масштабе времени. Никакие сверхмощные компьютеры не позволят добиться такой синхронной игры, на­пример, при сопровождении звучащей музыки. Программистам нужно сначала создать все элементы будущей компьютерной графики к данной музыке, затем всё соединить со звуком в еди­ное целое и только потом посмотреть готовый результат в виде клипа. А наш инструментарий не только позволяет музыкантам и светохудожникам исполнять совместно и синхронно свето-звуковое произведение, но и бесконечно импровизировать на свето-инструментах так же легко, как и на музыкальных, при каждом новом выступлении перед публикой.

Солнечный инструментарий и врачует (исцеляет душу), и вы­водит души ребят из трёхмерного мира в четвёртое измерение, откуда эти души прилетели. Связь с мирами более высоких из­мерений абсолютно необходима для становления Человека. Сис­тема Тьмы всеми способами эту связь разрывает, перекрывает. Ребёнок, постигающий мир, должен видеть свет божествен­ный, свет природный, свет естественный. Подменять его хо­лодным свечением окошек мониторов, манящих в виртуальные лабиринты, в инферно, конечно, можно, но нужно помнить, что из лабиринтов многие не возвращаются. О нити Ариадны виртуалыцики, видимо, позабыли. Хотелось бы посоветовать школьным учителям не внедрять огульно и бездумно компьютеры и мультимедийные проекторы в учебный процесс, ибо доказано, что в больших дозах это вредно для детей. Если и проводить та­кое внедрение в ткань учебного процесса, то только совместно с врачами и психологами, которые понимают всю остроту пробле­мы. Применять навязываемые школам видео и компьютерные системы нужно строго дозировано. Особенно важно соблюдать это правило для учеников начальных классов.

Раньше в школах для показа любой визуальной информации использовать прежде всего слайдпроекторы — аппараты для демонстрации отдельных слайдов. Применяли также диапроек­торы, с помощью которых можно было показывать неразрезан­ные слайдовые пленки. Прекрасные диапроекторы «ЛЭТИ-2м» выпускали авиаторы Казани. Эти проекторы в умелых руках превращались в настоящие многофункциональные солнечные инструменты. Давно свёрнуто их производство, а жаль. И слайд-проекторы, и диапроекторы со всем основанием можно отнести к разряду солнечных инструментов. В них используется именно целостный световой поток. Изображения на экране из этих про­екторов является визуально («по оказываемому воздействию на психику) наиболее близким к образам реальной природы, хотя на них вы не увидите движения. Для наглядности приведу такой пример.

Представьте себе, что вы сняли один и тот же пейзаж с по­мощью кинокамеры и фотоаппарата. Спроецируйте изобра­жение на два рядом расположенных экрана — на один из ки­нопроектора, а на второй слайд из слайдпроектора. Вы увидите два абсолютно идентичных изображения. Посмотрите на них, скажем, две минуты. Если пейзаж снят в безветренную погоду и на нём нет никаких подвижных объектов, то за две минуты вы не увидите никакой разницы между изображениями. Но мозг эту разницу ощутит в полной мере. Слайд доносит до него целост­ную действительно неподвижную картину, которая поэтому не оказывает никакого негативного воздействия на мозг. Точно та­кая же картина, но полученная с помощью кинопроекции, при своей кажущейся неподвижности обновится за те же две минуты (24 кадра умножить на 120 секунд) 2880 раз! Это количество отдельных вспышек, которые через сетчатку глаза почти три тысячи раз «дёрнут» за это время нервную систему, воздействуя на наш мозг.

Разница, я надеюсь, для всех очевидна. К тому же, и стандарт частоты кинопроекции (24 кадра в секунду) выбрали в начале XX века произвольно, руководствуясь только соображениями инженеров и технологов, их желанием добиться приемлемой ил­люзии непрерывного движения при наименьшем числе кадров в секунду. Никто и не думал исследовать соотношение наших соб­ственных рабочих частот с частотой кинопоказа, а, если бы ис­следовали, то должны были бы забить тревогу. Причин для этого много... Если оппоненты будут настаивать, что при демонстра­ции слайда мы лишаемся главного достоинства кино и телевиде­ния — движения, то могу сказать: «И, слава Богу!». Нужно хоть когда-то прерывать это бесконечное мельтешение, делающее де­тей невротиками с клиповым восприятием мира. Пусть спокой­но посмотрят на неподвижное изображение и поразмышляют над ним. Тем же, кто скажет, что движение иногда очень нужно именно для объяснения сути явления, сообщу, что я доработал и промышленные диапроекторы и слайдпроекторы, а также разра­ботал принципиально новые, позволяющие буквально оживлять слайд. Любой объект, отснятый на слайд, с помощью разрабо­танных мной оптико-механических инструментов может менять свои геометрические размеры, вращаться вокруг собственной оси с разной скоростью и в разном направлении, двигаться по любой задаваемой в данный момент траектории, взаимодействуя при этом с другими объектами.

Это не просто панорамирование изображения (как это де­лается в кино), а свободное управление движением объектов в пространстве, ибо при каждом новом исполнении композиции я могу изменять траектории перемещения объектов-символов, скорость вращения объектов и их масштаб. Могу также медлен­но или быстро превратить один объект в какой-то другой. Если учесть, что все превращения реальных объектов, отснятых на слайды, сочетаются с динамической светоживописыо и динами­ческой графикой, то станет ясно, что при необходимости с по­мощью солнечного инструментария можно создать интеграль­ную динамическую композицию любой степени сложности и на любую тему. Может быть, программисты, добившиеся сегодня действительно потрясающих успехов в области компьютерной графики, могут создать ещё более сложную игру форм, но пов­торить наши интегральные композиции, создать их с помощью компьютерной графики невозможно.

Для детской психики неизмеримо благоприятнее восприни­мать изображение стабильной картины, полученной с помощью слайда и всех солнечных инструментов, чем нестабильное кино или теле-изображение. Но слайдпроекторы исчезают из нашего быта. Левополушарным людям, правда, ничего не докажешь. У них своя логика и свои аргументы: «С помощью мультимедий­ного проектора, — могут сказать они, — который по яркости не уступает слайдпроекторам, можно показать и ваш слайд или любую картинку, предварительно отсканировав их. Можно по­казать также видеофильм и самую разнообразную информацию, выводя её прямо из компьютера. Можно показать и любой рису­нок, текст или реальный объект с помощью документ-камеры, подключенной к мультимедийному проектору, что даёт возмож­ность избавиться заодно и от кодоскопов. У последних моделей мультимедийных проекторов много входов, он — полифункци­ональный. Нет никакого смысла держать ещё и слайдпроектор или диапроектор. Обычный фотоаппарат скоро окончательно будет вытеснен цифровым. Тогда и слайды сканировать не по­требуется. Удобство и скорость получения снимков даже срав­нивать не приходится. Отснятый для урока цифровым аппаратом материал, сразу же сбрасывается в компьютер или записывается на диске. Цифровые аппараты достигли качества вполне сравни­мого с качеством слайда. Уже есть мультимедийные проекторы, к которым вы можете подключить сам цифровой фотоаппарат или используемую в нём для записи изображений микросхему (флэшку) и задать программу покадрового показа или плавно­го вытеснения сотен отснятых на микросхеме изображений. Всё удобно, оперативно, быстро».

Благодаря такой, казалось бы, неотразимой логике левополушарных апологетов цифровых технологий, закрылись прак­тически все фирмы, выпускавшие прекрасные слайдпроекторы. В современном мире, помешанном на цифровой технике, они не выдержали конкуренции с мультимедийными телепроекторами. Закрылись и две самые крупные фирмы на Западе, выпускавшие профессиональные карусельные слайдпроекторы Kodak carousel и Simda. Я был на фирме «Симда» в Париже, удивлялся слажен­ной работе и высокой культуре производства небольшого кол­лектива, выпускающего великолепные сдайдпроекторы. Банк­ротство и закрытие этого завода — огромная потеря, которую мир, к сожалению, пока не заметил. Кстати, российские пред­приниматели, будь у них чутьё, могли бы выкупить оборудова­ние и технологию производства этих удивительных проекторов за небольшие деньги. Думаю, что там просто так на свалку всё не выбросили, как это делают у нас, но логика развития цифровой техники совершенно обесценила эти проекторы.

Я не воюю с цифровой техникой. У неё есть свои особенно­сти, и для определённых целей она нужна и иногда просто неза­менима. Я тоже часто пользуюсь Интернетом, применяю также цифровой фотоаппарат. Отснятый им материал я сбрасываю в компьютер, чтобы обработать изображение и добиться того эффекта, который мне нужен по режиссёрскому замыслу. По­лученный после обработки результат переснимается с экра­на монитора на слайд. При плавном вытеснении одного слайда другим можно добиться потрясающего эффекта. Представьте, например, такое превращение. На экране крупным планом бара­баны русской церкви с тремя шлемовидными куполами. Очень медленно, почти незаметно для глаза эта картина превращается в трех богатырей в шлемах. Контуры изображений абсолютно совпадают, поэтому потрясённый зритель не сразу может сооб­разить, как произошла чудесная трансформация. Этого я как раз и добиваюсь с помощью обработки изображения на компьютере. Качество слайдов, созданных нами таким способом и пересня­тых с монитора, получается вполне приемлемое.

При показе композиций детям применяю уже слайд, проеци­руя его через слайдпроектор, а не вывожу его из компьютера через мультимедийный проектор, который у меня тоже имеется. Делаю это потому, что в полной мере осознаю, насколько для де­тской психики благотворнее именно такое целостное стабильное изображение. Слайдовое изображение прекрасно соединяется на экране в одно интегральное целое с динамической светоживописью и динамической трафикой. На экранах любых размеров и любой формы я могу, если понадобится, получить сложнейшую динамическую композицию. Но созданная континуальными потоками солнечных инструментов, она качественно отличает­ся от виртуального мира компьютерной графики, потому, что она создана не цифровой техникой, а аналоговой. Поэтому все цифровые системы не сами по себе плохи, а плохо то, что под влиянием моды и просто по глупости бездумно уничтожаются аналоговые системы, которые необходимы не меньше, чем цифровые.

Цветовая гамма, используемая при создании композиций в Оптическом театре соответствует цветовой гамме природной среды, в которой мы выросли. Чистые насыщенные цвета я при­меняю редко, так как и в природе в наших широтах их увидишь нечасто. Это радуга на небе, игра чистейших цветов в капельках росы в лучах утреннего солнца и другие редкие природные явле­ния. Не только работу оптических инструментов, но и компози­ции, создаваемые с их помощью, я стараюсь максимально гармо­низировать с природой. Учиться у неё не зазорно, а единственно правильно.

Обратная связь между творцом и зрителем впервые в экран­ных искусствах осуществлена в Оптическом театре. Такая связь полностью отсутствует в кинематографе. Никакая зрительская реакция, никакая эмоция не в состоянии повлиять на действо, происходящее на экране. Лента будет так же бесстрастно бежать в кинопроекторе, донося до зрителя тысячи раз одно и то же. В кино игру актёров снимают там и тогда, а проецируют здесь и теперь. Связь между актерами и зрителями разорвана. Такова плата за успех у миллионов, за тиражирование. Такова специфи­ка кинематографа. В Оптическом театре, как и в традиционном, игра, то есть создание свето-звуковых композиций и восприятие их зрителями, происходят здесь и теперь, в одном пространстве и в реальном масштабе времени. С этой точки зрения, кино яв­ляется мёртвой (закрытой) структурой, а Оптический театр жи­вой (открытой) структурой.

Эта разница — принципиальна. В Оптическом театре проис­ходит обмен энергиями творца-исполнителя и творца-зрителя. Именно творца, так как в открытой живой структуре Оптическо­го театра происходит настоящее со-творчество, обогащающее обе стороны. На подобное явление обратила внимание Е. И. Ре­рих в одном из своих писем от 1934 года. Она писала, что при живом общении зрительного зала с оратором (актёром) возника­ет настоящий обмен энергиями, будто «шары огненные летают». Кино и радио это живое общение нивелируют, убивают. Что бы она написала сегодня, если бы увидела, что кроме кино и радио на головы людей обрушился гигантский водопад из сотен милли­онов телеприёмников и мониторов компьютеров?

Я сознательно не применяю никаких запоминающих систем, чтобы ткань оптического спектакля-урока была живой, трепет­ной, чуткой к любой реакции воспринимающих его людей. И поэтому же каждый показ свето-звуковых композиций является неповторимым. Обилие управляемых параметров в принципе не позволяет исполнителю точно повторить композицию при оче­редном её воспроизведении. Конечно, если это потребуется для каких-то медицинских экспериментов, можно сделать блоки па­мяти и запомнить все манипуляции светохудожника с инструмен­тами, чтобы воспроизвести их потом абсолютно точно. Сегодня в нашем театре более семидесяти пяти независимых оптических каналов, в каждом из которых светохудожник управляет дистан­ционно тремя-четырьмя параметра. Итого, более двухсот органов управления в распоряжении режиссёра-исполнителя, чтобы с их помощью создавать сложные динамические композиции.

Каждый оптический инструмент должен быть заряжен сво­им носителем информации, чтобы при регулировании в этом ин­струменте свечения лампы (яркость можно вводить плавно или мгновенно) мы получали на экране тот образ (статический или динамический), который автору требуется в данной компози­ции. Инструменты продуманы так, что их можно быстро, почти мгновенно перезарядить другими носителями информации. Мно­гие оптические инструменты перезаряжаются дистанционно, командой с пульта управления. Принцип такой же, как в слайд-проекторах барабанного типа. В один такой проектор мы мо­жем зарядить 80 слайдов и вызвать любой из них на экран почти мгновенно. Великолепные слайдпроекторы фирмы «SIMDA» позволяют с помощью дистанционного пульта управления найти любой из 80-ти слайдов за 1-2 секунды и выдать его на экран. После нашей доработки эти проекторы становились великолеп­ными солнечными инструментами. Какая невосполнимая поте­ря — банкротство и закрытие этой фирмы!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: