АЛХИМИЧЕСКОЕ ХУДОЖЕСТВО

Разес из Багдада в «Hawi» пишет, что «Тайное искусство (l'art secret) химии скорее возможно, чем невозможно. Его мистерии раскрываются лишь через труд и упорство; но какое торжество, когда человек может приподнять покрывало над естеством!»

Так же и Альберт Великий, как мы узнаём из трактата «De Alchimia»[110], разделяет, со своей стороны, мнения своих современников: «Я узнал, — говорит он, — от богатых мудрецов, от аббатов, от духовников, от каноников, от врачей и от невежд, что они истратили много денег и времени на исследования в области этого искусства. Тем не менее это меня не обескуражило. Я без устали трудился, объездил множество стран, задавая себе один и тот же вопрос: "Если эта вещь существует, то какова она? А если её нет, то каким образом её нет? В конце концов я достиг того, что пришёл к познанию возможности трансмутации металлов в серебро и золото: donec inventi esse possibilem transmutationem in solem et lunam».

«Всё наше искусство сводится к тому, что следует выделить семя (semence), Серу (soufre) или ядро металла (noyau métallique) и поместить его в особую землю или меркурий, а затем нагреть на огне с применением четырёхстадийного температурного режима, соответствующего четырём этапам Делания. Однако самая большая тайна связана с Меркурием; тщетно было бы искать описание операции по его получению в трудах наиболее известных авторов. Поэтому лучше всего в данном случае опираться на метод аналогии, следуя от известного к неизвестному. Только так можно подойти к истине об этом предмете, который привёл в отчаяние и разорил многих алчущих познания, но поверхностных людей»[111].

Камбриель говорит нам: «Это и есть то, в чём вы нуждаетесь для работы».

«В работе по изготовлению философского камня у нас есть известные способы плавления и отмывки, соли, для очищения и растворения используемых веществ, амальгамы, а также металлическая паста, которую следует довести до совершенства и белизны: всё это достигается посредством прекрасного очищенного уксуса (vinaigre distillé).

Мы обычно используем только Ртути (Mercures), причём те, которые можно купить. — Они могут быть активированы (revifiés) киноварью (cinabre) и даже выделены из сурьмы. Нам годятся плоть (des corps) и дух, в ней содержащиеся. — Мы используем соли, сульфуры и ртути, нам нужны печи, тигельные ступки (mortiers de creusets), полотенца и тряпки, колбы, лопатки и щипцы, древесный уголь: чтобы не тратить последний, можно использовать и каменный; нужно нам также много простой воды. Но не росы, а воды дождевой или же поднимающейся в воздух, притом, что её следует отфильтровать и хорошо очистить. Мы очищаем и выбрасываем всю грязь и всё делаем чистым. Мы используем металлы чистые, здоровые и полные сил: в противном случае нас ждёт потеря времени и денег. Когда работаешь, храни спокойствие и будь крайне внимательным, особенно при взвешивании используемой материи. Наконец, надо, чтобы занятый Великим Деланием хорошо понял, что алхимическая работа совершается только посредством огня и сама есть огонь, а для изготовления сплавов и очистки природных веществ использовать следует только уголь, соли и сульфуры»[112].

«Хочу заметить, что судить, достаточно ли материя "единообразна" ("uniforme"), на глаз нельзя; чтобы обрести опыт в этой области, следует простирать наблюдательность и размышления несколько дальше, иначе говоря, в этом невозможно преуспеть, разве что совершенно случайно, в опытах, которые следует провести. Нет не только ничего более трудного, чем определить, насколько материя во всех её частях однородна (homogène) или «единообразна», если употреблять выражение М. де ла Ира (М. de la Hire), Естество ревниво хранит от людей свои тайны, а потому без внимания, старательности и непрестанной работы их можно открыть разве что очень несовершенным образом. Нигде, как здесь, не приложима нравственная максима: Bonum ex Integra causa, "malum ex quocumque defectu"».

Если упустить какую-нибудь мелочь или чуть изменить исходную материю, опыт, до того неоднократно приводивший к положительному результату, не удастся. Так часто бывает при работе с минералами «idque præcipuè cùm circa mineralis versaris»[113], — говорит знаменитый М.Бойль (с. 149). Этот опытный естествоиспытатель (Physicien) приводит множество фактов, которым было бы трудно поверить, если бы мы не знали, сколь точен в своих высказываниях этот Философ. Он рассказывает, как один из его друзей, извлёкший из куска свинца более совершенные металлы, решил таким образом, если сумеет повторить опыт, разбогатеть. Несмотря на тщание и прилежание, отданные этой работе, учёный никогда более не повторил то, что произошло единожды»[114].

XIII. Ламбспринк. «О философском камне». 1625 г.

Битва собаки и волка, либо двух собак, армянской суки и хорасанского кобеля, со времён Артефия и Авиценны составляет важнейший сюжет герметической философии. Два противоборствующих субъекта должны стать одним, пока же их реакция друг на друга такова, что сосуд непрестанно содрогается. — О.Ф.

Для автора «Пути Единой Истины»[115] все художественные операции «заключаются только в простой варке так, что чрез эту варку совершается растворение и сгущение веществ (corps) с доведением их до возгонки (sublimation) и гниения (putrefaction)».

«Простое Золото (L'Or vulgaire) похоже на плод, который, достигнув совершенной спелости, отделяется от дерева и, даже содержа в себе столь же совершенное и питательное семя, каким бы оно ни было, будучи помещено в землю требует много времени, ухода, заботы с тем, чтобы произошло размножение и произрастание. Но если вместо этого взять черенок или корень того дерева и поместить в землю, на прорастание и получение урожая уйдёт гораздо меньше времени и труда»[116].

«Но где этот превращающий в золото Меркурий (Mercure aurifique), содержащийся в Сульфуре и Соли, становится Влажным корнем металлов, их одушевлённым семенем? Увы, он затворён в такой крепкой тюрьме, что самоё Естество не может извлечь его из этой скалистой (rocheuse) крепости, если Художество Мастера (Art Magistral) не откроет истинного пути»[117].

«Но что же соделывает художество? Как изобретательный слуга прилежного Естества, оно очищает паровым пламенем тропы к тюрьме Меркурия. Нет лучшего водителя, чем сладостный и постоянный жар, помогающий Естеству и разрывающий узы, которыми опутан наш Меркурий»[118].

«Высшее вéдение (la haute science) сводит весь Магистерий к одному корню, который, как я вам уже показал, возможно, даже более ясно, чем это нужно, содержит две сущности, то есть Серебро и Золото в потенции (Argent et Or en puissance), а затем и в действии (en acte)^XLIX, если выровнять их вес»[119].

«В действии же эти сущности становятся Серебром и Золотом, выровненным по весу, — летучее (volatie) затвердевает (se fixe), становясь златородящим (aurifique) сульфуром. О, Светоносный Сульфур (Soufre Lumineux), одушевлённое Золото (Or animé), в тебе почитаю я творящую силу пламенеющего Солнца, всецелое сокровище сульфур, основание Художества, в коем Естество варит Золото, становящееся Эликсиром!»[120]

ЦВЕТА ДЕЛАНИЯ

«Герметические Философы считают изменения цвета материи в ходе операций Великого Делания ключами Художества и конкретными указаниями на истинность и доброту (Bonté) материи и на правильный режим огня. Считается, что цвет меняется трижды, но при переходе от одного цвета к другому ненадолго появляются и другие окрасы. Первый основной цвет — чёрный, появляющийся, самое позднее, на второй день. Постепенно чернота уходит и сменяется белым цветом. Затем появляется лимонный окрас, который Философы называют их Золотом. В конце концов всё становится красным — для Философов это Цветок их золота, их Царская корона и проч. «Мимолётные цвета» — зелёный, означающий оживление и рост (végétation) материи; серый или царство Юпитера, следующий сразу за чёрным (царством Сатурна); также бывают цвета павлиньего хвоста. Тирский^L (Tyrienne) или пурпурный цвет указывает на совершенство камня.

Если красный цвет появляется прежде чёрного, то значит, огонь был слишком силён и результат не будет достигнут. Надо начинать сначала.

Чёрный цвет означает гниение (putréfaction) и полный распад материи. Он всегда должен предшествовать белому и красному. Белый означает отвердение (fixation) материи на достаточно поздней, а красный — на конечной стадии. Все эти цвета должны вновь появиться во время операции преумножения (multiplication), но исчезать они будут тем позднее, чем будут проводиться операции по совершенствованию и преумножению количественных и качественных показателей камня.

Когда материя похожа на расплавленную чёрную смолу, Философы зовут её вещью «Чернее чёрной черни», «их Свинцом», «их Сатурном», «их Вороном»^LI и т.д. Они говорят, что следует мечом, то есть с помощью огня, отсечь голову Ворону и делать это, пока он не побелеет. Разнообразие цветов приготовляемой материи даёт возможность Философам называть её всеми именами, какие только есть у любых индивидуальных проявлений Естества. Её запах и свойства в свою очередь позволяют именовать её и иначе; всё это мы найдём в Трудах Мастеров, никогда не называющих материю её простым (vulgaire) именем, «по меньшей мере когда они конкретно на неё указывают»[121].

«Некоторые говорят, что в ходе работы можно увидеть все цвета, какие только способен человек вообразить; однако это софизм Философов, ибо проявляются только четыре цвета. Можно лишь сказать, что эти четыре — источник остальных. Красный цвет означает кровь и огонь, лимонно-жёлтый — обычную желчь и воздух, белый — флегму (мокрóту) и воду, чёрный — чёрную желчь и землю. Четыре цвета это четыре стихии».

Арнольд из Нового града. Чётки

(Arnaud de Villeneuve. Rosaire)

«Мастера часто отмечают лишь четыре основных цвета, наиболее чётких и стабильных, а именно — чёрный, белый, жёлтый или лимонный и красный»[122].

Вот что Философы говорят о чёрном: «Это хорошее предзнаменование грядущего успеха, явный знак того, что компост был приготовлен по всем правилам. Ворон — в какой-то степени каноническая печать Великого Делания, подобно тому, как звезда — знак его первичного субъекта (signature du sujet initial)»[123].

«Свет следует за темнотой подобно тому, как в Книге Бытия утро следует за вечером. Знаком света является белый цвет. На этой ступени, утверждают Мудрецы, их материя освобождена от всех примесей, тщательно промыта и очищена. При этом она предстаёт в виде твёрдых гранул или блестящих частиц ослепительной белизны»[124].

Если появляется красно-рубиновый цвет, это значит, что мы достигли всего необходимого, как об этом говорит Фулканелли[125]: «красный цвет — показатель (signature) высшей степени нелетучести и совершенства»[126].

XIV. Иоганн Даниэль Милий. «Реформированная философия». 1622 г.

Классические иероглифы работы в чёрном: вороны, могилы, мертвецы. — О.Ф.

Красный цвет означает восхищение (exaltation), преобладание духа над материей, верховенство, мощь и апостольское служение (apostolat)^LII.

«Порядок изменения трёх этих цветов всегда один и тот же: от чёрного через белый к красному. Но так как естество (nature) по старой пословице (Natura non facit saltus [127] ^LIII) не знает резких скачков, между тремя основными цветами располагается множество промежуточных. Так как они преходящи и не столь определённы, Художник не придаёт им особого значения. Они лишь подтверждают непрерывность и поступательность внутренних изменений. Основные цвета сохраняются дольше, чем переходные, — они тесно связаны с химическим строением вещества. Тут не блики, мелькающие чуть ярче или чуть глуше на поверхности жидкости, а цвет самой массы вещества — этот цвет проявляется вовне и вбирает в себя все другие. Этот важный момент стоило, думается, уточнить»[128].

О ЗЕЛЁНОМ ЦВЕТЕ

В ОСОБЕННОСТИ

На сакральном языке зелёный цвет соответствует стихии воды, в которой совершается крещение, то есть возрождение. Поэтому зелёный — символический цвет произрастания, цвет всего, что способно развиваться.

«В древности чёрный цвет напоминал о первоначальных водах (eaux primitives) или о хаосе, в то время как зелёный обозначал Творение; чёрный цвет был посвящён морским божественным сущностям (divinités marines), переоблачавшимся в зелёное.

Земля имеет те же символические цвета; как материи сумеречной (ténébreuse), ей присущ чёрный, а как началу произрастания — зелёный.

Причину вменения этих двух цветов воде и земле найдём в законе естества: произрастание есть результат действия этих двух стихий; зелёный цвет указывает на их порождающее жизнь соединение, а чёрный — на разделение и смерть. Так притча о сеятеле указывает христианам на подобие возрождения растительному зерну, выходящему из недр смерти и зеленеющему в новой жизни. В " Апокалипсисе " говорится, что саранче запрещено вредить всякой траве на земле, всякой зелени и деревьям, а разрешено только людям, не имеющим на челе Печати Божией (см. Откр., 10:4).

Это противопоставление зелёного цвета и внешних (profanes) указывает на зелёную траву как на символ возрождения»[129].

Присутствие Всеобщего Духа (l'Esprit Universel) также проявляется через зелёный цвет, об этом свидетельствуют все священные тексты и все мифы всех народов.

Зелёный цвет есть «Сигнатура Мирового Духа» в трёх царствах Естества.

В старые времена во Франции зелёный цвет был «гербом дураков (шутов, fous)». Неправы те, кто придаёт Чаше Грааль только духовный и мистический смысл. Конечно, и его отрицать невозможно. Но у нас есть несомненные основания утверждать, что эта «чудесная Чаша» (Vase merveilleux) реально (réellement) существует на земле и всегда предоставлена в распоряжение «людей доброй воли».

Именно «mercurius philosophorum» с добавлением божественного сульфура, «Spiritus mimdi», становится зелёным и способным к произрастанию, что старый Гермес, отец Философии, столь точно описал, причём в нескольких словах, в своей «Изумрудной Скрижали».

Не без оснований греческие алхимики графически обозначали зелёный цвет монограммой Христа, составленной из первой и последней согласной слова χλωρός — зелёный.

Корень «всех вещей» — минеральная трава, не имеющая корня.

«Корень "всех вещей" зелен» (Хали, арабский философ); молодо-зелено, это указывает на юность металла.

Христианские Живописцы средневековья изображали Крест, орудие Возрождения (Régénération), зелёным[130].

Многие алхимики символом их первоматерии (matière première), и даже их последующей материи (matière prochaine) считали Венеру. Михаил Майер говорил, что древние под Венерой подразумевали материю, без которой невозможно совершать Великое Делание. А добрый Фламель приводит слова псевдо-Демокрита: «Укрась плечи и грудь Пафосской богини^LIV; она станет прекрасной и оставит свой зелёный цвет ради золотого».

Читатель, желающий углубить свои знания, не должен пренебрегать связью между: зелёным змием ^LV, зелёным ликом [131], зелёным лучом, зелёным языком (langue vert) и процессией с зелёными свечами ^LVI в праздник зелёного волка (24 июня), в день солнцестояния (exaltation solaire), в аббатстве Жюмьеж[132]. В том же ряду зелёный император румынских сказок, зелёное знамя Ислама и, прежде всего, Изумруд, упавший со лба Люцифера при его падении, почему одно из имён Венус, утренней звезды (stella matutina) и есть Люцифер.

Зелёный цвет посвящён святому апостолу Иоанну, а мусульманская традиция вменяет его пророку Илие (Elie^LVII, Али).

Вот почему, дорогой читатель, следует вспомнить предупреждение Данте, сделанное в повествовании о Чистилище (песнь III):

Поистине, безумные слова —

Что постижима разумом стихия

Единого в трёх лицах естества!

О род людской, с тебя довольно quia:

Будь всё открыто для очей твоих,

То не должна бы и рожать Мария.

(пер. Лозинского)

Возвращаясь к зелёному цвету, вновь послушаем великого Флорентийца (Чистилище, песнь VIII):

И видел я: два ангела, над нами

Спускаясь вниз, держали два клинка.

Пылающих, с неострыми концами.

И, зеленее свежего листка,

Одежда их, в ветру зелёных крылий,

Вилась вослед, волниста и легка.

(пер. Лозинского)

«... Оба они явились из лона Марии, — сказал Сорделло, — чтобы охранять долину от змия, который вот-вот появится».

Лучший комментарий к этому отрывку, как и вообще ко всей «Divina Comedia», с эзотерической точки зрения можно найти в двух статьях Revue du «Voile d'Isis» за подписью Argos; обе озаглавлены:

«...о Данте как герметическом философе».

С алхимической точки зрения следующее высказывание безупречно:

Зелёный цвет есть символ «Изумруда (Emeraude) философов», который, в свою очередь, является покровом (voile) «витриолу философов»; а знаменитый «зелёный луч» навигаторов — это «Азот философов».

«Наша вода приняла имена всех листьев всех дерев, и самих дерев, и всего зелёного для того, чтобы ввести в заблуждение безрассудных».

Арнольд из Нового Града

(Arnaud de Villeneuve)

У древних индийцев, как указывает Фулканелли, Философская материя (matière Philosophale) изображалась божеством женского рода <букв. девицей ^LVIII — déesse. — Прим. перев. > Мудеви (Moudévi).

Рождённая, как рассказывают о ней, из Молочного Моря, она зелена и, восседая на ишакé, держит знамя с изображением вóрона.

Зелёный цвет, цвет Зелёного Льва, восхищал старых мастеров: «О, благословенная зелень! О, порождающая порождение всех вещей! — восклицает Кунрат в своём Амфитеатре (Степень Третья, CLIV), — Научись, о Премудрый в Боге (Théosophe), созерцать зелёный цвет Ruah Elohim[133]; и ты, Каббалист, созерцай зелёный луч, вращающуюся Вселенную; и ты, Маг, Естество; и ты, Физико-Химик (Physico-Chimiste), Зелёного Льва, Зелёного Дуэнеха (Duenegh)^LIX, Пятую Сущность (Quint-Essence)!»

И ниже (Степень VI, CCXCIV): «Я долго странствовал; я посещал тех, кто, как и я, полагал, что-то знает, у одного из них я обрёл всеобщего и Божьего (catholique de Die) Зелёного Льва и кровь Льва, то есть золото, но не обычное золото, а золото философов; я видел его своими глазами, осязал своими руками, пробовал на язык и обонял своими ноздрями!»

«Nè la terra nè il cielo vist ha pin bella»[134].

О ТАЙНОМ ОГНЕ

ФИЛОСОФОВ

«Наши учителя, однако, обращают внимание на основополагающее различие между обычным прокаливанием, какое проводят в химических лабораториях, и тем, что совершают у себя в лабораториях посвящённые. При этом последнем процессе простым огнём не пользуются и к печи не прибегают. Тут нужен сокровенный агент, тайный огонь, больше напоминающий воду, чем пламя, если уж говорить о форме. Этот огонь, или пылающая вода, — по сути искра жизни, помещённая Творцом в инертную материю. Это дух, заключённый в тела, немеркнущий огненный луч, замкнутый в глубины бесформенной субстанции, тёмной и холодной. Мы затрагиваем тут самую большую тайну Великого Делания. Памятуя о том, что более двадцати лет это препятствие было для нас непреодолимо, мы с радостью разрубили бы этот гордиев узел на благо тем, кто стремится овладеть герметическими знаниями, однако нам не позволено выдавать непосвящённым тайну, открытие которой зависит лишь от Отца Светов. К большому нашему сожалению, нам остаётся лишь указать на этот подводный камень и посоветовать, наряду с наиболее выдающимися Философами, внимательно проштудировать также Артефия, Понтания и кроме того небольшой труд, озаглавленный Послание о философском огне. Там вы найдёте ценные сведения о естестве и свойствах водного огня или огненной воды — сведения, которые можно дополнить, обратившись к двум следующим текстам.

Анонимный автор Наставлений отца Авраама пишет: "Надо выделить изначальную небесную воду из тела, в которое она заключена. Эта вода, как мы считаем, выражается семью буквами и обозначает исходное семя всех существ. Она не проявляется в доме Овна (Ariès) как порождающая Сына. Этой воде Философы дали множество имён, она — универсальный растворитель, жизнь и предохранение всего сущего от недугов. Философы уверяют, что в этой воде совершают омовения Солнце и Луна, причём они и сами превращаются в воду, из которой вышли. Поэтому и говорится, что Солнце и Луна умирают, погрузившись в море, но их дух носится над водами. Хотя считается, сын мой, что есть и другие способы превращать вещества в первую материю (première matière), однако ты следуй тому, что я тебе поведал, так как этот путь знаком мне по опыту и именно его передали нам Мудрецы древности".

Лиможон де Сен-Дидье также заявляет, что "...Художник либо сам приготовляет тайный огонь Мудрецов согласно всем правилам Искусства, либо просит об этом людей, сведущих в химии. Этот огонь на самом деле не жарок, он — огненный дух, введённый в субъект, единоестественный с Камнем; после лёгкого нагрева на внешнем огне он прокаливает (calcine) Камень, растворяет его, сублимирует и, как выражается Космополит, превращает в сухую воду "»[135].

«Ключ от герметической лаборатории», драгоценная анонимная рукопись, говорит об этом огне так: «... наш тайный огонь (notre feu secret) есть единственный агент, способный отворять, возгонять (sublimer) и разлагать (putréfier)».

«Ведь из всех вспомогательных веществ Великого Делания (так называемых помощников (aidants) или слуг (serviteurs) никакое другое не сопряжено со столь долгими поисками и трудоёмкой идентификацией. Иногда во второстепенных случаях вместо требуемой добавки можно использовать заменитель, дающий тот же результат, однако при получении Ртути ничто не заменит тайный огонь, дух, способный оживлять и активировать Ртуть, составлять с ней единое целое, выделив её из нечистой материи... Без него, без этого огня, скрытого под видом соли, приготовленное вещество не сможет выполнить своей задачи — применить на практике свои производительные свойства, и наши старания останутся втуне. Любое зарождение нуждается в определённом агенте, связанном с тем царством, в которое его поместило естество»[136].

Наш Тайный огонь автор «Древней войны Конных» называет Лунатическим Вулканом (Vulcain lunatique). Это саламандра или огненный зверь (bête à feu) знаменитого сражения, описанного блистательным Сирано в «Истории Птиц» (pp. 233-239 de «l'Autre Monde», — «Иного мира», — édition Gamier).

Легенда о Зелёных свечах, приводимая Фулканелли[137], содержит под иносказательным покровом описание работы, которую должен осуществить алхимик для выделения из грубого минерала живого и светоносного духа, тайного огня под видом светло-прозрачного стекла (crystal translucide) зелёного цвета, плавкого, как воск (cire), который мудрецы именуют их Купоросом (Vitriol).

Рукопись из Библиотеки Арсенала, приписываемая Г.Лансельту (G.Lanselt), «Видимость истин и истинная практика Алхимии» («Les apparences de vérités et vraye pratique de l'Alchimie») даёт ценные указания о тайном огне философов.

«Алхимик — не маг. И огонь, которым он пользуется при работе, не есть, вопреки сегодняшним мнениям, его собственный "астрал". Конечно, с определённой точки зрения этот огонь можно считать "астральным". Ни один алхимик не обходился без него, ни одному химику он не нужен. Знать, что есть этот огонь, так же необходимо, прежде чем что-либо начинать, как знать или хотя бы предполагать, что есть материя»[138].

Юлиус Эвола посвящает этому таинственному субъекту интересную главу в труде о «Герметической Традиции» («I Fuochi ermetici», pp. 152-156)[139].

Покойный Рене Бюшер в своей «Мистической географии» указывает: «Город Пау есть Aôr[140] (это слово — АОР — по-гречески написано на Лабаруме^LX — αρω). В одном этом слове, в одном знаке заключена тайна тайн Мудрецов (le secrets des secret des Sages), ключ ко всеобщему Великому Деланию (Grand-Œuvre universel), как и мистерии света, тайного огня философов и мистического дуновения (souffle), одухотворённого (animé) Христом-Словом...

А город Пау (Pau) находится в Пиренеях (Pyrénées): (pur eneon — чистый энэон, т.е. тайный или немой огонь)...»

Также: «Лурд, великое святилище Девы Марии, есть дверь, в каковую следует входить с благоговением, ибо за ней открываются прекрасные Края. Лурд (Lourdes, luna rediviva) повелевает долиной святого горного потока (Gave) возле источников, где Тамплиеры возвели свою мистическую цитадель, Луз[141] (Luz)!»

Если ты, читатель, желаешь указаний более подробных, обратись к труду Грийо де Живри о символике Воды и Марии (Lourdes, Chacornac — 1902). «Свет обретёшь в самом Свете».

«Внешний огонь, согласно Тревизану, есть не что иное, как "ледяной страж"».

Тайная печь Философов постоянно хранит огонь на одном и том же уровне.

«Однако наша печь, — говорит Пернети, — совсем не такая, как у химиков. В отличие от последних, у Алхимиков Атанор это их материя, одухотворённая (matière animée) философским огнём, изначально ей присущим, однако скованным и способным развиваться только под воздействием художества».

XV. Андрей Либавий. «Алхимия». 1606 г.

На первой эмблеме в основании философской сферы пребывает четырёхголовый дракон, из трёх пастей которого вырывается огонь, а из четвёртой — нет. Алхимики часто говорят о четырёх огнях, необходимых в их Делании. Причём один из них — тайный, то есть невидимый. — О.Ф.

«Неестественный Огонь (Le Feu Innaturel). Это результат соединения огня естества (feu de nature) и противоестественного огня (feu de contre nature) Философов. Этот неестественный огонь есть причина гниения, смерти состава (composé), а также истинного и совершенного философского растворения. Все эти виды огня, как со всем основанием указывают философы, не имеют отношения к огню угля, пепла, песка или светильника; собственно огонь естества они называют их «Тайным Огнём», их Философским Огнём. Обо всех этих видах огня говорят Артефий, Понтаний, Рипли и все остальные Философы; и хотя Понтанус утверждает, что извлекают его не из материи, это следует понимать в смысле огня минерального и сульфурного естества, который находится в начале вещей (principe essentiel), где вес материи не увеличивается».

«Философский Огонь. Свойства этого огня таковы, что с его помощью Мудрецы отмывают их материю. Так говорят по сходству, поскольку этот Огонь очищает их ртуть (mercure).

Он всё строит и всё разрушает. Он замораживает смесь, из которой делается камень (mélange de la pierre). Он выравнивает холод земли и воды и даёт этим стихиям наилучший облик. Он отмывает нечистоту воды и удаляет излишнюю влажность материи. Только он один изменяет естество и цвет воды и земли. Он оживляет и озаряет вещество (тело, corps), смешиваясь с ним. Этот огонь создаёт гниение, а затем возможность зарождения новых разнообразных вещей. Он закрывает поры ртути, делает неизменным её вес, а её саму твёрдой (fixe). Его проникающие свойства и острота столь активны, что ему нет равного в деле очищения тел (веществ, corps).

Он приводит весь состав (compôt) к зрелости, утончает его и делает красным. Он удаляет весь яд и дурной запах материи. Он изменяет качество камня и увеличивает его количественно. Он похож на судию, рассматривающего дело и отделяющего доброе от дурного. Следует заметить, что, согласно Филалету, всё, что мы говорим об огне, относится к снадобью первого порядка (médecine du premier ordre).

«Нет ничего удивительного в том, что Вулкана рассматривают как Диво (Dieu) всех работающих с металлами, ибо он сам и создаёт их в недрах земли. Ему вменяются совершенные и баснословные создания, а изображение его в голубом колпаке весьма примечательно. По той же причине на Нептуне голубой плащ. Вулкан и есть огонь Герметических Философов. Вот почему Гермес и египтяне так его почитали»[142].

«Вулкана называют также Эфаисто, отец Огня. Это имя происходит от Aph или Eph — отец и esto или uesto — огонь. Он есть свет небесного огня, попавший на землю и привлечённый материей; его дети это качества, привнесённые им в эту материю»[143].

«Каким огнём надо пользоваться в нашей работе?

R — Огнём, который служит естеству.

Какова сила этого огня?

R — Он растворяет все вещи в мире, поскольку он есть начало всякого растворения и разложения.

Почему его ещё называют Меркурием?

R — Потому, что естество его воздушное и очень тонко; оно присутствует также и в сульфуре, из которого с его помощью можно извлечь грязь.

Где сокрыт этот огонь?

R — Он сокрыт в субъекте художества.

Как можно узнать и развести (former) этот огонь?

R — Мудрый может создать и очистить этот огонь.

Какую силу и качество содержит в себе этот огонь?

R — Он очень сух и, находясь в постоянном движении, не может ничего иного, кроме как разрушать и переводить вещи из потенциального в актуальное состояние; наконец, именно он встречается в каменистых рудниках, где циркулирует в виде пара над материей и растворяет её.

Как легче всего опознать этот огонь?

R — По сульфурным отбросам (excréments), где он сокрыт, и по солевым свойствам, в которые он облекается.

Что надо сделать с этим огнём, чтобы он лучше проникал в женское естество?

R — По причине крайней сухости его надо увлажнить»[144].

«Огонь этот разлит по всему Естеству, ибо без него оно не может действовать, и везде, где сохраняется способность к росту, этот огонь сокрыт. Он соединён с влажным корнем вещей и постоянно сосуществует с их сырой спермой, и хотя он распространён во всем низшем Естестве, разлит в стихиях, он по-прежнему неизвестен миру и действия его мало принимаются во внимание»[145].

«Этот огонь, по причине ему присущей сульфурной сухости, жаждет увлажнения, с тем, чтобы легче проникать во влажную женскую сперму и разрушать её собственной излишней влажностью; однако он летуч, сух и поэтому его очень трудно поймать, а ловить его следует очень лёгкой сетью, благодаря свойствам последней; по этой причине Художник должен в совершенстве разбираться в симпатиях вещей и их свойствах и быть сведующими в области естественной магии»[146].

«Именно с помощью этого огня Естество совершает под землёй то же самое, что и Художество, ибо Художество должно себя ограничивать исключительно подражанием Естеству. Этот Огонь парообразен, но не лёгок; он всё питает и ничего не пожирает; он естественный, но в том, чтобы его найти, и состоит искусство художника; он сух, но вызывает дождь, влажен, но всё сушит; его можно назвать стоячей водой, водой, которая моет тела (corps), но не мочит рук»[147].

«Этим огнём действует Художество, подражая неразрушаемому Естеству, ибо там, где Естества не хватает, Художество восполняет недостаток: где Естество начинает, Художество продолжает, ибо только Художество очищает то, что неспособно очистить Естество. Художество всегда проницательно, а Естество просто; вот почему если одно не выровняет путь, то другое на нём остановится»[148].

ВОДА МУДРЕЦОВ

«"Именно в ней подлинно обитает всеобщий свет (lumière du monde), — говорит Парацельс в 'Paramira'. — Этот свет и есть дух естества и учитель человеков, quod est pœdagogus hominis; только он, а вовсе не занятия и не инструкции". О нём говорит " Бхагавата-Пурана " ^LXII "Единственная вещь, которую должен искать желающий познать Тайну Духа (l'Arcane de l'Esprit), это принцип, единый со всеми вещами и в то же время отличный от них, существующий везде и всегда". (Кн. II, гл. IX, 35). Марии, самой тайне жизни, которую Бог щедро отворил и заставил бить ключом, посвящён месяц Май[149], месяц обновления вещей и восстановления жизненной текучести (fluide vital); знание того, что есть Дева, посвящение себя ей, согласование с ней своих действий означает причастность высшей сфере чудесного вéдения, вéдения Всего Высшего (Всевышнего, Tout Suprême), наконец, владения "единственным ключом естества", как говорит А.Кирхер^LXIII (naturœ clavis una est, Magnet nat. Sect. I, cap. 3), которым мы отворяем последний вход в познание вещей».

Необходимо процитировать или воспроизвести замечательные, проникновенные и мудрые страницы (числом 241), которые Грийо де Живри[150] посвятил Всеобщей Пассивности (Passivité universelle), Универсальности Вод (Universalité des Eaux), Второму Естеству (Nature Seconde), Чистой Возможности (Puissance pure, в противоположность Богу как чистому действию) ^LXIV. Душа мира (Ame du monde), Сущность (Essence), Непорочное Зачатие — вот обетованный ключ макро-микрокосмического здания, Дверь Великого Делания.

Советуем ученику читать и часто перечитывать эту книгу, подлинную антологию лучших высказываний об эзотеризме Девы: среди них слова Плотина, Ямвлиха, Порфирия, Тертуллиана, Павсания, подтверждённые и разъяснённые Гийомом Постелем, Парацельсом, Космополитом, Кунратом, Верховным судьёй д'Эспанье и другими великими богословами, Отцами Церкви и Каббалистами; среди них также отрывки из всех сакральных индийских, даосских, гебраических и даже взятых из папирусов Египта и Халдеи текстов. Страницы Грийо де Живри вобрали в себя сумму значительной и мудрой эрудиции, касающейся написанного великими о Spiritus vitœ [151], о Всеобщей Матери (Mère universelle).

Памятников множество, и они во всём совпадают меж собою.

Мы полагаем очень щедрым делом настаивать на прочтении «Сынами Вéдения» этой книги и в последний раз советуем изучать её так, «в определённом смысле», столь же необходимую, как и оба труда Фулканелли. Вот почему мы считаем бесполезным что-либо от себя добавлять об этом Великом Субъекте.

«Вода есть месячные мира (menstrue du monde)».

Космополит, или Сендивогий. Новый химический Свет

(Cosmopolite ou Sendivogius. Nouvelle Lumière chymique)

«Это месячные естества».

Верховный Судья д'ЭсплньЕ. Руководство...^LXV

(Président d'Espagnet. Enchiridion)

«Мария есть Aqua permanens, Aque albificans спагириков; это духовный меркурий жизни, Девственное Молоко (Lait virginal) химических философов».

Грийо де Живри

(Grillot de Givry)

«Духовный меркурий есть начало жизни всех созданий; он есть восприемник духовного сульфура, проистекающего из основного источника света и покоящегося по бокам этого всеобщего духа, именуемого Меркурием, питающего его всевозможными формами».

Барант Сандерс ван Гельпен. Лествица Мудрецов

(Barent Cœnders von Helpen. L'Escalier des Sages)

«Тот способен увидеть Золотой зародыш, кто умеет восстановить его во чреве его матери; а это не что иное, как вода, орошающая всю землю... Эта Вода — живая шкатулка истины, потому-то Демокрит и говорил, что истина — на дне колодца, а латины хорошо знали, что вода — источник всех вещей и звали её aqua quasi aqui fiunt omnia...

Эта Вода также содержит божественный огонь, возбуждающий и питающий её от начала мира, а Бог неподвижен от начала и навсегда, и если он как бы высиживал (convait) вóды, чтобы наполнить их Духом и оживить, то эта Вода полна жизни, воздуха и всяческого плодородия, и Бог возжелал (не без великой тайны) возрождения (regeneration), то есть Святого Крещения[152] человека через воду».

Перерыв кабалистического ^LXVI Сна [153]

(Interruption du Sommeil cabalistique)

«Солнце извлекает сущность (substance) Луны и даёт ей собственный цвет и естество».

Раймонд Луллий. Приписка к завещанию [154]

(Raymond Lulle. Codicille)

«Бог от начала сотворил эту сущность (essence), которую Моисей назвал безвидной и пустой землёй^LXVII, подобной бездне и воде, именуемой Анаксагором Хаос (Chaos). Она и есть искомый нами дух».

Бернард Пенотус. 57° Правило в Химическом Театре

(Bernard Penotus, 57° Règie in Theatrum Chemicum)

«Sic ergo matrices tres sunt: Prima Aquæ super quibis ferabatur Spiritus Domini. Et hæc ista matrix erat in qua cælum ac terra condita sunt. Postea fiebat cælum ac terra, et matrix Adæ, manu opificis Dei conditi»[155].

Парацельс (Paracelse), in Paramirum secundum

«Правда, что обрести эту воду трудно, как говорит об этом Космополит в своей загадке о том, что труднее всего встретить её на острове; но с её помощью он указывает нам, как её собирать; он говорит, что луга на этом острове покрыты множеством цветов, а на этих лугах пасутся барашки и быки, охраняемые двумя юными пастухами...

Настоящий автор совершенно по-особому указывает (на эту воду) словами: "Она не похожа на воду из облака, но с виду во всём ей подобна"».

Ключ от герметической лаборатории

(La Clef du Cabinet hermétique), — ms XVIII s, p. 98

«Дева и мать, дочь своего сына, смиренная и высокая выше всякой иной твари, твёрдый предел высшей воли.

Ты облагородила человеческое естество, которое Создатель не погнушался сделать своим созданием[156].

В твоём лоне процвела любовь, жар которой породил в вечном мире этот цветок».

Данте. Рай. Песнь XXXIII

(Dante. Paradis, chant XXXIII)

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ

«В наше время в оккультных кругах очень много разглагольствуют о философском камне, не имея представления о том, что он в действительности собой представляет. Многие вполне образованные люди относят чудесный камень герметиков к разряду "таинственных тел", основываясь на мнении ряда спагириков XVII и XVIII вв., которые считали, что камень — понятие отвлечённое, и квалифицировали его как нечто не-сущее ^LXVIII (non-êtres) или сугубо абстрактное (êtres de raison). Поэтому давайте сперва составим себе представление о камне, насколько возможно близкое к истине, изучим его редкие и, на наш взгляд, чересчур краткие описания, оставленные нам Философами, посмотрев, что по этому поводу говорят надёжные свидетели и люди учёные.

Скажем, прежде всего, что термин философский камень на сакральном языке означает камень со знаком солнца. Этому солнечному знаку свойствен различный по яркости красный цвет, как говорит об этом Василий Валентин: "Цвет его от алого с малиновым оттенком до рубинового с гранатовым оттенком; веса же в нём больше, чем количества"»[157].

Всегда следует помнить, что делание совершается только с веществами (matieres), данными нам в их естественном виде, а всё наше Художество заключено в Тайне нашего Огня, и только от Бога зависит, открыть эту тайну тому, кто его об этом просит, или нет; «...речь не идёт о какой-то низшей силе, которой можно овладеть, как, например, в случае с электричеством, но только о духовном Огне самой жизни, оживляющем всё Царство Духа.

Ни психо-магнетические волевые силы, ни оккультная проекция воли в Великом Делании не помогут, поскольку оно принадлежит к более высокому порядку, чем порядок Естества. Точнее, мы принимаем всё, что нам надо, от Естества и от звёзд, однако главное — обрести духовную сущность, нисходящую с гораздо больших высот.

В отношении Духа Естество можно считать пребывающим в летаргическом сне, и только сила Огня и Жизни Духа может освободить все вещи этого мира от страшного оцепенения, в котором они пребывают под гипнотическим воздействием Дракона»[158].

«Мы же вместе с Философами призываем не соединять вещество с духом металла, а конденсировать его внутри прочной и стойкой оболочки, способной пропитать всю себя духом и обеспечить ему эффективную защиту. Именно эту душу, дух, огонь, собранный, сконцентрированный, сгущённый в самой чистой, самой стойкой, самой совершенной из земных субстанций, мы называем нашим камнем. И мы заверяем, что любое предприятие, которое не руководствуется этим духом и не основывается на этой субстанции, обречено на провал»[159].

«Солнце чисто и ясно, и тьма не имеет в нём ничего своего, поскольку Солнце — обитель света Божиего: Камень Философов ^LXIX чист, поскольку он состоит из концентрированных лучей Солнца; вот почему никакая нечистота рядом с камнем не обретается, всё вокруг он возводит к чистоте; обратим на это особенное внимание и твёрдо усвоим: Солнце есть Местоблюститель (Lieutenant)^LXX Бога на небесах, а Камень Философов есть Местоблюститель Бога на Земле; только зная это, можно научиться воздвигать Лествицу Мудрецов и восходить по ней к Богопознанию»[160].

«Философский Камень Великого Делания это Снадобье (Médecine) древних Мудрецов, которое называют также Абсолютом (Absolu), Угольком (Petit Carbon) или драгоценным Карбункулом (Escarbouche précieuse, carbunculus), сияющим солнцем нашего микрокосма и звездой вечного вéдения... Даже если в этих рассказах кое-что преувеличено и приукрашено, ясно, что герметический плод сам по себе — высочайшая награда, которую Бог с помощью естества может пожаловать здесь, в нашем дольнем мире, людям доброй воли»[161].

Это «сгущение света» («1'abrégé de lumière»), озарявшее гробницу Христиана Розенкрейца.

Как можно сомневаться в реальности философского камня после внимательного и глубокого чтения истории различных фактов металлической трансмутации, подробно описанных в трудах Хёфера, Лангле-Дюфренуа и особенно Луи Фигье: последний приводит документированный и в то же время волнующий рассказ о полной тяжких страданий жизни такого великого Адепта, как Александр Сетон (Scotus). Кажется, у него была особая миссия: ездить по Европе и демонстрировать действие Философского Камня, храня в секрете способ его изготовления. Однажды его друг Бордеманн из Кёльна позволил себе задать вопрос, почему во время операции Сетон использует сульфур вместо ртути, и получил такой ответ: «Я делаю это, чтобы показать профанам, что все металлы, каковы бы они ни были, можно облагородить. Но не забывай, друг мой, что мне запрещено открывать важные вещи, касающиеся работы». Александр Сетон, Космополит, предпочёл принять мученическую смерть, но не выдать тайны Великого Делания. Разве какой-нибудь человек пойдёт на смерть ради «лжи» или «секрета, которого нет»?

Мы советуем исследователю внимательно прочитать труд Луи Фигье: «Алхимия и Алхимики» — это добрая книга; в ней под покровом учёного скептицизма, обязательного для автора, связанного с официальным родом деятельности, приведены цитаты из лучших источников, снабжённые ценными указаниями для работы.

Знающим немецкий язык также рекомендуем труды Германа Коппа (Hermann Kopp), Шмидера (Schmieder) и Г. де Хогеланда (G. de Hoghelande); особенно в том, что касается «Поиска Философского Камня» и исторических фактов, связанных с трансмутацией. Есть также весьма учёные труды Эдмунда О. фон Липпмана (Edmund О. Von Lippmann), однако их можно найти только в крупных библиотеках.

Согласно всем герметическим писателям, философский камень, при приёме внутрь, является лучшим из всех лекарственных средств: см. у Дионисия Захария, Исаака Голландца и др.

Василий Валентин также говорит, что владеющего камнем мудрецов не посещают ни болезни, ни слабости «до верховного часа, установленного для него Царём Небесным».

Космополит уверяет, что философский камень — зеркало трёх составных частей мировой премудрости; владеющий им становится подобен Аристотелю или Авиценне.

«Нам ничего более не остаётся, — говорит Гебер Арап, — кроме как славить и благословлять высочайшего (très-haut) и славнейшего (très glorieux) Бога, создателя всех видов естества и всех снадобий, известных нам из опыта; ибо только по внушению свыше мы их находим, причём с большим трудом и усилиями... итак, сыны вéдения, мужайтесь — ищите и обрящете, обрящете нерушимо сей всесовершенный дар Божий, сбережённый для вас одних. Вы же, дети беззакония, чьи намерения дурны, бегите прочь от этой науки, ибо в ней ваша погибель, безо всякого сомнения грядущая наступить, ибо божественное провидение не позволит вам воспользоваться этим даром Божиим, сокрытым и защищённым от вас».

Правдивый Филалет во «Вратах Отверстых Царска Дворца Затверста» говорит работникам: «Благодарите Бога за данную вам из одной лишь милости возможность довести ваш труд до столь высокой степени совершенства; просите его быть вашим проводником, чтобы вы в спешке не погубили труд на стадии, близкой к его завершению».

А вот любопытнейший отрывок из «Добродетелей, возвышающих наш Эликсир над Камнями» Сансельриана Туранжо[162]:

«Он превращает все камни, как естественные, так и искусственные, в драгоценные; с последних он смывает все пятна; когда он бел, он сохраняет белизну всех белых камней — алмазов, сапфиров, изумрудов и жемчуга; когда камень зелен — придаёт этот цвет изумрудам^LXXI; радужный создаёт опалы; с помощью жёлтого порошка^LXXII, когда он, скажем так, ещё не стал красным, можно сделать жёлтые камни — гиацинты, жёлтые алмазы, топазы; и, наконец, красный камень творит карбункулы, рубины и гранаты, превосходящие по красоте и достоинствам все камни востока; они находятся на такой высоте, что повергают в стыд всю свою каменную родню; в частности, известен опыт со стеклом, чрез это снадобье доведённым до состояния такого утончённого, сияющего, блистательного, тяжёлого алмаза, что это стекло стало более алмазом, чем сами алмазы; отметим необходимость при этой операции поддерживать должный уровень жара, ибо сильный огонь приводит к обжигу (calcination) стекла и делает его неспособным к принятию снадобья.

Ещё лучше добиться того же с помощью "камня в белом" (Pierre au blanc), три гранулы которого, брошенные в воду из источника, во мгновение делают её твёрдой и прозрачной, совсем как стекло (véritable cristal)...

У нашего Камня два превосходящих всякое разумение достоинства; первое придаёт стеклу все возможные цвета, как на витражах Сент-Шапель в Париже и церквей святого Готье и святого Мартина в Туре; второе заключается в способности делать стекло ковким, как чашка, подаренная Императору Тиберию; получается это чрез придание стеклу изначально отсутствующей твёрдой маслянистости и распространение по всему стеклу этого свойства, так что его можно ковать на наковальне, как и металл, из коего оно в конечном счёте и происходит.

Не следует ли золото с его добрóтой (beauté) сравнивать именно с этим стеклом, годным для постройки нерушимых домов, из каковых можно, оставаясь невидимым, наблюдать за всем происходящим вовне?..

С помощью этого Камня Философы, как в зеркале, видят будущее; благодаря такому записанному Моисеем Божественному Вéдению, Нострадамус составил свои Центурии, коими Премудрый тайно восхищается и над коими глупцы публично издеваются, ибо не понимают их таинственного сокрытого смысла...

В нём можно увидеть всё происходившее в мире от его начала и имеющее произойти до его конца, который последует или от угасания центрического огня, или же от разлома сосуда, находящегося в средине мира; этот сосуд изображается в виде шара, который великий Бог держит в своей руке: нам известно, что его бесконечная благость, влекущая всё к лучшему и не дающая ничему, вышедшему из его рук, погибнуть, по истечении веков разбудит в нём и его всесвятого Величие, поднимет чистейший огонь тверди превыше верхних вод, будет придавать всё более и более высокую степень жара центральному огню так, что вся вода превратится в пар и поднимется вверх, а земля силою этого огня будет прокалена, и всё нечистое будет истреблено огнём; после этого истончённые воды, циркулирующие в воздухе, сгустятся и опустятся на очищенную землю; так Бог создаст новый, более благородный мир, где, подобно тому, как Праотец Адам пребывал в земном Парадизе, будут пребывать избранные...

XVI. Михаил Майер. «Золотой треножник». 1618 г. Финальная иллюстрация содержит все основные иероглифы, обозначающие философский субъект на различных стадиях его приготовления, точнее, трансформации из Камня Философов в Философский Камень. — О.Ф.

Философы, посредством их эликсира, могут создавать различные чудесные зеркала, в которых видно всё, что замышляют вдали от нас люди нам во благо или во зло, как это ясно описано в «Ветхом Завете», в четвёртой Книге Царств, в главе 6, где Елисей, Пророк и Философ, обладавший таким зерцалом, открывает Царю Израильскому всё замышляемое против него Царем Сирийским, даже и то, что Царь никому из своих подданных не сообщает; всякий прочитавший эту главу целиком поймёт, достойно ли самого пристального внимания и полного доверия сказанное мною о чудесах нашего эликсира; в таком зерцале можно увидеть появление самых разных предметов и вещей — земных и плотных, прозрачных и аэрических, как, например, стихийных духов, для большинства невидимых; можно увидеть все их действия и соотношения, как о том рассказывает Елисей в шестой главе...

В этом зерцале можно без труда увидеть всё произведённое Небом и Землёю и обнаружить меркурий Философов, а также ясно узнать, он ли это: сделать это легко по цвету, который должен быть Сапфировым, смешанным с белым.

Философы в их зерцале могут увидеть и их Сульфур цвета чистотела, богатое сокровище растительного естества. Этот сульфур можно находить и собирать в таком изобилии, какого кто пожелает. Закончиться он не может. Из этих двух видов материи и создаётся новое зерцало, красного цвета, столь исполненное огня, что движением или простым пробуждением его можно сжигать и уничтожать предметы на большом расстоянии, словно молнией, как об этом рассказывается в первой главе четвёртой Книги Царств, где Илия попалил пятидесятников божества Аккаронского (Soldats d'ACAB)...

Если наполнить бочку дождевой водой и оставить её так, чистая и свежая вода чрез выпадение осадков отделится от нечистой. Это хорошо видно на солнце, если бочка из дерева. Если же туда капнуть хотя бы одну каплю нашего несгораемого масла, то можно увидеть, как эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших, и отходит всякая тьма, ибо, как справедливо говорит Гермес в «Изумрудной Скрижали», так сотворён мир.

Затем, если ты добавишь две капли, свет отделится от тьмы; а последовательно добавляя три, четыре, пять или шесть капель, можно увидеть все шесть дней творения, мудро описанных Моисеем с дозволения Бога.

Всё это представляется столь чудесным и непостижимым, что не может быть описано в подробностях; более того, хотя в это даже трудно поверить и себе это представить, вскоре появятся идущие один за другим, как во время процессии, все люди (с обозначением имён), владевшие этой тайной, начиная с Адама и до последнего, только что в этой жизни умершего. Будут ясно видны черты каждого и какого он (или она) пола. Увидите и тела Адама и Евы, какие были у них до падения, Змия, Древо и запретный плод, равно как и земной Рай и место, где он расположен; также и тела, в каковых воскреснут праведные, и тела, нами полученные от Адама, и видев, поймём, каковы на самом деле тело и кровь, зачинаемые и рождаемые в нас от Святого Духа и воды, в нём же и Господь Иисус Христос взошёл на Небо.

Когда вы берёте семь металлов, соответствующие семи планетам, чьи знаки запечатлены, и погружаете все их в тигель (creuset) в порядке расположения планет, начиная с Сатурна, затворите окна комнаты, где происходит операция. Тигель вскоре будет окружён небесным пламенем, вызванным семью каплями эликсира, помещёнными туда для плавки металлов; всё в комнате в этот миг станет сиять, как Солнце: над головой вы увидите звёздное небо с Солнцем, Луной и планетами, и все их годовые пути, но через четверть часа видение исчезнет...

Если в полнолуние, когда ночное светило появляется над горизонтом, уединиться в саду и смешивать наш порошок с дождевой водой, мало-помалу со всё большей силой к лунным впадинам начнут подниматься испарения. Если же повторять эту операцию каждый месяц, то не будет ни одного Философа, владеющего Камнем Мудрецов, чьё имя и место жительства вы не будете знать, ибо все они в этот день выходят из дома в тот же час и, возведя очи к небу и на все четыре стороны света, делают то же самое; но, заметим, совершать такое делание может только истинный Философ, ибо все они чрез эту операцию отвечают самому первому, кто её совершил и один за другим узнают друг друга и всех, живущих в округе».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: