рнп 5 ЯРЮРЕИ:
лЕРНДХВЕЯЙХЕ ОНДУНДШ Й ЮМЮКХГС ТХМЮМЯНБНЦН ЯНЯРНЪМХЪ ОПЕДОПХЪРХЪ
оПНАКЕЛЮ ОЕПХНДХГЮЖХХ ПСЯЯЙНИ КХРЕПЮРСПШ уу БЕЙЮ. йПЮРЙЮЪ УЮПЮЙРЕПХЯРХЙЮ БРНПНИ ОНКНБХМШ уу БЕЙЮ
уЮПЮЙРЕПХЯРХЙЮ ЬКХТНБЮКЭМШУ ЙПСЦНБ Х ЕЕ ЛЮПЙХПНБЙЮ
яКСФЕАМШЕ ВЮЯРХ ПЕВХ. оПЕДКНЦ. яНЧГ. вЮЯРХЖШ
йюрецнпхх:
- юПУЕНКНЦХЪ
- юПУХРЕЙРСПЮ
- юЯРПНМНЛХЪ
- юСДХР
- аХНКНЦХЪ
- аНРЮМХЙЮ
- аСУЦЮКРЕПЯЙХИ СВ╦Р
- бНИМНЕ ДЕКН
- цЕМЕРХЙЮ
- цЕНЦПЮТХЪ
- цЕНКНЦХЪ
- дХГЮИМ
- хЯЙСЯЯРБН
- хЯРНПХЪ
- йХМН
- йСКХМЮПХЪ
- йСКЭРСПЮ
- кХРЕПЮРСПЮ
- лЮРЕЛЮРХЙЮ
- лЕДХЖХМЮ
- лЕРЮККСПЦХЪ
- лХТНКНЦХЪ
- лСГШЙЮ
- оЯХУНКНЦХЪ
- пЕКХЦХЪ
- яОНПР
- яРПНХРЕКЭЯРБН
- рЕУМХЙЮ
- рПЮМЯОНПР
- рСПХГЛ
- сЯЮДЭАЮ
- тХГХЙЮ
- тНРНЦПЮТХЪ
- уХЛХЪ
- щЙНКНЦХЪ
- щКЕЙРПХВЕЯРБН
- щКЕЙРПНМХЙЮ
- щМЕПЦЕРХЙЮ
8 ЯРПЮМХЖЮ.
- Не волнуйся, всё будет хорошо.
С этими словами он снова сел за руль и медленно поехал вперед по безлюдной дороге. Жители Подмосковья заливали водкой салаты и голубцы, празднуя победу пролетариата над вековым угнетением. Через несколько километров на пути "Форда" встретился небольшой мост с низким перилами. Небольшая речушка несла свои мутные воды на встречу с Москвой рекой. Она была не широка. Но в месте, где строители установили мост, земснаряд углубил русло, сблизив берега и облегчил дорожникам их задачу.
Камерон остановил микроавтобус и открыл заднюю дверь.
- Что, мы уже приехали? - спросила Вера.
- Молчи, ты ведь почта. Таможенники не далеко.
Маккей поднял на руки мешок и подошел к перилам моста. На секунду остановившись, он оглянулся по сторонам и бросил мешок с девушкой в реку. Вера не успела вскрикнуть, как ледяная вода обожгла её тело. От неожиданности она открыла рот и вдохнула мутную воду в легкие. Смерть наступила почти мгновенно. Мешок опустился на дно, и течение потащило Верино тело, переворачивая на камнях. Брызги воды взлетели вверх и упали обратно. Камерон дождался, когда разбежавшиеся по воде круги окончательно исчезнут, и пошел закрывать задние дверцы "Форда". Фары легковушки осветили его в тот момент, когда он открыл водительскую дверь и собирался сесть за руль. Машина стояла неожиданно близко. "Как же я её не заметил? Видимо она подъехала с выключенными фарами. Значит это не спецслужба. Чекисты не дали бы бросить в реку мешок. Но тогда кто?" - мысли сменяли друг друга. "Сколько их в машине? Если один, то придется убрать и его, а если двое. Из-за этих фар ни черта не видно". Он прикрыл рукой глаза и стоял в ожидании. "Спокойно, Камерон. Главное не дергаться. Пусть покажутся, потом разберемся что к чему". Из автомобиля вышел мужчина, лица его не было видно, но Камерон сразу узнал голос своего недавнего попутчика.
- Добрый вечер, майор Маккей. Свидетелей убираете? Не так ли?
- Нет, любуюсь красотами ночного Подмосковья. Поздняя осень на дворе. Воздух здесь чистый.
- Ну, да. А в мешке, который Вы случайно уронили в реку, были письма работников посольства к их родственникам в США. Как же я сразу не догадался? - иронизировал бывший капитан КГБ.
- Что-то вроде этого, - тянул время Маккей. "Один он или с напарником? Жаль, что мне не видно его рук. "
- Садитесь в машину, и не делайте резких движений. Застрелю без малейшего сожаления.
- Не застрелите, - ответил Камерон, садясь в машину. - Инструкция КГБ не позволит.
- Я в системе больше не работаю. У меня теперь свои собственные инструкции.
"Это приятный сюрприз. Значит ему лично что-то нужно от меня. И провалом нашу встречу называть пока рано".
Виктор сел на заднее сиденье и убрал пистолет в карман.
- Куда едем? - спросил Камерон, выезжая на шоссе.
- В Ваше посольство.
- Вы случайно не перейти на нашу сторону планируете?
- Планирую, но отнюдь не случайно.
- Неужели, после того как Вы меня потеряли в Киеве, Вас вышибли из органов?
- Помолчите. Вас это не касается. Вы ведь военный разведчик. Узкий специалист. Ввезите меня на территорию посольства, а там я буду говорить с сотрудниками ЦРУ.
- Скажите Виктор, а как Вы меня выследили?
- Я видел, как за Вами шла наша "наружка", и шел от посольства за ними. А когда Вы встали в очередь на вход в "Олимпийский", я встал в параллельную, а не в ту же, что и Вы. И пока мой бывший сослуживец разыгрывал из себя безбилетного болельщика, я шел за Вашей спиной. И трюк Ваш, с пальто, я помню ещё с поездки в Киев. Ну, а дальше я только ждал, что Вы сделаете с девушкой. За что Вы её так? - Виктор рассмеялся. - Поделитесь, я никому не скажу.
Камерон слушал Виктора и думал о том, как ему поступить с этим молодым чекистом. "Конечно, я могу заработать несколько баллов, привезя его с собой. В моем личном деле сделают запись о удачно проведенной вербовке вражеского спец. агента. Но там же внесут, причем красной строкой, несанкционированную ликвидацию девушки, и что перевесит в конечном счете сказать сейчас трудно. Нет. Рисковать карьерой не стоит. Нужно подчищать за собой. Везти этого парня к нашим нельзя".
- Ложитесь на пол, - сказал Камерон Виктору.
- Зачем? - насторожился молодой человек.
- Где Вы думаете, меня ждут офицеры наружного наблюдения?
- У "Олимпийского", там, где Вы оставили посольскую машину.
- Это те, которые меня потеряли. А их товарищи стоят по обе стороны Садового кольца. Метрах в двухстах от посольства. И пока морские пехотинцы, из посольской охраны, будет выяснять, почему я въезжаю в посольство на машине с московскими номерами, Вас, с заднего сиденья, вытащат Ваши же ребята. Так что ложитесь, и не спорьте со мной.
Виктор взял в руку пистолет и лег на пол поперек микроавтобуса. Лежа на грязном ковровом покрытии "Форда", он внимательно следил за движениями Камерона. Маккей спокойно вел машину и не выказывал ни каких признаков беспокойства. Виктор мог видеть только правую руку американца, его правое плечо и часть головы. Со своего места он не мог увидеть, как Камерон сунул левую руку в правый нагрудный карман пиджака и снял пистолет с предохранителя. Московская кольцевая дорога осталась в нескольких сотнях метрах позади. Маккей сбавил скорость перед светофором. Машина остановилась. Виктор напрягся и направил пистолет в голову Маккея. Казалось, что американец не обращает на лежащего офицера внимания. Он выжал сцепление, переключил скорость и плавно покатил микроавтобус в потоке машин. Виктор расслабился и опустил пистолет. Маккей прореагировал на это движение мгновенно, не вынимая левой руки из под правой подмышки, он дважды выстрелил в контрразведчика. Обе пули попали Виктору в грудь. От боли он прогнулся, захрипел и потерял сознание. Развернув микроавтобус на первом же перекрестке, Маккей снова устремился за город. Сперва он решил сбросить тело Виктора в том же месте, где недавно утопил Веру, но посмотрев на зеленые цифры электронных часов Камерон передумал. "Так я до утра буду топить этих русских. Много им чести". Он остановил машину в придорожном лесу и сбросил убитого капитана в кювет. "Надеюсь на этот раз за мной ни кто не следил".
9 ноября 1991 года. Украина
Генерал Герасимов положил свой дежурный чемоданчик в ГАЗ-31 и выехал из Прилук в Белую Церковь. На постах ГАИ в Золотоноше и Ватутино его останавливали автоинспекторы. Генерал не мог вести машину в пределах правил дорожного движения. Он соскучился по Вере и гнал "Волгу" почти вдвое превышая ограничения по скорости. Генеральское удостоверение выручало его во время встреч с сержантами дорожной службы. ГАИшники "брали под козырек" и Александр Иванович мчался дальше.
Эта сумасшедшая гонка закончилась у подъезда дома Веры. Герасимов не дождался спускающегося вниз лифта и побежал перепрыгивая ступеньки на седьмой этаж. Он держал палец на кнопке электрического звонка так долго, что соседка по лестничной площадке выглянула из своей квартиры и возмущенно сказала генералу:
- Чего трезвонишь? Нету её дома. Не видишь что ли?
- И давно её нет дома?
- Перед праздниками видела последний раз. Я мусор выбрасывала в мусоропровод, а она дверь закрывала.
"Может на смене в Узине", - подумал Александр Иванович и не прощаясь с соседкой побежал по лестнице вниз.
Через час он разговаривал с начальником продовольственной службы авиационной базы.
- Так ты говоришь, что после того как я уехал из гарнизона, три недели назад, она на работе не появлялась?
- Так точно. Сначала Семеновна предоставила ей несколько отгулов. Я конечно же возмутился, сказал, что она ещё и месяца у нас не проработала, а уже в отгулы ушла, но заведующая сослалась на Ваш устный приказ. В конце октября я позвонил её по телефону домой и спросил когда она думает выйти на смену. Она ответила, что болеет и когда выздоровеет, не знает. Последние три дня трубку телефона в её квартире никто не снимает.
- Хорошо. Иди и принеси мне поесть. Начпрод ушел, а Герасимов позвонил оперуполномоченному военной контрразведки прикомандированному к тыловой службе. Капитан государственной безопасности пришел через десять минут. Генерал доедал наскоро пожаренный омлет из пяти яиц.
- Приятного аппетита, - сказал военный контрразведчик генералу.
- Спасибо Сережа. Садись, поешь со мной. Сообрази что-нибудь для него, - распорядился Герасимов начпроду. - И проследи, чтобы нам дали спокойно поговорить.
Официантка принесла обед капитану и уходя плотно закрыла за собой дверь.
- Месяц назад в столовой появилась новая официантка, - нехотя начал вводить в курс дела контрразведчика генерал. - Я подвозил её пару раз от нашего гарнизона до её дома, в Белой Церкви. В конце октября она навестила меня в окружном госпитале.
Услышав эти слова, капитан перестал есть и внимательно посмотрел на генерала.
- Ты ешь. Ешь. Не это сейчас главное.
- А что?
- А то, что она пропала. И пропала странно. Когда приезжала в госпиталь, то говорила, что работает каждый день. На самом деле на работе она не появлялась. Хуже того. Последние два дня её не видели соседи. Не нравится мне это. Ты, не поднимая шума выясни что к чему. Опроси соседей, загляни в милицию. Может, её убили. Девочка она богатая. Из Белой Церкви в Ирпень на такси ездила. И дома у неё было что взять, - проговорился генерал.
- Так Вы и дома у неё были?
- Был, - вздохнул Александр Иванович. - О своих находках доложишь мне лично.
- Все сделаю, Александр Иванович, но если обнаружится вражеский след, то мне придется доложить своему непосредственному руководству.
- Господь с тобой. Разведчицу вражескую нашел. Она за две недели нашего общения ни разу ни о чем меня не спросила и не попросила. Самый большой секрет, который она узнала за это время, это размер моего детородного органа. Но это не бог весть, какая тайна.
10 ноября. 1991 года. Москва
В десять часов утра в кабинет генерала государственной безопасности вошел начальник отдела наружного наблюдения.
- Товарищ генерал, нашелся наш беглец, - доложил он и положил на стол генерала фотографии убитого капитана, присланные из районной прокуратуры. - В Подмосковье в придорожном кювете.
- Подробности убийства известны? - спросил генерал, рассматривая дюжину снимков.
- Две пули в грудь, пистолет малого калибра. Предположительно стреляли с близкого расстояния. Хотя следов пороха на его одежде не обнаружили. Убийцу он наверняка, знал, но опасался. В руке у него был зажат табельный пистолет. Тот, который он прихватил из своего кабинета. Вероятнее всего его убили в машине. Труп найден на приличном расстоянии от населенных пунктов.
- Что это нам дает?
- Ничего. Прокуратура завела уголовное дело, и районный уголовный розыск будет искать убийцу. Вероятнее всего это "глухарь". Капитана мог убить только профессионал. Следов "ноль".
- Объявляю тебе выговор. За то, что твой подчиненный не сдал на хранение табельное оружие перед уходом в отпуск. И считай, что тебе крупно повезло. Могло быть и хуже.
- Есть выговор, - ответил подполковник.
В уголовном розыске Краснооктябрьского района шло утреннее совещание. На нем присутствовал прокурор района и начальник милиции.
- Два убийства за одну ночь. Что вы себе думаете? - прокурор задал вопрос всем собравшимся офицерам. - Никаких следов. Ни одной версии. Плохо работаете.
- По трупу, найденному в реке, есть рабочая версия, - ответил начальник уголовного розыска.
- Поделитесь, если не секрет.
- Девушку сбросил в реку шофер "дальнобойщик". Мы проверяем сейчас все автопредприятия.
- Почему "дальнобойщик"? - спросил начальник милиции района.
- Нашли её голой в мешке. Похоже на расправу с проституткой.
- Убитая была больна венерической болезнью? - высказал вопрос-предположение прокурор.
- Хуже, - ответил начальник уголовного розыска..
- Значит, водитель скоро найдется сам. Если твоя версия верна. Девушка опознана? - спросил прокурор.
- Нет. И в розыске без вести пропавших никого похожего на неё тоже нет.
- Что по второму трупу?
- Второй труп принадлежит капитану государственной безопасности Виктору Попенко. Два офицера из его отдела уже опознали его.
- Они собираются забрать дело к себе? - спросил прокурор.
- Пока не ясно. Они ничего на этот счет не сказали.
- В каком отделе служил убитый? - спросил милиции.
- В контрразведке. Отдел наружного наблюдения.
- Возможно, они поведут свое расследование, не ставя нас об этом в известность, - высказал предположение начальник "угро"..
- Может быть, - ответил прокурор.
12 ноября 1991 года. США
Майор Маккей вернулся в Вашингтон в самый разгар эпидемии гриппа. Заболевание охватило все штаты. Включая Аляску и Гавайи. Поразило южную Канаду и северную Мексику. Грипп был обыкновенный - Северо-Американский. С поносом и рвотой. В простонародье назывался "желудочный". Количество умерших за первые две недели эпидемии перевалило за пятьсот человек. Бедные люди пытались сэкономить на врачах и платились за это жизнями. Те, у кого была медицинская страховка, сидели в очередях на прием к семейным врачам или лежали в госпиталях.
Маккей заболел через несколько дней после того как вышел на службу. Сперва ему показалось, что это акклиматизация ударила его температурой. Но когда слегла с температурой его жена, он понял что это грипп. Однако, когда через две недели большинство его бледных товарищей по службе вернулись к своим служебным обязанностям, Маккей оставался в своей постели. Еще через неделю ему позвонил полковник Эш. Выслушав жалобы майора, начальник отдела предложил ему:
- Может, все-таки в госпиталь ляжешь, Камерон?
- Пожалуй, это хорошая идея, - ответил Маккей.
На следующий день на столе у полковника лежал рапорт военного врача. На нем стоял штамп "Секретно".
- Он знает? - спросил Эш, принесшего рапорт заместителя.
- Нет.
- Не говори. Я пойду к руководству. Послушаю, что скажет по этому поводу босс.
- Прежде всего, нельзя допустить утечку информации, - сказал седой генерал, выслушав доклад полковника.
- Как это сделать? Через несколько месяцев он будет неузнаваем. Это будет такой позор для всего отдела, что над нами будут смеяться и вечно пьяные моряки, и потные пехотинцы.
- Превратите его в героя, погибшего от рук подлых русских. Пусть все думают, что Москва не простила ему потерю бомбардировщиков.
- Я могу считать, что Вы даете мне санкцию на решение Маккеевской проблемы любыми средствами?
- Я тебе уже всё сказал.
После десяти дней проведенных в военном госпитале Камерону стало значительно легче. Сотни выпитых таблеток временно вернули ему силы. Он ехал в машине жены, прислонив голову к боковому стеклу, и смотрел на декорации украсившие дома. Супруга вела машину и непрестанно говорила о каких-то пустяках. О том, как она отпраздновала без него День Благодарения. О том, какая прекрасная была индюшка у соседки, и как подросли её дети. О том, что пора украшать рождественскими гирляндами крышу их дома, потому что все соседи уже это сделали.
- До Рождества ещё месяц, - сказал ей Камерон.
- Ну и что? Все уже выставили перед домами Санта-Клаусов, и оленей с санями.
Камерон решил не спорить с супругой. Не взирая на слабость он чувствовал себя именинником. Секретным приказом он был награжден орденом "Серебреная звезда" и представлен к внеочередному воинскому званию. Об этом ему сообщил полковник Эш, когда навестил Камерона в госпитальной палате. Медаль ему должны вручить на следующей неделе. Звание подполковника присвоят не позднее Рождества. Жена повернула на асфальтированную дорожку перед их домом, и он увидел свой любимый "Бьюик". На улице. Перед дверью гаража.
- Почему моя машина не в гараже? - недовольно спросил он супругу.
- Я заметила маленькую лужицу масла под двигателем и решила, что пусть оно лучше на черный асфальт капает, чем на белый цементный пол в гараже. Ты покажи машину своему механику. Пусть починят. Я с трудом оттерла пятно в гараже.
- Хорошо. Завтра же покажу. Только ты должна понять, что с асфальта моторное масло оттереть будет еще труднее.
Хорошо выспавшись в родной кровати, Камерон позавтракал и собрался ехать в "Бьюик -сервис" к автомеханику. Он поцеловал на пороге дома супругу и с удовольствием уселся в кожаное кресло своей машины. За месяц нахождения в России ему до смерти надоели первобытные "Жигули" и доисторические "Москвичи". "Только Америка может производить настоящие автомобили", - он всунул ключ в замок зажигания и повернул его.
Джулия Маккей проводив мужа до порога, вернулась на кухню и собиралась поставить грязную посуду в посудомоечную машину. Она стояла перед окном с тарелками в руках, когда мощный взрыв разнес "Бьюик". Взрывная волна откинула её назад, она ударилась спиной и головой о холодильник, и потеряла сознание. Грудь, лицо и шея женщины кровоточили. Осколки кухонного окна задели артерию, и кровь струилась по плечу, затекая под махровый халат. На дорожке перед гаражом догорали обломки дорогой машины. Пожарная команда с сиреной подлетела к дому и крепкие ребята в брезентовых робах быстро потушили отдельные очаги пламени. Закончив с огнем, пожарники осторожно вынули из "Бьюика" обгорелое тело Камерона и направились к входным дверям дома семьи Маккей.
Маленькая брюнетка сидела у холодильника. Раны, полученные ею во время взрыва, нельзя было назвать смертельными, и если бы кто-то из пожарников догадался сразу войти в дом, её удалось бы спасти. Джулия скончалась не приходя в сознание от потери крови.
На торжественных похоронах Камерона и его жены, сотрудники разведки сказали много хороших слов о безвременно погибшем товарище. Свернутый в треугольник звездно-полосатый флаг, вместе с "Серебряной звездой", полковник Эш передал матери Камерона. Когда темно-коричневые гробы с телами супругов опускали в могилу сослуживцы разведчика поклялись перед родителями обоих супругов отомстить проклятым русским. Морские пехотинцы несколько раз выстрелили из автоматических винтовок в небо, и церемония похорон была завершена.
Игорь Попов весь ноябрь не летал. Не летал не только он один. Весь полк заправщиков был прочно прибит к бетонной стоянке приказом на запрещение плановых полетов над территорией Украины. Приказ был подписан командующим восьмой воздушной армии генерал-полковником Трофимовым. Летчики в недоумении пожимали плечами обсуждая этот приказ. Всем он казался не совсем законным. Однако, организовать плановые полеты своим решением руководство полка боялось.
Попов ходил в наряды. То дежурным по караулам, то начальником патруля, то дежурным по полку. Игорю это очень надоело, но он терпеливо ждал первого декабря. За свою инициативу с письмом, адресованным будущему президенту, Попов ожидал повышения в должности. О том, что дивизия не летит в Россию, всем давно уже было известно. И о том, что Попов с Петровой приложил к этому свои руки, знали тоже все.
"К двадцати восьми годам майором стану", лежа мечтал на диване Игорь, вернувшись в квартиру Петровой после очередного наряда. "Не хуже чем Гагарин. Жаль, что с мечтой о космонавтике придется расстаться. Украине свои космодромы строить негде. Но зато служебный рост мне теперь обеспечен". Спать не хотелось. Игорь выспался на гарнизонной гауптвахте. Дежурство по караулам прошло спокойно. Из школы вернулась Людмилина дочь.
- Не сипишь? - спросила она, заглянув в комнату.
- Нет.
- В караулке выспался?
- Да.
Светка переоделась в коридоре и зашла в комнату. Пояс её домашнего халата был не завязан. Она лишь застегнула три пуговицы из пяти и придерживала руками длинные полы бордового велюра. На её лице красовалась нескромная улыбка.
- Можно я к тебе. На улице холодина собачья. Я пока со школы добежала вся продрогла.
- Давай, - ответил Игорь и пододвинулся на диване.
Света запрыгнула к нему под одеяло. Попов подложил ей свою руку под голову, и она как продрогший котенок прижалась к нему всем телом. Игорь слышал как бешено колотиться её тело. Вскоре волнение девочки передалось и на него.
- Послушай, как бьется мое сердце, - сказала Света и прижала его руку к своей левой груди.
Коснувшись упругой девичьей груди, Игорь отдернул кисть назад.
- Ты что, сисю в руке никогда не держал? - рассмеялась Светка. - Или ты только большие любишь, как у моей мамы?
Лицо Попова покраснело. В висках застучала кровь.
- Ах, ты так? - он рванул на Светлане халат.
Верхняя и средняя пуговицы улетели через его плечо и шлепнулись на ковер посреди комнаты. Нижнюю пуговицу девочка расстегивала сама, а Игорь ладонями мял её груди. Когда он скользнул внутрь, Света негромко вскрикнула, но вскоре неприятное ощущение прошло, и она задвигала бедрами, стараясь попасть в один ритм с Поповым.
Падчерица и отчим так увлеклись друг другом, что не заметили как пролетели два часа и с работы вернулась Петрова. Люда стояла в коридоре и через проем отсутствующей двери, в отражении зеркала вставленного в сервант, наблюдала, как под её сожителем извивается какая-то шлюха. Когда она поняла, что под Поповым стонет её родная дочь, в глазах Людмилы померк свет. Она уронила на пол сумку с продуктами и влетела в комнату. Петрова схватила Игоря за волосы на затылке и дернула на себя. Попов распрямился над Светой и тут же получил сильный удар кулаком в ухо. Он рухнул с дивана на пол, попробовал подняться, но Петрова опрокинула его на ковер ударом ноги в лицо. Люда кинулась на него и попыталась ударить Игоря в пах. Петров перевернулся на живот, подогнул под себя ноги, и опередил Люду. Петрова осела на пол, больно ударив свой мясистый зад. Снизу в потолок застучали соседи. Петрова драться больше не собиралась. Она сидела на полу и рыдала.
- Я тебе этого не прощу, - закричала она. - Собирай вещи и уматывай из моей квартиры.
Светка подхватила с пола свой халат и исчезла в ванной комнате.
- Можешь сушить сухари. Я тебя посажу лет на десять за изнасилование несовершеннолетней.
- Я её не насиловал. Она сама ко мне полезла, - вяло ответил Игорь.
- Врешь, - донеслось из кухни. - Я тебе только за грудь подержать предложила. А дальше ты меня уже ни о чем не спрашивал.
- Я никуда из квартиры не уйду. Во всяком случае до того, пока не докажу тебе, что она отдалась мне добровольно.
- Ах, не уйдешь? Тогда мы уйдем. Светочка, собирайся, мы уходим, а тебя отсюда увезет милиция.
Через пять минут Игорь остался в квартире один. Мать и дочь вышли на лестничную площадку. Они спустились на один пролет вниз и остановились, глядя друг на друга.
- Сучка, - прошипела Петрова и залепила Светке пощечину.
- Как здорово было, - вместо слов оправдания засмеялась Света.
- Делать то, что будем? - спросила мать.
- Только не в милицию. Такого позора мне лично не надо.
- Ты что предлагаешь, простить его, что ли?
- А чё? Ночью пусть с тобой спит, а днем со мной.
- Много хочешь. Мала ещё. Я его прощу лишь одном условии, если ты мне поклянешься, что это больше не повториться.
- Честное пионерское. Я больше не буду, - Светка с серьезным лицом отдала матери пионерский салют.
- Ох, горе ты мое. Ты не будешь. Зато он будет. Ладно пойдем к Лазаревой Наташке. Посидим пару часов. Пусть Игорек наш помучается в ожидании ментов.
"Что же мне теперь делать? Я ведь майором собирался в скором будущем стать. А теперь вроде как на меня арестантскую робу примерять будут". Попову стало себя невыносимо жалко, он опустил глаза в пол и пошел в туалетную комнату. Игорь оперся на раковину руками и посмотрел на себя в зеркало. Сквозь густой туман он увидел красивое улыбающееся лицо двадцатисемилетнего майора, так часто приходящее к нему во снах.
"Что, Игорь, подставили тебя. Так всегда бывает с выдающимися людьми, а ты Попов, без всякого сомнения, парень что надо. Я бы с тобой в разведку пошел. Брось ты их всех, давай ко мне"
- Куда к Вам? - прошептал еле слышно Игорь.
Но лицо в зеркале растворилось и туман улетучился. Игорь почувствовал, что что-то горячее льётся по его ногам. Губы его скривились в усмешке. Он снял мокрые брюки, затем разделся догола и вслух сказал:
- Ну, ничего, сука, я тебе устрою.
Игорь закрыл на задвижку туалетную комнату, открыл зеркальную дверцу шкафчика, висевшего над умывальником, достал оттуда безопасную бритву, которой его жена брила свои ноги, раскрутил её и вынул лезвие "Нева". Остатки засохшей пены вместе с волосами он соскоблил ногтем. Поднял лезвие к тусклой лампочке, удовлетворенно хмыкнул и сел на дно эмалированной ванны. Поежившись от прикосновения к холодному чугуну, он подумал, что не плохо бы наполнить ванную теплой водой, крутанул вентиль с красной точкой в середине, но кран лишь противно зашипел в ответ. Горячую воду отключили ещё летом. Игорь это знал, но забыл.
- Ладно, я к Вам, дорогой Вы мой, и так доберусь, не успею замерзнуть.
Он аккуратно провёл лезвием по венам левой руки, чуть выше запястья. Кровь тоненькими фонтанчиками вырывалась из раны в такт ударам его сердца. Игорь ожидал большего. Оставшись недовольным увиденным, он повторил тоже действие с венами правой руки, затем бросил бритву на коричневый кафельный пол, лег на дно ванны и закрыл глаза.
Люда сидела на кухне в квартире своей соседки и курила сигарету. Она глубоко затянулась дымом и не успела стряхнуть пепел в цветочный горшок, стоявший на подоконнике. Тонкая серая колбаска сгоревшего табака упала ей на капроновый чулок и прожгла дырку.
- Твою мать, - сказала Людмила. - Только вчера купила новые колготы и, на тебе, на них новая дыра. Пойду, переоденусь, а то Попов выступать будет, что с дырками хожу, его позорю.
Наташка рассмеялась и сказала:
- Нашла кого бояться. Да ты его с одного удара положишь.
- Не, он если очень злой или пьяный, тоже врезать не слабо может. Я, когда квартиру получила, два года назад, вещи его, из общаги к себе перетащила, втихаря, так он меня так отдубасил, что думала концы отдам. Психанул, в общагу вернулся, а через неделю воздержания пришел прощения просить. Я его простила, но только при условии, что переедет ко мне навсегда. Сейчас опять поссорились, но я его опять прощу, - сказала Люда, надела тапочки и пошла в свою квартиру.
В коридоре на вешалке висели вещи Игоря. "Значит, он никуда не ушел. Но почему так тихо в квартире? На диване его нет". Быстро переодев колготы, она вошла в кухню. Но Игоря не было и там.
- Ты что, опять на унитазе газеты читаешь? - спросила она раздраженно.
Ответа не последовало. Она с силой толкнула дверь ванной комнаты, но та была заперта изнутри.
- Чего молчишь, уснул что ли? - теряя терпение, громко спросила она.
Вернувшись на кухню Люда, поставила у стены табурет и, забравшись на него, заглянула в ванную.
Того, кто придумал соединять в однокомнатных квартирах туалет с ванной, в наказание за это нужно было бы на всю жизнь поселить в такой квартире, но тот, кто додумался соединить кухню с ванной крохотным окошком под потолком, заслуживает лучшей участи. Люда не смогла увидеть всего Игоря, но ей было достаточно и того, что попало в её поле зрения. Правая рука Попова лежала на краю ванны и из неё на пол капала кровь. Если бы эту картину увидел художник, то наверняка появился бы второй вариант "Марата в ванной". Людмилу же эта картина превратила в неистового носорога, который, с налитыми кровью глазами, несется по саванне, сметая всё на своем пути. Она спрыгнула с табуретки и с разбегу ударила плечом в дверь ванной комнаты. Если бы дверь открывалась наружу, то Попов бы приказал своим сослуживцам долго жить. Но дверь открывалась внутрь ванной. Стокилограммовая Людмила не только превратила в щепки жалкую задвижку, но и сорвала дверь с верхней петли. Падая, дверь ударилась в шкафчик над раковиной, и зеркало покрылось паутиной трещин. Появившееся на мгновение знакомое миллионам людей, искаженное разбитым зеркалом лицо, криво усмехнулось и исчезло навсегда.
А машинистка секретной библиотеки Петрова обхватила Игоря за грудь и, с криком штангиста - тяжеловеса поднимающего рекордный вес, вырвала его из ванны.
29 ноября 1991года. Белая Церковь
Генерал Герасимов лежал в своей служебной квартире и смотрел в потолок. Ему не хотелось ни спать, ни читать, ни смотреть телевизор. У него не было желания напиться или поиграть в преферанс с друзьями, он не хотел даже летать. Он непрерывно думал о Вере. Девушка исчезла и у Александра Ивановича пропал вкус к жизни. Мелодично зазвенел звонок входной двери. Генерал не ждал гостей, но и не удивился, увидев на пороге своей квартиры оперуполномоченного КГБ по тыловой воинской части.
- Заходи, - вместо приветствия сказал Герасимов капитану.
мЕ МЮЬКХ, ВРН ХЯЙЮКХ? бНЯОНКЭГСИРЕЯЭ ОНХЯЙНЛ: