СОВРЕМЕННАЯ ПСИХОЛОГИЯ. 18 страница

Письменная речь появилась в истории человечества много позднее устной речи. Она возникла как результат потребности

общения между людьми, разделенными пространством и вре­менем, и развилась от пиктографии, когда мысль передавалась условными схематическими рисунками, до современного письма, когда тысячи слов записываются с помощью нескольких десятков букв.

Благодаря письму оказалось возможным наилучшим образом передавать от поколения к поколению опыт, накопленный людьми, так как при передаче его с помощью устной речи он мог подвер­гаться искажению, видоизменению и даже бесследно исчезать. Письменная речь играет важную роль в развитии сложных обоб­щений, которыми пользуется наука, в передаче художественных образов. Письмо и чтение, развитие которых является важнейшей задачей школы, начиная с первых дней обучения ребенка, раздвигает его умственные горизонты и является важнейшим средством приобретения и сообщения знаний. Пользование пись­менной речью вынуждает добиваться максимально правильных формулировок, строже соблюдать правила логики и грамматики, глубже продумывать содержание и способ выражения мыслей. Нередко записать что-либо — значит хорошо уяснить это и за­помнить.

Механизм речи. Речь своей физиологической основой имеет деятельность слухового и двигательного анализаторов. В коре мозга замыкаются временные связи между различными раздраже­ниями со стороны внешнего мира и движениями голосовых свя­зок, гортани, языка и других органов, регулирующих произнесе­ние слов. Речь функционирует на основе второй сигнальной системы. Слово, по словам ИМ. Павлова, это «сигнал сигналов». Слова, сигнализируя сигналы первой сигнальной системы, все­возможные впечатления, существующие в виде образом мира, могут вызывать те же действия, что и непосредственные раздра­жители. Слова и их сочетания всегда представляют собой резуль­тат отвлечения и обобщения. Сложный процесс вербального общения основывается на действии последовательного включения обеспечивающих его механизмов.

Первым этапом является программирование речи — построение смыслового костяка речевого высказывания, того, что человек хочет сказать. Для этого отбирается информация, которую он считает важной, и отсеивается ненужная, второстепенная. Второй этап — построение синтаксической структуры предложения. Прогнозируется общая конструкция фразы, ее грамматическая форма, включаются механизмы, обеспечивающие поиск нужного слова, выбор звуков, наиболее точно его воспроизводящих. Нако­нец осуществляется проговаривание, реальное звучание речи. Та­ким образом, развертывается процесс «говорения», в ходе кото-

рого коммуникатор кодирует информацию, подлежащую передаче.

В процессе слушания собеседник (реципиент) декоди­рует полученную информацию, что, в свою очередь, представ­ляет собой поэтапный перевод звуков слышимой речи в значения слов, и это обеспечивает понимание того, что хотел сказать коммуникатор. Правильность понимания слушающим того, что ему было сообщено, становится для коммуникатора очевидным, лишь когда реципиент сам превращается в коммуникатора (смена коммуникативных ролей) и своим высказыванием дает знать, что он принял и понял сообщенное. В диалогическом общении ком­муникативные роли попеременно меняются, в результате чего постепенно складывается взаимопонимание, оказывается возмож­ным согласование действий и поведения общающихся, без чего было бы невозможно достичь результата в совместной деятель­ности.

Функционирование процессов кодирования и декодирования речевых высказываний оказывается возможным при сохранности мозговых центров и систем, обеспечивающих успешность вербаль­ного общения. Если возникают нарушения в работе этих систем, у человека появляются различные расстройства речи — афазии. В одних случаях оказывается невозможным построение фразы, но понимание речи сохраняется, в других - нарушается членораз­дельность речи (возникает дезартрия), хотя слова больной подби­рает правильно, в третьих - утрачивается возможность восприя­тия речевого высказывания при сохранении возможности выска­заться и т.д.

Уже в середине XIX в. двумя учеными были открыты участки мозга, при нарушении работы которых наблюдались расстройства речи. Так, П. Брока выяснил, что при поражении задней трети нижней лобной извилины левого полушария у больных появляют­ся нарушения произношения слов. Поздне.е К. Вёрнике описал случаи нарушения понимания слов в результате поражения задней трети верхней височной извилины левого полушария. Эти участки мозговой ткани были обозначены как «центры» моторной речи («центр Брока») и понимания речи («центр Вернике»), Однако в дальнейшем, благодаря работам психофизиологов (А.Р. Лурия, Н.А. Бертитейн, П.К, Анохин и др.), стало очевидным, что физио­логической основой речи является не столько деятельность изолиро­ванных участков мозга («центров речи»), сколько сложная организа­ция деятельности мозга как единого целого. Таким образом, сложилось представление о динамической (т.е. не строго анатоми­ческой, а подвижной) локализации речевых функций, имеющее

исключительно важное значение для коррекции расстройств речи в связи с использованием широких компенсаторных возможно­стей центральной нервной системы.

Невербальная коммуникация. Общение людей не может быть уподоблено передаче информации по телеграфу, где коммуни­катор и реципиент обмениваются вербальными сообщениями. В общение людей оказываются закономерно включены эмоции общающихся, которые определенным образом относятся и к ком­муникации, и к тем, кто вовлечен в общение. Это эмоциональное отношение, сопровождающее речевое высказывание, образует особый, невербальный аспект обмена информацией, особую, невербальную коммуникацию. Средствами невербальной коммуника­ции являются жесты, мимика, интонации, паузы, поза, смех, слезы и т.д., которые образуют знаковую систему, дополняющую и усиливающую, а иногда и заменяющую средства вербальной коммуникации - слова. Товарищу, поведавшему о постигшем его горе, собеседник выражает свое сочувствие словами, сопровож­даемыми знаками невербальной коммуникации: опечаленным выражением лица, понижением голоса, прижиманием руки к ще­ке и покачиванием головы, глубокими вздохами и т.д.

Средства невербальной коммуникации как своеобразный язык чувств являются таким же продуктом общественного развития, как и язык слов, и могут не совпадать в разных национальных культурах. Болгары несогласие с собеседником выражают кивком головы, который русский воспринимает как утверждение и согла­сие, а отрицательное покачивание головой, принятое у русских, болгары могут легко принять за знак согласия.

В разных возрастных группах для осуществления невербальной коммуникации выбираются различные средства. Так, дети часто используют плач как средство воздействия на взрослых и способ передачи им своих желаний и настроений. Коммуникативный характер, который приобретает у детей плач, хорошо передает их нередко встречающееся предупреждение «Я не тебе плачу, а маме!»

Существенно важное значение для усиления действия вербаль­ной коммуникации имеет пространственное размещение общаю­щихся. Реплика, брошенная через плечо, четко показывает отно­шение коммуникатора к реципиенту. В некоторых видах обучения (в частности, при обучении «говорению» на иностранных языках) преподаватель предпочитает размещать учеников не «в затылок друг другу», как это принято в классе, а по кругу, лицом друг к другу, что существенно повышает коммуникабельность общаю­щихся и интенсифицирует приобретение навыков общения на иностранном языке.

Соответствие используемых средств невербальной коммуни­кации целям и содержанию словесной передачи информации является одним из элементов культуры общения. Это соответствие особо важно для педагога, для которого средства как вербальной, так и невербальной коммуникации являются инструментом его профессиональной деятельности. А.С. Макаренко подчеркивал, что педагог одно и то же слово должен уметь произносить с множеством различных интонаций, вкладывая в него значение то приказа, то просьбы, то совета и т.д.

К средствам невербальной коммуникации могут быть отне­сены и различные условные обозначения, с помощью которых коммуникатор информирует о чем-то значимом для него, адресо­ванном для сведения возможных реципиентов. Траурная лента (черная в России и на Западе, белая в Китае) сообщает о постиг­шей человека потери. Звездочки и просветы на погонах — о высо­ком воинском звании, татуировка — о месте, которое в воровской иерархии занимает или занимал правонарушитель (рис. 19).

Кисть руки в татуировках

1. Дважды отбывал наказание в ВТК, «Отсидел борзо», о чем свидетельствует ко­рона (был «авторитетом» в колонии).

2. Отбывал наказание за грабеж.

3. «Вор-рецидивист» (имеет высший статус в воровской среде).

4. Неисправимый.

5. Имеет 5 судимостей.

6. Совершил два побега из ИТК.

7. «Привет ворам» (данный субъект — «вор в законе»).

S. Браслет наносят те, кто провел в колонии не менее 5 лет, на двух руках — не менее 10 лет.

б)

«Сбоку два» — за нами следят (оперработник или милиционер)

Рис. 19 а, б (По В.Ф. Пирожкову)

10 Введение в психологию

Развитие речи. Удовлетворение потребностей человека ока­зывается изначально возможным лишь в том случае, если он вступает в общение, взаимодействуя 6 другими людьми. Это порождает потребность субъекта сказать им о том, что для него важно и значимо. Ребенок овладевает членораздельной речью, первые зачатки которой появляются в конце первого года жизни. Это созвучия «ма-ма», «па-па», «ба-ба» и т.п., не требующие сложной артикуляции и легко произносимые. Взрослый соотносит эти созвучия с конкретными лицами — матерью, отцом, бабуш­кой, что способствует закреплению у ребенка связи каждого из этих созвучий с конкретным лицом из его ближайшего окружения («это баба»).

В дальнейшем каждое из этих созвучий превращается для ребенка в слово, которое он использует для организации своего взаимодействия со взрослыми. Теперь слово «баба» вы­ступает как средство удовлетворения его текущих потребностей. Произнося слово, ребенок стремится получить желаемое: внима­ние, ласку. Слово становится средством общения. В дальнейшем число используемых слов лавинообразно возрастает, и к двум годам не только чрезвычайно расширяется словарь языка детей, но и становится возможным правильное употребление граммати­ческих форм, усложняются и удлиняются предложения. Обогаще­ние языка ребенка продолжается на протяжении всего школьного детства.

Одновременно развивается и невербальная коммуникация: мимика, пантомимика, интонационное разнообразие речи. В эти годы формируются обратные связи в процессе коммуникации — ребенок научается дешифровать выражение лица собеседника, улавливать одобрение или неодобрение в его интонациях, понимать значение жеста, сопровождающего и усиливающего слово взрослого человека. Все это позволяет ему корректировать свои действия, добиваться должного взаимопонимания в об­щении.

В школе на уроках чтения и письма, а в дальнейшем - языка и литературы осуществляется формирование у детей сознатель­ного отношения к языку как средству и к речи как процессу общения. Становясь предметом специально организованного преподавателем анализа, язык предстает перед учащимися как сложная знаковая система, подчиненная действию социально выработанных законов, усвоение которых позволит ему не только грамотно писать, читать и говорить, но и овладеть с помощью языка духовными богатствами, выработанными до него и для него человечеством. Построенные на основе исследований психологов современные методики обучения грамоте способствуют формиро-

ванию у школьников умений сознательного звукового анализа речи, что существенно облегчает переход к продуктивному овла­дению грамотным письмом. Значительные трудности возникают у школьника при освоении синтаксиса. Так, в русском языке существует около двухсот правил 1гунктуации.

Исследования психологов Московского университета показали, что все эти правила выявляют всего три функции связи слов в предложении: их соединение, разделение и обособление. Как выяснилось, достаточно научить школьников по определенным признакам анализировать и обнаруживать эти функции в конкрет­ных предложениях, чтобы они безошибочно ставили знаки препинания, не заучи­вая ни одного правила пунктуации.

Исключительно велика роль педагога в формировании умений речевого общения дошкольников и школьников. Важнейшим условием развития речи и мышления учащихся является свобод­ная и точная речь педагога. В.А. Сухомлинский писал: «Есть еще одна сторона педагогической культуры, о которой нельзя говорить без тревоги, - это речевая культура учителя. Лет двадцать назад, наблюдая, как воспринимают дети изложение нового материала на уроке у одного учителя, я обратил внимание на то, что, слушая изложение материала, дети очень устают, с урока идут просто изнуренные. Я стал внимательно вслушиваться в слова учителя (он преподавал биологию) и ужаснулся. Его речь была до того хаотична, логически непоследовательна, смысл излагаемого до того неясен, что ребенку, впервые воспринимающему то или иное понятие, надо было напрягать усилия, чтобы понять хоть что-нибудь»1.

В.А. Сухомлинский подчеркивал, что «культура речи учителя в решающей степени определяет эффективность умственного тру­да учеников на уроке»2, и намечал пути ее формирования: пре­одоление неясности в толковании понятий, расплывчатости пред­ставлений, которые учитель стремится создать посредством слова и без которых невозможен переход от простого к сложному, от близкого к далекому, от конкретного к общему; углубленный анализ текста учебников, с которыми имеют дело учащиеся, выявление в тексте логической последовательности и причинно-следственных связей. Высокая культура речи - важное условие рационального использования времени учителем. «Сколько времени теряется на бесчисленные повторения, необходимость в которых возникает тогда, когда предмет, явление, понятие не находит в речи учителя яркой, доступной пониманию ребенка словесной оболочки», — писал В.А. Сухомлинский.

1 Сухомлинский В.А. Разговор с молодым директором школы. Избр. пед. соч.: В 3-х т. - М.: Педагогика, 1981. - Т. 3. - С. 65-66,

2 Там же. -С. 67.

ю* 291

3. Общение как Вступая в общение, т.е. обращаясь к кому-либо межличностное с вопросом, просьбой, приказанием, объясняя взаимодействие или описывая что-то, люди с неоходимостью ставят перед собой цель оказать воздействие на другого человека, добиться от него желаемого ответа, выполнения поручения, понимания того, что он до тех пор не понимал. Цели общения отражают потребности совместной деятельности людей. Это не исключает случаев пустой болтовни, так называемого фатического общения (от лат. fatuus - глупый), бессодержатель­ного использования коммуникативных средств с единственной целью поддержания самого процесса общения. Именно таков вьщуманный гоголевским Хлестаковым пустопорожний «диалог» его с «Пушкиным»: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да так, брат, — отвечает, бывало, — так как-то все...» Если общение не является фатическим, оно обязательно имеет или во всяком случае пред­полагает некоторый результат - изменение поведения и деятель­ности других людей. Такое общение выступает как межличностное взаимодействие, т.е. совокупность связей и взаимовлияний людей, складывающихся в процессе их совместной деятельности. Межлич­ностное взаимодействие представляет собой последовательность развернутых во времени реакций людей на действия друг друга: поступок индивида А., изменяющий поведение Б., вызывает с его стороны ответные реакции, которые в свою очередь воздействуют на поведение А.

Социальный контроль и социальные нормы. Совместная деятель­ность и общение протекают в условиях социального контроля, осуществляемого на основе социальных норм — принятых в обществе образцов поведения, регламентирующих взаимодействие и взаимоот­ношения людей.

Общество вырабатывает в качестве социальных норм специ­фическую систему образцов поведения, им принятых, одобряе­мых, культивируемых и ожидаемых от каждого, находящегося в соответствующей ситуации. Их нарушение включает механизмы социального контроля (неодобрение, осуждение, наказание), обес­печивающего коррекцию поведения, отклоняющегося от нормы. О существовании и принятии норм свидетельствует однозначное реагирование окружающих на поступок кого-либо, отличающийся от поведения всех остальных. Диапазон социальных норм чрезвы­чайно широк — от образцов поведения, отвечающего требованиям трудовой дисциплины, воинского долга и патриотизма, до правил вежливости. К поведению, соответствующему социальной норме, относится и максимальная отдача в труде и выполнение только что усвоенного первоклассником правила вставать из-за парты при появлении учителя в классе.

Обращение людей к социальным нормам делает их ответствен­ными за поведение, позволяет регулировать действия и поступки, оценивая их как соответствующие или не соответствующие этим нормам. Ориентировка на нормы позволяет человеку соотносить формы своего поведения с эталонами, отбирать нужные, социаль­но одобряемые и отсеивать неприемлемые, направлять и регули­ровать свои отношения с другими людьми. Усвоенные нормы используются людьми в качестве критериев, с помощью которых ведется сравнение их собственного и чужого поведения.

Роль и ролевые ожидания в процессах общения. Социальный контроль в процессах взаимодействия осуществляется в со­ответствии с репертуаром ролей, «используемых» общающимися людьми. В психологии под ролью понимается нормативно одоб­ряемый образец поведения, ожидаемый окружающими от каждого, кто занимает данную социальную позицию (по должности, возраст­ным или половым характеристикам, положению в семье и т.д.). Субъект выступает в роли учителя или ученика, врача или больного, взрослого или ребенка, начальника или подчиненного, матери или бабушки, мужчины или женщины, гостя или хозяина и т.д. И каждая роль должна отвечать совершенно определенным требованиям и определенным ожиданиям окружающих.

Один и тот же человек, как правило, выполняет различные роли, входя в различные ситуации общения. Являясь по своей служебной роли директором, он, заболев, выполняет все предпи­сания врача, оказываясь в роли послушного сьша своей престаре­лой матери; принимая друзей, он гостеприимный хозяин и т.п. Множественность ролевых позиций нередко порождает их столк­новение — ролевые конфликты. Учитель как педагог не может не замечать недостатки в характере своего сьша и убежден в необхо­димости усилить требовательность, но как отец он иногда проявляет слабость, потакая мальчику и способствуя закреплению этих отрицательных черт. Посещая родителей недисциплини­рованного ученика, педагог как гость не должен был бы огорчать хозяев дома неприятным сообщением о неблаговидном поведении их ребенка, но как учитель - обязан.

Взаимодействие людей, исполняющих различные роли, регу­лируется ролевыми ожиданиями. Хочет или не хочет человек, но окружающие ожидают от него поведения, соответствующего определенному образцу. То или иное исполнение роли обяза­тельно получает общественную оценку, и сколько-нибудь значи­тельное отклонение от образца осуждается.

Итак, необходимым условием успешности процесса общения является соответствие поведения взаимодействующих людей ожи­даниям друг друга.

Каждый человек, вступая в общение, в большей или меньшей степени точно приписывает общающимся с ним людям опреде­ленные ожидания в отношении его поведения, слов и поступков. Способность и умение человека безошибочно точно приписывать дру­гим ожидания того, что они готовы от него услышать или в нем увидеть, называется тактом.

Из этого, разумеется, не следует, что тактичный человек всегда и во всех случаях должен следовать этим ожиданиям. Если возникает ситуация, в которой принципы и убеждения субъекта вступают в резкое противоречие с тем, что от него, как он понимает, ожидают окружающие, он, проявляя принципиаль­ность, может и не заботиться о том, насколько тактично его поведение.

Однако в повседневных жизненных ситуациях ошибочное приписывание ожиданий или их игнорирование является бестакт­ностью. Бестактность — это деструкция ожиданий в процессе общения, нарушающая взаимодействие общающихся и иногда создаю­щая конфликтные ситуации. Бестактное поведение может иметь сравнительно безобидный характер. Например, если на весьма формальный вопрос при встрече двух знакомых: «Как дела?» — следует подробный рассказ одного из них о здоровье всех домашних, о незначительных событиях последних дней, то это может расцениваться как некоторая бестактность. Но в ряде случаев нарушение требований такта ведет к серьезным послед­ствиям. Это в особенности относится к проявлениям бестактности при педагогическом общении.

Приведем конкретный пример. В девятом классе преподаватель организовал кружок выразительного чтения и вел его весьма успешно.

Но однажды произошло следующее. Руководитель кружка предложил для работы басню И.А. Крылова «Разборчивая невеста». Не успел он приступить к чте­нию, как один из кружковцев встал и попросил выбрать другую басню: «Какую угодно, только не эту!» — «Объясните, в чем дело», - возразил учитель. «Не могу...» — последовал тихий ответ. Преподаватель все это счел капризом и настоял на своем. Закусив губу, паренек сел на место. И только прочитав заключительные строчки и вложив интонационный сарказм в слова:

И рада, рада уж была, Что вышла за калеку,

по гнетущей тишине, по взволнованным и возмущенным лицам ребят, по слезам, выступившим на глазах одной из девушек, учитель наконец понял смысл случив-

шегося. Он вдруг вспомнил, что в числе кружковцев сидит юноша, которому несколько лет назад поездом отрезало ногу, и что здесь же находится девушка, в которую тот давно влюблен.

Учитель не должен упускать из виду, что ученический коллек­тив состоит из людей и личность каждого надо принимать во внимание. Даже временная потеря психологического контакта со школьниками способна нанести тяжелый ущерб, последствия ко­торого трудно предвидеть. Если же такие нарушения взаимопони­мания оказываются скорее правилом, чем исключением, то мож­но с уверенностью предсказать, что между педагогом и учениками вскоре образуется труднопреодолимая пропасть.

Использование возможностей, которые предоставляет воспи­тателю педагогический такт при установлении необходимых кон­тактов, дает возможность осуществить процесс формирования личности школьника в наиболее благоприятных условиях, откры­вая ей перспективы развития.

Психологический контакт в педагогическом общении. Контакт (от лат. contactus - соприкосновение) предполагает двустороннюю связь между общающимися. Условием поддержания и нормаль­ного развития его являются взаимное уважение и доверие лиц, вступивших в общение. Педагог в ходе учебно-воспитательной работы, вступая в контакт с учащимися, ожидает от них уважения, которое предполагает сама роль учителя. Эти обоснованные роле­вые ожидания поддерживаются «Правилами для учащихся», тра­дициями школы, единодушными требованиями учительского коллектива. Однако двусторонний характер контактов людей в об­щении, в свою очередь, требует и от учителя уважения к учащим­ся и доверия к ним. Хорошо зная известную педагогическую формулу «Максимум требований к личности и максимум уважения и доверия к ней», некоторые учителя используют только первую часть, не считая для себя обязательным придерживаться второй, хотя это не две разные задачи, а одна и та же.

В случае, если педагог проявляет - при всей принципиаль­ности и требовательности - доверие и уважение к своим воспи­танникам, действенным оказываются даже его скупые замечания, в то время как очень аргументированные и логичные нотации оставляют сплошь и рядом подростка равнодушным, если он не ощущает за словом учителя уважительного отношения к себе.

Взаимоотношения педагогов и учеников складываются не в вакууме. В большей или меньшей степени они являются произ­водными от общей атмосферы школы, зависят от уровня гонима -

ния психологии школьников, характерного для педагогического коллектива, от его педагогической и психологической культуры. Эта объективная зависимость контактов обнаруживается при психологическом анализе любого происшествия школьной жиз­ни—от мелкой провинности младшеклассника до ЧП, взволно­вавшего всю школу. Педагоги, умеющие сочетать требователь­ность с уважением к ученику, создают наиболее благоприятную психологическую атмосферу для осуществления целей воспи­тания. Обнаруживая в общении с учащимися уважение к ним, они формируют у подростков самоуважение, которое становится условием дальнейших контактов с ними. Опора в общении со школьниками, в особенности с подростками, на их самоуважение является надежным средством оказания на них продуктивного педагогического воздействия.

В отличие от взрослого, у подростка, как правило, отсутствует устойчивая самооценка. Поэтому он вынужден ориентироваться на предполагаемые оценки своих поступков со стороны различ­ных авторитетных для него лиц: родителей, педагогов, сверстни­ков, старших ребят и т.д. При изменениях этих внешних оценок он стремится сохранить самоуважение как достаточно прочную опору для поддержания удовлетворяющего его общения с другими людьми, добиваясь того, чтобы они воспринимали его таким, каким он хотел бы выступить в их глазах. Опытные педагоги знают, как важно, налаживая успешное педагогическое общение с подростками, опираться на их самоуважение и с его помощью обеспечивать прочный психологический контакт.

Чувство самоуважения - инструмент точный, но хрупкий. И если взрослые по неосторожности, неведению или же намерен­но разрушают у подростка чувство самоуважения, то они лишают его возможности противостоять дурным влияниям, делают невос­приимчивым к хорошему примеру. Как бы ни был плох ребенок, но если у него сохранилось самоуважение, то это позволяет надеяться, что его удастся научить уважать и других людей, уважать общество, в котором он живет. А следовательно, в отно­шении него сохраняется оптимистическая перспектива. Разруше­ние же психологического контакта может привести к межличност­ному конфликту.

Межличностный конфликт. Нельзя представлять себе процессы общения всегда и при всех обстоятельствах гладко протекающими и лишенными внутренних противоречий. В некоторых ситуациях обнаруживается антагонизм позиций, отражающий наличие

взаимоисключающих ценностей, задач и целей, что иногда обора­чивается взаимной враждебностью - возникает межличностный конфликт. Социальная значимость конфликта различна и зависит от ценностей, которые лежат в основе межличностных отноше­ний. Конфликтными становятся иногда взаимоотношения двух старшеклассниц, оказавшихся соперницами, равно претендующи­ми на внимание юноши. Характер конфликта приобретает столкновение двух товарищей, один из которых совершил бес­честный поступок. Очевидно, что общественная оценка причин и характера этих конфликтов будет существенно различаться.

Это обстоятельство должно привлечь внимание к причинам возникновения межличностного конфликта, к его детерминации.

В процессе совместной деятельности в качестве причин конфликтов могут выступать два рода детерминант: предметно-деловые разногласия и расхождение личностно'-прагматических ин­тересов.

В том случае, если во взаимодействии людей, осуществляющих хорошо организованную, общественно ценную совместную деятельность, преобладают предметно-деловые противоречия, возникший конфликт, как правило, не ведет к разрыву межлич­ностных отношений и не сопровождается нагнетанием эмоцио­нальной напряженности и враждебности.

В то же время противоречия в сфере личностно-прагмати-ческих интересов легко переходят в неприязнь и вражду. От­сутствие общего дела ставит людей, преследующих свои узко­эгоистические цели, в ситуацию конкуренции, где вы­игрыш одного означает проигрыш другого. Это не может не обострять межличностные отношения.

Бывают и ситуации, когда расхождения в личностно-прагма­тических интересах прикрываются предметно-деловыми разногла­сиями или же когда длительные предметно-деловые разногласия постепенно приводят к личностной неприязни. При этом «задним числом» отыскиваются и фиксируются и расхождения в личност­ных интересах.

Причиной возникновения конфликтов являются также не­преодоленные смысловые барьеры в общении, препятствующие налаживанию взаимодействия общающихся. Смысловой барьер в общении — это несовпадение смыслов высказанного требования, просьбы, приказа для партнеров, создающее препятствие для их взаимопонимания и взаимодействия.

К примеру, смысловой барьер во взаимоотношениях взрослых

и ребенка возникает вследствие того, что ребенок, понимая пра­вильность требований взрослых, не принимает этих требований, потому что они чужды его опыту, взглядам и отношениям. Зачастую смысловой барьер появляется вследствие неверной так­тики воспитательных воздействий по отношению к ребенку.

Преодоление смысловых барьеров оказывается возможным, если педагог знает и принимает во внимание психологию учаще­гося, учитывает егр интересы и убеждения, возрастные особенно­сти, прошлый опыт, считается с его перспективами и труд­ностями.

Главная задача, решение которой необходимо для налажи­вания должного взаимопонимания детей и взрослых, может быть сформулирована следующим образом: научить детей пользоваться языком взрослых и научить взрослых понимать язык детей. Здесь имеется в виду не задача развития речи ребенка, о чем говорилось в предыдущем параграфе, не увеличение его словарного запаса или усвоение норм произношения и правописания. Языком как носителем значений ребенок овладевает в дошкольном возрасте и совершенствует, обогащает его все школьные годы. Но исполь­зование и развитие языка не ограничивается формированием значений. Ломимо общепринятой системы значений слова, как и другие факты сознания человека, имеют некоторый личностный смысл, некоторую особую значимость, индивидуальную для каждого. Соотношение значений и личностного смысла было глубоко исследовано в трудах А.Н. Леонтьева. «В отличие от значений личностные смыслы... не имеют своего "надиндивидуального", своего "не психологического" существования. Если внешняя чув­ственность связывает в сознании субъекта значения с реальностью объективного мира, то личностный смысл связывает их с реаль­ностью самой его жизни в этом мире, с ее мотивами. Личностный смысл и создает пристрастность человеческого сознания»1. Лич­ностный смысл, т.е. особую значимость для человека, приобретает то, что связывает цели деятельности с мотивами ее осуществления, то, в чем оказываются запечатленными его потребности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: