ИНТЕРВЬЮ C ДОКТОРОМ

МЕДИЦИНЫ

РИКОМ СТРАССМАНОМ

Рик Страссман проживает в западной части Нъю-Мекси- ко. Он — адъюнкт-профессор психиатрии на медицин- CKOM факультете университета Нью-Мексико. Доктор Страссман опубликовал уже около 30 научных работ. Он также работал научным обозревателем в многочис- ленных психиатрических журналах. В разное время Рик Страссман служил в качестве консультанта в Нацио- нальном институте по использованию медикаментов, в Управлении общественной безопасности и целом ряде дру- гих, как общенациональных, так и местных учреждений. В клинические исследования доктора Страссмана в уни- верситете Нью-Мексико входило в том числе изучение гормона мелатонина. Все это позволило команде доктора документально зафиксировать ту роль, которую мела- тонин играет в организме человека. В главах одиннадца- той и восемнадцатой мы уже говорили о том, что док- тор Страссман стал руководителем проекта, связанного с изучением того воздействия, которое оказывают на ор- ганизм человека галлюциногены. Это был первый за два последних десятилетия проект, поддержанный и одоб- репный на государственном уровне. Результаты этих ис- следований были изложены доктором в книге с весьма многозначительным названием — <ДМТ: Молекула Духа» (Park Street Press, Rochester, Vermont, 2001). Эта беседа с доктором состоялась в мае 2005 года.

Грэм Хэнкок: На мой взгляд, наиболее интригующим аспектом ваших необычайно интересных исследований яв- ляются подробные сообщения добровольцев о встречах с некими «созданиями», «существами» и т.п. Не менее интерес- ным представляется в данном случае и ваше предположе- ние о том, что подобные сообщения могли бы лечь в осно- ву исследований, касающихся истинной природы реально- сти. Вы указываете, в частности, на значительное сходство между рассказами ваших подопечных и теми историями о встречах с «инопланетянами», которые не раз приходилось выслушивать Джону Маку и его коллегам. Полагаю, вы так- же читали в этнографических и фольклорных источниках практически схожие сообщения о встречах с «феями», «эльфами» и всевозможными «духами». И поскольку мы зна- ем, что опыт ваших подопечных относится к сфере «гал- люцинаций», как их обычно принято называть, вполне до- пустимо предположить, что и другие переживания подоб- ного рода также должны быть галлюцинациями. Но если это и в самом деле так, то тут возникает другой вопрос. Cno- собны ли устоявшиеся научные теории, описывающие ха- рактер создания мозгом подобных видений (из воспомина- ний, личного опыта и т.п.), объяснить, каким образом столь разные люди, относящиеся к различным культурам и эпо- хам, наблюдают практически идентичные явления?

Рик Страссман: Главное, во что упирается эта пробле- ма, — это необходимость определить, отражают ли подоб- ные феномены внутренний опыт человека или же воспри- нимаются извне, а может быть, представляют собой соче- тание того и другого? Разумеется, личный опыт человека оказывает воздействие на его мозг. Благодаря такому опыту мозг словно бы осваивает особый язык. В нем есть свой словарь — воспринимающий, познавательный и эмоцио- нальный, который формируется под воздействием того, с чем нам приходится сталкиваться в жизни.

C учетом этого обстоятельства можно получить более объективную картину того опыта, который люди обретают под воздействием психоделиков. Нет никаких сомнений, что в такие моменты происходит всплеск мыслеобразов и

эмоций, представляющих собой концентрат прежних впе- чатлений. Чаще всего такое наблюдается при низких дозах наркотика. То же самое можно сказать и о людях, кото- рые — будь то по психологическим или биологическим причинам — обладают пониженной восприимчивостью к наркотикам. Однако при более глубоком погружении в транс ситуация может меняться самым кардинальным образом. Здесь на нас начинают влиять внешние силы, которые мы пытаемся обрядить в привычные для нашего сознания фор- мы. Из этого следует то, что ангелы, демоны, черти, эльфы, карлики и т.п. являются по сути своей одними и теми же сущностями, которые мы интерпретируем в соответствии со своими культурными и персональными предпочтения- ми. И здесь вполне уместно провести параллель с корабля- ми капитана Кука, которые туземцы принимали либо за ог- ромные океанские волны, либо за чистую иллюзию — и так до тех пор, пока они не смогли приблизиться к кораблям и увидеть их собственными глазами.

Так, благожелательных существ нередко представляют в образе «ангелов», тогда как злые силы преображаются в «демонов». Порой возникают самые странные образы — в зависимости от природы явленных сил, а также обществен- ного и культурного контекста, в котором обитает каждый отдельно взятый человек.

Наркотики, подобные ДМТ, открывают нам доступ к та- ким сверхъестественным силам и существам. Наблюдаем же мы их не иначе, как сквозь призму собственной лично- сти и культуры, и тут самую серьезную роль может сыграть этическое, религиозное и нравственное воспитание. Необ- ходимо иметь возможно более незапятнанную личность и психологию. Не так уж важно, насколько сильным будет нар- котик. Ведь если он воздействует на сознание, запачканное самыми низкими эмоциями, он все равно не поможет нам увидеть то, что способен воспринять человек, десятилетиями занимавшийся самосовершенствованием. Наконец, те зна- ния, которыми обогащает нас расширенное сознание и ко- торые мы может затем воплотить в жизнь, также зависят от склада нашей личности.

На самом деле, пытаясь объяснить «галлюцинации» сво- их подопечных, я перебрал самые разные возможности.

Однако, пытаясь представить их опыт чем-то иным, чем он был на самом деле, я столкнулся с целым множеством проблем. Во-первых, подавляющее большинство доброволь- цев описало свои ощущения не просто как реальные, но да- же более реальные, чем. те, которые они испытывают в по- вседневной действительности. Эти ощущения были более эмоционально насыщены и более глубоки, чем все то, что этим людям довелось переживать до сих пор. Наконец, мои подопечные практически единодушно заявили, что нико- гда прежде они не воображали и не придумывали того, что увидели теперь в состоянии транса.

Начал я и в самом деле с модели галлюцинаций. То есть я говорил своим добровольцам: «Увиденное вами — продукт деятельности вашего собственного мозга». Однако они от- вергли эту теорию как нереалистичную: «Каким образом моз- говые центры могут выстроить столь сложную и слаженную картину образов и событий?» Затем я обратился к выдвину- той Фрейдом теории бессознательного: все, что приходи- лось переживать в состоянии транса моим подопечным, было символическим проявлением подавленных желаний, чувств и импульсов. Однако и эта модель показалась им не- состоятельной. Тогда я предложил им концепцию Юнга, согласно которой эти видения должны были представлять архетипические конструкции. И вновь неудача.

Порой видения и в самом деле попадали под категорию снов. И в этом случае было достаточно просто убедить доб- ровольцев следовать заданным маршрутом — то есть изу- чить, что подобные сны могут означать в их жизни. Одна- ко такие видения были достаточно редки.

В конце концов я решил воспринимать этот опыт та- ким, каков он есть. Иными словами, коль скоро они ветре- чались с тем, что представлялось им существами из иной реальности, я решил принимать это именно так. Я перестал «превращать» их опыт во что-то такое, чем он якобы мог быть на самом деле. В результате мои подопечные стали сообщать все более и более странные детали, касающиеся их ощущений в состоянии транса. В свою очередь я стал более продуктивно анализировать эти ощущения, обнару- жив в них немало схожих элементов.

Но если они и в самом деле были тем, чем казались, то

откуда могли возникнуть подобные реальности? Именно тогда я стал всерьез задумываться над тем, что ДМТ может открывать нам врата в иные измерения — возможно, те са- мые параллельные вселенные, о которых я размышляю в своей книге.

Грэм Хэнкок: Можно ли сказать, что вы по-прежнему придерживаетесь этой гипотезы? Готовы ли вы и впредь исследовать поднятые ею проблемы, чтобы досконально разобраться в природе реальности и сознания?

Рик Страссман: Я предан этой идее еще больше, чем прежде. Однако главная проблема заключается в том, что для подтверждения истинности моих гипотез мне недоста- ет специального оборудования. Наши технические воз- можности очень невелики, и это усложняет все дело. Ведь если бы мы могли, например, сфотографировать то, что видят мои добровольцы, мы бы все пришли к согласию от- носительно истинного существования подобных вещей. Тем не менее меня вполне убедили в этом те общие эле- менты, которые прослеживаются в рассказах моих добро- вольцев и прочих лиц, переживших подобные ощущения под воздействием галлюциногенов и даже спонтанно — возможно, благодаря увеличению уровня эндогенного ДМТ в их организме.

Научный метод ведет к научному осмыслению. В семи- десятых годах двадцатого века Чарльз Тарт написал для журнала Science небольшую статью, посвященную «науке специфических состояний». В этой статье он описывает требования, которым должны соответствовать люди, изу- чающие измененные состояния сознания. В частности, они должны использовать фундаментальные средства научного метода: накапливать факты, основанные на сообщениях очевидцев, вырабатывать гипотезы, экспериментировать, накапливать еще больше сведений, пересматривать на ос- новании новых данных прежние теории и т.д. Именно так можно создать поколение ученых, которые будут подлин- ными экспертами в данной сфере исследований. Понятно, что Тарт предлагает свой научный метод не столько для

изучения объективной внешней реальности, сколько для анализа состояний сознания. Но если вы замените «состоя- ние сознания» на «состояние реальности», я готов буду подписаться под каждым словом этой статьи.

Грэм Хэнкок: Вы противопоставляете биологическому редукционизму очень важную идею, которую в числе про- чих поддерживали Уильям Джеймс, Олдос Хаксли и Альберт Хоффман. Эта идея связана с представлением о мозге как приемнике, который с помощью определенных галлюци- ногенов (и целого ряда других техник) можно перенастро- ить таким образом, что он будет принимать уровни реаль- ности, недоступные ему в обычном состоянии. Известны ли вам какие-либо факты, способные целиком и полностью опровергнуть эту точку зрения? И если нет, то что, по ва- тему мнению, заставляет большинство ученых с пренебре- жением относиться к галлюцинациям, отказывая им в ка- кой бы то ни было достоверности?

Рик Страссман: Тут мы фактически вторгаемся в сфе- ру «философии науки», в которой я, к сожалению, разбира- юсь довольно слабо. Не сомневаюсь, что некоторые ученые способны «опровергнуть» вышеупомянутую модель с помо- щью так называемого материалистического аргумента. По- скольку концепция мозга как приемника волн извне выхо- дит за рамки того, что мы «знаем» или считаем «реальным», она изначально предполагается несостоятельной. Лично мне подобный подход представляется незрелым. И уже не раз в истории человечества он был отвергнут самой нау- кой.

Что касается обсуждаемой здесь модели, то суть ее очень проста. Мозг воспринимает информацию с того уровня ре- альности, на который он настроен в данный конкретный момент. Разумеется, существуют чисто технические средст- ва, позволяющие менять спектр нашего восприятия, — микроскоп, к примеру, или приборы ночного видения, а также телескоп, радар. Медитация представляет собой «субъективную» и в то же время хорошо проработанную тех- нику, которая позволяет воспринимать вещи, недоступные

нам в обычном состоянии. К таким средствам относится и «обратная биосвязь» — когда мы, с помощью машины, на- чинаем чувствовать те физиологические функции, которые прежде были вне пределов нашей досягаемости.

Что касается теорий, которые относят к числу подобных средств всевозможные психоделики, то они являются совсем небольшим — пусть и достаточно радикальным — дополне- нием к уже имеющимся биомедицинским концепциям.

ДМТ в данном случае интересен тем, что это — эндоген- ный психоделик, изначально присутствующий в мозгу че- ловека. И именно способность воздействовать на наше соз- нание столь радикальным образом делает эту субстанцию особенно притягательной для современных ученых.

Грэм Хэнкок: Еще одна гипотеза, которую вы рассмат- риваете как возможную, звучит следующим образом: «Мы активизировали определенные участки мозга, которые и спроецировали в сознание весь этот калейдоскоп видений. Откуда еще у людей может быть столько общих галлюци- наций — вроде тех же насекомоподобных рептилий?» (ДМТ: Молекула Духа, с. 200). Однако вы видите и те трудности, которые влечет за собой подобная модель. Недаром на той же странице вы спрашиваете: «Можно ли поверить в то, что куски мозговой ткани, при должной их активизации, спо- собны вызвать в сознании целый всплеск образов, включая встречи со сверхъестественными существами?» А что вы думаете об этом теперь? В конце концов, сегодня много рас- суждают о том (как правило, вне контекста), что так назы- ваемые энтоптические феномены систематически наблю- дают в измененном состоянии сознания, поскольку они «впечатаны» в нервную систему человека. Не может ли быть так, что и более сложные образы являются неотъемлемой частью этой нервной системы?

Рик Страссман: Энтоптические феномены представ- ляют собой кусочки информации, из которой складывают- ся более сложные конструкции. И тут мы можем взглянуть на проблему несколько под иным углом. Вполне возможно, что не мозг формирует сознание, но сознание — мозг. Та

ким образом, энтоптические кусочки, впечатанные в струк- туру мозга, — это то, в чем нуждается наше сознание, что- бы проявить уже имеющиеся в нем феномены.

В данном случае опять же очень удобна аналогия с те- левидением. Ею, кстати говоря, я обязан своему другу и на- ставнику Руперту Шелдрейку. Так, мы можем разобрать на части телевизор и попытаться выяснить, каким образом ра- ботает в нем каждый транзистор и переключатель. Но даже если мы поймем принцип действия каждого из механиз- мов, это ничего не скажет нам о характере программ, кото- рые доходят до зрителя через телевизор.

У каждого из нас есть ДНК, митохондрии, ткани и клет- ки. Все они объединяются друг с другом, что позволяет им формировать внутренние органы и конечности. Hy а из них, в свою очередь, строится человеческое тело. Однако и оно, безжизненное, представляет собой не более чем кусок плоти. И если бы не тот всеобъемлющий принцип, кото- рый оживляет материю, это тело просто не заслуживало бы отдельного упоминания. Так же и энтоптические феноме- ны, впечатанные, по мнению ученых, в наш мозг, существо- вали бы в полной пустоте, если бы не опыт трансовых со- стояний, позволяющих организовать эти феномены осо- бым образом.

Грэм Хэнкок: Возвращаясь к тому, о чем мы говорили прежде, хотелось бы задать вам вот какой вопрос. А в со- стоянии ли вы представить себе тот эволюционный про- цесс (уместившийся в рамки пяти-семи миллионов лет, от- деляющих нас от общего с шимпанзе предка), который как раз и внедрил в нервную систему человека способность на- блюдать в состоянии транса образы, относящиеся к сверхъ- естественным существам, опыту встреч с ними и т.п.? На мой взгляд, это одна из наиболее серьезных проблем, свя- занных с данной моделью. Если подобная информация и в самом деле была внесена в нервную систему человека, то когда именно и каким образом это могло произойти?

Рик Страссман: Если рассматривать проблему с точки зрения ДМТ, то подобный механизм присущ всем без ис- ключения млекопитающим. ДМТ присутствует в мозгу, кро

ви и спинномозговой жидкости людей, мышей, крыс и приматов. ДМТ был обнаружен в большом количестве рас- тений. Есть он и у рыб, и у беспозвоночных.

Все сколько-нибудь значимые религии подчеркивают духовный характер всего сущего, в том числе — растений, животных, минералов, пространства, времени, энергии и т д. Что касается ДМТ, то хотя бы на материальном, биоло- гическом уровне это вещество является связью, механиз- мом действия, с помощью которого и проявляется эта ду- ховная природа. Бог хочет, чтобы мы были религиозными. Так, находясь возле Бога, мы учимся подражать Ему. А ДМТ как раз и является одним из способов, с помощью которых мы можем общаться с Богом более дерзновенно — уж не знаю, к лучшему или к худшему.

Грэм Хэнкок: Как вы считаете, можно ли назвать тот опыт, который мы обретаем с помощью ДМТ, «адаптивным» в плане эволюционного развития?

Рик Страссман: Этот вопрос затрагивает проблему, над которой я размышляю несколько последних лет. В чем заключается адаптивная/эволюционная роль эндогенного ДМТ? Несколько лет назад меня попросили написать отзыв на статью Карла Янсена, опубликованную в Journal of Near Death Studies. В этой статье он излагает теорию, согласно которой опыт переживаний человека во время клиниче- ской смерти обусловлен наличием эндогенного соедине- ния, родственного кетамину. Карл — мой давний друг и коллега, и нам уже не раз приходилось обсуждать пробле- му, изложенную в этой статье.

Насколько мне известно, Карл выдвигает гипотезу, со- гласно которой предполагаемые соединения в нашем моз- гу действуют наподобие кетамина. Последний же обладает нейрозащитными свойствами и предохраняет мозг в слу- чае кислородной недостаточности. Кроме того, кетамин с полным правом относят к числу психоделиков. Карл пред- полагает, что именно эндогенные соединения, во многом похожие на кетамин, как раз и провоцируют опыт, близкий смерти. Самое интересное, что это является всего лишь по- бочным эффектом от их основной деятельности, которая

состоит в необходимости защищать мозг в случае нанесен- ной ему травмы.

И тут хотелось бы отметить, что первоначальные сооб- щения о нахождении таких эндогенных соединений так и не нашли дальнейшего подтверждения.

Как бы то ни было, лично я склонен оценивать ситуацию несколько иначе. Мне кажется, что те психоделические ощущения, с которыми люди сталкиваются порой в состоя- нии клинической смерти, объясняются воздействием ДМТ и родственных ему веществ. И происходит это именно по- тому, что нечто подобное испытывает в данное время наше сознание. То есть именно это мы видим, слышим и чувст- вуем, когда умираем. А ДМТ является той призмой, сквозь которую все воспринимается. И тут интересно отметить, что вместо той темной, безжизненной пустоты, которая у многих ассоциируется со смертью, ДМТ предлагает нам со- всем иные образы. И я думаю, что смерть и в самом деле представляет собой нечто противоположное этому состоя- нию небытия. В свою очередь не будет преувеличением ска- зать, что сознание совершает свой полет от тела к смерти на крыльях ДМТ. На мой взгляд, именно в этом и состоит суть данного процесса.

Надеюсь, я излагаю свои мысли достаточно ясно. Опыт предсмертных состояний — это не галлюцинация. Это имен- но то, что должно произойти с нами после смерти. Мы ви- дим то, что переживает наше сознание. Чем еще объяснить то удивительное сходство, каким отличаются рассказы лиц, на себе испытавших подобное состояние? Разве можно та- кое просто придумать? И какие еще доказательства нам нужны? Согласитесь, если бы смерть и в самом деле пред- ставляла собой черную бездну небытия, со стороны Бога или природы было бы куда милосерднее просто погрузить нас в забвение, не представляя нашему вниманию всей этой череды образов. Но смерть, судя по всему, представля- ет собой нечто иное, и ДМТ как раз и позволяет нам совер- шить переход из одного состояния в другое.

Грэм Хэнкок: В связи с этим приходят на ум ваши соб- ственные слова (Entheogens and the Future of Religion, c. 158— 159): «Почему у всех нас в мозгу есть ДМТ? Для чего там на

ходится это вещество, вызывающее в нас ощущение смер- ти, встреч с инопланетянами, космических путешествий и т.п.? И при этом никому не придет в голову спросить, поче- му, к примеру, в компьютерных чипах находится силикон. Все знают, что он там находится для работы. Именно он обеспечивает наилучшее функционирование механизма. Так и ДМТ находится у нас в мозгу для оптимального функ- ционирования этого самого мозга. Именно он позволяет на- строить наше сознание на различные уровни действитель- ности».

И в этой связи невольно возникает вопрос: «Если верна традиционная модель реальности, то к чему нам все эти навыки?»

Рик Страссман: Традиционная модель реальности вер- на — для этого уровня реальности. А приняв во внимание природу и характер воздействия ДМТ, мы можем распро- странить эту традиционную модель и на те сферы, кото- рые прежде находились в ведении религиозных, духовных и шаманских дисциплин.

Проблема в том, что действие ДМТ просто не укладыва- ется в рамки современных концепций, будь то научных или духовных. Что касается такого течения, как Нью Эйдж, то оно игнорирует те реальные опасности, которые связаны с употреблением ДМТ, — и это касается как физического, так и духовного уровня.

Научная модель, как правило, ограничена объективной реальностью, хотя целый ряд представлений, типичных для современной физики и астрономии, сам по себе носит психоделический характер. Беда лишь в том, что подобные представления еще не успели проникнуть в наше повседнев- ное мышление. В свою очередь тот факт, что эти идеи за- трагивают нетелесные, нематериальные уровни бытия, за- ставляет моих коллег воспринимать их в штыки (в худшем случае) или просто терять к ним всякий интерес (так оно обычно и происходит).

А тот факт, что ДМТ предоставляет нам достаточно на- дежный доступ к тем состояниям сознания и тем уровням реальности, которые прежде считались прерогативой од

них лишь религиозных организаций, вызывает возмуще- ние у членов этих организаций. Оказывается, нет никакой необходимости молиться, изучать, приносить обеты, но- сить одинаковую одежду и прически, обмениваться специ- альными поклонами и рукопожатиями.

Лично мне хотелось бы как-то нивелировать эти разно- гласил. Почему, к примеру, не взять лучшее в обоих мирах? Я имею в виду научную методологию, с ее господством в сфе- ре физической реальности (читай: доступ к ДМТ), а также те нравственные преимущества, которые предоставляет нам любая религия.

Грэм Хэнкок: В своей книге «ДМТ: Молекула Духа» вы выдвинули гипотезу, согласно которой «опыт похищения инопланетянами связан с переизбытком ДМТ в мозгу чело- века». Была ли у вас возможность сопоставить ваши наблю- дения с исследованиями Джона Мака — до его трагической гибели в автокатастрофе?

Рик Страссман: Джон считал, что между нашими на- блюдениями прослеживается поразительное сходство. Жаль, что обстоятельства не позволили нам поработать вместе. Было бы интересно дать ДМТ некоторым из его пациентов, чтобы сравнить, насколько близки друг другу два эти фено- мена.

Сам я не продолжал подобных исследований. Однако многие из писем, которые я получил после публикации моей книги, подтверждают высказанную там мысль. Я хочу ска- зать, что те, кто пережил спонтанный «контакт с иноплане- тянами», испытали при этом те же самые ощущения, что и мои добровольцы после большой дозы ДМТ.

Некоторые, однако, выступили против моей теории. В частности, они указывали на то, что во время клинических испытаний ни на ком из добровольцев не появлялось шра- мов и прочих следов физического вмешательства извне, как это нередко бывает при похищении инопланетянами. Наконец, мои подопечные очень редко встречали тех «се- рых человечков», о которых регулярно сообщают люди, по- бывавшие на борту НЛО.

Что касается шрамов, то тут я пришел вот к какому вы- воду. Существует целый спектр «встреч с инопланетянами» — от тех, которые происходят исключительно на уровне соз- нания, до тех, которые имеют непосредственное отноше- ние к физической реальности.

Но именно о последних я знаю меньше всего. Hy а при посредстве ДМТ можно вступить в контакт с иноземными существами только на уровне сознания.

Относительно же фактического отсутствия «серых че- ловечков» можно сказать лишь то, что они, видимо, потру- дились сменить личину!

Грэм Хэнкок: В свой книге вы задаетесь вопросом: «Что произойдет с изучением духовной реальности, если мы сможем проникать в нее регулярно — с помощью ДМТ и подобных ему соединений?» А кстати, как вы думаете, что в этом случае может произойти?

Рик Страссман: Точно не представляю. Полагаю толь- ко, что это придется не по нраву фундаменталистам от религии, и они просто постараются скрыть или проигно- рировать происходящее. Не по нраву это будет и фунда- менталистам от науки — то есть тем, кто полагает, что между известным и истинным можно поставить знак ра- венства.

В целом же это может полностью изменить наше пред- ставление о духовной реальности. А это, в свою очередь, должно оказать позитивное воздействие на эволюцию че- ловечества. Однако именно сейчас идет нарастание нега- тивных тенденций. И происходит это благодаря фундамен- талистскому — черно-белому — подходу к действительно- сти. У оттенков, нюансов и даже явных расхождений с господствующей точкой зрения фактически нет никаких шансов заявить о себе.

И дело вовсе не в том, что мы можем узнать нечто та- кое, к чему мы совершенно не подготовлены. По сути, чело- век не способен увидеть/услышать/воспринять то, что слиш- ком явно выходит за рамки его представлений о действи- тельности. Вот почему так важно духовное (религиозное,

шаманское) обучение — именно оно позволит нам разо- браться в море неожиданной и даже пугающей информа- ции. И тут стоит отметить, что сам мир духов весьма мно- гообразен по своим проявлениям. Без сомнения, есть там и темные силы. Поэтому следует со вниманием относиться ко всему, с чем мы можем столкнуться в потусторонней реаль- ности.

C развитием нашего понимания нематериальных про- странств будет совершенствоваться и понимание физиче- ской/материальной действительности. А это, без сомнения, пойдет на благо всему человечеству. И главное тут — дейст- вовать без страха и с оптимизмом.

СНОСКИ И ПРИМЕЧАНИЯ

Глава первая

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: