Убежишь ли от себя?

Вечером, когда все собрались дома, семья поужинала, и Папа вынес предложение пройтись вместе по улицам, подышать свежим воздухом, поделиться, кто чем день прошедший наполнил, о жизни поговорить. Предложение было воспринято единогласно, и семья в мгновение ока оказалась собрана и готова к вечернему променаду. Генка очень любил эти совместные прогулки. Родители никуда не торопились, неспешно делились новостями, подтрунивали друг над другом, шутили с сыном, делились тем, что интересного случилось в жизни. А главное, в такие минуты Генка чувствовал себя таким же взрослым и рассудительным, как и свои Родители, которые на равных обсуждали с ним семейные вопросы. Они прислушивались к его мнению, могли согласиться с Генкиными доводами или наоборот, могли поспорить, если считали, что он был неправ.

Этот вечер был довольно необычен. Как, к слову сказать, и все, что происходило в Генкиной семье. Его друзья часто об этом говорили. Только сам Генка ничего такого необычного не замечал, но радовался, что их любили навещать гости и старшего, и младшего, то есть Генкиного поколения. Они часто заходили по делу, или просто так, поговорить, поделиться своими мыслями, планами, трудностями. И всем гостям, невзирая на время суток – были рады в этом гостеприимном доме, всем находилось дружеское слово, ароматный чай из собранных в родной деревне трав душистых.

И так, текущий вечер был действительно прекрасен. Солнце мохнатым, выпукло яростным огнем затопило тонкое руно неспешных облаков. По улицам тек поток освещённых закатным солнцем людей: катили коляски расслабленные мамы; гордо расправив плечи, раздвигала пространство молодецкой удалью и нерастраченным задором шумная молодёжь; щурились на дорогу слегка азиатскими глазами водители в высоких шуршащих маршрутках; сосредоточенно хмурились себе под ноги упрямые старушки в тёплых вязаных кофтах. В какой-то момент благости, Генке, взявшему Папу и Маму за раскачивающиеся руки, показалось, что все вокруг двигаются в удивительном единстве под аккомпанемент негромкой ритмичной музыки, лившейся из приоткрытого окошка машины, притулившейся у перекрестка. Посмотрев на своих Родителей, Генка понял, что те уже давно и с удовольствием наблюдают за этим удивительным танцующим миром.

Неожиданно чарующая гармония начала разрушаться. Сперва Генка не понял, что его стало беспокоить. Как будто в общем звучании красоты кто-то взял фальшивую ноту и упорно ее тянул, невзирая на общий лад и гармонию. Генка оглядел окружающее пространство и наткнулся на женщину, сурово возвышающуюся над ребёнком лет трех:

– Я тебе что сказала?! Ты что, оглох?! Ты почему меня не слушаешь? Я тебе говорила, чтобы ты не бегал? Кто теперь это стирать будет?! А?! – грозно бросала разбушевавшаяся мамочка в лицо малышу, раздражённо то ли отряхивая, то ли встряхивая его за рукав. Под градом злых слов мальчик молча вжимал голову в плечи и с недоумением смотрел на гнев мамы, и в глазах ребенка постепенно протаивало чувство обиды и отчуждения.

Молчание ребенка еще сильнее ярило женщину:

– Сил на тебя не хватает! Какая же ты у меня бестолочь! Так бы и надавала сейчас!

Генка прижался к Родителям. Ему показалось, что злобные выкрики разъярённой мамочки не только обрушиваются на безответного малыша, но и больно ударяют по нему самому. Он пожалел малыша, которого и защитить было некому от гнева, казалось бы, самого близкого для него человека. Подняв голову, Генка посмотрел Папе в глаза. Тот переглянулся с Мамой, кивнул, соглашаясь с молчаливым решением семьи. Неспешно они подошли к мамочке, которая сделала паузу, набирая воздух для новой волны громкой «воспитательной» беседы.

– У вас что-то произошло? Мы вам можем чем-нибудь помочь? – негромко спросил Папа.

Женщина подняла на него распахнутые гневом глаза, столкнулась со спокойным внимательным Папиным взглядом и грубость, готовая слететь с её языка, беззвучно ссыпалась куда-то внутрь… Женщина отвела взгляд, её уши внезапно вспыхнули ярко-бордовым цветом. Растрёпанная, красная как мак, она подхватила готового заплакать ребёнка, крепко прижала его к себе и, ни на кого не глядя, кинулась прочь.

Удивлённый Генка тронул Папу за руку:

– Как это у тебя получилось? Почему эта женщина убежала, когда ты предложил ей помощь? И почему она так страшно кричала на своего сына?

– Взрослому, как и любому Человеку, бывает очень плохо, – тихо ответил Отец. И, продолжил: – Только ребёнок не знает, что делать с этим «плохо», потому ругается и плачет, да выплеснуть пытается всё то, что накопилось на Душе.

– А Взрослый?

– А Взрослый, ежели Душой своей трудился, то боль и страх, сомненья и обиды умеет в жерновах Души в муку перемолоть, чтоб выпечь зрелости душистые хлеба! Чтоб близких накормить, а в трудную минуту согреть теплом, и нужные слова найти и лаской ободрить родного человека!

– А разве бывает, что Взрослый Душой не трудится?

– По-разному бывает. Вот ребёнок вырос, набирался силы и ума. Душой, бывает, остается в детстве, прожив без зрелости труда. Тогда в тревожную минуту он плачет, или зло кричит. И вылить хочет на кого-то, что на душе его болит!

– Ей стало стыдно. По сути, она не злобный человек. И убежала, так как стало видно, что плохо ей самой, и сын её ни в чем не виноват! – вставила молчавшая до сих пор Мама.

– Так от себя ведь разве убежишь? Пусть милосердный Бог ее простит… – со вздохом ответил Отец и, обняв родных людей, решительно выбросил прочь подкравшуюся печаль из своей Души!

И снова солнце мягким уходящим теплом топило улицы родного города. А по ним так же текли потоки его расслабленных жителей. Так же сосредоточенно хмурились себе под ноги упрямые старушки в тёплых вязаных кофтах. Что-то изменилось в этом уютном мире. Генке казалось, что на встречных лицах играют не только отблески тихого летнего вечера, но и огней их Душ, что трудятся в каждое мгновение жизни этих удивительных существ – Взрослых!

Слышать Мир

Хорошо это или плохо, когда Родители занимаются образованием своего сына? Генку этот вопрос никогда не беспокоил. Лично его всё устраивало. У него была своя, совершенно свободная от родительских взглядов, Вселенная. Ни Папа, ни Мама не докучали сыну поучениями, полагая, что Генка – человек, имеющий право на свою личную жизнь. А если ему нужно будет услышать их мнение, то язык у Генки всегда при себе. Единственное, на чём настаивали Родители, так это честность и обязательность во взаимоотношениях: «Сделал ошибку – имей смелость признать и исправить! Пообещал – будь добр выполнить!»

Изредка Генка скучал без внимания Родителей, видя как Папы и Мамы друзей опекают по каждой мелочи своих любимых чад. Зачастую же он был благодарен Богу, подарившему ему таких прекрасных Родителей. Это потом, через много лет, Генка понял, сколько сил и Любви ненавязчиво вложили в него Папа и Мама, оставляя его Сердце и Душу свободными!

Может, именно поэтому Генка любил и умел слушать вопросы и ответы, рассыпанные в мире вокруг него. Глядя в безмятежную синь Неба, Генка знал, что завтра будет дождь и он обязательно побежит пускать корабли по пузырчатым лужам. Или, приходя домой из школы, появлялся перед удивлённым Папой уже с мячом в руках, зная, что тот его сейчас позовёт гулять. Он и не думал, что многие люди живут по-другому. Что жизнь может преподносить постоянные сюрпризы, то радостные, то горькие. Плохо это или хорошо – Генка не знал. Он просто жил. И ему было хорошо и уютно в этой жизни.

Однажды, выходя из подъезда, Генка задержался и зацепился за край бесконечного разговора, который вели бабушки-старушки на скамеечках у дома. Они вечно мыли косточки всем соседям, друг другу, обсуждали, кто из них хороший, а кто плохой. В этот раз они никак не могли прийти к общему согласию. И именно накал страстей привлёк внимание Генки. Генка из разговора ничего не понял, но внутри застрял занозой вопрос: «Как же отличить хорошего человека от плохого?» Он постарался забыть весь этот, в целом, неприятный разговор. Но как-то вдруг Генка стал замечать, что перестаёт слышать мир вокруг себя. То он ждёт солнечного дня, а Небо сыплет ему сверху крупные капли дождя, то Папа задержится на работе, когда Генка оделся в футбол с ним поиграть. Особенно обидно стало, когда однажды из-за угла внезапно вынырнула машина и едва не зацепила краем Генку.

Видя обеспокоенные взгляды Родителей, которые стали неожиданно внимательными, Генка решился на разговор:

– Папа, Мама, объясните мне, как понять: хороший это человек или плохой?

Посадил Папа Генку между собой и Мамой и сказал:

– Я могу рассказать тебе одну историю. Она не очень длинная. Хватит ли у тебя терпения дослушать до конца?

– Я постараюсь, Папа.

– Хорошо. Слушай, сынок. Это случилось в незапамятные времена, от которых остались одни легенды. Некогда прародитель всех людей, Адам, жил в раю, называемом Эдемом. И Эдем творился красотой и силой слова Бога. Жил Адам в Любви Бога, создавшего его и вдохнувшего в него Душу. И сделал Бог его царём природы и наделил его всеми возможными достоинствами. И жил Адам в смирении и согласии. То есть жил в мире и голос свой и все слова свои складывал с Гласом и Словом Всевышнего. Но однажды, в несчастливый день, вкусил с одного древа запретный плод познания Добра и Зла. И с тех пор перестал он слышать мир и Голос Бога, что творит Вселенную. И мы, далёкие дети Адама, живя в Любви и Мире Божьем, почти не слышим Голоса Его, а всё пытаемся мир поделить на то, что хорошо и то, что плохо! Об этом ты хотел меня спросить, Гена?

Поцеловав сына, пожелав ему добрых снов, Папа и Мама ушли спать.

На следующий день, возвращаясь из школы, он услышал, как старушки у подъезда привычно кого-то дружно осуждают, зябко кутаясь в пуховые платки под жарким майским солнышком.

Генка недоумённо пожал плечами и прошёл мимо. Дома, посмотрев на чистое Небо, подумал: «Вечером будет дождь».

И перед сном улыбнулся, услышав мелодичную песню водяных капель по оконному стеклу.

Уровни мастерства

Этим летом Папа охотился за крупной дичью. Нет, не подумайте, он не прочёсывал окрестные леса с ружьём в руках, гоняя кабанов и разных там медведей! Папа исполнял функцию мужчины! Однажды Папа Генке объяснил основную задачу для мужчины: добыть еду и защитить семью!

Если раньше Генкин предок охотился за мамонтом косматым, используя копьё, да камни, да недюжинный ум, то в наше время Папа в качестве орудья трудился исключительно умом. По сути смысл трудов остался тот же: добыча всё того же пропитанья и обретение новых благ: пещерки славной, вольного пространства, поимка быстроногого коня и женщина, прекраснейшая в мире, у очага в родной квартире! В переводе с Папиного языка на Генкин это звучало так: домик в деревне, поездка на море, покупка машины и улыбающаяся Мама на заново отделанной кухне!

Охота была непростой. В начале лета Папа отвёз Маму на честно заслуженный отдых в деревню, и в тот же день он устелил весь пол разными листочками, папочками и клочками исписанной бумаги, захламив все внутреннее пространство квартиры. Тут же гордо поименовав воцарившийся бедлам рабочим порядком! В великолепии же этом трудовом он совершенно окопался. В жаре, в коробке из бетона, извилиною мозговой творил Мужчина! Достойный восхваления его был подвиг, и возможностей предел! И посему, когда порог жилища украсили мальчишки – Генка в обнимку с закадычным другом Витькой, Папа тихо и искренне поблагодарил кого-то там наверху за подаренную передышку. Облегченно вздохнув, он пошел встречать мальчишек, осторожно балансируя между листами бумаги, в шахматном порядке разложенными на полу.

– Пап, хоть ты скажи этому типу! – с порога закричал Генка, косясь на своего возмущённого друга. – Я ему объясняю, а он меня не слышит!

– Ты сам ничего не слышишь! Сергей Владимирович! Он мне даже слова сказать не даёт!

– И я рад видеть Вас! Ну что же, вечер добрый, благоволите обувь снять и в дом пройти! И снизьте градус тона, прошу покорно!

Под внимательным и слегка озорным Папиным взглядом спорщики смутились, и стали быстро перебирать и озвучивать весь положенный случаю запас этикета и извинений. Расшаркивания на пороге продолжались достаточно долго, пока с Генкиного языка не слетела невесть как попавшая туда фраза, и он не пробубнил этаким голосом следующее: «Ничтоже сумняшись, милостивый государь, не соблаговолите ли принять наши искренние заверения в бескорыстной любви и бесконечной преданности!» Сразу после сказанного Генка расхохотался во весь голос. К нему немедленно присоединился хрустальный перезвон Витьки и мгновением позже громогласный хохот Папы. Вдоволь насмеявшись, Папа повёл ребят на кухню:

– Ну, пересмешники, поведайте причину спора, что вдруг смутила дружбу?

– Пап, вот я считаю, что человек все может, если сильно захочет! Все в его руках, а он твердит…

– Дядя Сережа, как же так! Судьба у человека есть! И быть чему, того не миновать – явно повторяя кого-то, опять вскинулся Витька.

– Да что ты заладил: судьба, судьба! Ты докажи сперва, что есть она! Да человек свой путь сам создаёт!

– А вот и нет! Идёт вот человек по улице, а из-за поворота водитель…

– А в секции тренироваться надо, тогда и увернулся бы, шутя!

– Ага, а боксом заниматься, чтобы не побили; и плавать, чтоб не утонуть; и закаляться, чтобы спину не продуло; и йогом быть, чтоб…

– Брэк! – развел детей галдящих Папа: – вопрос ваш понял. Говорить готов. Готовы Вы услышать?

– Да!!!

– Вопрос лишь в том, какого уровня Вы мастера!

В воздухе повисла немая пауза. Ребята внимательно разглядывали Папу, пытаясь увидеть в его глазах отсвет шутки, да которой тот был весьма охоч. Но сейчас Папа был предельно серьёзен:

– Твой дедушка, Геннадий, не раз мне вспоминал о тайнах мастерства. Он в притчах мастер был!

– И что же это за уровни? – озадаченно потер подбородок Генка.

– Твой дедушка мне говорил, что мастер первый битвы ищет, в борьбе стремится первым стать. Для мастера такого миг победы сладок, если рукой умелой, или словом острым сразить противника он смог в борьбе тяжёлой и упорной!

– Правильно! А что здесь не так?

– Конечно, правильно. На нижнем, самом первом этаже, – ответил Папа. – А на втором уже он знает, что счастья сладостных побед без поражений не бывает! Ведь в пораженьях дух крепчает, его характер закаляет! Здесь мастер опыт обретает и в руки жизнь свою берёт!

– Ага, точно! Я после того, как Марья Ивановна двойку поставит, ух как за уроки берусь! – вклинился в разговор Витька. – А на третьем этаже что делает мастер?

– Он Жизнь перестает ценить как путь побед иль поражений. И ценит Жизни каждый миг как драгоценности бесценной! И безупречности алмаз в поступках воплощает мудрость, – спокойно проговорил Папа, – а на вершине мастерства…

– Я знаю! Мастер перестает сражаться! – опять уверенно заявил Витька.

– Ну почему же! Мастер здесь Мудрец! Здесь Долг и Совесть, Честь и Свет, здесь одинокой Воли нет! Здесь Вольность Жизни и Любви! Здесь Мудреца легки следы сплетаются с Путём Вселенной!

– А ты сам, Папа, на каком уровне?

– Не мне судить, но я надеюсь, что жажда битв в пыли забот мне радость Сердца не закроет! И быт моих мирских хлопот мне не затмит высоких целей! Благодарю Вас, мне пора, жду Ваших искренних вопросов. Уже бегу, зовет работа!

– Спасибо, Папа, славной тебе «охоты»!

– Желаю и Вам, ребята, достичь вершин и мастерства!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: