Глава десятая Хромоментализм 5 страница

Каждая мозговая извилина или френологический орган имеет свой малый полюс.

4. Направление поляризации человеческого организма, Фарадей утверждает, что человек диамагнетичен. Иными словами, если человеческое тело поместить между полюсами большого подковообразного магнита, то оно расположится не вдоль магнитного меридиана, то есть головой к одному полюсу и ногами к другому, а под прямым углом, то есть вдоль магнитного экватора. Это доказывает, что сквозь тело проходят наиболее мощные силы, и полностью согласуется с опытом Рейхенбаха и моим собственным, свидетельствующим, что перед и правая сторона тела позитивны, а спина и левая сторона негативны. По мнению Шервуда, силовые линии в человеческом теле проходят между головой и ногами. Существование таких линий не подлежит сомнениям, но гораздо большей силой отличаются, по-видимому, пересекающие линии, совершенно четко обозначенные противоположными цветовыми полюсами. Мы уже знаем, что в нижней части затылка происходит обратное перемещение токов, преобладающих в передней части головы, при котором негативные потоки поступают справа и выходят слева. Это может быть обусловлено тем фактом, что правое и левое полушария перекрещиваются в области пирамидальных тел (corpora pyramidalia), отчасти передавая их влияния на мозжечок. Ноги можно сравнить с подковообразным магнитом, позитивный полюс которого расположен в правой ноге; а руки — с другим магнитом с позитивным полюсом в правой руке: пальцы же рук и ног представляют собой целый ряд малых магнитов. Итак, человеческое тело в целом диамагнетично, но отдельные его части суть магниты. Тот факт, что сердце расположено слева, возможно, повлиял на красное термальное свечение левой стороны и тяготение холодных электрических цветов к правой. В силу поляризации всех этих телесных магнитов многим людям с обостренной чувствительностью бывает трудно даже скрестить ноги или руки, не вызвав возмущений в привычном раскладе сил и неприятных для себя ощущений. Рейхенбах утверждает, что у венского физика г-на Шуха начинается головная боль, едва он на несколько минут сложит вместе руки, иные же бывают настолько слабы и чувствительны, что скрещение рук и ног вызывает у них судороги.

5. Мышечные функции. Физиологи весьма озадачены тем фактом, что двигательные нервы, воздействующие на мускулатуру, и сенсорные нервы, переносящие витальные эфиры к головному мозгу, состоят из одного и того же исходного материала. Этому дает объяснение эфирно-атомарный закон, доказывающий, что один и тот же материал способен проводить как термальные, так и электрические энергии, а также одну и ту же разновидность энергии в обоих направлениях. Поскольку же нервы суть, всего лишь проводники, соединяющие различные полюса батареи, основные проходящие по ним сигналы зависят не от проводников, а от элементов изарядов на полюсах. Так, если силы умственной деятельности передней части головного мозга, где преобладают моторные нервы, решат сомкнуть пальцы, то, вызвав взрывную реакцию на полюсах, они могут мгновенно направить электрический импульс по двигательным нервам, соединенным со сгибательными мышцами, тем самым заставляя мышцы сократиться и согнуть пальцы. Почему же импульс сокращает мышцы? Потому что это электричество, причем не грубое, но витальное электричество, ибо каждая градация электричества по природе своей вызывает сокращения. Для усиления этой электрической реакции все мышцы снабжены слизистой и серозной оболочками, причем в первой преобладают щелочные соединения, во второй — кислотные, и обе действуют как разноименные пластины гальванической батареи, в которой кровь выступает проводящей жидкостью. В то же время головной мозг направляет термальную энергию вниз, к разгибательным мышцам на противоположной стороне пальцев, которые, само собой, заставляют их распрямиться, поскольку всякое термальное воздействие вызывает расширение. Этот вопрос будет более детально рассмотрен в будущем сочинении о человеческом развитии.

XVII. Процессы умственной деятельности

1. Мышление и ощущения. Мы уже знаем, что мысли, эмоции я т.д. значительно ускоряют движение мозговых эфиров, причем мысли издают голубое свечение, любовь — красное и т.д. Ни в коей мере не означая доступность мыслей зрительному восприятию, это все же доказывает, что можно видеть пробужденное мыслительными процессами движение грубых эфиров и что никакая умственная деятельность невозможна без движения, иначе говоря, без некоего активного инструмента. Ясновидец доктора Шервуда видел струи света, сходящиеся в процессе мышления к большому центральному полюсу головного мозга и расходящиеся от него, а также взаимосвязанные друг с другом линии. Окружающий мир излучает свой свет — в том числе цвета, формы, размеры и движения — в мозг через глаза; свои голоса и звуки — через уши; а многие тонкие энергии — непосредственно в мозг. Можно предположить, что эти импульсы поступают к центральному полюсу и оттуда отражаются во все сектора мозга, чтобы каждое из физических чувств восприняло их и вынесло соответствующий вердикт. Скажем, найден красивый камешек. Его образ попадает прежде всего на сетчатку, где преобразуется и передается в центральный полюс, после чего отражается в различные органы или серые извилины внешней мозговой оболочки, чтобы те приняли на его счет свое решение. К примеру, форма дает оценку его внешнему виду, цвет определяет его цвета и оттенки, стяжательство выясняет степень его ценности, идеальность изучает его красоту, сравнение сопоставляет его с другими аналогичными веществами, причинность выясняет его происхождение, законы формирования и т.д., доброта задается вопросом, сколько добра можно сделать с его помощью. И так тонкие эфиры, словно эхо, мечутся между центром и окружностью, запечатлевая все это на внутренних скрижалях мозга, подобно отпечаткам на парижском гипсе. Достаточно хорошо известно, что эта игра ментальных сил вызывает соответствующую реакцию всего организма, и здесь нет нужды в иллюстрациях. К тому же физиология наглядно показывает, как нервные волокна проходят сквозь продолговатый мозг и далее в сердце, легкие, желудок и все прочие внутренние органы, производя, в зависимости от характера передаваемых энергий то оживляющий, то подавляющий эффект. У людей импульсивного нрава нижняя и затылочная часть мозга нередко бывает в таком разгоряченном и даже болезненном состоянии, что захватывает излучением своих эфиров переднюю и верхнюю часть, при малейшем возбуждении заглушая и пересиливая голоса разума и совести. Никакими сильнодействующими средствами этого не излечить, и речь здесь должна идти, прежде всего, об устранении причин нездоровья. Нам нужны не столько тюрьмы, сколько учреждения, сочетающие в себе черты исправительного дома, больницы и школы, так как больной разум надлежит лечить с тем же тщанием, что и больное тело, если мы хотим спасти этот мир. Иначе говоря, неизменным спутником больного разума является больное тело или физические недостатки, ибо без содействия физического мозга и психической ауры как негативных инструментов у нас в этой жизни не может быть ни мыслей, ни устремлений, ни даже вдохновения.

2. Психометрия, в буквальном значении измерение души, — это термин, введенный доктором Дж. Р. Бьюкененом примерно треть столетия назад. Этим признается факт, что всякое тело испускает ему одному присущее излучение на все окружающие предметы, так что люди, обладающие сенситивными способностями, могут описать его во всех подробностях. Так, профессор Дентон рассказывает о двух женщинах, которые, взяв в руки камешек, подобранный на руинах Помпеи, увидели извержение в языках пламени и дыма и были сильно напуганы исходившим от него чувством ужаса и смятения. При этом сам предмет был накрыт бумагой, а женщины не имели ни малейшего представления о его происхождении. На своих лекциях для профессиональных медиков доктор Бьюкенен неоднократно демонстрировал, как лекарство, которое больной держит в руке, вызывает у него те же симптомы, как если бы оно было принято внутрь, только в более мят кой форме. Во многих городах ему удавалось находить людей с достаточно развитой чувствительностью, которые умели охарактеризовать человека на основании принадлежащей ему вещи, особенно собственноручного письма. Вот что пишет о ясновидце Брауне в «Цинциннати Газетт» Бэйярд Тейлор, знаменитый американский путешественник с огромным опытом жизненных наблюдений: «Г-н Браун проводит в Чикеринг Холле сеансы чтения мыслей. Это не что иное, как яркий пример природного ясновидения — свойства, которое в большей или меньшей степени присуще как минимум одной десятой части цивилизованного человечества. Но философы-материалисты склоняются к тому, чтобы дать чисто материалистическое объяснение этому явлению. Любопытно, как далеко они способны зайти, лишь бы не признавать существования духовного чувства. Самое свежее объяснение гласит, будто г-н Браун читает мимику, то есть по лицевым мускулам определяет конкретную мысль, имя или объект помыслов того или иного человека, выдавая все это за чтение мыслей. Это весьма похоже на придумывание чуда с целью объяснения природного явления. Я не вижу ничего экстраординарного или даже необычного во всем, что делает г-н Браун. Просто у него чувство, присущее многим десяткам тысяч людей, более обострено и развито. Я знаю одного художника, который, держа с завязанными глазами запечатанное в конверте письмо, способен почти немедленно описать характер его автора. Однажды ему, таким образом, подали его собственное письмо, результатом чего было столь поразительное неосознанное раскрытие самого себя, собственных слабостей и недостатков, что экспериментатор поспешно убрал письмо, почувствовав, что поступил скверно». Из наших нью-йоркских газет я вижу, что г-н Браун, выступая в Чикеринг Холле на Пятой Авеню, недавно продемонстрировал умение отыскивать любой самым тщательным образом спрятанный предмет, даже не ведя за руку того, кто этот предмет спрятал, и тем самым окончательно выбил почву из-под ног своих недоброжелателей.

Рис. 16. Вертикальный разрез головного мозга.

3. Вертикальный разрез головного мозга. Если на рис. 12 изображен общий план горизонтальных мозговых излучений, то рис. 16 представляет вертикальный срез головного мозга через красно-серые извилины, бело-голубую внутреннюю часть, большой нижний ганглий в глубине третьего желудочка о, мозжечок п с его древом жизни, мозжечковый ганглий 1 и продолговатый мозг a, являющийся верхней оконечностью спинного мозга. Изображенные здесь мозговые извилины представляют функции разума, чувствительности и т.д. и приведены согласно обычному плану, несколько отличному от номенклатуры доктора Бьюкенена: n — влюбчивость или сексуальная любовь; 2 — любовь к потомству; 3 — любовь к родному дому; 4 — концентративность или способность сосредотачивать мысли и силы; 5 — самоуважение; 7 — твердость; 8 — поклонение или религиозные и духовные устремления; 9 — доброта; 10 — гуманность; 11 — сравнение или способность видеть аналогии и т.д.; 12 — эвентуальность или способность отслеживать действия и события; 13 — индивидуальность или способность наблюдать индивидов и сущности; 14 — язык или способность запоминать слова. Увеличенные размеры этого центра, как правило, придают глазам некоторую выпуклость.

Причинность расположена по обе стороны точки 11 или центра сравнения. Итак, мы видим, что все эти полосы расходятся во всех направлениях и соединены с внешним мозгом в соответствии с прекрасным законом единства и разнообразия. Однако существует не меньшее число полос и различных участков мозга, которые невозможно показать в разрезе.

4. Серое и белое мозговое вещество. Вот что пишет о белом мозговом веществе доктор Джон Хьюз Беннетт, член Королевского научного общества: «При тщательном исследовании тонкого среза этого вещества, приготовленного по методу Локхарта Кларка и окрашенного кармином, можно увидеть, что белое вещество взрослого человека сплошь состоит из нервных трубочек, которые становятся все меньше по мере приближения к извилинам серого вещества, где постепенно теряются из виду. Серое вещество вырабатывает энергию или свойства, необходимые для разума, а необходимые для этого условия, очевидно, зависят от молекулярной и клеточной структуры. Белое вещество, в свою очередь, передает импульсы, исходящие из серого вещества и поступающие к нему» («Клинические лекции», стр. 139.).

В приведенных выше блестящих замечаниях ученый доктор явно упустил из виду важнейший фактор, связанный с интеллектуальными процессами, ибо сами по себе серые нервные клетки не способны «вырабатывать энергию, необходимую для разума» или физического ощущения. Весьма ценным подспорьем оказались бы для него следующие суждения из сочинения доктора Шервуда: «В ходе третьего обследования в том же гипнотическом состояния г- н Сандерленд спросил, чем она осязает или где расположено чувство осязания — в коже, плоти или костях. На это она ответила: «Ни там, ни там». — «Чем же вы тогда осязаете?» — «Не знаю». Тогда он взял ее за руку, и уколов палец, спросил, куда направилось ощущение укола. — «По ладони и руке в голову». — «Откуда вы знаете, что именно туда?» — «Потому что я вижу движение вдоль нервов от того полюса на пальце, где был нанесен укол, к головному мозгу». — «Как вы видите движение по нервам?» — «При движении свечение ярче». — «В какую часть мозга направляется ощущение?» — «Я полагаю, в центр мозга». — «Но ведь, вы сами говорили, что магнетические силы движутся по нервам.» — «Да». — «Стало быть, ощущения находятся в этих силах?» — «Да, так оно и есть». Даже эта концепция не вполне точна, так как ощущение не исходит ни от одних лишь магнетических сил, ни от мозговых клеток, но от сочетания тех и других

5. Взаимосвязь между конкретными органами и конкретными ментальными качествами. Ниже приводится фрагмент из лекции профессора Агассиса, совпадающий с точкой зрения многих современных физиологов: «Попытка локализовать ментальные свойства человека и животных и увязать их с высшей организацией отдельных участков мозга завершилась неудачей». Доктор Браун-Секар предполагает, что не существует никаких особых органов, отвечающих за отдельные ментальные свойства так же, как подошву стопы нельзя назвать органом щекотки. Следуя тому же принципу, великолепный черепной свод мыслителя с высоким челом, как у лорда Бэкона или Дэниела Уэбстера, вопреки всякому человеческому опыту будет иметь не больше значения, чем низкий скошенный лоб идиота.

Заявить, что разум, чьей непосредственной обителью является головной мозг, не имеет специальных органов рассудочного мышления, или чувственного восприятия, или любви, или умения считать, равносильно заявлению, что мы можем ходить без помощи ног, видеть без глаз или слышать без ушей.

Такова логика, такова точность наших представителей точных наук. Разумеется, френология — стишком обширная наука, чтобы быть совершенной во всех деталях, и подобно всем прочим разделам человеческого знания, ей не избежать многочисленных недостатков и кажущихся противоречий, пока люди не придут к более широкому пониманию жизненных энергий.

Однако ее фундаментальные принципы и основные детали следует признать непреложными истинами в силу следующих причин: 1) наши ведущие френологи обследовали множество людей и вслепую выдавали совершенно точные характеристики; 2) описанные выше цветовые излучения отражают все разнообразие энергий и свойств различных участков мозга, причем эти цвета в точности совпадают с основными мозговыми характеристиками, которые открыты френологами; 3) все органы чувствительного мозга могут быть заряжены ладонью или другим способом, и субъект, не подозревая об этом заряде, непременно проявит то или иное качество. Мы уже видели, как одним прикосновением к центру питания женщина была доведена до припадка голодного безумия, после чего сотрясалась в приступах неудержимого хохота, едва был задет ее центр веселости, и как доктор Бьюкенен в присутствии поэта Брайанта и других по своему желанию вызывал у людей любые ментальные проявления, заряжая различные участки мозга.

Доктор Эшбернер вызывал неуправляемые порывы страстей даже у находящихся под гипнозом женщин, прикасаясь к центру влюбчивости острым (теплым) концом кристалла, и мгновенно изменял полярность эмоций прикосновением тупого (электрического) конца. Однажды, введя молодого человека в магнетическое состояние, я приложил ладонь к его центру религиозности и духовности. Он тотчас издал экстатическое восклицание, завершив его долгим «О!». Ему открылись видения высочайшего и невыразимого блаженства, но вскоре его дух настолько отрешился от тела, что он начал погружаться в похожий на смерть ступор. Я немедля убрал ладонь и вывел его из ступора, делая пассы вверх и в стороны. Несколько лет назад покойный доктор Эллиотсон огласил на собрании Лондонского френологического общества рассказ некоей молодой женщины, совершенно несведущей во френологии, которая, находясь под гипнозом, указала на различные участки головного мозга, в которых она испытывала гнев (разрушительность), хранила тайну (таинственность), чувствовала голод (питание) и т.д.

Ниже мною приводятся выдержки из этого рассказа: «При возбуждении мною ее органа мелодии она сказала: «Мне стало так весело, я словно слышу чье-то пение». Я попросил ее спеть. Она упорно отнекивалась, до тех пор пока я не возбудил ее центр «самоуважения», после чего сказала: «Я попробую», и запела какую-то песенку. Когда был активизирован ее орган цвета (примерно посередине над обеими бровями), она оживленно воскликнула: «О! О! Я вижу зеленый, желтый, пурпурный и т.д. Какое великолепие красок!» Когда ей не удавалось определить отличительные черты какого-либо предмета, я воздействовал на центр индивидуальности, и она тотчас описывала его во всех деталях. При возбуждении органа остроумия или веселости ее одолевал неудержимый приступ хохота, и она с трудом выкрикивала: «Я умру от смеха!». При возбуждении органа разрушительности весь ее облик и интонации постепенно претерпевали разительные перемены; «молоко человеческой доброты» постепенно преображалось в желчь и яд; она сопела, хмурилась, угрожала, скандалила, сжимала кулаки и под конец пришла в крайнюю ярость. Решив, что дело зашло слишком далеко, я легонько дунул на этот орган».* (Легкое дуновение отличается электрическим и успокаивающим характером, тогда как постепенный выдох оказывает согревающее воздействие.)

В свете этих и многих других фактов физиологического и психологического характера, которые в данной книге привести невозможно, аргументы в пользу этой науки выглядят весьма убедительными и обоснованными, и ею открывается подлинная наука о человеке и обозначается путь, по которому должно следовать общечеловеческое развитие. В ней сокрыт чудесный ключ ко всем идиосинкразиям и психозам человечества, ибо совершенно очевидно, что когда какой- нибудь френальный или отвечающий ему внутренний орган приходит в чрезмерное возбуждение или заболевает, то за этим немедля следует чрезмерная активность порожденных им ментальных сил, что представляет собой ту или иную степень безумия. Размагничивание органов переднего мозга путем отвода токов приводит к развитию временной идиотии. Если же аналогичным образом задеваются другие участки мозга, то мышление обретает странную извращенность. Доктор Шервуд и преподобный Ла Рой Сандерленд были свидетелями случая с одной загипнотизированной женщиной в Нью-Йорке, которая, когда у нее зарядили центр мелодии и совершали обратные пассы над центром языка, стала напевать какую-то песенку, но без слов, и даже забыла свое имя. Однако, когда был заряжен язык и размагничена мелодия, она вспомнила слова, начисто позабыв мелодию. Когда же была размагничена эвентуальность, она забыла все на свете, даже собственный возраст.

XVIII. Орган высшего видения

1. К настоящему времени для большинства здравомыслящих людей должно стать вполне очевидным, что одические и психические цвета и объекты можно увидеть с помощью иного дара, чем обычное внешнее зрение, причем их носителем выступает градация света, совершенно отличная от той, что освещает окружающий нас мир. Следующая же хорошо усвоенная мысль поможет избежать многих неприятностей и ошибок: ни одна разновидность зрения не может осуществиться без своего ока или без света, отвечающего этому оку. Из главы I мы узнали, что единство законов везде и повсюду столь совершенно, что мы с полной уверенностью можем судить о неизвестном через известное, на чем и основано это наше правило.

Различные авторы неизменно утверждают, что знаменитая провидица из Преворста видела собственным надчревьем, а доктор Грегори из Эдинбурга пишет, что «ясновидцы иногда видят эпигастрием, теменем, затылком, пальцами рук и даже ног». Безусловной истиной является то, что все эти крупные световые центры, насквозь пронизанные нервами, выступают в роли окон, пропускающих высший свет и проводящих его к внутреннему мозговому видению, но было бы бесполезной тратой живой материи обзаводиться глазами чуть ли не во всех частях тела, где требуются гораздо более важные органы. Скажем, если я наблюдаю луну в 20-футовый телескоп, то собственно акт зрения происходит не на другом конце телескопа, куда поступает свет, но в 20 футах от него, где находятся мои глаза.

2. Но где же расположены эти внутренние глаза? И если человек наделен высшим внутренним оком, то он, естественно, должен обладать таким же внутренним слухом во всех прочих частях тела. Не логичное ли это следствие из подобной посылки? Разве сами мы не убедились в существовании внутри вселенной другого, еще более величественного мироздания, и разве не говорил св. Павел о «телах земных» и «телах небесных» (I Коринф. 15:40)? И не доводилось ли многим из нас осознавать присутствие своего второго «я», способного иногда взглянуть со стороны на внешнее тело? Выдающийся английский электрик Варлей однажды сумел это сделать, и теория существования «дублей», хорошо известных в Германии под названием «Doppelgangers», служит дополнительным тому доводом.

Я и сам встречал в жизни несколько человек, способных временами взглянуть на собственное спокойно лежащее тело со стороны и, случалось, не без труда возвращавшихся обратно. С телом их соединяли блестящие жизненные нити, и иногда им удавалось видеть неописуемое сияние сокровенного духовного мира. Доктор Кливленд из Провиденса в своем переводе Делюза приводит рассказ плотника, упавшего на землю со строительных лесов: «Едва я грянулся оземь, — говорит он, — как тут же вскочил на ноги как бы в новом теле и оказался в толпе зевак, глазевших на мое старое тело. Я видел, как они пытались привести его в чувство. После нескольких безуспешных попыток вернуться в тело мне, наконец, удалось вернуться».

Не вселяет ли надежду эта замечательная идея, не залог ли это бессмертной жизни и более прекрасного существования для тех, кто прекрасен душой? Наша внешняя оболочка легко поддается разрушению, истачивается болезнями, а со смертью и вовсе разлагается. Но внутреннее тело, будучи тоньше самого света и любых известных эфиров и лишенное распадающихся элементов, непременно продолжает жить. Материалисты утверждают, что мышление и ментальность абсолютно невозможны без орудия мышления, то есть мозга. Что ж, я не отвергаю их утверждения. Здесь материален по своей природе не только мозг, но и все тело, хотя и весьма утонченной материальностью, однако где-то за ними должен быть сам животворящий дух. Так что наши духовные очи, будучи сокрыты несколько глубже, расположены примерно там же, где глаза внешние, и то же относится к другим органам. Этим объясняется и тот факт, что многие люди с ампутированной рукой или ногой продолжают временами ощущать боль в пальцах ноги или руки, грубый аналог которой давно отсутствует.

3. Профессор физики Берлинского университета и один из виднейших европейских ученых Г. Гельмгольц является отличным примером того, насколько слабым в философии может иногда быть выдающийся ученый. Вот что говорит он в лекции, прочитанной во Франкфурте и Гейдельберге: «Мы знаем, что никакое воздействие на любую часть тела, кроме глаз и глазных нервов, не способно произвести ощущения света. Мы можем позволить себе не верить голословным рассказам сомнамбул, служащим единственным доводом в пользу этого утверждения». Еще бы! Ученый профессор может позволить себе не верить ни в существование Рейна, ни в любой другой непреложный факт природы, какой ему угодно; но до той поры, пока эта река существует и катит свои воды к морю, подобное неверие будет неразумно. Попытайся он прогуляться по ее руслу в убеждении, что воды в нем нет, и его жизнь подверглась бы серьезной опасности. Однако именно это он и делает, игнорируя существование тонких жизненных сил, имеющих столь огромное значение для всей науки. Вот что он говорит дальше, убеждая нас в том, что зашел на весьма опасный путь: «Но с другой стороны, вызывать ощущение света в глазах может не только сам свет, но и любой другой вид энергии, способный раздражать зрительный нерв. Проходящие через глаз слабейшие электрические токи порождают световые вспышки. Удар или даже легкое надавливание на глазное яблоко создает ощущение света в темном помещении, а при благоприятных обстоятельствах может оказаться довольно сильным. Во всяком случае, в таких ситуациях нет и речи о малейшей искре настоящего света». Если бы профессор Гельмгольц хорошенько ознакомился с грудами Рейхенбаха, написанными на его родном языке, он бы узнал о сотнях случаев, когда сенситивы видели одический свет под воздействием электричества, трения и т.д. с языками пламени, вспышками и дымом как вполне реальную сущность, столь же реальную, как свет солнца.

Тот факт, что у многих людей можно стимулировать видение этого света и игры цветов путем подведения к глазам электрического тока или надавливания, не должен приводить его к отрицанию всякого светового восприятия на земле в его объективных фазах, в чем мы вскоре убедимся, но должно привести его к пониманию того, что света гораздо больше, чем ему первоначально казалось, ибо аналогичные эффекты порождаются аналогичными причинами. Далее он утверждает, что «совершенное и полнейшее несходство между нашими чувственными восприятиями, то есть зрительными, слуховыми, вкусовыми, обонятельными и осязательными абсолютно не зависит, как мы видим, от характера внешнего объекта, но исключительно от центральных нервных связей, на которые осуществляется то или иное воздействие. Эти элементарные ощущения цвета могут вызываться лишь искусственной подготовкой данного органа, то есть, по сути, они существуют лишь как субъективные ощущения».

Если все эти ощущения «абсолютно не зависят от характера внешнего объекта», тогда роза ничем не отличается по запаху от куска падали, перец и сахар одинаковы на вкус, и нет никакой разницы между синим и красным цветом. Если бы профессор изучал законы тонких сил, он и сам пришел бы к открытию законов химического сродства, например, между красным светом и воспринимающими его в процессе ощущения нервными волокнами, или совершенно иных химических процессов между синим светом и нервными волокнами, и так со всеми прочими цветами. Он бы также с непреложной ясностью понял, что поскольку действие равно противодействию, то объект, воздействующий на нервы сетчатки, столь же важен для ее нервов, как и сами эти нервы важны для объекта; иначе говоря, нервы органов чувств точно так же зависят от характера объекта, как и сам объект зависит от них.

Его теория, делая ощущение всем, а объект — ничем, склоняется к той самой системе идеализма, которая сводит на нет окружающий объективный мир, возводя человеческое сознание в категорию всеобъемлющей сущности. Но мы вскоре сами увидим, как он заблуждался, заявляя, что его взгляды «четко изложены в трудах Локка и Гербарта и полностью согласуются с философией Канта». Давно пришла пора отложить все эти спекулятивные философские системы на дальнюю полку, заменив их системой, основанной на природе, и помочь науке выбраться с философских задворок. Иные соображения по этим вопросам можно найти в главе второй. Я лишь добавлю, что, идя на поводу у этих принципов, я никогда бы не открыл ни законов функционирования атомов, ни законов химического сродства цветов, ни их терапевтических или иных свойств, да и великого множества других вещей. Ведь если бы я верил, что сила или восприятие силы «ни в коей мере не зависит от природы внешних объектов», но всего лишь от чего-то присущего самому разуму, я бы смотрел на вещи лишь с одной стороны, а это наилучший способ не узнать правильно ни одной. Многие наши ученые, в том числе и сам Гельмгольц, гораздо сильнее в практике, чем в теории, так что, несмотря на многие недостатки, мир обязан их открытиям немалым числом великих достижений.

4. Да простится мне одна небольшая история, в которой речь как раз идет о таких ученых-идеалистах.

Некий юноша по имени Альфонсо, будучи очарован сладкоголосым резонером по имени Софист, безмерно возлюбил философию.

«Мальчик мой, — изрек однажды в беседе мнимый мудрец, — на свете нет ничего, кроме бессмертного разума, ничего, кроме сознательного эго во всей вселенной, что обладало бы сколько-нибудь реальным или абсолютным существованием. Взгляни в небесные выси. Отсюда они кажутся куполом из голубого сапфира, но стоит подняться вверх на воздушном шаре, и куда только денется вся эта голубизна. Все это чистая иллюзия. В детстве ты был уверен, что радуга прячется за дальней горой, но отправившись вслед за ней, обнаруживал, что все это обман зрения.*

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: