Бегство Игоря из плена

Бог не оставляет праведника в руках грешников, говорит летописное сказание об Игоре — а по «Слову о полку Игореве», «Бог путь кажет Игореви из земли Половецкой в землю русскую». Автор как будто сам пережил бегство из плена от степняков: он помнит, с каким трепетом и ловкостью выбирался Игорь, под условный свист верного человека, с конем за рекой, как пробегал он степи, скрываясь и охотой добывая себе пищу, перебираясь по струям Дона.

Автору «Слова» припоминается песня о безвременной смерти юноши князя Ростислава, брата Владимира Мономаха (событие, случившееся за 100 лет до похода Игоря): оплакивания погибших были как бы выдающимися песнями и сказаниями русского народа. Ездят Гзак с Кончаком на следу беглеца и примиряются с бегством Игоря, как старого знакомого, который при случае явится близким человеком для степняков и по браку, и по языку, а иногда и по обычаям. Но Игорь ближе всего к русской земле, что предчувствует Гзак. Быстро переносит автор «Слова о полку Игореве» своего героя из степей в Киев, на радость странам-городам. «Игорь едет по Боричеву (и ныне — ул. Боричев ток, рядом с более известнымАндреевским спуском) к святей Богородици Пирогощей (храм, находившийся на Подоле)».

Заключительным словом к князьям, возможно, ещё пленным, и к погибшей дружине заканчивается «Слово о полку Игореве».

10. Стиль, образная система «Слова». Место «Слова» в национальной культуре.

11. Отражение Куликовской битвы в древнерусской литературе. «Задонщина» и «Сказание о Мамаевом побоище».

Куликовская битва (Мамаево или Донское побоище) — решающее сражение между объединённым русскимвойском во главе с московским великим князем Дмитрием Донским и войском беклярбека Золотой Орды Мамая, состоявшееся 8 сентября 1380 года в районе южнее впадения реки Непрядва в реку Дон, на Куликовом поле —исторической местности, известной по средневековым источникам (в настоящее время расположено на юго-востокеТульской области).

Сражение, произошедшее на Куликовом поле, нашло отражение в целом ряде памятников древнерусской литературы, точнее, в так называемом Куликовском цикле. В него входят:

1. «Сказание о Мамаевом побоище» — наиболее подробное и детальное повествование о событиях Куликовской битвы. Содержит сведения, в других источниках не встречающиеся. В то же время у исследователей возникает много вопросов касательно точности и достоверности деталей этих сведений. «Сказание» известно в десяти различных редакциях, сохранилось в более чем 150 списках. При этом оно — наименее изученный памятник Куликовского цикла. Самый ранний список «Сказания» датируется началом – первой половиной XVI века, а создано оно было, по-видимому, не позднее конца XV века, хотя Д.С. Лихачев относит его к первой четверти XV века. Автор «Сказания» неоднократно обращался к «Задонщине», о чем говорит ряд текстуальных совпадений, а также к устным источникам — легендам и преданиям.
2. «Задонщина» — по сути, не описание событий, а «лирический отклик» на них. Самые ранние списки относятся к концу XV века. Написано же произведение было, скорее всего, в 80-е годы XIV века, то есть вскоре после Куликовской битвы. Известно и имя его создателя — Софоний Рязанец, хотя в науке XX века факт его авторства подвергается сомнению. В «Задонщине» сознательно используется материал «Слова о полку Игореве»: последнее повествует о несчастьях, вызванных княжескими междоусобицами, первая — о позитивных последствиях объединения Руси. Всего известно шесть списков «Задонщины», два из которых содержат только небольшие фрагменты памятника. Самый ранний — список Ефросина — датируется 1470-ми годами. «Задонщина» отличается пестротой стиля: в тексте встречаются как поэтические, так и прозаические отрывки, напоминающие деловые документы.
3. Летописная повесть о Куликовской битве — существует в двух редакциях: краткой и пространной. Рассказ Рогожского летописца и Симеоновской летописи «О великом побоище иже на Дону» представляет собой Краткую летописную повесть, или, точнее, «Летописный рассказ», так как, в отличие от Пространной летописной повести, он не содержит стилистических черт жанра летописной повести. По мнению М.А. Салминой и других, именно «Рассказ» послужил первоначальной основой для Пространной летописной повести, исходный вариант которой читается в Софийской I летописи старшего извода и Новгородской IV старшей летописи. Пространная повесть в несколько раз больше краткой и содержит ряд новых исторических данных о битве: сбор русских войск в Коломне, приход на помощь Дмитрию Андрея Ольгердовича Полоцкого и Дмитрия Ольгердовича Брянского, послание от игумена Сергия, переправа русских войск через Дон и др. Создана она была, по-видимому, в 40-х годах XV века, хотя эту датировку нельзя считать окончательной. Летописные рассказы о Куликовской битве содержатся также в Новгородской I летописи младшего извода.

Условно все памятники Куликовского цикла можно разделить на две группы: художественно-поэтические («Задонщина» и «Сказание») и летописные (Пространная и Краткая летописные повести).

Кроме того, к важнейшим источникам относят синодики, содержащие поминовение о погибших в битве, княжеские грамоты, рукописные книги, а также разрядные записи, которые подробно расписывают полки, участвовавшие в Донском сражении. Отзывы о Куликовской битве можно найти в «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», в житии Сергия Радонежского (XV век), в «Большой челобитной» Ивана Пересветова (первая половина XVI века), в «Истории о Казанском царстве» (XVI век), «Ином сказании» (1606 год), «Степенной книге», «Синопсисе», «Скифской истории» А.И. Лызлова. Куликовская битва также нашла отражение в русском и южнославянском фольклоре, в сочинениях иностранных авторов XV–XVI веков.

Краткие сведения о Куликовской битве встречаются у орденских хронистов: Иоганна Пошильге, Иоганна Линденблата и Дитмара Любекского.

Первые представления о битве формировались на основе рассказов участников-«самовидцев» ориентировочно в 10-е годы XV века.

12. Повесть о разорении Рязани Батыем

Повесть о разорении Рязани Батыем произведение древнерусской литературы. Посвящено взятию Рязани монголо-татарами в декабре 1237 года. Сохранилось в списках, самые старшие из которых датируются концом XVI века. В трёх древнейших списках отражены три разновидности текста (по классификации Д. С. Лихачева).

Содержание

В 6745 (1237) году «безбожный царь» Батый подошел к Рязани и стал на реке Воронеж. Он требовал себе десятой части богатства. Местный князь Юрий Ингваревичзанял нерешительную позицию, с одной стороны он послал за подмогой во Владимир к великому князю Георгию Всеволодовичу, а с другой одарил Батыя подарками. Однако, узнав от одного рязанского воеводы, что в городе есть красивая женщина Евпраксия, сноха князя, Батый потребовал её к себе. Её муж Фёдор (сын рязанского князя) начал возражать, но был убит. Сама Евпраксия покончила жизнь самоубийством, спрыгнув с терема. После этого началась битва, в которой полегло почти все рязанское войско во главе с князем. 21 декабря была взята и Рязань, жители которой подверглись поголовному уничтожению. В это время один рязанский воевода —Евпатий Коловрат — оказался в Чернигове. Возвратившись, он увидел разоренную Рязань и со своей малой дружиной (полк в 1700 воинов) он отправился по следам татар, чтобы отомстить им. В Суздальской земле он напал на войско Батыя, однако силы были не равны.

☀Согласно некоторым преданиям, монголам удалось уничтожить отряд Евпатия только с помощью камнемётных орудий, предназначенных для разрушения укреплений: И навадиша на него множество пороков, и нача бити по нем ис тмочисленых пороков, и едва убиша его. Поражённый отчаянной смелостью, мужеством и воинским искусством рязанского богатыря, Батый, сказав О, Евпатий! Если б ты у меня служил, я держал тебя у самого сердца!, отдал тело убитого Евпатия Коловрата оставшимся в живых русским воинам и, в знак уважения к их мужеству, повелел отпустить их, не причиняя им никакого вреда.

13. Философские и эстетические основания стиля «плетения словес» Епифания Премудрого.

(ОЧЕНЬ КРАТКО)

Епифаний Премудрый (родился в Ростове) вошел в историю литературы, прежде всего, как автор двух обширных житий — «Жития Стефана Пермского» (епископа Перми, крестившего коми и создавшего для них азбуку на родном языке), написанного в конце 14 в., и «Жития Сергия Радонежского», созданного в 1417-1418 гг.

Стиль экспрессивно-эмоциональный возникает на Балканах, затем на Руси получает название «плетение словес». «Плетение словес» - позволяло восхвалять как церковных, так и общественных деятелей.

Основной принцип, из которого исходит в своем творчестве Епифаний Премудрый, состоит в том, что агиограф, описывая житие святого, должен всеми средствами показать исключительность своего героя, величие его подвига, отрешенность его поступков от всего обыденного, земного. Отсюда и стремление к эмоциональному, яркому, украшенному языку, отличающемуся от обыденной речи. Жития Епифания переполнены цитатами из Священного писания, ибо подвиг его героев должен найти аналогии в библейской истории. Для них характерно демонстративное стремление автора заявить о своем творческом бессилии, о тщетности своих попыток найти нужный словесный эквивалент изображаемому высокому явлению. Но именно эта имитация и позволяет Епифанию продемонстрировать все свое литературное мастерство, ошеломить читателя бесконечным рядом эпитетов или синонимических метафор или, создав длинные цепи однокоренных слов, заставить его вдуматься в стершийся смысл обозначаемых ими понятий. Этот прием и получил название «плетения словес».

14. Историческое и литературное значение «Хожения за три моря» Афанасия Никитина.

«Хожение за три моря» («Хождение за три моря») — памятник литературы в форме путевых записей (жанр хожения), сделанных купцом из Твери Афанасием Никитиным во время его путешествия в индийское государство Бахмани в 1468—1474(датировка Л. С. Семёнова, ранее И. И. Срезневским датировалось 1466—1472 годами).

Сочинение Никитина было первым русским произведением, точно описывающим торговое и нерелигиозное путешествие. Автор посетил Кавказ, Персию, Индию и Крым. Однако большая часть записок была посвящена Индии: её политической структуре,торговле, сельскому хозяйству, обычаям и традициям. Произведение полно лирическими отступлениями и автобиографическими эпизодами.

НИКИТИН Афанасий (год рождения неизвестен — умер весной 1475), русский купец, путешественник и писатель.
Весной 1468 тверской купец среднего достатка Афанасий Никитин, снарядив два судна, направился Волгой на Каспий вместе со своими земляками торговать. На продажу везли дорогие товары, в том числе «мягкую рухлядь» — меха, ценившиеся на рынках нижней Волги и Сев. Кавказа. Под Астраханью на купцов напали татары и почти все разграбили. Никитин, вероятно, говоривший на двух-трех тюркских языках и на фарси, решил расторговать оставшийся товар в чужеземных странах. Из Баку он отплыл в Мазандеран. Проведя в Иране более двух лет, он двинулся дальше на юг. По дороге Никитин узнал, что в Индии ценятся породистые жеребцы и там же можно дешево купить дорогие на Руси товары. Приобретя коня, в апреле 1471 Никитин сел на судно, идущее в индийский порт Чаул. Выгодно сбыть жеребца удалось не сразу, и он путешествует по разным городам Индии под видом ходжи, терпя гонения от местных властей. Лишь в Бидаре, многолюдной столице государства Бахмани, ему удается продать коня. В январе 1472 он пришел в священный г. Парват, где прожил полтора года. Почти полгода Никитин провел в одном из городов «алмазной» пров. Райчур, где принял решение вернуться на родину.
Результаты путешествия разочаровали Никитина: «... для нашей земли нет ничего... перец да краска, то дешево... А нам привезти товар без пошлины не дадут. А пошлин много, и на море разбойников много». Около трех лет путешествовал тверской купец по Индии. Его путевые записи уточняют и дополняют индийские хроники 1471-74-го гг. Никитин описал пышные выезды местного султана, страшную нищету крестьян, кастовые и религиозные различия («разных вер люди друг с другом не пьют, не едят, не женятся»).
В январе 1473 Никитин сел в Дабхоле (Дабул) на судно, которое почти после трехмесячного плавания с заходом на Сомалийский и Аравийский п-ва доставило его в Ормуз. Торгуя пряностями, Никитин прошел через Иранское нагорье к Тебризу, посетив кочевых «белобаранных» туркмен, пересек Армянское нагорье и осенью 1474 достиг Трабзона. Власти этого черноморского порта арестовали все его товары, в том числе индийские самоцветы, приняв Никитина за туркмена; дневник при этом не тронули.
5 ноября Никитин прибыл в Феодосию, где перезимовал и, вероятно, привел в порядок свои наблюдения. Весной 1475 года он двинулся на север скорее всего по Днепру. Из краткого вступления к его запискам, включенным в «Львовскую летопись» под 1475, следует, что он «умер, Смоленска не дойдя, весной или в начале 1475. А записи он своей рукой писал, и те тетради... привезли купцы в Москву».
В 16-17 вв. его дневник «Хожение за три моря» (имеется в виду Каспийское, Аравийское и Черное), неоднократно переписывался. Известно шесть списков. Один из них в нач. 19 в. был найден Н. М. Карамзиным, оценившим исключительное значение труда.
Не планируя заранее путешествие за три моря, Никитин оказался первым европейцем, который дал ценное описание средневековой Индии, обрисовав ее просто и правдиво. Его записи лишены расового подхода и отличаются редкой для того времени веротерпимостью. Своим подвигом Никитин доказал, что во 2-ой пол. 15 в., за 30 лет до португальского «открытия» Индии, путешествие туда мог совершить даже не богатый, но целеустремленный человек.
Труд Никитина представляет интерес не только как один из ярких образцов жанра путевых очерков, т. н. древнерусских «хожений», (основоположником которого принято считать игумена Даниила, нач. 12 в.), но и как памятник живого русского языка 15 в.
Именем Никитина, героя многих исторических повестей, в 1957 названа вершина (высота 3500 м) крупного (длина 275 км) подводного горного массива в Индийском океане недалеко от экватора. В 1955 в Твери ему поставлен памятник, а в начале 2002 г. - в Индии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: