Естественные и гуманитарные науки. Специфика гуманитарного знания: обоснование Г. Риккертом гуманитарных наук как наук о культуре

В XIX в европейской философии сложились 2 типа знаний: 1) естественные науки – науки о природе (естествознание, медицина, технические науки, статистика, экономика) – относились собственно к науке (science). Они опирались на опыт и точные факты, устанавливали объективные законы. 2) т. н. «науки о духе» – занимающиеся исследованием творений человеческого духа. Рассматриваемая со стороны внешнего мира сфера наук о духе начинается там, где духовно-культурная деятельность человека оставляет в природе чувственно воспринимаемые и сохраняющиеся следы. В. Дильтей науками о духе считал те, предметом исследования которых является общественно-историческая действительность. Задачей этих наук является переживание проявлений действительности и их осмысление, постижение, понимание.

Однако, как полагает виднейший представитель Баденской (или Фрайбургской, Юго-западной) школы неокантианства, профессор Фрайбургского (с 1916 – Гейдельбергского) университета Генрих Риккерт, «в противоположность господствующим в философии мнениям, среди ученых-эмпириков все яснее пробивается сознание, что термин “науки о духе” очень недостаточно характеризует неестественно-научные дисциплины»[7]. Дело в том, говорит Риккерт, что на самом деле «в философии еще почти всюду принято класть в основу, в качестве принципа деления, понятия природы и духа, причем под многозначащим словом «природа» подразумевают материальное, под духом же – психическое»[8], а «при помощи понятия психического нельзя ни уяснить себе принципиального различия двух отдельных родов научного интереса». Поэтому Риккерт предлагает «заменить традиционное деление на естественные науки и науки о духе… на науки о природе и науки о культуре», что «лучше всего выражает противоположность интересов, разделяющую ученых на два лагеря»[9]. Понятие «науки о духе» не отграничивает ни объекты, ни методы этих наук от объектов и методов естествознания, поэтому самое лучшее, по мнению Риккерта, – отказаться от этого термина.

Предложив заменить разделение наук на науки и природе и науки о духе на науки о природе и науки о культуре, Риккерт признает, что это сложная задача, т. к. «широкого философского обоснования наук о культуре не существует до сих пор даже приблизительно в такой степени, как оно имеется в естествознании»[10], а «отсутствие прочной основы в этой области еще столь велико, что им даже приходится защищать свою самостоятельность от натурализма, провозглашающего естественнонаучный метод единственно правомерным»[11].

В своей знаменитой работе «Науки о природе и науки о культуре» (1910) Риккерт излагает основы разработанной им методологии исторического знания, проводит обоснование гуманитарных наук как наук о культуре, прежде всего, исходя из принципиального различения природы и культуры: «… природа есть совокупность всего того, что возникло само собой, само родилось и предоставлено собственному росту. Противоположностью природе в этом смысле является культура как то, что или непосредственно создано человеком, действующим сообразно оцененным им целям, или, если оно уже существовало раньше, по крайней мере, сознательно взлелеяно им ради связанной с ним ценности»[12]. И это принципиально важно, т. к. разработанная Риккертом методология исторического знания – это, прежде всего, ценностная философия. Риккерт прямо говорит, что «во всех явлениях культуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности»[13]. По сути, именно признание ценностей в качестве центрального ядра культуры и делает возможным обоснование гуманитарных наук как наук о культуре.

Действительно, знания о культуре не всегда получали статус наук, их называли гуманистикой (humanities) – знания этого типа непосредственно связаны с человеком, с его субъективными предпочтениями и мнениями. Они тоже описывают конкретные факты, но предназначены для постижения смысла и значения событий, памятников, произведений искусства. Гуманистика оперирует не строгими понятиями и категориями, а ценностями, символами, знаками. Ее важной задачей является воздействие на духовный мир человека.

Генрих Риккерт систематизирует учение неокантианцев. Он возводит ценность в ран г универсальной системообразующей категории. То, что нельзя отнести к ценностям, не имеет смысла. Поэтому нельзя смешивать такие понятия, как закон и ценность. Закон отражает что-то типическое, а за ценностью всегда стоит нечто уникальное. Ценность Риккерт определяет как духовную цель, смысловое ядро культуры, а культура понимается как процесс реализации всеобщих социальных ценностей в течение исторического развития, « культура – совокупность объектов, связанных с общезначимыми ценностями»[14].

Согласно Риккерту, все феномены бытия можно разделить на два вида: феномены, связанные с ценностями, и феномены, с ними не связанные (ценностно-нейтральные). Феномены, связанные с ценностями, содержащие их, Риккерт называет «благами»[15]. Совокупность благ и есть культура (а не все, что создал человек). «Объекты культуры» Риккерт назвал благами потому, что в них «заложены ценности», чтобы отличать их, как ценностные части действительности, от самих ценностей (о которых «нельзя говорить, что они существуют или не существуют, но только что они значат или не имеют значимости»[16]) и от явлений природы, с ценностями не связанных. Если от объекта культуры «отнять всякую ценность»[17], то он «станет частью природы»[18]. Но так как это рационалистическая философия, связывающая всё с познанием, «наше понятие о культуре охватывает все объекты наук о религии, юриспруденции, истории, филологии, политической экономии, то есть всех наук о духе»[19]. Впоследствии эти науки станут называть гуманитарными. Но Риккерт делает исключение для психологии и технических изобретений, которые к наукам о духе не относятся. Психология оказывается вне сферы гуманитарных наук, так как она рассматривает жизнь души как природу, ценностно-нейтральную.

Риккерт различает два типа наук – науки о природе, изучающие безразличные к ценностям явления (метод которых он называет «генерализирующим» [20], обобщающим; дающим возможность образовывать общие понятия путем логического подведения под них единичных явлений); и науки о культуре (у которых «индивидуализирующий» [21] метод, или исторический метод, так как этот метод ориентирован на познание неповторимых, единичных, уникальных, особенных явлений, то есть культурных благ, которые уникальны всегда как носители ценностей). На деле, Риккерт развивает идеи своего предшественника, немецкого философа-идеалиста, главы неокантианства Вильгельма Виндельбанда (1848–1915), определявшего философию как «… критическую науку об общеобязательных ценностях» [22]. Ценности понимаются Виндельбандом как априорные, общезначимые. Разрабатывая методологию наук, Виндельбанд вводит разделение наук на основе метода познания: 1) номотетические – имеющие дело с законами, стремящиеся переходить от частных фактов к общим законам (естествознание); 2) идиографические – изучающие единичные явления в их неповторимости (исторические науки).

Вслед за Виндельбандом, Г. Риккерт выступает против чрезмерной экспансии «науки» во все сферы жизни, против провозглашения естественнонаучных методов единственно правомерными. Он также утверждает общезначимость интуитивных форм в гуманитарном познании. Однако если история должна изображать единичное, особенное, индивидуальное, то как вообще возможна история как наука? Именно «понятие культуры делает возможной историю как науку»[23], – отвечает Г. Риккерт.

Отдельно стоит отметить, что Риккерт выступает также против исторического материализма: «… мы легко сможем оценить мнимую объективность этого понимания истории. Оно является скорее плодом политики, нежели науки»[24], против «попыток превращения всей истории в экономическую историю»[25], против определения культуры как всего лишь «надстройки» над экономическим базисом, не учитывающего принципиально важное ценностное содержание культуры.

Как можно определить, что блага имеют отношение к ценностям? Риккерт формулирует «метод отнесения к ценности»[26]. Если естествознание устанавливает з акономерные, повторяющиеся, типические связи, то науки о духе должны изучать уникальные неповторимые исторические явления. Исторические науки о культуре подразделяют действительность (точнее, уже само индивидуальное) в процессе изучения тоже на два вида – исторически важные индивидуальности и просто разнородное бытие. На существенное и несущественное (к примеру, есть множество стульев, а есть трон Петра I). Без такого отнесения к ценностям невозможны исторические науки. Содержанием познания является не копия действительности, а совокупность существенного. Для историка действительность тоже распадается на существенное и несущественное. Но принцип отбора существенного иной, чем в естественных науках. Для естественных наук – это выявление общего, для истории – это отнесение к ценности.

Оценка явлений культуры, с позиций Риккерта, не означает субъективизма и психологизма; она производится с общей точки зрения. Культурные ценности носят общезначимый, надындивидуальный характер, это ценности, которые признаются всеми членами общества. Культура же, по определению философа, – это совокупность явлений, «в которых воплощена какая-нибудь признанная человеком ценность, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовали раньше, то взлелеяны человеком»[27], в отличие от природы, «совокупности всего, возникшего само собой и представленного своему собственному росту»[28]. Необходимо добавить, что, по Г. Риккерту, оба метода имеют равное право на существование, «но один – применительно к изучению природы, другой – применительно к изучению культуры»[29].

Возникает вопрос, если в науках о культуре изучается неповторимое, как возможно объективное научное знание? Здесь на помощь снова приходит понятие «ценности»: во-первых, понятие «ценности» дает возможность отличить культурные процессы от явлений природы; во-вторых, понятие «ценности» позволяет из множества индивидуальных событий отличить существенное от несущественного; в-третьих, «ценности» обладают значением. Но возникает проблема: сами «ценности» есть нечто изменчивое, они меняются во времени и с каждой культурой (например, ценности средневекового общества и Нового Времени, ценности Запада и Востока и т. п.). Возникает другой вопрос: как можно обосновать «ценность» как что-то «объективное»? Приведем ход мыслей Риккерта в главе «Объективность культурной истории» в работе «Науки о природе и культуре». Риккерт спрашивает: «Если ценности руководят определением существенного и несущественного в истории, как исключить произвол в исторических науках?»[30]. Любые ценности имеют значение только для ограниченного, пусть и большого количества людей, следовательно, все исторические понятия обладают значимостью лишь для определенного времени и никогда не будут обладать абсолютной значимостью. Понятие «естествознание» тоже является во времени, но мы думаем, что законы естественных наук обладают абсолютной значимостью. Тем не менее, Риккерт полагает, что можно создать всеобщую историю, которая бы изображала развитие человечества не с точки зрения ценностей определенного культурного круга, а с точки зрения ценностей, значимых для всех людей. Отсюда делается вывод, что всеобщую историю можно написать лишь на основе ценностей, значимость которых выходит за пределы ценностей всех имеющихся культур[31]. Философия, по Риккерту, представляет собой науку о ценностях, которые образуют «... совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта»[32]. Цель философии Риккерт видит в том чтобы «исследовать эти ценности как ценности, подвергнуть вопросу их значимость»[33]. Какие это ценности? «Прежде всего, это ценности, на которых зиждутся формы и нормы эмпирического исторического познания; во-вторых, это ценности, которые в качестве принципов исторически существенного материала конституируют саму историю; в-третьих, наконец, это ценности, которые постепенно реализуются в процессе истории»[34].

Фактически, философия как наука о ценностях для Риккерта есть философия культуры. Неокантианцы заложили основы западной ценностной философии вообще и философии культуры в частности. Их заслуга в том, что проблемы культуры к рубежу XIX–XX вв. становятся определяющими для науки, которая будет названа гуманитарной. История, с их точки зрения, может быть только наукой о культуре, так как её объект связан с ценностями, история изучает не просто нечто, но то, что имеет наивысшую значимость для всей истории человечества. Значение баденской школы неокантианства состоит в том, что она не только способствовала обоснованию гуманитарных наук как наук о культуре, но и внесла в гуманитарные науки смысловой «стержень» в виде ценностей.

В XX веке были научно-философские системы, которые практически обходились без понятия «культура», вернее, использовали его абстрактно. Хорошо известны такие системы, которые решают свои задачи без специальной философии культуры (варианты позитивизма, ранняя феноменология, прагматизм и т. д.).

Однако есть и такие направления, особенно в ХХ веке, «что осознанно включают в себя философию культуры, причем в качестве центральной и доминирующей составляющей»[35]. Сюда можно отнести рассмотренную выше Баденскую школу неокантианства, философию жизни, работы Зигмунда Фрейда. Отто Ранка или Карла Густава Юнга. «Наконец, существуют современные философские системы “культуроцентристского типа”. Для них философия культуры – единственно возможная философия, как реальность культуры – единственная реальность вообще»[36]. Таковы, например, философия М.М. Бахтина или работы постструктуралистов (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Делёз, Ж. Бодрийяр).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: