Социальные последствия (эффекты) институализации

Институализация социальных связей, обретение последними свойств института приводит к глубочайшим преобразованиям соци­альной жизни, которая приобретает принципиально иное качество.

Первая группа последствий — очевидные последствия.

• Формирование института образования на месте спорадичес­
ких, спонтанных и, может быть, экспериментальных попыток
передачи знаний приводит к существенному повышению уровня
овладения знаниями, обогащению интеллекта, способностей, лич­
ности, ее самореализации и т.д.

В результате происходит обогащение всей общественной жизни и ускорение общественного развития в целом.

Фактически каждый социальный институт (не только инсти­тут образования), с одной стороны, способствует более качествен­ному, надежному удовлетворению потребностей индивидов, а с другой — ускорению общественного развития. Поэтому чем боль­ше общественных нужд удовлетворяется специально организован­ными институтами, тем более многогранно развито общество, тем оно качественно богаче.

• Чем шире область институализированного, тем больше пред­
сказуемости, устойчивости, упорядоченности в жизни общества
и личности. Расширяется зона, в которой личность свободна от
своеволия, неожиданностей, надежды на «авось». Социальная жизнь
приобретает иное качество, повышается ее организованность.

Не случайно степень развитости общества определяется степе­нью развитости социальных институтов: во-первых, какой тип мотивации (а значит, нормы, критерии, ценности) составляет основу институализированных взаимодействий в данном обще­стве; во-вторых, насколько в данном обществе развита система институализированных систем взаимодействий, насколько широк круг социальных задач, решаемых в рамках специализированных

220

институтов. В-третьих, насколько высок уровень упорядоченнос­
ти тех или иных институциональных взаимодействий, всей систе­
мы институтов данного общества. Это отнюдь не означает, что мы
ратуем за всеобщую институализацию, т.е. нормативную регла­
ментацию всей нашей жизни. Наоборот, по мере развития обще­
ства происходит институализация важнейших сфер, направлений
взаимодействий при одновременном расширении зоны личной
свободы в личных (неколлективных) делах. ы><

Вторая группа последствий — возможно, самые глубокие по­
следствия. >Я<О, i-WJ

Речь идет о тех последствиях, которые порождены прежде все­
го обезличенностью требований к тому, кто претендует на опре­
деленную функцию (или уже выполняет ее). Эти требования об­
лекаются в форму четко фиксированных, однозначно толкуемых
образцов поведения — норм* поддерживаемых санкциями. Благо­
даря последним обезличенность требований приобретает значи­
тельную жесткость, силу осязаемой людьми неумолимости; эф­
фект неодолимости.. ^я; ^J у

Вступающему в социальный институт «на место выбывшего» предъявляется система обез­личенных требований. Фактически каждая раз­межеванная позиция участника институализи­рованных взаимодействий существует как бы независимо от самого участника этих взаимодействий —• индиви­да. Не позиция подстраивается под реального человека, учитывая его возможности, умонастроения; нравы, а наоборот, человек должен быть своеобразным проводником (агентом) деиндивидуа-лизированных нормативных требований, охраняемых санкциями (вспомните пример про участкового врача).

Более того, человек может покинуть эту позицию; позиция же участника социального института существует до тех пор, пока су­ществует этот институт, т.е. в определенной степени «бессмертна». При этом каждая «бессмертная» позиция имеет не менее «бес­смертные» взаимоотношения, взаиморасположения по отношению к смежным позициям: одна позиция (и соответственно, ее пору­ченец — агент) управляет, другая подчиняется. Первая способна управлять многими позициями, но часть позиций неподвластна ей и сама может потребовать от нее подчинения.

Следовательно, социальный институт с этой точки зрения ц-это некая «плата» упорядоченных, предуказывающих позиций, каждая из которых имеет определенные обязывающие взаимоот­ношения с другими позициями, или некая «плата», состоящая из ячеек, каждой из которых предуказано, что делать, как стро­ить отношения с другими ячейками, каковы права, привилегии

221

и обязанности. Иногда вместо «плат» употребляют другую мета­фору — «пчелиные соты». В них еще нет людей, а позиции уже очерчены, права и обязанности предуказаны, алгоритм действий, поведения в главном обозначен.

Эти упорядоченные «бессмертные» позиции в социальном институте, обществе, существующие независимо от конкрет­ных людей, в социологии называются статусами (статусными позициями), а деперсонифицированные требования к поведе­нию того, кто эту позицию занимает, — ролью. (Подробно ста­тусно-ролевая теория личности будет рассмотрена в специаль­ной главе.)

В этом смысле каждый социальный институт представляет со­бой комплекс, систему взаимосвязанных, упорядоченных стату­сов и ролей, одни из которых являются главными для этого ин­ститута «связками ролей», матрицей ролевых взаимоотношений, т.е. неизменным стандартом, предуказывающим характер основ­ных взаимоотношений в данном институте: «родитель — ребе­нок», «учитель — ученик», «собственник — работник», «руково­дитель — подчиненный», «властелин — опекаемый» и т.д.

Итак, социальный институт — это система упорядоченных ста­тусов и ролей, принудительно, неодолимо обеспечивающих само-возобновляемость, регулярность принятого (ожидаемого) харак­тера процесса удовлетворения потребностей людей.

Наш анализ последствий процесса институализации приближа­
ется к кульминации. •''•

Общество представляет собой сложную систему взаимосвязан­ных социальных институтов, т.е. сложную, многоярусную систе­му многих «плат» упорядоченных и предуказывающих позиций, ячеек. Именно благодаря тому, что статусно-ролевые позиции, матрицы ролевых взаимоотношений неизменны, неизменно и об­щество; при изменении же статусно-ролевых позиций изменяется и общество (например, возникновение в настоящее время новых матриц ролевых взаимоотношений обусловило появление долж­ности президента, предпринимателя, наемного работника и др., которых не было в советское время, а исчезновение старых мат­риц способствовало исчезновению,"'например, такого понятия, как Император всея Руси).

Специально подчеркнем следующее. Сами статусно-ролевые по­зиции существуют как независимые от их исполнителей лишь в воображении. Ячейки, пчелиные соты/'«плата» — это не более чем метафора. В реальности же это некое постоянно воспроизводи­мое предуказание, которое реализуется лишь через деятельность людей, предопределяя в главном алгоритм их действий в инсти­тутах. Это аналог того относительно неизменного, что ежечасно,

222

ежеминутно воспроизводится во взаимодействиях участников об­щественной жизни.

Итак, люди, вступающие в социальные институты, вынужде­ны действовать по уже готовому сценарию, так, как положено, предуказанно действовать, являясь как бы проводниками соци­альных позиций и связей.

Из этого можно сделать важнейшие для понимания социаль­ной жизни выводы.

Общество как иерархизированная система ста­тусно-ролевых позиций предстает как нечто не­зависимое от сознания, желаний, предпочтений конкретных людей. Более того, создается впе­чатление, что в ходе функционирования общества воспроизво­дятся логика, порядок вещей, которые имеют предопределенный характер.

Это свойство в науке обозначается термином «объективное», т.е. независимое от сознания. Что же объективно в социальной жизни? Данная проблема привлекла внимание многих социологов. Особый статус она приобрела в марксизме, работах Э. Дюркгейма.

К. Маркс давал двоякое толкование объективного в социаль­ной жизни.

В первом случае речь шла об объективном как вообще незави­симом от сознания, воли людей. Подобное толкование способство­вало утверждению в науке, а потом и в идеологии идеи об объек­тивной необходимости, предопределенности, которая составляет основу общественно-исторического процесса, имеющего предоп­ределенный финал. Яркое выражение это нашло в учении о есте­ственно-исторической необходимости победы пролетарской ре­волюции, победы коммунистического общественного устройства и т.д.

Социология как наука, которая стремится строить свои рас­суждения на фактах (а не на вере в желательное), не может судить о свершившемся, состоявшемся факте с точки зрения его предоп­ределенности.

Подобные умозаключения не могут быть ни обоснованы, ни опровергнуты фактами. Они вне социологии. Это скорее проблема веры, идеала, нежели науки. При этом надо отдавать себе отчет в том, что обоснование некой предопределенности формирует чув­ство фатальной неизбежности определенного хода событий, что порождает массу проблем — от чрезмерной уверенности идеоло­гов в правоте своей идеи (например, всемирной победы комму­низма), обусловливающей тотальную жестокость в достижении своей цели, до социальной пассивности, иждивенчества личнос­ти, которая ждет, куда «привезет ее поезд истории».

223

Современная социология в основном едина в отрицании по­пыток рассматривать поведение человека как результат воздей­ствия неких сил, которые действуют как бы «за спинами» людей, сил, которые индивиды и не контролируют, и не понимают.

Социолог анализирует мотивы, поступки людей, их ресурсы (возможности) достижения поставленных целей, степень поддерж­ки этих идей другими людьми и т.д. Лишь призвав на помощь фантазию, мы можем вообразить, что обществом управляет некий демон, раскручивающий Землю по определенной траектории, в которую оказываются вовлеченными помимо своей воли люди.

М. Вебер аргументированно критиковал своеобразный миф о так называемой объективной необходимости, составляющей ос­нову естественно-исторического процесса и предопределяющей дей­ствия человека*.

Во втором случае К. Маркс рассматривает объективное как не­зависимое от данного человека, данного поколения людей: каждое новое поколение вынуждено осуществлять свою деятельность в условиях, уже созданных предыдущими поколениями**. «Люди сами делают свою историю, — отмечает К. Маркс, — но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого. Традиции всех мертвых поколений тяготеют... над умами живых...»***.

Подобного рода объективное — это объективность социальных порядков, практик, сотворенных самими людьми, но обретших свойство институализированно-укорененного, являющихся дан­ностью, которая противостоит новым поколениям.

Понимание общества, институализированных форм коллектив­ной жизни как независимого, объективного от людей — один из центральных постулатов Э. Дюркгейма, утверждавшего, что так называемые социальные факты — это «категория фактов, отли­чающихся весьма специфическими свойствами; ее составляют спо­собы мышления, деятельности и чувствования, находящиеся вне индивида и наделенные принудительной силой, вследствие кото­рой они ему навязываются»****.

Итак, благодаря статусно-ролевым деиндивидуализированным пре­дуказаниям, подкрепленным санкциями, в ходе воспроизводства ин­ституализированных связей в социальной жизни возникает эффект независимого от сознания данной личности, данного поколения лю­дей, предопределяющего логику их действий, предпочтений.

* См.: Вебер М. Избранные произведения, с. 464—486.

** См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3, с. 44. •

*** Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8, с. 119. Z

**** Дюркгейм Э. О разделении общественного труда, с. 413.

Процесс приобретения институализацией эффекта объектив­ного был проанализирован П. Бергером и Т. Луманом: «Пока за­рождающиеся институты только создаются и поддерживаются лишь во взаимодействии А и В, их объективность остается незначитель­ной, легко изменяемой, почти игровой... доступной для обдуман­ного вмешательства со стороны А и В... Все это меняется в про­цессе передачи новому поколению... Эти образования становятся теперь историческими институтами. С приобретением историчнос­ти этим образованиям требуется совершенно иное качество, ка­чество объективности. Другими словами, институты теперь вос­принимаются как обладающие своей собственной реальностью; реальностью, с которой индивид сталкивается как с внешним и принудительным фактом»*.

Только сейчас становится возможным говорить о социальном мире вообще, в смысле всеобъемлющей и данной реальности, с которой индивид сталкивается, наподобие реальности природного мира. К характеристикам социальной реальности теперь можно до­бавить еще одну — объективность, независимость от данного чело­века, поколения. Именно наличие институциального мира как систе­мы институциальных связей придает социальной жизни новое ка­чество — объективной реальности. «У него есть своя история, суще­ствовавшая до рождения индивида, которая недоступна его инди­видуальной памяти»**. Сама история в результате приобретет ха­рактер объективности. Деятельность отдельной личности, его био­графия воспринимаются как эпизод в объективной истории обще­ства. Именно институты порождают эффект «объективного хода истории», обусловливают неодолимость определенной логики ис­торических событий, эффект неоспоримого факта истории.

Рассмотрим, например, институализацию сексуально-брачных отно­шений. Как объективная данность существует разведение брака, основная функция которого — воспроизводство потомства, и сек­са. Существует убеждение, что брак должен быть основан на любви, что мужчине должна принадлежать инициатива в его создании и т.д. Между тем лишь в X—XI вв. теологи сформулировали идею о том, что мужчине следует направлять свои сексуальные влечения неизменно и исключительно на одну женщину — супругу. Или дру­гой сюжет. По мере снижения важности детородной функции се­мьи (потребность в детях-«работниках» угасала, что привело к умень­шению числа детей в семье) понятие «любовь» отделялось от по­нятия «семья». Уже романтическая любовь XVIN — начала XIX в. была предвестником полного их разделения. Слово «секс» впервые по­явилось в XIX в. Развитие контрацепции способствует отделению

* Бергер П., Луман Т. Социальное конструирование реальности, с. 98. "Там же, с. 100—101.

8 Общая социология

секса от деторождения, что и привело к сексуальной революции последних 30—40 лет*.

Итак, общество, коллективные формы социальной жизни в ре­зультате институализации обретают свойство объективно не зави­сеть от людей, во многом предопределять их поведение. Этим объяс­няется появление таких выражений, как «Общество требует...», «Обществу это вредит...» и т.д.

Однако не следует фетишизировать независимость социальных институтов, независимость их логики — мы сами изобрели их как гарантов предсказуемости поведения партнеров в важнейших сфе­рах нашей жизни, как гарантов самовозобновления процесса удов­летворения наших потребностей; это наше с вами детище, кото­рое с трудом, но все-таки можно изменить, создав на месте ста­рых новую предсказуемость, самовозобновляемость новых взаи­мосвязей, новых норм, правил.

СОЦИАЛЬНАЯ Отметим еще одно обстоятельство. Эффект

структура независимых «ячеек», «пчелиных сот» форми-

рует и особый инструмент анализа социальной жизни, в котором фокус внимания исследователя сосредоточен на социальной структуре.

В социологии понятие структура одно из центральных, которое ощутимо отличается по своему содержанию от обывательского его понимания.

Термин «структура» должен быть соотнесен со словом «систе­ма» — организация, целостность. Структура (в переводе с латинс­кого — строение, расположение, порядок) — это внутреннее стро­ение системы, то неизменное во внутренней организации систе­мы, что делает эту систему относительно устойчивой, целостной и т.д. Следовательно, структура — это наиболее устойчивые, важ­ные связи, взаимоотношения, «взаиморасположения» внутренней организации системы. Система (общество) сохраняется в данном виде до тех пор, пока ее элементы соподчиняются, взаимоотно­сятся определенным образом. Когда говорят «структура социаль­ной системы», то имеют в виду повторяющиеся, относительно неизменные связи (взаиморасположения), которые и организуют прочную целостность, т.е. социальную систему.

В современной социологии существует множество определений социальной структуры**, но фактически все социологи исполь-

* См. об этом: Гидденс Э. Фуко о сексуальности. Луман Н. Любовь и брак. Идео­логия репродукции. В кн.: Социология сексуальности. —СПб., 1997. ** См.: Блау П.М. Различные точки зрения на социальную структуру и их об­щий знаменатель. В кн.: Американская социологическая мысль. — М., 1994; Ионин Л.Г. Культура и социальная структура//СОЦИС. — 1996. — № 2.

зуютте характеристики, которые мы рассмотрели. Итак, социальная структура — это связи (взаиморасположения):

• наиболее важные, устойчивые, неизменные, делающие эту си­
стему относительно устойчивой, целостной;

• независимые от сознания отдельных людей, новых поколе­
ний; во многом предуказывающие индивидам их поведение.

Соответственно, используя термин «социальная структура», мы говорим о своеобразном «бессмертном» костяке общества, подчер­киваем, что это неизменное предуказывает людям их поведение.

Но на этом единство взглядов исследователей на социальную структуру нередко заканчивается. -

Если социолог изучает общество как систему классов, соци­альных групп, а развитие общества понимает прежде всего как их конкуренцию и борьбу (марксизм, неомарксизм), то он рассмат­ривает структурную организацию общества как устойчивые, неиз­менные макросвязи, взаимоотношения классов, социальных групп. Если же он изучает общество как систему институализирован-ных взаимодействий, то в этом случае на первый план выступают предуказывающие эталоны, статусно-ролевые стандарты поведе­ния взаимоотношений между индивидами, занимающими те или иные «ячейки» общества.

Это наиболее элементарные, далее несводимые базисные устой­чивые связи внутренней организации того или иного общества, любой его составляющей. Именно эти статусно-ролевые базисные связи образуют, как мы уже отмечали, эффекты неодолимости, объективности, предстают как неодолимое, принуждающее.

На наш взгляд, именно при таком «базисном» подходе социо­логи получают возможность понять первооснову того или иного общества, поскольку не концентрируют внимание на том, что на поверхности, а «зрят в корень».

Изучая, к примеру, политическую систему того или иного общества, мы обращаем при этом внимание не только на внешне институци­ональную сторону (наличие парламента, президента и т.д.), а пыта­емся дойти до сути ежедневно воспроизводимых на практике стан­дартов поведения и матриц взаимоотношений. И вдруг обнаружи­ваем, что за цивилизованными формами организации политичес­кой жизни могут скрываться полупатриархальные, во многом тра­диционалистские образцы поведения, отношений между граждана­ми и властью, членами парламента, правительством и депутатами, президентом и его окружением и т.д. (Вглядитесь в политическую жизнь многих постсоветских государств.)

«Российская ситуация демонстрирует нам переплетение традици­онных и харизматических способов обоснования легитимности вла­сти при крайней неразвитости рациональных обоснований. В ходе перестройки, как известно, сформировался проект перехода к правовому государству, который безусловно не учитывал не толь-

ко сложностей политических преобразований, но главным образом не считался со сложившимися стереотипами восприятия власти массовым сознанием»*.

Вот почему, говоря о преобразованиях структуры общества, го­сударства, социологи имеют в виду не только (и не столько) пере­тасовку крупных государственных учреждений, преобразования министерств, введение таких позиций, как «президент», «депутат» и т.д. (это во многом внешняя сторона вопроса), а изменения базо­вых, устойчивых поведенческих комплексов социальных действий, взаимосвязь которых и представляет общество.

Социальная структура общества — это система наиболее ус­
тойчивых позиций, базисных (статусно-рблевых), независимых
от конкретных людей, связей, взаимоотношений; по сути это
невидимый, аналитически вычленяемый фундамент (скелет) об­
щества. Чтобы понять общество, организацию социальной жизни
у того или иного народа на том или ином отрезке его истории,
следует изучить систему статусно-ролевых стандартов поведения,
связей, мотивации каждодневной деятельности людей, нормы и
матрицы их взаимоотношений, иными словами, изучить инсти­
туты общества, их первоосновы, «ячейки».
__.„..„. „.„ Институализация социальных взаимодействий,

ИиЦИАЛЬНАЯ

структурам наличие предуказывающих социальных структур личность ^v ■'' (статусов, ролей) обусловливают проблему «лич­ность и общество», «личность и социальный поря­док». Именно в социальных институтах личность вынуждена под­страиваться под статусно-ролевой стандарт, «уместиться» в ячей­ку, не ею созданную, вести себя не так, как хочется, а так, как предуказанно, т.е. во многом стандартно.

Следовательно, желая получить гарантию регулярности, само-возобновляемости, предсказуемости поведения партнеров, удов­летворения своих потребностей, люди расплачиваются своей сво­бодой.

Однако для социологов романтически-идиллическое умиление безбрежной свободой кажется наивным: в социальном простран­стве не существует, не может и не должна существовать «интуи­тивно-животная», безбрежная свобода индивида. Ясно и четко пред­ставляя механизмы организации людей в устойчивые, предсказуе­мые связи, мы понимаем, что институализация как бы создает два мира: мир институализированных взаимодействий (где индивид постоянно взаимодействует с другими партнерами) и мир индиви­дуальной жизни (где личность сама принимает решения, творит).

* Здравомыслов А.Г. Проблема власти в современной социологии. В кн.: Про­блемы теоретической социологии. — СПб., с. 211.

Однако свобода в мире индивидуальной жизни строится на фун­даменте, создаваемом миром институализированных взаимодействий. Вступая во взаимодействие с другими, желая получить от этого немалую прибыль, прирост в удовлетворении своих личных потреб­ностей, человек в первую сгчередь заинтересован в четкости и яс­ности этих правил взаимодействий и предсказуемости поведения партнеров. Радость предсказуемости, удовольствие от надежности другого, удовлетворенность порядком — это своеобразные эмоцио­нальные симптомы, индикаторы такой организации социального мира, в котором создан фундамент для личного спокойствия и лич­ной свободы. Свобода личности начинается вместе с получением индивидом от социального мира свободы (гарантии) от произвола партнеров по взаимодействию, свободы (гарантии) от непредска­зуемости, свободы (гарантии) от невыплаты зарплаты за свой труд и т.д.

Может ли человек быть подлинно свободным в выборе жизненно важных решений в условиях хаоса, беспорядка? Не порождает ли непредсказуемость общественной жизни в современной России чув­ство неуверенности, опасности? Свобода, обретаемая в условиях ха­оса, анархии, — это свобода испытывать страх, неуверенность, уяз­вимость и т.д. Подлинная свобода, демократия всегда строится на высокой дисциплинированности, законопослушании, предсказуемо­сти поведения индивидов по отношению друг к другу.

Ролевое стандартизированное поведение личности — это не просто плата индивида за предсказуемость, самовозобновляемость своих взаимодействий с другими, а своеобразное «отступное» миру социальных связей за получение спокойствия, внутренней свобо­ды в выборе жизненного пути, свободы от страха, произвола.

Мы не затрагивали проблему прав человека в системе соци­альных взаимодействий, в данном случае нас интересовал лишь общесоциологический аспект проблемы: превращает ли институа­лизация личность в некий робот-автомат, выполняющий заложен­ную в него структурой роль, или, предотвращая ее взаимодей­ствия с другими от хаоса, произвола, непредсказуемости, создает уверенность, надежность, которые прочно охраняют внутреннюю свободу личности? Что касается того, какими будут правила игры в социальных институтах — правилами тоталитарного или демок­ратического общества, — это зависит от самого общества.

Третья группа последствий институализации социальных связей — эффекты стратификации. Статусно-ролевое размежевание, порожденное в том числе четким распределением в социальных институтах фун­кций, прав и обязанностей, ведет к устойчивому разделению труда и профессионализации выполнения функций. Именно в институ-

228

229

ализированных взаимодействиях случайное, экспериментальное, не­регулярное разделение функций, нерегулярные отношения зави­симости укореняются и приобретают самовоспроизводящийся ха­рактер, что ведет к серьезным социальным последствиям для ис­полнителя — агента функции.

Различие между способностями, умениями людей, решаемы­ми ими функциями, задачами приобретает в условиях социальных институтов характер устойчивой социальной дифференциации по горизонтали и по вертикали. Возникает не только профессиональ­ное размежевание статусно-ролевых позиций, ячеек (дифферен­циация по горизонтали), но и социально-иерархическое разделе­ние статусно-ролевых позиций (дифференциация по вертикали, т.е. социальная стратификация). Социальная стратификация, рас­полагающая людей по разным ступеням общественной лестницы в зависимости от занимаемой социальной позиции, — это одно из наиболее значимых социальных последствий процесса инсти-туализации.

Спорадически возникающее зыбкое преимущество людей той или иной специальности, выполняющих ту или иную функцию, приобретает характер устойчивого, предсказуемого, признавае­мого всеми преимущества. Это преимущество (или, наоборот, под­чиненность) закрепляется за любым, кто занял определенную позицию в обществе. Само же общество предстает как иерархизи-рованная, многообразная, сложно организованная самовозобнов­ляемая система статусно-ролевых позиций.

* * *

Мы рассмотрели основные, решающие последствия, эффекты институализации социальных взаимодействий и тем самым объяс­нили, почему все крупнейшие социологи считают ключевой для понимания социальной жизни именно проблему институциаль-ных, повседневных, рутинных связей. Чтобы понять общество, глубинный характер социальных связей в нем, надо изучить ме­ханизмы регулирования социальных институтов, их нормы, пра­вила. Именно привычное, будничное и рутинное (а не яркие, неповторимые события), как оказалось, навязывают нам опреде­ленный порядок мыслей, предпочтений. Именно институциональ­ные взаимодействия составляют ядро социальной практики лю­дей.

230

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: