Начала социальной жизни

Важно, на наш взгляд, различать понятия «живое» и «живот­ное». Живое —это то, что противостоит неживой, мертвой природе. Животное -f~■■это то, что не рефлексируется сознанием, не регули­руется им, досоциальное в человеке. Речь идет прежде всего об ин­стинктах. Социальная жизнь противостоит животной, но вбирает в себя жизненные, живые начала. Однако у человека возникают принципиально иные механизмы организации жизнедеятельности, которые качественно преобразуют содержание и формы реализа­ции этих живых начал.

Естественно, у человека и у животных много сходного. Всем
живым существам присущи процесс обмена с окружающей сре­
дой, необходимость адаптации к окружающим условиям, от степе­
ни совершенства механизмов которой зависит судьба как индивида
(особи), так и сообщества, и т.д. _rt>,

Однако представляется дискуссионным утверждение этологов и генетиков, основывающихся на современных эмпирических дан­ных об удивительном сходстве поведения человека и животных, о том, что очень многое, присущее, по общему мнению, только че­ловеку и составляющее его преимущество, наблюдается и у живот­ных, и, следовательно, социальная жизнь есть разновидность жи­вотной жизни, законы которой и доминируют в обществе.

С особой остротой это проявляется при обсуждении:

• соотношения инстинктивной и внеинстинктивной форм ори­
ентации и регуляции поведения животных;

• стадных сообществ животных, форм регуляции их стадного
поведения.

Итак, каковы же начала социальной жизни, в чем их принци­пиальное отличие от начал животной жизни?

1. Индивид имеет определенные потребности, т.е. ему необходи­мы определенные блага для существования и развития в данной внешней среде (как природной, так и социальной). Говоря о по­требностях, сделаем акцент на следующих моментах.

• Потребность представляет собой синтез заложенной в инди­
виде программы жизнедеятельности и конкретной окружающей сре­
ды. В программе жизнедеятельности потребность черпает свой био­
энергетический импульс, обретает неодолимость, силу жизненной
необходимости. Вместе с тем потребности формируются и удовлет­
воряются в конкретной среде, приобретая форму (в том числе со-

циокультурную) и конкретное содержание, обусловленное этой средой.

Например, необходимость потребления пищи заложена в самой программе жизнедеятельности любого индивида. Но должная сте­пень калорийности или витаминизированности пищи зависит от того, где живет индивид— на Севере или Юге, каким трудом он занят — умственным или тяжелым физическим, и т.д. То же можно сказать о формообразующем влиянии социокультурной среды. Известно выс­казывание К. Маркса о том, что в отличие от голода, испытываемого дикарем, голод цивилизованного человека удовлетворяется с по­мощью ножа и вилки, что выразительно подчеркивает синтезиро­ванный характер конкретной потребности в еде.

• Животные обладают лишь одной системой потребностей —
потребностями развития организма и способны испытывать неудов­
летворенность, проявляющуюся в беспокойстве, раздражении и т.д.,
только лишь по поводу витальных основ существования.

2. Необходимость удовлетворения потребностей побуждает ин­дивида к определенным реакциям, усилиям. Обратим внимание на следующие обстоятельства.

• Важн,о подчеркнуть единство потребности и усилий, действий
индивида, цель которых — обеспечение удовлетворения потребно­
стей. Основой любых усилий, действий индивида является опреде­
ленная потребность.

• Принципиально важно, что у животных эти реакции носят
преимущественно рефлекторно-инстинктивный, т.е. врожденно-
стандартный, характер. Но многие этологи, утверждая, что совре­
менные исследования существенно расширили представления о роли
внеинстинктивных форм поведения животных, приводят при этом
весьма любопытные данные.

Научение (выработка свойств, навыков, которые не относятся к категории врожденных инстинктов). Каждый знает, что кошку или собаку можно научить реагировать на приказы хозяина, есть из определенной посуды, спать в определенном месте и т.д.

Более того, еще в 1912 г. Йеркс обнаружил способность чему-либо научиться даже у дождевого червя, научив некоторых особей пово­рачивать направо в Т-образном лабиринте: если червь поворачи­вал направо, он попадал в темный отсек, наполненный сырой зем­лей; если же он поворачивал налево, то на него воздействовал сла­бый разряд электрического тока. Потребовалось более 150 проб, чтобы червь стал устойчиво поворачивать направо. Тем самым было доказано, что простая нервная система животных может накапли­вать информацию, способную изменять их поведение*.

Годфруа Ж. Что такое психология. Т. 1. — М., 1992.

94

Научение резко повышает адаптационную способность особи и
является методом внеинстинктивнои ориентации, адаптации мето­
дом проб и ошибок.. •*?

Обучение. У животных, в особенности у стадных, научение пере­ходит в обучение, т.е. передачу наученного другим особям (обучает и кошка своих котят, и собака своих щенят). Но так как семейная опека у животных относительно кратковременна, то новому поко­лению передается лишь меньшая часть накопленной старшими ин­формации, способной изменить поведение, повысить уровень адап­тации к окружающим условиям. Новое поколение вынуждено пройти собственный путь проб и ошибок — в результате получается «топ­тание на месте».

Существуют и другие внеинстинктивные формы поведения жи­вотных, например использование орудий, в особенности обезьянами. Но обезьяна чаще всего не совершенствует орудия или же это со­вершенствование носит фрагментарно-интуитивный характер (уко­рачивание палки); обезьяна не коллекционирует орудия труда, не хранит их специально.

Сигнальная система является разновидностью символической информации. Трудно назвать стадное животное, птицу, которая не пользовалась бы сигналами беды, опасности и т.д. Но и здесь есть особенности — эта сигнальная система фрагментарна, она исполь­зуется лишь в конкретной ситуации.

Животные, особенно обезьяны, обладают способностью к умо­заключению, т.е. способностью улавливать логическую связь между различными элементами ситуации и принимать правильное реше­ние, не прибегая к пробным действиям, производимым наудачу.

Но даже у обезьян способность к умозаключениям носит фраг­ментарно-ситуативный характер, т.е. они не используют, эту спо­собность постоянно, это не основной тип их адаптации к окружаю­щему миру.

Итак, современная наука доказывает, что животные также об­ладают внеинстинктивными формами ориентации. Однако в отли­чие от человека в жизни животных внеинстинктивное, наученное, обученное проявляется фрагментарно, ситуативно, и главная при­чина этого — кратковременность обучения животных. Здесь коли­чественные различия переходят в качественные. Никто, кроме че­ловека, не сумел создать устойчивую семью, а поэтому никто, кроме человека, не смог в течение длительного периода передавать на­копленный личный и коллективный опыт, не прибегая к методу проб и ошибок. Семья — исходный пункт социальной жизни, а обу­чение, передача опыта, социализация — главный механизм под­держания и приумножения опыта, умений, способностей человека. Фрагментарно-ситуативные элементы внеинстинктивнои деятель-

ности у человека благодаря этому механизму начинают приобре­тать качественно новое, устойчиво-системное свойство.

3. Еще одно начало социальной жизни — удовлетворение индиви­дуальных потребностей посредством объединения усилий, сообщества. Ведущими признаками социальных явлений чаще всего считают их возникновение во взаимодействии индивидов, скоординирован-ность, упорядоченность. Но это характерно и для многих животных. «Во всяком случае, в сообществах как насекомых, так и позвоноч­ных, — отмечает Я. Щепаньский, — имеют место явления диффе­ренциации и разделения функций, иерархии, кастовости, факты общественного регулирования поведения отдельных особей, раз­личного питания в зависимости от принадлежности к касте, разде­ления труда, «рабства». В сообществах позвоночных встречаются та­кие явления, как захват определенной территории и ее защита от вторжения других стад, своеобразная организация совместной жизни в зависимости от территории, «устройство» собственной террито­рии и ее «обозначение», явления общественной иерархии и «влас­ти», опеки и «воспитания», «супружеской верности» и т.д.»*.

Можно привести и другие примеры стадных форм жизни жи­вотных, напоминающие социальную жизнь людей (что и становит­ся нередко причиной объяснения социальных норм животными инстинктами и т.д.). Например, как показали исследования, нерав­ноценность особей по степени агрессивности, способности к до­минированию создает иерархию (особенно среди обезьян), напо­минающую государство.

Так, обезьяны могут объединяться, чтобы управлять стадом (герон­тократия). У «хитрых» же макак замечена автократия, при которой вожак опирается на большую массу непризнаваемых «подонков», которые всегда поддерживают своего пахана**. Поразительное сходство с воинскими порядками демонстрируют павианы «на мар­ше». Они (так же, как и люди) передвигаются в определенном по­рядке. Четко выделяется вооруженный авангард и арьергард, во­жак идет чуть сзади авангарда, обоз с самками и детенышами ук­рыт со всех сторон.

Можно приводить множество примеров сходства стадных форм жизни животных и социальных форм организации людей — не го­воря уже о «мудрости» животных, их «благородстве», «хитрости»,

* Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии, с. 23—24. Следует отме­тить, что термин «общественная жизнь» в отечественной социологической ли­тературе употребляется для обозначения только "человеческих сообществ. По­этому в приведенной цитате, если следовать нашей традиции, вместо опреде­лений, производных от слова «общество», нужно было бы использовать произ­водные, к примеру, от слова «сообщество». Видимо, следует различать понятия «стадо» (животное сообщество) и «общество» (социальное сообщество). ** Дольник В. Непослушное дитя биосферы. — М., 1994, с. 155.

«клептомании», «жадности» и т.д., аналогичных социальным чувствам людей.

Справедливости ради приведем примеры и принципиальных отли­чий стадного поведения животных и социальной организации жиз­ни людей. Лев, который одной лапой может сломать хребет быку или буйволу, никогда не использует этот прием в схватке с себе подобными — в этом животные выгодно отличаются от людей, ко­торые способны уничтожать друг друга.

Сходств между стадными формами жизни животных и социальны­ми формами организации жизни людей так много, что волей-нево­лей возникает вопрос, не является ли подобное сходство доказа­тельством того, что истоки социальной жизни людей заключаются в стадных формах животных и что глубокое понимание организа­ции социальной жизни, ее движущих сил, причин и т.д. возможно на основе изучения стадных форм жизни? Социальная жизнь лю­дей получает сугубо биологическое обоснование, аргументацию. Но это одно из возможных логических объяснений подобного сходства. Есть и другое, на наш взгляд, куда более точное. Отметим два его аспекта.

• Подобное сходство объясняется тем, что, будучи живыми су­
ществами, и животные, и люди при (а) одинаковых давлениях внеш­
ней среды и (б) ограниченных вариантах выбора решения (в) вы­
нуждены одинаково адаптироваться. Сходство объясняется не тем,
что животная стадность порождает человеческую социальность, а
параллельностью возникающих реакций, форм адаптации живых
существ на аналогичные (или же одни и те же) вызовы внешней
среды.

Мы обращаем особое внимание на данное звено логической цепочки доказательств. Подобным образом нам придется объяснять многое в жизни человеческих сообществ. Внешние условия нам могут предоставлять ограниченное число функционально целесообразных решений, т.е. решений, которые обеспечивают реализацию той или иной функции.

Ограничено число вариантов соединения особей мужского и женского пола для продолжения рода, ограничено число вариан­тов организации жизни сообществ и т.д., и это становится одной из главных причин повторяемости, сходства не только между стад­ными формами животных и социальными формами жизнедеятель­ности людей, но и сходства социальных форм жизнедеятельности народов, которые не имели прямых контактов и не могли заим­ствовать друг у друга те или иные социальные формы и т.д.

• Другое обстоятельство, благодаря которому мы находим сход­
ство в социальном поведении, чувствах людей и стадном поведе­
нии животных, которого может и не быть в действительности, —
антропоморфизм, т.е. присвоение животным чувств и мыслей, ха-

97

4 Общая социология

рактерных для человека. Мы приписываем животным определен­ные чувства, добродетели, которые характерны у людей в рамках системы разумной (внеинстинктивной) деятельности, как резуль­тат организации взаимодействий на основе вероятностных прогно­зов, умения предвидеть реакцию партнера, переживать не конкрет­ную ситуацию, а саму добродетель.

Итак, можно сделать некоторые выводы относительно характе­ра сообществ животных и людей:

• организация животных в сообществе, взаимоотношения особей
в нем, во-первых, обусловлены преимущественно живот­
ными инстинктами, не носят осмысленного, целенаправ­
ленного характера; во-вторых, устойчивые взаимодействия
животных являются лишь фрагментарными, не представляя
собой более или менее развитую целостную систему;

• некоторые виды животных образуют довольно постоянные со­
общества (в животном мире взаимодействуют самцы, причем
только в двух случаях: при защите стада от хищников и при
необходимости отстаивать территорию прокорма стада; кстати,
по схожим причинам возникает и само стадо), однако только
для человека жизнь в сообществе становится всеобъемлющим
элементом его жизнедеятельности, определяющим качествен­
но новое состояние не только взаимодействий между людьми,
но, по существу, и всей их жизнедеятельности в целом.

Следовательно, присущие человеку социальные начала обуслов­лены не только тем, что лишь человек обладает определенными потребностями, что лишь ему необходимо прилагать усилия для удовлетворения этих потребностей, что лишь у него эти усилия, как правило, объединены и скоординированы с усилиями других.

4. Все эти свойства — свойства живого, но лишь наличие еще одного начала — сознания придает жизни человека особое состоя­ние — социальное.

Из философии известно, что сознание — это особая, присущая человеку способность отражать и (мысленно) активно преобразо­вывать мир. Социология же делает особый акцент на том, что со­знание — это лишь человеку присущий способ ориентации в окру­жающей среде. Именно этот способ и определяет иную логику со­бытий, иную логику действий, иное содержание связей, качественно преобразуя и систему потребностей, и систему реакций, и харак­тер сообщества.

Проводя социологический анализ прежде всего с целью объяс­нения реальных социальных явлений, особенно важно отметить те социальные функции сознания, которые, на наш взгляд, являются решающим условием возникновения социального состояния, по­рождения социальной формы регуляции жизни.

98

Таких функций немало: способность соотносить полезность для себя и для других тех или иных явлений (действий, обстоятельств) путем умозаключения, не прибегая к пробным действиям, произ­водимым наугад; умение различать общее и специфическое, что очень важно в дальнейшем для выделения своего «Я» из общности, и, наоборот, включения своего «Я» в общность, и т.д.

Но для понимания того, что же порождает социальную форму
регуляции жизни, мы хотели бы сделать акцент на следующих фун­
кциях сознания..->,

1. Реализуя свои опережающие способности путем мысленного
преобразования реальности, воображения, сознание позволяет про­
гнозировать непосредственные и отдаленные последствия для себя
и других предполагаемых действий.

2. Сознание способно (посредством биохимических механизмов)
идеально побуждать к практическим действиям в соответствии с про­
гнозируемым, проектированным, предвиденным. Благодаря этому:

• возникает мотивационная сфера человеческой целенаправ­
ленной деятельности;

• формируется способность стимулировать себя к совершению
определенных действий или, наоборот, сдерживать себя, т.е.
способность осмысленной регламентации и регуляции сво­
ей деятельности на основе запретов и поощрений. _,,

3. Сознание посредством различных форм кодирования позволяет:

• аккумулировать накопленный опыт в виде информации и
передавать ее другому человеку, поколению;

• передавать партнеру свой замысел, свои ожидания от его
деятельности в виде просьб, предложений, приказов (ком­
муникация).

Данные функциональные возможности сознания (это, конеч­но, далеко не полный их перечень) как особого метода ориента­ции в окружающей среде являются решающей предпосылкой фор­мирования и особого состояния жизни — социальной жизни.

Социальное

Что отличает любое человеческое взаимодействие, любую чело­веческую форму коллективности от других сложных систем, от животной стаи в том числе? Чем отличается любое социальное де­яние человека от любого действия животного? В данном параграфе мы постараемся разъяснить и по возможности описать понятие «со­циальное» — то, что является первопричиной, постоянно присут­ствующей в каждой клеточке, фрагменте социальной жизни.

Проблема социального проходит через всю историю социаль­ной мысли. При ее рассмотрении чаще всего делается акцент на

99

том, что социальное — это эффект, возникающий в результате вза-* имодействия индивидов. Но, как мы уже упоминали, совместные действия присущи и стадным сообществам животных. По этой же причине можно усомниться в корректности и другого мнения, со­гласно которому социальное обусловлено природой человека, яв­ляется своеобразным эквивалентом проявления чувства привязан­ности, притяжения. В этом случае, к тому же, размывается разли­чие между социальным и животно-инстинктивным. Справедливо усматривая серьезные упущения, некорректность предыдущих под­ходов, представители «социологизма» (прежде всего Э. Дюркгейм) трактовали социальное как особую суть, особую внеживую реаль­ность.

Как видим, описать социальное полно и точно — задача слож­ная. Сознание, как отмечалось, способствует формированию соци­альной формы регуляции жизни благодаря способности человека про­гнозировать последствия для себя и других планируемых действий, способности побуждать себя к действиям или воздерживаться от них и т.д. Что же дает синтез этих эффектов, пронизывающий, как всепроникающий эфир, всю социальную жизнь?

На наш взгляд, М. Вебер, выделив в качестве квинтэссенции социальной жизни «ожидание» (т.е. ориентацию на ответную реак­цию), а еще точнее, «ожидание ожидания ожидания», в большей мере, чем другие, приблизился к пониманию социального как не­кого эмерджентного (т.е. внезапно возникающего) эффекта «маг­нитного поля*.

Что же такое «ожидание ожидания ожидания» и что оно порож­дает?

Ежедневно, входя в различные взаимодействия с людьми, мы осознанно или неосознанно постоянно реализуем собственные ожидания того, что другие люди будут выполнять определенные обязательства и соответствующие действия. А они, в свою очередь, ожидают, что от них ожидают выполнения данных действий. Идя на работу, мы надеемся (точнее, настолько уверены, что даже не задумываемся над этим), что работники общественного транспор­та выполнят свои профессиональные обязанности. Ученый, созда­вая книгу или проводя эксперименты, ожидает, что его усилия будут оценены коллегами по достоинству. Более или менее значи­мое действие не может состояться, если человек не ожидает (пер­вое ожидание) с достаточной уверенностью, что другие люди ожи­дают (второе ожидание) от негр подобного действия и готовы от­реагировать на его действия так, как ожидает (третье ожидание) сам человек. Именно сопряженность взаимных ожиданий как свое­образных обязательств порождает «магнитное поле», особый «эфир», который обеспечивает конкретной личности предсказуемость по-

100

ведения окружающих, партнеров по социуму. Тем самым создают­ся необходимые стабильные, надежные условия для его существо­вания и развития в социуме.

Именно в сети таких сопряженных взаимных ожиданий можно строить и реализовывать реальные планы, не ожидая ни от кого подвоха или неожиданностей, поскольку реакции, действия окру­жающих индивида людей ожидаемы, предсказуемы.

• Итак, благодаря регуляции жизнедеятельности на основе вза­
имных (многократных) ожиданий-обязательств возникают: а) пред­
сказуемость, прогнозируемость; б) стабильность, надежность по­
ложения субъекта в среде себе подобных. И наоборот, при отсут­
ствии предсказуемости утрачиваются те преимущества, на которые
рассчитывает индивид в социуме. Люди чувствуют себя неуверен­
но, теряя стимулы к активной деятельности, им трудно планиро­
вать свои действия, на что-то рассчитывать, они ощущают упадок
моральных и творческих сил. '*

Конечно, даже в достаточно стабильной сети взаимных ожида­ний-обязательств возникают причины для неуверенности, беспо­койства, тревоги. Но мера непредсказуемости зависит от того, на­сколько велика «брешь» в данной сети. Социальные потрясения общества (революции, глубокие реформы), сопровождающиеся изменением сети взаимных ожиданий-обязательств, влекут за со­бой массовую непредсказуемость, неуверенность. Человеку трудно найти социальную поддержку. То же происходит и с отдельными людьми, которые разрывают систему своих ожиданий-обязательств по отношению к близким, сослуживцам и т.д. Подобные люди рез­ко дестабилизируют свою социальную ситуацию, лишаются тех преимуществ, на которые могли бы рассчитывать. Образно говоря, результаты реализации преимуществ социального — это не беспо­койный взгляд в неизведанное, а уверенность в предсказуемом, договоренном, отрегулированном.

• Каким же образом социум создает такую сеть взаимных ожи­
даний-обязательств, делающих возможными вероятностные про­
гнозы поведения партнеров? Что такое мораль, закон? Это, по сути,
правила игры в социуме, которые представляют собой своеобраз­
ные договоренности, разделяемые всеми взаимные обязательства,
в соответствии с которыми люди строят свою жизнь. Их наличие, с
одной стороны, направляет деяния человека в определенное рус­
ло, а с другой стороны, позволяет ему делать вероятностные про­
гнозы по поводу того, как оценят его поведение окружающие его
люди. Иначе говоря, мораль, закон¹, традиции и т.д. — это своеоб­
разные узлы систем взаимных ожиданий, взаимных обязательств,
благодаря которым жизнь среди себе подобных становится пред­
сказуемой и надежной.

101

Что еще важнее в данном случае, социальное — это особый тип, форма регуляции поведения на основе опережающего прогноза поведе­ния окружающих (в том числе по отношению к самому субъекту дей­ствия), который возможен благодаря взаимным обязательствам, дого­воренностям.

Это суть социального.

• Взаимность ожиданий-обязательств составляет своеобразное невидимое «магнитное поле» социальной действительности, без которого невозможна экономика, политика и т.д. Деньги превра­щаются в простые бумажки, не имеющие никакой ценности. Ведь, по словам М. Вебера, человек принимает деньги потому, «что ори­ентирует свои действия на ожидания готовности со стороны мно­гочисленных незнакомых и неопределенных «других» в свою оче­редь принять их впоследствии в процессе обмена»*.

Итак, мы в экономику «впускаем» сознание, хотя еще недавно у нас не было сомнений, что в нее не может проникнуть что-то духовное, осмысленное, преднамеренное, т.е. ожидания, обязатель­ства и т.д. Но приглядимся повнимательнее. Казалось бы, отноше­ния собственности не зависят от сознания и сами определяют по­ведение людей. Однако все оказывается гораздо сложнее.

Рассмотрим собственность на землю — здесь никак не связана с сознанием лишь сама земля. Но в ней нет ни грана социального, поэтому она не интересует социологов, а является скорее предме­том исследования биологов, почвоведов и т.д. Что же касается соб­ственности по поводу земли, то это своеобразная система взаим­ных ожиданий, воплощающая признание другими людьми прав на эту землю, взаимно согласованных, регламентированных правил,, ко­торые люди сами разработали и обязались соблюдать. Собствен­ность придает человеку уверенность, что он может ею распорядиться, порождает ожидания, что другие люди защитят его от посягательств на его землю.

«Ожидание ожидания ожидания», или сознательная регуляция поведения людей на основе взаимных обязательств, делающих воз­можными взаимные вероятностные прогнозы поведения окружаю­щих, — казалось бы, незначительная, неприметная особенность человеческой жизни. А между тем именно она оказалась тем «золот­ником» («мал золотник, да дорог»), который породил эффект пред­сказуемости, прогнозируемости, что сделало возможным упорядо­ченность, интегрированность, сплоченность и т.д., т.е. новое со­стояние жизни — социальную жизнь. Именно взаимные ожидания-обязательства создали стабильную основу для личного творчества, сделали возможными целеполаганиё, а вместе с ним деятельность человека. Все эти свойства развивались, закреплялись, удержива-

* Вебер М. Избранные произведения, с. 625. 102

лись, передавались и могли быть востребованы лишь в «магнитном поле» взаимного притяжения людей и лишь на основе взаимных ожиданий-обязательств. Человек не сделал бы ни шага на пути сво­его развития, оставшись в плену инстинктов, если бы не возникло «магнитное поле» социального — система взаимных ожиданий-обя­зательств. На нем основаны социальные связи, государство, обра­зование, культура и экономика. Человеческая цивилизация, наука, искусство, техника, способы и навыки теоретической деятельнос­ти — все это было выработано, приобретено, передано одним по­колением другому благодаря этому незатейливому «золотнику».

* * *

Социальное качественно преобразует общие начала жизни че­ловека — они социализируются.

• Социализируется система потребностей человека, у которо­го природная программа жизнедеятельности (программа обмена ве-ществ_г сохранения и продолжения рода и т.д.) дополняется социо­культурной программой, обеспечивающей включение индивида в социум и его развитие в социуме, которая тоже жизненно неотвра­тима, т.е. формируется более богатая, в качественном отношении система потребностей.

Потребности, порожденные социокультурной программой, ни­
чуть не менее жизненны, естественны, чем витальные. Чувство го­
лода по своим естественным механизмам побуждения к действию в
общем мало отличается от чувства стыда, угрызений совести, ущем­
ленного достоинства — все эти чувства имеют и материальное про- *
явление: начинается активное поступление адреналина в кровь, в
результате чего мы испытываем раздражение, и т.д. _-

Существенные изменения претерпевают и материально-виталь­ные потребности, которые также социализируются, содержатель­но меняются (например, современный человек предпочитает есть не сырое мясо, а подвергнутое кулинарной обработке). При этом витальные потребности в определенной степени становятся под­властными моральным, эстетическим регуляторам. К тому же воз­никают материальные потребности, возможные лишь в социуме (приобретение телевизора, книг и др.).

Потребности человека многообразны, одна из лучших их клас­сификаций принадлежит А. Маслоу, известному американскому социальному психологу, который разделил потребности на базис­ные и производные (метапотребности). К числу последних он отнес потребность в справедливости, порядке и т.п. Метапотребности цен­ностно равны (т.е. не подвержены иерархии). Базисные потребнос­ти, напротив, располагаются, по убеждению А. Маслоу,.в соответ­ствии с определенной иерархией: 1) физиологические (потребнос­ти в продолжении рода, пище, дыхании, одежде, жилище, отды-

103

хе); 2) потребности безопасности и качества жизни — так называ­емые экзистенциальные (в стабильности условий своего существо­вания, уверенности в завтрашнем дне, безопасности своего суще­ствования, гарантированной занятости и т.д.); 3) социальные по­требности (в привязанностях, принадлежности к коллективу, об­щении, заботе о других и внимании к себе, в участии в совместной трудовой деятельности); 4) потребности престижа (в уважении со стороны «значимых других», служебном росте, статусе, признании и в высокой оценке); 5) потребности самореализации, творческо­го самовыражения.

Однако «пирамида потребностей» А. Маслоу подвергается серь­езной критике — в основном в силу того, что она пытается предло­жить универсальную иерархию потребностей, при которой выше­стоящая потребность во всех случаях не может стать актуальной, пока не удовлетворена предыдущая. Между тем данные социологи­ческих исследований свидетельствуют о том, что, к примеру, на­учными работниками потребность в самореализации рассматрива­ется как приоритетная, другим же потребностям может придавать­ся различное значение, а некоторые из них вообще на время могут выпасть из числа значимых ценностей.

Кроме того, многие другие вопросы могут быть объяснены лишь в том случае, если признать, что действия человека реализуют сра­зу несколько его потребностей. Следует также учесть, что иерархия потребностей определяется как культурой, общества, так и конк­ретной социальной ситуацией, в которую вовлечена личность, и, наконец, типом личности, ее приоритетами.

Становление системы потребностей современного человека — процесс длительный. В ходе эволюции поэтапно происходит пере­ход от безусловного доминирования витальных потребностей, при­сущего дикарю, к целостной многомерной системе потребностей современного человека. Личность все чаще не может, да и не хочет пренебрегать ни одной из своих потребностей в угоду другой. П. Сорокин усматривал в этом признаки становления новой циви­лизации, социокультурной суперсистемы.

Между тем формирование целостной многомерной системы по­требностей — это общая тенденция, которая довольно настойчиво пробивает себе путь, но проявляется сложно и противоречиво.

Так, на разных этапах развития личности степень ее ориентиро­ванности на удовлетворение материальных потребностей различна. Очень многое зависит, как уже отмечалось, от конкретной соци­альной ситуации, в которую вовлечена личность.

Своеобразным доказательством того, что в определенных соци­альных ситуациях люди определенного возраста вынуждены уде­лять первоочередное внимание удовлетворению материальных по-

104

требностей, являются результаты проведенных нами в 1997 г. со­циологических исследований московских учителей и преподавате­лей вузов. При опросе 1300 учителей (всех типов государственных школ) выявлено существенное различие в уровне их жизни в зави­симости от их возраста. Наиболее низкие показатели уровня жиз­ни семей опрошенных были выявлены у учителей в возрасте 31 года — 55 лет: 20,2% из них отметили, что им «часто не хватает средств на самое необходимое, даже на нормальное питание», а 51% — что питаются нормально, но могут приобрести только самую необходимую одежду, а приобретение бытовой техники уже ставит семью в достаточно затруднительное положение. Тем самым сум­марный показатель неудовлетворительного уровня жизни в этой возрастной категории составил 71,2% (среди учителей в возрасте до 25 лет — 47,6%, в возрасте от 25 до 30 лет— 57,2%). При этом углубленный анализ показал*, что именно учителя в возрасте 31 года — 55 лет имеют самую большую учебную нагрузку, получают более высокую зарплату, больше всех устают за рабочую неделю (60% отметили, что за неделю они так устают, что им не всегда в выходные дни удается восстанавливать силы, —сравним: среди тех, кому до 30 лет, так ответили до 40%).

Почему же у учителей этой возрастной категории, которые больше всех работают и имеют самые высокие заработки, отмечаются са­мые низкие показатели уровня жизни? Дело в том, что, к&к показал дополнительный анализ полученных данных, именно у учителей этого возраста постоянно нарастают затраты на детей. Подобная карти­на была выявлена и при опросе преподавателей московских ву­зов**.

Проведенные социологические исследования показывают, что материальное положение людей, создающих и содержащих семью, достаточно напряженно, поэтому у людей данного возраста можно ожидать повышенную ориентацию на удовлетворение материаль­ных потребностей. Сама социальная ситуация обусловливает подоб­ное положение.

Особую значимость приобретает влияние, которое оказывает культура общества на реализацию потребностей человека. Потреб­ности должны быть осознанны и осмысленны как цели деятельно­сти. На процесс осмысления потребностей решающее влияние ока­зывает принятая в данном обществе иерархия ценностей.

Известно, что бедность в рамках европейской культуры — это чаще всего признак жизненных неудач, вызывающий презрение, однако в рамках многих восточных культур бедность истолковывается иначе и вызывает сожаление. В современном мире все сильнее проявля­ется тенденция к целостной многомерности системы потребнос­тей личности. Но влияние базовой культуры (к примеру, западной

* См.: Эфендиев А.Г. Московский учитель: штрихи социологического портре­та. — М., 1997. ** См.: Эфендиев А.Г. Преподаватель московского вуза. — М., 1996, с. 25—26.

или восточной) весьма ощутимо, особенно в ситуации конфликта ценностей, конфликта потребностей.

В рамках культуры российского общества вполне естественное желание материального благополучия в течение многих десятиле­тий рассматривалось как классовый пережиток. Сегодня, когда идет становление новой системы ценностей, подчас происходит абсо­лютизация другой крайности — ориентации на материальное бла­гополучие на фоне нарастания бездуховности, неустроенности, ни­щеты и преступности. Причем наша культура как- целостность еще не создала соответствующих балансов и противовесов.

• Формируется новый тип ухилий по удовлетворению потреб­
ностей — целенаправленная деятельность во имя цели, которая пред­
ставляет собой осознанную потребность.

• Возникает новый тип скоординированных усилий индиви­
дов — социальное сообщество, которое характеризуется осмыс­
ленной координацией, регламентацией поведения. Каждый член
сообщества, осуществляя свои действия, учитывает реакцию дру­
гих, сознательно ориентируясь на принятые в сообществе ценно­
сти, нормы, принципы, законы.

Благодаря этому развитая форма социального сообщества обла­дает уникальной целостностью, интегрированностью, устойчивос­тью и вместе с тем мобильностью, потенцией к саморазвитию. Та­кое сообщество способно адаптироваться к самым сложным усло­виям, мобилизоваться для решения жизненно важных для сообще­ства проблем, предотвращать внутренние раздоры, регулировать взаимоотношения внутри сообщества, преодолевая конфликты, а каждое новое поколение благодаря наличию уникального механиз­ма передачи накопленного опыта избегает необходимости начи­нать все сначала.

* * *

Проделанный нами анализ позволяет уточнить базовый термин «социальное», который мы будем использовать в дальнейшем. «Со­циальное» в отечественной социологии имеет несколько значений. Во-первых, им обозначают определенную сферу общественной жизни, в рамках которой удовлетворяются необходимые жизнен­ные потребности членов общества, происходит взаимодействие различных общностей людей, различающихся по возрастному, иму­щественному, национальному и другим признакам.

Данное определение социального основано на соответствующих научных традициях и используется в документах, юридических ак­тах, названиях учреждений и т.д.

Когда говорят о явлениях, связанных с социальной сферой, имеют в виду проблемы заработной платы и социальной защиты, национальные и классовые отношения, проблемы здравоохране­ния, образования, пенсионного обеспечения и т.д. Однако при та-

ком употреблении термина «социальное» многие явления социаль­ной жизни (в частности, политика, экономические отношения, институты) не рассматриваются как формы социальных связей и выходят за рамки социальной жизни.

В этом контексте термин «социальное» мы в данной работе не используем.

Во-вторых, термины «социальное» и «общественное» зачастую используются как полностью идентичные. При такой трактовке со­циальное корреспондируется лишь с общественным. Конечно, об­щество — высшее образование, детище социального. Только в об­ществе как целостности социальное как особое свойство приобре­тает наиболее развитые формы. Но социальное шире общественно­го, оно может характеризовать и межгрупповое взаимодействие, взаимодействие в малых группах и т.д. Поэтому для обозначения процессов, явления, эффектов, возникающих лишь в рамках всего общества, мы используем термин «общественный» (в научной ли­тературе есть его аналог — «социетальный»).

Мы рассматриваем термин «социальное» в третьем — самом широком — смысле, как качественно новую, особую, специфи­ческую для человека форму регуляции поведения и порождаемые ею свойства человеческой жизни. Социальное пронизывает все яв­ления особого (социального) состояния жизни — как его элемен­тарные формы, так и сложные образования и системы.

Раздел II.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: