С уважением, Олег Маркеев 15 страница

– Да? – Старостин заворочался в кресле, приподнялся, давая понять, что основное сказано.

– Если информация, которую я передам нашим друзьям, скажем так, не подтвердится… Будем до конца реалистами, возможны любые неожиданности, да? Меня раздавят, так и знайте. Но раздавят и Движение. Мы заплатим за срыв большой игры все до последнего цента. О наших заграничных вкладах они знают практически все. Прошу это учитывать.

– К чему ты клонишь, я не пойму? – насторожился Старостин.

– Вы должны отдать себе отчет, чтобы ни произошло после моего отлета и до двенадцати часов завтра, кто бы не появился на экране телевизора, он обязан повторить слово в слово наши обязательства. Фактически это будет означать конец "русского долга". Биржа рухнет в одну секунду. Наши друзья начнут атаку. Поймите, эта операция во многом определит вектор развития на ближайшее столетие.

– Это мне понятно.

– Тогда поймите главное. Срывов быть не должно. Иначе – крах! Дуракам деньги доверять нельзя. У нас отнимут все. Наш пай останется в общем котле под попечительством гарантов. Они умеют ждать. Будут хранить наш пай, пока не придет человек и не предъявит на него права. И не примет на себя негласные обязательства, которые мы, лопухи, не потянули.

– Здесь не дети, Кирилл. Не пускай пузыри! – Старостин поморщился.

– Тогда, как взрослым, я поясню. На личные счета, – он по очереди посмотрел на Старостина и Кочубея, – на личные счета это правило распространяется в полной мере. Не сомневаюсь, варианты отхода вами рассматривались. Но ни один банк не заинтересован изымать деньги из оборота. Не удержали власть, не удержим и деньги. Умереть после операции аппендицита или от инфаркта где-нибудь в альпийской клинике я, да и вы, надеюсь, желанием не горите.

– Я понял тебя, Кирилл. – Старостин встал и протянул ему руку. Улыбнулся одними глазами. – Передай, я никогда не планировал закончить свои дни в бунгало с бассейном на личном острове.

– Очень хорошо, Иван Иванович, что мы в с е друг другу сказали.

– Да, какие непотнятки меж своими! – Старостин крепко пожал ему руку. – Все, поехали, ребятки! Время не ждет. До встречи через две недели, Кирилл.

Он проводил Артемьева и Кочубея до лифта, сам нажал кнопку. Придержал за локоть Артемьева, тот уже расслабился и колючего взгляда Старостина выдержать не смог, отвел глаза.

– Не подкачай, Кирилл. Лучше тебя у меня нет. Связь держи постоянно. Кочубея не жалей, ему, худосочному, много спать вредно. Буди в любое время ночи. Понял?

Он чуть развернул Артемьева, заставив смотреть себе в глаза.

Артемьева умел понимать невысказанное. Молча кивнул и вошел в лифт.

* * *

Оперативная обстановка

Справка

о досмотре воздушного судна

самолет: " Гольфстрим" – бортовой номер 18001

рейс: КПП "Чкаловский" / г. Москва/ – Франкфурт

Экипаж: Пирогов Я. Л. Мунтян И. К.

Пассажиров: 1 чел. (гр. РФ Артемьев К.А.)

Начало осмотра: 16.08 Конец осмотра: 16.25

Отправление: 17.00

Время взлета: 17.13

Наряд: ст. с-нт Карачаев мл. с-нт Нещипайло

Признаков нарушения гос. границы РФ не обнаружено.

" 13" октября Ст. наряда к-н Сизаков

/подпись/

* * *

Срочно

Сов. секретно

Начальнику Службы охраны Президента РФ

генерал-майору Филатову И.Л.

ШИФРОГРАММА

В ответ на ваш N 0038 от 13.10. сообщаю:

дешифровка радиоперехвата радиообмена с борта самолета "Гольфстрим", б.н. 18001, невозможна ввиду краткости сообщения (три группы сообщения и четыре группы ответа).

Позывные передающего и принимающего (771 и 210 соответственно) ранее в радиообменах объектом "Гонец" не использовались.

Предполагаю, что цифровой шрифт использован для шифровки известных участникам радиообмена кодовых фраз.

В настоящее время силами сотрудников отдела проводится анализ данного сообщения на ситуативные аналоги, известные нам по предыдущим перехватам радиообмена объекта "Гонец".

Нач. 12 отдела СОП РФ п/п-к Кузин

* * *

Срочно

Сов.секретно

Ш И Ф Р О Г Р А М М А

В ответ на Ваш N ОО37 от 13.10. с о о б щ а ю:

передатчик с позывными "210" по ряду характерных особенностей идентифицирован. Передатчик входит в систему дальней связи, используемой информационно-аналитическим подразделением банка " GBC International".

Ранее нами контролировался по позывным " ФАИ", "СКД" и "707".

Позывной "210" использован впервые.

Нач. 12 отдела СОП РФ п/п-к Кузин

Резолюция: т. Шалашову

Срочно все материалы по банку! Проанализировать связи "Гонца" с банком. Доложить к 18.30

подпись: Филатов

т. Гранаткину

Срочно – в работу!

подпись: Шалашов

* * *

Весьма срочно

Секретно

Москва, Центр

Начальнику СОП РФ

генерал-майору Филатову

Агентурное сообщение

По информации агента "Марат", объектом "Зубр" подготовлена шифрограмма. В настоящее время текст зашифрован, но команды на его передачу не поступало.

Текст: "Вне очереди. Особой важности. Личным шифром.

По получению настоящего предписывается всем лицам, включенным в список №1, немедленно прибыть в Москву для участия во внеочередном совещании руководящего аппарата Движения. Срочность поездки мотивировать участием в похоронах трагически погибшего соратника т. Карнаухова. На местах предписывается оставить вторых помощников, лично проинструктировав их о порядке взаимодействия по сигналу "Енисей".

Контрольное время прибытия в Москву – 10 час. 30 мин. По вопросам размещения прибывающих обращаться к куратору представительской службы т. Игнатову А. С.

С товарищеским приветом / подпись объекта "Зубр"/".

Резолюция:

т. Кокошину

Изменить гриф на "сов.секретно"!

Сообщение – в дело!

Личное дело агента "Марат" – мне срочно!

подпись: Филатов

* * *

Вне очереди

Сов. секретно

Представителю СОП в Германии

т. Семенихину Б.К.

ШИФРОГРАММА

Приказываю принять все меры по установлению наблюдения за объектом "Гонец". Прибытие объекта в а/п Франкфурта – ориентировочно 19.20 /время московское/. Использует частный самолет "Гольфстрим", бортовой № 18001.

В оперативных мероприятиях задействовать весь личный состав резидентуры. Указание "соседям" на оказание Вам всесторонней поддержки поступит в ближайшее время.

Обращаю внимание, что сотрудники, по чьей вине будет допущен срыв мероприятий по объекту "Гонец", будут немедленно отозваны для проведения служебного расследования.

Всю полноту ответственности за операцию по объекту "Гонец" несете Вы лично.

Подпись: Филатов

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Фараон

Старостин отложил в сторону папку, заслышав мерное урчание опускающегося лифта. Убрал со стола стаканы. Из них все еще поднимался дымчатый запах виски. Кочубей даже запаха спиртного не переносил. В самом начале их совместной работы Старостин уломал своего зама "по кадрам и особо щекотливым делам" обмыть новую должность. Кочубей пригубил грамм пятьдесят, пожевал тонкими, враз сделавшимися синюшными губами, и рухнул в обморок. С общим отравлением организма провалялся неделю. Врачи, вычистив кровь специальным аппаратом, потом объяснили Старостину, что у Кочубея нет какого-то фермента, расщепляющего спирт. Смертельна доза у него была просто смешной для русского человека – сто грамм водки.

«Зачем пил?» – спросил тогда Старостин.

Кочубей, все еще синюшно-бледный, ответил:

«Чтобы ты больше не предлагал».

Старостин как раз успел поставить графин с виски на пол; двери беззвучно разъехались в стороны.

– Ну?

– Проводил, – коротко ответил Кочубей и сел в кресло напротив.

– Телеграммку додумался не отправлять?

– Естественно. Ты же сказал, сразу к тебе. Не маленький, интонации ловить умею.

Старостин чиркнул зажигалкой. Сосредоточенно раскурил папиросу.

– Как раз дети интонации и ловят, потом слова понимать учатся, – хмуро произнес он. – Что дети, что собаки. К природе ближе. Это мы в словах изголяемся, а там все честно. У тебя собака есть?

– Мастиф-неаполитано.

Старостин покачал головой.

– Рисково пса благородней себя иметь. Может на голову влезть. И прав, подлюга, будет, потому как прав у него верховодить больше. Как считаешь?

– Не знаю. – Кочубей пожевал тонкими губами. – Мой меня слушается. На счет арийских заморочек – это к Кирюше Артемьеву. Я – собачник со стажем, меня не купишь.

– А я вот всю жизнь мечтал собаку иметь, – вздохнул Старостин.

– А что не завел?

– Не до того было. То негде, то некогда.

– Заведи сейчас, кто мешает.

– Фига! Только сердцем к нему прикипишь, какая-нибудь сволочь отравит. Нагадит по мелочи, а у меня сердце кровью изойдет.

– Ну ты накрутил!

– Знаю, что говорю. Пока ты ходил, я тут подумал, за человеком так не буду убиваться, как за псом. Почему? Не знаю. Может быть… Они же в наши дерьмовые игры не играют. Божьи твари, одним словом. Это мы людишек просчитываем, через колено ломаем, давим, как клопов. Вот Карнаухова взять. Лежит, с утра уже лежит с номерком на пятке. Распластали, небось, всего. Дети его что говорят?

– Я связывался. Из морга забирать не хотят. Говорят, пусть Движение за свой счет хоронит.

– Ну говно собачье! – Старостин перекатил в губах папиросу.

– Они же с ним давно в ссоре. Характер у деда, сам знаешь.

– Все равно – говно! – Старостин по-бычьи дернул шеей. – И не спорь!

Кочубей погладил усики, всем видом дал понять, что к теме "отцы и дети" абсолютно равнодушен.

– Ладно, проехали… Ты шифровку аккуратно подкинул?

– Да. – Кочубей сразу же оживился. – Может быть, еще где-нибудь сверкнуть? В секретариате, например.

– Лишнее. Если стукачок и есть, в пункте связи ему самое место.

Старостин встал из-за стола, несколько раз прошел из угла в угол, окутывая себя дымом.

– Как тебе Артемьев?

– Нормально.

– Хм! И что вы не поделили, ума не приложу?

– Разные мы. – Кочубей отвел глаза.

«Вот это точно! – подумал Старостин – Один франт, второй хорек хорьком. Ишь, как глазенками стреляет!»

– Он верит в экономические модели, Иван. Такие лезут в политику, чтобы доказать очередную теорию, подцепленную из иностранного журнальчика. Какое-то экономическое диссидентство, если не хуже. Я бы за такое стрелял…

– Настрелялись, хватит, – отмахнулся Старостин. – А Кирюша на своем месте. Не с нашими свиными рылами в их калашный ряд лезьть.

– Кстати, он наших друзьях, Иван. – Кочубей брезгливо дернул крыльями носа, уловив спиртовой запашок. Достал белый платочек, аккуратно высморкался. – Не чересчур мы, а? Они же не любят, когда их перед фактом ставят. Как бы обиду не задавили.

Старостин круто развернулся.

– Тогда пусть купять себе новый глобус! И новую Россию на нем нарисуют. – Он развел руки. – Вот такие мы, сиволапые и косорожие! Хотите – любите, не хотите – идите нафиг. Сами знают, будут носы морщить, уйдем к узкоглазым.

– После того, как мы спалили "китайский канал", к узкоглазым на сивой кобыле не подъехать, – возразил Кочубей.

Старостин тряхнул головой.

– Не спалили, а сыграли! Красиво сыграли. Узкоглазые в таких делах толк знают, они-то оценят. Пощураться для виду, но уважать станут.

Кочубей пожал плечами.

– Мне бы твой оптимизм, Иван. День прошел, а пока результата нет.

На столе ожил телефон правительственной связи. Мелодичная трель очередью прошила вязкую тишину кабинета.

"Вас вызывает президент. Вас вызывает президент", – металлическим голосом оповестил определитель.

Старостин удовлетворенно хмыкнул, послал Кочубею торжествующий взгляд. Снял трубку.

* * *

Оперативная обстановка

Срочно

Сов.секретно

Начальнику СОП РФ

Генерал-майору Филатову

Направляю в Ваш адрес контрольную запись телефонного разговора по линии ВЧ-связи между объектом "Дед" и объектом "Зубр".

Мероприятия в отношении объекта "Зубр" осуществляются согласно Вашего распоряжения от 01.01. с.г.

Нач. 12-го отдела СОП РФ

п/п-к Кузин

* * *

Стенограмма

"Дед". – Привет. Как настроение, Иван?

"Зубр". – На букву "хе", не подумай, что "хорошо".

"Д". – Понимаю тебя, Ваня. Прими соболезнования.

"З". – Ага! Ты думаешь, для меня это личная боль? За нас, козлов, больно. Сегодня один, завтра другой… Только волю дай, начнете друг друга дырявить. Не дай бог войдет в моду!

"Д" – Это точно! Однако, есть же профессиональный риск. Вон Николай-батюшка пулю принял, как должное. Дело наше, Иван, царское, терпи, если взялся. Из наших кресел дорога одна – в каземат или на эшафот. Про персональные пенсии можно забыть, не при социализме живем.

"З". – Спасибо, утешил! Я тут мозгую, что народу своему наплести. А ты с утешениями лезешь. Их бы чем утешить? Дураков и у меня много.

"Д". – С дураками построже надо. А умные что говорят?

"З". – Пока ни с кем не советовался. Думаю, стоит устроить старику похороны по первому разряду, с гонкой на лафете, как считаешь? Заодно, кого надо в Москву высвистаем, а? Хвосты накрутим, под хвостом скипидаром намажем, а то вконец в провинции разболтались. Хозяйский кулак забывать стали.

"Д". – Можно, можно … Деньжат из казны на такое дело подброшу. Да и перед Движением я давно не выступал. Хотя, Иван …

"З". – Говори, я слушаю.

"Д". – Да так, мыслишка проползла… Ну припрутся они в Москву, наберутся здесь сплетен, пойдет бодяга гулять по провинциям. На кой нам это надо? Покой дороже.

"З". – Да я и сам об этом думал. Но ведь уже слух пошел, притравили старика.

"Д". – Слух мы прижмем. У него уже был инсульт, да?

"З". – Да.

"Д". – Вот и ладно. Объявим, помер от инсульта, а для своих запустим слух – от передозировки лекарства. Дело, мол, темное, но "контора" уже копает.

"З". – Ага, и все на тормозах спустить!

"Д". – Зачем? Копать-то все одно будем, но тихо!

"З". – Тихо копать у нас не обучены, сам знаешь.

"Д". – Я это на контроль возьму. Сейчас позвоню Филатову, хвост накручу. Или ты "за" Ларина?

"З". – Да оба они мудаки. Филатов, конечно, профессионал. Ларин пока свой интеллигентный пятак морщит и думает, как эту кучу дерьма разгрести, чтобы не запачкаться, твой Филя весь по уши вымажется, а результат даст.

"Д". – Ха-ха-ха! За то и ценю! Так как решим, Иваныч? Стоит мне на трибуну выползать, или как?

"З". – В принципе, согласен. Это же не мое личное, под тебя все делалось. Я, так, рулю по мере сил. "Движение", мать их за ногу! Пока педаля под задницу не дашь, никто не двинется.

"Д". – Ты на завтра сможешь все организовать?

"З". – Без проблем. Только тут такое дело… Родня от старика фактически отказалась. Мне все разгребать предстоит. Считай, что от имени скорбящих обращаюсь: дай указание Филатову, пусть выдаст тело. Что там следакам копаться? Распластали уже, наковыряли, что надо, вот и хватит.

"Д". – Сделаю, Иван. А с утречка я перезвоню, и мы окончательно договоримся. Где планируешь отходняк Карнаухову петь?

"З". – В штаб-квартире, само собой.

"Д". – Ладно, поддерживаю. Место у вас там на всех хватит. Орлов Филатова загодя пустишь?

"З". – Да пусть хоть ночуют, мне то что!

"Д". – Вот и договорились. О, погоди! А разве не на третий день полагается закапывать?

"З". – У нормальных – да. Только Карнаухов такой христианин, как я японская гейша. У него партбилетов больше, чем у тебя орденов. По-моему, если он во что-то и верил, так это в таблицу умножения.

"Д". – Эк, ты, Иван! О мертвом же либо хорошо, либо…

"З". – А я еще хорошо! У меня тут все такие. Послушаешь, что скажут, когда я помру.

"Д". – Иван, ты не не каркай. Ты мне еще нужен.

"З". – Приятно слышать. Да, вот чего еще! Тут созрела инициатива бросить моих хунвейбинов на восстановление Питера. Ты как на это смотришь?

"Д". – Да, вроде бы, ничего идейка… А не жалко?

"З". – А что их жалеть? Пацаны молодые, силы девать некуда. Пусть поработают. Заодно генофонд в городе подправят. А то совсем уже запрыщавели от спермотоксикоза.

"Д". – Ха-ха-ха! Ну ты дал, Иван!

"З". – Я так понял, ты поддерживаешь?

"Д". – Ага, особенно в части, касаемой генофонда. Ха-ха-ха!

"З". – Я планирую завтра клич бросить. Или ты огласишь?

"Д". – Не, давай лучше ты с инициативой выступи, а я поддержу.

"З". – Договорились. Значит, я даю команду собрать пацанов в казармах, чтобы речь слушали и дружно в ладоши хлопали. И сразу – в поезд. Нормально?

"Д". – Нормально. Все, жду утром звонка. И еще раз – мои соболезнования.

"З". – Спасибо.

Резолюция: В дело!

Подпись: Филатов

Преторианцы

В трубке на низкой ноте пульсировали короткие гудки.

Филатов положил трубку на рычаги.

– Это называется – перехвать инициативы, – Первый самодовольно усмехнулся.

– Этого мало, Валентин, – произнес Филатов.

На скулах Первого забугрились желваки.

– Хватит на этот раз, – процедил он.

– Старосту пора за ребро подвесить, – твердо глядя ему в глаза, произнес Филатов.

Первый моментально вспыхнул.

– Хочешь посорить меня с Движением?! – он, как всегда без всякого перехода сорвался на крик. – Только всех построили, так опять бардак начинаешь!

В комнатке, куда была проведена линия ВЧ-связи, было тесно. Первому, вскочившему из кресла, пришлось встать почти вплотную с Филатовым. Положение было явно не в его пользу. Миниатюрного сложения, сухопарый, с уже наметившимся брюшком, он проигрывал Филатову, грузному и мощному, как римскоу борцу. Особенной пикатности внешнему виду шефу президентской охраны добавлял скошеный на бок нос. "За одного битого двух не битых дают", – подкалывал его Первый. Филатов терпел, или умело скрывал раздражение за косой улыбочкой боксера-супертяжа.

– Чье Движение, наше или Старостина?

– Мое! – выкрикнул ему в лицо Первый. – Только не царское это дело в дерьме ковыряться. Старостина мне пока заменить некем.

Филатов даже не пошевелился. Дорога к двери была заблокирована его мощным телом.

– Старостин насадил своих людей от Москвы до Владивостока. Его "Молодые львы" – банды отморозков, сбитых в батальоны штатной структуры спецвойск. По первому щелчку они растерзают любого.

– А у тебя Гвардия! – оборвал его Первый.

– Вот и верни ее в Москву. Дело пахнет большой дракой. Я еще раз прошу, верни моих людей на улицу. Сам же видишь, обкладывают нас!

– О! Только не начинай, прошу тебя, – скривился Первый. – Опять к Скобарю докопался!

Филатов стиснул зубы.

Все началось с доклада на Совете. Новый командующий СБР МЧС Скобарь выложил на стол сводки по основным особо опасным производственным комплексам. Практически на всех сложилась ситуация близкая к чрезвычайной. Только случай или Господь бог еще берег их от цепной реакции катастроф. Все держалось на соплях, честном слове и матюгах. Картина для России привычная, и по мнению Филатова, не стоило делать круглые глаза, но сработал "эффект жаренного петуха", клюнувшего в самую способствующую мышлению часть тела.

Оказалось, в одной Москве все еще оставалось сто шестьдесят объектов радиационной опасности, не считая химических производств и неучтенного числа лабораторий и прочих "шарашек". Намек на безопасность первых лиц государства был достаточно тонок. Чего от генерала Скобаря никто не ожидал.

Первым поднял крик премьер правительства. Ему по должности полагалась орать "держи вора". В дискуссии, кто и насколько виноват, чуть не передрались. Под эту горячку Филатов упорно пытался добиться от Первого приказа передать охрану особо опасных объектов частям Президентской гвардии. Сидевший до поры, как медведь в малине, Старостин неожиданно вылез на трибуну. Давить он умел. А в тот раз под его нажимом хрустнули позвонки у всех.

Совет принял "вполне разумное и обоснованное" предложение отдать объекты, а значит, и патрулирование города, частям МЧС, структурно входящими в СБР Скобаря. А Президентскую гвардию, численностью в три дивизии, рекомендовали шире использовать по прямому назначению – давить партизанщину как основную угрозу власти. Дружно проголосовали за создание единого штаба антитеррористической войны в составе командующих войск МВД, СГБ и Президентской гвардии.

Филатов, как непосредственный начальник частей Президентской гвардии, конечно, получил щелчок по носу, но уж больно он его, считал Первый, стал совать не в свои дела.

– Генералом Скобарем меня не пугай, он в наши игры не игрок.

– Разве? Зачем его тогда Старостин в Москву приволок? – зло прищурился Филатов.

– Приволок он, а утвердил я. Если бы подлянку почуял, отправил бы назад на китайскую границу. У тебя на него компра есть? Нету. Вот и хватит об этом!

– Как скажешь.

Сквозь толстые стены пробивались тугие удары мяча и гортанные вскрики игроков.

С лица Первого сошел спортивный румянец. Он только что отыграл пару геймов в теннис, все еще был в белых шортах и тенниске, с полотенцем на шее и напульсниках на жилистых руках.

– Ты не умеешь ждать, Игорь, – севшим голосом произнес он. – Нарой мне компру на Старостина. Только стопудовую компру, и я его сниму.

– Снять мало. Надо арестовать и шлепнуть при попытке бегства. А потом судить закрытым трибуналом.

Первый коротко хохотнул.

Филатов не смог удержаться, чтобы не испортить настроение своему шефу.

– Обязательно ехать в этот гадюшник? – спросил он.

Первый ответил, как учитель бестолковому ученику:

– Политика! Я давно лично с народом не общался.

Это было правдой. Первый со дня вступления в должность для граждан страны существовал только в телевизоре, куда доходил сигнал, и в газетах, куда их довозили. Одно время еженедельные выступления Первого транслировали по радио, но, проанализировав агентурные сообщения и "отзывы с мест", решили отказаться от американских приемов "обращения к нации" по поводу и без повода. В народе за Первым, открывшего в себе дар говорить правильно и долго, прочно закрепилась кличка "Матюгальник".

– А ты здание театра давно видел? – спросил Филатов.

– Не понял? – сделал удивленное лицо Первый.

– Проехали…

Филатов не стал уточнять, что его отдельная рота личной охраны раствориться в лабиринтах исполинского храма песни и пляски Армии, как муравьи в тайге. А брать штурмом здание театра без поддержки танков и авиации – занятие безнадежное. Особенно, если в тылу у тебя части СБР, молящиеся на своего командующего и плевавшие на главкома.

Он задом толкнул дверь, вышел в коридор, открывая выход Первому.

Фараон

Старостин положил трубку. Полез в карман за папиросами, вспомнил, что оставил пачку на столе внизу, и выругался:

– Паяц, дешевка! А туда же лезет… Ему бы только потрепаться на публике. Второе явление Троцкого народу!

«Спокойно, Иван, – приказал он сам себе. – Не мандражируй. Так начнешь от собственной тени шарахаться. Ни с чем этот звонок не связан. Вернее, связан, но не с тем, чем ты подумал. Филатов крутит, сразу видно – он!

А ведь ты правильно рассчитал, когда сам за кремлевскую стенку не полез, а этого попугая в кресло впихнул. На хрен, на хрен! Быстро же они паяца окрутили, даже не ожидал. Знал, что с гнильцой парень, с изрядной гнильцой, жизнью пыльным мешком не битый, но что бы так быстро скурвился, нет, не ожидал. Урок! Половину, если не больше своих придется к ногтю, и в самое ближайшее время. Начнут хапать и врать. Им только позволь, схарчат самого, не крякнут! Разберемся …

А мне сейчас крепкие мужики нужны. Какой номер-то у него? Вот, память девичья – "дала, а кому – не помню". Ага! Сейчас мы отца-командира обеспокоим».

Он потянулся к телефонной трубке…

Ретроспектива

Особый Дальневосточный военный округ

(за четыре года до описываемых событий)

Фарон

Утки выскочили из-за леса неожиданно, дружно пошли кругом над озерцом; четыре силуэта четко выделялись на фоне по-вечернему прозрачного неба.

Старостин присел, взяв ружье на изготовку, с замирающим сердцем следил как медленно снижаются птицы, выждав момент, выпрямился, поймал на мушку первую. Стрелял на упреждение; утку подбросило, вышибло несколько перьев, она сложила крылья и камнем пошла к воде. Он уже было взял на мушку вторую, но краем глаза заметил, что первая выровняла полет и по крутой глиссаде уходит к камышам; растерявшись, дернул стволом в ее сторону и не целясь выстрелил.

Слева один за другим ударило два выстрела, по характерным всплескам понял, Скобарь попал, и чертыхнулся.

– Эй, мазила, иди ко мне, перекурим! – позвал из-закамышей Скобарь.

Старостин стал пробираться по кромке воды, с трудом различая тропку в густеющих сумерках, несколько раз оступился, громко чавкнув глиной.

– Тише там, лосяка! Птицу распугаешь.

– Да иди ты! – Старостин с трудом пробившись через пучки сухой осоки, выбрался на сухой пятачок, где стоял, подхватив ружье под руку, Скобарь.

Джана, отчаянно молотя лапами, разгоняя круги по матовой стоячей воде, уже подбиралась к лежащей на воде утке.

– Скорее ты глоткой своей луженой распугаешь! – проворчал Старостин.

– Учись, пока я живой. Две – как с куста! – Скобарь закинул ружье на плечо, вытер руки и полез в карман бушлата за сигаретами. – Нет, это какая же память нужна, чтобы в такой одеже ходить? Только на спине карманы не напендюрили!

– Мои будешь? – Старостин протянул пачку папирос.

– Твои курить, легкие до колен иметь надо. Спасибо, уже нашел. Местный табак, кислятина, но приятный.

– Одну вижу, а вторая где? – спросил Старостин, выдохнув дым.

– Там, под камышами. А ты? Глаза в разные стороны разбежались, да? – Скобарь выставил в улыбке крупные хищные зубы.

– Ага. Думал, подбил, а она, стерва, опять на крыло поднялась. Обидно.

– Запомни, все стрелки делятся на дергунчиков, моргунчиков и мазунчиков. Ты – типичный дергунчик. Зачем вприсядку прыгал? Спокойнее надо, тут утки к выстрелу привыкли, стрельбище рядом. А на шебуршение внизу реагируют моментально. Ай, молодец, Джана!

Собака выбралась на берег, бросила утку к ногам хозяина, завертела длинным телом,обдав их с ног до головы холодными брызгами.

– А вторая? Мы филони не договаривались! Ищи ее, Джана, ищи. Пшла вперед, собака моя ненаглядная! – Скобарь слегка толкнул собаку к воде.

– Темнеет. – Старостин поднял голову. – Вон и звезды высыпали. Может, поедем, Алексей?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: