Георг Вильгельм Фридрих Гегель 1 страница

Гегель – один из наиболее сложных философов за всю историю мировой философии. Сложен он не столько своим учением, своей системой, сколько языком, которым он излагает свои положения. Читать Гегеля весьма сложно. Гегель попытался построить систему философии, которая включала бы в себя все. Как писал В.С. Соловьев в статье «Гегель», опубликованной в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, «Гегель может быть назван философом по преимуществу», т.е. если и называть кого философом, то в первую очередь Гегеля. Обычно с понятием философа ассоциируется в первую очередь имя Сократа, у которого философия и жизнь были единым целым. Для Гегеля же философия заменяет собой все – и мир духа, и мир природы, и мир творений человечества – искусство, науки и даже религию, как частный случай общей абсолютной идеи. Поэтому изложить все, изложить при этом логично в двух лекциях невозможно. Попытаюсь показать основные исходные принципы гегелевской философии и набросать основные моменты логического развертывания абсолютной идеи Гегеля.

Биография Гегеля не выделяется какими-нибудь событиями. Родился он в 1770 году в Штутгарте, в семье богатого чиновника. Еще во времена учебы в гимназии Гегель увлекся античностью, что впоследствии сказалось на его становлении как философа. В дальнейшем он поступает в Геттингенский университет, изучает философию, учась на теологическом факультете. Вначале он хотел быть пастором, но передумал, и интерес к философии подавил в нем все остальные влечения. Он изучает философию лейбнице-вольфовской школы, заканчивает университет со степенью магистра философии и кандидата теологии. В дальнейшем Гегель изучает Канта, что производит некоторое изменение в его мировоззрении.

После окончания университета наступает пора путешествий и преподавания в различных университетах. Какое-то время он был домашним учителем в Берне, во Франкфурте-на-Майне, потом по рекомендации Шеллинга преподает в Йенском университете. Во время работы в этом университете защищает две диссертации – одну по философии, другую по натурфилософии «Об обращении планет». В это же время он пишет работу «Различие между системами философии Фихте и Шеллинга». До этого философские идеи Гегеля, в основном, отличались или интересом его к раннему христианству и античности, или он мыслил скорее в духе своего друга Шеллинга. В вышеназванной работе мы уже видим некоторый отход от идей этих двух философов, хотя здесь он стоит несколько ближе к Шеллингу.

Во время преподавания в Йенском университете он пишет в 1807 г. свою первую фундаментальную работу «Феноменология духа». В этой работе он выступает как самобытный философ, окончательно разошедшийся с идеями Шеллинга. Затем с 1806 по 1816 год преподает в гимназии в Нюрнберге. Это его наиболее плодотворный период. Он пишет «Науку логики», где излагает свои основные идеи, которые потом будет развивать в «Энциклопедии философских наук». Эту работу он пишет в период преподавания в Геттингентском университете. «Энциклопедия философских наук» состоит из трех частей: «Наука логики», «Философия природы» и «Философия духа». Затем его приглашают в Берлинский университет, где он работает в качестве профессора до 1831 года, года его смерти от холеры. В Берлине он практически работ уже не пишет, только лишь читает различные курсы лекций. После его смерти ученики издают все курсы лекций, которые он успел начитать; это курсы лекций по философии религии, истории эстетики, истории философии и др.

Гегель – это типичный академический философ, который всю жизнь преподавал и писал философские работы. В молодости Гегель увлекался античностью и планировал посвятить себя богословской деятельности. Эти идеи молодости сказались на некоторых его ранних работах, которые были изданы гораздо позднее, в 1907 году, в Германии (юношеские рукописи Гегеля). Среди них выделяются: «Жизнь Иисуса», «Позитивность христианской религии» и «Народная религия и христианство». Работы эти привлекли большой интерес, ибо Гегель в них выглядел совсем не так, каким он был в работах «Феноменология духа» и «Энциклопедия философских наук».

В ранних работах Гегеля интересуют проблемы человека, личности, человеческого духа, жизни, которые он рассматривает на примере переломной эпохи в истории Европы, а именно в момент перехода от язычества к христианству. Гегеля интересует причина того, почему все же Европа оказалась христианизированной, почему язычество было побеждено христианством. Его идеи, изложенные в этих работах, не выдерживают, вообще-то, никакой критики с точки зрения православного богословия. Например, в работе «Жизнь Иисуса» не повествуется о таких известнейших событиях, как рождество Иисуса и Его смерть на кресте и воскресение, которые известны любому человеку, даже не открывавшему ни одного из Евангелий. Он пишет только о проповедях Христа, опуская все чудеса, в том числе и связанные с рождеством и с Его воскресением.

В работах «Позитивность христианской религии» и «Народная религия и христианство» Гегель исследует язычество, пытается найти те его черты, которые не смогли удержать язычество в Европе. По мнению Гегеля, язычество соответствовало духу античной Европы – духу свободомыслия. Это действительно народная религия (дословно язычество – религия, придуманная народом, языцами). В язычестве интересы народа были, прежде всего, земные. Люди не думали об ином мире, у них не было желания вечного бессмертия. Христианство же, которое в это время возникало на Ближнем Востоке, было совершенно другой религией. Эта религия, прежде всего, несла индивидулистические идеи, она заставляла думать людей не об обществе, а о своей душе, в том числе и о посмертной судьбе человека. Поэтому идеал и смысл жизни человека в христианстве переносится в мир иной. Человек, по мнению Гегеля, в христианстве превращается из гражданина в подданного, в раба. Человек утрачивает чувство свободы, поэтому христианство способствовало гибели античности, оно воспитывало в людях чувство покорности и отказа от своей собственной свободы.

Эта авторитарная направленность христианства существовала многие годы, до тех пор, пока не появился Мартин Лютер, который воскресил христианство, придав ему истинный смысл – а именно смысл свободного человеческого бытия. Задача любого христианина – поддержать идеи Лютера, развить позитивность христианства, вернуться к античности, к позитивным ее идеям, т.е. идеям свободы и ценности земного существования. Гегеля не интересуют проблемы христианских догматов, его прежде всего интересует личностный и социальный аспект христианства.

Но не в юношеских рукописях Гегеля кроется тайна его популярности, ведь действительно философия Гегеля еще во времена его жизни стала чрезвычайно популярной, всех покоряла фундаментальность и всеобъемлемость гегелевской философии. Сам Гегель указывал, что в его философии, которая является системой, все взаимосвязано, поэтому нельзя сказать, что существует какой-то один единственный исходный пункт философии. По Гегелю, если философия есть система, объемлющая все бытие, то это означает, что развивать эту систему можно с любой точки, с любого понятия. Две такие попытки он нам и оставил. Одна попытка излагается в первой его фундаментальной работе – «Фенономенология духа», где система философии развивается из самосознания человека, т. е. из того, что будет названо Гегелем впоследствии «из субъективной идеи». В «Энциклопедии философских наук» Гегель подходит по-другому, развивает систему философии, исходя из понятия бытия, из понятия чистого мышления, не из субъективного, а объективного мышления, из объективной абсолютной идеи.

Рассмотрим философию Гегеля так, как он ее излагает в «Энциклопедии философских наук». Несколько слов об этой работе. Это работа, одна из немногих, которая написана самим Гегелем. Состоит эта работа из трех частей: первый том имеет название «Наука логики», второй том – «Философия природы» и третий том – «Философия духа».

На структуре «Энциклопедии» я останавливаюсь неслучайно, ибо сама структура этой работы Гегелем построена таким образом, что из структуры вытекает основная идея его философии. Эту работу Гегель строит по своему принципу, ставшему знаменитым, принципу триады, состоящей из тезиса, антитезиса и синтеза. В данном случае «Наука логики» представляет собою тезис; «Философия природы» есть отрицание идеи, т.е. антитезис; и синтез этих двух положений содержится в «Философии духа». Каждая из этих работ строится по этому же принципу, поэтому для интересующегося достаточно открыть оглавление этой работы, и многое становится понятным. Скажем, «Наука логики» состоит из трех разделов; каждый раздел состоит из трех глав; каждая глава состоит из трех параграфов. Везде виден принцип триадичности. Это основной принцип, который пронизывает собой всю гегелевскую философию.

Классики марксизма упрекали Гегеля за то, что он возводит принцип триадичности в систему, что противоречит духу диалектики. Классики марксизма пытались принцип диалектики возвести в абсолют, отрицать все неизменное, в том числе и систему построения философии.

Еще одно замечание в отношении принципа построения гегелевской философии. На самых первых страницах Гегель показывает отличие своей философии от предыдущих философских систем, прежде всего, философии Канта, Фихте и Шеллинга. Он показывает те идеи, которые заимствует у этих немецких философов, и то, в чем он с ними, прежде всего, не согласен. Эти свои несогласия с предыдущими философами Гегель раскрывает нам в первых параграфах «Науки логики», которые называются «Об отношении мысли к объективности». По Гегелю, логика есть наука о чистой идее, т. е. идее в абстрактной стихии мышления. Поэтому мышление – это стихия, в которой живет идея, в которой идея проявляется как логическая. Логика объемлет собою все мышление, и предметом логики является мышление и истина. Поскольку мысль есть единственный способ, при помощи которого можно постигнуть вечное и в себе и для себя сущее бытие, то поэтому содержанием логики является сверхчувственный мир. Но не только сверхчувственный мир; поскольку предметом логики является истина, а один из моментов истины еще со времен Аристотеля является совпадение субъективного и объективного, бытия и мышления, то предметом логики является все – и мышление, и бытие. Поэтому логика действительно объемлет собою все. Логика, по мнению Гегеля, есть не только логика, но и метафизика, гносеология и онтология; она действительно наиболее общая из всех наук. «Наука логики» – это не учебник по логике, это основная книга Гегеля, которая включает в себя основные методологические принципы его философии, которые затем будут развиваться и разрабатываться в других книгах. Ядро всей философии содержится именно в «Науке логики» Гегеля. Понять философию Гегеля, не прочитав «Науку логики», невозможно. Но понять «Науку логики» за короткий срок тоже невозможно.

Продолжим. Что такое логика для Гегеля? Гегель пишет, что существует три стороны логического: абстрактная т.е. рассудочная, логика, диалектическая и спекулятивная.

В абстрактной или рассудочной логике мышление, как рассудок, не идет дальше неподвижных определенностей. Здесь Гегель использует известное, идущее от Платона и Плотина, деление всех познавательных способностей человека на разум и рассудок. Рассудок, по Гегелю, также как и по Плотину, есть мышление, оперирующее неподвижными определенностями, оперирующее всегда во времени и избегающее противоречий. Эти неподвижные определенности всегда обособлены друг от друга. Мышление вынуждено эти противоречия рассматривать как исключающие одна другую, и выбирать один член противоречия в противовес другому. По мнению Гегеля, абстрактная логика ограничена, и эта ограниченность была гениально подмечена еще Кантом в знаменитых антиномиях чистого разума. Единственный недостаток Канта состоял в том, что он нашел всего лишь четыре антиномии, считая, что к ним сводится вся антиномичность нашего разума. В действительности, как утверждает Гегель, антиномиями пронизан весь мир, все наше мышление. Поэтому антиномии, которые взаимно друг друга отрицают, показывают специфику нашего мышления, что мышление наше противоречиво по своей природе.

Вторая, диалектическая сторона логики, по мнению Гегеля, обнаруживает наличие диалектики, т.е. того, что каждое противоречие связано с другой стороной противоречия и переходит в это противоречие. Но и это не есть окончательная логика.

Окончательная логика, сторонником которой считал себя Гегель, это логика спекулятивная, которая постигает единство этих ограниченных определений в их противоположности. Обычно мы в силу терминологии говорим о том, что слова «диалектика Гегеля» для нас есть некоторое устоявшееся словосочетание. Хотя сам Гегель называет свою логику спекулятивной. Но диалектическая логика также используется им в позитивном смысле, хотя она и не показывает еще снятия этих противоположностей. Диалектика обнаруживает противоположности, обнаруживает соединение их, взаимный переход противоположностей друг в друга. Но снимает противоположности лишь спекулятивная логика.

Термин «снятие» – одно из самых сложных понятий гегелевской философии; означает оно в переводе на обычный человеческий язык такую операцию с противоположностями, в которой противоречие в этих противоположностях не исчезает, но, переходя на другой уровень, как бы разрешается. Для этого Гегель и использует термин «снятие». То есть снятие есть решение противоречия. Гегель подметил очевидную истину, что всегда развитие человеческой мысли происходит путем разрешений противоречий. Например, возникает некоторая мысль в уме мудреца; впоследствии другой мудрец выдвигает противоположную мысль. Возникает, таким образом, противоречие между этими двумя мыслями. Обычно считалось, что противоречия решаются в пользу одного или другого члена этого противоречия. Например, аристотелевская физика утверждает, что скорость падения тел зависит от их веса. Галилей утверждает, что скорость падения тел не обусловлена их весом. Возникает противоречие, которое подвергается исследованию. В конце концов одна из сторон побеждает – выясняется, что действительно Галилей прав, а Аристотель прав относительно, поскольку он не учитывал сопротивления воздуха.

Вот так обычно и считалось, что противоречия решаются в пользу одного или другого члена этого противоречия. По мнению Гегеля, это неправильное решение, это рассудочное, метафизическое решение противоречия. Противоречие всегда остается, оно решается путем восхождения на новый уровень, на котором противоречия снимаются. То есть противоречие остается на низшем уровне, а на высшем – возникает некоторое единство.

Гегель также сравнивает логику спекулятивную с логикой абстрактной, более известной нам по термину «формальная логика». По мнению сторонников диалектики, формальная логика есть частный случай логики диалектической. Это весьма заманчивое сравнение, оно показывает, что диалектика Гегеля и марксистско-ленинская философия, унаследовавшая этот метод, развивается, не отрицая, не отбрасывая все достижения человечества, а творчески усваивая, перерабатывая и восходя на новый уровень. Но это даже не ошибка, а явный обман, потому что между диалектической логикой и логикой формальной существует именно противоположность, противоречие. Мысли человека устроены таким образом, что противоположности всегда существуют, мы не можем их снять просто так. Всегда противоположности остаются, и поэтому диалектика всегда вынуждена оперировать принципом, который замечетьельно выразил Ленин в «Философских тетрадях». С поразительной откровенностью он указал, что сущность диалектики есть единство, даже тождество противоположностей. Есть противоположность «А» есть «не-А»; то диалектика утверждает, что «А» равно «не-А». Ни о каком переходе на новый уровень по сравнению с логикой абстрактной, формальной, которая утверждает, что «А» равно только «А» и больше ничему, здесь быть не может. То есть возникает не переход на новый уровень, а очевидное и простое противоречие между логикой формальной и логикой спекулятивной. Этот метод мышления основан на абсолютно ложной системе мышления. Здесь не только не может быть никакого научного развития, а вообще никакого мышления. Вместо того, чтобы спорить и выяснять истину, мы соглашаемся и говорим, что обе стороны правы, т.е. существует единство противоположностей. И как бы сторонники диалектики ни уходили от такого прямого обвинения, диалектическая работа всегда будет построена именно так.

Вернемся к гегелевской философии. Те мысли, которые я изложил, они в очевидной форме в гегелевской философии все же не содержатся. Они вытекают из нее, как результат ее и основа методологии, но то, как рассуждает Гегель, действительно может соблазнить логичностью и претензией на всеобъемлемость.

Гегель начинает с того, что говорит о том, что логика есть наука о чистой идее, о мышлении. Мышление есть всегда мышление о всеобщем, поэтому значение сути дела, сущности, истины всегда содержится во всеобщем. Только всеобщее обладает этой истинностью. Но, утверждает Гегель, нельзя противопоставлять всеобщее и единичное, особенное, потому что всеобщее содержит в себе единичное и поэтому единичное противостоит всеобщему. Но эта противоположность снимается на более высоком уровне. В размышлении об этом общем обнаруживается истинная природа вещей в той мере, в какой эта природа соответствует мышлению.

Поэтому Гегель возвращается опять к знаменитому принципу, от которого пытался отказаться Кант, принципу элейской школы, тождества бытия и мышления. Для Гегеля это не то что тождество, а мышление – это и есть бытие; ни о каком тождестве здесь речи быть не может, никакого бытия, кроме как мышление, не существует. Ибо только лишь мышление объективно, мышление и есть бытие.

Поэтому все вопросы о познании, о бытии, о вере, о человеке сводятся к простым определениям мысли и лишь в логике находят свое истинное разрешение. Поэтому философия может быть построена как система исходя из самой себя. То есть не нужно решать вопросов об отношении мыслей к действительности, о познаваемости, что такое вещь в себе, что такое явление- те проблемы, которые волновали критическую философию Канта или эмпирическую философию Локка. Все эти вопросы оказываются неправильно поставленными, ведь мысль – это и есть бытие. Поэтому вопрос, тождественно ли мышление бытию или нет и как решать их отношение, оказывается вопросом неправильно поставленным.

Но тем не менее этот вопрос существовал, и Гегель рассуждает о различных решениях этого вопроса. Всего Гегель насчитывает три отношения мысли к объективности. Первое – это метафизика, которая исходит только лишь из стихии самого мышления, но не замечает, что мышление имеет противоположности в самом себе и не выходит за рамки конечных определений мышления. Именно из этого гегелевского определения идет привычное нам понятие метафизики как противоположности диалектике. До сих пор термин «метафизика» использовался (как у Аристотеля), как учение об умопостигаемых сущностях, как символ собственно философии, учение о существующем самостоятельно и неподвижно, нематериально, невещественно.

Гегель проводит свое понимание метафизики как противоположности диалектике, как учения, которое ограничивается констатацией противоположностей и не замечает существования их единства. Метафизика всегда оперирует рассудочным, абстрактным мышлением, рассудочной стороной логического. Но метафизика выше последующей критической философии в том, что она утверждает познаваемость мира, метафизика всегда исходит из принципа тождественности бытия и мышления. Этот мир познаваем и познаваем в себе, т.е. для метафизики не существует никакой вещи в себе. Но познаваемые вещи метафизика воспринимает как некоторые тотальности, данные ей объективно, т.е. не как понятия, вытекающее из самого мышления, а как понятия, противостоящие этому мышлению. Гегель не возражает Канту и соглашается с ним, что таких тотальностей всего три: это душа, мир и Бог, и поэтому метафизика всегда сводится к рациональной психологии, космологии и рациональной теологии. Гегель повторяет утверждение Канта, что, находя антиномичность и противоположность в различных определениях, метафизика не может найти решения этих противоположностей и, таким образом, обречена на провал. Достоинством метафизики, по мнению Гегеля, является ее убежденность в познаваемости сущего, а недостаток – в том, что она застревала в абстрактном, давала конечные определения бесконечному. Поэтому метафизика всегда сводилась к субъективизму и к отрыву от действительности. Эта убежденность метафизики в тождестве бытия и мышления сводилась к неразрешимости этого тождества, к отрыву мышления от бытия и, таким образом, порождала решение проблемы тождества мышления и бытия путем поиска второго отношения мысли к действительности.

Второе отношение мысли к действительности, по мнению Гегеля, насчитывает два вида – это эмпиризм и критическая философия. Объединяет их то, что и эмпиризм (скажем Локковская философия), и критическая философия Канта исходят из того, что истинным источником знания является опыт. По мнению Гегеля, эмпиризм возникает в противоположность метафизике, ее абстрактным теориям, неспособным соединить общее и единичное. Скажем, еще в кинической и мегарской школах философы заметили такое странное противоречие, что мы всегда свои утверждения строим по следующему принципу: Петр – человек, Жучка – собака (знаменитый пример Ленина из «Философских тетрадей»). Мы как бы отождествляем то, что отождествлять нельзя, отождествляем единичное и общее. Говоря, что Петр – человек, мы тем самым говорим, что человек – Петр, а как быть, например, с Николаем или Иваном? Из такого неумения метафизики решить проблему перехода от общего к единичному и возникает эмпиризм, который всегда восходит от единичного и пытается определить, каким образом возникают общие идеи. Мы это видим на примере философов Локка и Гоббса. В данном случае эмпиризм исходит из вполне реальной проблемы, из реальной потребности человеческого познания в соединении бытия и мышления, ибо бытие всегда представляется нам как конкретное, а мышление всегда есть мышление о всеобщем.

Недостаток эмпиризма в том, что он также не может решить эту проблему, ибо для него мышление всегда есть мышление, действующее посредством восприятия, а восприятие есть лишь форма постижения внешнего мира. То есть опять же мышление и внешний мир оказываются разорванными.

Критическая философия так же, как и эмпиризм, считает опыт единственной почвой для познания. Но верная мысль критической философии, которая отличает ее от эмпиризма, состоит в том, что только познание является предметом нашего мышления. Чтобы понять тайну нашего познания, открыть тайну истины, мы должны сделать предметом нашего мышления сами формы мышления. Эту верную мысль замечательно подметил Кант, но при этом он совершил ошибку, указав, что философы должны прекратить создавать последующие философии. Как указывал Кант, пока мы не построим критику чистого разума, не найдем в этом разуме то, что дает ему способность познавать истину, то до этого мы не имеем права строить никакую философию. Давайте найдем эти формы – формы мышления, формы чувственности, определим, является ли метафизика наукой или нет, тогда можно решить вопрос о возможности построения метафизики.

По мнению Гегеля, это означает, что человек должен научиться мыслить прежде, чем начать мыслить. По его образному выражению, человек должен научиться плавать, прежде чем он войдет в реку. Понятно, что научиться мыслить можно только лишь мысля. Поэтому исследовать разум, исследовать мышление и строить философскую систему, по мнению Гегеля, есть одно и то же. Кант же не заметил этого момента, этой очевидной истины о том, что мышление строит философию из самого себя.

Другая особенность кантовской философии, которая, по мнению Гегеля, одновременно и позитивна и негативна, есть открытие антиномичности разума. Кант верно заметил наличие в нашем мышлении противоречий, но ошибочно ограничил эти противоречия лишь числом четыре. В действительности эти антиномии, эти противоречия содержатся во всех предметах. Это, по убеждению Гегеля, есть диалектический момент логического. Поэтому и доказательства антиномии, которое предлагает Кант, ошибочные, ибо Кант доказывает то, в чем он убежден. В действительности нельзя доказать справедливость этих антиномий. Для внимательного читателя видно, что Кант, доказывая справедливость тезиса и антитезиса, как бы исходит уже из того, что для него с самого начала очевидно, что и тезис, и антитезис будут истинными. Отсюда и натянутость этих доказательств, как утверждает Гегель. Поэтому кантовская философия оказалась непоследовательной, она не оказала какого-нибудь существенного влияния на метод. Поэтому самые ближайшие ученики и последователи Канта сразу же попытались решить этот недостаток кантовской философии. Фихте, например, пытался построить дедукцию категорий, но он совершил ошибку, не пойдя дальше того, что познаваемо лишь конечное, т.е. не выйдя за пределы метафизического способа мышления.

Гегель же утверждает, что мышление есть мышление обо всем; мышление, как и бытие, бесконечно, поэтому мышление не должно ограничиваться конечным, иначе оно не будет мышлением обо всем. Мышление бесконечно и поэтому предмет его – бесконечное. Но эта особенность мышления отнюдь не должна пугать философа, не должна заставлять думать философа, как говорил Шеллинг, что эта бесконечность мыслится только в некоем иррациональном постижении. Как утверждает Гегель, Шеллинг верно отметил бесконечность мышления, но ошибочно положил, что эта бесконечность непостижима в понятиях, непостижима разумом.

Шеллинг ошибочно противопоставил рассудок и разум в традиции Плотина и Николая Кузанского. Гегель отмечает эту заслугу Шеллинга, но тем не менее указывает, что бесконечное постижимо в понятиях. Поэтому дальше он предпринимает попытку построения философской системы, исходя их этих принципов, исходя из убежденности в том, что мышление есть бытие, т.е. философия может быть построена, исходя из чистой стихии мышления, и философия может быть построена именно в понятиях. Здесь мы можем вспомнить Сократа, ведь именно Сократ первым указал, что философия может быть построена только лишь в понятиях; именно эту заслугу Сократа отметил Аристотель, указав, что отсюда ведет свое происхождение и платоновская теория идей, и аристотелевская логика, и аристотелевская метафизика.

Таким образом, Гегель как бы начинает с нуля, так же, как и Сократ, хотя сам Гегель так не считает. Он указывает, что его философия совершенна и является абсолютно истинной, но не противопоставляет свою философию предыдущим философским учениям, показывая, что все эти философские системы и точки зрения в той или иной мере подходили к истине. Они отражали одну или другую сторону объективности. Заслуга Гегеля, по его мнению, в том, что он увидел эту односторонность предыдущих философий и соединил в своей философии все эти противоположности, «сняв» их в своей системе. Этот подход к истории философии у Гегеля виден в его лекциях по истории философии (они вновь переизданы на русском языке). Читать их очень и очень полезно. Часто Гегель ставит проблемы там, где другие философы их не видят. Но подходить к чтению этих лекций нужно с некоторой опаской, ибо Гегель излагает не просто историю философии, а развитие своей собственной философской концепции, показывает, как философы, сами того не зная, шли к тому, чтобы философия достигла объективной истины в гегелевской философии.

Собственно Гегель здесь не одиночка. Многие философы видели в истории философии лишь подготовку к своей собственной философской системе. Особенно явственно это видно не только у Гегеля, а, скажем, у Маркса и у Ницше, которые откровенно показывали подготовительный момент предыдущей истории философии, что вся философия только к тому и стремилась, чтобы появились Гегель, Маркс или Ницше.

После этих подготовительных моментов Гегель переходит собственно к построению системы своей философии. Для Гегеля мышление есть бытие. Здесь возникает очевидный вопрос, откуда начинать построение философской системы.

Гегелевская «Наука логики» содержит три раздела: учение о бытии, учение о сущности и учение о понятии. Гегель начинает размышлять о бытии, о том, что мышление и есть бытие. Что такое мышление само по себе, безотносительно к какому-нибудь определенному понятию? Мы берем мышление в чистой стихии мышления, не расчлененным ни на какие определения и тем более понятия; это чистая стихия мышления, мышление само по себе. Но мышление само по себе не может быть просто мышлением, мышление есть всегда мышление о чем-либо. Впервые эту мысль четко высказал Плотин, указывая, что вторая ипостась его бытия – Ум, которая есть чистая единая мысль. Тем не менее это единство всегда раздваивается, ибо Ум, т.е. мысль, всегда есть мысль о чем-либо. Поэтому Ум, будучи единым, раздваивается в себе на субъект и объект, на мысль и бытие. Поэтому ум есть и бытие, и мышление одновременно.

Тот же самый ход предлагает и Гегель, но с одним отличием. У Плотина рассудок и разум оказываются разведенными по разным ипостасям. Ум существует на уровне вечности, и противоположности в нем соединяются, поскольку они соединяются в вечности, а рассудок наш действует на уровне Души, где действует время, и поэтому противоположности там разъединяются, и все это венчается Единым, превосходящим всяческое бытие и всяческое понимание. Гегель как бы сплющивает эту пирамиду бытия, показывая, что рассудок, мышление и бесконечность есть одно и то же. Поэтому понятия, по Плотину действующие на уровне Души, и бесконечность мышления оказываются одним и тем же. Исходя из чистой стихии мышления, мы можем вывести все понятия, оперирующие в мышлении. Поэтому сама по себе философия Гегеля уходит корнями в философию далекого прошлого и имеет в себе объективные предпосылки, но в силу специфики она сама оказывается полной различных противоречий.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: