Главная политическая задача будущего - создание нового народа

Проблема современной политики – в создании не «негативного», а «позитивного» класса. На Западе этим уже занялись. Ведущий американский интеллектуал Френсис Фукуяма открыто и предельно просто обсуждает вопрос, как в США создать народ, недостижимый в мировой конкуренции («Великий разрыв», «Доверие»). Проанализировав общество в Америке и Европе, он замечает, что для этого люди должны:

• быть сытыми;

• обеспечиваться препаратами, стимулирующими умственную деятельность и развитие;

• с детства помещаться в высокотехнологичную среду;

• находиться в специально сконструированных для них социальных механизмах самоорганизации;

• а также необходимо постоянно выделять народ, который будет недосягаем для остальных;

В этой книге мы объявляем глобальный политический проект для России – создание нового народа, или, в терминах Маркса, позитивного и обгоняющего «класса». Отсюда и название книги – «Политика позитивного класса». Как уже упоминалось, для России необходимость создания нового народа усугубляется еще и демографической проблемой и необходимостью освоения притока мигрантов. Мы считаем, что подлинная политика строится не просто как эксплуатация остального народа и использование его для реализации своих идей и мировоззрения, но и как принцип преумножения этого народа.

Проблема состоит еще и в таком устройстве политики, при котором происходит продвижение лучших людей и существуют механизмы, за счет которых лучшие люди добиваются большего успеха. Относительно этого в отдельной главе книги вы найдете рассуждение о новой политической модели – миксократии.

Бесполезно искать позитивный класс. Его пока не существует, он только нарождается. Те, кто говорит, что позитивный класс, который и будет производителем, получился в результате либеральных реформ 90-х, – ошибаются. Казалось бы, правые сделали правильные вещи: произвели приватизацию, создали собственников. Но дальше началась любимая русская забава: оторвать от бюджета кусок, отбежать и, урча, его жевать. И при этом отмахиваться от тех, кто видел, как ты оторвал, и пытается заставить поделиться. Это не позитивный класс, он живет не на создании, а на разграблении. Это – паразитирующий класс.

Нынешние власти реализуют нацпроекты и социальные программы. Но это не действия по наращиванию позитивного класса. Такие программы направлены на увеличение слоя сытых, образованных и довольных, как поросята, людей. Во всем мире это называют средним классом. Они нужны для манипулятивной политики. Мы же настаиваем на том, что позитивный класс надо не искать, а именно формировать, взращивать.

Текущая политическая модель (демократия) предполагает наличие устойчивых социальных групп и политику лоббистского типа. То есть политику, построенную на отстаивании интересов разных групп. В противовес этому необходимо формировать новый народ и новый позитивный класс. И конечно же, сейчас он не получит никакой политической поддержки. Ее просто не от кого получать. Все население по сути превратили в сплошной негативный класс, ноющий, что ему мало дали.

Мы не будем здесь подробно описывать проект нового народа, поскольку это часть проектная: его надо делать, а не описывать. Также важно понять, что «позитивный класс» не может быть массовым. В этом смысле он не класс, если пользоваться правильным понятием класса, как у Маркса, а скорее, ведущий слой, как его называл Иван Ильин, или «второй народ»3), как мы будем назвать его в книге. Это люди, которые не пытаются объяснить остальной отсталой массе, что и зачем надо делать. Это люди, которые делают то, что считают нужным, и фактом своей новой, особенной жизни создают новое, прогрессивное общество.

Немаловажно и то, что в России второй народ всегда искусственно, специально создается. При индустриализации появлялись летчики и ученые. При Петре – птенцы гнезда Петрова. Элита у нас – всегда не по родству, а по принадлежности к проекту. Поскольку издревле все у нас зависят от государства, народ всегда объединяла общая идея и проект.

Образ жизни как смысловая единица общества

Современный социум строится сложно – нужно восстанавливать коммуникацию, множественность и разнообразие социальных проектов, форм жизни, механизмы ее воспроизводства. Пока же все общественные проблемы в России пытаются решить через административное управление, экономику и бизнес, забывая, что бизнес сам по себе никаких общественных механизмов не создает. Даже такое, казалось бы, бизнес-изобретение, как корпоративная культура, действует только тогда, когда она хоть как-то соотносится с реальной жизнью и ее устойчивыми образами.

На Западе понятие образа жизни культивируется. Не только как, например, здоровый образ жизни, но и как образ жизни социальных групп. Человек определенного уровня достатка и служебной ответственности уже не может позволить себе ходить в Макдональдс, даже если очень хочется. На управленческие должности такие люди просто не допускаются. Получив повышение, человек должен переехать в другой район, начать по-другому жить, вступить в клуб, вращаться в другом обществе. Иначе не будет знакомств, не будет знания того, чем живет твой круг, а это сказывается на результатах работы. Именно из образов жизни формируется корпоративная культура, а не наоборот. Ответить на вопрос, какое жилье тебе нужно, можно только ответив сначала на более базовый вопрос – какой образ жизни ты ведешь?

В России же заимствованная с Запада корпоративная культура доводит людей до абсурда и полной дезориентации. Например, в обязанности топ-менеджеров в некоторых компаниях входит посещение гольф-клуба, хотя в Норильске, например, бoльшая часть года – зима, и сходить можно разве что в баню. Преуспевающие бизнесмены по примеру своих западных друзей покупают себе яхты, но плавают на них в редкие выходные по Москва-реке, где не то что разогнаться, а не всегда можно развернуться на встречный галс. Советские представления об элитарности жилья заставляют людей семейных покупать квартиры в центре и воспитывать детей на асфальте загазованного города, а западные представления о жилье подвигают молодых бездетных бизнесменов покупать загородные коттеджи и простаивать в пробках по несколько часов в день.

Уничтоженная большевиками основа общественной жизни царской России была выстроена куда разумнее. Помещичья усадьба, дворянский дом в городе и дом купца соответствовали тем образам жизни, которые люди вели. Дворянин обязан был давать определенное количество балов в год не для того, чтобы развлекаться, а чтобы дети общались с соседскими, чтобы не обрасти сельской грязью, чтобы можно было обсудить за штофом «ерофеича» текущие вопросы с соседями.

Существовала четкая социальная стратификация – мещане, ремесленники, зажиточные крестьяне, (потом их назвали кулаками), которые вели свой собственный, уникальный образ жизни. В современной России зачастую для многих социальных групп нет даже названия. Пенсионеры, бизнесмены и поп-звезды могут жить в одном многоквартирном доме и покупать продукты в одном магазине. Оттого их принципиально разные образы жизни выделены неявно и четко людьми не осознаются. Поэтому общество остается серым и обезличенным, а значит, малопривлекательным. Действительно, какой смысл становиться в нем командиром атомной подлодки, тратить силы и здоровье, если жить придется в выделенной государством квартире в 32 квадратных метра?

Современная политика этот важный момент общественного строительства игнорирует. Преобладает простое административное мнение: чтобы появилось общество, надо создать партии, «Молодую гвардию» и Общественную палату. Такая политика фальшива и опасна тем, что подрывает понимание необходимости базовых механизмов самовосстановления страны. Она говорит об опасностях, но только усугубляет ситуацию. Может ли российская политика стать иной? Станет ли она адекватной стоящим перед ней задачам? Начать дискуссию на эту тему – одна из задач нашей книги. Однако уже сейчас можно утверждать, что в любом случае подлинная политика в сфере общественного строительства невозможна без понимания базовых механизмов жизни в России.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: