Культура Германии в XVI – первой половине XVII в.

Социальный кризис в немецких землях вылился в массовые народные волнения. Которые стали своеобразной прелюдией мощного реформационного движения, охватившего все земли и княжества.

В 1509—1514 гг. почти по 30 городам Германии прокатились восстания городских низов. Они были направлены против магистратов и вызваны недовольством городскими порядками, распределением налогов, бесконтрольностью должностных лиц в распоряжении финансами. В отличие от этих движений, связанных с местными условиями и интересами, обвинения в адрес клира и церкви звучали со стороны всех слоев общества и по всей Германии.

Католическая церковь в Германии начала XVI в. была неспособна удержать свои политические и экономические позиции. Для римско-католической церкви XVI век ознаменовался крупнейшим кризисом, который в начале столетия, казалось бы, никак не предвещали ни политические успехи Рима, ни блестящий расцвет в этом городе художественной ренессансной культуры, многим обязанной крупным заказам пап и их окружения. Папам удалось не только преодолеть последствия соборного движения XV в., пытавшегося ограничить их власть, но и укрепить ее, расширить территорию своего государства, повысить его политическую роль в Италии. Они модернизировали свой финансовый аппарат и канцелярскую систему и с их помощью довели до небывалого уровня церковные поборы со всех стран, наращивали свои доходы, активно взаимодействуя с крупными итальянскими банками. Папы вели образ жизни великосветских правителей с обширным и роскошным двором, наделяли родню, в том числе внебрачных детей, почетными и доходными должностями, дарили племянникам места кардиналов, устраивали массовые продажи выгодных церковных бенефициев.

Впечатление устойчивости, великолепия могла создать в начале века внешняя сторона церковной жизни и в Германии. Современники засвидетельствовали грандиозный размах церковного строительства, широчайшее распространение культа святых. Девы Марии и ее матери Анны, почитания икон и мощей, увлечение паломничествами по германским святыням, в Рим, Палестину, в Испанию к гробнице апостола Иакова. Светские князья соперничали друг с другом в собирании христианских реликвий, простой народ набивался в церкви, где проповедники, чтобы слушатели не скучали, перемежали серьезные наставления анекдотами и собственными притчами на темы жизни местной паствы.

Рядом с множеством храмов, часовен, монастырей разных орденов действовали многочисленные религиозные братства. В Кёльне находилось 20 церквей и свыше 30 монастырей, в городе среднего размера Брауншвейге — 15 церквей и 5 монастырей. Большинство епископских мест занимали выходцы из знати, треть из них принадлежала к княжеским родам. Почетные и выгодные должности членов соборных капитулов, выбиравших епископат, как правило, заполняли духовные лица из дворянских фамилий. Низшее духовенство, по уровню обеспеченности мало отличавшееся от своей паствы, составляли преимущественно выходцы из бюргерской и крестьянской среды. На всех ступенях церковной иерархии было распространено стремление сосредоточить в одних руках несколько бенефициев, а необходимое выполнение служб доверить заместителям — викариям. Фонд церковных бенефициев разного рода в Германии был огромен, поскольку церкви принадлежала треть всех земель. При этом духовенство как привилегированное сословие было свободно от налогов, не подлежало светской юрисдикции.

Позиции римско-католической церкви в Германии были иными, чем в ряде других стран Европы. Во Франции на основе Болонского конкордата 1516 г. назначение на высшие церковные должности контролировалось королем, и церковь фактически стала выразительницей воли главы государства. В Англии и Испании влияние и финансовые притязания церкви также были ограничены сильной королевской властью. В Германии же предпринятые в конце XV в. попытки усилить центральные органы власти, создать общеимперское управление, суд, единый налог в виде так называемого "общего пфеннига" потерпели провал. Страна оставалась раздробленной, и церковь не встречала здесь реального противодействия. Именно финансовая практика Рима вызывала наибольшие нарекания в немецком обществе.

Денежные сборы из Германии поступали в папскую курию. Это были громадные средства, которые включали регулярные отчисления от уплаты десятин и других церковных сборов, платы за назначение на различные духовные должности (особенно велики были суммы за знаки епископского достоинства), деньги за освобождение от церковных предписаний (например, за нарушение поста), штрафы, заменившие наказания прегрешившим, перечисления в пользу Рима полугодовых доходов от тех, кто получил новый бенефиций, выплаты всех поступлений с церковных мест, которые оказались вакантными (что не раз становилось предметом злоупотреблений) и т.д. Крупные суммы давала торговля "отпущением грехов". Немецкий клир в свою очередь не только перенимал методы финансовой политики Рима, но и сам демонстрировал образцы алчности, цинизма, беззастенчивой жажды наживы и власти.

Примечательным образцом вседозволенности в церковной практике стало быстрое возвышение молодого маркграфа Альбрехта Бранденбургского. Получив финансы от банков, Альбрехт затратил в Риме и в Германии колоссальные суммы на получение церковных должностей: сначала он стал архиепископом Магдебурга и управителем епископства Хальберштадт, а годом позже — архиепископом Майнца. Объединив в своих руках власть над тремя епископствами, в том числе крупнейшим немецким диоцезом, он по сути за деньги сделался первым по значению немецким князем, ранг которого шел следующим после императора. Вскоре он добился и сана кардинала.

Недовольство в Германии "римским грабежом" попытался использовать император Максимилиан I. По его поручению гуманист Якоб Вимпфелинг в 1510 г. собрал воедино главные претензии в меморандуме "Жалобы германской нации". "Жалобы" направили в Рим. Император надеялся добиться ограничения платежей и заключения договора с папством по типу соглашения Рима с Францией, что могло приблизить образование в Германии национальной католической церкви. Эту попытку, однако, ждал полный провал.

Гуманистическая критика церкви. В начале XVI в. немецкие гуманисты не только придали новое, более широкое звучание традиционным мотивам критики церкви и клира, но и осмыслили их с позиций своих гуманистических идеалов, дополнили новыми аргументами. В их творчестве отразилась и картина самого состояния религиозности этого времени, ее особенностей у разных слоев общества. Гуманисты запечатлели характерные суждения, настроения, нравы, модели поведения, но, как правило, не зеркально, а в заостренной, экспрессивной, часто сатирической форме. Наиболее глубокие и многообразные свидетельства подобного рода оставили Эразм Роттердамский, ставший самым видным (за пределами Италии) гуманистом в международной "республики ученых", и крупнейший из немецких гуманистов более молодого поколения Ульрих фон Гуттен.

Центральное место в творчестве Эразма Роттердамского (1469—1536) занимала проблема сочетания христианского благочестия и широкой образованности, опирающейся на наследие классической античности и патристики. Принципом Эразма было обращение к первоисточникам. Он переводил на латынь трагедии Еврипида и диалоги Лукиана, публиковал и комментировал Демосфена, Аристотеля, Цицерона, Сенеку и других "языческих" авторов, издавал собрания сочинений Иеронима, которого особенно ценил, Августина, Амвросия, Василия Великого, других западных и восточных отцов церкви. Особое значение имело его издание Нового Завета, где параллельно шли очищенный от искажений греческий текст и его новый латинский перевод, сделанный Эразмом и исправлявший

ошибки Вульгаты — текста, канонизированного церковью. Гуманистические методы подхода к источнику оказались плодотворными и здесь. Эразм был противником бесплодных, на его взгляд, схоластических споров. Он противопоставлял им простое и сердечное практическое благочестие, призывая подражать Христу и следовать "тому, чему он учил". Он был убежден, что именно на этом пути восторжествует "христианская человечность" и человек станет "чище и лучше". В этой связи он обращался к критике пороков всех слоев общества сверху донизу, включая клир, монахов, схоластов, не называя конкретных имен и воюя, как он писал, не с самими людьми, а со злом в них. Он высмеивал примитивные формы представлений о христианстве, суеверия и "церемонии" — чисто внешнее соблюдение культа как якобы главное в религии, вместо сосредоточенной внутренней религиозности. Эразм показывал, насколько широко были распространены эти явления среди мирян, монашества и клира. Бичевал он и невежество, в том числе "новых варваров", нападавших на античную литературу и видевших в ней носительницу "нечестия". Великий педагог и религиозный моралист, Эразм противопоставлял засилию "госпожи Глупости" не только свои скепсис и иронию, но и веру в высокие возможности разума и просвещения. Он был убежден, что можно обучить людей добродетели и наукам, если найдутся наставники, умеющие сочетать разум, опыт и природные силы самого человека. Пробуждая радость познания, они помогают становиться лучше и самому человеку, и окружающему его миру. Просвещение, в том числе религиозное, было альфой и омегой позиции Эразма.

Критикуя клир, церковный культ, внешнюю религиозность как массовое явление, Эразм не затрагивал церковную догматику, хотя уже само его отношение к античности противостояло фанатичной ортодоксии. Ульрих фон Гуттен (1488—1523) шел дальше Эразма и резкостью тона, и дерзостью публичного обращения к "запретным темам" — политике Рима и его сторонников в Германии. Вся его публицистика имела яркую национально-патриотическую окраску. Потомок рыцарского рода, Гуттен воспитывался в монастырской школе, вопреки воле отца ушел оттуда, учился в ряде университетов Германии и Италии. Он дважды побывал на родине гуманизма, стал пропагандистом античного наследия и поборником гуманистических дисциплин.

Прирожденный оратор и блестящий знаток латыни, Гуттен в своих диалогах, письменных речах, поэзии и переписке восхвалял способности человека и силу его разума, радовался, что живет в век расцвета наук. Гуттен выступал за свободу слова и автономию светской культуры от церковной цензуры, против засилия авторитетов схоластики. В занятиях науками он видел путь к нравственному совершенствованию человека, возможность обрести славу независимо от происхождения. Остроумно и энергично он сражался пером против невежественных клириков, монахов, инквизиторов, называя их "шершнями", которые занимаются "благочестивым обманом", "презирают свободу слова", пытаются уничтожить ее в Германии.

К середине 1510-х годов Гуттен стал крупнейшим политическим публицистом страны и одним из главных выразителей формировавшегося немецкого национального самосознания. Он развивал идеи свободы от римского засилия, централизации Германии, борьбы с теми князьями, которые сделались ставленниками Рима. Гуттен нападал на все ступени церковной иерархии во главе с папой.

Гуманисты, сыгравшие важную роль в подготовке Реформации, обращались к образованной аудитории в своих сочинениях на латыни. Более широкий круг читателей имел другой вид изданий — на немецком языке, авторы которых также постоянно затрагивали проблемы состояния церкви, религиозности, нравственных пороков общества. Большой популярностью пользовалась литература пророчеств — листовки и книжечки, обычно иллюстрированные, в которых давались предсказания будущего, астрологические и иные прогнозы. В них отразились ожидания конца света, грандиозных катастроф и чудес, мучительные колебания между страхом и надеждой.

Частыми мотивами здесь были Божий гнев, козни Сатаны, таинственные действия ведьм, колдунов, демонов, влияние планет. Эти же мотивы и настроения отразились в искусстве конца XV — начала XVI в. Апокалиптика, образы ужасающих плясок Смерти, вовлекающих в свою орбиту все живое, стали свидетельством той психологической напряженности, в которой жили массы людей в начале XVI в. За блестящим фасадом церковной жизни этого времени скрывались кризисные явления и в самой церкви, и во всем обществе, которые постепенно накапливались под воздействием сложного комплекса перемен — хозяйственных, политических, социальных, культурных.

Мартин Лютер и начало Реформации. Широкое распространение представлений о "порче церкви во главе и в членах" подготовило почву для реальных попыток церковных преобразований. Начало Реформации неразрывно связано с именем профессора Виттенбергского университета, теолога Мартина Лютера (1483—1546). Он не только развил давние традиции критики схоластики, клира и церковного устройства во главе с папой, но и нанес удар своими новыми идеями по главным устоям учения католической церкви.

Мартин Лютер был сыном зажиточного бюргера, выходца из крестьян. В юности он прошел суровую жизненную школу. Лютер окончил Эрфуртский университет, но затем вступил в монашеский орден августинцев. Человек страстной веры и мощного ума, он стал доктором богословия, глубоким знатоком Священного писания. Подобно многим современникам, Лютер стремился к устранению "порчи" церкви; способ очистить жизнь христианского общества он видел в обращении к идеалам Евангелия. Добродушный с друзьями, Лютер в полемике мог быть крайне резок, а то и попросту груб, но от убеждений, к которым он нередко приходил через мучительные духовные сомнения, никогда не отрекался. В своих религиозных исканиях он придавал особенно важную роль покаянию, а потому был глубоко возмущен торговлей "отпущением грехов", которую поставил на широкую ногу монах Тецель, агент папы и майнцского архиепископа Альбрехта. В конце октября 1517 г. Лютер выступил с 95 тезисами против индульгенций. Это стало началом первого этапа Реформации (1517—1521). Слово и действия Лютера получили широкую поддержку во всех слоях немецкого общества, дали мощный стимул развитию антиримского оппозиционного движения.

В своих тезисах Лютер опровергал католическую догму о возможности спасения души лишь при посредничестве клира и на основе установленного церковью обряда. Он подчеркивал значение совести верующего, необходимость для его оправдания глубочайшего личного раскаяния в грехе. Только дойдя до полного смирения перед Божьей волей, человек может обрести спасающую помощь Божьего милосердия. Именно оно, даруя веру, несет оправдание. Разъясняя суть своих тезисов, Лютер писал, что вздор проповедуют те, кто утверждает, будто как только грош зазвенит в ящике для монет продавца индульгенций, тотчас душа умершего, для спасения которой их покупали, уходит из чистилища в рай. "Достоверно другое, что как только грош зазвенит в ящике, жадность и корыстолюбие возрастают: тщетной и ложной является надежда найти спасение при помощи индульгенций, если бы даже сам папа готов был заложить при этом свою душу".

В тезисах Лютера было немало противоречий, но здесь уже наметились основы его учения, которые он углубил и обосновал позднее. Главное место в этом учении принадлежит концепции "трех только": человек спасается только верой; он обретает ее только через милость Божию, а не вследствие каких-либо личных заслуг; авторитетом в делах веры является только и единственно Священное писание. Учение Лютера о спасении верой вело к далеко идущим последствиям. Если оправдание человека свершается в полной зависимости лишь от Божьего милосердия, то исключаются роль посредничества католического клира и значение церковной иерархии в судьбах верующих — каждого в отдельности и общины в целом. Теряет смысл существование всей многоступенчатой церковной системы во главе с папой, а участь верующего определяет лишь его личное, интимно-непосредственное отношение к Богу. Возможные результаты этой логики не сразу осознал и сам Лютер. Он категорически отверг в своем учении каноническое право, которым обосновывались притязания папства и церкви, и перечеркнул авторитет "священного предания". Только Священное писание содержит истину веры, и оно не нуждается в толкованиях папы, так как открыто всем.

Ранняя теология Лютера, пока не систематизированная, полная противоречий, стремительно развивалась в его борьбе с оппонентами и не исключала различных толкований. Она освобождала совесть человека от подчинения внешним авторитетам, утверждала право общин верующих на независимость от церковной иерархии и папства. Именно в этой живой и творческой форме она быстро получила известность не только в Германии, но и в других странах Европы — до того, как церковь начала за это жесточайше карать. Она оказала мощное воздействие на всю последующую историю Реформации, ведь эти работы продолжали жить и тогда, когда Лютер начал вносить в свое учение уточнения и изменения.

Не признавая роли духовенства как высшего религиозного авторитета, Лютер, однако, никогда не подвергал сомнению функции церкви как наставницы людей: она лишь должна была стать другой, "евангелической", чтобы помогать человеку в религиозной жизни, в понимании Священного писания и способствовать его "смирению" в повседневном поведении.

Тезисы Лютера за короткий срок обрели феноменальную популярность. Друзья Лютера — и гуманисты, и члены ордена августинцев — переводили их с латыни и распространяли. В феврале 1518 г. Лютер написал объяснение к 95 тезисам, где подчеркивал обязанность верующих повиноваться властям, но только не в делах совести. Видный церковный полемист профессор теологии Экк попытался высмеять тезисы. В полемике Лютер впервые обратился к народному языку, заявив по-немецки, что церковь нуждается в реформе, которая не может быть делом одних лишь кардиналов и папы — недостатки и злоупотребления должны обсуждаться всеми и притом открыто. Опасность идей Лютера осознали инквизиторы. Они официально обвинили его в ереси, но процесс, как обычно, двигался по церковным инстанциям медленно. Лютер заявил, что в спорах о христианском учении недопустимо прибегать к церковному отлучению: убеждения нельзя преодолевать насилием, слово может быть побеждено лишь словом. В ответ противники Лютера добились решения о доставке его в цепях в Рим. Его защитил, однако, саксонский курфюрст Фридрих Мудрый, решивший поддержать Лютера как своего подданного и воспользоваться всем этим делом в своих политических целях.

Чем дальше разворачивалась борьба, тем большее место в ней начали занимать не вопросы отношения человека к Богу, а проблемы устройства церкви и власти папы. Возрастал и общественный резонанс выступлений Лютера. Важной вехой в истории Реформации стал диспут в Лейпциге между Экком и Лютером летом 1519 г. Экк утверждал, что Лютер идет в своих заблуждениях по стопам еретиков Уиклефа и Гуса, осужденных соборами. Лютер ответил, что в учении Гуса было немало подлинно христианского, а соборы в делах веры могли и заблуждаться. Отрицание мудрости соборов было неслыханным поступком, оно означало фактический разрыв с ортодоксальной традицией и с Римом. Лютер, однако, лишь укрепился в своих убеждениях, впервые прочитав в ту пору трактат Гуса о церкви. Сильное впечатление произвела на Лютера и опубликованная Гуттеном работа Лоренцо Баллы, в которой "Константинов дар" разоблачался как фальшивка. Лютер стал все чаще сравнивать в своей переписке римскую курию с орудием Антихриста и даже писал о необходимости меча для исправления ее пороков.

В 1520 г. в одном из важнейших своих произведений — "К христианскому дворянству немецкой нации об улучшении христианского состояния" — Лютер предложил программу церковно-политических преобразований. Обращаясь к императору, князьям и дворянству, он призвал светских лиц возглавить движение за реформу церкви, поскольку бедствия дошли до крайности, а никаких надежд на добрую волю самого Рима нет. Здесь же было выдвинуто учение о "всеобщем священстве", которое стало одной из основ новых евангелических представлений и оказало сильнейшее воздействие на общественную мысль XVI в. Лютер утверждал, что у католического духовенства нет монопольного права на священство, им обладают в силу своего крещения все миряне. Различие между светскими и духовными лицами, которое проводит римская церковь, — "хитрая выдумка, сплошная ложь... Все христиане поистине духовного звания, между ними нет никакой разницы, разве лишь по должности". Священнослужитель — не особое состояние, для обретения которого необходимо свершить специальное таинство, а должность в церкви, на которую община может избирать подходящих лиц. Лютер требовал четко разграничивать прерогативы двух властей — светской и духовной, как и сферы действия светского права, которому он придавал первостепенное значение в обеспечении порядка, необходимого для христианской жизни, и права церковного.

Он обосновывал необходимость секуляризации церковных имуществ и роспуска монашеских орденов, в монастырях предлагал разместить общественные школы, приюты, госпитали. Стремясь к независимости страны от притязаний папского Рима, Лютер, подобно гуманистам, взывал к национальным чувствам немецкого народа.

В произведении "О вавилонском пленении церкви" он подверг сокрушительной критике учение церкви о таинствах, признав на основе Священного Писания из семи таинств только три (позже — окончательно — лишь два: крещение и причащение). Отныне компромисс между Лютером и Римом стал невозможен. Новая теология превратилась в знамя общественной оппозиции, ее главные выводы воспринимались массами, не вдававшимися в схоластические тонкости аргументации, как основание не только для церковных, но и для социально-политических преобразований.

В июне 1520 г. папа Лев Х подписал буллу, угрожавшую Лютеру отлучением от церкви, если он не отречется от своих заблуждений. В ответ Лютер издал сочинение "О свободе христианина", где подчеркивал, что в вопросах совести христианин не подчиняется никому, в области же внешней, "плотской" свободы гарантами порядка являются существующие светские власти. Здесь, таким образом, были обозначены границы понимания Лютером Реформации: отвергая существующий церковный строй, она не должна была затрагивать строй социально-политический. Такая политическая консервативность сближала позиции Лютера и основной массы немецкого бюргерства того времени.

В декабре 1520 г., после того как папская булла вошла в силу, началось сожжение книг Лютера. Он ответил публичным символическим актом сожжения одного из экземпляров буллы, а также книги по каноническому праву. Смелая позиция Лютера, не побоявшегося угроз Рима, принесла ему огромную популярность в Германии. Он стал национальным героем. Множество типографий печатали произведения Лютера и его единомышленников, сделав реформационные идеи достоянием широких масс.

Весной 1521 г. Лютер был вызван на рейхстаг в Вормсе. Предполагалось, что здесь он должен будет отречься от своих убеждений в присутствии нового императора Карла V Габсбурга и всей окружавшей его имперской знати. Это была последняя попытка Рима усмирить "еретика" под угрозой смертного приговора. Не желая идти против голоса совести, хотя и ожидая самых худших последствий, Лютер отверг отречение. Император, союзник папы, утвердил Вормский эдикт, по которому отныне на всей территории империи предписывалось преследовать поборников новой ереси. Это было одно из важнейших решений Карла V в его религиозной политике. Во многих местах, однако, эдикт под разными предлогами не исполняли, что было уже актом гражданского неповиновения. Поскольку император обещал Лютеру неприкосновенность при поездке в Вормс, ему разрешили вернуться домой, но он неожиданно исчез. Многие уже оплакивали Лютера, считая, что он убит. На самом деле по распоряжению Фридриха Мудрого его похитили на пути из Вормса и тайно поместили в безопасное место — замок Вартбург. Там он начал переводить на немецкий язык Священное Писание. Этот труд, полностью завершенный лишь через несколько лет, сыграл огромную роль в развитии Реформации, немецкого языка и немецкой национальной литературы.

Несмотря на отсутствие Лютера, Реформация, которая уже обрела сторонников по всей Германии, продолжала свое развитие. Важные события произошли в Виттенберге, маленьком городке с 2 тысячами населения. Он был охвачен религиозными спорами. Группа монахов-августинцев впервые демонстративно вышла из монастыря, чтобы начать обычную мирскую трудовую жизнь. Профессор местного университета Карлштадт стал причащать всех верующих в церкви "под обоими видами", хлебом и вином, хотя по католической ортодоксии этот порядок распространялся только на духовенство. Была создана общественная касса, и распределение денег на бедных, больных и стариков перешло от церкви к светским лицам — представителям общины и магистрата. Все это положило начало практическому осуществлению церковно-реформаторских идей Лютера. То, что происходило в малом масштабе в Виттенберге, вскоре развернулось в мощное движение (со своей местной спецификой) в разных городах и районах Германии.

Образование различных течений в реформационном движении. Начало 1520-х годов стало временем не только обострившегося противостояния сторонников католической церкви и поборников евангелизма, но и наметившихся идейных расхождений внутри реформационного движения.

Противостояние по религиозным вопросам грозило перерасти в серьезный социальный кризис. В 1522 г. Лютер, испугавшись проявлений радикализма в крестьянской и бюргерской среде, популяризирует свои идеи обязательной покорности княжеским и городским властям, а затем публикует адресованное всем христианам предостережение, "как уберечься от мятежа и возмущения". Его полемика с католическими противниками сохраняла свой накал, но теперь ему все чаще приходилось уточнять собственную позицию, вступая в острые дискуссии с теми поборниками Реформации, которые трактовали ее иначе, чем он. Временное единодушие начальной поры Реформации ушло в прошлое, стал образовываться ширящийся спектр ее течений. Это был процесс, характерный для второго этапа Реформации, продолжавшегося с конца 1521 г. до событий Крестьянской войны в 1525 г.

Томас Мюнцер и его учение. Одним из непримиримых оппонентов Лютера, на свой лад осмыслившим Реформацию, сделался его бывший последователь священник Томас Мюнцер (ок. 1489—1525). Он видел в Реформации возможность всеобщего обновления церкви и мира, воспринимал ее события как признак наступающего царства Божия, когда не будет над людьми никакой иной власти, кроме власти Бога. Мюнцер верил, что это обновление свершается по воле Всевышнего, но — действиями людей, которых он избрал своим орудием. В отличие от Лютера, Мюнцер не считал Священное Писание единственным источником откровения. По учению Мюнцера, Бог не умолк со времени Писания, он продолжает говорить с людьми, и Дух может проявить себя в простом человеке, который не прочтет и буквы из Библии, равно как в язычнике, в мусульманине. Лютер иронизировал по этому поводу: "Сам Бог говорит с ними, словно с ангелами". Мюнцер отвечал: не только католические попы и монахи, но также ученые - "книжники" вроде Лютера видят в Писании одну лишь мертвую букву, ибо постичь живую истину Духа им не дано.

Обвиняя Лютера как "книжника", Мюнцер не пренебрегал Писанием, но ему важно было, как оно толкуется. Чтобы просветить народ, донести до него "живое слово Божье", он впервые в Германии разработал богослужение на немецком языке. Наряду со своим учением о Духе Мюнцер развивал также учение о кресте и учение "о мече" (власти). Избранными Богом носителями истины становятся лишь те, кто прошел крестный путь страданий и скорби и сумел отбросить все эгоистическое ради общего блага. Таких людей, подобных золоту, прошедшему через огонь, Мюнцер называл "испытанными в вере". Он находил их прежде всего в простом народе и писал: "В народе я не сомневаюсь". В отличие от Лютера, который требовал покорности властям, сохранения существующего порядка, Мюнцер ссылался на библейское пророчество Даниила о грядущей перемене: вся власть будет дана простому народу. У негодных правителей, "безбожных тиранов" меч власти будет отнят. Община, народ — господин меча, князья — лишь его слуги. Здесь закладывались основы концепции, которая обосновывала право народа на сопротивление тирании вплоть до использования насилия.

Разоблачая "ложную веру" Лютера, Мюнцер обвинял его в сокрытии истинной причины народных возмущений. Главный корень бед — в господах, в князьях, которых не заботят нужды бедного человека. Грабя и разоряя пахарей и ремесленников, они в то же время твердят: "Не укради!", а Лютер, "доктор Лжец", их благословляет. Мюнцер заявлял, что не хочет насилия, народного возмущения, а потому предупреждает: господа не должны действовать так, чтобы бедный человек стал их врагом. Но если предупреждению не внемлют, ответственность падет на господ. Не менее острой критике Мюнцер подвергал и духовенство. Лютер объявил Мюнцера сторонником "кулака", "сатанинским духом", провоцирующим народное недовольство и подстрекающим к мятежу.

Оба деятеля Реформации стали характерными выразителями двух ее различных направлений. Каждое из них выдвигало сложные комплексы идей, сочетавших религиозно-философскую и связанную с ней мирскую проблематику. Лютеранство стало магистральным реформационным направлением умеренно-консервативного толка, в то время как другое направление обрело радикальную ориентацию. Оно выдвинуло в своем мюнцеровском варианте идеи решительного переустройства не только церковных, но и светских порядков. Полную завершенность, однако, это направление получило несколько позже под воздействием открытых социальных конфликтов в пору Крестьянской войны 1525 г.

Обстановка постоянной межконфессиональной напряженности привела в Германии к повышению роли императора как возможного посредника между католиками и протестантами, гаранта Аугсбургского религиозного мира 1555 г. Императоры Фердинанд I (1556—1564) и особенно его сын Максимилиан II (1564—1576), не утратившие надежды на воссоединение церквей, проводили политику относительной терпимости и компромисса с умеренными князьями-лютеранами. Они стремились не допустить в стране вооруженных столкновений на религиозной почве. Императорский двор не был закрыт для протестантского дворянства. Максимилиан II шел на уступки, разрешая в Австрии и Чехии переход дворян в лютеранство. Боясь распространения военных действий из соседних стран на территорию империи, он запретил и католикам, и протестантам вербовать немецких солдат для участия в борьбе Нидерландов с Испанией и в религиозных войнах во Франции. После Тридентского собора, однако, влияние контрреформационной политики в Германии стало нарастать, прежде всего в Баварии, а после воцарения императора Рудольфа II (1576—1612) — и в империи в целом.

Лишь крупные успехи Контрреформации и Габсбургов, опасность ликвидации протестантских режимов смогли способствовать сплочению раздробленных сил лютеран и кальвинистов. Военно-конфессиональное и одновременно политическое размежевание в Германии привело к образованию двух противостоявших друг другу блоков, католического и протестантского, поддержанных иностранными союзниками и втянувших страну в Тридцатилетнюю войну.

Культура Германии в XVI в. Развитие гуманизма. Гуманизм в Германии начал складываться в 1430-е годы, на столетие позже, чем в Италии, под прямым воздействием итальянской ренессансной культуры. Местные условия и идейные традиции с самого начала наложили на него свой отпечаток. Его связь с культурой средних веков была сильнее и многообразнее, чем в Италии. Увлеченность античным наследием сплеталась с актуальной для Германии проблематикой — религиозно-этической и церковно-политической. В стране не было гуманиста, который прошел бы мимо этих вопросов. Гуманизм в Германии получил яркую национально-патриотическую окраску. Он часто обращался к немецкой истории и историко-географическим описаниям страны, особенно ее городов. Многие из гуманистов Германии проявляли интерес к математике, естествознанию, но, в отличие от Италии, гораздо реже обращались к проблемам искусства и эстетики. В литературном творчестве немецкие гуманисты предпочитали не гармонию, а экспрессию — гиперболу, гротеск, сатиру, любили сочетать художественный эффект с откровенным назиданием.

Становление немецкого гуманизма длилось около полувека. В 1490-е годы начался его расцвет. С этой поры гуманизм в Германии развивался стремительно и дал в короткий период до первых лет Реформации ряд крупных достижений. Одновременно наметился и в начале XVI в. стал набирать силу открытый конфликт гуманизма со схоластикой, более острый, чем в других странах Европы.

Особая роль в развитии новой культуры принадлежала книгопечатанию, изобретенному в середине XV в. И. Гутенбергом. К началу XVI в. в стране действовали около 50 центров книгопечатания. Вокруг крупнейших из них, публиковавших сочинения гуманистов, сложились гуманистические кружки. Большинство участников немецкого гуманистического движения — около половины — составляли выходцы из бюргерства. В числе гуманистов были также дворяне, патриции, представители духовенства, люди крестьянского происхождения.

Гуманистическое движение в Германии, тесно связанное с университетами и школой, с задачами воспитания и образования на новой культурной основе, уже самим своим характером обусловило большое значение в немецком гуманизме педагогической мысли. В становлении гуманистической педагогики решающую роль сыграли Рудольф Агрикола (1444—1485) и Якоб Вимпфелинг (1450—1528). Оба принадлежали к распространенному в Германии типу гуманистов, сочетавших интерес к новым культурным ценностям с верностью церковной ортодоксии. Агрикола, выходец из Нидерландов, заложил основы развитого позже, в XVI в., учения об общих логических и этических понятиях, на которые должно опираться изучение многообразия мира. Он сделал, таким образом, важную попытку наметить научный метод познания с учетом гуманистического опыта. Вимпфелинг был поборником осторожных внутрицерковных преобразований, не затрагивающих католическую догму, и вместе с тем разоблачителем нравственных пороков и невежества клира, особенно монашества. Его педагогические рекомендации, направленные на сближение воспитания и образования с практической жизнью, пользовались широкой известностью.

Новые характерные тенденции в гуманизме рубежа веков выразили Конрад Цельтис (1459—1508) и Себастьян Брант (1456—1521). С именем Цельтиса, самого значительного неолатинского поэта в Германии эпохи Возрождения, связан расцвет любовной лирики. Поэзией, однако, круг его интересов не ограничивался. Он был основателем ряда гуманистических сообществ и выдвинул широкую программу коллективной научной работы немецких гуманистов. Он призвал собирать, изучать и издавать источники, освещающие историю родной страны, ее этнографические и географические особенности, культурные достижения разных веков. Сам он создал подробное стихотворное описание Нюрнберга, в котором особое внимание уделялось культурным достопримечательностям города. Оно стало образцом для других немецких гуманистов.

Брант, видный юрист, вошел в историю литературы как поэт сатирик, саркастичный наблюдатель типов и нравов своего времени. Его книга "Корабль дураков" (1494), написанная по-немецки, была обращена к широкой аудитории и сразу завоевала популярность. Брант изобразил целую вереницу дураков разных сословий и профессий, собирающихся отплыть в царство глупости. Он обличал невежество, своекорыстие, мир торжества "господина Пфеннига", забвение заботы об общем благе князьями, попами, монахами, юристами. Нравоучительные сентенции, народные пословицы и поговорки пронизывают всю ткань его произведения. Пафос книги — в патриотической задаче пробуждения разума и исправления нравов в немецком отечестве. Книга Бранта стала истоком целой ветви немецкой литературы XVI в. — "литературы о дураках", ее влияние сказалось и в других странах Европы.

Патриотические настроения, характерные для немецких гуманистов, проявились и в их отношении к прошлому. Распространенной стала апология (а не критика) средневековой империи, долго противостоявшей притязаниям папства. Главное внимание гуманисты уделяли сведениям о древних германцах, истории Карла Великого и Отгонов, борьбе с папством, а также происхождению и развитию отдельных княжеств и городов. Крупный вклад в историографию внесли два гуманиста-патриция — Виллибальд Пиркгеймер (1470—1530) в Нюрнберге и Конрад Пейтингер (1465—1547) в Аугсбурге. Пиркгеймер, друживший с Дюрером, отличался разносторонними интересами. Он переводил с греческого на латынь классиков античной философии, литературы, географии, но также и образцы красноречия патристики, занимался математикой и астрономией. В "Кратком описании Германии" он сконцентрировал сведения античных авторов о древних германцах, в "Истории швейцарской войны" создал одну из первых гуманистических панорам недавних событий. Издав открытые Цельтисом сочинения монахини Х в. Хросвиты Гандерсгеймской, он привлек внимание к творчеству "первой немецкой поэтессы", которую волновали слава отечества и проблема достоинства женщины; она сделала попытку по-своему подражать античным авторам.

Пейтингер славился как собиратель богатейшей коллекции рукописей, монет, медалей, статуй и других памятников древности. Он опубликовал ценный для ее изучения эпиграфический материал и редкий топографический источник — римскую карту дорог, найденную Цельтисом, издал "Историю готов" Иордана и "Историю лангобардов" Павла Диакона. Пейтингер внес важный вклад в развитие немецкого гуманизма не только как историк. Видный юрист, возглавлявший канцелярию Аугсбурга, он был хорошо знаком с проблемами экономики своего времени и стал крупнейшим в Германии выразителем новых идей о свободе торговли, о связанных с ней новых принципах хозяйственной этики.

Дальнейшие шаги в исторической науке сделали Иоганн Авентин (1477—1534) и Беат Ренан (1485—1547). Авентин систематически обследовал различные архивы, особенно монастырские, и подготовил "Баварскую хронику", написанную живым общедоступным языком. Ренан в комментариях к нескольким изданиям Тацита и своем главном труде — "Трех книгах германской истории" — последовательнее всех своих немецких современников применял историко-филологическую критику источников.

Эразм Роттердамский. Крупнейшим гуманистом всего Северного Возрождения стал Эразм Роттердамский (1469—1536), оказавший исключительно большое влияние на развитие гуманизма в Германии. В отличие от сторонников Цельтиса, он предпочитал национальному энтузиазму позицию "гражданина мира", а естественным и математическим наукам — литературно-филологические и религиозно-эстетические вопросы. Эразм систематизировал и развил разработанный итальянскими гуманистами метод критики текстов и применил его в издании своего компендиума античной мудрости — сборника более чем трех тысяч пословиц и поговорок древних авторов, снабженного комментариями.

Уже в ранней работе "Наставление христианскому воину" (1501) Эразм использовал гуманистически трактованное понятие "подражания Христу", а свою позицию в целом называл "философией Христа". Он утверждал, что можно считать христианским все то, что является истинным. Такой широкий подход позволял искать образцы подлинной мудрости и добродетели вне рамок церковной ортодоксии, у представителей разных времен и народов, у людей различных исповеданий, в творчестве античных языческих авторов. Достижения языческой культуры уже не рассматривались как нечто враждебное христианству, напротив, они понимались как основа всего дальнейшего развития культуры человечества. Никто из немецких гуманистов не сумел превзойти Эразма в масштабах и глубине этого синтеза языческой и христианской культуры.

В своем творчестве Эразм выступал как беспощадно-ироничный обличитель суеверия, невежества, пороков всех сословий, прежде всего тех, кто считал себя главными наставниками общества — клира и монашества. Он был противником формализма в церковном благочестии, с холодной язвительностью отзывался о бесплодных хитросплетениях схоластики, равно как и о многих сословных предрассудках. Эразм обращался не только к религиозно-философским, но и к политическим вопросам своей эпохи. Он надеялся исправить недостатки общества путем распространения новой культуры и образования, перестройки духовной жизни людей. Это должна была быть, по его словам, "мирная победа". Он резко выступал против междоусобных войн и, признавая необходимость защиты отечества, решительно осуждал войны как метод решения спорных вопросов, как народное бедствие и препятствие развитию культуры. Просвещение общества Эразм считал панацеей от множества зол и бед, и не случайно именно педагогика в неразрывной связи с этикой стала стержнем всей деятельности гуманиста.

Многостороннее творчество Эразма оказало мощное воздействие на европейскую культуру XVI в., сильное влияние его ощущалось и в XVII в. Его произведения считались образцами красноречия и элегантной латыни. Особенно популярными в веках стали две его работы: шедевр социальной и нравственной критики — "Похвала глупости", в которой сочетаются сила сатиры, богатство оттенков иронии, изящество стиля, а также своеобразная энциклопедия его педагогических и этических идей — цикл диалогов "Домашние беседы" ("Разговоры запросто").

Иоганна Рейхлина (1455—1522), выдающегося филолога, вместе с Эразмом называли "двумя очами Германии". Он пропагандировал изучение наряду с латинским и греческим языками также и старейшего языка Священного Писания — древнееврейского. Рейхлин выработал собственный, иной, чем у Эразма, вариант гуманистически-широкого понимания христианства. Он опирался при этом на неоплатонизм флорентийских гуманистов, античное пифагорейство и средневековое мистическое еврейское учение — Каббалу. Рейхлин утверждал, что человек, "микрокосм", во все века получал откровение Божьих истин, которые раскрывались ему через знаки и символы. Нельзя пренебрегать тем, что можно постичь с помощью этих источников, в частности в иудейской традиции, передаваемой из поколения в поколение со времен Моисея.

Своими переводами из Ветхого Завета Рейхлин выявил ошибки в библейской части "Вульгаты", церковного канона Писания. Это способствовало дальнейшему развитию гуманистической критики текстов и новым подходам к осмыслению Библии. Хотя Рейхлин считал себя верным сыном церкви, его принципы изучения сущности христианства и гуманистические религиозно-философские взгляды, как и в ситуации с Эразмом, не укладывались в жесткие рамки устоявшихся традиций. Широкий отклик в немецком и европейском гуманистическом движении получило выступление Рейхлина против наиболее фанатичных кругов католической церкви, потребовавших сожжения всех еврейских религиозных книг. Рейхлин, напротив, заявил о необходимости научного изучения также и этих источников. Разгорелась полемика "за" и "против" Рейхлина, вылившаяся в борьбу вокруг самого права гуманистов на свободу мысли и научного исследования. Образовались два лагеря; "рейхлинистов", включавший большинство гуманистов, и их противников во главе с кельнскими теологами и инквизиторами.

Важным событием в этой борьбе, как и в развитии немецкой ренессансной культуры в целом, стал выход в свет живой и острой сатиры, направленной против схоластики и клира, — "Писем темных людей". Эта книга, изданная анонимно в двух частях (в 1515 и 1517 гг.), была написана группой гуманистов, в которой главную роль играли Ульрих фон Гуттен и инициатор издания Крот Рубеан. В книге пародировалась переписка невежественных, морально убогих монахов и теологов. Противники Рейхлина и гуманизма обрисовывались как "темные люди", полные амбиций и откровенной злобы к свободной мысли. Обскуранты, поначалу с радостью принявшие "Письма" за работу своих единомышленников, стали всеобщим посмешищем.

Развитие культуры в условиях Реформации. Бурное развитие реформационных процессов раскололо гуманистическое движение. Упрочение власти князей, крушение надежд на политическую консолидацию страны, межконфессиональные противоречия и споры —все это сказалось на судьбе гуманизма. Утратив свою прежнюю автономию, он перестраивается. Старая и новая церкви стремятся поставить его культурные достижения на службу собственным целям, использовать гуманистов как эрудитов, особенно для преподавания в школах и университетах, находящихся под контролем католических или протестантских властей. Оплодотворив последующее развитие культуры, гуманизм как особая, самостоятельная линия в ней постепенно затухает.

Одну из главных попыток "согласования" гуманизма и новых конфессиональных интересов сделал почитатель Эразма, профессор греческого языка в Виттенбергском университете Филипп Меланхтон (1497—1560), ставший видным деятелем Реформации. Он впервые систематизировал евангелическое учение Лютера и не раз выступал как его защитник в полемической борьбе. Богословские труды, особенно "Общие понятия теологии", как и важная роль Меланхтона в выработке Аугсбургского исповедания веры 1530 г., обеспечили ему признание в качестве одного из основоположников новой церкви. Он, однако, никогда не порывал и со своими гуманистическими увлечениями. Выдающийся знаток античных классиков, философ, филолог, историк, занимавшийся также географией, Меланхтон был прежде всего замечательным педагогом, теоретиком и организатором школьного и университетского образования. По его планам был основан ряд латинских школ и реформированы 8 университетов. Его идеи и учебные программы повлияли на развитие образования также и в католических землях. Все это принесло ему славу "наставника Германии". Гуманистическая настроенность Меланхтона сказалась и на его попытках смягчения межцерковных противоречий, в частности на компромиссах с кальвинизмом, что неоднократно приводило его к конфликтам с фанатиками строгой лютеранской догмы.

Обратившись к широким массам народа на родном языке, Реформация вынудила и своих противников действовать аналогичными методами, стимулировала бурное развитие творчества на немецком языке и расцвет немецкой публицистики. Только от первой трети XVI в, сохранилось свыше пяти тысяч "летучих листков" — зданий памфлетов, диалогов, сатирических стихотворений, социально-политических программ, других типов сочинений. Значительная часть полемической литературы этой эпохи была написана на немецком языке, хотя в целом во всех видах изданий латынь еще преобладала. Продукция немецких типографий в 1520—1525 гг. выросла почти вчетверо, причем 90% печатных станков в этот период было поставлено на службу Реформации, Масса изданий иллюстрировалась гравюрами, чтобы нагляднее доносить до читателей злободневные вопросы общественной жизни.

Особую роль в развитии национальной культуры сыграла деятельность самого Лютера. Важнейшие реформационные работы он писал главным образом по-немецки, и другие деятели Реформации следовали его примеру. Крупным событием в культуре и общественной жизни стали его переводы на немецкий язык Нового Завета (издан в сентябре 1522 г. — так называемая "Сентябрьская Библия"), а затем и Ветхого Завета (1534). Попытки переводов Библии делались в Германии и до Лютера, но именно он сумел дать своим трудом образцы богатства речи и мастерского владения ясным, точным, выразительным немецким языком. Лютеровские переводы Библии, включая нередко публиковавшийся отдельно перевод Нового Завета, с 1522 г. до кончины Лютера в 1546 г. издавались более 430 раз. Общий тираж его основных сочинений исчислялся уже к середине века сотнями тысяч экземпляров.

Воздействие Реформации на развитие образования и воспитания оказалось, однако, достаточно противоречивым. На первых порах оно проявилось в резком сокращении интереса в немецком обществе к светской латинской образованности, а затем и к образованию вообще. По свидетельству Лютера, многие родители решили, что незачем посылать детей в школы да еще платить за это, раз у молодежи исчезла дальнейшая перспектива — стать монахом или священником. Для перемен понадобились годы и систематические выступления виднейших реформаторов в защиту образования. Лютер в 1524 г. увещал бургомистров и советников немецких городов учреждать и поддерживать христианские школы, основанные на возрожденном интересе к древним языкам и "свободным искусствам". Он утверждал, что такое обучение будет способствовать пониманию и изучению Священного Писания, готовить христиан к выполнению своих обязанностей в рамках светского порядка.

Реформация, отвергнув старые типы церковных и монастырских школ, начала строительство новой системы доуниверситетского образования. По мнению современников-протестантов, наиболее удачным, получившим славу почти образца, оказался опыт гимназии, созданной в Страсбурге Я. Штурмом в 1538 г. Учащихся разделили на 10 классов, и они шаг за шагом по единой программе изучали латинский и греческий языки, элементы грамматики, риторики, диалектики. Идеалом школы было "мудрое и красноречивое благочестие". Существовали и другие варианты протестантского обучения, сочетавшие, как правило, традиционный опыт и поиски нового, элементы гуманистической культуры и общую протестантскую направленность образования.

Культура в период Контрреформации. Не меньшее внимание, чем протестанты, уделяли проблемам воспитания и образования деятели Контрреформации. Преследуя ереси, уничтожая и запрещая книги, противоречившие установлениям Тридентского собора, вынуждая к массовой эмиграции приверженцев новой веры, римская церковь одновременно обновляла педагогические средства воздействия на различные слои своей паствы, особенно на молодежь.

Главная роль в этих процессах принадлежала иезуитам. С середины XVI до начала XVII в. им удалось постепенно взять под контроль все университеты католических территорий Германии. Это произошло не столько из-за улучшений, проведенных в системе обучения, сколько вследствие возможности распределять оплачиваемые преподавательские места, полученной иезуитами от властей и церкви. Ни одна кафедра не могла пополняться новыми силами без их ведома. Они зорко следили, чтобы к преподаванию допускались лишь ревностные католики. Иезуиты не отвергали использование элементов гуманистических наук в своей системе образования и воспитания, но эти элементы были оттеснены преимущественно в сферу доуниверситетской подготовки. На периферию обучения, в отличие от протестантских методов, были отодвинуты изучение этики, математики, древнееврейского языка. В гимназиях уделяли внимание грамматике, риторике, овладению греческим языком и

латынью, но рассматривалось все это лишь как подготовка к главным дисциплинам философских факультетов католических университетов — логике, физике (изучению природы главным образом по Аристотелю), метафизике. Философские дисциплины, в свою очередь, были целиком ориентированы на последующее освоение теологии в строго ортодоксальном духе. В учебной программе иезуитов практически не оставалось места истории, которой всегда интересовались и гуманисты, и протестанты. В середине XVI в. в Вене, Кельне, баварских землях стали открываться первые иезуитские гимназии. К концу столетия в Германии существовала уже целая сеть руководимых иезуитами гимназий, интернатов для бедных учеников, пансионов для молодых дворян, семинарий для будущих священников. Учили иезуиты бесплатно; средства, необходимые для содержания учебных заведений, поступали от властей и в виде различных пожертвований.

Сильная конфессиональная окрашенность становится во второй половине XVI в. характерной для всех отраслей гуманитарных наук. Проявилось это и в развитии исторических знаний. В отличие от гуманистов, внимание которых привлекала, прежде всего, гражданская история, протестантская историография, не пренебрегая ею, сосредоточила главные усилия на изучении истории церкви. Лютер подчеркивал воспитательное значение всемирной истории и писал предисловия к историческим трудам. Меланхтон включил историю в свои программы университетских наук и сам читал курс всемирной истории, положив в основу компилятивную всемирную хронику своего ученика И. Кариона. По указаниям Меланхтона она была переработана в учебник, изданный в 1564—1565 гг., который более чем на столетие стал пособием по всемирной истории во всех протестантских землях и странах. При этом повсюду в них наряду с церковной историей преподавалась и гражданская, что было санкционировано рекомендациями Меланхтона.

Самым крупным историческим трудом протестантских авторов стало издание в 13 томах "Церковной истории, изложенной по столетиям", где каждому веку ("центурии") от рождества Христова до XIII в. был посвящен отдельный том. Издание (1559—1574) впервые в исторической науке готовилось как коллективная работа. Ее возглавлял из Магдебурга лютеранский теолог Матфей Флакк (Власич). Работа, которую часто называют "Магдебургскими центуриями", создавалась по строгому плану, с четким разделением задач участников. Одни собирали материалы, в том числе в католических землях тайно, другие делали отбор и анализ источников, третьи во главе с Флакком писали и редактировали книги. Главной целью труда был показ на широчайшем материале процесса "порчи" церкви после раннего христианства и превращения ее под главенством римских пап в "царство Антихриста".

Католическая сторона отвечала протестантам главным образом яростными полемическими сочинениями, но в 1588—1593 гг. появился в качестве научного противовеса "Магдебургским центуриям" труд объемом в 12 томов — "Церковные анналы". Его автором был кардинал Чезаре Баронио, который использовал недоступные протестантам богатейшие архивы Ватикана. Историография, таким образом, в условиях острой межконфессиональной борьбы использовалась в пропагандистских целях обеими сторонами. В то же время публикации крупных массивов новых источников, стремление в полемике выявить реальные, а не только риторические доказательства, в конечном счете, способствовали продвижению вперед истории как науки.

Противостояние догматическим линиям ортодоксии, каравшееся властью, было в те времена делом разрозненных одиночек. Ранний пример свободомыслия дал гуманистически образованный историк и философ Себастьян Франк (1499—1542). Он отстаивал право искать ядро истины в самых разных верованиях, церковных и сектантских учениях. Основываясь на традициях мистики. Франк понимал Бога как действующее в человеке духовное начало. Никакие внешние формы не могут регламентировать это звучащее в человеке внутреннее слово. Отсюда отрицание Франком обрядовой стороны религии, предписанных догматов, религиозной обязательности каких-либо учреждений. В его творчестве пантеистические тенденции сочетались с пацифизмом и критикой всех разновидностей церквей и властей.

Мистико-пантеистическим характером отличалась и теософия Якоба Бёме (1575—1624). В книге "Аврора, или Утренняя заря в восхождении" (1612) он использует понятия-образы, символы и целые поэтические картины, развивая представления о том, как Бог соотносится с миром. Бемё утверждал, что Бог пребывает в каждом, кто живет свято, и этой этической трактовкой христианства подрывал основы вероисповедных различий. Духовенство его преследовало и пыталось запретить писать.

Политическая мысль Германии в обстановке засилия княжеской власти не дала существенных достижений. Единственная крупная фигура, развивающая новые политические идеи, — северогерманский кальвинист Алтузий (1557—1638). Он выступал в защиту суверенитета народа, перед которым ответственны правители и который волен их свергать и карать, если они покушаются на верховенство народа или нарушают его интересы.

В историю естествознания XVI век вошел как время, когда продвижение в ряде наук свершалось главным образом за счет накопления, описания и систематизации опыта. Гуманистически образованный врач Георгий Агрикола (1494—1555) посвятил многие годы изучению горного дела. Его главный труд "О горном деле и металлургии", богато иллюстрированный, был опубликован посмертно в 1556 г. Агрикола подвел итог уровню знаний этого времени о горном деле, минералогии и геологии, что способствовало дальнейшим практическим достижениям. Его работа оставалась важным научным пособием на протяжении 200 лет.

В век, когда продолжались Великие географические открытия, большой популярностью пользовались универсальные описания земли — "Космографии". Наибольшую известность получила "Космография" (1544 г.) Себастьяна Мюнстера (1489—1552). Среди ее 26 карт были, в частности, довольно точные карты Кубы и других новооткрытых земель, а в число почти 500 гравюр были включены изображения жителей Нового Света.

На исходе эпохи Возрождения работал выдающийся немецкий астроном и математик Иоганн Кеплер (1571—1630). Он стал одним из приверженцев гелиоцентрической теории Коперника, книга которого впервые была издана в 1543 г. в Германии, в Нюрнберге. Используя отличавшиеся большой точностью астрономические наблюдения за движением планет датского ученого Т. Браге, Кеплер в 1609 г. в книге "Новая астрономия" и в 1619 г. в труде "Гармония мира" опубликовал открытые им законы обращения планет вокруг Солнца. На их основе он составил более точные таблицы движения планет с расчетами, правильность которых можно было проверить на опыте. Все это сыграло большую роль в развитии представлений о природе. Вместе с Коперником и Галилеем Кеплер стал одним из главных создателей новой астрономической науки. Он внес также значительный вклад в оптику, кристаллографию и другие отрасли знания. В то же время, как и у ряда других выдающихся ученых эпохи Возрождения, в представлениях Кеплера рациональные знания причудливо сплетались с магическими, мистическими, астрологическими представлениями. Кеплер сам составлял гороскопы, но в то же время боролся с суевериями эпохи.

Обострение межконфессиональных противоречий, связанное с развитием процессов Контрреформации, стало одной из причин ожесточения массовых гонений на "ведьм" в Германии и других странах Европы. Кульминация этого явления, имевшего место и раньше, в немецких землях приходится на последнюю треть XVI в., также на первые десятилетия XVII в. Постоянная напряженность, вязанная с ростом нищеты, давлением крепнувшей абсолютистской власти, межцерковными конфликтами, приводила к поискам "козлов отпущения", которыми в обстановке коллективных психозов становились турки, иудеи, женщины, которых рассматривали как слуг Сатаны христиане иного вероисповедания. В реальность черта, в ведьм и прочую "нечистую силу" в равной мере верили и сторонники папы, и почитатели Лютера. Фанатизм и изуверство в поисках ведьм и расправах над ними стимулировались общепризнанным поощрением доносчиков, предоставлением им части имущества осужденных. Расправы оправдывали тем, что страна "полна ведьм". Преследования в Германии заметно пошли на спад лишь после Тридцатилетней войны, но решающий удар по ним был нанесен только в эпоху Просвещения.

Немецкая литература во второй половине XVI — первой половине XVII в. Во второй половине XVI в. продолжали широко издаваться народные книги, в которых доминировали традиции средневековья — интерес к рыцарским сюжетам, легендам и чудесам. В этом потоке выделяются "Шильдбюргеры" (1598), книга, высмеивающая тупоумие немецкого мещанства. Долгая жизнь в литературе была суждена двум легендам, обработки которых появились в виде народных книг. В 1587 г. вышла "История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике", в 1602 г. — повествование о "вечном страннике" Агасфере. В соответствии с духом времени обе книги были пронизаны благочестивыми поучениями и предостережениями.

С традициями народной литературы было связано творчество немецкого поэта Ганса Сакса (1494—1576). Он не только черпал из фольклора многие мотивы своих стихотворений, пьес и коротких забавных рассказов, но и выражал массовые вкусы и представления. Сакс был певцом всего житейского. Его идеалы типичны для бюргерства — он прославляет уют, благополучие, устойчивый порядок. Но он обладал также юмором, умением зорко подметить характерную деталь, живо передать комизм повседневных сцен. Творчество Сакса отразило мозаику бытовых ситуаций и нравов его времени,

К началу XVII в. в Германии отчетливо проявились зародившиеся еще в предшествующий период процессы "порчи языка" — широкого распространения различных жаргонных "смесей". В придворной среде, почтительно равнявшейся на вкусы дворов Франции и Испании, в немецкую речь вторгался французский язык; в ученой среде учителей, пасторов, чиновников с немецким комбинировали латынь, в кругах бюргерства, стремившегося подражать дворянам и ученой публике, — жаргон включал элементы уже всех трех языков. "Порча языка", свидетельство нарастающей провинциализации немецкой культуры, вызвала противодействие со стороны ряда обществ по защите языка, которые стремились провести грамматическую нормализацию литературной немецкой речи, преодолеть ее засорение. Самым влиятельным стало действовавшее около полувека основанное в 1617 г. "Плодоносящее общество", почти целиком дворянское. В него входили крупнейшие литераторы, в том числе Опиц и Грифиус.

Поэт-лирик и теоретик стихосложения М. Опиц (1597—1639) возглавил группу литераторов, которая в опоре на античных авторов и в дружеской взаимосвязи с голландскими классицистами повела борьбу за развитие национальной культуры по раннеклассицистскому пути. Другую линию творчества представлял поэт и драматург А. Грифиус (1616—1664), крупнейший в Германии выразитель трагического мироощущения барокко. Напряженными контрастами образов, сгущением красок, пафосом, динамикой действия он взламывал элементы классической формы, в которую облекал ряд своих произведений. В годы Тридцатилетней войны Опиц, Грифиус, Флеминг и другие мастера литературы, потрясенные бедствиями времени, сильно и ярко выразили обращенные к стране слова скорби и утешения.

Изобразительное искусство. Архитектура. Конец XV — начало XVI в. стали периодом недолгого, но блистательного расцвета немецкой ренессансной живописи и графики. В значительно большей мере, чем в Италии, они сохраняли связь с традициями готики, но также дали художественные достижения мирового значения. Центральное место в искусстве этой поры принадлежит творчеству Альбрехта Дюрера (1471—1528). Он обладал универсальным дарованием: разносторонний живописец, величайший мастер гравюры в Европе, он был также ученым, занимавшимся проблемами линейной перспективы и пропорционирования человеческого тела, теоретиком искусства, который настойчиво стремился постичь законы красоты. Не порывая с богатством опыта готики, Дюрер, дважды побывавший в Италии, полнее других немецких мастеров своего поколения овладел достижениями итальянского Ренессанса. Он сочетал в своем творчестве рациональность и страсть, тягу к точности изображения натуры и полет фантазии, орнаментальность линейного строя произведений и их пространственную глубину. В сериях гравюр на дереве — "Апокалипсис", "Большие страсти", "Малые страсти", в прославленных шедеврах гравюры на меди "Рыцарь, смерть и дьявол", "Иероним в келье", "Меланхолия", в картине "Четыре апостола" он воплотил напряженность чувств и драматизм мироощущения человека реформационной эпохи. Он стал одним из создателей портретного жанра в Германии, оставил целую галерею живописных и графических образов своих современников — гуманистов, купцов, политических деятелей, которым дал остро индивидуальные характеристики. Писал он и автопортреты. Значение его творчества для национальной культуры Германии оказалось столь велико, что пору расцвета искусства немецкого Возрождения часто называют "эпохой Дюрера".

Одновременно с Дюрером работал другой крупнейший художник — Матис Нитхардт (1460/1470—1528), прозванный Грюневальдом. Грюневальд — мастер экспрессивных, драматических религиозных образов, с огромной силой передающих душевное потрясение и физическое страдание, муку отчаяния и ликующую надежду. Одной из главных его работ был многостворчатый "Изенгеймский алтарь", созданный для монастырской церкви. Центральное место в нем занимает грандиозное "Распятие", подобное некоему видению. Грюневальд больше Дюрера связан с наследием готики, но мощью образов и грандиозностью ощущения природы он неотделим от Ренессанса. Колористическое богатство его живописи принадлежит к высшим достижениям национальной художественной культуры.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: