Поднепровье и белорусско-русское пограничье

Пограничье Могилевщины и Смоленщины

К югу от Красного расположен лесной массив размерами 20х20 км. Покрытые лесами болотистые низины чередуются с безлесыми возвышенностями. Небольшие реки: Молоченка, Семченка, Дриганка делят пространство на урочища (Артемовка, Паньково, Дуковщизна). Меридианально ориентированные проселочные дороги соединяют уличные селения Кутьково, Буяново, Хроново, Пустоселье, Речица, Полянки, Кошелево, Бастутино, Забродье, Селец. Население их насчитывает от 10 (Петьково) до 130 (Хроново) человек.

Леса и небольшие уличные селения тянутся в южном направлении до правобережья реки Городни. Здесь раскрывается безлесый простор, танущийся с северо-запада на юго-восток на 20 километров, до Мстиславля. Крупные, многоуличные селения (Кадино, 180 жителей; Татарск, 164; Любавичи, 270) чередуются с мелкими (Тяпцы, 24 двора; Малые Старинки, 20 жителей; Большие Старинки, 60 жителей и др.).

Роль местечка здесь принадлежит крупному селению Татарск, расположенному на берегу Городни, в двух километрах от слияния ее с речкой Вихрой. Четыре дороги, из Кадино, Красной Раевки, Холма и Котова — Монастырщины. Веер улиц, расположенных на правом берегу реки, членится проселками на Большие Старичи, Хиславичи, Доброселье. Внешний край сектора объединен полукольцом улицы с отдельными выселками за ее пределами. Деревни Слобода и Мигновичи продолжают развитие поселения на левом берегу. В целом структуру местечка и соседствующих поселений можно характеризовать как радиальную, обусловленную схождением десяти крупных и мелких местных путей.

По левому берегу Вихры, в направлении на Хиславичи, равнина равномерно заполнена небольшими 4х4 км лесными урочищами, чередующимися с приблизительно таких же размеров полями. Главная проселочная дорога, из Монастырщины на Мстиславль, проходит через местечко Любавичи. Последнее расположено на стыке восьми проселочных дорог: из Словатович, Лячина, Нодрина, Сторишевич, Вельна, Ермолова, Слободы. Застройка по структуре — улично-квартальная. Очевидно, что в прошлом в окрестностях существовали лесные промыслы и соответствующие селения, о чем свидетельствуют деревни с названием Слобода, Смола, Старая Руда, Петлевка. Поселения, в основном бессистемно-уличные. Более крупные — по обеим берегам реки Вихры: Доброселье, Холм, Старая и Новая Балабовщина, Слобода.

К востоку от дороги Мстиславль—Монастырщина начинается пространство редко расположенных мелких селений: Черноужье (10 жителей), Дербино (40), Ермолово (10), Космеч (30), Барсуки (10), Лисова Буда — 40 дворов. Это уличные селения с двух и односторонней застройкой неравномерной плотности, расположенны, как правило, в центре обширных (3х3, 4х4 км) полей, на пересечении проселочных дорог.

Ряд селений располагается у берегов рек Лизы, Точки, Вольни, Городни. Одноименные, крупные селения, Лиза (210 дворов) и Точка (410 дворов) имеют уличную планировку. Улицы Точки тянутся по обеим берегам реки. Восточнее вышеназванных селений расположено крупное лесное урочище Чернышевская Дача, — большой массив из ели и березы, на север которого расположено озеро Избицы. Отдельные топонимы говорят, что некогда здесь имелись лесные промыслы: Буда-Полевичи, Лисова Буда, Старая Буда. К древним топонимам относятся названия Селище, Слобода, урочище Хутора и село Большие Хутора, Городок, Белая Гора.

К югу от дороги Мстиславль — Хиславичи, по левому берегу Сожа, начинаются крупные лесные массивы Сосенской Лесной Дачи. Березовые леса распространяются вплоть до селений Гута и Слободка. Далее леса становятся плотнее, занимают, как правило болотистые низины.

Возвышенности представляют собой открытые поля, где располагаются селения. К югу от села Старый Стан и Петровичи Шумячского района деревни крупнее. Они имеют компактную квартальную планировку: Петровичи (510 жителей), Большая Буда (240), Студенец (640), Загустино (180), Костюковка (100), Косачёвка (140 жителей) и др. Крупнейшими водными руслами здесь являются реки Ширбашурка, Немка, Остер. Пойменные территории реки Остер заняты сосновыми лесами (урочища Малинник, Длесинская Дача, Гостюжье, Жукатень). Прибрежные селения расположены по небольшим притокам: Коренёво, 200 жителей, Михайловка, 90; Нижнее Коренёво, 180. Крупнейшм поселением является село Русское, 880 жителей, расположенное у впадения в Остер небольшой речушки, на пересечении дорог из Шумячи в Надейковичи и Хиславичи. Улицы села ориентированны с востока на запад, паралельно склонам надпойменной террасы. С запада к селу прилегает одноуличная старая деревня Будище (80 жителей), с юга — Мелезличи (160 жителей), одноуличная деревня вдоль берега реки.

Ландшафт между дорогой Шумячи–Надейковичи и руслом реки Остер покрыт почти сплошными лесами: елово-берозовыми, осинником, сосновыми (урочища Гриневщина, Марковка, Устье, Торжино) Реки Криновец, Черная Натопа, Сотенка, Пронка с болотистыми поймами прокладывают в лесных массивах коридоры шириной 0,5–1 км. Крупные селения здесь расположены в центре обширных полей, приблизительно 1х1 км (Кораблево, 460; Титовка, 120; Большая Гриневщина, 170; Пялицкое, 450; Ховратовка, 220 жителей). Они имеют компактную многоуличную планировку, размером приблизительно 1х1 км.

Крупнейшими селениями здесь являются Большая Буда (240 жителей) и Студенец (640 человек). Большая Буда расположена между лесным массивом и рекой Лошной у проселочной дороги из Костюковки на Прудовую Поляну. Две паралельные улицы соединены переулками, образующими три квартала. Село Студенец расместилось на берегу Пронки, у пересечения дорог на Надейковичи, Хиславичи, Осетище и Шумячи. Квартально-бессистемная планировка обусловлена ограниченностью пространства между поймой и подступающими лесами.

Западнее, с севера на юг, размещены селения Новая Буда (400 жителей), Выдрина Поляна (300 чел.), Прудовая Поляна (120 жителей), Комаровичи (100 чел.). Поселения расположены у берегов реки Дунайки и так же имеют компактную планировку на основе пары главных улиц, соединенных переулками.

Названия Вольница и Новая Буда, Зубова Буда, свидетельствуют о поселениях, возникших на бывших лесных промыслах. Любопытно название деревни Осетище, производное от постройки, предусмотренной для огневой сушки зерновых, осети. Этнографическое происхождение присутствует в названии деревни Ляховичи.

О процессе первичного заселения территории свидетельствуют названия Иванов Стан, Новое и Старое Заселье, Новина. Этнографическую окраску имеет и название Гуменка.

Крупнейшим поселением на данной территории является местечко Шумячи (4,7 тыс. жителей). расположено на берегу реки Шумячин, на пересечении дорог из Рославля, Первомайского, Надейково, Еремея. Открытая пространственная рекреация, размерами 4х4 км окружена сосново-еловыми лесами. Планировка местечка компактная, структурно привязанная к пересечению дорог. В центре площадь, довольно значительная для такога типа поселений, 0,5х0,5 км. Основная застройка местечка смещена к югу и на восток в направлении надпойменного, безлесого плато. Лесные массивы с севера и юга, заболоченная пойма Шумячки с востока, лесные массивы с запада ограничивают пространство развития поселения. Урочище Хутор, Красное Забелище, небольшое сельцо Новины свидетельствуют о давности местной селитебной инфраструктуры.

К югу от Шумяч, за дорогой Кричев—Рославль (трасса Брест—Москва) ландшафтная ситуация меняется. Основным водяным руслом здесь является река Ипуть и ее приток Вороница. До слияния рек пространство по левому и правому берегу Ипути покрыто лесами (сосна, сосна–береза, ель). С севера на юг через леса тянутся дороги из Шумяч, Рославля к Хотимску. Параллельно правому берегу Ипути идет дорога из Шумяч на Семеричи–Каменев. Вдоль дорог и на пересечении местных проселков, с интервалом в среднем 3–5 км расположены селения, преимущественно средние и крупные: Беседка (63 двора), Замостье (59), Скоторж (160), Лошны (75), Лужная (103 двора). Компактная планировка с улицами вдоль проселков. Западнее, у берегов Беседи, по ее безлесому левому берегу, селения с числом дворов от 50 до 100 имеют более растянутую планировку (Никулино, Литвиновка, Новая Сенная, Лужная, Сенная, Кузьмичи). На пересечении крупных проселочных дорог здесь сформировались большие селения (Литвиновка, 175; Кузьмичи, 266; Новая Сенная, 113 дворов).

Крупнейшим поселением данного локального района является местечко Хотимск. Расположено на левом берегу Беседи, между впадающими в нее Ольшовкой и Жалунькой. Окружающий ландшафт представляет собой равнину, редко залесненную, с болотистыми передесками. Сеть проселочных дорог сходится к местечку: из Костюкович, Дубровки, Горни, Заручья, Еловца, Василевки, Озеньки. Квартальная планировка, 1,5х1,5 км обусловлена реализацией Генерального плана первой половины ХІХ в. (образцовый проект).

Вокруг местечка сформированна зона плотного расположения селений и поселков. Названия некоторых производные от Беседи: Беседовичи, Беседский Прудок.

К юго-востоку от Хотимска, по направлению к реке Ипуть, начинаются болотистые леса из сосны, ели, ольхи и березы, осинников. Проселочные дороги сменяются лесными тропами. Населенные пункты встречаются редко: Зимница (4 двора), Иваново-Прохоровский (28), Затестье (36 дворов). Далее, к югу, ландшафты покрытые лесами близятся к границе иного, крупного природно-экологического и историко-этнографического ареала Восточной Европы, охватывающего территории Белоруссии, Украины и Российской Федерации — Полесья.

Пограничье Гомельщины и Брянщины

Порубежье Гомельщины и Брянщины в природно-ландшафтном отношении представляет собой лесную равнину, пересекаемую реками меридианальной ориентации (Беседь, Ипуть, Сож) с болотистыми водоразделами. Древние пути из Киева на Полоцк, Новгород и Смоленск определили направление новых дорог: из Киева на Чернигов — Гомель — Чечерск и на Старобуд — Мглин — Рославль — Чечерск и лежат на древнем крупном транзитном пути из Клецка — Слуцка — Глуска — Бобруйска — Рогачева на Брянск. В Мглин вела крупная дорога из Мозыря — Речицы — Гомеля.

На процессы исторического формирования расселения оказывали влияние и замки. Они располагались как на транзитных путях, так и на возможных направлениях обороны. В Подневпровском ареале сформировалась система замков, расположенных вдоль Днепра и его притоков. На территории Гомельщины это Чечерск, Стрешин, Гомель, Речица, Лоева Гора. На территории Брянщины — Мглин, Попова Гора, Стародуб.

Лесистые, заболоченные пространства между Сожем и Беседью имеют сравнительно небольшую плотность поселений, расположенных с интервалом 10–15 км. Среди топонимов здесь распространены названия Полесье, Покоть, Залесье, многочисленные рудни и буды (Будище, Рудня Бартоломеевская, Кляпинская Буда).

На Брянщине, в пойменных территориях Беседи, ситуация аналогичная. Среди топонимов здесь выделяются Полужская Рудня, Петрова Буда, Перевоз, Новое Место, Спиридонова Буда, Столбуны. Поселения на данной этноконтактной территории компактные, многоуличные, с числом дворов в среднем от 30 до 100.

В междуречье Беседи и Ипути наиболее удобные для заселения пространства расположена вдоль старой дороги Гомель—Ветка—Красная (Попова) Гора (Побужье, Бартоломеевка, Столбуны, Большие и Малые Немки). Крупные селения располагаются на надпойменных террасах правого берега Ипути: Тарасовка, Сивинка, Поповка, Барба. На территории Брянщины ряд крупных селений расположен на берегу Ипути: Новые и Старые Бобовичи, Место, Перевоз и местечко Вышков.

Далее, на юг по правому берегу Ипути, плотность расселения возрастает. Местечки Добруш, Тереховка, Вышков, Злынка, Юрковичи и сеть дорог между ними создают условия для развития крупных селений: Жгунская Буда, Жгунь, Старый Крупец, Корма, Огородня Гомельская, Кузьминичи, Красный Партизан, Борщевка. На пространстве между Вышковом и Юрковичами выделяется селение Денисковичи.

В целом, рассматриваемый регион отличается более развитой инфраструктурой расселения, представлен крупными селениями и местечками, расположенными на сети сухопутных и водных коммуникаций.

Полесье

Берестейская земля

Это территория, исторически сложившаяся вокруг Бреста (Брест-Литовска, Берестья). Средневековые памятники Бреста, как уже отмечалось, были почти полностью уничтожены в XIX в., в связи со строительством Брестской крепости и реконструкцией города. Тем не менее Брест и сегодня является одним из городов Беларуси, богатых памятниками градостроительства и архи­тектуры. К таковым относятся комплекс памятников и мемориал Брестской крепости, древнее городище XI–XIII вв. "Берестье", Семеновская церковь 1862 года, а также кварталы застройки XIX — начала XX в. между Московской и Советскими улицами. Памятниками архитектуры являются также здание Брестского железнодорожного вокзала, отдельные ансамбли современной застройки.

К северу от Бреста находится местечко Каменец. В нем сохранилась башня-донжон, известная как Каменецкая или Белая вежа (XII в.). Внешний диаметр вежи — 13,6 м, толщина стен — 2,5 м, высота — около 30 м. В местечке сохранилась Симеоновская церковь, 1914 г. постройки.

По дороге из Бреста на Каменец, в селе Чернавчицы, находится выдающийся памятник белорусской готики — Троицкий костел (XVI в.). Это однонефная, бескупольная базилика, в стенах которой имеются контрфорсы и узкие вытянутые проемы окон. Круглая башня на южном фасаде свидетельствует о близости архитектуры костела храмам оборонного типа.

На северо-запад от Бреста расположено местечко Высокое. В XIX в. здесь на месте древнего замка был создан дворцово-парковый ансамбль. Дворец — памятник архитектуры классицизма. В местечке сохранилась известная Варваринская каплица, построенная в 70-е годы XVIII в. Каплица выполнена в формах восьмигранной ротонды и имеет характерную барочную архитектуру.

К востоку от Бреста расположен город Кобрин. В XI–XII вв. здесь возвышались верхний и нижний замок, в XVII–XVIII вв. действовал — Спасский монастырь. В это время в местечке воссоздается усадьба "Кобринский ключ", впоследствии переданная фельдмаршалу А. В. Суворову. В городе находятся также деревянная Николаевская церковь (XVIII в.), кирпичный Александро-Невский собор (вторая половина XIX в.), торговые ряды (XIX в.), мемориальный памятник в честь военных действий 1812 г., старинный парк, рядовая застройка конца XVIII — начала XX в.

К юго-востоку от Бреста расположен Малоритский район с комплексом ценных памятников деревянного культового зодчества XVIII — начала XX в.: Черняны, Доропеевичи, Луково, Олтуш, Хотислав, Малорита.

На обозначенной территории находится ряд памятников усадебно-парковой архитектуры: Малые Своды (1875 г.), Скоки (XVIII в.), Сычи (кон. XIX — нач. XX вв.), Кривляны (руины замка Чарторийских, ХVII в.) Высокое (XVII–XIX вв.), Гремячее (XIX в.).

Центрами традиционной материальной культуры являются Домачево, Кобрин, Малорита — костюм, Брест — керамика.

Малая Рита

Туристическая поездка из Минска в юго-западные провинции Беларуси дает возможность во времени и пространстве ощутить изменения природы и ландшафта, увидеть их как бы в разрезе. Это путешествие — постепенный спуск с вершин Минской возвышенности, где в районе Дзержинска открываются холмистые лесные дали на десятки километров. Это проезд через плато лугов и полей между Новогрудской и Копыльской грядами, изумрудные пространства оттеняются кулисами лесов, дали сливаются с небесами. Пространство полно света, преобладают светлые тона.

Но вот подъезжая к Ивацевичскому району, замечаешь смену колорита. Зелень лугов становится темнее, насыщеннее, появляются оттеняемые порослью тальвеги, проглядывают черно-фиолетовые пятна торфяников, синева лесных далей гуще, плотнее. Незаметно исчезли холмы, кругом — просторная низменность. Чередование близких и далёких планов сменяется устойчивой, уравновешенной линией горизонта, колорит спокойный.

Чувствуется какой-то особый уют. Земля окружает каким-то особым уютом деревни и села, местечки-городки. Они тонут в кронах кленов и лип, кустах сирени и тенистых садах.

Малорита… Один из наиболее поэтических топонимов Полесья. Уголок древней берестейской земли на пути в Волынь и далее, к Карпатам. Когда-то здесь проходили тропы из Галицко-Волынских земель в Литву и Ливонию. Дорога идет через Кобрин. Южнее начинается вначале просторная долина, затем леса. Здешние дороги ведут к отдаленному местечку Дивин, к волынским местечкам Ратно и Любомль, к польским Влодово и Холм (Хелм). Реки Рита и Малорита несут свои спокойные воды к Миховцу. Местные топонимы лиричны и созвучны местному специфическому говору, с множеством гласных, высокой интонацией, словно звуки старинной бандуры. Звонкий тембр говора звучит в Малорите, на ярмарках в селах, в темпераментной речи местных полешуков. Вначале кажется, что это вроде бы волынский диалект украинского. Но стоит прислушаться и становится ясным, что это полесский выговор белорусского, один из чудом сохранившихся полесских диалектов.

Лесистая часть Малоритчины — это нечто вроде естественного, задуманного природой парка — система сменяющих друг друга рекреаций, просторных полян, в центре которых, как правило, несколько дубов, или один, могучий, с кроной до поднебесья. Реже, но еще встречаются на полянах хутора, или фруктовые сады.

В школьных краеведческих музеях много археологических находок. И это не случайно. Опытный археолог, идя вдоль песчаных берегов здешних рек, быстро замечает фрагменты кремня, обработанного древними жителями береговых стоянок 5–6 тысяч лет назад.

Крупные селения заметны издали благодаря силуэту деревьев. Постройки пропадают в низине. Селения в большинстве известны с XV–XVII веков — Великорита, Луково, Хотислав, Олтуш, Ляховцы, Доропеевичи, Черняны. Сохранилась историческая основа планировки — местные дороги, границы надпойменных террас, опушки леса. В центре селения, на пересечении дорог, — деревянная церковь (как правило, XVIII век). Изначально, почти все строились как униатские. Во второй половине XVIII — первой трети XIX веков переоборудованы под костелы и православные храмы. Появились угловые башни (Хотислав), колокольни над притвором (Доропеевичи). В целом местным сакральным сооружениям характерна ярусно-осевая композиция. Осевое размещение объектов — традиция народного плотничества. Ярусы-шатры придают им индивидуальность, но не разрушают общей композиционной целостности.

Своеобразием в деревянном зодчестве Беларуси выделяются главы малоритских церквей. Они имеют оригинальную развитую пластичную форму, характерную для деревянного зодчества обширного ареала, включающего Западное Полесье Беларуси, Украинскую Волынь, регионы от Львова до Кракова. Формы глав чем-то напоминают нераскрытый бутон, из которого ажурным лепестком поднимается крест.

Сложные архитектурно-строительные перипетии местных церквей читаются в обличии церкви XVIII в. из деревни Хотислав. Сложные формы, разномасштабные объемы. Неф и алтарь под двускатной традиционной крышей, трехъярусные угловые башни, развернутые под 45^о, низкий притвор и непропорционально массивная и высокая колокольня. Очевидно, что первоначально это была двухбашенная униатская церковь, наподобие костела. Пристроенная в XIX веке колокольня в корне изменила традиционную композицию сооружения.

Церковь XIX в. В Доропеевичах — неф и алтарь под двускатной крышей. Тесный притвор переходит в трехъярусную шатровую звонницу. Церкви в Чернянах и Малорите, начала ХХ века принципиально отличаются от Олтушской или Хотиславской. Они — продукт эклектической переработки византийско-русских черт и построены по «образцовым» проектам.

В деревянных церквях с берегов Риты есть еще одна общая полесско-волынская черта: высокий, открытый в интерьере шатер, грани которого, устремленные ввысь, создают образ «неба», характерного древним храмам восточных славян. Перекрытие «небом» не только наполняло храм потоками верхнего света, но и создавало величественное, особой акустики, звучание молитвы во время литургии.

В застройке деревень Малоритчины часто встречаются хаты и дворовая застройка с глубоко аутентичными чертами: из узких колотых плах, с фигурным углом «в каню», под крутыми крышами с широким козырьком «причелком». Размеры такого жилища, сочетающего хату-четырехстен и сени-тристен, невелики и напоминают срубы музея древнего Берестья. За тысячу лет пространство и габариты традиционного жилья практически не изменились. И это притом, что в Западном Полесье семьи традиционно были большими. Зажиточность здесь не играла роли. Скорее всего, причина в духовном понимании жилого пространства. Маленькое уютное аккуратно побеленное помещение ассоциировалось с началом бесконечности бытия, колыбелью из которой брала начало дорога в жизнь. Следует заметить, что из маленьких горниц состояли и жилища средневековых феодалов Малороссии.

Побелка традиционного жилища снаружи и изнутри встречается вплоть до линии Гродно–Слоним, это свидетельство древних культурно-ареальных связей дреговичей, древлян и волынян. Три окна: одна на уличном и два на дворовом фасадах — так же характерная древняя славянская черта к западу от Днепра, не исчезнувшая спустя столетия.

Сохранение столь древних традиций в такой утилитарной сфере как жилье, свидетельство развития аутентичной культуры: промыслов, ремесел, земледелия, быта, фольклора, ритуалов и обрядов. На территории Полесья в силу природно-исторических причин, сложились наиболее благоприятные условия для развития традиционных форм культуры.

В ландшафтно-силуэтном облике поселений района выделяется два колоритных пятна: величественные кроны деревьев вокруг церкви и темные кроны кладбища за селом. И здесь, в ритуальном пространстве памяти, впечатляет сила вековых традиций. Кладбища в Ляховцах, Лукове — это лес могучих крестов, среди леса старых деревьев. Примечательною что на захоронениях второй половины ХХ века, рядом с гранитными и мраморными надгробиями так же стоят двух–трехметровые кресты. Встречаются и вовсе архаичные надгробья, в виде дубовой колоды, «наруб», крест в виде трехлепесткового соцветия, вырезанный из цельной колоды.

В Чернянах и Доропеевичах, на церковных дворах в центре селений, обращают внимание тесные ряды крестов на толстых дубовых постаментах. На них фамилии, даты, но это не захоронения. Поставлены они сельчанами в память тех, кто погиб, пропал без вести, умер вдали от Родины, родного села…

Инфраструктура туризма на Малоритчине может опираться на крупные селения и местечка, богатые памятниками народного зодчества, традиционной материальной и духовной культуры: Малорита, Великорита, Луково, Хотислав, Олтуш, Ляховцы, Доропеевичи, Черняны, Ореховск.

Могут быть организованы следующие местные локальные маршруты:

– природа Малой Риты, по рекам Рита, Малая Рита, к Ореховским озерам;

– памятники деревянного зодчества (церкви XVII — начала ХХ вв.) Малорита, Хотислав, Олтуш, Ляховцы. Черняны, Доропеевичи;

– народно-традиционная культура и быт, Великорита. Луково, Ореховск;

– Малорита, Дивин — местечки Западного Полесья.

Загородье

Пространство от Кобрина до Пинска. Это полоса плато со средней высотой над уровнем Балтийского моря в 173 метра, которое разделяет поймы Ясельды и Припяти. На северо-западе гребень плато примыкает к Прибужской равнине, по линии Береза–Жабинка. Севернее, в пространстве Большое Междулесье, Ивацевичи, Мерчица — заболоченные леса. В центре болот — озера: Споровское, Черное, Высокое.

Южная сторона, еще обширнее, это низина от Бреста до Камень-Каширского на Украине и Пинска. Нить Днепро-Бугского канала, тянущаяся почти на сто километров, практически не влияет на физические свойства ландшафта, который имеет собственные названия — Брестское Полесье.

Система коммуникаций исторически адаптирована к основным чертам ландшафта: это дороги Бересье — Кобрин — Пинск; Слоним — Пружаны — Кобрин — Дивин — Ковель. Очевидное пересечение крупных транзитных торговых путей: из Балтики на Волынь и из Польши на Киев, на южную Русь.

Наличие двух крупных региональных центров: Берестья и Пинска, способствовало формирования специфического историко-культурного пространства, на стыке Волынского Полесья и Полесья Пинского.

В масштабах полесской низменности Загородье — единственная платообразная гряда, расчленяющая западную вершину грандиозного Полесского треугольника. По линии Брест — Ивацевичи проходит южная граница обширного плато, разделяющего водосборы Припяти и Нёмана. Две водные системы соединяет канал Огинского: от Мерчиц до озера Выгонощанского.

Древние торговые пути в Загородье шли как по рекам, так и сухопутно. Свидетельство тому — большое количество местечек и торгов, известных с XVI в. Часть их расположена на нижней террасе водораздела: Иваново, Дрогичин–Антополь, Городец. Иные, расположены вдоль древнего пути из Пинска на Гродно: Логишин, Телеханы, Ивацевичи. Ряд торгов, на сыром корне, возникли в болотной глуши: Городня, Давид-Городок, Кожан-Городок.

В культурно-историческом плане это локальный район между Пинским и Брестским Полесьем. Восточная его граница проходит по линии Мотоль — Иваново — Мохро. Здесь покрытое лесами Загородское плато простирается до самых Мерчиц. Селения в окрестностях бывшего Яново-Полесского датируются концом XIV — началом XVI веков.

Молодово

Молодово упоминается впервые в составе Пинского княжества в 1507 году. Еще ранее упоминаются Ляховичи, 1492 г., Поречье и Чемерин, 1495 г., Мотоль, Достоево, Дружиловичи, 1452 год. Деревни Остров и Тышкевичи известны с 1506 года.

Архитектурные памятники здешних мест, как и Полесья в целом, интересуют исследователей уже в 30-е годы ХХ века. Михаил Марочек в путеводителе по Полесью уделяет внимание усадьбе Скирмунтов в Молодово. Он упоминает дворец и часовню, деревянную церковь со знаменитым колоколом XVI века.

Молодово одно из старинных вотчинных владений, принадлежало роду Войнов. Матвей Война, пинский маршалок (1493–1581 гг.) и мстиславльский костельян заседал в польском сенате со своими шестью сыновьями. В Литовской метрике сохранился акт короля Сигизмунда, подписанный в 1540 году в Вильне, которым он подтверждал передачу Матвею Войне молодовского дворца его матерью Марией: «…дворец Молодово… с людьми и землями и с млыном… видя к себе послугу и верность сына своего меньшего Войну Матвеевича, тое вено (имение. — А.Л.) свое дарую и записую ему и жене и детям его».

Вскоре хозяином имения становится виленский воевода Казимир Огинский, женившийся на дочери Матвея, Элеоноре. Именно по воле нового владельца строится канал, соединивший Неман и Припять через Ясельду и Щару.

В конце XVIII века Молодовское имение получает маршалок местных земель (пинский и березовский) Сымон Скирмунт. В период развития торгово-ремесленного капитализма, один из наследников, Александр Скирмунт основал в Молодово ряд мануфактур, а также сукновальную фабрику в Поречье. В это время владение Молодово включало селения Кучево, Росоху, Бусу и несколько хуторов.

Планировка усадьбы Скирмунтов была построена по регулярному принципу. В краеведческом музее Молодовской средней школы хранится аэрофотоснимок усадьбы 20-х годов прошлого века. Дворец, рядом флигель (официна), напротив крыльца — курдонер. Он переходит в парадную аллею, ведущую к входным воротам (браме). Ворота фланкировались двумя часовнями-ротондами.

Одна из них сохранилась. Построена в 1909 году по проекту архитектора Т. Растворовского, в стиле классицизма. Колоны и пилястры украшены точно проработанными ионическими ордерами. В первые десятилетия ХХ столетия часовня функционировала как костел. В конце 80-х годов прошлого столетия часовня была реставрирована и приспособлена под картинную галерею и музыкально-литературную гостиную. Разработан проект реконструкции парка.

В спокойном ритме сельской дворовой застройки выделяется силуэт деревянной Вознесенской церкви. Она традиционно расположена на пересечении сельских улиц, окружена старыми липами. В Молодово церковь перевезена из деревни Выгоноща Ивацевичского района в середине XIX века. Это типичная западнополесская церковь осевой композиции (притвор–неф–алтарь с двумя боковыми ризницами), под протяженной четырехскатной крышей. Скат над алтарем в виде типичной многогранной вальмы. В центре — небольшая главка. В начале ХХ века к церкви пристроена трехъярусная колокольня под высоким шатром с главкой (явление, распространенное в отношении скромных сельских храмов Беларуси в начале ХХ века).

В колокольне находилось пять колоколов. Среди них отлитый по приказу сына Матвея Войны, Сымона в Ковне известным мастером Мартином Гофмоном в 1583 году в память предков рода Войнов. Колокол украшен орнаментальными поясами растительных и тератологических мотивов, образцами древнерусской письменности. Нынешняя церковь получила колокол в наследство от своей предшественницы, стоявшей здесь более четырехсот лет назад. Церковь украшена резным декором. В интерьере характерный для полесских церквей сводчатый переход от стен к потолку. Богато украшен резьбой столетнего возраста иконостас с рельефной надписью «Слава тебе, давшему нам свет». Прилегающая территория некогда принадлежала церковному двору.

Мотоль

Это одно из крупнейших в регионе в прошлом местечек. В XVI веке здесь имелась просторная торговая площадь, четыре церкви, семь улиц, 178 усадеб. Земельные владения местечка превышали земли города Пинска. Названия улиц типично отражали направления местных и региональных торговых связей: Берестейская, Ново-Берестейская, Минская, Пинская. Одним из наиболее известных промыслов был извозный. В Пинск и другие города возили соль, поташ, стекло. Широкой популярностью пользовались мотольские тулупы, изделия скорняков.

Узловое расположение Мотоля в системе региональных коммуникаций делает его весьма перспективным в системе развития локального и регионального туризма. Местечко находится практически в центре Загородья, на берегу Ясельды. Пересечение дорог на Пинск, Иваново, Дрогичин, Бездеж, Ивацевичи, связь с другими местечками Загородья (Хомск, Бездзеж) весьма удобно для привязки экологических, краеведческих, этнографических туристских троп. Идея создания в Мотоле этнографического музея у местных властей возникла еще в 80-е годы. В самом местечке и окрестных селениях сохранилось множество разнообразного этнографического наследия: ткачества (Молодово, Лясковичи, Мохро), писанные сундуки-куфры (Огово), выделка тулупов (Мотоль). В районе есть мастера по традиционной резьбе и деревянной скульптуре. В 1988 году в Мотоле был открыт историко-этнографический музей, а рядом отреставрирована перевезенная деревянная ветряная мельница, приспособленная под музей хлеба.

Были развернуты в районе исследовательские работы по созданию локального музея под открытым небом. Традиционный усадебный комплекс предполагалось разместить в Мотоле рядом с этнографическим музеем, на надпойменной террасе Ясельды.

Интересные образцы традиционной застройки и этнографии выявлены в деревне переруб (хаты с резным устройством щитов-фронтонов, хлев начала ХХ в. погонной планировки (25 метров) с конной молотилкой (манежем). В Мохро и окрестных хуторах сохранились традиционные сооружения гуменных комплексов.

Лясковичи

Из Иваново на Мотоль и Молодово ведут две дороги: первая через село Дружиловичи, вторая — через Достоево, известное по родословной великого русского писателя. Достоево также сохранило свою историческую планировку, сохранилась типичная деревянная церковь XVIII века. На юго-восточной окраине села, у проселочной дороги, уходящей в лес — выселок Вулька-Достоевская. Очевидно в XVI–XVII веках это было пристанище поселян, освобожденных от налогов, за обязанность возделывать неудобицы, болотистые и залесненные земли.

Расходятся обе дороги в Лясковичах, многоуличном селении на границе южной террасы загородского плато. Так как между Иваново и Лясковичами низина, то силуэт лясковичской церкви виден чуть ли не из города. Архитектура традиционная: фундамент из валунов, двухсрубная связь неф–алтарь с низким приделом, трехскатная крыша с главкой. По оси входа двухъярусная приземистая колокольня под пологим шатром. Верхний ярус открытый, конструкции стоек и раскосов. В интерьере церкви — хоры, для певчих солея, деревянный иконостас в стиле классицизма (пилястры, карнизные пояса, мотивы ордера).

Типична и история церкви. Нынешняя датируется 1778 годом. Но существует фундушная запись Лесковичской церкви Пинского повета от 25 мая 1643 года. Заметим, не Лясковичской, а Лесковичской: первое появилось позднее, в польской транскрипции. Фундатор Иван Гаврилович Зябко сообщает, что «…еще в року тысяча шестьсот двадцать шестом, в местности моей Лесковичах, в повете Пинском, церковь золоженная, пречистое светое, так же Ильи светого и Михаила архангела светого, коштом моим побудовавшие…». Дается подтверждение отписанным церкви земельным наделом. О том, что события относятся к Лясковичам свидетельствуют географические признаки: Ляхово поле (село Ляховичи по дороге на Достоево-Молодово), Дружиловисчкая дорога, Пинский тракт (из Ляскович на Огово-Пинск). Название Лесковичи, а не Лясковичи употребляется в Гродненских епархиальных ведомостях XIX века. Церковь XVIII века по-видимому возникла вследствие перестройки предшествующей, так как не по документам, а по легенде ей более трехсот лет. После каждого крупного ремонта церкви заново освящались. Гродненские епархиальные ведомости сообщают, что 29 декабря 1877 года освящена Лясковичская церковь Кобринского уезда, отремонтированная на местные средства.

Ремонты диктовались и конфессиональными причинами. Скорее всего и Лясковичская церковь какое-то время была униатской. Один из фундаторов, Оржешко, сообщает, что церковь до 30-х годов XIX века была костелом, и лишь после становится известной как церковь Рождества Богородицы Ивановского благочиния. В 1869 году при церкви создается библиотека и церковно-приходская школа.

Во внутреннем устройстве полесских деревянных церквей по традиции присутствовали произведения народного декоративно-прикладного искусства: канделябры кузнечной (ковальской) работы, резные иконостасы, киоты, подсвечники, росписи по дереву и писанные по левкасу иконы. Все это украшено тканными ручниками. Традиция сформировалась и получила наиболее яркое проявление в период униатства, в основном воспринятого крестьянской массой, а не дворянством и торговцами.

В первой половине XIX века в Лясковичской церкви присутствовал оригинальный памятник народного искусства — плетенные из соломки царские врата. В Гродненских епархиальных ведомостях за 1910 год приводится издержка из описи 1854 года «иконостас деревянный, в один ярус, окрашен в темно-голубой цвет, в нем царские двери вроде резных, выделаны из соломы, вверху — полукруглые, на них сверху икона благовещения, внизу — четырех евангелистов, все овальные, в рамках из плетеной соломы». Позже ворота попали в Гродненский церковно-исторический музей. Сообщается, что царские ворота из соломки в Кобринском уезде были в церквях деревень Вовуличи и Горок. В последней из соломки были и боковые киоты. Соломка была раскрашена. В Вовуличах имелись украшения аз цветных бус, фарфоровых цветков. Смастерил их крестьянин Климович в 30–40-е годы XIX века. В Минском церковно-историческом музее хранились царские ворота из соломки из деревни Свястичи Новогрудского уезда, попавшие туда из той же Пинщины, в 60-е годы XIX века.

В первой трети XIX века в годы массового перевода униатских церквей в православные в Западной Беларуси, крестьяне, не имея средств заказать дорогие резные иконостасы мастерски изготовляли царские ворота, киоты и иные элементы декора из традиционного материала народного декоративно-прикладного искусства — соломки.

В Лясковичах традиционно развито многоцветное ткачество (ручники, скатерти, пояса, элементы традиционной одежды).

В Западную часть Загородья ведет уже известная нам дорога из Пинска через Молодово–Мотоль на Бездзеж–Хомск. Участок от Мотоля до Бездежа — северная граница плато. За ней, в сторону Ясельды — ныне покрытые мелиорационными каналами, а некогда обширные болота, вплоть до Споровского и Черного озер. Мелкие болотные озерца в пойменной низине Ясельды. На пространстве 20х20 километров ни одного селения. Они появляются лишь на опушках лесов: Спорово, Оброво, Гома, Тышковичь.

В южном направлении, на безлесой и лесистой части плато, наоборот, селения через 2–3 километра: Бездзеж, Лядовичи, Ополь, Туровичи, Гальцево, Кремно, Дробыть и др.

Местечко Бездзеж, известное с XV века, сформировалось на пересечении местных дорог: из Спорово на Дрогичин; из Хомска на Иваново; из Мотоля на Хомск; из Лядович на Гальцево. Основные улицы, ориентированные на Спорово и Лядовичи, пересекаясь с дорогой Хомск–Иваново, образуют планировочную основу из осей в форме треугольника. Между улицами-осями несколько коротких переулков.

Наличие рядом водного пути по Ясельде и пересечение сухопутных торговых путей на столетия сделали местечко центром ярмарок, торгов, активной ремесленной деятельности. Торговая площадь между основными улицами, очерчивающими ее по касательной, была некогда застроена домами-лавками, корчемным двором, сакральными сооружениями.

В XVI веке крупной дороги между Бездзежем и Хомском не было. Транзитный шлях из Прибалтики, через Новогрудок –Слоним–Хомск–Дрогичин вливался в дорогу Берестье–Пинск–Мозырь–Чернигов. Крестообразная планировка Хомска обусловлена пересечением вышеупомянутого тракта со старинной дорогой из Пружан на Пинск (через Хомск, Бездзеж и т. д.). Учитывая дорогу из Пружан на Гродно, это был еще один, хоть и не столь бойкий, но традиционный маршрут.

Дрогичин и территории южнее его, некогда являлись обширной болотистой низиной, позднее пересеченной Днепро-Бугским каналом. Поселения причисляются к южной террасе загородского плато. Особенно, на пространстве между относятся, Дятловичами и Дрогичином. С XVI столетия известны такие крупные селения, как Валовели, Закозель, Дятловичи. Наличие таких видовых топонимов как Вулька-Радовецкая, Вулька-Гатинская свидетельствуют о присутствии в прошлом слободских селений. Видовые топонимы типа Малая Рудня, Буда, Гута свидетельствуют о местах древних лесных промыслов.

Южнее Днепро-Бугского канала плотность расселения резко снижается. Двадцать километров, вплоть до Повитья и Радостова крупных селений нет. На границе с Украиной — озеро Белое. От него к Днепро-Бугскому каналу — Белоозерский канал. Почти у самой границы с Украиной проходит старинная дорога из Малориты на Дрогичин, через Ляховцы, Мокраны, Заболотье, Клетище, Дивин (крупное местечко), Повитье, Радостов, Сваринь, Заречье. Здешние селения отличаются особым колоритом старины, ярким присутствием аутентичных черт в культуре. Сохранились фрагменты исторической застройки, планировки традиционных усадеб и жилища (Пуховичи, Хабовичи, Повитье, Радостов), предметов этнографии, традиционных атрибутов быта (почти повсеместно присутствуют традиционные бондарные и плетеные изделия, керамика, образцы ткачества, вышивки, резьбы).

Организация туристических маршрутов в Загородье может опираться на крупные региональные города: Брест и Пинск. Маршруты легко привязываются к дорогам Кобрин–Береза–Хомск–Пинск; Кобрин–Дрогичин–Пинск; Кобрин–Дивин–Иваново–Пинск. Локальные маршруты целесообразно привязывать к местечкам: Дивин, Антополь, Дрогичин, Бездеж, Мотоль, Иваново.

Маршруты сельского туризма целесообразно привязывать к селениям с богатой традиционной культурой (Молодово, Лясковичи, Достоево, Дружиловичи, Мохро, Повитье, Хабовичи и др.), а также природно-ценным территориям (озера Споровское, Белое, Черное). Привлекательными экологическими путями могут стать маршруты по Ясельде, каналу Огинского, Днепро-Бургскому каналу, каналам Белоозерскому, Ореховскому, Казацкому, Бона, Наровскому.

Привлекательными для туризма явятся и памятники усадебно-парковой архитектуры в Достоево, Молодово, Вороцевичи (родовое имение Наполеона Орды), Закозели, Новых Песках и т. д.

Памятники народного зодчества привлекут внимание туристов в Молодово, Мотоле, Рудске, Лясковичах, Достоеве, Дружиловичах, Бездеже, Хомске, Вяловеле, Дивине.

Отдельным может быть маршрут «Местечки Загородья», с показом истории и быта торгово-ремесленного населения, своеобразием их культуры.

Местный, школьно-краеведческий туризм может способствовать выявлению новых объектов историко-культурного наследия, сбору материалов по ландшафтной топонимике, фольклорно-мифологическим памятникам окружающей среды.

Среднее Полесье

Если едешь по бетонной автостраде Брест — Гомель, либо по благоустроенным дорогам со Слуцка на Микашевичи, либо из Житкович к Лельчицам, а оттуда на Мозырь, то трудно себе представить, что этот, уникальный в ландшафтно-географических отношениях уголок Европы, Полесье, который только если внимательно присмотреться, можно сегодня отличить от других низинных ландшафтов Беларуси, еще немногим более ста лет назад был совсем несравним.

Люди на болоте… Было ли такое? Неужели действительно кто-то жил среди болот? Нынешние деревни Полесья выделяются своими грандиозными размерами среди ровных и плоских осушенных коллекторов. Только, наверное леса Полесья, уникальные дубравы среди стариц Припяти, над поймами Уборти, Ствиги, Горыни напоминают о том, что край этот — необычный, и что клюквенные болота в окрестностях Тонежа и Городной не экзотика, а то окружение, в котором родились и выросли многочисленные поколения полешуков.

Среди топей и дремучих лесов место около воды (реки, или озера) являлось наиболее удобным для поселения. Береговой тип расселения самый древний, как для славян, так и для тех, кто тысячелетиями жили здесь до них. Когда-то река являлась единственной возможностью движения племен. Нелишне взглянуть на археологические карты: группы курганных могильников густыми цепочками вытягиваются вдоль рек. В начале нашего столетия этнограф, который писал о полянах из окрестностей Вичина отмечал «…стремление полян обязательно селится ближе около воды. Поэтому все другие селища ближе около речек и болот» (Сербов И. А., 1928). «В районе Загальского болота в Волосовичском сельсовете мы встречаем ряд хуторов и мелких деревень, разбросанным среди болот» (Лебедева Н. И., 1929).

На географов и исследователей начала ХХ века Полесье оказывало впечатление грандиозностью и уникальностью своего природного окружения, его масштабами, жизненным укладом, проникнутым традициями дремучей древности. Достаточно привести свидетельства очевидцев: «…Болота, то открытые, то поросшие хмызняком и лесом, широкие как озера и длинные как реки, иногда стелются на огромных пространствах, медленно бегущие реки с неопределенными берегами, со множеством сплетающихся и расходящихся рукавов, озера: снова болота, сплошной лабиринт трясин, торфяников, болот, озер, рек, лесов — такой отдельный мир, который носит название Полесье. Среди этих необъятных болот только кое-где разбросаны возвышенные лоскутки земли, с урожайной почвой, так называемые «острова», окруженные болотами, трясинами покрытыми растительным ковром, который расходится при первом шаге, они почти недоступные. Весной, когда множество речек Полесья выходит из своих берегов, заливая весь край на необъятных пространствах, как бы подтверждая свое название: и сообщения между отдельными островами осуществляются только исключительно на лодках» — так писал автор энциклопедии «Европейская Россия» 1913 года издания П. Семенов, и добавлял: «О размерах Полесья можно судить из того, что оно в три раза больше Швейцарии, в полтора больше Болгарии и в шесть раз больше Саксонии. Интересный во всех отношениях край этот, однако, совсем почти недоступен для близкого ознакомления с ним. Здесь все оригинально, все встречается в первозданном, сказочном состоянии». Названные свидетельства тем более убедительны, потому что видно, что их автор бывал и в других регионах Европы и знал с чем сравнивать.

«В глубине края поселения разбросаны по редким островам, расположенным среди необъятных, заросших лесом болот… На Полесье такое множество топких мест, что часто совсем невозможно проехать из деревни в деревню. В таких случаях практикуется способ сообщения вряд ли встречающийся где-то еще, а именно: в лодку с плоским дном запрягают пару волов и таким образом едут по болоту. Во многих местах иногда и этот оригинальный способ невозможно употребить по причине неровной поверхности и чрезвычайной топкости болот, которые буквально затягивают вола. Тогда просто переходят болото вброд, по кочкам, при этом раздеваются и «для большего удобства» мажут тело и ноги до пояса дегтем».

Невероятно, экзотика, или фантастика, а может плод впечатлительного сознания человека, попавшего на Полесье впервые? Однако вот свидетельства другого географа, Я. И. Рудняева, одного из авторов многотомного издания «Русская земля» (т. 7. М., 1904). «В южной части Минской губернии болотные пространства имеют огромные размеры. Пространства эти на Припяти носят название «Полесье» (в широком смысле Полесьем называется огромная территория (1,5 тысяч квадратных миль) имеющая форму треугольника, высоты которого лежат в Бресте Литовском, Киеве и Могилеве), и занимает сотни тысяч десятин… Представляя почти сплошные болота, Полесье только местами перерывается островками твердей земли…» «Соединяются такие участки друг с другом при помощи бревен, брошенных от одного островка к другому: отправляясь на работу на тот или иной из них, крестьянин вскидывает на плечи ношу и идет по этим бревнам, а волы плетутся рядом в воде, из которой виднеются только их морды. Священник, который живет в деревне Князь-Озеро (в северной части Мозырского уезда Минской губернии) с требами отправляется по болотам пешком, шагая с кочки на кочку с огромной жердью в руках». «Только зимой, когда появляется лед, устанавливается сообщение. Но зато в весеннее время приходится еще хуже, особенно во время, когда лед начинает таять. Тогда при переходах делают следующим образом: один идет впереди, второй сзади, обоих связывает веревка, привязанная к поясам. Если кто-нибудь провалится, то второй его вытягивает. В это время путешествовать можно только в лаптях. Но поскольку лапти могут пропускать воду, то ради избавления от этого, надев лапти и льняные штаны, обертывают ноги соломой и, опустив их в воду, дают застыть на холоде».

«До 1873 года, — пишет далее Я. И. Рудняев, — на всей площади Полесья находилось не более 25% сухих, пригодных для поселений пространств, 35% болотного леса, а остальные 40% или 600 квадратных миль составляли чалые, лишенные растительности болота». «Глубокие болота, бездонные, называемые выжарами, никогда не замерзают».

«Вокруг деревни, где я сидел, благодаря метели, — писал географ, — лежат большие болота. Они почти непрерывно тянутся от реки Уборти на запад и сливаются с огромным болотом Качей».

«…Летом болота представляют бесконечное зеленое море осоки и черота, колышимых ветром. Их наполняют огромное множество ужей, жаб, черепах, миллионы меньков копошатся в них. Внизу, в тростнике, гнездятся утки и другие болотные птицы и аисты, журавли, цапли, чибисы, непрерывно снуют над болотом… На топких болотах косят молодой тростник — любимое блюдо овечек на Полесье».

С древних времен полешуки изобрели способ заселения своеобразного ландшафта своего региона. Система расселения и хозяйственного освоения земель здесь определялась во многом природой. Этнограф А. Грушевский в книге «Пинское Полесье XIV–XVI вв.» (Киев, 1903) составил убедительную картину исторического процесса формирования среды обитания в регионе. Он отметил, что до середины XVI в. (до известной волочной реформы 1557 г.) в болотистом районе пригодные под пашенное поле наделы встречались только местами — среди болот: по размерам они небольшие, таким образом, пашенное поле не могло быть цельным, а состояло из отдельных участков земли.

Структуре пашенных наделов соответствовало и расселение, структура поселений. Это были разбросанные среди болот группы усадеб родственников — дворища. Пашенное поле дворища постепенно складывалось из клочков земли, разбросанных рядом с другими участками либо с выделенными под сенокосы и выгоны, либо брошенными на время из-за непригодности земель, либо как менее удобные, без разработки, в качестве запасного фонда: для расширения площади пашни при небольшом количестве рабочих рук, или утраты урожайности на занятой земле. А. Грушевский дает характеристику дворища. «Центром всего дворища является усадьба. Усадьба включала в себя — жилые постройки, хозяйственные сооружения, амбары, сараи и затем известное количество расположенной вблизи земли, разбросанной под огороды, сады либо занятой пасекой. Размеры усадеб были различные в зависимости от количества поселенцев: она довольно просторная, в наиболее крупных дворищах лесистого района, например, 3–6 моргов и более, чем в болотистом районе, где она занимала 10–20 прутов. Небольшие по размеру и количеству поселенцев дворища, которые насчитывали 1–2 дыма, постепенно разрастаясь вследствие роста семьи и принятия сторонних работников, достигают крупных размеров, 10–20 дымов». Далее этнограф пишет: «Несколько рядом расположенных дворищ территориально объединялись вместе именем села… в болотистой полосе на Припяти и Стыри села состояли из небольшого количества дворищ, но также, средних размеров каждое, и села эти встречаются часто, и разбросаны на большие расстояния друг от друга».

Настоящий эволюционный переворот в формировании расселения и типов поселений Полесья сделала реформа 1557 года, «Устава на волоки». Экономическая и хозяйственная суть реформы в коренном изменении системы феодальной повинности: вместо подымной (подворной) повинности селениями (села, бортные, тяглые, дворные, санные и т. д.). Чтобы сделать такую систему действенной необходимо было коренным образом изменить территориальную структуру поселений и их планировку. Вместо многочисленных кусков земли, разбросанных где попало, выделяется большой участок земли по возможности лучшего качества, ограниченный четырьмя стенами (межами): главная, две боковые и задняя. Этот участок земли делился на три поля (озимое, яровое и пар), которые в свою очередь, делились каждое на одинаковое количество наделов. Три равные надела на всех трех полях и составляли одно пашенное поле — волоку (приблизительно 22–24 га).

Не всегда можно было найти достаточно большой участок земли, чтобы из него вышло три поля: в таком случае два поля лежали вместе, а третье нарезалось отдельно и каждое имело свои межи-стены. Иной раз и все три поля лежали отдельно, и каждое имело свои межи. Иной раз не было возможности выбрать под пашенные поля один целый участок, и тогда обращались к системе дворищного землевладения — небольших отдельных наделов в разных местах. В таких случаях раздробленность земли оставалась как и при дворищной системе.

Место для села отводилось обычно при среднем поле. Если здесь было неудобно, то при двух смежных полях. Село располагалось в одну линию, один ряд, дома по одну сторону, амбары — напротив, на другой стороне улицы. Здесь нужно добавить, что такой порядок был тогда, когда крестьянин брал целую волоку. Если пол волоки, то жилые и хозяйственные сооружения ставились с одной стороны улицы. Наделы пашенной земли делились начиная с среднего поля, на котором находилась и селитебная территория, причем в том порядке, в котором распределялись и участки под усадьбы. Тот, кто получал первый участок на усадебной территории, получал первые участки на всех трех полях пашенной земли и т. д.

Волочная помера определяла для Полесья облик поселений на все последующие столетия. Наиболее последовательно реформа была проведена в западных областях Полесья (на запад от Горыни). Здесь уличная деревня с двусторонней застройкой прочно укрепилась и стала традиционной. Устава на волоки стимулировала и широкое распространение типа застройки двора, при котором жилье и соседствующие с ним помещения (хата, сени, комора, кладовка, варивня), а также навесы и сараи ставились рядом в одну линию, создавая так называемую линейную, погонную застройку (рум, шар, стяг). Такая застройка как нельзя лучше соответствовала нарезанной на полосы селитебной территории. Со временем, волоки и полуволоки делились между сыновьями и внуками. Застройка уплотнялась, так что погоны стояли крыша к крыше, а если уплотнятся вдоль улицы не было возможности, то на узком шнуре (гриве) последовательно, за родительским погоном ставились погоны сыновей и внуков и застройка вытягивалась более чем на сто саженей.

В восточном, Мозырском и Речицком Полесье в застройке поселений сохранились и архаические, дореформенные черты, когда дворы (усадьбы) ставились без определенной системы. Соединение уличной и бессистемной застройки характерно для Восточного Полесья. Причем для последней, генетически связанной с древними дворищами, были характерны дворы замкнутой по периметру, веночной застройки. В начале прошлого столетия исследовав Речицкое Полесье, этнограф Чеслав Петкевич отмечал здесь дворы замкнутой планировки, в центре которых находилось жилище (хата), вроде куреней, известных в лесостепных и степных регионах Европы. Такие же дворы у белорусов Черниговской губернии отмечались в начале ХХ в. этнографом Н. Косич. Поскольку в уличной застройке поселений преобладали погоны, а в бессистемной — веночные дворы, то быстро появился ряд переходных типов: П и Г-образных двухрядных дворов, которые и ныне встречаются в Хойникском, Брагинском, Речицком, Мозырском и Петриковском районах.

Из этнографических исследований известно, что для культур железного века милоградцев и зарубинцев, которые существовали до прихода славян на Полесье были характерны жилые полуземлянки, близкие к квадрату в плане с шатровой столбовой кровлей. Чеслав Пяткевич встретил рудименты таких жилищ в Речицком Полесьи в начале ХХ в. И сегодня обращает внимание то обстоятельство, что хаты с четырехскатными крышами встречаются в деревнях Хойникского, Лоевского, Мозырского, Петриковского, Лельчицкого и других районов, а также в Хойниках, Брагине, Речице, Глуске и других городах и местечках. Такие же формы, четырехскатных, пирамидальных, стожковых крыш на Полесье широко известны в постройках гумен: сенных сараях, сараях, гумнах. Причем, как в жилищах, так и в гумнах, известны как столбовые конструкции (более распространенные), так и срубные, которые создают шатер. Шатровые крыши широко известны в полесских церквях. Они завершают срубы церкви (притвора, нефа, алтаря), которые, кстати, имеют линейное (осевое) соединение, вроде постройки погонного двора, создавая так называемую продольно-осевую композицию (Георгиевская церковь XVIII в. в Давид-Городке). Шатры над срубами притвора, нефа и алтаря иногда имеют ярусную структуру (для устройства звонницы, увеличения пространства нефа) и композиция приобретает ярусно-осевую структуру (церковь XVIII в. из деревни Сынковичи Лунинецкого района). Таким образом, очевидно единство конструкционного, композиционного и объемно-пространственного строения деревянного зодчества Полесья. При этом происхождение многих конструкций и форм истоками восходит к дославянским культурам. Формы высоких шатровых крыш видимо были на Полесье восприняты дреговичами от милоградского и зарубинецкого населения.

На Полесье были известны и двускатные срубные крыши (закот, разреженный закот, крыши на самцах). Они чаще встречались в жилищах, планировочно и конструкционно связанных в цепи построек погонного двора. Двускатные крыши получили развитие в культовом зодчестве деревянных церквей и костелов (церковь XVIII в. в д. Лясковичи Ивановского района и другие).

Срубные конструкции перекрытий и крыш — типичное порождение народов лесной полосы Европы. И когда славяне пришли с берегов Дуная, то срубные конструкции крыш, скорее всего заимствовали от местного лесного населения.

Я. И. Рудняев отмечал, что в глухих местах Полесья живут многочисленные семейства будников и рудников. Первые добывали поташ, вторые — железную руду. Часто встречались и смолокурни. Он считал, что «…множество прусских немцев рассеяно по лесам Полесья, они занимаются здесь приготовление так называемой клёпки, небольших дубовых брусков, которые отправляют в Пруссию на бочки».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: