Интерлюдия в темноте 18 страница

– Ну что ж, капитан, – сказала Бальведа, поднимаясь со своего места, – вам виднее. Пойду соберу вещи.

Она быстро вышла из столовой. Ее шаги смешались с чьими-то другими, и до Хорзы и Йелсон донеслись приглушенные голоса. Через мгновение в столовую один за другим вошли в цветастых одеждах Доролоу, Вабслин и Авигер. Вид у них был сияющий и довольный; старик шел, обнимая маленькую, пухленькую Доролоу.

– Наш капитан! – прокричал Авигер.

Доролоу задержала его руку у себя на плече и улыбнулась. Вабслин с отсутствующим видом приветственно махнул рукой; коренастый инженер, видимо, был пьян.

– Так-так, уже успел повоевать, – продолжал Авигер, глядя на лицо Хорзы, еще хранившее следы драки, несмотря на его попытки силами организма минимизировать полученные травмы.

– А что сделала эта Гравант? – пропищала Доролоу.

Она, казалось, тоже пребывала в веселом расположении духа, и голос ее звучал выше, чем обычно.

– Ничего, – сказал Хорза, улыбаясь трем наемникам. – Но к нам из мертвых вернулся Хорза Гобучул, и я решил, что она нам не нужна.

– Хорза? — сказал Вабслин, и его широкий рот открылся, выражая изумление, граничащее с неверием.

Доролоу с улыбкой посмотрела через голову Хорзы на Йелсон, спрашивая ее взглядом: «Это и в самом деле так?» Йелсон пожала плечами и со счастливым, исполненным надежды видом, но все еще не без подозрений посмотрела на человека, которого считала Крейклином.

– Он появится незадолго до старта «Целей», – сказал Хорза. – У него какие-то дела в городе. Может, что-то темное.

Хорза снисходительно – как это иногда делал Крейклин – улыбнулся.

– Слушайте, – сказал Вабслин, неуверенно поглядывая на Авигера над спиной наклонившейся Доролоу, может, этот тип искал Хорзу. Может, его нужно предупредить.

– Какой еще тип? Где? – спросил Хорза.

– У него галлюцинации. Перебрал печеночного винишка.

– Ерунда! – громко сказал Вабслин, переводя взгляд с Авигера на Хорзу и кивая. – И еще автономник. – Он вытянул перед собой сжатые руки, потом развел на четверть метра: – Вот такусенький. Не больше.

– Где это было? – Хорза покачал головой. – С чего ты решил, что кто-то ищет Хорзу?

– Да там, под транспортной трубой, – сказал Авигер, а Вабслин добавил:

– Он так вышел из этой кабины, будто ждал, что на него вот сейчас кто-нибудь нападет и… Ну да, точно могу сказать… этот тип был… полицейский или что-нибудь такое…

– А что насчет Миппа? – спросила Доролоу.

Хорза помолчал несколько мгновений и нахмурился, не имея в виду никого и ничего.

– Хорза ничего не говорил о Миппе? – спросила его Доролоу.

– Мипп? – сказал он, посмотрев на Доролоу. – Нет. – Он покачал головой. – Миппа больше нет.

– Как жалко, – сказала Доролоу.

– Слушайте, – сказал Хорза, глядя на Авигера и Вабслина, – вы, значит, считаете, что кто-то ищет одного из наших?

– Человек, – медленно кивнул в ответ Вабслин, и маленький, крохотный автономник, уж такой злобный на вид.

Хорза подавил в себе дрожь, вспомнив насекомое, которое на миг уселось ему на запястье, – снаружи, в малой бухте, перед тем как он поднялся на борт «ТЧВ». Он знал, что у Культуры есть машины – искусственные жучки – такого размера.

– Так-так, – сказал Хорза, складывая губы трубочкой. Он кивнул себе и посмотрел на Йелсон. – Сходи и посмотри, чтобы Гравант сошла с корабля, ладно?

Он встал и освободил проход для Йелсон, которая пошла по коридору к каютам. Хорза посмотрел на Вабслина и движением глаз направил его к пилотской кабине.

– Вы двое оставайтесь здесь, – тихо сказал он Авигеру и Доролоу.

Те медленно расцепились и сели. Хорза пошел в кабину.

Он указал Вабслину на кресло инженера, а сам сел на место пилота. Вабслин тяжело вздохнул. Хорза закрыл дверь и быстро восстановил в памяти все, что узнал о порядке действий пилота за первые недели пребывания на борту «ТЧВ». Он потянулся было к кнопке, открывающей каналы коммуникатора, когда что-то шевельнулось под консолью. Он замер. Вабслин уставился вниз, потом не без труда наклонился и опустил голову между колен. Хорза почувствовал запах алкоголя.

– Ну что, ты уже закончил? – раздался приглушенный голос Вабслина.

– Меня брали на другую работу. Я только что вернулся, – пропищал тихий и тонкий искусственный голосок.

Хорза откинулся к спинке и заглянул под консоль. Из клубка тонких проводов, выступающих из открытого смотрового лючка, выпутывался автономник – примерно на треть меньше того, что провожал Хорзу до «ТЧВ».

– Это что еще такое? – спросил Хорза.

– Так это ведь тот же самый, что уже был здесь, рыгнув, устало сказал Вабслин. – Ты что, не помнишь? – Эй, – обратился Вабслин к машине, – капитан хочет проверить коммуникатор.

– Послушайте, – в синтетическом голосе машины слышалось раздражение, – я только что закончил. Я теперь привожу тут все в порядок.

– Ну давай-давай, заканчивай, – сказал Вабслин, вытащил голову из-под консоли и виновато посмотрел на Хорзу. – Извини, Крейклин.

– Ладно, ладно. – Хорза махнул рукой и включил коммуникатор. – Да… – Он посмотрел на Вабслина. – Кто тут контролирует перемещения? Я забыл, у кого спрашивать. Что, если мне нужно будет открыть ворота бухты?

– Перемещения? Открыть ворота? – Вабслин недоуменно посмотрел на Хорзу, потом пожал плечами и сказал: – У диспетчерской, наверно, как тогда, когда мы здесь парковались.

– Да, конечно, – сказал Хорза. Он щелкнул выключателем на консоли и сказал: – Диспетчерская, это… – Голос его затих.

Он понятия не имел, какое название корабля Крейклин сообщил диспетчерской вместо настоящего. В той информации, что купил Хорза, таких сведений не содержалось, и он среди прочего намеревался выяснить и это, но сначала должен был выполнить самую насущную задачу – выпроводить с корабля Бальведу и, если удастся, направить ее по ложному пути. Но его выбило из колеи известие о том, что кто-то – не важно, кто, – возможно, ищет его в этой парковочной бухте. После некоторой паузы он сказал:

– Это корабль со стоянки двадцать семь четыреста девяносто два. Мне нужно немедленное разрешение покинуть стоянку и всесистемный. Мы стартуем с орбиталища самостоятельно.

Вабслин уставился на Хорзу.

– Говорит диспетчерская порта Эванот, временное отделение на всесистемном. Минуточку, стоянка двадцать семь четыреста девяносто два, – послышалось в наушниках Хорзы и Вабслина.

Хорза повернулся к Вабслину, выключив функцию передачи:

– Мы готовы к полету, а?

– Что? К полету? – На лице Вабслина появилось тревожное выражение. Он поскреб грудь, посмотрел на автономника, который все еще заталкивал провода под консоль. – Наверно, да, но…

– Отлично.

Хорза принялся переводить все переключатели в рабочее положение, в том числе стартеры двигателей. Он обратил внимание, что на информационных мониторах мигают в том числе строчки с данными о состоянии носового лазера. По крайней мере, хоть это Крейклин отремонтировал.

– Ты говоришь – к полету? – повторил Вабслин, снова почесал грудь и повернулся к Хорзе. – Ты сказал «к полету»?

– Да, мы улетаем.

Руки Хорзы нажимали на кнопки и сенсорные выключатели, настраивая системы и оживляя корабль так, словно он делал это не один год.

– Нам понадобится буксир… – сказал Вабслин.

Хорза знал, что инженер прав. Антигравитационная система «ТЧВ» была слабой и обеспечивала лишь внутреннее поле; гипердвигатели взорвутся, если их завести, находясь столь близко к такой громадной массе, как «Цели» (фактически – внутри ее), а запускать ядерные двигатели в закрытом пространстве вряд ли было благоразумно.

– Мы его получим. Я скажу, что у нас чрезвычайная ситуация. Бомба на борту или что-нибудь в этом роде.

Хорза увидел, как загорелся главный экран, заполнив пустую до этого переборку перед ним и Вабслином: на нем появилось изображение стоянки.

Вабслин вывел на свой монитор какую-то сложную схему, и Хорза понял, что это карта уровня, на котором они находятся. Сперва он бросил на монитор Вабслина лишь беглый взгляд, но затем отвлекся от главного экрана и принялся внимательно разглядывать карту. После этого он вывел на главный экран голографическую схему всего корабля, быстро запоминая все, что удавалось запомнить.

– А как… – Вабслин помолчал, снова рыгнул, потер живот через одежду и сказал: – А как насчет Хорзы?

– Мы подберем его позднее, – сказал Хорза, продолжая изучать схему всесистемника. – У нас с ним есть договоренность на тот случай, если я не смогу его встретить там, где обещал. – Хорза включил функцию передачи. – Диспетчерская, диспетчерская, это парковка двадцать семь четыреста девяносто два. Мне нужно срочное разрешение на вылет. Повторяю: срочное разрешение и буксир. У меня неисправности в ядерном генераторе, мне не удается его заглушить. Повторяю, поломка ядерного генератора. Ситуация критическая.

– Что? – раздался писклявый голосок. Что-то стукнуло Хорзу по коленке, и автономник, работавший под консолью, тут же возник в поле зрения, весь увешанный проводами, словно в маскарадном костюме из лент. – Что вы сказали?

– Заткнись и уматывай отсюда. Мигом! – сказал Хорза машине, включая усилитель в схеме приемника. Кабина наполнился шипящим шумом.

– С удовольствием! – сказал автономник и встряхнулся, избавляясь от опутавших его проводов. – Как и всегда, мне последнему сообщают, что происходит, но я наверняка знаю, что не хочу быть поблизости, когда… – бормотал он, между тем как на стоянке погасло освещение.

Поначалу Хорза решил, что это неисправность экрана, но, переключившись на волну другой длины, снова увидел смутные очертания бухты в инфракрасном освещении.

– Эй, – сказал автономник, поворачиваясь сначала к экрану, а потом к Хорзе. – А за стоянку-то вы заплатили?

– Загнулась, – объявил Вабслин.

Автономник избавился от последних проводов. Хорза внимательно посмотрел на инженера.

– Что?

Вабслин кивнул на пульт управления приемопередатчиком.

– Загнулась связь. Кто-то отключил нас от диспетчерской.

По кораблю словно прошла дрожь. Мигнул свет – значит, автоматически сработал лифт в корабельном ангаре.

По пилотской кабине потянуло сквознячком, потом воздух успокоился. На консоли замигали новые огоньки.

– Черт, – сказал Хорза. – Что еще?

– Прощайте, друзья, – торопливо произнес автономник, стрелой пролетел мимо них, открыл дверь, присосавшись к ней, и, когда та распахнулась, метнулся в коридор – к лестнице ангара.

– Давление упало? – сказал себе под нос Вабслин, почесывая на сей раз не грудь, а голову и выгибая брови; при этом он не сводил глаз с экранов перед собой.

– Крейклин! – раздался громкий голос Йелсон из наушников кресла. Свет на консоли говорил о том, что Йелсон находится в ангаре.

– Что? – резко сказал Хорза.

– Что, черт побери, происходит? – прокричала Йелсон. – Мы чуть не разбились. С парковки откачивают воздух, а лифт ангара сработал в аварийном режиме и чуть нас не пришиб! Что происходит?

– Сейчас объясню, – сказал Хорза. Во рту у него пересохло, и чувствовал он себя так, будто в желудке оказался кусок льда. – Госпожа Гравант все еще с тобой?

– Конечно со мной, черт тебя раздери!

– Хорошо. Обе быстро ко мне. В столовую.

– Крейклин… – начала было Йелсон, но тут вмешался другой голос, прозвучавший сначала издалека, но с каждым звуком приближавшийся к микрофону.

– Закрыто? Закрыто? Почему закрыта дверь лифта? Да что происходит на этом корабле? Эй, в пилотской? Капитан? – Из наушников раздался резкий стук, и синтезированный голос продолжал: – Почему меня игнорируют? Выпустите меня с этого корабля…

– Убирайся к чертям, идиот! – раздался голос Йелсон, а потом: – Опять этот кретинский автономник.

– Ты и Гравант, быстро сюда, – повторил Хорза. – Быстро! – Хорза выключил связь с ангаром, выкатился из своего сиденья и похлопал Вабслина по плечу: – Пристегивайся. Готовимся к старту. Полная готовность.

Сказав это, он устремился в открытую дверь. В коридоре оказался Авигер, направлявшийся из столовой в кабину пилотов. Он открыл рот, собираясь заговорить, но Хорза быстро проскочил мимо.

– Не сейчас, Авигер.

Он приложил правую перчатку к замку на двери оружейной камеры. Дверь открылась. Хорза заглянул внутрь.

– Я только хотел спросить…

– …что, черт возьми, происходит? – завершил за старика предложение Хорза, поднимая самый большой попавшийся ему на глаза пистолет-парализатор.

Потом он захлопнул дверь оружейной камеры и быстро пошел по коридору, через столовую, где дремала, сидя на стуле, Доролоу, а оттуда – в коридор жилого отсека. Он включил пистолет, перевел регулятор мощности на максимум, потом сунул оружие себе за спину.

Первым появился автономник – он взлетел по ступенькам и поднялся на уровень головы человека.

– Капитан! Я должен заявить проте…

Хорза пинком распахнул дверь, ухватил автономник, когда тот подлетел вплотную, за скошенный передок и швырнул в каюту, после чего захлопнул дверь. Из ангара по ступенькам поднимались люди; слышались их голоса. Хорза удерживал ручку двери. Автономник изо всех сил дергал за нее, потом ударил в дверь.

– Это возмутительно! – раздался издалека тоненький голосок.

– Крейклин. – Голова Йелсон показалась над верхней ступенькой.

Хорза улыбнулся, держа наготове пистолет за спиной. В дверь снова ударили, ручка сотряслась.

– Выпустите меня!

– Крейклин, что происходит? – сказала Йелсон, приближаясь к нему по коридору.

Бальведа почти добралась до верхней ступени; на плече у нее висела сумка.

– Еще немного, и я потеряю терпение! – Дверь снова сотряслась.

Вой, высокий и нетерпеливый, раздался из-за спины Йелсон – он доносился из сумки Бальведы. Потом послышался треск, как при разряде статического электричества. Йелсон не слышала высокого воя – сигнала тревоги. А Хорза каким-то периферийным зрением чувствовал, как где-то за его спиной в столовой двигается Доролоу. Когда, словно взрыв, затрещало электричество – на самом деле то было какое-то сильно сжатое сообщение или сигнал, – Йелсон начала поворачиваться к Бальведе. В тот же момент Хорза прыгнул вперед, отпуская ручку двери и наводя парализатор прямо на Бальведу. Агент Культуры уже роняла свою сумку, а ее рука метнулась к бедру с такой скоростью, что Хорза едва уследил за этим движением. Сам Хорза бросился между Йелсон и переборкой коридора, отшвыривая наемницу в сторону. Одновременно он нажал на спусковой крючок пистолета, направленного прямо в лицо Бальведы. Оружие загудело в его руке, а он продолжал падать вперед и вниз. Все это время он пытался держать под прицелом голову Бальведы. Хорза коснулся пола за мгновение до того, как туда же рухнуло обмякшее тело агента Культуры.

Йелсон только-только пыталась восстановить равновесие, после того как Хорза отбросил ее к переборке. Хорза лежал на палубе; несколько секунд он смотрел на ноги Бальведы, потом быстро вскочил, увидев, что она совершает какие-то неверные движения: ее рыжие волосы веером легли на поверхность палубы, темные глаза мигали. Хорза снова нажал на крючок и долго не отпускал его, целясь женщине в голову. Несколько секунд она спазматически подергивалась, в уголке рта появилась слюна; потом ее тело окончательно обмякло. Красная бандана свалилась с головы.

– Ты с ума сошел?! – воскликнула Йелсон.

– Ее зовут вовсе не Гравант, – повернулся к ней Хорза. – Это Перостек Бальведа, и она агент Культуры, из Особых Обстоятельств. Такое невинное название носит их военная разведка, если ты не в курсе, – сказал он.

Йелсон отбросило чуть ли не к двери столовой, глаза ее раскрылись от ужаса, руки уперлись в переборки по обеим сторонам коридора. Хорза подошел к ней. Йелсон отпрянула, и Хорза почувствовал, что она готова ударить его. Он остановился прямо перед женщиной, взял пистолет за ствол и протянул Йелсон.

– Если ты мне не веришь… нам всем, может быть, кранты, – сказал он, продолжая всовывать ей в руку пистолет. Наконец Йелсон взяла оружие. – Я вполне серьезно, – сказал Хорза. – Обыщи ее, а потом приволоки в столовую и привяжи к сиденью. Свяжи ей ноги и руки. А потом пристегнись сама. Мы стартуем. Все объясню потом. – Он пошел по коридору, затем остановился и заглянул ей в глаза. – Да, и продолжай время от времени оглушать ее на полной мощности. В Особых Обстоятельствах ребята ух какие крепкие.

Он повернулся и пошел к столовой. Сзади раздался щелчок пистолета.

– Крейклин! – раздался голос Йелсон.

Он остановился и снова повернулся к ней. Держа парализатор двумя руками, Йелсон целилась в него – прямо в глаза. Хорза вздохнул и покачал головой.

– Не надо, – сказал он.

– Что с Хорзой?

– Он жив и здоров. Клянусь тебе. Но он погибнет, если мы сейчас же не выберемся отсюда. И – если она придет в себя.

Хорза кивнул в сторону длинного неподвижного тела Бальведы, снова повернулся и пошел в столовую, затылком и шеей чувствуя направленный на него пистолет.

Но ничего не случилось. Доролоу, увидев проходящего мимо Хорзу, подняла голову:

– Что это был за шум?

– Какой еще шум? – бросил Хорза и прошел в пилотскую кабину.

Йелсон смотрела в спину Крейклина, проходящего по столовой. Он сказал что-то Доролоу и исчез в кабине. Йелсон медленно опустила пистолет, держа его теперь одной рукой, потом задумчиво посмотрела на оружие и тихо сказала себе:

– Йелсон, детка, бывают моменты, когда ты слишком уж идешь у него на поводу.

Она снова подняла пистолет, когда дверь каюты чуть приоткрылась и тоненький голос спросил:

– Ну как, тут уже безопасно?

На лице Йелсон появилась гримаса. Она распахнула дверь и посмотрела на автономника, который отступил поглубже в каюту. Йелсон наклонила голову со словами:

– Выходи оттуда и помоги мне с этим телом, глупая ты машина.

– Проснись! – Хорза, садясь в свое кресло, пнул Вабслина в ногу.

На третьем кресле в пилотской кабине сидел Авигер, с тревогой глядя на экраны и приборы. Вабслин, вскочив, посмотрел вокруг туманным взором.

– Ты что? – сказал он. – Я просто дал отдохнуть глазам.

Хорза извлек из ниши в консоли пульт ручного управления «Турбулентностью». Авигер понимающе посмотрел на него.

– Ты как – сильно башкой стукнулся? – спросил он у Хорзы.

Хорза холодно улыбнулся в ответ. Он пробежал взглядом экраны, извлек предохранители из ядерных двигателей корабля и попытался снова связаться с диспетчерской. На стоянке по-прежнему было темно. Наружный манометр показывал нуль. Вабслин, проверяя контрольные системы корабля, бормотал что-то себе под нос.

– Авигер, – сказал Хорза, не глядя на старика. – Тебе лучше бы пристегнуться.

– Зачем? – размеренно, тихо произнес Авигер. – Мы же никуда не можем выйти. Мы с места не можем тронуться. Мы будем здесь торчать, пока не придет буксир. Разве нет?

– Конечно, – сказал Хорза, настраивая приборы управления ядерными двигателями и переводя управление опорами корабля в автоматический режим. Он повернулся к Авигеру: – Вот что я тебе скажу. Пойди-ка, возьми сумку нашей новенькой, отнеси ее в ангар и спусти в вакуум-провод.

– Что-что? – И без того сморщенное лицо Авигера избороздили новые морщины, когда он нахмурил лоб. – Я думал, она уходит от нас.

– Она собиралась, но тот, кто пытается задержать нас здесь, откачал воздух с парковки, прежде чем она успела сойти. И теперь я прошу тебя взять ее сумку и вообще собрать все ее шмотки, какие найдешь, и бросить все в вакуум-провод. Понял?

Авигер медленно встал, напряженно и испуганно глядя на Хорзу.

– Понял. – Он пошел было прочь из кабины, но затем остановился и посмотрел на Хорзу. – Крейклин, а зачем выкидывать ее сумку?

– Потому что в ней почти наверняка мощная бомба, вот почему. А теперь иди и сделай, как я сказал.

Авигер кивнул и вышел с еще более несчастным видом. Хорза повернулся к пульту управления. Корабль был почти готов. Вабслин все бормотал что-то себе под нос; он так и не пристегнулся толком, но обязанности свои исполнял, кажется, довольно исправно, хотя при этом часто рыгал и отрывался от пульта, чтобы почесать голову и грудь. Хорза до последнего откладывал очередное действие, но теперь оно стало необходимостью. Он нажал на идентификационную кнопку.

– Это Крейклин, – сказал Хорза и откашлялся.

– Идентификация завершена, – услышал он в ответ.

Хорзе хотелось закричать или, по крайней мере, облегченно откинуться к спинке кресла, но на это не было времени, к тому же Вабслину это наверняка показалось бы странным. Да и компьютеру корабля тоже: некоторые машины были запрограммированы на фиксацию признаков радости или облегчения по окончании формальной идентификации. Так что Хорза ничем не выдал своих чувств, а только довел стартеры ядерных двигателей до рабочей температуры.

– Капитан! – В кабину опрометью влетел маленький автономник и резко остановился между Вабслином и Хорзой. – Вы немедленно выпустите меня с борта и сообщите о нарушениях порядка на борту, или…

– Или что? – сказала Хорза, глядя, как растет температура в ядерных двигателях «ТЧВ». – Если ты полагаешь, что можешь покинуть борт – бога ради, попробуй. Скорее всего, агенты Культуры тут же тебя уничтожат.

– Агенты Культуры? – сказала машина с усмешкой в голосе. – Капитан, к вашему сведению, этот Бессистемный корабль демилитаризован. Это гражданское судно, подчиняющееся ЦУПРу Вавача в точном соответствии с условиями, определенными Договором о ведении войны между Культурой и идиранами, заключенным вскоре после начала военных действий. Каким образом…

– Кто же тогда выключил освещение и откачал воздух, идиот? – спросил Хорза, метнув взгляд на машину.

Он снова повернулся к консоли, наводя носовой радар на максимальную высоту и считывая показания, которые отображались на голой стене в задней части стоянки.

– Я не знаю, – сказал автономник, – но сильно сомневаюсь, что это сделали агенты Культуры. Что или кого ищут, по-вашему, эти агенты Культуры? Вас?

– А если и так?

Хорза еще раз посмотрел на голограмму внутреннего устройства всесистемника. На несколько секунд он увеличил изображение пространства вокруг стоянки 27492, а потом выключил экран на своей консоли. Автономник помолчал, потом метнулся назад к двери.

– Ну, дела! Я заперт на древней развалине, которой управляет спятивший параноик. Пожалуй, нужно поискать место побезопаснее.

– Ищи-ищи! – крикнул ему вслед Хорза. Он снова включил связь с ангаром. – Авигер! – сказал он в микрофон.

– Готово, – ответил старик.

– Отлично. Возвращайся в столовую и пристегивайся. – Хорза отключил связь.

– Слушай, – сказал Вабслин, откидываясь к спинке кресла и почесывая голову; он смотрел на ряды экранов перед собой, на колонки цифр и графики. – Я не знаю, что у тебя на уме, Крейклин, но что бы ты ни задумал, мы сейчас как никогда готовы сделать это.

Коренастый инженер посмотрел на Хорзу, приподнялся и накинул на себя ремни безопасности. Хорза ухмыльнулся, глядя на него и стараясь выглядеть как можно увереннее. Ремни его кресла были устроены немного сложнее: пришлось привести в действие подушки безопасности подлокотников и инерционные поля. Он нахлобучил на голову откинутый шлем и услышал, как тот прошипел, защелкнувшись.

– Бог ты мой, – сказал Вабслин, медленно переводя взгляд с Хорзы на почти однообразную поверхность стены парковки, выведенную на главный экран. – Черт возьми, я надеюсь, ты не собираешься сделать то, о чем я подумал.

Хорза не ответил и нажал кнопку связи со столовой.

– Все в порядке?

– Почти, Крейклин, только… – ответила Йелсон; Хорза отключил связь.

Он облизнул губы, взялся руками в перчатках за штурвал, вдохнул в грудь побольше воздуха и нажал кнопки пуска трех ядерных двигателей «ТЧВ». Перед тем как двигатели заревели, Вабслин успел сказать:

– Боже мой, ты…

Экран мигнул, потемнел, снова мигнул. Задняя стена парковки освещалась тремя потоками плазмы, выбрасываемыми из-под корабля. Пилотская кабина заполнилась грохотом, напоминающим раскаты грома; он пошел отдаваться по всему кораблю. Два внешних двигателя, сопла которых были направлены вниз, создавали основную тягу; они извергали огонь на палубу стоянки, выбрасывая оттуда машины и оборудование, швыряя их об стены и подкидывая к крыше. Ослепляющие потоки пламени под кораблем постепенно стали ровными. Носовой двигатель, использовавшийся только для подъема, поначалу произвел несколько хаотичных выхлопов, но потом заработал устойчиво, прожигая дыру в тонком слое сверхплотного материала, покрывавшего пол стоянки. «Турбулентность чистого воздуха» шевельнулась, как просыпающееся животное. Корабль застонал, затрещал, поднимая собственную массу. На экране было видно, как по стене и крыше мечется огромная тень – это вырывалось адское пламя из сопла носового ядерного двигателя. Видимость на стоянке стала ухудшаться из-за клубящихся облаков газа, которые поднимались от горящего оборудования. Хорза удивился тому, что стены выдержали. Он включил носовой лазер и одновременно увеличил тяговую мощность.

Экран вспыхнул ярким светом. Стена впереди раскрылась, как цветок, снятый в режиме замедленной съемки; огромные лепестки упали на корабль, на нос посыпались миллионы осколков, принесенные ударной волной от разрушения дальней части стены. И в этот же миг «Турбулентность чистого воздуха» стала подниматься. На приборе, показывающем нагрузку на опору, возникли нули, а потом его экран почернел – опоры, раскалившиеся добела от жары, убрались внутрь. С воем включились системы экстренного охлаждения. Корабль начал ложиться на бок, сотрясаясь от работы собственных двигателей и от ударов о корпус всевозможных обломков. Видимость впереди улучшилась.

Хорза выровнял корабль, потом включил на полный газ задние двигатели, направляя часть мощности выхлопа назад, в сторону дверей стоянки. На экране заднего обзора было видно, что двери раскалены добела. Хорзе очень хотелось направиться туда, но развернуться и пробить эти двери – для корабля подобный маневр вполне мог стать самоубийственным, и к тому же разворот в таком небольшом пространстве был просто невозможен. Даже двигаться по прямой было невероятно трудно…

Дыра была недостаточно велика. Хорза видел, как она надвигается на него, и сразу принял решение. Он нажал трясущимся пальцем на кнопку управления лазерным лучом в штурвале, довел диаметр луча до максимума и опять нажал кнопку «выстрел». Экран снова затопило светом по всему периметру дыры. Нос корабля, а потом и весь корпус просунулись сквозь отверстие, и «ТЧВ» оказалась на другой стоянке. Хорза ждал, не ударит ли что-нибудь по сторонам крыши вокруг расплавленной дыры, но ничего такого не случилось. Они прошли мимо на своих трех огненных столбах, разбрасывая перед собой свет, обломки и облака дыма. Темные волны ударили по шаттлам: парковка, через которую они теперь медленно двигались, была заставлена шаттлами всех форм и размеров. Корабль проплыл над аппаратами, разбивая и расплавляя их.

Хорза ощущал присутствие Вабслина на соседнем кресле: тот сидел, вперившись в экран, показывающий вид впереди, и вытянув ноги далеко вперед – так, что его колени упирались в консоль снизу. Руки Вабслина образовали что-то вроде замка над его головой, и пальцы одной руки вцепились в бицепсы другой. Когда Хорза повернул голову и, ухмыльнувшись, посмотрел в сторону Вабслина, то увидел на его лице маску страха и недоумения. Вабслин в ужасе показывал на главный экран.

– Смотри! – крикнул он, перекрывая шум.

«ТЧВ» дрожала и раскачивалась под воздействием сверхразогретого вещества, извергающегося из ее корпуса. Теперь, когда вокруг был воздух, двигатели использовали атмосферу для генерирования плазмы, и в замкнутом объеме парковки создаваемой турбулентности было достаточно, чтобы сотрясать корабль.

Впереди показалась другая стена, надвигающаяся на них быстрее, чем хотелось бы Хорзе. Они снова чуть легли на бок, Хорза опять уменьшил диаметр луча и выстрелил, одновременно выравнивая корабль. Стена засветилась по краям лазерного луча; потолок и пол парковки засверкали петлями пламени в тех местах, куда попал лазер, и десятки припаркованных перед кораблем шаттлов запульсировали от света и жара.

Стена впереди стала медленно падать назад, но «ТЧВ» двигалась быстрее, чем разрушалась стена. У Хорзы перехватило дыхание, он попытался сбросить тягу. Он слышал, как заскулил Вабслин, когда нос корабля ударил в середину стены, пока еще целую. Когда корабль начал таранить стену, изображение на главном экране стало наклонным. Потом нос все же пробил препятствие, «ТЧВ» задрожала, как животное, стряхивающее воду со своей шкуры, и они с трудом протиснулись на еще одну стоянку, которая была абсолютно пуста. Хорза чуть форсировал двигатели, нажал пару раз на кнопку лазера, направив его на следующую стену, и с удивлением увидел, что эта стена, в отличие от предыдущих, падает не от них, а на них. Словно громадный разводной мост, ведущий к воротам замка, стена, охваченная огнем, целиком рухнула на пол пустой стоянки. В вихрях пара и газа над верхушкой падающей стены возникла гора воды и гигантской волной хлынула на приближающийся корабль.

Хорза услышал собственный крик. Он дал полный газ и до упора нажал на кнопку лазера.

«ТЧВ» рванулась вперед. Корабль скользнул поверх набегающей на него воды, а жара плазмы, встретившейся с жидкостью, оказалось достаточно, чтобы наполнить кипящим туманом все парковки, ставшие единым пространством после таранов корабля. Вода продолжала прибывать, «ТЧВ» скрежетала над ней, а воздух вокруг корабля наполнялся невероятно горячим паром. Показания датчика наружного давления скакали вверх с такой скоростью, что глаз не успевал их отслеживать; лазер превращал в пар все больше и больше воды перед кораблем, и наконец с грохотом, достойным конца света, рухнула следующая стена, подточенная действием лазера и опрокинутая давлением пара. «Турбулентность чистого воздуха» покинула туннель из нескольких парковок, созданный ею, как пуля – ружейный ствол.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: